Глава 12. Наперегонки с ветром. 3 страница

Этого «потом» может не оказаться.

- Тебе-то чего опасаться?

- Любое равновесие условно, его очень легко нарушить. Пока все тихо, но есть много желающих сунуть палку в муравейник. Никто не знает, что будет с нами в ближайшее время. Кое-кому наши отношения очень не нравятся.

Я вспомнила Катрин, и по спине у меня пробе­жал неприятный холодок. Да, разборок предстоит еще много.

Тихое урчание двигателя смолкло. Макс застыл около моей дверцы, терпеливо ожидая, когда я выйду. Я выбралась, прижимая к себе букет.

- Но ведь как-то вампира можно остановить? ­- Мысль о Катрин не давала мне покоя.

- Можно. - Макс стоял совсем близко. - Ме­ня, например, останавливает твой взгляд.

- А закрытая дверь тебя не останавливает? Конюшню всегда хорошо запирают. Хозяева живут в доме через дорогу. Достаточно будет вклю­чить свет, чтобы сюда сбежался весь поселок. Ло­шади Макса не знают, седлаться не дадут...

Макс приложил палец к губам, не давая мне высказать свои опасения. Потом оглянулся. Ищет, чем открыть? Палку? Лом? Ключи?

Но ничего он не искал, бормотал что-то непо­нятное, слов было не разобрать. Лицо его стало со­всем белым.

Мне показалось? Или я услышала пение в от­вет? Рассматривать что-либо в темноте было глупо, но я изо всех сил напрягала зрение.

Тьма приблизилась. Совсем как тогда, в лесу. В воздухе мелькнул огонек. Я машинально прижалась к Максу, но он уже привычным жестом отстранил меня, следя за огонь­ком.

- Не бойся! Это разрыв-трава, она открывает любые двери.

- Что она делает? - Может, и трава, но выгля­дела она устрашающе.

- Помогает нам войти в конюшню. - Макс погладил меня по волосам. - Я говорил, ваша зем­ля полна силы, такого я нигде не видел. Сейчас я обрущаюсь к ней за помощью.

- Так эта песня...

- Колыбельная. - От прикосновения его пальцев страх утекал из меня тонкой струйкой. - Что­-то похожее на наваждение. Я заговариваю возмож­ных свидетелей, чтобы нам никто не помешал. Те­бе белого коня поседлать?

Макс взял меня за руку и уверенно повел в распахнутые ворота конюшни.

При нашем появлении лошади тревожно заржа­ли, заметались в денниках, но Макс на секунду за­мер на пороге, и наступила тишина.

- Постой здесь, я быстро.

Он тенью скользнул по проходу вдоль денников к комнате со снаряжением, и уже через секунду за­звенели железные детали ремней на седлах. Зацо­кали копыта. Глаза Вердера были испуганными, но он покорно шел, ведомый твердой рукой.

- Тебе понравится, - прошептал Макс.

Я не заметила, где оставила букет, мысль о предстоящей прогулке захватила меня. В душе ро­дилось привычное возбуждение, не терпелось по­скорее оказаться в седле. Себе Макс вывел тонко­ногого Осю. Лошади нервно переступали ногами по мягкому грунту плаца. Ночь была не наше вре­мя суток, тут я с ними была солидарна.

Повод привычно лег в ладонь, я выпрямилась.

Ося пошел вперед размашистой рысью, а Вердер с места скакнул в галоп. Топот копыт эхом носился между темными домами - дачный сезон закончил­ся, поселок был почти пуст.

За поселком лошади направились было по зна­комому маршруту в лес, но Макс повернул своего коня направо, проскочил узкую полоску елочек и вышел на поле. Ося под ним дернулся и, стелясь над землей, понесся галопом. Вердер взбрыкнул, возмущенный, что кто-то смеет быть впереди него, и тоже прибавил скорости. Мы неслись по полю, в лицо мне бил почему-то теплый ветер. Лошадь Макса взяла сумасшедший ритм - никогда я не видела, чтобы Ося так бегал. Даже Вердер начал отставать. Темная фигура стремительно удалялась. Вот она поднялась на край поля, скользнула по кромке горизонта, черный силуэт ясно вырисовал­ся на фоне серого неба. Звезды в том месте поту­скнели и ссыпались за край земли.

Я перевела всхрапывающего Вердера на рысь, а потом и на шаг. Ночь со всех сторон обступила меня, и я плыла в ней, как в очень теплом море. Темнота была полна шорохов и движения, но меня это не пугало. Кажется, я начинала привыкать.

Мы тоже добрались до края поля, и мне на­встречу выплыла чуть похудевшая луна.

Присутствие Макса выдало тяжелое дыхание Оси. Он вынырнул из темноты и пошел рядом.

Глаза его отражали лунный свет и были жел­тыми.

В этот момент я любила всех - землю, людей, а в особенности Макса. Более потрясающего вече­ра у меня никогда не было.

Луна словно придала Максу храбрости, и он смелее взял меня за руку.

- Наверное, скоро я наберу столько силы, что перестану бояться сделать тебе больно или напу­гать.

- А если я тебя напугаю? Что будет?

Я подобрала повод, заставляя Вердера остано­виться.

- Обязательно испугаюсь, - пообещал Макс, привставая одной ногой в стремени, чтобы дотянуться до меня.

Сначала его губы были холодные, потом стали медленно нагреваться.

А в конюшне проворный Мамай дожевывал мой букет - я удачно положила его на деревянную полку перед его денником.

Но это были не все неприятности, о которых я в тот момент не знала. Была еще одна. Она легкой тенью скользнула по крыше конюшни, глянула в мутные стекла, скрипнула дверью и забралась на высокий несгораемый шкаф. Моя беда приготови­лась ждать.

 

Глава 14. СМОТРИТЕЛИ.

 

Фантастическая прогулка закончилась тем, что я заснула в машине, а проснулась уже утром у себя в постели. Я снова была в пижаме. При попытке вспомнить, переодевалась ли сама или мне кто-то помог, память давала сбой. Будем надеяться, что не до такой уж степени я была уставшая, чтобы не проснуться, когда меня начали бы раздевать. Зна­чит, облачилась в пижаму самостоятельно.

Успокоив себя этой мыслью, я бодро протопала на кухню, откуда уже слышалось привычное бурча­ние миксера.

- Как погуляли?

Я потерлась щекой о мамин о плечо. - Замечательно!

С сомнением вгляделась в мамины глаза. Ниче­го. Мама была увлечена приготовлением завтрака. Если бы ее что-то смущало, она бы не была такой спокойной.

- Когда мы пришли, вы уже спали. - И доба­вила для правдоподобия: - Даже телевизор не вы­ключили.

Кажется, все действительно было так. Мама рав­нодушно кивнула. Понятно, Максова работа. На­верняка никто ничего не помнит.

В ванной я с улыбкой посмотрела на свое отра­жение. Отражение было столь же приветливо и улыбнулось, демонстрируя мне прекрасный цвет лица и горящие счастьем глаза. После мытья воло­сы легли в изящную прическу. Что же, выходит, когда человеку хорошо, то и все у него получается замечательно. Даже бессонная ночь на мне никак не сказалась - ни синяков под глазами, ни сонли­вости.

На секунду мне показалось, что я вижу в зерка­ле лицо Макса, и в душе моей приятно защемило. Он прекрасен, он добр, он все может, а главное ­думает обо мне, хочет меня сделать счастливой.

Я обнялась с полотенцем и чуть не заплакала от радости.

А еще мне хотелось плакать оттого, что я от­лично понимала: продлится все это недолго. Не знаю, почему. Может быть, просто потому, что я ­это я и по-другому у меня быть не может?

На улицу я вышла, все еще размышляя о том, хотелось бы мне быть вампиром или нет. По всему выходило - не очень хотелось. Пугала неизвестность - меня вполне устраивала моя жизнь, чтобы рваться еще куда-нибудь. Окончу школу, поступлю в институт, выучусь на филолога... И со мной все время будет Макс. После школы мы с ним сможем пожениться, и уже ничто никогда не разлучит нас. Мы будем вместе. Всегда. Каждую минуту!

Но с другой стороны - я так поживу, поживу, а потом начну стариться. Макс же останется краси­вым восемнадцатилетним юношей, и лет через пятьдесят мы уже будем смотреться вместе стран­но. Как ужасно стареть! И почему человеческая природа так устроена? Неужели ей нельзя приду­мать изначально бессмертную оболочку? Как-то ведь у Макса получается не меняться с годами.

Макс!

Я остановилась около двери в мастерскую. Очень хотелось его увидеть. Просто посмотреть и пойти дальше. Чтобы он мне улыбнулся, и я бы с этой радостью прожила весь день. Надо договориться, чтобы у нас была двусторонняя связь. Чтобы я могла как-нибудь его найти, если он будет нужен.

От мастерской повеяло холодом, и я поспешно выбралась на улицу. Макса-то я бы с удовольстви­ем увидела, а вот со всеми остальными встречаться не хотелось. Да, Лео защищает его, и Катрин вроде успокоилась. Но это похоже на затишье перед бу­рей.

Могучая троица безжалостно вытаптывала куст.

- Ну ты, подруга, даешь! - Малинина была раздражена, курила мелкими нервными затяжками. И смотрела не на меня, а куда-то в сторону. - Те­бя вчера видели в «Наполеоне». Говорят, он там уйму бабок просадил.

Я победно улыбнулась и пошла мимо. Троица потянулась следом.

- Тебе не надоело? - бросила я через плечо.

- Расскажи, что случилось с Синицыным? - Малинина втоптала окурок в землю. - Он даже имени твоего пианиста слышать не хочет. И что за вопли про демонов? Маркелова совсем сбрендила. Ты видела? Она расцарапала себе запястья.

Я покачала головой. Как-то все стремительно запуталось, смешалось. Дракон прав, если бы я не пошла на кладбище, ничего бы этого не было. Слу­чай с лошадьми тоже из-за меня. Я же рассказала все Лерке, и та, конечно, передала своему прияте­лю. А про драку разболтал Пашка. Помнится, он говорил, что собрался найти Дракона и все у него узнать. Вот и узнал.

Слишком много шума. Слишком мало объясне­ний.

Как они в своей Германии жили? Неужели ни­кто не замечал, что они от остальных людей отли­чаются? Неужели там не происходило ничего странного?

- Я ничего не знаю. - Не о чем мне было го­ворить с Малининой. А то, что кто-то ничего не помнит, так это их беда.

Стешка не была дурой. Просто ей не хватало фантазии, вот она и не могла представить чего-то необычного. Если бы я ей сейчас сказала, что Макс вампир, что он только из сочувствия не использует на ней свой гипнотический талант, Стешка бы только покрутила пальцем у виска. Такие вещи не вписывались в простую понятную схему, поэтому, по ее мнению, их просто не могло быть.

Пускай все остается так, как есть.

- Гурьева, почему он с тобой? - Взгляд Мали­ниной был устремлен в землю. - Почему я не мо­гу выкинуть его из головы?

- Не знаю, - пожала я плечами. - Стешка, не обижайся, но я тебе правда ничего не могу сказать.

- Гурьева! - окрик заставил меня остановить­ся. - Не ходи сегодня в школу.

Я отошла уже на приличное расстояние, по­этому в первую секунду мне показалось, что я ос­лышалась.

- Что? - Я пыталась разглядеть в лице Малини­ной подвох. С чего вдруг она мне что-то советует?

- Не ходи. Там милиция опять. И мужик ка­кой-то. Говорили про тебя.

- Про меня? - удивилась я. Но Стешка, ка­жется, не врала.

- Ну, начали с Маркеловой, а она возьми и брякни про Макса и о том, что ты с ним встреча­ешься. А тут еще тот пацан примчался, ну, кото­рый пару дней назад в класс к тебе приходил. Нес всякую чушь про сглаз и наговоры. Мужик сказал, что хочет с тобой познакомиться.

Неужели это та самая бабка, что должна спасти меня, по версии Колосова, от проклятия?

- Откуда он?

- Из Москвы. - Малинина потянула новую сигарету из пачки. - Неприятный тип. Смотрит странно. Как будто сканирует.

Волнение толкнулось в моей груди. Почему все так навалилось? Почему Лео не мог у всех пого­ловно вычеркнуть из памяти имя и образ Макса?

Почему у Колосова такой длинный язык? Почему я не успела попросить Маркелову, чтобы она никому ничего не говорила?

Мужик из Москвы? Что здесь делать столично­му жителю?

Я стояла, не шла дальше. Боялась даже на тер­риторию школы войти. Мне все что-то мерещи­лось, что-то казалось.

Милиция, понятно, явилась из-за готов. Только чего им опять сюда приходить? А что, если Дракон рассказал, что я там была да еще знакома с Мак­сом? Посмотрели мое заявление, а там написано, что ни на каком кладбище я не была, а ходила на тренировку, свидетель чего Колосов... Позвонили Пашке, и тот от обиды не стал подтверждать мое алиби... Значит, я дала ложные показания, и меня сейчас арестуют. Арестуют, чтобы узнать, что я де­лала на кладбище. Узнать, кто такой Макс.

Я попятилась. Мне очень не хотелось в мили­цию и чтобы меня арестовывали! За что? Отсижусь дома. Послезавтра выходные, к понедельнику я придумаю, что отвечать, если меня начнут спраши­вать про кладбище. А потом начнутся каникулы, и все вообще забудется.

- Мишлен!

Пашка бежал вдоль забора со стороны улицы.

Я выставила перед собой руку в глупой надежде отгородиться от всего того, что надвигалось на ме­ня вместе с моим бывшим другом Пашкой Колосо­вым.

- Подожди!

Куда все делось? Почему ушла вера в милого, хорошего, симпатичного мальчика? Почему он на­чал нести с собой боль?

Конечно, он ни в чем не виноват. Несчастный Пашка, испуганная Лерка, сошедший с ума Дракон и еще бог знает сколько покалеченного на всю го­лову народа - и все из-за того, что они пришли в наш город.

Я отлично понимала, кто такие вампиры. Они были хищниками и боролись за свое существова­ние. И я не могла все время балансировать между двумя мирами. Пришло время выбирать.

- Здравствуй, Колосов!

Между нами было знакомое расстояние в не­сколько шагов. И мне нравилась эта дистанция, она позволяла правильно оценить стоящего напро­тив тебя человека.

Но вид Колосова мне не понравился. Пашка был сумрачен, глаза красные, словно он несколько ночей не спал, на переносице легла недовольная складка. Когда он улыбался последний раз, я не помнила.

- Тут с тобой хотят встретиться, - произнес Пашка хрипло. Так бывает, когда долго напряжен­но молчишь.

- Я не собираюсь ни с кем встречаться.

В груди шарахнулась тревога. Я оглянулась. По­близости никого не было.

- Колосов, отстань от меня! - И я сунула руки в карманы, собираясь идти домой. Пускай весь мир катится в тартарары, мы с Максом встретимся и вместе решим, как быть дальше.

- Гурьева, стой! - крикнул мне в спину Коло­сов.

Убежать я не успела. Мужчина появился неза­метно. Молодой, высокий, широкоплечий. Круглое улыбчивое лицо, светлые вьющиеся волосы, нос с горбинкой, румяная гладкая кожа. Серые глаза смотрят дружелюбно. Он был как будто весь со­ткан из света и доброжелательности - красивое спокойное лицо, белое пальто, светло-голубые джин­сы, белые кроссовки, руки не в карманах, не сло­жены на груди, не заведены назад, а спокойно ви­сят вдоль тела - он готов был разговаривать и не собирался ничего таить.

- Здравствуй, Маша!

От его приветствия я задохнулась. Что-то по­следнее время меня стали часто звать по имени, и ни разу еще добром это не кончилось.

- Мы могли бы поговорить? - Мужчина скло­нил голову, ожидая ответа. В позе - сама покор­ность.

Я глянула на Пашку. Тот поджал губы так силь­но, что они превратились в тонкую полоску.

- Гурьева, ты сама не видишь, что делаешь! - отступаться от своего Колосов не собирался.

Макс, где ты?

Застучали-затрезвонили тревожные сигналы.

Как там говорил Макс? Es klingelt? Звенит звонок?

- Маша, я хотел бы задать тебе всего несколь­ко вопросов. Я не задержу надолго! - Мужчина не сдвинулся с места, только чуть подался вперед, от­чего вдруг напомнил врача, лечившего меня от стра­хов. Уж не из одной ли они конторы? - Не бойся, я не из милиции, и наш разговор тебя ни к чему не обяжет.

- Мне некогда!

Взгляд мужчины словно сканировал меня, и это было очень неприятно.

- Гурьева, чего ты дергаешься? - Пашка был непривычно зол. - Поговорите, и все!

Я пошла на Колосова, но он мне не дал уйти. - Маша, наш разговор нельзя отложить! - Свет­ловолосый человек проявлял чудеса настойчиво­сти. - Посмотрите, что я сегодня нашел в Интер­нете.

Зашуршала бумага. Я невольно пригляделась ­распечатка Интернет-страницы. На фотографии что-то знакомое. Место... Как будто я его знаю... - Сегодня ночью в десяти километрах от города в одной конюшне разом пали все лошади, - услуж­ливо прочитал мне выделенную строчку мужчина.

- Как пали?

Перед глазами все поплыло. Ночь, бьется на ветру грива, гулко ухают о землю копыта, улетает за горизонт черный всадник.

Бежать? Но бежать было некуда. Я выхватила протянутый листок. Текст прыгал перед глазами: зверь... Зверь... Зверь... Большой сильный зверь задрал коней... Осень, хищники выходят к жилью. Приняты меры к их обезвреживанию...

Слезы брызнули из глаз. Это не Макс, не Лео, это просто какой-то сумасшедший зверь!

- Пашка...

Мне нужна была помощь. Но холодный взгляд Колосова дал понять, что помощи от него ждать не придется. Пашка только дернул плечом, мол, говорите сами, и пошел к школе.

- Я плохо себя чувствую, - пробормотала я, пятясь от странного незнакомого человека. - Мне холодно.

- Всех лошадей задрал хищник. - Каждое сло­во незнакомца гвоздями вколачивалось в мою не­счастную голову. - Крупный хищник. Я там был сегодня. Конюшня оказалась открытой...

- Мне надо домой, - упрямо твердила я. Макс, скажи, что это неправда!

- Последнее время в городе неспокойно. Неко­торые говорят, что видели вампиров...

Покажите мне того, кто постоянно о них говорит!

- Кто вы?

- Меня зовут Олег. Я из Москвы.

Из Москвы...

- И вы верите в такую чушь? Вампиров не су­ществует. Просто дурацкие фантазии готов. У них там один вампир на всех. Драконом зовут.

- Ты уверена? - Олег склонился ко мне с та­ким лицом, как будто я только что неопровержимо доказала, что Земля плоская.

- Да вы на него посмотрите! - дернула я пле­чом. - Чистый вампир!

Зачем он так на меня смотрит? Что такого не­ожиданного он во мне увидел?

Смутившись, я поправила воротник водолазки, выше закрывая им шею.

- Не надо верить или не верить. - Олег улы­бался, и от его улыбки мне становилось страш­но. - Надо просто знать.

- Кто вы?

Нет, он не был вампиром. Он был слишком че­ловеком, чтобы оказаться сверхсуществом. Рядом с ним мне не было страшно.

- Я? Смотритель. Так же, как и ты, Маша.

Я развернулась и, не раздумывая, пошла к шко­ле. Только не это! Глупый Пашка привел ко мне мою собственную смерть!

- Хочешь, расскажу, как все было? - Олег шел за мной. - Ты увидела красивого парня и почувст­вовала: с ним что-то не так. Тебя тянуло познако­миться, и он не отказал тебе. Всем отказал, а тебе нет. Я здесь уже сутки, наблюдал за тобой. Я все узнал. Твои подруги в один голос говорят, что он красив. Все говорят, какая-то ваша красавица за ним бегала, но он ее отшил.

Хотелось заткнуть уши и бежать на край света.

За что мне это? За что? Мы просто любим друг друга! Что же всем наша любовь так поперек горла встала?!

- А теперь слушай, что было дальше. Когда вы познакомились, вокруг тебя стали происходить странные вещи. Холодные руки, молниеносная ре­акция, любовь к темноте. Ты быстро догадалась, кто они. И теперь твое существование - вопрос времени. Как только они поймут, что ты Смотри­тель, что ты их чувствуешь, твоя жизнь будет от­считываться на секунды.

Около школы я остановилась. На лице Олега расцветала уверенная улыбка победителя.

- Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить?

- Все не так, - покачала я головой. Не о чем мне с ним разговаривать. - Я знаю Макса с детст­ва. Он уезжал с родителями, а сейчас вернулся! - Историю про намытое золото я решила не добав­лять.

Я взбежала по ступенькам крыльца, спиной чувствуя, как смотрит на меня странный человек с улыбкой Юрия Гагарина.

- И ничего такого я не чувствую! - крикнула я напоследок. - Кроме того, что от всего этого у меня болит голова!

Пашка стоял в раздевалке.

- Предатель!

Рука пошла отдельно от моего сознания. Снача­ла я почувствовала боль в ладони и только потом услышала хлопок.

- Мишлен... - По щеке Колосова расплыва­лось красное пятно пощечины. - Я хотел помочь...

- Не подходи ко мне больше!

Тишина школы давила на уши. Стены наступа­ли, хотели раздавить меня.

Я влетела в класс, даже не посмотрев на Розу Петровну. Она продолжала читать какое-то стихо­творение, но я ее не слышала. В голове скакали лихорадочные мысли.

Вердер. Бедный Вердер. Ося, Мамай... Как они могли? И главное - кто?

«Если тебе будет жалко бедных зверушек...» И улыбка. Они все улыбаются. Все. А потом уби­вают.

Ненависть толкнулась во мне противной тош­нотой, и я еле сдержалась, чтобы не ударить кула­ком по парте.

Но это не Макс. Он не мог такое сделать. Макс знает, как я люблю лошадей. Охотиться он уезжает куда-то далеко. Катрин! Да, больше некому. Решила далеко не уходить, поужинать поблизости. Зачем? Напугать хотела? Предупредить, что суюсь я не в самую спокойную семейку? Спасибо, я и так знала, с кем связываюсь. Или она надеялась, что после смерти лошадей я разорву отношения с Максом?

Все, все этого хотят! Но не дождутся! Макс мой, и у меня его никто не заберет. Даже Смотритель! Я застонала, понимая, в какую пропасть падаю.

Лео сказал, что, как только я начну играть против них, он меня растопчет. Олег со мной встретился, и вампиры тут же решат, что я выступлю против них, расскажу Смотрителю о том, что знаю. Как же все вдруг запуталось!

- Гурьева, мы тебе не мешаем? - решила на­помнить о своем существовании Роза Петровна.

Я подняла на нее глаза и вдруг представила, как Олег идет ко мне домой и счастливая мама рассказывает ему, что у ее дочки появился пре­красный кавалер. Богат, галантен... И живет совсем рядом, на первом этаже в мастерской. Впрочем, о мастерской знает не только моя мама.

Быстрее!

Стул грохнулся в проход. Стоило как-то объяс­нить свое поведение, но подходящих слов не было.

- Мне надо, - бессмысленно бормотала я, вы­бегая в коридор.

Пашка ушел, поэтому я спокойно взяла куртку.

Прикрываясь все тем же бессмысленным «мне на­до», уговорила охранника открыть дверь и вылетела на улицу.

Голова закружилась в предощущении беды. Я ее чувствовала. Всем телом чувствовала. Я ее вдыхала вместе с морозным запахом осени. Она текла по моим венам. Билась в моем сердце.

То, чего так опасались вампиры, случилось - ­на меня вышли Смотрители.

Олега прислали из Москвы, как только запахло жареным. Еще бы! Некоторые наши газеты вовсю раструбили о том, что произошло на кладбище. Подобные заголовки только слепой не увидит. На­верняка их аналитики отследили информацию, и к нам приехала проверка.

Что успел сделать Олег? Сходил в милицию.

Оттуда его направили в школу. Здесь он поговорил с Маркеловой, и та растрепала про Макса и о том, какие чудеса вокруг меня творятся - драка, скачки в лесу, кладбище. А тут и Пашка подсуетился. Олег увидел меня и как-то понял, что я тоже Смотри­тель. А раз вокруг меня происходят необъяснимые события, то охота началась, вампиры пытаются до меня дотянуться, и первый, конечно же, Макс, ловко втершийся ко мне в доверие.

Надо сделать так, чтобы Олег не встретился с Драконом. Ненормальный гот во всех красках рас­пишет Макса. Черт, зря я за него заступилась, на­до было дать Максу открутить ему голову. Сейчас бы жили спокойно. Кровожадность проснулась во мне незаметно. Общение с вампирами давало о себе знать.

Ладно, об этом потом. Сейчас главное - преду­предить!

Я остановилась перед дверью в мастерскую. Даже после всего, что между нами произошло, я не могла вот так запросто взять и войти туда. Там был другой мир, и мне еще непозволительно было врываться в него.

Наверное, мой стук был слишком неуверенный.

За дверью никто не пошевелился. Ударила сильнее и, только отбив руку, заметила звонок. Тяжелый удар гонга поднял бы с постели больного, но на него опять никто не отозвался.

«Ушли на работу», - вспомнила я слова Мали­ниной. Как же давно это было!

«Что делать? Что делать? Что делать?» - билось в голове.

Они, наверное, спят. Днем все вампиры долж­ны спать в гробах...

Я попыталась представить мастерскую, длинный стол, камин, стойку с оружием, кровать.... Что я несу? Какие гробы? Макс говорил, что ничего та­кого у них в помине нет. Они не боятся дневного света и вполне спокойно могут днем ходить по улице. В воскресенье Макс днем вез меня из ко­нюшни. Утром при свете солнца Стешка разгова­ривала с Леонидом Леонидовичем.

Я вновь забарабанила в дверь. И она открылась.

Легко подалась под моей рукой и распахнула передо мной темноту. Темноту чужого мира, не же­лающего принимать меня к себе.

- Макс! - позвала я, и мрак проглотил мои Слова. - Леонид Леонидович! Это Маша!

Запищал кодовый замок - кто-то входил в подъезд. Я перешагнула порог мастерской и за­хлопнула дверь.

Шторы наглухо закрывали окно, поэтому в мас­терской стояла непроглядная ночь. Я топталась на месте, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Поша­рила руками по стенам, выключателя не было. Привыкшие к постоянному свету глаза никак не могли перестроиться, передо мной плавали разно­цветные круги, а услужливая фантазия уже подсо­вывала кошмарную картинку: в мастерской все пе­ревернуто, стул валяется в камине, тренога опроки­нута, оружие исчезло, Макс лежит около входа с разрезанным горлом, над ним склонился Леонид Леонидович...

- Макс! - заорала я, шагая в темноту.

«Ай! - возмутились постороннему шуму сте­ны. Звякнула потревоженная струна в пианино.

Я наткнулась на что-то твердое - стол. Пошла налево, на ощупь обходя стулья.

В какую-то секунду мне показалось, что за мной наблюдают. Внимательные глаза, привыкшие видеть ночью, а потому неотрывно следящие за мной.

- Леонид Леонидович, у меня неприятности... - Голос задрожал. Из темноты ко мне пришел страх, тяжелым плащом лег на плечи. Я перестала соображать, кто я и что здесь делаю.

- Макс! - взвизгнула я и повернулась к выходу. На первом же шаге сбила стул и заметалась.

Я забыла, откуда пришла. Мрак окончательно втя­нул меня в себя. Я носилась между упавшими стульями и столом, не в силах вырваться из его плена. Сначала я не поняла, что задела, потому что оглохла от звона. Тренога с оружием! Значит, идти надо влево. Я еще несколько раз споткнулась, от­била коленку и под конец упала. Но дикий страх заставил меня подняться и идти дальше.

В воздухе как будто разлился еле слышный смех, и я наконец нащупала ручку двери.

В холл перед лифтами я вышла уже совсем дру­гим человеком. Конечно, для них я чужая и ничего, кроме опасности, не представляю. А ведь там кто-то был, наверняка был. Только не захотел ото­зваться. Неужели они меня боятся?

Я оглянулась. Вялый свет лестницы заглянул в мастерскую, и я горько усмехнулась. Там все было так, как я недавно представила, - стол сдвинут, стулья опрокинуты, оружие разбросано по полу.

В одном Олег прав - чувствовать я умею замечательно.

Осознание этого только прибавило мне решимости.

Я вышла на улицу. Окно Маринкиной комнаты было закрыто. Можно, конечно, позвонить в дверь, но я никогда не интересовалась у девочки, какой у нее номер квартиры, нам достаточно было разгова­ривать через окно.

Вот и сейчас я не стала экспериментировать со звонками, а просто подобрала валявшуюся на газоне сухую ветку и постучала в стекло. Маринка - един­ственный постоянный свидетель того, что происхо­дит во дворе. Если Макс с утра куда-то пошел, она должна была видеть. Уж Макса-то она точно не пропустит. Влюбленный ребенок - это серьезно.

- Чего барабанишь? - раздался сварливый голос.

Бабки! Они опять появились! А значит, вампиров поблизости нет. Нет... нет... Вот я и без Ма­ринки все узнала.

Я живу в нашем доме давно, но никогда не мог­ла запомнить имена завсегдатаев лавочек во дворе. Все бабушки настолько были на одно лицо, что от­личала я их только по собачкам. У одной чернень­кая, у другой беленькая, у третьей рыженькая.

Сейчас на лавочке сидела старушка без собач­ки, но я ее все равно узнала. Она была маленькая, худенькая, с ярко-черными крашеными волосами, на тонком лице злые быстрые глаза.

- Стекло разобьешь! - с видимым удовольст­вием начала ругаться старуха. - Вот привязались к бедному ребенку! «Скорая» к ней приезжала, чуть в больницу не увезла, а ты тут шумишь!

Я не могла отвести глаз от ее бледного лица, обрамленного черными волосами.

- Маша, - взгляд старушки цепко держал меня около себя, - тебя тут спрашивали. Обходитель­ный такой молодой человек. А вот он и идет! _ Бабка замахала рукой. - Вот она, Маша-то! Вы спрашивали. Из школы, видать, пришла. Что, Маш, рано отпустили?

Я кивнула.

Зачем, кстати, я вообще в школу отправилась?

Говорили же мне, не ходи. Хотя Пашка мог при­вести Олега и ко мне домой. С него сталось бы.

На тополе заорали вороны. С крыши дома со­рвалась стайка воробьев. По небу тянулись тяже­лые тучи.

Я глубоко вдохнула и закрыла глаза.

Нет, они не ушли, они где-то здесь. И теперь от меня зависит, что они будут делать дальше: гру­зить свое пианино и уезжать или останутся. Я хо­чу, чтобы они остались.

А значит, так оно и будет.

Вздохнув последний раз, я повернулась к ста­рушке:

- Спасибо, что передали.

Я сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Тяже­ло принимать решение. Все остальное легко. А ре­шение я приняла и улыбнулась бабке:

- Мы с Олегом как раз искали друг друга.

 

Глава. 15. ПРОГУЛКА ПО ЭШАФОТУ.

 

Мы медленно брели по тому самому парку, ку­да я так недавно (или давно?) водила Макса. По дороге мы встретили могучую троицу. Вытянутые лица девчонок доставили мне несказанное удовольствие. Теперь Стешке придется сильно попыхтеть, чтобы придумать правильный слух. Или просто хо­тя бы понять, что происходит.