Окончание рассказа А. Грина

Отличные игрушки старика Альважа следовало бы завести всем воинственно настроенным людям.

 

 

Задание 146

 

"Расшифруйте" предложение.

 

Тот явился, сделал укол в руку Ивана и уверил его, что он больше плакать не будет и что теперь все пройдет, все изменится и все забудется.

 

Ответ ученика

Человек по имени Иван, по-видимому, пережил какое-то сильное потрясение и поэтому плакал. То, что с ним произошло, наверное, было очень страшным, потому что мужчины не так уж часто плачут. К Ивану позвали врача,

300

 

или фельдшера, или медбрата, который сделал ему успокоительный укол, но не обезболивающий, потому что после него, по обещанию делавшего укол, Иван должен был перестать плакать и забыть тот кошмар, который его терзал. Этот человек успокоил Ивана, говоря, что "все пройдет, все изменится, все забудется".

(Предложение взято из романа М.А. Булгакова

 "Мастер и Маргарита".)

 

 

Задание 147

 

Прочитаем две пушкинские строчки:

...ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,

 Голодный лев следит оленя бег пахучий.

Вначале нужно пояснить одну грамматическую конструкцию: лев следит бег оленя. Сейчас мы сказали бы за бегом. Но в прошлом веке конструкция следить (что?) была нормативной. Если это понятно, то и фактуальную информацию понять несложно: лев идет по следу (выслеживает) оленя.

 

А теперь - задание. Попробуйте "включить воображение" и увидеть картинку во всех подробностях. Для этого нужно определить "точку зрения" в самом прямом смысле слова, то есть занять ту или иную позицию наблюдателя.

Откуда смотрит наблюдатель? Издалека? Находится рядом со львом? Можно ли доказать, кто прав, если вдруг мнения разой­дутся? А может быть, "наблюдателем" здесь является сам лев и вся ситуация дана "его глазами", через его восприятие? Как это доказать?

 

Ответ

 

Попробуем читать медленно, каждый раз спрашивая себя: кто и откуда может это наблюдать? кто может это чувствовать? Ноздри пыльные - можно увидеть только

 

301

 

 

очень близко, причем находясь не сверху, а сбоку от льва. Песок воспринимается как сыпучий - тоже с близкого расстояния. Обозначим эту позицию № 1. А вот картинку Голодный лев следит оленя бег... можно увидеть откуда угодно - хоть с вершины бархана, хоть с самолета. Это уже совершенно иная позиция наблюдателя, № 2.

Дальше появляется слово пахучий. Кто может так воспринимать след оленя? Конечно, не человек, а только сам лев. И это будет уже "точка зрения" № 3.

В двух строчках пушкинского текста никак не объяснен переход от одной "позиции наблюдателя" к другой, они не согласованы между собой, и читатель должен уметь "прыгать", по-разному смотря на один и тот же предмет. И это не недостаток стихов, а общий закон искусства. В кино прием перехода от "общего плана" и "крупному" распространен очень широко. А в литературе первым его применил именно А. С. Пушкин: до него "количество возможных в литературе точек зрения было невелико, они были читателю заданы", и смешение точек зрения было запрещено законами поэтики. Пушкин сначала в "Руслане и Людмиле", а потом в "Евгении Онегине" создал новую художественную систему, построенную на "игре точек зрения".                                                                                                                               

 ...Вот как далеко мы ушли от голодного льва. Этот пример приводит Ю.М. Лотман в своем спецкурсе "Роман в стихах Пушкина "Евгений Онегин", в главе «Проблема "точки зрения" в романе».

 

Задание 148

 

"Расшифруйте" предложение.

 

Письмо, полученное мною недели через две после того, было кратко - ласковая, но твердая просьба не ждать ее больше, не пытаться искать, видеть.

 

302        

                                                  

Ответ ученицы

Мужчина и женщина были, по-видимому, очень дороги друг другу, и между ними произошло что-то важное, после чего они расстались. Недели через две он получил от нее письмо. Из письма стало ясно, что она приняла решение никогда больше с ним не встречаться (твердая просьба не ждать ее больше). Она хорошо к нему относилась, не хотела причинить ему боль, поэтому ласково попросила его не искать встреч с ней. Она понимала, что выполнить эту просьбу ему будет нелегко, поэтому просила об этом не только ласково, но и твердо.

Найдите лишнюю информацию в этом ответе.

 

Ответ

 

Из предложения не вытекает, что ему нелегко будет вы­полнить ее просьбу.

(Предложение взято из рассказа И. Бунина

"Чистый понедельник".)

 

Задание 149

 

Прочитайте фантастический рассказ американского писателя Теодора Томаса.

 

Сломанная линейка

Логарифмическая линейка сломалась пополам под паль­цами Картера. Он уронил обломки на стол и, подняв голову, встретился глазами с Сесилом Харди. Картер сказал одними губами: "Я так хочу этого, Сесил, так хочу!"

Харди медленно наклонил голову.

— Я знаю, Уолтер. Я понимаю тебя.

- Понимаешь? Я растил его чуть ли не с пеленок. Я сделал из него человека. Я сделал из него лучшего человека, который когда-либо учился в Академии. Я

 

303

 

 видел, на что он способен, и потому отдал ему все, что у меня было, и он впитал это, как губка. Дальний Космос у него в крови. Он... — Картер помолчал, потом добавил: — Если бы мой Уолт не погиб, он бы стал таким же, как Я Лайтнер. Теперь ты знаешь, каково мне...             

Харди поднялся со стула и положил руку на плечо Картера.                                            

- Я знал об этом все годы, Уолтер.                   

- Ты хочешь сказать, что это было заметно? Харди улыбнулся и покачал головой.

- Нет, незаметно в том смысле, в каком ты это

понимаешь. Я знал, потому что в мои обязанности входит знать об этом и потому что мы с тобою старые друзья. Я видел выражение твоих глаз, когда ты смотрел на Лайтнера. Но никто больше не замечал.                

Картер выдохнул воздух и провел рукой по ежику стальных волос.

- Я старался не показать...

- Ты и не показал. Ты хорошо держал себя в руках. Может быть, даже слишком хорошо. Лайтнер думает о тебе совсем не так, как ты о нем.                  

- Я знаю, я не мог позволить ему догадаться о моих чувствах. Это было бы невыносимо. И он должен попасть в Дальний Космос, хотя бы в награду за все эти годы. В один прекрасный день парень станет начальником космонавтов. И когда этот день наступит, Лайтнер будет лучше меня. Он обязан выдержать испытание - для меня, для себя, для всей Земли. Такие люди встречаются редко. Они нам нужны.

Харди взглянул на хронометр и сказал:

- Что ж, скоро все выяснится. Он сейчас спускается на автолете к городу. Мне пора к приборам.

Он обернулся к пульту.

Картер подошел к нему, остановился рядом и прошептал: "Сесил..."

Харди вопросительно посмотрел на него.

- Зачем испытывать Лайтнера? Он все эти годы

 

 

304

 

настолько превосходил остальных. Мы можем спокойно обойтись и без испытания. Глаза Харди расширились.

- Уолтер, не может быть, чтобы ты говорил все это всерьез. Это последнее испытание - единственный способ заглянуть в душу человека. Чувства, испытанные им при возвращении домой, скажут нам, настоящий ли он разведчик Дальнего Космоса или просто еще один искусный космонавт. У нас нет другого пути, чтобы узнать это. И ты знаешь, что мы обязаны провести испытание. - Он помолчал и добавил: - Почему ты боишься, Уолтер? Может быть, ты знаешь что-нибудь неизвестное мне? Ты опасаешься, что Лайтнер может не выдержать?

- Разумеется, нет. Давай начинай испытание. Мальчик его выдержит.

 

За тысячу миль от них Лайтнер опустился на автолете на небольшую поляну. Он не выключил двигателя, пока не осмотрелся. Вечерело. Ветерок угас, и воздух был спокоен. Лайтнер откинул назад голову и вдыхал запах нагретой солнцем травы. Он посмотрел на юго-восток, на садящееся солнце и увидел дуб. Дуб совсем не изменился. Какой это был сук? Третий сверху? Прикрыв глаза ладонью от солнца, он внимательно присмотрелся к суку, но на нем не осталось никаких следов воздушного змея, висевшего там несколько лет назад. Сейчас Лайтнер снова пережил размытые временем страдания мальчика, который увидел, как погибает воздушный змей. Он улыбнулся, вспомнив теплый голос отца, его руку на своем плече, вспомнив, как они сделали новый змей, лучше старого, который летал много дней подряд.

Лайтнер пошел к городку. Сначала быстро, но постепенно воспоминания заставили его замедлить шаги. Изгороди, по которой он когда-то пробегал целую четверть мили, не коснувшись земли, уже не было. Где это было? Здесь? Нет, вон там, там еще рос колючий

 

305

 

 

 

кустарник, в котором он и Джо Нобб гонялись друг за другом. В конце концов они отправились домой вместе, сплошь покрытые царапинами и ссадинами. Лайтнер хмыкнул. Старик Картер не пришел бы в восторг от его доблести в том бою.                                 

Впереди последний поворот, и над ним, как и раньше, нависая над дорогой, стояла старая ива. Лайтнер прошел под ней, по туннелю, прорубленному в ее в ветвях для автомобилей. Ствол ивы окружали кусты, и сквозь них виднелось кладбище. Лайтнер различал могильные плиты, белые на фоне зелени. Он поглядел в ту сторону, где были похоронены отец с матерью, и свернул было с дороги, но передумал. За поворотом дорога превратилась в широкую полосу бетона, которая и была Главной улицей. Лайтнер остановился и посмотрел вдоль нее.

Солнце садилось за спиной, и косые лучи окрашивали улицу в красноватый цвет. Редкие прохожие виднелись на тротуаре, да изредка проезжала машина и исчезала за углом. Немногие звуки голосов и урчание моторов доносились сквозь пелену теплого воздуха. Лайтнер покачал головой. Ничего не изменилось. Вот он, его город. В то время, когда люди стремятся к звездам, он остался таким же, каким был и сто лет назад. Изменят ли его следующие сто лет? Лайтнер снова покачал головой и ступил на тротуар.

Он миновал гараж Мэрфи, примостившийся под деревьями на краю городка. Потом прошел мимо группы людей, одного из которых он узнал, но не стал останавливаться. Они вопросительно посмотрели на высокого стройного человека в форме Старшего кадета-космонавта. Но никто не сказал ни слова до тех пор, пока он не поравнялся с аптекой Мартина.

Мистер Мартин отделился от группы людей, стоявших у двери, подошел к нему и спросил:

- Уж не сын ли ты Лайтнера?

Лайтнер улыбнулся, протянул руку и сказал:

- Здравствуйте, мистер Мартин.

 

 

306

 

Мартин пожал руку и, не выпуская ее, обернулся к остальным:

- Посмотрите, кто к нам приехал. Это же сынишка Джона Лайтнера.

Многих из них Лайтнер узнал. Он пожимал им руки и говорил, что у него все в порядке.

Потом наступил момент, когда приглашения зайти в гости были сделаны, а новости исчерпаны. Наступило молчание. Они стояли, улыбаясь ему и поглядывая вдоль улицы. Они понимали, что Лайтнер хочет увидеть свой дом, и не стали его загораживать. Он помахал на прощанье рукой и пошел дальше.

Он прошел мимо фуражной лавки, подле которой фермер грузил на машину мешки с концентратом. До Лайтнера донесся сухой сенный запах концентрата. Он повернул за угол, прошел два квартала и понял, что перед ним дом Эгнес Мур. Он поглядел на темный портик и вспомнил тот давнишний вечер, когда портик тоже был темным.

На прежнем месте стояла и лавочка, на которой они си­дели тогда, не говоря ни слова, ощущая только громовые удары крови в сердце. Круглое плечо прилегало к его руке, и наступил момент, когда дыхание их оборвалось, чтобы вернуться через мгновение уже прерывистым и быстрым. И в этот момент неожиданно появился на дорожке ее отец и обнаружил их сидящими на разных концах лавочки. Если он что-нибудь и заподозрил, то не подал виду, только кивнул им и прошел в дом.

Лайтнер улыбнулся, вспомнив об этом. Он не чувствовал волнения. Только слегка удивился тому, что когда-то такие вещи представлялись ему значительными. В доме Муров горел свет, но он не стал сворачивать к их двери.

Он пошел дальше и через квартал остановился перед своим домом. Дом не был освещен: очевидно, его нынешние хозяева сейчас отсутствовали. В нем мало что изменилось. Живая изгородь была пострижена ниже, чем раньше, и вдоль дорожки перед входом выросли новые

 

 

307

 

 кусты. Дом недавно перекрасили. Это был его дом. Космонавт стоял перед ним в сгущающейся темноте. Воспоминания заполнили его сердце и завладели умом.

В тысяче миль отсюда два человека напряженно всматрива­лись в кривые, выписываемые приборами на бумажных лен­тах.

Лайтнер поглядел на деревья, окружавшие дом. Сквозь их ветви проглядывали звезды. Лайтнер отошел на середину улицы, откуда он мог видеть вечернее небо. Он стоял, широко расставив ноги, запрокинув голову, и смотрел на звезды. И звезды, казалось, смотрели на него.

Далекие солнца улыбались ему и маняще подмигивали. Как женщина, подумал он, далекая, холодная, но зовущая — зовущая прийти и познать неведомое. У Лайтнера перехватило дыхание.

Это была его жизнь. Для нее он был создан. Долгие годы учебы, напряженные занятия, труд, отказ от всего ради того, чтобы стать существом этих далеких солнц. Многое старалось помешать ему, но он победил. Картер, старик Картер наказывал его так, как не наказывал никого в Академии, - длинными часами работы, когда все отдыхали, постоянной практикой, направленной к совершенству, которого не смог достичь никто, кроме Лайтнера. Но он это им показал. Он не отказывался ни от чего, он все впитывал, как губка. Теперь его не остановить. Он готов к Дальнему Космосу.

Руки Лайтнера медленно поднимались, пока не вытяну­лись кверху. Так он и стоял - широко расставленные ноги, откинутая назад голова и руки, протянутые к звездам.

Воздух бился у него в горле. И этот звук вернул его к действительности. Он уронил руки, обернулся и побрел к дому, улыбаясь ему сдержанной улыбкой.

Приятно снова увидеть дом. Но что ему здесь делать? Он не принадлежит этому дому. Он снова взглянул вверх. Там его судьба. В Дальнем Космосе. Он громко рассмеялся и почувствовал, как к нему приходит

 

308

 

спокойствие. С поющим сердцем космонавт возвращался к автолету. Он шел быстро, не глядя по сторонам.

 

Как вы думаете, выдержал ли испытание Лайтнер? Напишите продолжение рассказа, которое отражало бы вашу точку зрения. Сравните ваше окончание с авторским.