Об оптических обманах и наблюдательной селекции

 

– Ты что ищешь? – Ключи потерял. – А где потерял? – Вон там. – А почему ищешь здесь? – Здесь светлее! /анекдот/

Общественное сознание преисполнено предрассудков, а в этой области – особенно. Например, женщины уверены, что мужчине гораздо легче найти себе женщину, чем женщине мужчину, хотя исследования социологов доказывают обратное. Большинство женщин убеждены, что мужчина выбирает женщину, хотя на практике всегда наоборот. Чтобы уяснить механизм возникновения таких иллюзий, представим себе такую, утрированную для наглядности картину:

В некоем поселке имеются сто мужчин и столько же женщин. Из этой сотни мужчин пять – прожженные ловеласы, меняющие женщин в среднем ежемесячно, остальные сидят себе по домам и почти не высовываются. Спустя не слишком продолжительное время все ловеласы отметятся у всех женщин поселка, а остальные – не более, чем у одной. В результате, женщины при встречах будут рассказывать друг другу примерно следующее: у меня было шесть мужиков, из них пять – ну такие... Естественно, они сделают ошибочный вывод от том, что 5/6 всех мужчин – гады, обманщики, пройдохи и прочее и прочее.

Вышеописанная наблюдательная селекция является объективной, то есть на нее попался бы и беспристрастный робот. Кроме такой, существует еще субъективная, являющаяся следствием особенностей человеческой памяти – лучше всего запоминаются эмоционально значимые события. Те пять ловеласов, скорее всего, хорошо запомнятся всем женщинам, так как вызывали у них яркие эмоции. В результате, единственный более‑менее порядочный мужчина из этих шести может даже и не вспомниться.

Неподготовленному человеку очень сложно не попасть под влияние этих своего рода оптических обманов. Очень также способствуют искажению статистической картины и средства массовой информации, предпочитающие писать о редких, необычных, нетипичных явлениях, создавая иллюзию их массовости и типичности.

 

Об особенностях поведения

 

Я женщина слабая, беззащитная, я не позволю! Троих жильцов засудила, а за такие слова ты у меня в ногах наваляешься! /А.П.Чехов «Беззащитное существо»/

Итак, биологические роли самцов и самок существенно различны. Выше уже отмечалась меньшая жизнеспособность самцов в силу (в том числе) более рискованного поведения. Очевидно, различия в поведении этим не исчерпываются, и определенно должны соответствовать биологическим ролям. Персональная ценность каждой самки гораздо выше чем самца (ибо самцов рождается гораздо больше, чем нужно для оплодотворения всех самок). Поэтому в поведении самок должна доминировать забота о себе (и требование заботы о своей персоне к окружающим), осторожность, избегание риска, а если и самопожертвование, то только в пользу своих детей, так как это собственно, конечная цель заботы о себе. Традиции общества солидарны с приматом женщин, ибо естественно восходят к инстинктивным поведенческим программам. С тонущего корабля спасают, прежде всего, женщин и детей, а наряду с сонмом законов и постановлений, так или иначе проявляющих заботу о женщине, нет ни одного аналогичного для мужчин. Закон заботится либо о человеке (любом), либо о женщине.

К примеру, брачное законодательство России, а особенно законодательная практика в этой области, откровенно дискриминационны в отношении мужчин, но мало кто обращает на это внимание – за миллионы лет успели привыкнуть. Если мужчина, в рамках необходимой обороны, убивает человека (пусть тоже мужчину), то в России его ждут долгие и не обязательно успешные судебные мытарства. Женщину при точно тех же обстоятельствах оправдают, скорее всего не доводя до суда. Да еще и похвалят. Существует масса обществ и движений, борющихся за права женщин, но про аналогичные мужские что‑то не слышно. В прессе и других средствах массовой информации женские проблемы обсуждаются гораздо полнее и внимательнее, чем мужские. И это при том, что женщин и без этого идеализируют все – и мужчины, и сами женщины, что также восходит к принципу незаменимости самки.

Можно даже говорить о своеобразной «презумпции виновности мужчин»: муж бьет жену – виноват муж, жена бьет мужа – виноват опять муж, изнасилование – виноват мужчина, развод – тоже, женщина не может выйти замуж – опять виноваты мужчины. В женской безработице тоже, конечно же, виноваты они, злодеи. Примеры можно продолжать. Невиновность мужчины в таких случаях надо каждый раз доказывать. Не доказал – значит виноват! Плодороднейшая почва для злоупотреблений. Да что мужиков беречь, если сама природа их не жалеет!

Думаю, все согласятся с нижеследующим:

У женщин гипертрофированна забота о своем здоровье, а мужчины, бывает, как будто задались целью сократить свои дни. Известно, что мужчины в три‑пять раз чаще чем женщины прибегают к самоубийству.

У мужчин сильно развит исследовательский инстинкт а у женщин – склонность к известным, опробованным действиям (пусть будет хуже, но по‑старому). Для женщин характерен примат тактики над стратегией – это минимизирует проигрыш при ошибке, хотя и не позволяет при успехе победить крупно. Синица в руках лучше журавля в небе...

У женщин отчетливо стремление «не высовываться», удовлетворяясь достаточно серым образом жизни. Этим объясняется, например, более низкая политическая и деловая активность женщин, а забитость бытом вторична (поведение несемейных женщин мало отличается в этом смысле от семейных). Наиболее же выдающиеся люди, то есть наиболее «высунувшиеся», (как гении, так и негодяи) – мужчины. Кто высовывается, тот рискует.

Женщины больше доверяют интуиции и чувствам, чем логическим умозаключениям. Интуиция основана на прошлом опыте, а чувства, как голос инстинктов, основаны на прошлом опыте всего вида, а потому в среднем это надежнее, так как проверено практикой. По той же причине женщины лучше мужчин понимают и больше доверяют языку жестов и мимики, как древнейшему средству общения.

Женщины больше подвержены стадности и влиянию авторитетов, ибо большинство в среднем чаще право, чем меньшинство, а авторитет – это тот, кого поддерживает большинство. Можно также отметить большую, чем у мужчин, половую (женскую) корпоративную солидарность, пока она не противоречит персональным интересам.

Средний мужчина ленивее средней женщины. Это опять‑таки не означает, что среди женщин отсутствуют лентяйки, но в среднем это так. Женская анти‑лень является одним из проявлений заботы о себе и своих детях. Мужчине о себе заботиться не так важно. Впрочем, лень – двигатель прогресса.

Рискуя навлечь страшные кары на свою голову, отмечу, что тяжесть пресловутой «женской доли» очень часто преувеличивается – чтоб больше жалели. Это преувеличение восходит в конечном итоге, к принципу незаменимости самки, и тесно связано с эгоцентризмом, о чем речь далее.

Женщины не добрее мужчин! Иллюзию женской доброты создает материнский инстинкт, но он доброте отнюдь не тождественен, да и действует только в пользу своих детей.

Виктор Дольник полагает, что у приматов иерархию образуют только самцы. В отношении макак это может быть и верно, но у людей – явно нет. Различия в уровне конфликтности у женщин не нуждаются в доказательствах, и различия в «крепости локтей» тоже. Другое дело, что женская иерархическая борьба не носит характера открытых столкновений, и вообще говоря, менее опасна для жизни, ибо каждая самка незаменима. Можно также согласиться с тем, что женская иерархия строится как бы независимо от мужской, но, тем не менее, они тесно взаимосвязаны. Во всяком случае, сравнение женского и мужского ранга вполне корректно – ранговый потенциал некоторых дам просто зашкаливает, и играючи перебивает средне‑мужской. Вспомним незабвенную «Сказку о рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина. Ранговый потенциал старухи там был гораздо выше, чем у старика, что в сочетании с эгоцентризмом привело к тому, к чему привело. А ведь если отбросить сказочный антураж, то описана совершенно реальная и нередкая жизненная ситуация! Детская и подростковая иерархия тоже существует в общем и целом независимо от взрослой, но тем не менее высокорангового, трудного подростка далеко не всякий взрослый может обуздать. Да что там подростки! Высокоранговый, наглый кот способен вить веревки из своей хозяйки...

 

Про эгоцентризм

 

Любовь к самому себе – единственный роман, длящийся пожизненно. /Оскар Уайльд/

Эгоцентризм – неспособность хотеть поставить себя на место другого, «влезть в его шкуру». Эгоизм – нежелание поступиться своими интересами. В психологии существуют понятия «рефлексия» и «эмпатия». Первое означает способность адекватно оценивать себя глазами других, второе – способность к восприятию чужих эмоций. Так вот, у эгоцентрика снижена способность и к тому, и к другому. Неэгоцентричного человека часто называют рефлексивным, но это не вполне корректно.

Я отнюдь не утверждаю, что среди мужчин отсутствуют эгоцентрики (более того, рекордсменов эгоцентризма нужно искать именно среди мужчин), но для женщин он гораздо более характерен. Что бы там ни говорилось про женскую эмоциональность, эмпатия – способность правильно оценивать эмоции другого, но не несдержанность собственных реакций на окружающее. Умение читать мимику и жесты, конечно, помогает прочесть эмоции другого, но ведь для того, чтобы прочесть мимику, нужно хотеть этого! Между тем, окружающий мир, и в первую очередь, внутренний мир других людей, эгоцентрику неинтересен. Ему интересен, вплоть до самовлюбленности, лишь мир самого себя. Косвенно это подтверждает любовь женщин к зеркалам.

Для иллюстрации, вот такая анекдотическая сценка:

– Дорогая! В такую погоду хозяин собаки из дома не выгонит! Эгоцентрик может ответить: «Ну иди без собаки...» Эгоист(ка): «Не сахарный!»

Другая сцена – автобус резко затормозил. Женщины‑эгоцентрики зашумели: «Водитель! Не дрова везешь!». Мужчины: «Что там за псих дорогу перебегает?»

Эгоцентрик даже не попытался поставить себя на место другого человека, не потрудился понять, в чем состоит его проблема. Дело не только и не столько в том, что он не способен на это! Но ему просто не пришло в голову этим заниматься. Эгоист же, напротив, все прекрасно представил и понял, но сознательно трудностями другого пренебрег. Эгоизм – одно из важных проявлений высокого ранга.

Эгоцентрик – вовсе не обязательно злой человек! Он, скажем так, нечуток. К примеру, он может изливать реки доброты на человека, который в этом не очень нуждается, и не чувствовать этой ненужности. Точно так же, притесняя кого‑либо, он вполне искренне не замечает тех неудобств, которые он причиняет. Как разновидность этого свойства можно отметить крайнюю сдержанность эгоцентриков в выражении благодарностей другим людям, похвалы их. Закономерно, что эгоцентриков чаще обкрадывают в толчее (транспорте, магазинах), причем в момент кражи они обычно ничего не замечают и не чувствуют. Причем, ничто не мешает эгоцентрику быть одновременно и эгоистом (жуть!).

Доказано, что расположенность к эгоцентризму передается по наследству даже у мужчин, а значит, за него ответственны достаточно глубокие и древние структуры мозга. В известном возрасте (обычно от 3 до 5 лет) эгоцентричные дети, как правило, не почемукают, либо это выражено весьма слабо. Хотя по прочим параметрам развития, как минимум, не отстают от остальных – окружающий мир им не так интересен, как мир самого себя.

С биологической точки зрения женский эгоцентризм оправдан, и более того, где‑то даже нормален!...раз уж каждая самка объективно незаменима. Природа запрещает женщинам забивать голову чем‑либо, кроме своих интересов, и интересов своих детей, а также замалчивать свои проблемы – для этого специально созданы самцы.

Попробуйте мысленно поменять местами роли старика и старухи в уже упомянутой «Сказке о рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина. Что, не получается? Ах, вы говорите, что так не бывает? Верно, это было бы слишком неправда, даже для сказки. Раз уж затронут фольклор, то стоит обратить внимание на то, что если в сказке упоминается мачеха, то она обязательно злая. Злой отчим – персонаж для фольклора совершенно нехарактерный. Дело тут не в злобе как таковой – дело в отсутствии интереса к заботам других людей и чужих детей. То, что в прессе преобладают материалы о зверствах отчимов, а не мачех – следствие вышеупомянутой презумпции виновности мужчин. Фольклор статистически более достоверен. Если сказка не будет адекватно моделировать взаимоотношения людей, то это будет не сказка, способная учить детей жизни, а досужий фантастический бред. Тезис о статистической достоверности фольклора справедлив, пусть в разной степени, для всех разновидностей фольклора – анекдотов, частуше,...

А почему в чисто женских трудовых коллективах нередок невыносимый моральный климат? Потому, что никто не хочет идти на жертвы на благо других. Пониженный эгоцентризм наблюдается у женщин, водящих автомобиль. Вождение автомобиля в транспортном потоке немыслимо без постоянного прогнозирования поведения других участников движения, и заботы о прогнозируемости своих действий другими, что с эгоцентризмом несовместимо. Притчей во языцех стало нежелание женщин‑водителей пользоваться зеркалами заднего вида. Поэтому средне‑эгоцентричная женщина за рулем чувствует себя крайне неуютно, списывая это на хамство водителей – мужчин (и здесь презумпция мужской вины), и поэтому добровольно отказывается от вождения. Но раз уж она автомобиль водит (стоит еще, конечно, приглядеться как), то значит степень ее эгоцентризма ниже средней. Сие, однако, не гарантирует отсутствие других недостатков. Впрочем, этот эгоцентризм, в разумных дозах, входит непременной пикантной горчинкой в понятие женственности.

 

Этологические этюды

 

Все люди равны, но некоторые равнее. /навеяно Д. Оруэллом/

Тема первобытной иерархии в нашем обществе исключительно интересна сама по себе, и, пожалуй, заслуживает отдельного трактата. Поэтому предлагаю напоследок отвлечься от взаимоотношения полов и рассмотреть взаимоотношения просто людей. Тем более, что это позволит лучше понять и взаимоотношения полов.

Первобытная иерархия явно или неявно пронизывает все наше общество. В относительно чистом виде ее мы можем наблюдать во многих детских коллективах, когда разум еще просто не созрел, особенно в детских домах. Стадность, некритичная подверженность влиянию своих авторитетов – вот несдержанные рассудком инстинктивные программы поведения. К слову, в детские дома редко попадают дети порядочных родителей, так что специфическое детдомовское поведение в существенной степени предопределено генетически. Вызывающее антиобщественное поведение подростков (и не только их), немотивированная жестокость, травля «омег» (объективно – не самых плохих детей), являются проявлением их иерархической борьбы. Низкоранговый ребенок занимает в уличной иерархии отнюдь не лучшее место, а стало быть, никакого рационального смысла участвовать в ней для него нет. Низкопримативный ребенок так и сделает – он будет от этой иерархии дистанцироваться. Высокопримативный так сделать не может – инстинкт властно требует соучастия в этой иерархии, как бы плохо ему в ней не было. Был великолепный фильм Р. Быкова – «Чучело», где первобытные отношения показаны чуть ли не с научной точностью. Жаль, концовка фильма неправдоподобна – на практике такого раскаяния иерархической верхушки не могло быть.

У взрослых иерархичность хорошо видна в условиях, когда гражданские права так или иначе ограничены. Это, например, тюрьмы, вооруженные силы с их дедовщиной, компании лиц с низкой культурой (особенно криминальные), прежде всего оценивающие каждого человека с позиций его ранга, и крайне нетерпимые даже к намекам на неуважение.

Характерным для высокоранговых (особенно – эгоцентриков) является также неспособность ощутить свою вину. Именно неспособность, и именно ощутить. Образно говоря, в их мозгах нет тех извилин, в которых рождается ощущение своей вины. Под давлением логических доказательств он может на словах согласиться с обвинениями (если не удастся отмолчаться), но ощущения вины он не испытает. Ярким пример – Сталин. Не упуская возможности совершить ошибку, он был искренне убежден, что в ней виноваты «враги», и эта его убежденность гипнотически передавалась почти всей стране.

Часто уважительное к себе отношение человек с высокой примативностью подсознательно воспринимает как признак более низкого ранга, и начинает этим человеком помыкать, переходя к унизительному подчинению при встрече с более высокоранговым. Для таких людей получается, что середины нет – либо я помыкаю, либо мной.

Это та почва, на которой растет неприязнь низкокультурных людей к «интеллигентикам». Демонстрируя своей культурой вроде как невысокий ранг, такой человек не соглашается с предлагаемой ему ролью «омеги»! А это сбивает инстинкты с толку, и вызывает желание поставить «омегу» на место. Однако, не существует однозначной зависимости уровня цивилизованности и культуры от полученного образования и выполняемой работы, только вероятностная корреляция. Человек, вовсе необразованный, может иметь весьма высокую культуру, базирующуюся на низкой примативности. Здесь еще раз уместно повторить, что низкий ранг вовсе не равнозначен высокой культуре – высокая культура воспринимается как низкий ранг, обратное необязательно.

Наверное, каждый из нас хоть однажды наблюдал такую картину: в общественный транспорт входит контролер и пытается проверить билет у безбилетника с более высоким первобытным статусом. И ничего не может с ним поделать, и более того, выглядит просто жалко, несмотря на свое служебное положение. Этот безбилетник излучает настолько глубокую и наглую уверенность в своей победе, что какая‑то непонятная и даже мистическая сила заставляет контролера отступить. На рассудочном уровне контролер полагает за лучшее не связываться с таким... Для высокорангового приемлем конфликт такой напряженности, какая у низкорангового вызывает крайний дискомфорт.

Иерархическую борьбу часто путают со стремлением к «собственной значимости». Человек, озабоченный собственной значимостью, не нуждается в унижении других людей. Напротив, возвыситься в иерархии проще всего, унизив окружающих. Думаю, каждый из нас много раз наблюдал, и даже испытывал на себе такое самоцельное стремление одних людей к унижению других.

Сохранять ранг всегда легче, чем повышать, поэтому искусственно созданные иерархии могут до определенной степени подменять естественные, самоорганизующиеся. Эта «определенная степень» определяется исходным ранговым потенциалом возглавляющего группу, и если он недостаточен, то в группе появляется так называемый неформальный лидер, вплоть до разрушения группы.

Общественное положение и первобытный ранг тесно взаимосвязаны, но не определяют друг друга жестко. Лицо, занявшее высокий пост, тем самым повышает свой ранг. С другой стороны, низкий исходный ранговый потенциал практически исключает хорошую карьеру. Если в силу каких‑то случайных причин на высокой должности окажется человек с низким ранговым потенциалом, то он там долго не задерживается, или, во всяком случае, не идет выше.

В зависимости от наличия или отсутствия других качеств высокоранговая личность, занимающая высокий пост в обществе может быть либо лидером (называемым также харизматической личностью), либо тираном. Лидер – это, как правило, личность с пониженной примативностью, он не слишком агрессивен с подчиненными и даже способен к некоторой самопожертвенности. Тиран, как правило, труслив (одно из следствий его высокой примативности), но агрессивен. Лидер – это скорее случай человека с повышенным, но не обязательно очень высоким рангом, причем истинным, а не визуальным. И обязательно – с низкой примативностью. Общеизвестно достаточно примеров, когда мужчина, занимающий высокий пост, и пользующийся искренним уважением подчиненных, находится «под каблуком» у жены, чего с тиранами не бывает (точнее, подкаблучность означает, что ранг жены выше ранга мужа при высокой примативности жены). Тиран, как бы возглавляя группу, живет сугубо своими интересами, а в минуту опасности, когда группа ищет у него защиты, может проявить трусость, малодушие, желание спрятаться за спины других (сильный инстинкт самосохранения). Вместе с тем, тираны оказываются на высоких постах не менее, а то и более часто, чем истинные лидеры. В тяжелые времена и проявляются истинные лидеры – тираны выпадают в осадок... Поэтому‑то известная шутка М. Жванецкого «Я вами руководил – я отвечу за все!» вызывает смех, ибо типичный руководитель – весьма часто – тиран, и за других страдать не хочет в принципе. Как про такого сказал поэт:

Лучше было б сразу в тыл его – Только с нами был он смел. Высшей мерой наградил его, Трибунал за самострел.

Напомню, что в этой песне Владимира Высоцкого речь шла о начальнике тюрьмы, которого отправили на фронт вместе с заключенными. Он был безусловным доминантом, в силу хотя бы служебного положения. Но вот по другую сторону фронта появляется нечто, чему глубоко плевать на его ранг – и у нашего «героя» срабатывает сильный инстинкт самосохранения...

Вместе с тем, очень низкий ранг руководителю также противопоказан – «короля начинает играть свита», либо контроль над группой полностью утрачивается. Наглядный пример – русский царь Николай II. Ему не помогла даже его несомненно высокая культура. Вот вам один из минусов монархического государства – есть изрядная вероятность, что во главе его окажется личность с недопустимо низким рангом. Последствия этого хорошо известны из истории. В других случаях, за высший пост нужно так или иначе бороться, что уж очень низкоранговых отсеивает. Известная книга Никколо Макиавелли фактически содержит набор рекомендаций (вроде «Государь не должен оправдываться») по поддержанию визуального ранга руководителя на достаточно высоком уровне.

Главное в споре – вовремя перейти на личность... (Михаил Жванецкий). Перейдя на личность, спорящий от предмета спора переходит к выяснению ранговых потенциалов. И если потенциал у оппонента оказывается ниже, то он инстинктивно подчиняется высокоранговому, заодно тем самым как бы признавая поражение в споре. Хотя возможно и был прав по его существу...

Среди сермяжной публики распространено мнение, что жену надо иногда поколачивать. Муж, бьющий жену, демонстрирует тем самым как бы высокий ранг (визуальный, конечно), и это может женщину с низкой культурой, особенно высокопримативную, даже привлекать (мазохизм, возможно, растет на той же почве). Такая женщина бросается своего мужчину защищать, как только первый волос упадет с его головы, хотя только что просила о его наказании. Высококультурные, и особенно низкопримативные женщины, так, конечно, не поступят. Причем фактический ранг, как таковой у этого мужика может быть и низок – его возможно, даже собутыльники не уважают. Но еще, и еще раз уместно напомнить, что инстинкт не умеет ничего анализировать, он механически реагирует на немногие ключевые признаки, в данном случае – на бестрепетное отношение к женщине (бьет – не ценит – значит их у него много – много у «альфы»).

Вот сходная картина: нетрезвый мужчина в общественном транспорте хамит, буянит, грязно ругается при женщинах и детях. Пассажирки, естественно, взывают: «Настоящие мужчины есть? Урезоньте!» Вот находятся пара крепких пареньков или сотрудник милиции (такое бывает), его скручивают, как вдруг те же пассажирки встают на защиту хама! Парадокс? Нет! Антиобщественное поведение – едва ли не самый сильный признак высокого ранга, а физическая сила, которую продемонстрировали настоящие мужчины, победив его, с высоким рангом соотносится постольку‑поскольку. Более того, вступившись не за себя, они продемонстрировали некоторую самопожертвенность, а это признак низкого ранга. Вот если бы они сумели пригвоздить его одним взглядом, тогда – другое дело! К слову, увидев такую благодарность, настоящие мужчины в следующий раз ввязываться не будут. Женщинам вдруг становится жаль такого хама. Пока он был опасен, позитивные чувства к высокоранговому перекрывались страхом. Как только опасности не стало, так примативный рассудок сразу занялся подгонкой под ответ (ведь нужно как‑то оправдать это позитивное чувство к явно негативной личности), и нашел, что в этой ситуации наилучшим образом подходит слово «жалость». Других людей, которым этот хам угрожал, почему‑то не было жалко.