Сигналы из туманности Кавакубо

Лид: Творческий процесс Рей Кавакубо не предполагает возврата к отработанным приёмам – это обеспечивает надлежащую свежесть новых творений. Но показ 6 марта 2010 года на неделе моды в Париже явился отклонением от нормы.

Начало заходной части

Попытки дешифровки её коллекций всегда будут грубее её творений. Это как разобрать сложное устройство, а потом опять собрать – всегда останутся лишние детали. Рей – женщина-портал. Точка доступа человечества к новой эстетике. Причудливое ДНК творений, интуитивное знание, красота вопреки. Коллекции марки Comme des Garcons - апелляция к интеллекту. Или истории о том, как полюбить Квазимодо и Гуинплена. И как-то очень рядом с мыслями японки откровения русского писателя: "Это не имеет формулы. Такими вещами можно пугать детей, но для нас это не интересно. Мы не собиратели фантастических сюжетов. Нашему сердцу милы только бессмысленные поступки…" Это было написано Даниилом Хармсом в 1937 году - конечно, гиперсистема позаботилась, чтобы «порталов» было несколько.

А дальше, совсем в касание - знаменитые строчки из поэмы В. В. Маяковского "Человек", переписанные Хармсом: "А сердце рвется к выстрелу, а горло бредит бритвою" и названия коллекции  Body Meets Dress, Dress Meets Body («Тело встречает платье, платье встречает тело») Comme des Garcon Spring/Summer 1997. Хитросплетения литературного и искусствоведческого образования Рей Кавакубо и внятного ощущения дизайнера в себе.

Иногда дизайнеры обращаются к идеям своих прошлых коллекций. И это не попытка войти в одну воду дважды: если тема и осталась той же, то меняешься ты сам. Ведь сколько раз Клод Моне писал свои кувшинки. Для Кавакубо это не характерный шаг, но история показа той коллекции 1997 года продолжается в осенней коллекции 2010 года в Париже. Это история про то, как можно нарушать анатомические пределы человеческого тела, и какой прекрасной может быть мысль свободная, не зависящая от формальностей общественного мнения.

Конец заходной части

Иногда дизайнеры обращаются к идеям своих прошлых коллекций. Для Кавакубо это не характерный шаг, но мысли выстраивают параллель с её знаковой коллекцией 1997 года Body Meets Dress, Dress Meets Body. Значит, что-то решила рассмотреть в себе, найти новое качество.

Показ открывала и закрывала русская модель Лолита Львова. Второй на подиум выходила Юлия Леонтьева. Рей любит русских моделей. Эстетика подиумного образа, далекая от классической славянской красоты, - чёрные бинты, обрамляющие бледные нежные лица, ассиметрично стянутые узелки волос на голове - больше достойна статуса невесты Дракулы. Чёрные мысли на тему пластической хирургии, но молодость побеждает. Захват сознания происходит сразу, средства для этого выбраны очень точные: контраст форм, пропорций, графичность цвета, деструкция. Основной мишенью для разрушительного воздействия явились видимые связи отдельных деталей, формообразование, обработки. В коллекции представлена многослойная система мышления, философия формы и переосмысление элементов классического стиля. Стили мягко перетекают один в другой, взаимоподчиняются и отступают.

ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ

Коллекция состоит из нескольких блоков. Чёрный блок открывает пальто с изменёнными анатомическими пропорциями – гипертрофированные плечи, подушечки-накладки, заломы и натяжение однобортной застёжки, укороченные рукава создают эффект надетого не по размеру пальто.Кавакубо часто работает не как модельер, а как скульптор. Костюм создаёт новые пропорции, иногда подчиняет себе фигуру, иногда обволакивает, рождает желание и беспокойство. Тема трансформаций тела - зобы, опухоли, наросты – эстетическое преувеличение, гипербола под опытным и точным управлением мастера. Круглый воротник, открытые запястья и щиколотки, бесформенные ботинки отсылают к образам Лолиты и Гавроша одновременно, появляется привкус порочной сексуальности, схожий с тем, что представлен в фильме Лилианы Кавани «Ночной портье». Дальше объём смещается на область бёдер, появляется двубортная застёжка. Но основная провокация – это классическая ткань в стёганых элементах. Вдох. Более спокойная форма, прямоугольный силуэт в третьем выходе – выдох, чтобы опять набрать силу в новых объёмах, сложных фактурах. Пульсирующий ритм объёмов, объединённых безошибочным чёрным. Белый появляется неожиданно, как тигрёнок-альбинос в семье полосатых собратьев, проявляет светотень объёмных «наростов», атакующих силуэт жакета и юбки, подчёркивает желтизну и случайность бельевых пуговиц. Вопреки всему, это красиво! И это магия дизайнера, «пятый элемент» в ЕЁ системе проектирования костюма.

Кавакубо часто работает не как модельер, а как скульптор. Тема трансформаций тела - зобы, опухоли, наросты – эстетическое преувеличение, гипербола под опытным и точным управлением мастера.

Чёрный снова возвращается, чтобы вывести на подиум красный под шотландским соусом. Браво! Шотландская клетка добавляет новых красок и стилистической выразительности. Рей меняет масштаб клетки, микширует формы, детали, рубит плоскости топов, подкладывая в прорези подушки. Соединяет традиционный ассортимент с элементами арт-хауса.

ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ

После красного блока - несколько бело-чёрных фигур. Потом минута покоя - три выхода из серого твида, почти родные телогрейки в японской аранжировке. А дальше чёрные начинают, а белые заканчивают. Тонко, на нюансах появляются романтические элементы – золотая и серебряная обувь, рюши и прозрачность. И даже кажется, что взгляды моделей становятся более мечтательными. Завершающий белый блок выстроен на повторе первичных элементов формы, которые уже появлялись в коллекции, но белый цвет даёт новое качество, порочность сменяется чистотой и невинностью. И последний выход Лолиты на подиум - мечта каждой маленькой девочки – белое воздушное платье с «почти» кринолином. Только надрез на груди лифа как манифест автора – «Всё ещё будет!» – начало нового отсчёта.

Настройте свои антенны – сейчас тот редкий момент, когда Рей Кавакубо выходит на связь:

«Мои новые идеи – это не творческие озарения, не завершение процесса исследования какой-либо темы. Я просто живу нормальной жизнью, прислушиваюсь, наблюдаю. Идея тихо всплывает, появляются её очертания, затем что-то сталкивается, возникает ещё одно нечто, сначала абсолютно не связанное с первой мыслью, потом из ниоткуда прибывает третий нелогичный элемент, и для меня это никогда не заканчивается. Никогда не бывает момента, когда я думаю: «всё ясно, всё сделано, всё работает». Если бы хоть на одну секунду я подумала, что всё завершено, то я бы никогда не смогла создать следующую вещь…»

ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ

«Часто составляющие полностью разъединены во времени и пространстве. Что-то могло быть эмоцией, что-то -  давним опытом, что-то - вещью, объектом или картиной, которую я когда-нибудь видела. Я никогда не знаю, по какому принципу все элементы объединяются в моей голове. Я доверяю их совместным действиям и трансформациям…»

«Иногда, чтобы создать нечто масштабное, мне приходится делать как можно меньше.»

В японском языке есть термин «айчаку», означающий чувство привязанности к предмету. Если его написать двумя иероглифами кандзи [ китайские иероглифы, используемые в японской письменности. Через какое-то время значение отдельных иероглифов стало меняться, упрощаться, а также добавились иероглифы, придуманные уже в Японии ], то первый будет означать – «любовь», а второй – «приступ». «Приступ любви» означает эмоциональную привязанность, которую человек может испытывать к предмету. Это - своего рода симбиотическая любовь к предмету не за то, что он делает, а за то, что он представляет. Все вещи этой коллекции вызывают острый приступ айчаку.

ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ ГАЛЕРЕЯ