Гипноз при неизлечимых заболеваниях, сопровождающихся тяжелым болевым синдромом

 

American journal of clinical hypnosis, 1959, No 2, pp. 117‑121.

 

 

Применение психологических средств при лечении заболеваний известно с незапамятных времен. Психологический аспект медицины играет решающую роль в самом искусстве лечения и превращает врача из искусного профессионала в необходимый человеку источник веры, надежды, помощи и, что особенно важно, в источник побуждения к физическому и духовному благополучию. Следовательно, неудивительно, что гипноз следует рассматривать как психологическое средство при лечении тяжелых неизлечимых болезней, особенно на их последней стадии развития.

Однако нужно подчеркнуть, что гипноз не является абсолютным ответом на все вопросы и не может быть заменой других медицинских процедур в этой ситуации. Скорее, это всего лишь одно из вспомогательных и синергических средств, которые можно использовать для удовлетворения потребностей пациента. Вопрос состоит не в том, чтобы вылечить саму болезнь, так как пациент умирает и сильно страдает. Первичная проблема состоит в том, каким образом лечить больного так, чтобы его человеческие потребности удовлетворялись как можно полнее. Таким образом возникает комплексная проблема относительно того, что требует физическое тело, и того, в чем нуждается личность. Культурные и индивидуальные психологические модели имеют гораздо большее значение, чем физиологическое ощущение боли. При неизлечимых, приносящих сильные болевые ощущения заболеваниях используются успокаивающие средства, обезболивающие лекарства и наркотические препараты, которые могут отнять у пациента привилегию осознавать, что он жив и наслаждаться теми удовольствиями, которые для него еще доступны. Эти препараты также лишают родственников больного контактов с ним. Следовательно, эти препараты должны даваться пациентам только в тех количествах, которые удовлетворяют физическим требованиям, не препятствуют психологическим потребностям, чрезвычайно важным для всей жизненной ситуации.

В качестве иллюстрации этой точки зрения автор приводит три таких случая из своей практики.

 

 

Случай No 1

 

Первой пациенткой была женщина 37 лет с начальным образованием, мать четверых детей, умирающая от прогрессирующего рака матки с отдаленными метастазами. В течение трех недель до гипноза ей вводили большие дозы наркотиков, так как это был единственный способ уменьшить боли так, чтобы она могла спать и есть без приступов тошноты и рвоты. Пациентка понимала свое положение и очень была расстроена из‑за своей неспособности провести последние недели своей жизни в контакте со своей семьей. Лечащий врач, в конце концов, решил использовать гипноз. Пациентке объяснили создавшуюся ситуацию и не стали давать наркотики в тот день, когда должен был состояться сеанс гипноза, чтобы лекарственное воздействие на нее свести до возможного минимума.

Приблизительно четыре часа было потрачено на то, чтобы научить эту женщину вопреки приступам боли самостоятельно вырабатывать у себя состояние транса и нечувствительность в теле, погружаться в состояние глубокой усталости так, чтобы у нее возникал физиологический сон вместо боли, и принимать пищу без приступов болей в желудке. Никаких длительных объяснений не понадобилось, так как ограниченность ее образования и отчаянное положение способствовали легкому восприятию внушения без сомнений и вопросов. Кроме того, ее научили отвечать на вопросы в гипнотическом состоянии, реагировать на своего мужа, на старшую дочь и на лечащего врача так, чтобы можно было легко усилить гипноз в случае нового приступа. Это был единственный раз, когда автор встречался с пациенткой. Побудительные причины были настолько велики, что этого единственного гипнотического обучающего сеанса было достаточно.

Прежнее лечение лекарствами оказалось после этого практически ненужным, за исключением одного сильного болевого приступа. Это еще больше облегчило ее страдания и позволило ей поддерживать контакт с семьей в спокойном уравновешенном состоянии до конца своих дней. Она также участвовала в деятельности семьи по вечерам в течение целой недели. Шесть недель спустя после первого состояния транса, когда пациентка смеялась и разговаривала с дочерью, у нее неожиданно наступила кома, и она умерла через два дня, не приходя в сознание. Эти последние шесть недель были для нее определенно счастливыми и безболезненными.

 

 

Случай No 2

 

С этой 35‑летней женщиной, матерью четырех маленьких детей и женой профессионала‑медика, автор встретился за 5 недель до ее смерти от рака легких. За месяц до гипноза она почти постоянно находилась в состоянии наркотического ступора, так как боль, которую она испытывала, была совершенно непереносимой. Она попросила, чтобы ей был применен гипноз и добровольно прожила без лекарств целый день, чтобы подготовиться к этому сеансу. Автор встретился с ней в б часов вечера; она была вся покрыта потом, невыносимо страдая от постоянной боли, и была очень изнурена. Тем не менее, потребовалось не менее четырех часов, чтобы индуцировать у нее легкое состояние транса. Эта легкая стадия гипноза была немедленно использована для внушения, которое дало бы ей возможность выполнить три вещи, от которых она отказывалась, страстно желая подвергнуться гипнозу. Первое – это прекратить инъекции больших доз морфия, что явно не соответствовало ее физическим возможностям, но было вполне уместно в данной ситуации. Второй – это заставить ее съесть пинту насыщенного, густого бульона, а третье – заставить ее поспать в течение часа спокойным физиологическим сном. К 6 часам утра пациентку, которая в конце концов оказалась отличным сомнамбулическим субъектом, научили всему, что требовалось в ее ситуации.

Первый этап состоял в том, чтобы научить ее вызывать у себя положительные и отрицательные галлюцинации в модальностях зрения, слуха, вкуса и запаха. Потом ее обучили положительным и отрицательным галлюцинациям в области осязания, глубины ощущения и кинестезии, и в соответствии с последним типом ощущения ее научили дезориентации тела и диссоциации. Когда эти принципы были достаточно хорошо усвоены, пациентке были даны внушения для анестезии чулка и перчатки (ног и рук), а потом эта анестезия была распространена на все тело. После этого стало возможным научить ее быстрому частичному и комбинированному обезболиванию и анестезии относительно сверхъестественных и глубоких ощущений всех типов. К этому добавили сочетание дезориентации тела и диссоциации тела. Автор больше не встречался с пациенткой, но ее муж звонил ему по телефону и сообщал о ее состоянии. Она внезапно умерла спустя пять недель посреди веселой оживленной беседы с соседом и родственником.

В течение этих пяти недель ей дали инструкцию свободно и легко относиться к приему любого медикамента, который ей понадобится. Время от времени она страдала от боли, но эту боль почти всегда можно было снять аспирином. Иногда ей нужно было дать вторую дозу аспирина с кодеином, а в некоторых случаях ей приходилось давать одну восьмую грана морфия. Во всяком случае пациентка до конца своих дней оставалась спокойной и даже веселой, если не считать постепенного ухудшения ее физического состояния.

 

 

Случай No3

 

Третьим пациентом был врач довольно преклонного возраста, который полностью понимал природу своего онкологического заболевания. Учитывая его образование и профессиональный опыт, необходимо было использовать такие гипнотические внушения, которые бы закрепили его интеллектуальное и эмоциональное сотрудничество с гипнотерапевтом. Смирившись со своей судьбой, пациент тем не менее с возмущением относился к наркотическому ступору, в который он впадал, когда ему вводили наркотики, чтобы уменьшить боли. Он очень хотел провести оставшиеся ему дни жизни в полном контакте со своей семьей, но это было затруднительно из‑за частых болевых приступов. Он сам попросил о гипнозе и сам прервал введение лекарств на 12 часов для того, чтобы устранить влияние наркотиков на развитие транса.

На первом гипнотическом сеансе все внушения были направлены на индукцию состояния глубокой (физической усталости, сильной сонливости для того, чтобы вызвать состояние физиологического сна и отдыха. Было индуцировано легкое состояние транса, которое почти немедленно погрузило его в физиологический сон длительностью в 30 минут. Он пробудился от сна вполне отдохнувшим и убежденным в эффективности гипноза.

Потом было индуцировано второе, более глубокое состояние транса. Систематически давалась серия внушений, в которых напрямую были использованы реальные симптомы его болезни. Пациенту сказали, что его тело будет чрезвычайно тяжелым, как свинцовый груз; настолько тяжелым, что он будет чувствовать себя как бы отупевшим от сна и неспособным ощущать что‑либо, кроме тяжелой усталости. Эти внушения (повторно данные другими словами, чтобы обеспечить нужное восприятие) были предназначены для использования прежде неприемлемого для пациента чувства мучительной слабости и объединения его с его жалобой на "постоянную, тяжелую, тупую пульсирующую" боль. Кроме того, были сделаны внушения, чтобы снова и снова, когда он будет испытывать "тупую тяжелую усталость" в теле, его тело периодически засыпало, в то время как его разум оставался бодрствующим. Таким образом, его удручающая слабость и его тупая пульсирующая боль были использованы для закрепления изменения направления и переориентировки его внимания, реакции на его соматические ощущения и для закрепления нового и приемлемого их восприятия. Кроме того, путем внушения сонливости тела и бодрствования разума было индуцировано состояние диссоциации. Следующим этапом было переориентирование и изменение направления его внимания и реакции на резкие, короткие, постоянно возобновляющиеся каждые десять минут приступы боли. Обычно приступ длился менее одной минуты, но пациент считал их постоянными и бесконечными. Последующая процедура включала несколько этапов. Во‑первых, его переориентировали в отношении субъективного восприятия времени, попросив при возникновении острой боли зафиксировать свое внимание на движении минутной стрелки на часах и подождать, когда начинается следующий приступ боли. Семь минут ожидания в ужасе от предстоящей боли показались пациенту часами, и для него показался огромным облегчением наступивший в конце концов приступ боли по сравнению с его ожиданием. Следовательно, предчувствие и приступ боли были дифференцированы для него как отдельные ощущения. Так он усвоил этот аспект временного искажения, связанный с удлинением и расширением субъективного ощущения времени.

Затем ему подробно объяснили, что освобождение от болевых ощущений можно достичь несколькими путями: с помощью анестезии, что ему было понятно, а также с помощью амнезии, чего он не понимал. Ему предложили следующее объяснение: при амнезии болевого приступа человек испытывает боль, когда она возникает, но тут же забывает о ней, когда она проходит. Таким образом, человек не вспоминает и не оглядывается на опыт прошлого с ужасом и печалью, а также не ожидает со страхом другого приступа боли. Другими словами, каждый вновь возникающий приступ острой боли будет для больного совершенно неожиданным и совершенно преходящим опытом. Поскольку больной не ждет и не помнит этой боли, то, практически, такие приступы не имеют для него никакой временной длительности. Следовательно, этот болевой приступ будет восприниматься как мгновенная вспышка такой короткой длительности, что у пациента просто не будет возможности распознать характер боли. Таким путем пациента научили другому типу искажения во времени, а именно – укорочению, сжатию, конденсации субъективного времени. Так, вместо возможных гипнотических эффектов анестезии и амнезии болевых приступов у пациента произошло гипнотическое сокращение их субъективной длительности, что само по себе привело к укорочению болевых ощущений.

Когда пациенту разъяснили все эти пункты, ему настойчиво посоветовали использовать все три механизма: изменение ощущений тела, дезориентация тела, диссоциация, анестезия, амнезия и субъективная конденсация времени. Ему доказали, что в этом случае он в значительной степени сможет освободиться от болей в значительно большей степени, чем если бы использовался только один из этих механизмов. Кроме того, пациенту с большим чувством эмпатии показали, как он может использовать субъективное расширение времени, чтобы удлинить периоды физического покоя, отдыха, отсутствия боли.

Эти разнообразные внушения, сделанные несколько раз и различными словами, чтобы обеспечить соответствующее понимание и восприятие, в значительной степени уменьшили интенсивность вновь возникающих приступов острой боли. Однако, нужно отметить, что периодически он впадал в короткие, ступороподобные состояния на 10‑15 секунд, что свидетельствовало о выраженной реакции на приступ боли. Было замечено, что они реже и короче, чем первоначальные приступы острой боли. Окружающие также отметили, что пациент не сознавал, что утрачивал сознание на некоторое время.

Мы не задавали пациенту вопросов об эффективности внушений. Пациент просто говорил о том, что гипноз освободил его почти полностью от приступов боли, что он чувствует себя физически слабым и вялым, но лишь дважды в день этой боли удавалось "прорваться". Его общее поведение со своей семьей и друзьями подтверждало его слова. Через несколько дней после проведения сеанса гипнотерапии пациент неожиданно впал в состояние комы и умер, не приходя в сознание.

 

 

Примечание

 

Был предпринята попытка описать используемые терапевтические методы. Преимущества гипнотерапии, особенно в тех случаях, что были описаны выше, пропорциональны такому изложению идей и понятий, которое позволяет обеспечить соответствующие восприятие и реакцию со стороны пациента. Сама природа ситуации исключает определение того, какие элементы в терапевтической процедуре являются эффективными в каждом отдельном случае. Этот рассказ о трех, безнадежно больных пациентах определенно показывает, что гипноз имеет большое значение при лечении неизлечимых болезней, сопровождающихся болевыми приступами. Однако гипноз нельзя рассматривать как абсолютный ответ на все медицинские проблемы. Это просто один из возможных подходов к решению проблемы пациента. В некоторых случаях гипноз можно использовать как основное средство управления болью при раковых заболеваниях, но очень часто этот метод применим как вспомогательное средство. В этом качестве он может служить для значительного уменьшения дозы лекарств и принести большее душевное и физическое облегчение, чем в том случае, когда используются только лекарственные препараты. Чем шире психологически‑гипнотический подход, тем больше возможностей для достижения положительных результатов проводимой терапии.

 

БИБЛИОГРАФИЯ