Кэлушары Трансильвании, Баната и Валахии.

Среди сведений трансильванских кэлушаров стоит отметить описание Ф. Сульцера, относящееся к 1782 г. «Их грудь и спину перекрещивали ремни, украшенные колокольчиками. Справа к ремням и поясу подвешивался меч. В руке они держали длинную палку и разноцветные платки, на головах носили повязки с металлическими украшениями, символизировавшими блеск и пышность Рима» (Королева 1991: 28). Итак, из этого описания видны заметные отличия трансильванцев от кэлушаров Молдовы, описанных Д. Кантемиром.

Описание кэлушаров Трансильвании, оставленное английским путешественником Д. Пейджетом в 30-е гг. XIXв., также содержит в себе характеристику их внешнего вида. Однако здесь есть иные элементы: «… шпоры и колокольчики на ногах, шляпы с лентами, великолепно вышитые жилеты» (Королева 1991: 29). Еще одно сведение конца 1880 г., авторами которого являются Т. Фрынку и Г. Кандря, упоминают о том, что трансильванские кэлушары держали в руках не палки, а «дубины величиной с человеческий рост, окованные набалдашниками» (Королева 1991: 30).

Итак, кэлушары Трансильвании, также как и кэлушары Молдовы, имеют свои отличительные особенности: повязки с металлическими украшениями, дубины с набалдашниками, шпоры. Более того, мы видим, что в пределах самой Трансильвании их внешний вид отличается. Можно, правда, предположить, что разница в описаниях объясняется не только тем, что авторы описаний трансильванских дружин кэлушаров посещали разные места страны, но и в разное время.

В описании кэлушаров Баната, оставленном Л. Любой в конце XIX в., необходимо отметить несколько важных особенностей. Помимо Вэтафа (Старицы) в банатской дружине появляется Воевода. Э.А. Королева указывает на то, что Вэтаф осуществлял художественное руководство, а Воевода был организатором всего танцевального действа, своеобразным идейным руководителем. Задачей последнего было все время напоминать о необходимости строгого соблюдения законов, нарушение которых считалось тяжким грехом. А в ходе танца Воевода исполнял роль своеобразного идола. Во время самых ответственных танцев, кэлушары не сводили с Воеводы глаз (Королева 1991: 30). Еще одним важным отличием было то, что в руках банатские кэлушары держали не палки и не дубины, а мечи, боевые топоры и молоток. При лечении больного, во время кульминационного момента, Воевода крестил его своим мечом.

Важно и то, что в описании кэлушаров Баната не встречается женского покровительствующего божества и ее духов-слуг. Сакральная роль здесь принадлежит Воеводе, который выступает со своим символом власти – мечом. Меч в соединении с крестным знамением завершал обряд исцеления.

Упоминания кэлушаров Валахии немногочисленны и относятся к 40-м гг. XIX в. В них ощутимо проявляется тенденция театрализации обряда, «особо выразившаяся в трансформации реальной битвы дружин кэлушаров за первенство» (Королева 1991: 30). Об этом нам указывает порядок проведения обряда. А также то, что «13 парней, решивших стать кэлушарами, выбирали Вэтафа и Немого» (Королева 1991: 31). Подчеркнем – выбирали.

Цитированные выше источники других локальных традиций описывают нам, что сбор дружины совершался Вэтафом. Это было сложной и длительной процедурой, которая к тому же была покрыта завесой тайны. Не каждый мог стать кэлушаром, для этого необходимо было пройти инициацию.

В описании же валашских кэлушаров картина выглядит совсем иначе, если не сказать наоборот. Вэтаф утратил свою главенствующую роль, а обряд - сакральность. Каждый, кто собирался в дружину, мог стать кэлушаром.

Кроме того, в Валахии зафиксированная источниками кэлушарская традиция утрачивает свои языческие элементы. На смену Ряженой и злым феям приходят христианские правила: кэлушары читают молитву «Отче наш» и крестят больного. А обряд из ритуала становится театральным действием.