Ирина Щеглова. Змеиные глаза смерти 6 страница

– Ничего, – отозвался Спиридон, – доставил я его на турбазу, переполошил всех, директор отвез в больницу. Мы потом навещали его с настоятелем, расспрашивали, только он утверждал, что ничего не помнит. Хотя кое‑что все же удалось узнать. Нашли дом, где собирались, так сказать, сподвижники. Тех, кого там застали, вроде бы удалось спасти. Хотя они все были не в себе, лечились долго. А остальных взяли на месте. Я же их и поймал на капище, правда, уже без всяких фокусов. Собрались ребята и девчонки, что‑то там пытались устроить, воспроизводили ритуалы, в барабаны стучали, на дудках свистели, воображали себя сообщниками древних богов… и где они только набрались всего этого! Вообще жалкое зрелище. – Спиридон покачал головой. – Испуганные, растерянные, толком ничего объяснить не могут, плетут чепуху какую‑то.

– Так, значит, это секта какая‑то? – уточнила Варя и добавила: – Была…

– Да не секта! – не выдержал Гоша. – Одержимые они!

– Что значит – одержимые? – не поняла Варя.

Какие одержимые? Кем? Или чем? Они что, наркотики употребляли? Или их кто‑то гипнотизировал? Ага, как же! Их гипнотизировал, а заодно и Спиридона, и ее с Гошей. Нет, не вяжется. Не сходится. Тут что‑то другое, что‑то непонятное, необъяснимое… И еще фиолетовый балахон! Тот парень, которого укусила змея, был в фиолетовом балахоне, и Дэн тоже… но ведь прошло двенадцать лет, не может быть, не может… А то, что произошло сегодня ночью, как объяснить? Коллективная галлюцинация? А Варины сны? Ее разум отказывался понимать и принимать произошедшее.

Она посмотрела на Гошу:

– Значит, ты меня принял за одну из них, из этих, – предположила она.

– Поначалу – да.

– Почему?

– Да потому что ты приехала вместе с ними!

– То есть ты знал заранее, что они приедут? – не отставала Варя.

– Знал… Мы все знали.

– Выходит, секта существовала все это время? И тот парень вас обманул?

Старик покачал головой:

– Гоша прав, это не секта, скорее всего они действительно одержимы.

– Кем?!

Старик внимательно посмотрел на нее:

– А ты подумай… Кто выглядит как человек, но воли своей не имеет? Кто внешне благополучен, привлекателен, красив, удачлив, но на самом деле таковым не является?

– Вы как‑то туманно говорите, – смутилась Варя, – я, конечно, читала о том, что демоны или бесы вселяются в людей, но как‑то не верится… Больше похоже на страшные сказки или легенды. Средневековье какое‑то, – она пожала плечами.

– А ты бы предпочла, чтоб всему этому нашлось какое‑нибудь рациональное объяснение, – невесело усмехнулся Гоша.

– Конечно, предпочла бы! – вспыхнула Варя. – Мне до сих пор кажется, что я сплю и вижу страшный сон. А как еще мне все это воспринимать? Вот скажи мне, твое оружие против змей, почему оно действует? Когда мы встретились на берегу, змеи на тебя напали, так? И ты всем им снес головы, но куда потом подевались тела? И еще я видела тебя во сне, и еще… – она запнулась, понимая, что увлеклась и наговорила лишнего.

– Сон во сне? – переспросил Гоша.

– Не знаю, – буркнула она в ответ.

Старик кряхтя поднялся с корточек, подошел к столу, снял с полки большой сверток, осторожно развернул ткань. В свертке оказалась книга, по виду старинная, в кожаном переплете. Раскрыл на закладке, приблизил к самым глазам, начал вчитываться, шевеля губами.

Оторвался от чтения, взглянул на Варю строго и произнес:

– Доколе диавол был ангелом светлым и святым, дотоле обитал он на небе. На небе совершилось несчастное превращение, и многочисленное собрание Ангелов отделилось от сонма Небесных Сил, соделалось собранием мрачных демонов, имея во главе падшего херувима. Увлечены в падение и погибель многие из высших Ангелов, из господств, начал и властей (Еф. 6, 12.). Вследствие этого превращения «бысть брань на небеси: Михаил, Архистратиг небесной силы, и Ангели его, пребывшие верными Богу, брань сотвориша со змием, и змий брася и нагели его. И не возмогоша, и места не обретеся им к тому на небеси. И повержен бысть змий великий, змий древний, нарицаемый диавол и сатана, ль стяй в селенную всю, и повержен бысть на землю, и А нге ли его с ним низвержени быша». (Откр. 12, 7–9.)

– Ничего не поняла, – призналась Варя.

– Да что тут понимать, – возмутился Гоша, – на капище древние люди поклонялись тому самому великому змею, или дьяволу, свергнутому Ангелами на землю. Хотя, конечно, они не могли знать об этом, просто поклонялись, считая его божеством. Потом люди перестали поклоняться, может, ушли отсюда, может, еще что‑то случилось, надоели они дьяволу, слишком легкая добыча. А что – приходи и вселяйся в любого, беспрепятственно.

– Как это – вселяйся? – с ужасом переспросила Варя. – Почему? Я не хочу, чтоб в меня кто‑то вселялся.

– Не хочешь – не вселится, – успокоил Гоша, – только в нашем случае люди сами хотели, понимаешь? Наслушались льстивых обещаний, поверили во всемогущество неких «таинственных сил». Да сплошь и рядом сейчас такое творится! Например, не везет человеку, а ему пообещают – ты приходи сегодня ночью в одно волшебное место, сделай то и то, произнеси заклинание, повой на луну, поклонись, подпрыгни… Да мало ли что. И главное – будет тебе счастье. Некоторые дурачки и дурочки верят. Еще бы! Ведь стоит только проделать какие‑то ритуалы, как вмиг из дурнушки станешь красавицей, из лузера – в лидеры, из нищего превратишься в богача.

Варя покраснела, вспомнив о том, что и она сама когда‑то так же думала, мечтала, завидовала успешным и удачливым…

– К тому же прикольно! – распалялся Гоша. – Сразу вокруг столько единомышленников, новые друзья, приключения, ночные собрания, все так таинственно, и сразу чувствуешь себя причастным к чему‑то значительному, как будто обрел сокровенное знание, силу, способности. На окружающих теперь посматриваешь свысока, они‑то ничем подобным не обладают, а ты – избранный!

И правда, первое время везет, за бывшими дурнушками стаями бегают парни, хилые мальчишки вдруг начинают побеждать своих обидчиков, откуда‑то появляются деньги…

– Но что же в этом плохого? – тихо переспросила Варя. – Все хотят быть счастливыми. Почему одним – все, а другим – ничего?

– Вот‑вот, – подхватил Гоша, – именно так и рассуждают те, кто попадается в ловко раскинутые ловушки.

– Ты упрощаешь, – попытался остановить Гошу Спиридон. Но того уже понесло:

– Я не упрощаю! Все так и есть!

– Выходит, никому верить нельзя? – переспросила Варя. – Выходит, если со мной хотят познакомиться, то я должна быть начеку: а вдруг это злыдни?! В каждом человеке видеть врага? Да что же это за жизнь тогда будет, а?!

Спиридон выслушал не перебивая, а потом произнес:

– Война, Варя, идет непрекращающаяся война, внутри нас и вокруг нас. Большинство людей не задумываются, предпочитают закрывать глаза и ничего не замечать. Они окружают себя иллюзиями, живут каждый внутри своего кокона и думают, что они в безопасности. Вот так же, как и ты. Но рано или поздно наступает такой момент, когда человек должен сделать выбор, когда стенки кокона становятся прозрачными и человек оказывается один на поле боя. Он растерян, испуган, кричит: не хочу! Это не со мной происходит! Мне все это приснилось! Он пытается закрыть глаза, отмахивается, убегает, но бежать некуда, потому что ты – на линии огня. И твой кокон – это всего лишь узкая траншея, окопчик, где сидят такие же, как и ты, и так же делают вид, что их все это не касается.

Он смотрел куда‑то сквозь нее, голос звучал монотонно, как‑то очень спокойно, буднично, бесстрастно. Он не проповедовал, не пытался напугать, он говорил о том, в чем был абсолютно уверен, и эта уверенность не оставляла сомнений. Варе стало страшно. Она закрыла лицо ладонями, сжалась и сразу же представила себе картинку: сидит она в окопе, вокруг рвутся снаряды, идет жестокий бой, гибнут люди, но они понимают, за что, никто не ропщет. И только Варя и такие, как она, сидят, вжавшись спинами в земляной накат окопа, закрывают глаза, затыкают уши, каждый – сам по себе, они стараются грезить о том, чего нет, выдумывают свои безопасные мирки, успокаивают себя иллюзиями. Но подсознательно каждый знает, что вот‑вот снаряд попадет в окоп, разорвется и унесет еще несколько десятков жизней. Ни за что. Просто так.

Варя с усилием отогнала от себя тревожную картинку, провела ладонями по щекам, сжала голову:

– Но почему, почему? Господи! Я не хочу, – прошептала она, – не может быть, чтоб все было именно так! Это жестоко! – уже громче выкрикнула она.

Старик пожал плечами, Гоша нахмурился.

– Как теперь жить? – с тоской спросила Варя.

– С открытыми глазами, – посоветовал Гоша.

С открытыми – значит признать, что этот мир совсем не такой, каким кажется. Что в нем действительно идет война, и не какая‑то локальная – за нефтяные источники или чьи‑то имперские амбиции. А настоящая битва добра и зла.

«Пафосно, прям как в кино», – невесело подумала Варя.

С открытыми глазами – значит выбрать свою сторону, осознанно выбрать, а не как те «бычки на веревочке», что повелись на льстивые обещания приверженцев сил зла. А что такое зло? Для одних, может быть, оно и не зло вовсе, а самое что ни на есть добро, и наоборот… Если подумать? Зачем она понадобилась Дэну? Хотел заполучить ее в свои ряды? Что ж, у него почти получилось. Стю и Римма отлично спелись. Они смогли стать для Вари очень хорошими подругами, такими, каких у нее никогда не было. Она и мечтать не смела, чтоб две такие умницы‑красавицы заинтересовались ей. А как они хвалили ее! Как старались заинтересовать, развлечь, помочь… Ведь спрашивала она себя: почему? Чем она могла так понравиться им? Что в ней такого особенного? Ведь были у нее сомнения – были! И что она отвечала себе? «С меня взять нечего, а раз так, то девчонки искренне хотят подружиться… а что, бывает…» Ведь бывает же! Не такая уж Варя плохая, не хуже других. И она всегда мечтала о настоящих друзьях, о тех, кто полюбит ее такой, какая она есть. И вообще, хочется жить и быть счастливой, а тут какой‑то сумасшедший старик и его не менее чокнутый племянник навязывают партизанскую войну в горах. Что же дальше – сидеть до конца дней в этой лачуге, прислушиваться к звукам ночи и отражать змеиные атаки?! Простите, на минуточку, – а как же родители? Школа? Тетка, наконец! Ведь она несет за Варю ответственность. Мама, наверное, весь телефон разбила… Спокойно, спокойно… Ее найдут, непременно найдут. Тетка знает, куда и к кому она поехала, так что достаточно написать заявление в полицию, там прижмут директора турбазы, ему придется все рассказать, ведь он наверняка знает, кто такой Гоша, где живет Спиридон и куда запропастилась Варя. Они все знают! И Дэн в том числе!

Надо просто запастись терпением. Бегать одной по горам страшновато, мало ли, что вся эта тусовка затевает… А пару дней Варя вполне может подождать. Правда, все ее вещи остались на турбазе, Варя с удовольствием бы приняла душ и переоделась, но о такой роскоши приходилось только мечтать.

Ее найдут, непременно, обязательно! И все встанет на свои места, все будет, как раньше.

Ничего, она потерпит…

 

XVI

 

После скудного завтрака Гоша собрался уходить. Варя насторожилась: куда это он? Старик словно прочитал ее мысли:

– Ты не беспокойся, Гоша сходит на турбазу за твоими вещами. Мы попытаемся отправить тебя домой.

От неожиданности Варя потеряла дар речи. Вот так‑так! Они хотят отправить ее домой?! Она не ослышалась? Это что – новая жестокая шуточка? Или все‑таки у сумасшедших бывают минуты просветления? Но где логика? Зачем Гоша тащил ее сюда, а теперь вдруг они со стариком решили избавиться от нее? Если Дэн и его компания так опасны, то как же Гоша один отправится на турбазу? Это равносильно самоубийству.

Нет, логикой тут и не может пахнуть. Варя уже насмотрелась на них: и на старика с Гошей, и на Дэна с компанией. У них у всех крыша потекла.

Варя решительно встала:

– Пойдем вместе!

Гоша поморщился и покачал головой.

– Что? – не поняла Варя.

– Опасно, – нехотя признался он.

– Тебе неопасно, а мне опасно?!

– Я осознаю степень опасности, а ты – нет. К тому же именно на тебя охотится Дэн, я ему не нужен, – холодно объяснил Гоша.

– Послушайте, – с трудом сдерживая раздражение, произнесла Варя, – если те люди на турбазе действительно опасны, то ходить туда нет никакой необходимости. Плевать я хотела на вещи. Давайте так: Гоша проводит меня до какой‑нибудь дороги, лучше до шоссе, я там поймаю попутку и доеду до города. Обращусь в полицию, пусть приедут, разберутся. Если на турбазе засели опасные сектанты, их арестуют. Хотя их в любом случае надо арестовать, потому что они явно пользуются какими‑то психотропными веществами, я могу подтвердить, могу сдать анализы, да и вы тоже…

– Варя! – негромко окликнул ее Спиридон.

– Что?! – Она уставилась на него непонимающе и почти сразу догадалась: – А! Вы хотите сказать, что у вас тут целая мафия орудует? Опасно связываться?

Старик обреченно вздохнул:

– Допустим, так…

– Ну и что?! – воодушевилась Варя. – Думаете, не найдем управы? Мне, главное, до Москвы добраться, а там я уж точно…

– А если не доберешься? – перебил Гоша.

Варя осеклась:

– Но вы же сами сказали, что хотите отправить меня домой…

– Так было бы лучше для всех, – ответил Гоша.

Старик похлопал его по плечу:

– Пора, не тяни время.

Гоша вскинул на плечи тощий рюкзак и вышел.

Варя с удивлением смотрела ему вслед.

– Потерпи, – попросил старик.

Варя прикрыла глаза: «Потерпи… Да, я помню, знаю… Но как все‑таки глупо… Я не оцениваю степень опасности. Как же я могу ее оценивать, если ничего не понимаю».

С детства она привыкла к правилам: дорожного движения, хорошего поведения, общения и прочим. Она всю жизнь прожила в мегаполисе, уж куда опаснее! Да в ее городе каждый день происходит такое, что этим двоим и не снилось! Выпусти их сейчас на московскую улицу, да они и дорогу не смогут перейти, не говоря уже обо всем остальном. А туда же! Ну, хорошо, допустим, в горах Варя не очень ориентируется, просто потому, что не знает правил. Но она ходила на курсы по альпинизму и по специальной стенке лазала со страховкой, кое‑что она может, хоть и городская девчонка. И тут же вспомнила, как едва поспевала за Гошей и как легко и быстро он шагал, прыгая по камням и безошибочно выбирая направление, угадывая тропинку. Да, в сланцах не очень‑то по горам побегаешь. Так ведь Гоша сам виноват! Он же не дал ей времени собраться, потащил за собой в чем была. А теперь, конечно, она всего лишь обуза.

Варя забилась в угол и думала, думала, почти не обращая внимания на старика.

Ее мысли были ясными, и сонливости она не чувствовала, в отличие от предыдущих трех дней на турбазе. Выходит, что‑то там такое было… накачивали ее чем‑то? А что, вполне похоже на правду. Если девчонки подсыпали ей какую‑нибудь гадость в кофе, еду или воду, то неудивительно, что ей все время хотелось спать, и сны ее были больше похожи на кошмары. Подсознание работало, предупреждало. Выходит, Гоша правильно сделал, что вытащил ее оттуда.

Вытащил, а дальше что? Привел на капище, показал. Капище, допустим, всего лишь антураж, заманушка для непосвященных, а на самом деле все примитивно просто. Дэн и его сообщники задуривают головы подросткам, чтоб подсадить их на наркотики? То есть все ради денег.

Варя гордилась собой! Еще бы! Она сама дошла до простой схемы, раскрыла, можно сказать, преступление! Как в кино! Там тоже вроде все с мистики начинается, а потом, смотришь, – элементарное мошенничество, обман чистой воды.

Старику, понятно, везде бесы мерещатся, а Гоша, возможно, и сам когда‑то попался, а? Может, он из бывших? А старик его спас?

Так, теперь все более‑менее становилось на места. И ночное появление Дэна в лачуге, и все дальнейшее – это просто галлюцинация. Дэн мог просто подбросить чего‑нибудь в печку, а там оставались угольки, задымило, вот вам и змеи на стенах и потолке. Однако в лачугу Дэн так и не вошел. Да и зачем приходил? Припугнуть? Чтоб не вмешивались в его дела?

Варя энергично встряхнула головой: «Думай!» – приказала она себе. Теперь, когда старик и Гоша вдруг решили отправить ее восвояси, Варя абсолютно перестала их бояться. Она больше не чувствовала себя заложницей двух сумасшедших. Дэна она опасалась, но не особенно. Даже если он местный наркобарон, ну и что? Зачем ему Варя? Сначала ее девчонки «рекомендовали», если можно так сказать, но теперь? Теперь‑то она ему не нужна… или нужна?

От этой мысли стало неприятно, холодок пробежал по позвоночнику, Варя поежилась. Вдруг Дэн считает, что ей слишком много известно? Вдруг она нежелательный свидетель? А что делают с нежелательными свидетелями? Правильно – их убирают!

«Ты слишком много смотришь фильмов, подруга», – прошептала Варя.

Ей очень хотелось поделиться со Спиридоном своими мыслями, но, зная его точку зрения, не стоило и стараться. Все равно он опять станет грузить ее мистическими откровениями. Спору нет, он хороший человек, но явно не от мира сего.

 

XVII

 

Время тянулось и тянулось, солнце как будто застыло на одном месте, ни туда ни сюда. Вроде бы давно должен миновать полдень, но ленивое солнце до сих пор не добралось до зенита.

Сидеть, забившись в угол, надоело. Варя выглянула из хижины.

– Неужели все еще утро? – негромко вслух произнесла она.

Старика поблизости не оказалось. Варя нашла его под навесом, он развешивал пучки трав на просушку.

– Который час? – спросила Варя.

Он мельком взглянул на небо и ответил:

– Около одиннадцати…

– А поточнее? – потребовала она недовольно.

Старик пожал плечами:

– Примерно без четверти…

– Шутите? – прищурилась Варя.

– Зачем? – удивился старик.

– Вот и я думаю – незачем, – почти грубо буркнула Варя. – Гоша когда ушел? Часов в восемь?

– Да, в восьмом, – подтвердил Спиридон.

– Уже должен был вернуться, – заметила Варя. – А вам вроде и дела нет?

Но старик не обратил внимания на ее слова.

– Помоги‑ка мне, пожалуйста, – попросил, – вот эту, с желтенькими цветочками подай, – указал он на травяной сноп, наваленный на мешковине. Травы и цветы лежали вперемешку: синие, белые, желтые, фиолетовые соцветия, резные и круглые листики, длинные стебли. Из всего разнотравья Варя смогла узнать только ромашку; да вот эти листья, вроде на мяту похожи…

Она послушно склонилась, извлекая из общей кучи стебли с желтыми соцветиями. Собрала пучок, подала старику.

– Вишь, какая у меня природная аптека, – усмехнулся он, развешивая траву, – летом соберу урожай, и всю зиму горя не знаю. От вех болезней травки есть. – Варе показалось, будто он хвастает. Она недоверчиво усмехнулась, спорить не хотелось.

– Не веришь? – переспросил Спиридон.

– Какая разница…

– А вот послушай сначала, – и он пустился в объяснения. – Вот эта с желтыми цветочками – от всякой заразы, а та – от воспалений, эта от ломоты помогает, а (мяту Варя угадала, и еще старик показал мелиссу) с этими травками хорошо взвары готовить, но не злоупотреблять. Мята испокон веков была известна как лучшее средство для разжижения крови. Поэтому не рекомендовали пить настои из мяты воинам перед боем, иначе, при ранении, кровь не остановить.

– А вот какое самое лучшее средство от кашля?

Варя пожала плечами. И старик тут же поведал о целебных свойствах соснового цвета. Оказывается, весной надо собрать вот эти сосновые рыльца, и при сильных простудах, особенно при кашле, заваривать или настаивать и принимать.

– А я слышала о липовом цвете, – вспомнила Варя. – Мама иногда собирает…

– Липа – да, хорошо, – согласился старик, – но сосна сильнее.

Варя вспомнила четверостишие из читанной когда‑то поэмы «Про Федота‑стрельца»:

 

Съешь березовой коры

И взбодришься до поры.

Чай не химия какая,

Чай природные дары!

Улыбнулась невольно. Старик напомнил ей Бабу‑ягу с ее природными методами лечения. А еще вспомнила, как мама пичкала ее редькой с медом. Кто‑то научил: «От кашля». Дрянь редкостная! И все равно пришлось принимать лекарства, потому что кашель долго не проходил.

Варя задумчиво перебирала целебные травы, запустила руки в самую гущу… как вдруг почувствовала укол, довольно болезненный. Варя сразу же отдернула руку. «Наверное, укололась о шип», – успела подумать, поднося палец к глазам, и рассмотрела две крохотные ранки, выступившую капельку крови… Услышала громкий хлопок, подняла голову, успела увидеть резко побледневшее лицо старика, он покачнулся и стал медленно оседать, а потом перед глазами поплыло, закружилось, и мир вокруг нее начал гаснуть…

 

XVIII

 

Перед глазами плыли разноцветные пятна, колыхалось марево, в висках бухал колокол. Тело не слушалось.

– Спиридон, – с трудом ворочая языком, прохрипела она. Хотела приподнять голову, но не смогла, шею сдавило упругим жгутом. Жгут двигался, то сжимаясь, то ослабляя хватку. – Спиридон!

Она попробовала повернуться на бок и сразу же увидела. Прямо перед глазами, еще не четко, размыто, но вполне узнаваемо качнулась змеиная голова.

К горлу подкатил спазм. Варя задохнулась и застыла.

Змеи были повсюду. Обвивали ее руки, ноги, ползали по лицу, путались в волосах, шуршали чешуйчатыми телами, норовили заползти в уши. Варя лежала не в силах пошевелиться, вне себя от ужаса, сознание, вроде бы вернувшееся к ней, готово было вновь погаснуть.

«Где я? Что со мной?! Это сон? Очередной кошмарный сон?!» – она силилась вспомнить, но помнила только прокушенный палец.

«Змея! Меня укусила змея! – догадалась испуганная Варя. – И я потеряла сознание… А Спиридон? Где он?»

Варя не чувствовала ног и рук, то ли от страха, то ли от перенапряжения.

«А как же Спиридон целую ночь простоял в могиле со змеями?» – она снова вспомнила рассказ старика.

«Господи! О чем я думаю?! Какая могила?! Меня укусила змея, я умираю! Это просто предсмертный бред! Но как же Спиридон? Ведь он был рядом. Он все видел, значит, он спасет меня! Мы развешивали на просушку целебные травы. Спиридон разбирается в противоядиях… И еще Гоша, должен вернуться Гоша! И почему я все так отчетливо помню? Мои мысли вовсе не похожи на бред».

Варя открыла глаза.

Небо. Высокое, голубое, с единственным облачком прямо над головой.

Солнце перевалило за полдень.

Значит, она была без сознания больше часа. Но где была?

Спиной она чувствовала, что лежит на чем‑то плоском, жестком и твердом. Камень? Каменная плита?

Гробовая тишина, нарушаемая только шорохом змеиных тел.

«Камень, змеи… каменная плита… Капище?!» – вдруг вспомнила она.

Но как? Почему?

– Спиридон!

Она услышала звук чьих‑то шагов и беззвучно заплакала, слезы сами полились из глаз.

– Очнулась… – раздался знакомый голос, и Варя вздрогнула, даже слезы мгновенно высохли.

Над ней склонилось его лицо: равнодушное, бесстрастное, желтоватые глаза взглянули холодно. Дэн распорядился:

– Свяжите и отнесите в тень, а то не доживет…

Да кто он такой???!!!

– Немедленно отпустите меня! – потребовала Варя. – Слышите?

– О, да она еще и бунтует, – бесстрастно констатировал Дэн.

А над Варей уже склонились девчонки: Стю и Римма. Они поглядывали на Варю, тихонько хихикали, посвистывая. Нет, не посвистывая, а… Варя догадалась, они так общались между собой и со змеями. Змеи послушно оставили Варю, сползли с нее, освободив руки и ноги. Варя судорожно глотнула воздуха, захлебнулась, закашлялась, попыталась встать. Но девчонки навалились, связали, не обращая внимания на ее слабые попытки высвободиться.

– Не дергайся, – посоветовала Стю.

– И зачем ты убежала, Варюш? – спросила Римма. – Глупо, честное слово.

– Вы пожалеете, пожалеете, – из последних сил билась Варя.

Ее подхватили за руки и ноги, понесли куда‑то, но недалеко. Уложили на траву. Римма рывком приподняла голову, приставила к губам бутылку с водой. Варя пила жадно, захлебываясь, вода текла по подбородку и груди… Остаток Римма вылила ей на голову.

– Ну вот, – сказала удовлетворенно, – до ночи протянешь.

И снова засвистела‑зашипела, собирая змей‑охранников.

«Выходит, змей все‑таки возможно дрессировать, – совсем не вовремя пришла мысль в Варину голову. – О чем я думаю?! – спохватилась она. – Надо хотя бы понять, чего они от меня хотят? И где Спиридон? Если они на нас напали у его хижины, то, возможно, его уже нет в живых… Ужасно! А Гоша? Они поджидали его на турбазе? Он тоже попал в ловушку?»

– Кто вы такие? – собравшись с силами, спросила Варя. – И чего хотите от меня?

Девчонки переглянулись и усмехнулись.

– Ого, ты еще и любопытна? – Стю смотрела насмешливо. От прежнего дружелюбия не осталось и следа. А может, его и не было? Может, Варя все придумала?

– Кажется, я задала простой вопрос, – она решила не сдаваться. – Не хотите отвечать или боитесь? – Она насильно улыбнулась, пусть не думают, что она испугалась. – Так позовите вашего тренера, или кто он у вас там…

– Много чести, – прошипела Стю.

– Вот, теперь ты стала сама собой, – не осталась в долгу Варя. – А то строила из себя…

Стю скользнула к ней, приблизила лицо и прошипела:

– Много себе позволяешшшшь!

Ее глаза, такие же золотисто‑желтые, как и у Дэна, смотрели не мигая, и еще у нее были вертикальные зрачки. Лицо как бы вытянулось вперед, нос сплющился, верхняя губа приподнялась, обнажая два чуть загнутых клыка…

– Стю! – окликнула ее Римма.

Та медленно, словно нехотя, обернулась.

– Осссстафффь ее, – прошипела Римма.

Это все, что удалось разобрать Варе.

– Вы не люди! – выдохнула Варя.

– Конечно, не люди, – насмешливо согласилась Римма.

Далее Римма не удосужилась говорить по‑человечески. Они общались шипящим свистом, перестав обращать на Варю внимание, как будто ее здесь и не было.

«Сама призналась! – с ужасом подумала Варя. – Не люди, но кто? Инопланетяне? Змееногие девы? Чушь! Бред! Не может быть! Ага, не может… Валяешься тут связанная по рукам и ногам, возле тебя два существа общаются по‑змеиному, вокруг полно змей, и все это происходит наяву, и по‑прежнему невозможно ничего понять. Поневоле поверишь чему угодно. Эй, где ты, дядька Спиридон? Где ты, змеиный пастух? Неужели они убили тебя?!»

Варя изо всех сил рванулась, веревки впились в кожу. Она закричала. И почти сразу к ней подскочили, сунули в рот скомканную тряпку. Варя успела цапнуть мучительницу за палец. Остро пахнуло чем‑то нечеловеческим, звериным, мускусным… Не хватало воздуха, Варя задыхалась, но продолжала биться, пока не потеряла сознание.

 

XIX

 

Над головой висел ярко‑оранжевый лунный диск, огромный, вполнеба. Варя смотрела на него и думала о том, что такой луны не бывает, такую луну рисуют на декорациях к спектаклям о нечистой силе.

Она пришла в себя под вечер. Мучительницы снова дали ей воды, но в разговоры больше не вступали. А Варя была уже так слаба, что почти не сопротивлялась, время от времени она проваливалась в забытье, где бродили смутные образы и тонули звуки. Потом один звук стал отчетливее, как будто ветер завывал в трубе, такой тоскливый, однообразный. К нему прибавился другой, негромкий, но ритмичный: «тум‑тум‑тум‑тум». Глухо, как деревом по дереву.

Через какое‑то время она почувствовала, как ее подхватили и снова потащили куда‑то. А когда Варя пришла в себя, то увидела оранжевую луну, какой никогда не бывает в реальности… оранжевое пятно луны, фиолетовая мантия Дэна, черные тени, сплетающиеся тела змей, красные всполохи, вертикальные зрачки не мигая смотрели прямо в душу…

«Скорее бы все это кончилось, – текли вялые мысли, – смерть – она какая? Если бы сейчас просто уснуть и больше не просыпаться…»

Хотелось погрузиться в блаженное забытье, без мыслей, без чувств, без образов. Не было ни страха, ни сожаления, только страшная усталость и еще безразличие, абсолютное безразличие и покорность. Пусть все идет как идет…

Звук усилился. Тянущие звуки ввинчивались в мозг, ритм глухих ударов стал громче, отчетливее.

Заломило в висках, нестерпимо, до тошноты. Варя повернула голову и увидела людей, плотно обступивших жертвенник. Они стояли, чуть покачиваясь из стороны в сторону, в такт монотонному ритму.

Над головой раздался низкий голос, он отчетливо произносил слова на незнакомом языке.

«Дэн…» – догадалась Варя. Она попыталась запрокинуть голову, чтобы удостовериться. Да, это был он, в своей неизменной мантии, лицо скрыто капюшоном, но у Вари не возникло сомнений. Голос! Этот голос принадлежал Дэну. По обе стороны от него Варя заметила еще две фигуры, тоже закутанные с ног до головы. И Варя почему‑то сразу подумала, что это Стелла и Римма.

Дэн возвысил голос, слова звучали грозно и непонятно, почти без пауз, они сливались в речитатив. Ритм догонял Дэна, теперь удары звучали чаще, заунывное пение и взвизгивание флейт постепенно достигли самой высокой ноты и вдруг оборвались. Дэн и обе закутанные фигуры одновременно сбросили мантии. Крик ужаса застыл у Вари в горле. Фиолетовая многоголовая гидра, та самая, из сна, выросла у Вари в изголовье. А рядом извивались две гигантские желто‑зеленые змеи, свивая кольцами чешуйчатые тела.