Sup1; Психология и психоанализ характера. Сб. статей. Самара: Бахрах, 1998.

Но упражнения с навязанным ритмом стоит делать тогда, когда пробле­ма контроля снята, иначе они не будут эффективны. Именно поэтому мы не упоминали подобные упражнения в связи с первым этапом тре­нинга, хотя в индивидуальном порядке они могут применяться уже в первом семестре, в связи с заданием «Цепочки физических действий и ощущений, взятые из литературы».

Еще один блок упражнений для возбуждения воображения вырос из упражнений М. А. Чехова «на атмосферу». Они также связаны с ритмом, так как именно ритмом отличается одна атмосфера от другой. Имеются в виду не только ритмы происходящего события, но и биологи­ческие ритмы его участников, существующих в событии: их совокуп­ность создает атмосферу — ритм события. Здесь также имеется води­тель ритма — ведущее предлагаемое обстоятельство события. Упраж­нения М. А. Чехова на подчинение атмосфере, «усиление» атмосферы и изменение атмосферы, по сути, связаны с подчинением, усилением и из­менением ритма.

А. А. Ухтомский показал, что работа воспринимающих систем мозга подчинена определенному ритму (биоколебаниям) .¹ Этот ритм меняет­ся в зависимости от ритма импульсов, поступающих из внешней сре­ды — обстоятельств, событий и ритмов всех его участников. Синхрон­ность (резонанс) действует как катализатор, определяющий ответную реакцию и ее вегетативное обеспечение у каждого участника (краснеет, бледнеет, сердце колотится или успокаивается, дыхание учащается и т. д.).

Актер на сцене должен воспринимать воображаемые обстоятель­ства, но это означает, что его биоколебания в какой-то степени должны подчиниться ритму этих обстоятельств. Это установлено нами экспери­ментально. Подобно уже описанному эксперименту на проживание в воображении собственной стрессовой ситуации, мы решили проверить, как будет реагировать организм на проживание в воображении не своих обстоятельств жизни, а предлагаемых, то есть на проживание в вооб­ражении ситуации, не случившейся в жизни, а представленной «если бы...». Для этого мы выбрали острую стрессовую ситуацию для всех участников сцены в третьем акте пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня». Как выяснилось, при проживании в воображении предлагаемых обстоятельств (скандал из третьего акта) происходит активация функциональ­ного состояния, пульсограмма делает невероятные скачки, ее вид соот­ветствует разбору: в разборе «скандала» было выделено три эпизода, и на пульсограмме «нарисованы» три эпизода, с пиком в центре каждого. Подробно об этом эксперименте чуть ниже.

Мы пробовали делать упражнения М. А. Чехова, описанные в «Тех­нике актера». В одном из них предлагается войти в комнату, и почув­ствовать, какая там атмосфера, с тем, чтобы потом присоединиться к ней или изменить ее. Тренировочная трудность возникла не конкрет­но в самом задании М. А. Чехова, а в создании атмосферы — начинался театр, особенно, если в комнате оставалось более одного человека. Что­бы избежать этого, я попробовала в качестве приема, погружающего каждого в какую-то атмосферу, психотерапевтический диагностический метод.

 

Sup1; Учение А. А. Ухтомского о доминанте и современная нейрофизиология. Сб. научи, трудов / Под ред. А. С. Батуева, Р. И. Кругликова, М. Г. Ярошевского. Л.: Наука. 1990. С. 65-70.

 

Мы начали с интенсивной физической разминки — упражнения «Электрический ток», «Нитка» (подробно описаны в первой главе); за­тем несколько минут концентрации внимания. Абсолютно расслаблен­ное от предыдущего перенапряжения тело, на внутреннем экране — голубое небо без единого облачка, мыслей нет, если облачко-мысль появ­ляется, нужно проследить, как оно уплывает из поля зрения. Но это только подготовка к упражнению.

Далее я прошу студентов оказаться в воображении в лесу, ничего не делать, не двигаться, не изображать. Подсказываю им маршрут и дей­ствия: вы идете по лесу — какие деревья вы видите, какая почва под но­гами, какое небо, погода, выходите в поле, кого или что вы видите, какая трава или что растет. Идите через поле к реке (какая река, какая вода, какой берег, течение?), на другом берегу вы видите дом, это ваш дом. Переправляйтесь через реку, подойдите к дому (какой дом, крыльцо?), войдите в него, осмотритесь, найдите лестницу в подвал, спуститесь по ней, в дальнем углу вы видите альбом со старыми фотографиями, открой­те его (кто на фотографиях?), выберите одну фотографию и уходите из подвала. В доме никого нет, выходите из дома. Послушайте себя: какое у вас настроение, как вы себя чувствуете?

В психотерапии это упражнение используется для диагностики пси­хического состояния пациента в данный момент. По цвету травы, дере­вьев, по бурности реки или мутности воды, по глубине подвала и возра­сту фотографий психотерапевт определяет причины и глубину психи­ческого расстройства или психологические проблемы пациента. Далее следует лечение: при повторном прохождении этого маршрута пациент при помощи врача корректирует свое воображение, например, меняет пожухлую траву на ярко-зеленую, а скошенное колючее поле — на луг, покрытый васильками и ромашками. Самое важное в этой методике — фотографии, по мнению специалистов, в них обычно выражены причи­ны, породившие стресс и последующие изменения психики, особенно важна та фотография, которую пациент уносит с собой. Глубина подва­ла указывает на степень осознанности причины или «загнанности» ее в подсознание. Уничтожить причину можно, порвав фотографию или рас­смотрев ее новым взглядом, отстраненным временем.

Вроде бы в этой лечебной методике нет ничего общего с актерским тренингом? На наш взгляд, есть. Здесь также происходит самоуправле­ние психическим при помощи воображения. Но это не все. Я использо­вала этот ход для неумозрительного, определенного не словесно проник­новения в некую атмосферу. После выхода из «путешествия в свой дом» участникам было предложено разделиться на пары и делать чеховские упражнения на узнавание и перемену атмосферы в продолжение только что проделанного «путешествия». Они должны были разгадать, в каком настроении-самочувствии находится партнер, подстроиться под его са­мочувствие или переменить его, при этом сказав друг другу две фразы: «Поторопись», и в ответ — «Некуда спешить».

 

Известно, что последнее задание — сказать заданный текст, всту­пить во взаимодействие без предварительного сговора сочетается с этю­дами и методикой современника, соратника и оппонента К. С. Стани­славского Н. В. Демидова .¹

У каких-то пар начались очень интересные этюды, по сути, похожие на демидовские. Однако в отличие от демидовских этюдов, где предлага­лись только фразы, каждый имел не умозрительную, а подлинно суще­ствующую в теле «атмосферу». Кто-то оказался расслабленным и улы­бался, кто-то тихо плакал, сжимал кулаки и т. д. Можно назвать это самочувствием или исходным событием, суть дела от этого не меняется. После посещения «дома» в воображении каждый вышел оттуда с опре­деленным настроением и самочувствием. Перемена атмосферы одного из участников — ведомого, была испробована, таким образом, собствен­ным телом. Одно дело, когда мы фиксируем такие изменения в жизни и запоминаем их, другое дело — когда нам, несколько, правда, «странным» образом, предлагаются обстоятельства. Это своеобразный аутогипноз. Но ведь таким же образом можно погрузить себя в предлагаемые обсто­ятельства пьесы, в «роман жизни». На это, собственно, и направлены упражнения, связанные с «наговором» прошлого из жизни роли. Пример из дневника тренинга студентки:

Я поняла, что значит вдыхать запах атмосферы, слушать ее как музыку. Ког­да началось взаимодействие с партнером, я пыталась удержать свое настроение (идиллическое), но он его разрушил, его атмосфера была злой и действенной.

Речь идет не только о ритмах этюда, сцены, но о ритмах биоколеба­ний каждого, обеспечивающих ту или иную реакцию, поведение, вегета­тивный отклик. Без умения управлять собственными ритмами, собст­венными биоколебаниями, без подчинения организма воображению ни­какие «магические если бы...», никакие подробные разборы не помогут воспринимать воображаемые обстоятельства. «Воображение важнее знания», — говорил Альберт Эйнштейн. Именно поэтому в наших упраж­нениях понятие «правильно — неправильно» устранено из обсуждения. В тренинге важнее научить воображение, мышление быть свободным, чтобы потом в репетициях отбирать возникшие мысли и видения.

Это умение свободы мышления и воображения нуждается в длитель­ной тренировке, она начинается еще на первом курсе в упражнениях на память физических действий и ощущений. Последнее слово здесь осо­бенно важно, потому что на развитие памяти ощущений эти упражне­ния, главным образом, и направлены, только в этом случае они полезны и тренировочны для организма. Надо научить свой организм — сердце, легкие и т. д. — подчиняться воображению, заставлять его функциони­ровать в соответствии с предлагаемыми

¹Демидов Н. В. Искусство жить на сцене. М., 1965

 

ему ритмами-обстоятельства­ми, которые не обязательно задаются словами, «от ума», они могут быть заданы музыкой, цветом (об этом речь ниже) и т. д. Далее способность к саморегуляции развивается в упражнениях на внимание, на мышечную свободу, которые являются краеугольным камнем обучения, с нашей точки зрения, затем — в упражнениях на развитие воображения, о ко­торых мы сейчас и рассуждаем.

Ритм мышления — «водитель» ритмов воображения и соответству­ющих вегетативных реакций. Это не просто предположение. И теперь можно подробнее остановиться на уже упоминавшемся исследовании вегетативных изменений и изменений мозговой деятельности в процес­се проживания в воображении предлагаемых обстоятельств из третьего акта «Дяди Вани». Мы получили статистически достоверные данные.

В эксперименте участвовали студенты-актеры 4-го курса и студен­ты-экономисты (контрольная группа). Всем мужчинам было предложе­но прожить в воображении заданную ситуацию от имени Войницкого, всем женщинам — от имени Елены или Сони (по их выбору). И с теми, и с другими была проведена предварительная работа по разбору и ана­лизу обстоятельств роли, по событийному разбору собственно сцены скандала. Затем делались измерения фоновой активности организма (по методу Л/аса^аяг — измерение электрокожного сопротивления в био­логически активных точках по двенадцати каналам для установления активации всех жизненно важных органов и установления индекса фун­кциональной активности всего организма), делалась запись фоновых ЭКГ и ЭЭГ, измерялось кровяное давление. После этого испытуемые проживали в воображении «предлагаемые обстоятельства». В процессе эксперимента постоянно фиксировались изменения на ЭКГ и ЭЭГ, за­тем вновь делались измерения индекса функционального состояния по­сле проживания в воображении «предлагаемых обстоятельств» и изме­рялось кровяное давление. Были взяты группы из двенадцати актеров и двенадцати неактеров.

Эксперимент показал: у контрольной группы в процессе выполнения задания индекс функционального состояния в основном снижается (94%), изменения частоты сердечных сокращений (ЧСС) практически не происходит, у актеров индекс функционального состояния повыша­ется у всех (100%), то есть весь организм в целом активируется, арте­риальное давление после переживания повышается у всех испытуемых-актеров, в отличие от контрольной группы. Рассмотрение изменений ЧСС требует особенно пристального внимания: понятно, что у всех ак­теров (100%) количественные изменения весьма существенны, у неко­торых амплитуда колебаний пульса попадает в пределы от 55 до 120 уда­ров в минуту за время эксперимента (10 минут). Но самое интересное, что все картинки записи ЧСС имеют выраженные три эпизода «скан­дала» в соответствии с разбором, например у Войницкого: первый эпи­зод — Войницкий застал Елену, целующуюся с Астровым (ЧСС делает первый скачок), второй эпизод — «обсуждение» предложения Серебря­кова о продаже усадьбы (ЧСС делает второй скачок), третий эпизод — выстрел (ЧСС делает третий скачок). У разных персонажей максималь­ные изменения в разных эпизодах: у «Войницких» — первый эпизод, у «Сонь» — первый эпизод (для нее первый эпизод связан с известием от Елены о результатах ее переговоров с Астровым), у «Елен» —> третий эпизод(выстрел).

Данные, полученные по результатам электроэнцефалограммы (ЭЭГ), на наш взгляд, уникальны. Дело в том, что в этом эксперименте было и второе задание, связанное с проживанием в воображении ситуации, ко­торая не предложена автором, а фантазируется, сочиняется испытуе­мым в обстоятельствах автора «здесь и теперь». Исследуя эмоции в пред­лагаемых обстоятельствах (а именно этот механизм и хотелось изучить) мы должны были обратиться к эмоциям разных знаков — положитель­ной и отрицательной. Брать еще одну пьесу и выбирать оттуда отрывок с положительными эмоциями мы не решились. Слишком сложно было бы в один день, более того, в один час (продолжительность всего экспери­мента для каждого испытуемого) погрузиться всерьез в разные обстоя­тельства, в разные жизни. Поэтому мы предложили испытуемым оста­ваться теми же Войницкими, Еленами, Сонями, но предположить, что было бы, «если бы»... Например, что было бы с Еленой, если бы Войниц-кий не вошел со своим букетом, а задержался где-то и не прервал поце­луй с Астровым, или что было бы с Соней, «если бы» Елена сказала ей: «Он (Астров) тебя любит», или что было бы с Войницким, «если бы» Серебряков сообщил о своем отъезде в Москву и для этого собрал всех в час дня, как у Чехова. Оказалось, что ситуация, которая сочиняется «здесь и теперь», у актеров дает реакцию активации — возбуждения зон коры головного мозга, в процентном отношении гораздо ббльшую, чем ситуация, предложенная автором. Даже у не-актеров есть (вдесетяро, а то и более низкая, чем у актеров), но все-таки активация (возбужде­ние). В то время как «предлагаемые обстоятельства» активируют даже у актеров меньшее количество зон коры, у не-актеров в этом задании про­исходит почти тотальное торможение — снижение электрической активности зон коры.

Связано ли это со знаком эмоции или все-таки с тем, что ситуация сочиняется, а не предлагается, пока не известно. Но факт остается фак­том — проживание в воображении ситуации, которая сочиняется «здесь и теперь» активизирует не только вегетатику, но и мозг в значительно большей степени.

Конечно, можно продолжить исследования и «набрать» большую ста­тистику, но такие одинаковые изменения у всех до одного из двенадцати испытуемых актеров и двенадцати испытуемых не-актеров (контрольная группа) уже сейчас доказывают многое. Первое и самое главное: они подтверждают, что тренированное воображение актеров включает весь организм, во всех аспектах его деятельности. Происходит это без проиг-

рывания сцены, а значит, физическая жизнь в сцене (физические дей­ствия) не столь существенна для данного результата. «Рычагом» вклю­чения организма является воображение. Воображение же есть мыш­ление и видения. Как мы уже упоминали, видениями-картинками управ­ляет именно мышление в «предлагаемых обстоятельствах». Значит, тренировка мышления, особого, может быть, мышления в роли нужда­ется в пристальном внимании сценической педагогики и дальнейших исследованиях психофизиологии.

Кстати, в связи со всеми предыдущими размышлениями о влиянии «навязанного» ритма речи на мышление и, соответственно, на жизнь в роли, хочется вспомнить философские открытия одного из интересней­ших философов XX столетия Мартина Хайдеггера. Язык Хайдеггера — это язык заклинаний, вслушивание в слово, уносящее сознание в дора-циональные способы мышления без расчленения понятий на «знаю» и «не знаю». По его представлению, «хозяином» истины и не-истины яв­ляется язык. Он заставляет мышление видеть мир как мир синонимов и антонимов, противопоставляет зло добру, небо земле и т. д.

Но Хайдеггеру важно, не что говорить языком, а как говорить. Как пишет историк искусства, культуролог А. К. Якимович: «Важен метод мышления и говорения, важно "как". Он (Хайдеггер. — Л. Г.) добивал­ся (поскольку нельзя высказать молчание) какой-то странной, неясной речи, многомысленного пророчески-простодушно-ученого, хитроумно-нелепого говорения и плетения словес... Эротически соединяясь с воз­любленным Словом, он вместе с ним погружался в Единое и не хотел присутствия страшного соперника Разума. Он знал привычку нашего сознания, вышколенного в тысячелетней школе просвещения. Сознание вышколено так, что оно каждому слову моментально подбирает проти­воположность.... Таким образом и просвещен наш разум. Он не имеет силы взглянуть в глаза нерасчлененному Бытию.... Мы заперты. Отпе­реть клетку, вырваться из всемирного расщепления...» ¹

Эти мысли мне кажутся важными не с философской или любой дру­гой точки зрения, а именно с практической. Они являют собой теорети­ческое обоснование наших практических проб в тренировке мышления и воображения через мышление. Именно это мне и представляется, ко­гда я предлагаю студентам отказаться от всех своих «знаю — не знаю», «правильно — не правильно» и не бояться «бреда», как некоторые моментально оценивают свои пробы на непрерывность мышления и речи в навязанном ритме. «Бред» — определение того самого вышколенного просвещенного сознания, удерживающего в «клетке».

Итак, представляется, что управление ритмом мышления можно тре­нировать через «навязанные» ритмы речи. Эти упражнения мы уже упо­мянули, а более подробно рассмотрим механизмы связи речи и мышле­ния в третьей главе.

Обратимся к другим способам провокации воображения при помо­щи ритма. Второй способ управления ритмом существования — дыха­ние. Исследования биоэлектрической активности мозга подтвердили ее связь с частотой дыхания и сердечным ритмом. Механизм «ритмостимуляции» активности мозга через