1-е. Климат их сам по себе дает великие пред нами преимущества, когда в марте мы уже свежие бобы и землянику нашли. Бывают у них зимою легкие утренние морозы, но к полудню не менее уже теплоты 8 градусов, итак, какая чувствительная разница! Но северных, как нас, жителей суровость нашего климата устрашать не может. Нужно только развесть хозяйства, устроить порядок, произвесть все опыты, а то, что не удастся, заменит торговля.
2-е. В рассуждении миссионеров сказал уже я выше, но когда наше духовенство отправляться будет из людей просвещенных и благонравных и с такою же в возвращении их свободою и наградою за труды их, а притом будут присылаться белые священники, а не монахи-безженцы, весьма не у места здесь девственность проповедующие, то можно быть уверену, что хозяйственная жизнь их, добрые семейственные примеры, трудолюбие и умные советы сделают из диких настоящих христиан и доставят полезных граждан краю. Впрочем, распространением православия в Америке, кажется, по сие время ни гишпанцы, ни мы похвалиться не можем. Наши американцы выучены правильно крест класть, калифорнские наизусть три священные стишка знают, но успехи в религии у обоих народов одинаковы. Истинная мораль ее забыта, итак — что пользы? Но дав священству к образованию истинных христиан полное наставление, можно в то же время поручить им и земледелие, снабдя такими предписаниями, чтоб вели они его тихими, но верными шагами, приохочивая людей ласкою и не упущая никогда из виду свободы человека. Тогда, когда будут земледельцы находить собственные свои выгоды, промышленность сия приохотит их, успехи будут надежнее и столько же частному из них каждого, как и общему всего края благу споспешествовать будут.
2-е. В рассуждении миссионеров сказал уже я выше, но когда наше духовенство отправляться будет из людей просвещенных и благонравных и с такою же в возвращении их свободою и наградою за труды их, а притом будут присылаться белые священники, а не монахи-безженцы, весьма не у места здесь девственность проповедующие, то можно быть уверену, что хозяйственная жизнь их, добрые семейственные примеры, трудолюбие и умные советы сделают из диких настоящих христиан и доставят полезных граждан краю. Впрочем, распространением православия в Америке, кажется, по сие время ни гишпанцы, ни мы похвалиться не можем. Наши американцы выучены правильно крест класть, калифорнские наизусть три священные стишка знают, но успехи в религии у обоих народов одинаковы. Истинная мораль ее забыта, итак — что пользы? Но дав священству к образованию истинных христиан полное наставление, можно в то же время поручить им и земледелие, снабдя такими предписаниями, чтоб вели они его тихими, но верными шагами, приохочивая людей ласкою и не упущая никогда из виду свободы человека. Тогда, когда будут земледельцы находить собственные свои выгоды, промышленность сия приохотит их, успехи будут надежнее и столько же частному из них каждого, как и общему всего края благу споспешествовать будут.
Е. В рассуждении миссионеров сказал уже я выше, но когда наше духовенство отправляться будет из людей просвещенных и благонравных и с такою же в возвращении их свободою и наградою за труды их, а притом будут присылаться белые священники, а не монахи-безженцы, весьма не у места здесь девственность проповедующие, то можно быть уверену, что хозяйственная жизнь их, добрые семейственные примеры, трудолюбие и умные советы сделают из диких настоящих христиан и доставят полезных граждан краю. Впрочем, распространением православия в Америке, кажется, по сие время ни гишпанцы, ни мы похвалиться не можем. Наши американцы выучены правильно крест класть, калифорнские наизусть три священные стишка знают, но успехи в религии у обоих народов одинаковы. Истинная мораль ее забыта, итак — что пользы? Но дав священству к образованию истинных христиан полное наставление, можно в то же время поручить им и земледелие, снабдя такими предписаниями, чтоб вели они его тихими, но верными шагами, приохочивая людей ласкою и не упущая никогда из виду свободы человека. Тогда, когда будут земледельцы находить собственные свои выгоды, промышленность сия приохотит их, успехи будут надежнее и столько же частному из них каждого, как и общему всего края благу споспешествовать будут.
Миссионеры в Калифорнии, напротив того, имеют неофитов своих совершенными невольниками. Правда, что их хорошо содержат, поят, кормят, берегут и смотрят за ними как нельзя более, и вот наружность, которая в глаза мечется! Но я признаюсь Вашему Сиятельству, что другим смотрю на нее образом и в моральном смысле лишь чистой и приборной скотной двор вижу, в котором расчетистый хозяин их так же, как быков, лелеет. Они не имеют ни малейших выгод от трудов своих; чувствуют, что на целой век на единообразное осуждены упражнение; тоска снедает их сердце, они бегут, оставляя жен и детей, но паки приводятся и так должны терпеливо сносить участь свою. И это еще хвалится? Это называется делать людей благополучными? Этому призрению человечества удивляются? Боже мой! Какие ложные заключения, когда попрано право человека, забыты преимущества его, сила и ум ближнего его в скота обращает, дух навсегда убит, и он при всех врожденных в нем порывах душевных сил не может никогда возвыситься и — поневоле должен пресмыкаться!
Из наших американцев одни каюры отягощены работами, но к облечению их сделал я постановление и представил Правлению Компании. Впрочем, все американцы пользуются совершенною свободою; нужды их удовлетворяет сама природа; они ходят на звериной промысел по доброй воле своей для того, чтоб продав Компании зверя, утешить прихоть свою. Человек везде подобен обезьяне; ему всего того хочется, что у другого видит. В американцах разлился род роскоши, они любят сукно, шелковые платки и тому подобное; это рождает в них промышленность. Каждой ищет все средства добыть зверя, и когда выменял вещь, для щегольства ему нужную, то рад без памяти и следовательно утешен столько же, сколько и мы в просвещенном нашем состоянии, достигнув предмета, утешаемся. Он тотчас одевается как русской для того, что чувствует превосходство нации, к ним водворившейся; подражает ему, потому что возвышается дух его; он гордится своею удачею и между тем сближается характером. Теперь вопрошаю, которой из обоих американских народов счастливее? — Дайте нашим американцам хорошие примеры и тогда другой вопрос: какая впереди для обоих народов перспектива?
3-е. Строение у них в глаза бросается, но время и число рук, на то употребленное, необъятно. Наши строения произведены, может быть, не иначе, как употребляя в год сто человек, рублены из леса и притом под ружейными выстрелами. В рассуждении строения сделал я особые предписания, которые изъяснил подробно в донесениях моих, и когда последуют им, то опять уверен, что заведения наши скоро сравняются, а когда разведем лошадей и пильной завод устроится, то в течении пяти лет калифорнские превзойти могут.
4-е. Чистота беспримерная. В сем должно отдать им справедливость, но возьмите же во уважение 1200 человек, в одном месте спокойно живущих, из которых всегда отделить есть кого, и опять и климат. Малолюдство наше, однакож, не извиняет нас, и при хорошем порядке сию часть полиции устроить недолго.
5-е. Призрение человечества. Оставляя ложную систему благополучия неофитов в сторону, благонравие миссионеров и собственные пользы их влекут к тому, ибо потеряв неофита, теряют они работника и следовательно доход свой. У нас, напротив того, один предмет бобры, а человечество забыто было. Но таково положение самой Компании, таково внимание правительства и таковы ограниченны ее способы. Русские пришельцы состоят из буйных и развратных людей, из полупая на четыре года собою и своими силами жертвующих. Смотрители Компании также — пайщики. Предмет их рухлядь, а не американцы, с которыми по прошествии времени они в век не увидятся и никаким за них отчетом не обязаны. Ежели б в числе чиновников Компании не доставила судьба здешнему краю Александр Андреевича Баранова, которого бескорыстие и решимость не обуздывала промышленных, то давно б такие чудеса вышли, каких представить себе не можно. Они сорвали б американцам головы и потом и своими поквитались. Но теперь чудес можно ожидать впереди еще лучше, когда есть чиновники, которые, не зная никакого повиновения, потонее и получше расположатся, но также на настоящее лишь время, ибо впереди не умея обсуживать, будут теми же жертвами, а Россия — без областей. В Калифорнии губернатор и коменданты президии объезжают округи свои и посылают к вице-рою годовые отчеты; но у нас при первом еще государе на меня первого в отправлении сюда жребий пал, и до приезда моего в Америку ни правительство, ни сама Компания ни малейших не имели сведений. Но истребите паи, устройте штаты, организуйте Компанию как политическое тело во всех частях ее, тогда и здесь, подобно другим самодержавным компаниям, все пойдет в порядке своем; человечество в попечении правления уже первым, а не последним предметом будет; выгоды акционеров усугубятся; законы охранят безопасность всех и каждого; край получит должную защиту, торговля силу, а преобразователи закоренелой и пагубной системы, кроме бесценного в душе их удовольствия, заслужат справедливо в потомстве имя друзей человечества.
6-е. Одежда неофитов состоит из одного сарабе и шерстяной опояски, которые сами ткут они, но у них овец бездна; такая же бездна и другого скота, но ни на одном, однакож, я сапогов не видел. У нас, напротив того, американцы одеты и обуты; иные имеют суконные и фризовые капоты и сюртуки, горловые шаровары и торбаса, дабинные рубашки и исподнее платье, а бедные вместо сукна еврашечьи и птичьи парки, которыми компания при всех недостатках в долг под промысел снабжает их, и в сем случае наши одеты лучше, несмотря, что скотоводства не имеем.
7-е. Пища. Что хороша она, то правда, но между тем какие бы избытки скотоводства в нашей Америке быть ни могли, я никогда бы ее не позволил. Неофиты их, кроме повальных болезней, как то ныне был сарампион, о котором я ниже скажу, мрут ежегодно, и причина тому несродность к пище, которая сколь ни вкуснее прежней, но к той они привыкли и в ней воспитаны. Губернатор искренно признался мне, что в древней Калифорнии все индейцы вымерли, миссии опустели и что и здесь того же ожидать надлежит, ибо, по замечанию его, со времени учреждения в Новой Калифорнии миссий две пятых части индейцев уже истребилось, кроме того, что ныне от одного сарампиона, как видел я в рапортах его, более 3000 человек умерло. Сарампион есть род жара, в котором человек четыре или пять дней? тоску чувствует и в то же время сыпь показывается, которая проходит, но спустя две недели открываются жестокие кровавые поносы, нередко смерть за собою влекущие. Болезнь сия не была там известна и завезена к ним из Мексики. Но древняя Калифорния и без сарампиона опустела. Итак, мыслю я, что наших американцев всегда должно содержать на юколе, рыбе, китовине, жирах, бурдуке, ягодах и тому подобном, не отходя ни мало от сродной им пищи, гнилости соков препятствующей, да и самое юношество не иначе воспитывать. Но я примолвлю еще о калифорнских и наших к пропитанию способах. Быки у них дикие в изобилии и ходят стадами, и так накинув аркан, вот и пища готова; но у нас юколу, китовой жир, ягоды, сарану и прочее с великими трудами припасать должно; следовательно, и ныне в прокормлении наших американцев осуждены мы на большие труды и попечение, и я посмотрел бы хозяйства калифорнских миссионеров в нашем севере! Мне удалось снискать дружбу из них отца Мартина де Ландаета, которой в 1791 году послан был в Ноотку-Зунд и зимовал там. При всех данных от правительства способах, что отправлены были суда с хлебом, припасами, скотом, семенами и что даже и прихотливыми вещами снабжены они были, он ни в чем не успел, говоря мне точно сими словами, что это климат чертям, а не людям жить, и по возвращении их гишпанцы такие изъяснили невозможности, что двор их навсегда оставил покушения к северу. И действительно, переселяющимся из жаркого пояса нельзя перенесть его, но родившимся в севере россиянам, кроме того, что сами по себе к преодолению всяких трудностей они сродны, климат Америки нашей весьма мягким покажется. Скучны и несносны только проливные осенью и до генваря дожди, но стужа умеренная. В нынешнюю зимовку мою генваря до 7-го всегда было теплоты 2, 4 и 6 градусов, перепадал снег и на другой день сходил, но 7-го числа сделался первой мороз и неделю только стоял от 12 до 16 1/2 градусов, выпал снег и лежал до майя месяца, но февраля до 25-го числа, в которое вышел я в море, было стужи 4, 5 и 6 градусов по утрам, а к полудню меньше, и часто термометр не только на точке замерзания был, но иногда и градус другой, третей теплоты показывал. При умеренной стуже сей от высокости гор, снегом покрытых, в конце февраля были ежедневно раз по 5 и 6 в сутки порывистые с вихрем сильные грады, которые почасту работы прерывали. Впрочем, с самого генваря время было прекрасное, и как весна, так и лето сопровождались беспрерывно благополучною погодою.
Вот, милостивый государь, все Вашему Сиятельству сравнения мои по шестинедельной бытности в Калифорнии, замечания о земле сей. Простите, ежели где-нибудь может быть слишком обнажил я чувства мои и припишите слабости, человеку свойственной. Видя вещи здесь так, как их видеть должно, не магу я говорить равнодушно, когда они мне таких трудов и пожертвования сил стоят, что смею Ваше Сиятельство уверить, что едва ли сыщется человек, чтоб вперёд на них отважился. Довольно входил я в нравы как природных жителей, так и пришлых гостей к ним. Приноравливаясь к обоим, расположил я и преобразование края, показал средства к истреблению зол, постыдных веку нашему, говорил о торговле, хозяйстве, промышленности, отвращении недостатков, устроении порядка, законов, взысканий, призрении человечества, изъяснил, какие плоды отдаленным областям Сибири от здешнего благоустройства предстоят, не оставил ни одного предмета, словом: начертал весь приступ к организации торгового деля политическим, боролся и здесь с предрассудками, убедил очевидностью, исписал, хотя и не красным, но может быть от души и сердца идущим слогам стопы бумаги здесь, послал столько же в главное управление и ежели все это не стоит уважения? — Ежели обсуживание мною вещей в настоящем и будущем с дурной и хорошей стороны видах их не заслужит внимания, то горько мне будет недоверие к трудам моим и ещё более чувствовать, что несчастные следствия заставят уважить тогда, когда невозвратно время потеряно.
Извините, милостивый государь, что в письме моем вмешал я множество различных материй по мере того, как встречались они, и что столько же может быть некстати поместил я частные мои приключения. Приводить каждую и писать особые Вашему Сиятельству письма, истинно не имею времени, а потому искренне описываю здесь цепь всех происшествий в том виде, в каковом случились они. Ежели судьбе будет угодно окончание романа моего, к которому отнюдь не по пылкой страсти в моих летах уже места не имеющей, но совсем из других побуждений и может быть столько же и по остаткам тех еще во мне чувств, которые некогда делали счастье жизни моей, сделал по уважению обстоятельств, отдаленности и обязанностей своих весьма осторожное и кондициональное начало, в таком случае могу я новую показать услугу Отечеству личным обозрением гавани Вера-Круца, Мексики и таким проездом чрез всю внутренность Америки, каковым по подозрительности Гишпанского Правительства едва ли кто подробно мне воспользоваться может, привесть вам о всей торговле их, избытках, недостатках и прочем полные замечания; могу извлечь новые для соотчичей моих выгоды и, ознакомясь с Вице-Роем, попытать с восточной стороны Америки портов судам нашим, авось либо россиян во дни попечительного о них Государя откроют и из Петербурга торговлю теми избытками природы и произведениями промышленности нашей, которыми иностранцы на счет наш пользуются, могу в то же время кинуть лаз на торговлю Американских Штатов, побывав в них и соглася торговые их с нашею компанию виды. Вот, милостивый государь, новые вам жертва человека совсем себя на пользу ближнего посвятившего и ничего более в жизни не желающего, как только того, чтоб силы его отвечали усердию.
Но я обязан донести Вашему Сиятельству столько же о плавании нашем из Калифорнии, как и о всех здешних обстоятельствах.
Мы вышли из порта Св. Франциско мая 10-го числа в шесть часов пополудни. Губернатор и все наши приятели выехали в крепость проводить нас. Мы салютовали ей 7-ю, но отвечали нам 9-ю выстрелами. Вышед, пустились мы в долготу и, перевалив 10 градусов, нашли благополучный ветр, которым дошли до острова Кайган. Здесь 10 дней держали нас штили. B это время лопнуло у нас множество вант, и мы, разрубя кабельтов, едва успели скрепить их стоперами, как сделался жестокий ветр, в который, конечно, все наши мачты слететь бы должны были. B губу Норфолк-Зунд пришли мы июня 8-го числа, стреляли крепости, но медленные ответы и притом, не встретя байдарки и не видав нигде человека, пришли мы в сомнение, ибо свежо в памяти нашей было, что мы почти всех на смертном одре оставили. Имев добрых 10 пушек, начали мы уже приготовляться к военным действиям, как в ночи пришли байдары, и мы, успокоясь благополучным существованием Ново-Архангельска, буксировались ночью в гавань, и 9 числа поутру бросили в порте якорь.
Обратное плавание наше довольно было счастливо, кроме болезней. Появились у нас горячка и жестокая сыпь, приставшая от сарампиона, последняя и меня не пощадила, но, благодаря Бога, все мы оправились и пришли сюда благополучно. По сие время имел я честь писать Вашему Сиятельству все обстоятельства в том виде, в каковом до возвращения моего чувствовал их, теперь дополню их здешними происшествиями.
По отбытии моем скорбут свирепствовал как здесь, так и на Кадьяке. Умерло русских 17 человек. В порте Ново-Архангельске 60 человек было недвижимых. Американцы наши так же были одержимы сею болезнею и много умерло. К счастью марта 22-го числа подошла сельдь, люди, получа свежую пищу, начали ею оправляться и теперь только 6- человек опасных, да пять человек на костылях бродящих, которых стараемся подкрепить зеленями и хлебного пищею. Во время сельди пожаловали сюда для ловли их колоши числом более, тысячи человек, некоторые были с ружьями, осторожности против них были удвоены, между тем жили они апреля по 1е число, в которое пришло из Бостона трехмачтовое судно «Океин», на нем капитан Венчин, старый г. Баранову приятель. Он, приметя критическое положение, отказал колошам с собою в торговле и дал им почувствовать дружеские с правителем сношения, принудил чрез то всех скорее разъехаться по проливам. Благодаря Бога, что в самое малолюдство не отважились они сделать решительного покушения. Они боятся крепко г. Баранова, и истинно одно имя его весь край в страхе держит. Но я должен сказать Вашему Сиятельству, что он далее мая будущего года ни за что не остается и убедительно просит меня Главное Правление известить о том. Жаль и крайне жаль лишаться сего достойного человека, за которым и все лучшие люди не упустят выехать. Колоши после того то и дело, что гостят здесь человек по 10 и 15 попеременно, смотрясь пристально на укрепления наши. Между тем, слухи пронеслись, что Чилхатские и Хуцновские народы хотят соединиться с ситкинцами и овладеть портом. Г. Баранов обнес возвышение свое стоячим из бревен тыном, в котором поделаны для пушек амбразуры и ухо востро держит. Правда, что крепость наша теперь более на остров походит, но для колош эта предосторожность достаточна, потому что как смело ни решались, не отважились на гору броситься. На эленге не иначе ходят, как с заряженными ружьями, так как и в лес для рубки бревен и жжения уголья и для работ берутся равные предосторожности. Колоши ласкаются, начали часто и всюду ездить, но извергам сим нельзя ни в чем верить. Нет народа вероломнее.
Судно «Александр» пришло сюда из Кадьяка апреля 26-го числа и привезло множество неприятных вестей.
Якутат взят в октябре дикими, крепость сожжена, люди все наголову побиты, кроме 8 человек, 2 женщин и З мальчиков, которые тогда не быв в крепости, а на покосе, спаслись бегством теперь в плену у Угалахмутов, требующих знатный выкуп, который с Кадьяка послан будет. Злодейство сие произведено общe с собственными кагорами, которых по-видимому подкупили колоши, на Акое живущие.
Из Кинайской губы так же и из Чугачской с Нучека получены известия, что чугачьцы и медновцы грозятся истребить русских. Кинайцы начали уже показывать холодность в обхождении, жалуясь, что табаком мало потчуют их. Малахов и Тепи в обоих сих укреплениях начальствующие, просят помощи. Им послано с Кадьяка 10 человек, а более отделить не можно, но что это? — лишь умножение жертвы.
На Кадьяке в свозе кормов и промыслов люди терпели величайшие бедствия и многие от бури перетонули. Повсюду нужно строить для перевоза морские боты, они подороже байдар стоят, но когда человечество уважаться будет, то кажется и сие замечание будет принято.
Правда, что крепость наша теперь более на острог походит, но для калош эта предосторожность достаточна, потому что, как бы смело ни решились, не отважатся на гору броситься. На эленг не иначе ходят как с заряженными ружьями, так, как и в лес для рубки бревен и жженья уголья, и для всех работ берутся равные предосторожности. Калоши ласкаются, начали часто и всюду ездить, но извергам сим нельзя ни в чем верить. Нет народа вероломнее!
Судно «Александр» пришло сюда из Кадьяка апреля 26 числа и привезло множество неприятных вестей.
Якутат взят в октябре дикими, крепость сожжена, люди все наголову побиты, кроме 8 человек, 2 женщин и 3 мальчиков, которые тогда не быв в крепости, а на покосе, спаслись бегством и теперь в плену у угаляхмутов, требующих за них выкупу, которой с Кадьяка послан будет. Злодейство сие произведено обще с собственными каюрами, которых, по-видимому, подкупили калоши, на Акое живущие.
Из Кинайской губы, также и из Чугачьской с Нучека, получены известия, что чугачцы и медновцы грозятся истребить русских. Кинайцы начали уже показывать холодность в обхождении, жалуясь, что табаком мало потчуют их. Малахов и Ренин, в обоих сих укреплениях начальствующие, просят помощи. Им послано с Кадьяка 10 человек, а более отделить не можно, но что это? — Лишь умножение жертвы!
На Кадьяке в свозе кормов и промыслов люди терпели величайшие бедствия и многие от бури перетонули. Повсюду нужно устроить для перевоза морские боты; они подороже бай-дар стоят, но когда человечество уважаться будет, то кажется и замечание будет принято.
Из возвращавшейся отсюда осенью на Кадьяк с промышленным Демененковым партии более 300 лучших кадьякцев и с ним погибло бурею. Вот следствия неустройства! Теперь от оставших жен и детей вопль и рыдания по всему острову. Я всепокорнейше прошу Ваше Сиятельство предложить Комитету Компании, чтоб занялись всеми моими донесениями. Ноября от 6-го числа писанное покажет вам, милостивому государю, что я все сии несчастья предвидел. Там изволите найти замечания мои о промыслах, каюрах, судах и прочих предметах. Пророчества мои, к несчастью, скоро сбываться начали, но они и все сбудутся, буде не возьмет Компания деятельных мер, которые подробно изложил я в каждом донесении моем.
Здесь кстати осмелюсь сказать Вашему Сиятельству, что истреблением людей мы без всякого фанатизма не менее гишпанцев отличались. По собранным мною сведениям, из 390 человек, в нынешнее четырехлетие паи или силы всего Северозападного берега Америки составляющих, убито, умерло, перетонуло 71 человек, двое бежали у нас в Калифорнии, итак, всего осталось к защите 317 человек, в том числе больных и увечных множество. Сколько погибло американцев, одному Богу известно! Я думаю, что по такой организации Компании на пять бобров верно по человеку положить можно. Стоит ли заняться сим краем, предоставляю решить доброму вашему сердцу, но мое изорвалось уже здесь от глупой чувствительности.
О судне "Св. Елизаветы" писал я Главному правлению, что, послано будучи в здешней пролив навстречу партии сентября 2-го числа, вынесло его в море и оно очутилось на Кадьяке. Оттуда было оно октября 26-го сюда с кормами отправлено, подходило к здешним местам, но опять жестокие ветры помчали его на Кадьяк, где оно близь Угака на мыс брошено и декабря 18 разбилось до основания. Люди, благодаря Бога, все спаслись до одного. Отец Гедеон, ко мне на сем судне отправившейся, разделил сии бедствия. Командир судна был г. Карпинской. Знав суда и порядок здешней, я не смею много винить его. У него вышли неудовольствия с кадьякским правителем Баннером, и оба они неправы. На г. Карпинскаго протестовал бывшей у него штурманской ученик Бубнов в том, что не принял он советов его и оттого вынесло их в море. Г-н Карпинской не хотел иметь его, и Кадьякская кантора оставила его в Павловской гавани. Он просил другого, но она не дала. Я читал бумажную войну их, но между тем судно разбито и резолюции мои не помогут. Ежели прочитать изволите описание мое судов здешних, то мне кажется радоваться надобно, что «Елизавета» так счастливо погибла, и слава Богу, что груз, ей некогда вверенной, достиг до Охотска.
Ваше Сиятельство изволите видеть, сколь неприятны на Кадьяке обстоятельства от одной невозвратной потери такого числа островитян, но там еще и другие беспокойства. Когда слухи пронеслись, что чугачцы и калоши хотят пуститься в Кадьяк и овладеть Павловскою гаванью, то лишенный чинов дворянин Борисов, как сказывал правителю Баранову пришедшей на судне «Александр» штурман Петров, хотел сменить правителя Баннера, обратить церковь в крепость и, словом, такие чудеса творить, что с ним совладеть не можно. Отправляя ныне судно "Св. Марии" в Охотск с моими депешами, предписал я зайти на Кадьяк за промыслом и вывесть г. Борисова в Россию, но буде не будет он повиноваться, то без всяких околичностей заковав его, выслать как преступника. Нравственность сего человека видна из дел, по которым судим он был, как-то в насиловании родной его матери и тому подобных безделицах. Ума в нем с избытком, но весь обращен ко вреду ближнего. Все во флоте знают его по многим анекдотам. Раз не был он удостоен к производству, потому что в аттестате из снисхождения было написано: "Поведения изрядного", и когда адмирал Круз сказал ему, что это всё равно что скверного, то имел он дерзость тут же протестовать на адмирала, что он преступник по первому пункту и порицает Матерь Божию, когда и той не нашли к похвале лучше слова как "изрядной и преблагословенной". Множество подобных постыдных происшествий, как-то: разбитие в воинской комиссии зерцала и другие, обращает он себе в славу. Ныне определясь в Компанию в мореходы, увез он из Иркутска чью-то девку со сносом вещей, за ним была погоня, но он дорогою обвенчался и сюда отправился. На судне также великие были от него беспокойства. Отсюда по просьбе г. Баранова выслал я его на Кадьяк для зимовки. Он вызывался мне обучать мальчиков навигации, но я отказал ему и дал знать правителю, чтоб этот образователь нравственности от школы удален был, и чтоб с первым транспортом вывесть его как язву. Теперь он всех перессорил, между духовными посеял раздор, всё расстраивает, приласкался к доброму отцу Гедеону, которой, не жив в свете, не умеет проникать в людей и за него распинается. Бухгалтер Кожин также пишет ко мне жалобу, и я, знав характеры каждого, должен для общего спокойствия заниматься здесь беспрерывными вздорами. Признаюсь Вашему Сиятельству, что горько мне, приобыкнув к серьезным упражнениям, видеть себя осужденным разбирать в то же время мелочи и за них еще более рисковать честью. Может быть, и теперь будут винить меня, что строго велел я поступить с лишенным чинов, но не лишенным дворянского достоинства; правда, но я личного оскорбления не имею, а отвращение могущего от него быть вреда меня к сей строгости обязывает. Служить на одном с ним судне никто не хочет; поверить ему начальства не можно, потому что уйдет он в острова Сандвичевы или куда-либо в другое место и никогда не возвратится, ибо люди наши, быв каждой до тысячи рублей и более должны Компании и по недостатку промыслов не имея к выплате надежды, готовы всегда воспользоваться предприимчивостью и еще свои к тому советы подать; здесь же держать его для Компании бесполезно и столько же опасно для общего спокойствия, итак, крайность принудила меня преступить те границы умеренности, которые столь строго предписал я себе.
Тендер «Авось» нашел я неспущенным. Болезнь людей остановила здесь все работы. Приступя к ним со всею деятельностью, только что не живу я на эленге и думаю 1-го июля спускать на воду, а к 15 опять пущусь странствовать. Предметы мои Уруп, Сахалин и что встретится. Беру я два судна «Юнону» и «Авось Морскую часть поручаю г. Хвостову, которой так удачно и деятельно исполнил калифорнскую экспедицию, что не могу я довольно выхвалить расторопности, искусства и трудов его. Лейтенантов Карпинского написал я на «Юнону» в помощь г. Хвостову, Машина на судно «Св. Марии» в Охотск, и на том же судне и г. Сукина возвращаю в Россию.
Г-н Сукин приступал к г. Баранову о посылке его для поиска островов. Чтоб отделаться от него, принужден тот был дать ему судно «Ростислав», но зимовавшей здесь бостонский капитан Вульф, «Юнону» нам продавший, просил отдать ему, что он сам им управлять будет с бременцом Подгашем в Россию возвращается. Я согласился на то, знав, что Вульф, видев наших офицеров, бежит всякого с ними неудовольствия. Стыдно столь неприятное заключение иностранных, но между тем они правы. Доктор мой также пожелал возвращаться в Россию на «Ростиславе», зимовка их здесь с Вульфом подружила и я весьма рад был, что в экспедиции моей не будет ни одного иностранца свидетелем; но я из опыта скажу Вашему Сиятельству, что никогда их посылать не должно; доброе обхождение с ними делает их капризиозными, я довольно испытал сих ученых попугаев; не знав общежития, не умеют они никогда судить о следствиях поступков своих, а тем менее управлять собою. Пришедшей суда (сюда) на судне «Океин» капитан Венчип предложил в отсутствии моем г. Баранову судно свое, а от него требовал байдарок, чтоб из полу промышлять бобров в Калифорнии. Зная мое суждение, Александр Андреевич не согласился, но как по малолюдству нашему здесь без прикрытия судов нельзя разослать по проливам партии, то принужденным нашелся для подкрепления Компании, выгод зашедших сюда полупайщиков и самых американцев, к нам приверженных, производить промысла на берегах Нового Альбиона, для чего дал ему сто человек кадьякцев и 50 байдарок под начальством Слободчикова, которой расторопностью и добрым поведением его мне известен. Ему даны трое русских проворных ребят и бостонец Жонес, в службе Компании для перевода находящейся. Контракт заключен с довольными осторожностями, чтоб начать промысла с 46° и именно от реки Коломбии идти к югу до порта Св. Франциско, не касаясь отнюдь гишпанских владений. Капитан Венчип должен прикрывать партию вооруженным баркасом, и брат егодолжен всегда при партии находиться. Буде же пожелает он идти в Калифорнию, то идти ему, Венчипу, одному, а партию оставить на берегах Нового Альбиона и с ними брата своего с 8-ю или 6-ю вооруженными матросами. Контракт заключен на 10 месяцев, но по непредвидимым в пользу промыслов обстоятельствам можно ему, Венчипу, удержать людей и еще на четыре месяца и по прошествии термина доставить ему сюда всю партию обратно. Слободчикову дана инструкция стараться обласкивать народы, для чего и товаров отпущено с ним на 16 000 рублей, а между тем замечать места к водворению. Итак, вот, милостивый государь, как здесь эти вещи и без важных способов делаются. Они вышли майя 15, и россияне теперь уже на берегах Нового Альбиона. Ежели судно «Океин» пойдет в Калифорнию, то будет жертвою фрегата, буде выслан он, но наши между тем остаются там невозвратно. Итак, буде бы только подкрепили вы из Петербурга двумя судами с 50 человеками для высадки, то первое заселение сделано, и берега сии стали бы год от году России упрочиваться, а плодородие земли и мягкость климата вдруг вознаградили бы все издержки. По обилию смирных жителей могли бы мы тотчас завести свои миссии. Я уверен, что для Государя всё равно, римско- ли католические или греко-католические будут новые его подданные. Отец Грубер, с которым часто я по сим материям говаривал, был бы и в сем проекте великою помощью, а чтоб руководствовать этому великому исполнению опытными знаниями, я приготовил уже миссионеров из самой Калифорнии. Лучший из них отец Жозе де Уриа дал мне слово, и я, пользуясь фанатизмом гишпанцев и угождая им набожностью, под видом надобности капеллана жене моей, сделал это так, что губернатор и всё семейство Аргуелло упрашивало его на то, чего сам он добиваться был должен. От светского и духовного начальств предварительно уже писано к вице-рою и архиепископу мексиканским о увольнении его. Предприимчивый отец Педро также дал мне слово, когда исполнится срок его обязанностей.
