Глава седьмая. Автор повествования отправляется вдоль берегов Коста-Рики и рассказывает обо всем, что там произошло и что ему удалось увидеть самому

 

Когда Морган покинул нас, мы взяли курс вдоль берегов Коста-Рики, чтобы найти места, где бы мы смогли запастись продовольствием и проконопатить корабль, который дал течь и требовал ремонта. Вскоре мы достигли мыса Бока-дель-Торо, где нам представился удобный случай нарезать тростника и запастись черепаховым мясом. Мыс этот достигает в окружности десяти миль и со всех сторон окружен островками, так что защищен от всех ветров. В его окрестностях обитают различные племена индейцев, которых испанцы никак не могут подчинить себе и поэтому называют их индиос бравос. На столь малой земле помещается столь много различных народностей, что друг друга они даже не понимают и постоянно воюют между собой. На восточном побережье этого мыса живут индейцы, которые раньше вели торговлю с пиратами; они поставляли все, в чем те нуждались, – маис, касаву и различные овощи, а также кур, свиней и прочих животных, встречающихся в этих местах. Пираты давали им за это старые железные вещи, кораллы и прочие предметы; эти люди использовали их как украшение. Если было нужно, пираты всегда могли найти среди них прибежище; однако впоследствии с этими индейцами произошла ссора, и ни один из пиратов больше не появлялся в этих местах; а все качалось из-за того, что пираты как-то выкрали у них одну женщину и убили одного мужчину; с тех пор индейцы и не желают торговать с ними.

Добравшись до этого мыса, мы немедленно отправились к тому месту, где надеялись поправить свои дела, однако никого не встретили и были вынуждены довольствоваться крокодилами, зарывшимися в прибрежный песок. Мы отправились к восточной части мыса, где стояло три наших корабля, также ходивших с Морганом; у этих пиратов дела были настолько плохи, что команды сели на строгий рацион, то есть ели один раз в день, и так длилось все время, пока корабли чинились в этом месте. Увидев, в сколь бедственном положении эти люди, мы ушли оттуда и направились к западной части мыса; там мы успешно наловили черепах, и жизнь у нас стала довольно роскошной. Однако со временем у нас иссякли запасы воды, но мы ничего не могли сделать, потому что на берегу были индейцы. В конце концов без воды нам стало невыносимо, и мы отправились к реке; одна партия людей проникла в лес, другая несла порожние сосуды к воде. Не успели наши люди пройти и часу, как один из наших дал сигнал тревоги. «Aux armes!" note 93 – крикнул он. Мы тотчас же нырнули в лес, и нас никто не заметил. Вскоре среди деревьев мы увидели бегущих индейцев и помчались за ними, открыв на ходу огонь. Они убежали, но двое остались на месте. Один был явно важной персоной; у него был пояс из коры дерева, который закрывал бедра. Эту кору растягивают между двух камней и бьют, пока она не станет мягкой и тонкой, как шелк. У него была золотая бородка, вернее, золотая пластинка примерно в три пальца шириной и в три дюйма длиной, весом около трех лотов; она была подвешена на шнурке через прорезы в нижней губе. Другой индеец был совсем голый; у него не было ни золотой бородки, ни повязки. Все вооружение индейцев состояло из дротиков из дерева пальмисте, примерно семи футов в длину, заостренных с обоих концов; на одном конце был крюк из этого дерева, обе стороны дротика были обожжены. Мы стали искать обиталище индейцев, но нигде его не нашли и решили, что они живут где-нибудь в глубине леса. Нам очень хотелось обнаружить этих людей, чтобы завязать с ними дружбу и купить чего-нибудь съестного; однако это вряд ли удалось бы: ведь они были дикарями. В конце концов мы набрали воды, в которой так нуждались, и ушли. Ночью мы слышали громкие крики и подумали, что индейцы призывают своих собратьев на помощь и одновременно своих погибших товарищей. Мы ничего не смогли рассмотреть и вышли в море.

Когда мы убедились, что ничего съестного здесь не достанешь, а пищи у нас было в обрез, то решили поставить паруса и идти на Ямайку. Повернув к реке Чагре, мы заметили корабль, который погнался за нами. Мы приняли его за испанское судно, шедшее из Картахены, которое должно было доставить гарнизон в крепость Чагре, и пошли по ветру, сделав все, что можно, чтобы оторваться от него; однако судно шло значительно быстрее и после двадцатичетырехчасовой погони догнало нас. Но когда корабль приблизился, мы увидели, что он из нашей флотилии и, вероятно, тоже решил побродить по морю, прежде чем отправиться в Номбре-де-Дьос, а затем в Картахену. Поскольку ветер и течение были встречные, мы решили, что лучше всего отправиться в Бока-дель-Торо. Но путь оказался слишком трудным, и мы потеряли за два дня больше, чем выиграли за все четырнадцать. Вскоре мы решили снова вернуться на старое место, что и сделали, однако долго засиживаться не стали.

Немного спустя мы отправились к проливу Бока-дель-Драгон, чтобы заняться там ловлей животных, которых испанцы называют манатинами note 94, а голландцы – морскими коровами, ибо нос, пасть и зубы у них совсем как у коров. Они не вылезают из воды и пасутся в тех местах, где дно покрыто травой. Вид у них весьма необыкновенный: голова, как у коров, однако без ушей и с обеих сторон маленькие отверстия, в которые нельзя просунуть и пальца. На шее – два плавника, тело, как у акулы, однако длиннее и на хвосте три зубца. Под плавниками два сосца, похожие на груди негритянки; шкура гладкая до самого хвостового плавника, тело плоское и сзади круглое шириной в три или четыре фута, если животное большое. Самые крупные экземпляры в длину достигают примерно двадцати четырех футов, шкура по цвету, как у собаки. На спине шкура в толщину достигает полутора дюймов; если ее высушить, то она становится такой же крепкой, как шкура кита, и годится на изготовление тросов. На животе шкура толще и мягче. У этих животных есть печень, легкие, кишки – короче говоря, все внутренности, как и у быка, вплоть до почек. На каждой стороне у них по шестнадцать ребер, они круглые и посредине имеют утолщение, а к концам острые. Самцы покрывают самок и трутся брюхо о брюхо; у самцов есть такие же органы, как и у иных животных, а у самок щель, словно у коров, она довольно широкая и находится под пупком. Самки рожают не больше одного детеныша; как они их вынашивают, я сказать не могу, потому что мне не представлялось случая видеть это. Слух у этих зверей довольно острый, и, если издашь хоть малейший шум, поймать их почти невозможно. Поэтому, когда их ловят, вместо весел используют маленькие лопатки, которые называют пагайос, а испанцы – канелетас. Гребя ими, можно подбираться к этим животным так тихо, что они не замечают опасности. Ловцы не должны переговариваться между собой, они только смотрят, куда показывает гарпунер, стоящий в лодке. Этих манатинов ловят точно так же, как черепах; но гарпуны, которыми бьют черепах, четырехугольные в поперечнике и без крюков, а на этих гарпунах крюки, да и сами они длиннее обычных. У манатинов глаза небольшие, и видят они довольно плохо в отличие от черепах, у которых зрение необычайно остро, а слух никудышный. Мясо манатинов похоже на телятину, но по вкусу напоминает свинину, однако они не обрастают, как свиньи, салом. Мясо засаливают и коптят точно так же, как свинину и говядину, о чем мы уже писали в первой части, – словом, точно так, как это делают буканьеры. Из крупного манатина может выйти две тонны мяса без костей и сала; на хвосте сало у манатинов прозрачное, пираты перетапливают его в испанских горшках и едят с маисом, который они готовят наподобие гречки. У этого сала нет привкуса рыбы, оно даже лучше масла или свиного жира. Вот и все, что я могу сообщить о манатинах, больше я ничего на сей счет не выведал.

В этом заливе нам встречалось такое множество манатинов, что мы запаслись всем, чем нужно. Однако, засолив мясо для себя, мы варили только печень, легкое, кишки, почки и мясо с костей. Однажды, когда мы ничего не поймали, а запасов нам трогать не хотелось, то решили пойти вдоль берега, чтобы наловить рыбы и пострелять птиц. Тут мы заметили каноэ с четырьмя индейцами. Увидев нас, они мгновенно скрылись. Но мы весьма проворно погнались за этими индейцами, чтобы поглядеть, нет ли какой-нибудь возможности завязать с ними торговлю и запастись провиантом. Индейцы, однако, не хотели иметь дело ни с какими христианами. Они высадились и побежали со своим каноэ через заросли. Мы преследовали их по пятам, поэтому они вынуждены были бросить каноэ на произвол судьбы. Вчетвером они дотащили лодку почти до самых зарослей, не дошли они до них шагов двести. В каноэ было до двух тысяч фунтов весу, так что просто удивительно, как сильны эти люди: нас было одиннадцать человек, и мы с трудом дотащили это каноэ до воды. Когда индейцы заметили, что мы взяли каноэ, они подняли крик. Мы выстрелили в ту сторону, откуда раздавались их вопли, но добиться ничего не добились, потому что углубляться в лес не решались: ведь индейцев на этом острове довольно много. Наш боцман, который привел нас к побережью и бывал там уже не раз, рассказал, что однажды попал в эти края со всем пиратским флотом. Они спустили на воду несколько каноэ, чтобы войти в реку и наловить там рыбы и пострелять птиц. А на деревьях спрятались индейцы. Как только каноэ вошли в реку, они спрыгнули и мгновенно схватили несколько пиратов и утащили их в заросли. Произошло это так быстро, что никто не успел броситься на помощь товарищам. На следующий день на берег высадился сам капитан с отрядом в пятьдесят человек, чтобы вызволить тех пиратов, которых утащили индейцы; однако ему в этом не повезло, и он вскоре вернулся на борт.

Мы решили, что с нашими-то силами вообще ничего нельзя добиться и с индейцами справиться мы не сумеем, и поэтому довольно быстро вернулись на корабль.

В каноэ мы не нашли ничего, кроме сети длиной примерно четыре фута и шириной с полфута и подобной платью со шлейфом, четырех пик из пальмового дерева семи футов длиной. Мы внимательно рассмотрели оружие индейцев. На одном конце пики было семь или восемь крючков, другой конец был заострен так, как это показано на рисунке.

Каноэ было из дикого кедра и довольно неуклюжее, поэтому мы предположили, что у индейцев нет железных инструментов. Остров, на котором живут эти индейцы, довольно маленький – в окружности он не достигает и трех миль. Кстати, у этих индейцев нет другой земли, потому что они постоянно воюют с племенами с материка и друг друга не понимают. Идти на материк мы не решались: тамошние индейцы вообще никого не выносят.

Эти люди, по-моему, стали такими дикими после того, как здесь появились испанцы и причинили им столько бед, что, объятые ужасом, они должны были уйти в глубь страны. Они жили в лесах, не строили никаких хижин, ловили рыбу в реках и собирали плоды, которые давала тамошняя земля. С тех-то пор и перестали верить всем белым, потому что всех принимали за испанцев, которые их так жестоко мучили. Может быть, они скрылись и по другим причинам: из-за различий в языке и естественной враждебности; однако вряд ли столь большая вражда между двумя народностями могла произойти лишь из-за того, что они не понимали друг друга: ведь вообще невозможна ни вражда, ни любовь между людьми, если они не понимают друг друга. Эти дикие люди воюют между собой, не проявляя никаких поползновений на землю, и не требуют никаких долгов, потому что они не знают друг друга. Если они захватывают кого-нибудь в плен, то предают пленников самым жестоким пыткам, а затем обращают их в рабов. Вот и все, что я хотел сообщить о тех диких людях, которые живут у пролива Бока-дель-Драгон.

В конце концов мы решили покинуть эти места. Мы видели, что добыть провиант невозможно, а у нас уже не хватало выдержки, чтобы придерживаться скудного рациона. Мы отправились вдоль побережья на запад. Спустя двадцать четыре часа достигли реки Суэра, где живут испанцы; эти места находятся в округе города Картаго. Там мы думали наловить черепах, которые как раз в это время приплывают класть яйца; но мы ничего не нашли, потому что до нас там уже побывали испанцы. Нам не досталось ровным счетом ничего, разве только пустые хижины; завидев нас, их обитатели тотчас же скрылись. Итак, мы были вынуждены питаться одними бананами. Я не хочу описывать их, потому что каждый, кто побывал в дальних краях, знает, как они выглядят. Набив корабль бананами доверху, мы двинулись вдоль берега в поисках удобной гавани, где можно было бы откилевать наш корабль, который дал течь; несколько рабов постоянно стояли у помпы: иначе бы корабль затонул. На четырнадцатый день мы вошли в большую бухту, которую пираты называют заливом Блексвельдт. Это название восходит к имени одного из пиратов, который часто посещал эту бухту для починки кораблей. Так нам представился случай, не откладывая, заделать течь. Одни занялись конопачением, другие пошли в лес на охоту. В тех местах водятся дикие свиньи, у которых на спине какое-то утолщение, а кроме того, там встречаются барсуки, правда довольно редко. Свиней и барсуков удалось забить мало, чаще попадались обезьяны и фазаны. И ими-то мы и питались; правда, больше мы ели обезьяньего мяса – эти твари водились там в изобилии. Хотя мы и очень нуждались в мясе, но стреляли по обезьянам скорее ради забавы: нужно было поразить пулями пятнадцать или шестнадцать обезьян, чтобы принести три или четыре туши. Если их не убить наповал, поймать их почти невозможно. Они цепляются хвостами за ветки и висят совершенно неподвижно, будто мертвые, а потом внезапно убегают. Самки носят детей на животе, как негритянки. Если мать убита, а детеныш еще жив, он крепко держится за мать хвостом и не бросает ее до тех пор, пока она не упадет. Если встать под дерево, где сидят обезьяны, то они начинают бросать в людей калом и сучьями. Если выстрелить в стаю обезьян и ранить одну из них, другие тут же окружают ее и закрывают рану; если кровь все еще хлещет, они прикрывают рану до тех пор, пока кровь не стихает, а тем временем остальные отыскивают мох или траву и затыкают рану, причем траву они жуют, прежде чем приложить к больному месту. Я часто с удивлением наблюдал, как ловко эти звери помогают друг другу в беде и отыскивают друг друга в минуту опасности.

Мы наварили и нажарили за эти дни столько обезьяньего мяса, что привыкли к нему, и оно казалось нам даже вкуснее фазаньего.

Мы могли бы рассказать о многих достопримечательностях, привести еще много других соображений, однако, чтобы не утруждать читателя, ограничимся лишь тем, что нам повстречалось в пути. Мы прожили там примерно дней восемь, каждый усердно занимался своим делом, как я уже говорил. Одни конопатили судно, другие выполняли прочие корабельные работы, а третьи охотились. Нам прислуживало несколько рабов и рабынь: мужчины рубили дрова и дробили известь (известь мы употребляли вместо воска, когда конопатили обшивки), женщины носили воду из колодца, который мы вырыли на берегу. Вскоре корабль был готов, и поэтому рабыням был отдан приказ как можно быстрее наполнить сосуды. На следующий день, как только рассвело, рабыни сошли на берег, и две из них чуть отошли к зарослям, чтобы полакомиться фруктами. Внезапно рабыни, которые находились у колодца, услышали крики своих подруг. Они решили, что на них напал какой-нибудь дикий зверь, но когда подбежали, то заметили в зарослях индейцев. Они бросили свои горшки и закричали: «Индейцы! Индейцы!» Мы тотчас же схватили ружья и бросились туда, где рабыни увидели индейцев. Там мы нашли тела обеих негритянок: каждая из них была пронзена двенадцатью или тринадцатью стрелами, стрелы эти пронзили им шеи, туловища и ноги. Казалось, будто индейцы стреляли в зверя; бедные рабыни были буквально истыканы стрелами, хотя и пары стрел хватило бы, чтобы лишить их жизни. Это были весьма необычные стрелы, изготовленные на особый лад. Представляли они собой толстые прутья, почти в палец толщиной и длиной около восьми футов; на одном конце сухожилиями был прикреплен крючок, также деревянный, и в него был вставлен кремень, на другом конце была закреплена деревяшка в форме трубочки, заполненная мелкими камешками, и они, когда стрела шла к цели, слегка гремели. Часть стрел была из пальмового дерева, и цвет у них был красный, так что выглядели они знатно, и казалось, будто поверхность их тщательно отлакирована. Мы предположили, что это стрелы предводителя индейцев, и заметили, что они угодили негритянкам в самое сердце. Вот составные части стрел:

1) кремень, венчающий стрелу; 2) деревянный крючок, прикрепленный к наконечнику; 3) само тело стрелы; 4) трубочка на другом конце стрелы.

Эти стрелы были изготовлены без каких бы то ни было железных инструментов; сперва индейцы обжигали стрелу, а потом зачищали ее кремнем. Эти индейцы бегали в зарослях весьма быстро, и за собой они не оставляли никаких следов. Они были так осторожны, что даже «гребешки» с камнями обертывали листьями, чтобы те не издавали ни единого звука. Прочесав лес, мы вышли из него и, не обнаружив ни индейских каноэ, ни других подозрительных признаков, вернулись снова на свой корабль, полностью снарядились и погрузили все наше добро. Затем мы подняли паруса, не желая больше оставаться на этом месте и опасаясь, что индейцы нападут на нас с такими силами, что нам уж не удастся справиться с ними.

 

Глава восьмая. Автор прибывает на мыс Грасиас-а-Дьос. Рассказ о том, как пираты торгуют с индейцами, живущими в тех местах. Образ жизни индейцев. Автор покидает эти места и прибывает на остров Пинос, а затем возвращается на Ямайку

 

После гибели наших рабынь от рук индейцев нас обуял ужас, и мы немедленно отплыли и взяли курс на залив Грасиас-а-Дьос, где надеялись передохнуть, то есть найти спокойное место и запастись провиантом; там жили индейцы, которые торговали с пиратами и встречали их довольно хорошо. На шестой день мы достигли бухты Грасиас-а-Дьос и благодарили господа, ибо мы были в положении человека, который совсем уже шел ко дну и внезапно выбрался из воды: воистину, от смертельной опасности спас нас господь. Мы благодарили бога за то, что он вызволил нас из глубокой нужды, в которую мы попали, и привел нас на это место, где можно было рассчитывать на дружелюбие жителей и на пополнение наших запасов. Став на якорь, мы заметили на берегу двух христиан, которые поджидали нас и очень приветливо нас встретили. Пираты настолько дружны с тамошними индейцами, что могут жить среди них совершенно ни о чем не заботясь, и часто они живут палец о палец не ударяя; ведь индейцы дают пиратам все, в чем они нуждаются, в обмен на старые ножи, топоры и разные иные инструменты. Когда пират пристает к берегу, за старый нож или топор он покупает себе женщину, и та остается у него до тех пор, пока он здесь живет; бывает, что года через три или четыре пират возвращается, и эта женщина снова приходит к нему. Тот, кто завел себе женщину индианку, уже не должен ни о чем заботиться, потому что, по обычаю индейских женщин, она приносит ему все необходимое. Итак, мужчины там почти ничего не делают, лишь иногда только ходят на охоту или на рыбную ловлю, а белые вообще не работают – они все заставляют делать индейцев. Индейцы довольно часто ходят с пиратами в море и остаются с ними года на три или четыре, не поминая о своем доме, так что среди них есть много таких, кто хорошо говорит по-французски и по-английски. Среди пиратов тоже немало людей, которые бойко говорят на индейском языке. Эти индейцы очень выгодны пиратам: почти все они отличные гарпунеры, рыболовы и ловцы черепах и манатинов, так что один индеец может обеспечить едой целую команду в сто человек, стоит ему только попасть на место, где можно чем-то поживиться. Когда мы сошли на берег, индейцы вышли навстречу с различными плодами. Они выискивали среди нас своих знакомых, и таких оказалось двое; они хорошо понимали их язык и прожили в этих местах довольно долгое время. Мы остались у этих индейцев на отдых, причем я получил возможность наблюдать за их образом жизни и обычаями, о которых и хочу кратко рассказать читателю.

У этих индейцев нечто вроде маленькой республики. У них нет правителя, которого бы они признавали господином или королем. Живут они на территории, которая по окружности тянется примерно миль на тридцать. Со своими соседями они не дружат, а испанцев считают своими злейшими врагами. Этих индейцев немного, не больше ста пятидесяти – ста шестидесяти человек, среди них есть несколько негров, которых они держат в рабстве; однажды к этим берегам прибило корабль, который был захвачен неграми, а индейцы взяли их в плен и сделали своими рабами, должно быть, и до сих пор люди эти живут в неволе. Поселения индейцев делятся на две части, или, если можно так сказать, на две провинции: одни живут вдали от моря и обрабатывают поля, другие селятся на побережье. Те, что живут в глубине страны, склонны к работе больше, чем прибрежные жители, поскольку они вынуждены строить себе жилье. А прибрежные индейцы от дождя ничем не прикрываются, лишь иногда используют с этой целью пальмовые листья, которые не пропускают воды, устраивают из них заслоны, поворачивая листья против ветра, который несет дождь. Одежды у них нет никакой, разве что пояс, прикрывающий бедра; эти пояса делают из коры деревьев, которую предварительно бьют и размягчают. Эти повязки они называют либо просто поясами, либо кабале. Некоторые делают пояса из ситца и надевают их на манер гвинейских. Пальмовые листья употребляют и как подстилку – на них индейцы спят. В качестве оружия они используют асегайи note 95 – палки с наконечником из железа или зуба акулы.

У этих индейцев есть представления о всемогущем боге, однако они обходятся без богослужений; я, например, ни разу не видел, как они молятся. В дьявола они не верят, как и многие индейцы в Америке, вероятно, он их не терзает так, как всех прочих смертных. Их пища состоит чаще всего из плодов: бананов, баковы, ананасов, бататов, касавы, а также крабов и рыбы, которую они ловят в море. Индейцы готовят различные напитки, довольно приятные на вкус; чаще всего они пьют ахиок; его готовят из определенного сорта семян пальмового дерева, замачивая их в теплой воде и оставляя ненадолго, затем сок процеживают и пьют. На вкус он очень приятный и весьма питательный. Индейцы делают напитки и из бананов: когда плоды созревают, их кладут в горячую золу и, как только бананы нагреются, переносят в сосуд с водой, а затем мнут руками, пока масса не станет мягкой, как тесто. После чего это месиво едят, а отцеженный сок пьют.

Из бананов делают вино, которое по крепости не уступит испанскому. Когда фрукты созревают, их замешивают с холодной водой в больших сосудах, основательно перемешанную массу оставляют дней на восемь; масса эта бродит, затем сок, который она испускает, действует как крепкое испанское вино. Индейцы угощают этим вином друзей и гостей. Они делают и другое вино, более вкусное и приятное; готовят его следующим образом: берут ананасы, поджаривают и месят так же, как мякоть бананов, и в эту смесь вливают дикий мед и выдерживают ее до тех пор, пока жидкость не примет цвет испанского вина и не станет очень вкусной. Напитки – это лучшее, что есть у индейцев, поскольку готовить пищу они не умеют. У них существуют прекрасные обычаи гостеприимства. Приготовленным вышеописанным способом вином они угощают друзей; гости перед визитом тщательно причесываются, умащивают волосы пальмовым маслом и раскрашивают лица черной краской. Жены гостей также делают прически и раскрашивают себя красной краской. Затем хозяева берут свое оружие – каждый захватывает три или четыре асегайя – и отправляются к месту, расположенному в трехстах шагах от своего дома, и там поджидают друзей. Заметив гостей, хозяин падает ниц и лежит не шевелясь, словно мертвый; друзья помогают ему подняться и ведут в дом. У входа в дом ниц падают гости, таким же образом, как это делал только что хозяин, и тот поднимает их, ведет в свое жилище и усаживает на почетное место. Женщины, однако, как я приметил, этих церемоний не придерживаются. Когда все гости рассаживаются, каждому подается сосуд с банановой смесью, и смесь эта похожа на густую кашу. В эту посудину вмещается примерно две пинты note 96; гости должны все съесть и выпить; если чья-то посуда опорожняется, хозяин дома берет сосуд и развлекает затем гостя – начинается церемония учтивой беседы (так разъяснили мне те, кто понимает их язык). Затем они выпивают все вино, которое было приготовлено, но не прикасаются к пище (как правило, плодам) и принимаются петь, плясать и ухаживать за женщинами. Чтобы показать свою склонность к какой-либо женщине, они берут один из своих дротиков и в присутствии дамы касаются им своего мужского хвоста. Я часто слышал, как об этом рассказывали пираты, однако на слово им не верил, но затем все это увидел воочию. Так же мужчины-индейцы поступают, когда выбирают себе жену и желают показать, что та или иная девушка им подходит. Во хмелю они буйствуют и случается, что друг друга убивают, но подобное бывает, однако, редко.

У индейцев существуют особые свадебные церемонии, они не могут взять девушку без согласия ее родителей или родичей. Если кто-либо пожелает жениться, то прежде всего он должен ответить на вопросы будущего тестя: хорошо ли он охотится и ловит рыбу и умеет ли он вить веревки. Если его ответы удовлетворяют отца невесты, то тот берет из рук девушки сосуд, пьет из него первым, а затем передает его жениху и невесте. По обычаю индейцев полную чашу надо пить до дна; но при свадебной церемонии пьют, чтобы показать, что они роднятся. Такая же церемония бывает и в том случае, если индейскую девушку берет в жены пират, однако отец невесты не задает ему вопросов, а принимает в дар нож или топор; когда пират покидает эти места, его жена возвращается к отцу, и индейцев не обижает поведение мужа-пирата. Среди индейцев нет таких, которые не берегли бы честь своей семьи, однако они не слишком огорчаются, когда кто-нибудь приходит к жене после того, как брак уже заключен. Женщины рожают детей где придется, как это делают карибы; роженица, разрешившись от бремени, тотчас же встает и купает младенца в реке или отмывает его водой, а затем привязывает к своему поясу, который они называют кабале, и приступает к обычной своей работе. Как это им удается, я не знаю – пусть судят об этом женщины; ведь опыта у них больше.

У этих индейцев существуют особые похоронные церемонии. Когда умирает мужчина, жена должна похоронить его вместе со всеми его поясами, асегайями, приспособлением для ловли рыбы и всеми украшениями, которые он носил в ушах и на шее; каждый день на могилу мужа жена приносит пищу и питье, а по утрам она кладет на могилу связку бананов и ставит сосуд с питьем; если на могилу прилетают птицы и клюют бананы, все радуются, и ежедневно жена ходит на могилу, чтобы сменить пищу и питье, предназначенные покойнику. Так ведется целый год; а счет месяцев у них лунный: в одном году насчитывается пятнадцать месяцев. Некоторые авторы отмечали, что пища, которую индейцы приносят мертвым (так же поступают и карибы), предназначается дьяволу, однако я не разделяю этого мнения, поскольку я сам часто видел, что на могилу приносят самые зрелые и вкусные плоды. По истечении года женщина приходит на могилу, выкапывает останки своего мужа, извлекает все кости, моет их и сушит на солнце. Затем, когда кости основательно высыхают, она кладет их в свой кабале и носит на себе столько же, сколько они лежали в земле, а именно целый год из пятнадцати лунных месяцев: она спит с ними, работает с ними – словом, никогда с ними не расстается. А по прошествии этого времени вешает их на крышу хижины или, если у нее нет жилья, то на хижину ближайшего друга. По индейским законам женщина имеет право выйти замуж только спустя два года после смерти мужа. Костей человека, умершего не своей смертью, на себе не носят, но пищу и питье доставляют ему на могилу так же, как и всем прочим покойникам. Мужчины также не носят на себе костей своих умерших жен. Если умирает пират, вступивший в брак с индианкой, его кости носят на поясе так же, как и кости покойников-индейцев.

Негры, которые живут среди индейцев, исполняют все местные обычаи. Пленников, взятых в битвах, индейцы обращают в рабство. Индейцы, так же как и белые люди, подвержены тяжелым болезням. У них бывают кровотечения и оспа. Когда их треплет лихорадка, они забираются в воду и сидят, пока приступ не пройдет. Вот, собственно, и все, что мне удалось заметить за то время, которое я провел среди индейцев.

Когда мы отдохнули и запаслись всем, что нам могли дать индейцы, мы вышли в море и взяли курс на остров Кубу; на четырнадцатый день достигли острова Пинос, лежащего к югу от Кубы; туда мы пришли, нуждаясь в удобной гавани, где бы можно было отремонтировать корабль, поскольку не могли идти дальше из-за течи. Когда мы вошли в гавань, два индейца, которых мы прихватили с собой на Грасиас-а-Дьос, отправились на ловлю рыбы, а некоторые из наших людей направились на охоту – на этом острове много бродячего скота; животных завезли испанцы, и они очень расплодились здесь. Не прошло и четырех часов, как мы добыли столько рыбы и мяса, что снеди этой хватило бы и на две тысячи человек; у нас теперь были говядина, черепаховое мясо и разная рыба. И мы позабыли о былых невзгодах и стали друг друга называть не иначе как братьями (когда же у нас не было пищи, мы держались друг от друга поодаль шагов за пять-шесть!). Корабль мы могли отремонтировать без помех – никто нам ничем не угрожал, даже испанцы. Однако на ночь мы все равно выставляли дозор: вокруг было много крокодилов, а когда они голодны, то отваживаются нападать даже на человека. О таком случае рассказал один из наших товарищей; однажды он пробирался через лес в сопровождении негра и неожиданно наткнулся на крокодила, лежащего в болоте. Тот схватил его за ногу и потянул к себе, однако наш пират был человеком отважным и сильным. Он тотчас же выхватил нож и убил крокодила: однако, потеряв много крови, он упал без сил. Раб, который убежал, когда крокодил напал на его хозяина, вернулся и дотащил раненого до сухого места и там соорудил ему гамак. Выслушав все это, мы уже не ходили в лес в одиночку и отправлялись туда партиями по десять или двенадцать человек, расправляясь всем скопом с крокодилами. Ночью мы возвращались на корабль, отрубали крокодилам передние лапы, потом обвязывали канатом шею и поднимали на борт. Когда мы вдоволь запаслись провиантом и подлатали свой корабль, то вышли в море и направились к Ямайке. Там мы убедились, что треть кораблей из флотилии Моргана не вернулась восвояси.

Морган хотел снова снарядить корабли и захватить остров Санта-Каталину, откуда он в свое время отозвал пиратов, однако все его планы были сорваны: на Ямайку пришел английский военный корабль и от имени короля губернатор был отозван в Англию, чтобы дать отчет за весь ущерб, причиненный испанцам пиратами. На этом же корабле доставлен был на Ямайку новый губернатор; Морган тоже отправился в Англию note 97. Этот новый губернатор тотчас же послал суда во все испанские гавани, дабы сообщить губернаторам испанских владений добрые вести и заверить их, что с Ямайки больше не выйдет в море ни один пират. Тем временем этот же губернатор, уповая на мирные отношения с испанцами, стал с ними торговать и послал в испанские владения в качестве посредников нескольких евреев, живших на Ямайке. Те пираты, которых вести о всех этих событиях застали в пути, не возвратились вообще на остров и продолжали грабить всех, кто попадался им под руку. Позднее на северном берегу Кубы они захватили местечко Ла-Вилья-де-лос-Кайос и учинили там, по старым обычаям, не меньше злодейств, чем прежде.

Новому губернатору в конце концов удалось хитростью поймать двух пиратов, и он приказал их повесить. Когда об этом узнали остальные пираты, они нашли прибежище у французов на острове Тортуге, где прожили некоторое время; они совершали свои разбои таким образом, что решительно ничего нельзя было против них предпринять; когда у них отбивали одну гавань, они отправлялись в другую, а так как в этих местах много прекрасных гаваней, то они в изобилии получали все, что им было необходимо для пропитания и для починки своих кораблей.

Рассказ о кораблекрушении, которое претерпел мосье Бертран д'Ожерон, губернатор Тортуги, а также о том, как он со своим войском оказался в руках испанцев и каким образом ему удалось все же спасти жизнь; далее повествуется о его походе на Пуэрто-Рико, который он предпринял для спасения своих людей, о его неудаче и жестокостях испанцев по отношению к пленным французам.

В год 1673 note 98 жители островов, состоящих во владении короля Франции, собрали довольно большие силы, чтобы разграбить и уничтожить поселения, находившиеся под властью государственных штатов Голландии note 99. Французский генерал от имени короля дал распоряжение всем судам нападать на врага, когда им представится возможность. Сам он собрал флот из торговых и военных кораблей, прибывших из разных мест, чтобы отправиться в поход на остров Кюрасао. Сам губернатор Тортуги сел на один из военных кораблей, который как раз стоял на рейде; на этом корабле уже был отряд из четырехсот или пятисот охотников или буканьеров с Эспаньолы; они хотели присоединиться к французскому генералу и идти вместе с ним на Кюрасао. Однако замысел губернатора не осуществился по причине несчастья, случившегося с ними, когда корабль уже дошел до южного берега острова Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико; ночью начался сильный шторм и корабль наскочил на рифы недалеко от островов Гваданильяс, лежащих к югу от Пуэрто-Рико. Вскоре корабль разбился в щепы, и мосье д'Ожерон был вынужден сойти со своими людьми на берег.

На следующий день, в час рассвета, на берегу появились испанцы и, решив, что эти люди пришли, чтобы разграбить их остров (этого они всегда ждали от французов), собрали достаточные силы и напали на пришельцев. Пираты попали в крайне тяжелое положение, и многие из них были склонны скорее просить пощады и не желали сражаться; они думали лишь, как бы спасти свою жизнь.

Испанцы напали на них, собрав все свои силы – в их войске были негры, индейцы и полукровки, однако белых было мало. Пираты выступили им навстречу, чтобы сдаться в плен и испросить пощады; пираты пытались умилостивить испанцев, утверждая, что они европейцы, которые попали на французские острова, чтобы вести торговлю, и что их корабль во время шторма налетел на рифы и был разбит в щепы. После того как они смиренно запросили пощады, испанцы ответили им: «Ha perros ladronnes no hay quartel para vos otros» (Вы разбойничьи псы, вам не будет никакой пощады). Испанцы напали на французов и перебили большую часть пришельцев. Однако, убедившись, что сопротивления им никто не оказывает, у многих пришельцев даже нет оружия, они прекратили резню, хотя и остались при своем мнении, будто французы высадились, чтобы разграбить остров. Они захватили оставшихся в живых, связали их по двое и по трое и увели с собой в саванну, то есть на плоское место.

При этом испанцы стали допрашивать, кто из них главный, но те ответили, что предводитель их утонул (так приказал им говорить мосье д'Ожерон в канун встречи с испанцами). Испанцы не поверили пиратам и стали их пытать, требуя, чтобы они выдали своего начальника, причем некоторые из них, не выдержав пыток, умерли.

Сам Ожерон притворился дурачком и показывал жестами, что не умеет говорить; поэтому испанцы оставили его в покое и не причинили ему никакого вреда, напротив, они даже кормили его объедками, в то время как все другие пленники страдали от голода: пищи было так мало, что ее не хватало и многие умирали. Когда один из пиратов тяжело заболел и был уже при смерти, испанцы проделали над ним следующую шутку: его привязали к дереву, сели на лошадей и стали бросать в него пики, соревнуясь в меткости: это был своего рода турнир.

Мосье д'Ожерон, человек умнейший, продолжал притворяться дурачком. Но его возмутили зверства, которые творили испанцы, и он решил рискнуть жизнью, чтобы освободить французов. Все французы были связаны, и, кроме того, их зорко стерегли испанцы; д'Ожерона, как простачка, никто не трогал, и он бродил повсюду с цирюльником Франсуа ля Фаверье, который перешел на службу к испанцам, причем пленнику разрешено было ходить, куда ему вздумается. Он держал при себе д'Ожерона в качестве шута, и испанцы с удовольствием смотрели на все проделки, которые по велению цирюльника совершал д'Ожерон.

Тем временем д'Ожерон и Фаверье договорились, каким образом лучше всего осуществить побег. Они решили отправиться к берегу, там соорудить плот и на нем перебраться на остров Санта-Крус, принадлежащий французам, этот остров лежит у восточной оконечности Пуэрто-Рико, примерно в десяти милях от него. Когда они обсудили этот план, то предупредили остальных пленников и отправились в путь, не имея при себе никакого оружия, кроме секача, или мачете; этот секач они прихватили у испанцев. Прежде чем попасть на берег, они целый день пробирались через лес и долго выжидали удобного случая, чтобы соорудить плот; однако время шло, а случай этот им не представлялся. Их мучил голод, но на берегу ничего съестного нельзя было добыть, и им пришлось, забираясь в лес, питаться плодами.

Однако нужда учит и заставляет находить наилучшие решения: оба беглеца придумали различные способы добыть себе пищу. У берега они увидели множество рыбок, испанцы называют этих рыбок – карлабадос. Беглецы заметили, что маленькие рыбки, спасаясь от больших рыб, выпрыгивают и попадают на сухой песок. Мосье Ожерон стал ловить их, и это ему удалось, к неописуемой его радости. Оба тотчас же стали охотиться за ними и вскоре наловили их столько, что насытились. Затем беглецы наловили рыб про запас и развели огонь; а огонь добывали они так: терли друг о друга два куска дерева четверть часа и дерево загоралось; жарили рыбу они в лесу, потому что боялись, как бы на берегу их не заметили; тогда они снова попали бы в плен и их умертвили бы без всякой пощады.

Беглецы принялись сооружать плот и целый день искали подходящие деревья. Внезапно они увидели каноэ, которое направлялось к ним со стороны моря, и тотчас же скрылись в лесу неподалеку от того места, куда пристала лодка, ибо не знали, что это за люди. Они заметили, что в ней было только два человека, и приняли этих людей за рыбаков, и так оно на деле и оказалось. Беглецы подкараулили их и решили захватить каноэ. Подойдя к нему поближе, они рассмотрели обоих рыбаков; один из них был испанец, другой – полукровка, испанцы таких называют мулатами. Было видно, что они пристали к берегу, чтобы запастись водой и ночью наловить рыбы у прибрежных утесов. Вскоре мулат отправился с кувшином к реке, которая протекала неподалеку. Оба наших беглеца стремглав ринулись на мулата, сбили его с ног, проломили ему секачом череп, а затем напали на испанца, который сидел в каноэ и чинил рыболовные сети. Его также убили и труп оставили в каноэ. Затем они перенесли в каноэ и другой труп, чтобы сбросить тела в море и не оставлять на берегу следов. При этом они запасли столько питьевой воды, сколько могло вместить каноэ, и отправились на поиски удобной стоянки, чтобы провести там ночь.

Наутро они пошли вдоль берега Пуэрто-Рико к мысу Кабо-Рохо, а затем добрались до Эспаньолы, где находились их земляки. Ветер и погода благоприятствовали им настолько, что они добрались до тех мест довольно скоро и уже в Самане, на острове Эспаньола, встретили своих людей. Ожерон приказал цирюльнику обойти побережье и собрать людей, а сам направился на Тортугу, где на рейде стоял его собственный корабль, и тоже стал собирать народ. Он всем сообщил, что намерен освободить остальных пленников; кроме того, он посулил богатую добычу и возбудил этим страсти. Цирюльник обошел все места вдоль побережья Эспаньолы, где жили французы, призывая их вызволить товарищей, и также посулил им большую добычу. За короткий срок он собрал довольно много народу.

Тем временем Ожерон снарядил много кораблей, посадил на них своих соратников и пошел вдоль берега Эспаньолы, чтобы захватить людей, которых собрал цирюльник. Он воодушевил их и воспламенил призывом мести, рассказал при этом о нечеловеческих жестокостях, которые творили испанцы над французами. Все торжественно поклялись, что пойдут за Ожероном туда, куда он пожелает, и что на деле докажут свое сочувствие страдальцам, которых испанцы подвергли таким мукам. Когда Ожерон убедился, что его люди уже готовы к отплытию и во всем поддерживают его замыслы, он взял курс на Пуэрто-Рико. Они двигались так близко к суше, что реи оказывались на линии уреза берега. Корабли шли только под нижними парусами, и все это делалось, чтобы испанцы их не заметили до тех пор, пока они не прибудут на место. Эти предосторожности были совершенно бесполезны, потому что на берегу были наблюдатели – испанцы послали конников, и те следили за всеми передвижениями пиратов. Ожерон, заметив это, счел необходимым на некоторое время остановиться и отдал приказ быть всем готовым к высадке. Флотилия подошла теперь совсем близко к берегу, и Ожерон намерен был под прикрытием огня с кораблей внезапно высадиться и стремглав ринуться на испанцев.

Однако вышло совсем по-другому: когда с кораблей открыли стрельбу из пушек, испанцы спрятались в зарослях и залегли там, а как только пираты вошли в лес, они неожиданно напали на них и многих перебили, так что пираты вынуждены были переправиться на свои корабли, оставив на берегу много трупов. Хотя мосье Ожерон снова уцелел, но он был убит горем, сознавая, что его замыслы рухнули и он подобно всем остальным пиратам может попасть в руки этих варваров. Одна мысль об этом приводила его в содрогание. И он никак не мог найти способ вызволить своих людей, дела шли очень плохо, и его людей одолевал страх. Нечего было и думать о высадке: один испанец на берегу стоил десятка пиратов, выходящих на сушу, к тому же враг был намного сильнее, и французы были вынуждены отказаться от столь безрассудных планов.

Испанцы оставались на берегу до тех пор, пока Ожерон не скрылся из виду. Тогда они перебили всех раненых, лежащих у воды, отрезали им носы и уши и принесли эти трофеи в лагерь и показали их пленникам как свидетельство одержанной победы. Испанцы отпраздновали победу и зажгли фейерверк. Затем привязали несколько пленников к деревьям и устроили такое соревнование: верхом они гарцевали мимо пленников и на всем скаку метали в них копья, и тот, кто лучше всех попадал в цель, получал приз. Кроме того, они поставили перед пленниками мясо, а те не ели дня два или три, и тех, кто пытался дотянуться до него, били мачете по рукам. Они швыряли пленникам кости, чтобы те обгладывали их, как собаки; если пленники их не брали, испанцы издевались над ними и кричали, что жертвы все еще недостаточно голодны.

Господин Якоб Бинкес, который был тогда командиром одного из военных кораблей, крейсировавшего у берегов Америки, попал туда, чтобы запастись свежим провиантом, и был свидетелем этих бесчинств; он спас пять или шесть этих пленников, взял их к себе на корабль и привез в Голландию. Когда испанцы обнаружили это, они доставили оставшихся в главный город острова, где их заставили таскать известь и камень для ремонта укреплений. Тем временем пленники немного восстановили свои силы: ведь рабов все же надо было кормить, а они работали, как невольники; жить им стало чуть полегче, и у них затеплилась надежда на избавление. Когда укрепления были усилены и им уже больше нечего было делать в городе, губернатор отправил их в Гавану, где их использовали так же, как в Пуэрто-Рико, однако воли давали меньше: днем они должны были работать, а на ночь их заковывали в ножные и ручные кандалы. Губернатор боялся, как бы они чего-либо не выведали в городе; в этом случае, попав к своим, они смогли бы захватить город врасплох – такое уже прежде бывало. Поэтому губернатор искал удобного случая, чтобы отправить их в Испанию.

На все корабли, идущие из Новой Испании, направлял он по два или три француза, которые должны были заменять матросов на случай их смерти или бегства. Именно об этом долго мечтали французы, и они благодарили бога, что он помог вырваться из рабства.

Ждать им пришлось недолго; они все были переправлены в Испанию, где затем собрались, чтобы прорваться во Францию, а оттуда при первой же возможности снова вернуться на остров Тортугу. Они помогали друг другу как только могли: кто имел деньги, ссужал их тому, у кого не было. Некоторые из них так и не могли забыть того, что они претерпели от испанцев, и точили ножи с крюками, надеясь захватить мучителей и содрать с них кожу, а затем разрезать их тела на куски. Часа мести они ждали днем и ночью.

С первым же кораблем, который встретили, французы вернулись назад на Тортугу; часть из них снова занялась разбоем и присоединилась к флоту, который стоял тогда на Тортуге под командой мосье Ментенона, француза по происхождению. Они заняли остров Тринидад, который лежит между островом Тобаго и побережьем Парии note 100, и захватили сто тысяч талеров выкупа. После этого они замыслили разграбить город Каракас, лежащий неподалеку от Кюрасао.

Конец истории о пиратах.

 

Note1

 …в книге имеется приложение… В первом издании «Пиратов» вслед за повествованием Эксквемелина было напечатано небольшое приложение – описание системы правления, доходов, населения, кораблей и войск в испанских владениях в Америке. В введении к книге издатель Ян тен Хорн сообщал, что, хотя приложение читается не столь живо, как остальной текст, оно очень важно. В XVII веке переводчики «Пиратов» это приложение в книгу включали, но впоследствии, даже в голландских изданиях (например, 1931 года), когда такое описание стало представлять только исторический интерес, приложение стали опускать, поскольку, собственно, к Эксквемелину оно отношения не имеет. В настоящем издании приложение не печатается.

 

Note2

 …мы отбыли из гавани Гавр-де-Грас… Французский порт Гавр на берегу Нормандии. В XVII веке был основным пунктом, откуда французские корабли направлялись в Америку. Однако первые французы, появившиеся на Тортуге, были нормандцами из Дьеппа. Они и окрестили остров Новой Нормандией.

 

Note3

 …и было на корабле двести двадцать пассажиров, состоящих на службе Компании… Для табачных плантаций на Тортуге Французская Вест-индская компания (создана Ж. Б. Кольбером в 1664 году и ликвидирована в 1674 году) вербовала рабочих во Франции. Срок контракта в Компании был не меньше трех лет.

 

Note4

 …четвертый прыжок в честь Его Высочества – то есть правящего принца Оранского.

 

Note5

 …Стюйвер – голландская монета в 5 центов.

 

Note6

 …Рейксдалдер – голландская монета, равная 2,5 гульдена.

 

Note7

 …он был установлен императором Карлом V… Речь идет об императоре Священной Римской империи Карле V, правившем в Германии с 1519 по 1556 год.

 

Note8

 …не больше двух муцин на человека… Муция – старинная голландская мера жидкости, равная 1,5 дл.

 

Note9

 …мы стремились к рейду Св. Петра… Речь идет о гавани Сен-Пьер на острове Мартиника.

 

Note10

 …мы проследовали вдоль берега Пунта-Рики… Очевидно, Эксквемелин имеет в виду остров Пуэрто-Рико. В издании 1678 года в основном тексте Эксквемелина было немало опечаток, которые издатель в специальном обращении к читателю предлагал, заметив, исправить. Однако в написании географических названий встречающиеся разночтения, вероятно, не считались опечатками. Так, Эксквемелин пытался максимально точно поведать читателю о том, что он сам встречал и слышал.

 

Note11

 …корабль с несколькими пассажирами отправился в Кюль де Сак… В тексте встречаются и такие написания: Cal de Sac, de Culsac и т.д. Кюль де Сак – тупик; так называют в Вест-Индии бухты-сумки и впадину на западе Гаити, вероятно, к последней, а не к мысу и направлялся корабль.

 

Note12

 Бразильское дерево… Эксквемелин называет его stockvishout. Вероятно, он имеет в виду Caesalpinia L. – цезальпинию. Это дерево дает древесину красного цвета.

 

Note13

 Покхаут, или французское дерево… Речь, вероятно, идет о разновидности lignum Sanctum L. – кустарника, из сока которого приготовляли настои, применявшиеся как лекарство от венерических болезней.

 

Note14

 Китайский корень… Эксквемелин пишет Radix China, вероятно, имея в виду. растение, корни которого принимали в Вест-Индии за женьшеневые.

 

Note15

 Иньям – растение семейства диоскорейных – вьющиеся травы со съедобными клубневидными корнями, богатыми крахмалом.

 

Note16

 Испанские дыни… Вероятно, один из видов растений семейства тыквенных.

 

Note17

 Пакиайи… очевидно, автор имел ввиду плоды папайи. Carica papaya – дынное дерево высотой 4-6 м, часто встречающееся в тропиках.

 

Note18

 Карасоль… Annona Cherimolia, Annona squamosa. Принадлежит к растениям, близким к магнолиевым, и дает плоды грушевидной формы, ароматная мякоть которых по цвету и нежности напоминает сливки.

 

Note19

 Мамай… Mammea americana L. – маммей американский. Его называют также абрикосом из Санто-Доминго.

 

Note20

 Плоды акажу – плоды красного дерева.

 

Note21

 …испанцы перебрались за ними на большую землю… Эксквемелин имеет в виду остров Эспаньолу.

 

Note22

 …как это делали голландцы на Кюрасао… Остров Кюрасао был занят испанцами в 1527 году, но в 1634 году был захвачен голландцами и окончательно уступлен Голландии по Вестфальскому миру 1648 года.

 

Note23

 Реал… В голландском тексте stuck van achten, что в переводе значит осьмушка. Во французском переводе встречается как экю. Скорее всего Эксквемелин имеет в виду испанские серебряные реалы. 8 серебряных реалов в XVII веке соответствовали 1 песо.

 

Note24

 …Колумб, посланный доном Фернандо, королем Испании… Имеется в виду Фердинанд V Католик, король Арагона и Кастилии, правивший с 1479 по 1516 год.

 

Note25

 …в честь Святого Иакова… Святой Иаков был патроном Испании.

 

Note26

 Тальк… Очевидно, это жирные мылистые глины, которые могли употребляться для валки сукон или выделки кожи.

 

Note27

 Алькатрас – соответствует распространенному термину самбо.

 

Note28

 Пальмисте… По-испански этот вид пальмы называли пальмито (Mauritia flexuosa).

 

Note29

 Дают – мелкая голландская монета, в буквальном переводе грош, полушка.

 

Note30

 Кайемиты… Вероятно, каймиты – Chrysophyllum cainito L. – златолист обыкновенный.

 

Note31

 Генипас… Genipa Caruto L. – плодовые деревья, листья которых напоминают листья черешни, а плоды отдаленно похожи на гранат.

 

Note32

 Мапу… Ceiba pentandra – дерево с очень толстым стволом и рыхлой древесиной.

 

Note33

 Акома… Rucubea guianesis – лиственное дерево больших размеров, древесина которого похожа на пальмовую.

 

Note34

 Манцилин… Маншинелла (Hippomane mancinella) – плодовое дерево, похожее на яблоню, плоды очень ядовиты.

 

Note35

 Абелькосовое дерево – плодовое дерево с листьями, похожими на грушевые, и большими мясистыми плодами.

 

Note36

 Икако… Chrysobalanus Icaco – золотая слива, кустарник или небольшое деревцо сем. розовых, дикорастущее в тропиках Америки.

 

Note37

 Москиты, или марингана… Испанцы всех комаров называли москитами (от испанского слова moscas – муха).

 

Note38

 Москас де фульго… Fulgora candelaria – светящиеся организмы.

 

Note39

 …летучие ловцы… Вероятно, летучий дракон (Draco volans) – необычайно красивая ящерица красно-зелено-бурого цвета.

 

Note40

 …лошади, которые встречаются на острове Эспаньоле… Лошади в Америку были завезены еще во времена Колумба. В конце XVI и в начале XVII века, в пору запустения Эспаньолы, лошади одичали и во множестве расплодились во внутренних областях острова.

 

Note41

 …французы, живущие на острове Эспаньола, занимаются каперством – то есть морским разбоем.

 

Note42

 Гимбес… Вероятно, гамбир – Uncaria gambir – лазящий кустарник, из листьев и побегов которого приготовляют дубильный экстракт.

 

Note43

 Иисус, да ведь это черти!

 

Note44

 …у этих черепах нет твердого панциря… Речь идет о кожистой черепахе, или луте, – Dermochelys coriacea.

 

Note45

 …другая разновидность – зеленые черепахи… Зеленая морская черепаха – Cheloniidea mydas.

 

Note46

 …их называют каретта… Настоящая каретта, или бисса, – вид морской черепахи.

 

Note47

 …называют это место Логерхет… Логерхет – так по-английски называют большеголовых черепах.

 

Note48

 …под кличкой Рока Бразильского… Рок Бразильский был по происхождению голландцем. Первые известия о нем относятся к 1654 году.

 

Note49

 …который двинулся в Новую Гранаду… Прежнее название Колумбии в Южной Америке.

 

Note50

 …Франсуа Олоне… Настоящее имя Франсуа Олоне было Жан Давид Hay. Он был родом из Пуатье и получил прозвище Олоие по названию местечка Сабль д'Олоне, где он вырос.

 

Note51

 ...шла война между Францией и Испанией… Речь идет о Франко-испанской войне 1648-1659 гг., завершившейся Пиренейским миром 1659 г.

 

Note52

 …Новая Венесуэла… Часть современных колумбийских и венесуэльских берегов между устьем реки Магдалены и заливом Маракайбо.

 

Note53

 …форт был опоясан турами… Туры – плетенные из прутьев цилиндрические корзины, заполненные землей. Употреблялись как укрытия от ядер.

 

Note54

 …на расстоянии испанской мили… Испанская миля, точнее, испанская лига равна примерно 6 км.

 

Note55

 …оставил Моисея ван Вайна… В дальнейшем Эксквемелин именует его Bay Кляйном, Воклейном и т.д. Очевидно, это неточности в написании имени.

 

Note56

 …из луба дерева макоа… По всей вероятности, речь идет о дереве макоа (Malicocca biguga L.), которое дает плоды, напоминающие каштаны.

 

Note57

 …который называют битумом… Битум – сборное название для встречающихся в ископаемом виде жидких и твердых углеводородов, например асфальта, нефти.

 

Note58

 Лошадь или лев… Эксквемелин, по тогдашнему обычаю, именует львом американскую пуму.

 

Note59

 …которую индейцы называют копаль… Копаль – ароматическая смола.

 

Note60

 …на острове растет кампешевое дерево… Haematoxylon campechianum сандальное дерево. Небольшое дерево из подсем. цезальпиниевых. Родина – Центр. Америка. Его ценная древесина вывозилась из стран Карибского бассейна в Европу.

 

Note61

 Кошениль… Общее название нескольких видов насекомых из подотряда чернецов. Из этих насекомых приготовляют красную краску (кармин).

 

Note62

 …на побережье Южного моря… Южным морем испанцы называли Тихий океан. В XVI – XVII веках это название часто встречалось в голландской, французской и английской литературе.

 

Note63

 …и стали сооружать длинную барку… Барка – общее название грузовых плоскодонных судов с тупо скругленными на концах отвесными боками и штевнями. Барки бывают одно– и трехмачтовыми.

 

Note64

 …Джон Морган родился в Англии… Настоящее его имя было не Джон, а Генри.

 

Note65

 …старик пират, по имени Мансфельд… Мансфельд был голландцем родом из Кюрасао. Англичане называли его Мансфильд.

 

Note66

 …овладеть всеми Западными Индиями… До XVIII века испанцы называли Америку Индиями или Западными Индиями. Термин этот не совпадает с установившимся обычаем у англичан, французов и голландцев называть американские владения Вест-Индией, под которой они подразумевали лишь Карибскую Америку.

 

Note67

 Галион – старинное испанское трехмачтовое судно, которое использовалось для перевоза золота и серебра. Такие суда отличались особо прочной постройкой, на них устанавливали крупные батареи пушек.

 

Note68

 …купцами Новой Англии… Новой Англией называли территорию, занимаемую теперь шестью штатами США – Мэн, Нью-Хэмпшир, Род-Айленд, Вермонт, Массачусетс, Коннектикут.

 

Note69

 …однако этот табак несученый… Речь идет о нерезанном табаке, который в Европе был малоизвестен и изредка употреблялся как трубочный табак.

 

Note70

 …Здесь стоянка Серебряного флота… Серебряный флот – испанская флотилия, перевозившая в Европу серебро из американских колоний.

 

Note71

 …французское ружье длиной в четыре с половиной фута… – особые буканьерские ружья, которые поставляли Дьепп и Нант. Лучший буканьерский порох был из Шербура.

 

Note72

 …поднял на борт несколько басов… Бас – небольшая пушка, стреляющая картечью.

 

Note73

 Грязный вор (точнее, вор-рогоносец)! (Исп.)

 

Note74

 …принадлежит Вест-индской (голландской) компании… Голландская Вест-индская компания была основана на акционерных началах в 1621 году и просуществовала до 1791 года. Ее основной целью было завоевание американских колоний и вытеснение оттуда всех конкурентов.

 

Note75

 …привести пиратов к своей инхенио… Инхенио – мельница, на которой разделывают сахарный тростник.

 

Note76

 …нужно превратить в брандер… Брандер – судно, предназначенное для сожжения неприятельского флота.

 

Note77

 …вместо пушек выдвинуть из портов… Порты – люки для корабельных пушек.

 

Note78

 …подпилили наполовину бимсы… Бимсы – балки, служащие для соединения шпангоутов противоположных бортов и основанием для палубного настила.

 

Note79

 …и один бот… Бот – небольшое одномачтовое судно, предназначенное для перевозки грузов.

 

Note80

 …безоаровые камни… – отложения, образующиеся в кишечнике некоторых жвачных животных, например коз, газелей и т.д. Настоящие безоаровые камни ценились очень высоко (персидский шах в 1808 году послал один такой камень в подарок Наполеону).

 

Note81

 …южного побережья острова Эспаньолы… Очевидно, неточность в тексте, ибо ранее было сказано, что Морган назначил сбор на южном побережье Тортуги.

 

Note82

 …Идти к Рио-де-ла-Аче… Рио-де-ла-Аче – поселение на побережье Колумбии неподалеку от полуострова Коахира, в устье реки Аче.

 

Note83

 …доставить четыре тысячи фанег… Фанега – старинная мера жидкости и сыпучих тел, равная 55 л.

 

Note84

 …примерно тысячу ластен… Ластен – старинная голландская мера жидкости, равная 30 гл.

 

Note85

 …подкрепление из Санта-Марии… Вероятно, из Санта-Марты, порта на побережье Венесуэлы, расположенного неподалеку от Картахены.

 

Note86

 Здесь и на стр. 189 у автора указана неправильная дата. Захват Панамы произошел не в 1670 г., а в 1671 году.

 

Note87

 В саванне, в саванне мы с вами разделаемся, грязные английские собаки! (исп.)

 

Note88

 …для перевозки к Северному берегу… Здесь имеется в виду Атлантический океан.

 

Note89

 …и в нем помещалось заведение, которое вело торговлю неграми… Генуэзцы получили патент на торговлю неграми от Карла V в 1518 г.

 

Note90

 …там они повстречали судно, шедшее из Пайты… Пайта – порт в Перу на берегу Тихого океана.

 

Note91

 …на память об этих ладронах… Ладрон по-испански вор, разбойник.

 

Note92

 …они пробавлялись лишь птицами, которых испанцы называют гальинакос… Catorista aura Caterista atrata – птицы, похожие на чаек.

 

Note93

 К оружию (франц.)

 

Note94

 …которых испанцы называют манатинами… французы называют их ламантинами. Ламантины – чрезвычайно редкое морское животное из семейства млекопитающих отряда сирен.

 

Note95

 …используют асегайи… Асегайи – небольшие копья. Название это африканского происхождения.

 

Note96

 …вмещается примерно две пинты… Пинта – старинная французская мера жидкости и сыпучих тел, равная 0,931 л.

 

Note97

 …губернатор был отозван в Англию… С 1666 года на Ямайке стали действовать правила, согласно которым губернатор острова назначался английским правительством и при нем был исполнительный и законодательный совет, выбираемый из колонистов. Отзыв губернатора объяснялся тем, что как раз в описываемое время между Англией и Испанией шли мирные переговоры о дележе американских земель. Договор был подписан в октябре 1670 года, и затем губернатор и Морган были отправлены в Англию. Вскоре, однако, Морган вернулся в Америку и был признан вице-губернатором Ямайки. Он умер в 1688 году и был похоронен в Порт-Ройале в церкви Св. Екатерины.

 

Note98

 …в год 1673… Согласно дате, сообщенной самим Эксквемелином, он пробыл среди пиратов до 1672 года, но, поскольку данный рассказ напечатан в основном тексте в первом издании книги, его надо считать неотъемлемой частью повествования Эксквемелина. Впоследствии, при переиздании книги в Голландии в начале XVIII века, в нее уже включались разделы, написанные другими авторами и вошедшие в английские и французские переводы.

 

Note99

 …под властью государственных штатов Голландии… То же – государственных штатов Нидерландов. Эксквемелин допускает такой оборот, вероятно, потому, что Голландия была одной из самых густонаселенных и богатых провинций Нидерландов (в нее входил и Амстердам) и поэтому пользовалась значительным перевесом над другими провинциями. Поэтому нередко у правление страной шло от имени генералитета Голландии.

 

Note100

 …и побережьем Парии… Побережье залива Пария – западный участок венесуэльского берега.