Тупики традиционной модели развития

Почему для человечества жизненно необходим переход к зеленой экономике, формированию экологически устойчивого раз­вития? Это связано не только с обострением глобальных экологиче­ских проблем, о которых говорилось выше, но и с необходимостью критического пересмотра всех направлений человеческой активно­сти и тех областей знания и духовной культуры, которые их обслу­живают. Человечеству необходимы новая парадигма развития, найти путь к реальной ноосфере, адаптировать свою деятельность к слож­нейших механизмам регуляции биосферы и экосистем. Само эконо­мическое развитие должно происходить в достаточно узких рамках «экологического коридора».

Экономический кризис, разразившийся в 2008 г., подтвердил «тупиковость» сложившейся экономической модели. Он стал неожи­данностью для человечества, особенно на фоне успехов глобализа­ции мировой экономики, экономического роста развитых стран, бы­строго развития новых экономик (прежде всего стран БРИК: Брази­лии, России, Индии и Китая). Сейчас ученые и политики оживленно обсуждают причины кризиса, его истоки. Подавляющее большинство согласно с тем, что кризис должен повлиять на формирование новой экономики для человечества. Необходимо преодолеть или, по край­ней мере, минимизировать те недостатки докризисной традицион­ной экономики, которые сыграли роковую роль в возникновении кризиса.

К типичным недостаткам современных общественных стереоти­пов в мире можно отнести абсолютизацию экономического роста и его традиционных показателей, изученности экономических процес­сов, способности традиционной рыночной экономики адекватно реагировать на новые вызовы развития.

Необходимо изменить взгляды подавляющего большинства по­литиков и ученых на саму проблему развития, которая сейчас связы­вается с такими устоявшимися утверждениями как «экономический

368

С.Н. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

рост - залог прогресса», «сначала экономический рост, а затем реше­ние экологических проблем» и многими другими, еще недавно ка­завшимися незыблемыми истинами.

В имеющихся экономических стереотипах экономический рост обычно отождествляется с ростом валового внутреннего продукта (ВВП), максимизацией прибыли, финансовых потоков и прочих фи­нансовых показателей, а качество роста и его издержки (экологиче­ские и социальные) обычно игнорируются. Во многом применяемые в процессе принятия решений экономические и финансовые показа­тели, которые не в полной мере отражают реальные экономические, социальные и экологические процессы, и привели к глобальному кризису.

Примером такого некорректного с точки зрения устойчивости развития индикатора является классический и наиболее распростра­ненный в мире показатель - ВВП⁸. До сих пор подавляющее боль­шинство стран, в том числе и Россия, измеряют успешность своего развития по величине этого индикатора. До недавнего времени главной целью нашей экономики было удвоение ВВП. Между тем показатель ВВП адекватен скорее для традиционных индустриальных экономик, он начал применяться с начала 1950-х гг. Современные реалии постиндустриальных стран, требования модернизации для трансформирующихся экономик во многом другие. Например, для стран с большим природным капиталом рост ВВП за счет сырьевого сектора неоднозначен. Проще всего такого роста добиться за счет сверхэксплуатации месторождений энергоресурсов, леса, земли и т. д. Так, по оценкам некоторых ведущих российских экспертов, при­рост ВВП в докризисный период на 50-70% был обусловлен благо­приятными внешнеэкономическими условиями, прежде всего высо­кими ценами на нефть. Огромный вклад ценового фактора в ВВП подтверждается анализом Минэкономразвития: изменение цены на нефть на 10 долларов за баррель соответствует изменению роста ВВП российской экономики примерно на 0,4-0,5% процентного пункта⁹. Т. е. катастрофическое падение мировых цен на нефть в конце 1990-х гг. и в 2008 г. и значительный ценовой подъем после этих пе-

⁸ Подробнее проблемы разработки индикаторов устойчивого развития см.: Бобылев С.Н., Зубаревич Н.В., Соловьева С.В., Власов Ю.С. Устойчивое раз­витие: методология и методики измерения. М.: Экономика, 2011.

⁹ Из выступления замминистра Минэкономразвития А. Клепана (Известия 7 октября 2010).

369

Часть 4 Реформы: что дальше?

риодов как раз дают несколько процентов изменений ВВП, которые мало связаны с реальными процессами в материальном производстве и предоставлении услуг. Тем самым, благоприятные показатели ВВП до кризиса и в посткризисный период базируются на истощении природного капитала, превращении экономики России в экспортно-сырьевую, попадающую в прямую зависимость от глобальной эко­номики.

Таким образом, опасной чертой современной экономики явля­ется значительное расхождение стоимостных (финансовых) и мате­риальных потоков. Стоимостные потоки часто отражают виртуаль­ную экономику и живут по своим законам, слабо связанным с реаль­ной жизнью. А материальные потоки отражают реальные потоки продукции и ее производства, использование природного сырья и объемы загрязнения окружающей среды. Очевидно, что в посткри­зисной экономике такая диспропорция между стоимостными и ма­териальными потоками должна быть осознана и учтена (а в даль­нейшем и устранена) в процессе принятия решений.

В качестве другого примера опасности стоимостных приорите­тов можно привести глобальную экономику, которая считается но­вой ступенью экономического развития человечества. Ее основное внимание уделяется процессам экономической глобализации, фор­мированию глобальных рынков, переливу капиталов, транснацио­нальным корпорациям и так далее, при этом экологические аспекты и вопросы устойчивого развития часто остаются в стороне. Здесь, также как и во многих других отраслях традиционной экономики, главное - максимизация финансовых потоков. Лауреат Нобелевской премии по экономике М. Алле отмечал: «В действительности глоба-листская экономика, которую нам представляют в качестве панацеи, знает один единственный критерий - деньги. У нее есть лишь один культ - деньги. Лишенная каких-либо этических соображений, она может лишь сама разрушать себя»¹⁰. К этой цитате можно только до­бавить, что такая экономика лишена и экологических соображений.

Мировая экономика должна изменить траекторию своего разви­тия для того, чтобы предотвращать глобальные кризисы, подобные современному, в том числе, и обусловленные экологическими де­формациями. Здесь очевидным аргументом является тот факт, что для достижения всеми странами мира уровня развития и потребле-

¹⁰ Алле М. Глобализация: разрушение условий занятости и экономического роста: эмпирическая очевидность. М.: 2003, с. 143.

370

С.Н. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

ния передовых стран понадобилось бы увеличить использование природных ресурсов и количество загрязнений еще в десятки раз, что невозможно в силу ограниченности ресурсов и ассимиляционных возможностей биосферы. Известный американский эколог Л. Браун в качестве примера этого утверждения приводит Китай¹¹. Для дости­жения этой страной стандартов жизни населения США, ей понадо­бится нефти и бумаги больше, чем все их мировое производство. И это без учета потребностей остальных трех миллиардов людей в ми­ре, живущих в развивающихся странах, в частности, быстро разви­вающихся Индии, Бразилии и других стран с большим населением. Очевидно, что мировая экономика оказывается в затруднительном положении в рамках имеющихся экологических ограничений и со­временной экономико-технологической модели.

Среди объективных причин следует отметить скрытость (ла-тентность) большого количества экологических проблем, традици­онный рынок их просто не видит. Современная экономика не может точно определить цены и ущербы в окружающей среде, «оцифро­вать» и экономически представить экологические проблемы для вла­сти, бизнеса и общества. К числу нерешенных эколого-экономических проблем можно отнести следующие:

. Отсутствие цены на большинство природных благ (ресурсов и услуг);

• Недооценка экологических ущербов;

• Диффузия (распыление) выгод;

• Неадекватное отражение фактора времени (близорукость рынка);

• Общественные блага.

С точки зрения процесса принятия конкретных экономических решений критической является такая фундаментальная экономиче­ская проблема, как занижение или отсутствие цены на многие при­родные ресурсы и услуги, что препятствует оптимальному рыночно­му функционированию. Для многих природных благ вообще нет рынков. В этом случае начинает действовать суровое экономическое правило: «То, что не имеет цены, экономической оценки - не суще­ствует для экономики, не учитывается при принятии экономических решений». Если пытаться включить в процесс принятия решений ис­пользование природного капитала, экосистемных услуг, то оказыва-

¹¹ Brown L.R. Eco-Economy. Building an Economy for the Earth. Earth Policy Insti­tute. W.W.Norton&Company. New-York, London, 2001.

371

Часть 4 Реформы: что дальше?

ется, что из их функций фактически только одна (обеспечение ресур­сами) включена в рыночную систему, а остальные (регулирующие, культурные, эстетические и другие) находятся вне рынка. Теория однозначно отвечает - при заниженных ценах (или их отсутствии) блага/ресурсы используются и потребляются в завышенных количе­ствах, переэксплуатируются, что неизбежно приводит к их деграда­ции и исчерпанию. В результате современная рыночная экономика не может правильно оценить выгоды и издержки, что лежит в основе принятия экономических решений. Достаточно простая логика ры­ночной экономики - если выгоды превышают затраты, то экономи­ческое решение правильное - в данном случае не срабатывает. Необ­ходимо осознать, что «бесплатная» природа оказывается очень доро­гой, если своевременно адекватно не учитывать ее услуги и функции. Для смягчения и ликвидации негативных экологических последствий требуются колоссальные затраты: достаточно вспомнить многие эко­логические катастрофы последних трех десятилетий.

Следствием неспособности современной экономики адекватно оценить природные блага является недооценка экологических ущер­бов или, говоря на языке экономики, отрицательных экстерналий (внешних эффектов)¹². Многих природоохранных мер можно было бы избежать, если бы были известны точные внешние издержки от деятельности загрязняющих предприятий, так как реализация прин­ципа «загрязнитель платит» возложила бы дополнительные затраты на субъекты, загрязняющие окружающую среду, включила бы эколо­гические издержки в цену (то есть интернализировала экстерналий). Однако практическая сложность определения внешних издержек де­лает необходимым либо введение различного рода дополнительных экономических инструментов (платежи за загрязнение, «зеленые» налоги и другие), либо проведение общих мер природоохранного характера (очистка загрязненных вод коммунальными службами и другие). Но раз нельзя полностью оценить стоимостную величину ущербов, то и вся экономическая система налогов, платежей, штра­фов, направленных на реализацию принципа «загрязнитель платит», работает неэффективно, и не способна предотвратить дальнейшую деградацию окружающей среды.

¹² В самом общем виде экстерналий (внешние эффекты) можно определить как некомпенсируемые воздействия (положительные или отрицательные) одной стороны на другую.

372

С.Я. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

Латентный (скрытый) характер экологических проблем прояв­ляется и в диффузии, «распылении» выгод от функционирования многих природных объектов и систем. Рыночная экономика «не ви­дит» и не может учесть в своих механизмах, интернализировать по­ложительные эффекты природы. Эколого-экономические выгоды от экосистем зачастую распыляются на огромные территории, включая всю планету, однако огромная часть таких выгод проявляется и при­сваивается далеко от породившего их объекта. Например, сохране­ние такой малоценной с точки зрения локального собственника эко­системы как болота оказывается чрезвычайно выгодной для огром­ных территорий из-за предотвращения наводнений, очистки воды, пожаров. А для мирового сообщества чрезвычайно важны экономи­ческие выгоды от функций климатического регулирования болот, связывания ими парниковых газов. Другой пример. Если экономиче­ски оценить все экосистемные функции леса (водорегулирование, депонирование углерода, очистка воздуха, предотвращение навод­нений и т. д.), то оценка дерева в лесу в 3-5 раз превышает цену его древесины.

Одним из ключевых недостатков современной экономики явля­ется неадекватное отражение фактора времени в процессе принятия решений. Здесь существенной проблемой для рынка является его близорукость и недальновидность - небольшой временной период, за который должны окупиться затраты, по чему и оценивается эффек­тивность принимаемых решений. Для устойчивого развития, при­родных благ, ущербов нужно просчитывать последствия на длитель­ное время (десятилетия и более). Поэтому проблема изменения кли­мата абсолютно маргинальна в рамках традиционных рыночных подходов, поскольку ущербы и выгоды от мероприятий по адаптации будут проявляться только через несколько десятилетий.

Проблемы формирования зеленой экономики в России

Переход к «зеленой» экономике в разных странах будет происходить по-разному, поскольку он зависит от специфики при­родного, человеческого и физического капиталов каждой страны, уровня ее развития и социально-экономических приоритетов, эколо­гической культуры общества. В заключительном документе Конфе­ренции ООН в Рио-де-Жанейро «Будущее, которое мы хотим» (2012) подчеркивается, что в переходе к «зеленой» экономике каждая стра­на может выбирать подход в соответствии со своими национальными

373

Часть 4 Реформы: что дальше?

планами, стратегиями и приоритетами устойчивого развития, здесь не должно быть жесткого набора правил.

Для России само понятие «зеленая экономика» является новым, и оно фактически не используется в официальных документах. Тем не менее, намеченные страной цели на ближайшие 10-20 лет во мно­гом корреспондируют с целями перехода к зеленой экономике. Это отражается в общей политике использования ресурсов и охраны ок­ружающей среды на перспективу, имеющихся правовых и экономи­ческих инструментах. Вероятно главная задача российской экономи­ки на современном этапе, отраженная в основных документах разви­тия страны на среднесрочную и долгосрочную перспективу - уход от сырьевой модели экономики. Эти задача является центральной и в концепции зеленой экономики. Ее цели в большинстве своем вклю­чены в основные концептуальные документы: Концепцию долго­срочного развития страны (2008), проект Стратегии долгосрочного развития страны («Стратегия 2020») (2012), Основы государствен­ной политики в области экологического развития Российской Феде­рации на период до 2030 года, утвержденных Президентом РФ (2012), и др.

Становится все более очевидно - и кризис это подтвердил, - что сформировавшаяся в России экспортно-сырьевая модель экономики исчерпала себя. На новый тип развития страны ориентированы все последние концептуальные правительственные документы, страте­гии и программы. Спасение во время кризиса сырьевой экономики оказалось очень дорого и малоэффективно. По оценкам Экономиче­ской экспертной группы Россия затратила на антикризисные меро­приятия больше всех в мире - более 11% ВВП, а упала ниже всех в «двадцатке» - на -7,9% ВВП¹³. По сравнению с этими показателями, например, США затратили на антикризисные мероприятия 8,4% ВВП, весь мир в целом - 7%. Страны БРИК (Китай, Индия, Бразилия) ограничились затратами всего лишь на уровне 4,2% ВВП при годо­вом росте этого показателя.

Важной чертой новой модели экономики должна стать экологи­ческая устойчивость'⁴. К сожалению, сейчас в стране сформирова-

www.iet.ru

¹⁴ Подробнее проблемы устойчивого развития и экономической модерниза­ции см.: С.Н. Бобылев, В.М. Захаров. Модернизация и устойчивое развитие. М.: «Экономика», 2011.

374

С.Я. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

лись «антиустоичивые» тенденции развития, о чем свидетельствуют следующие факторы:

• истощение природного капитала как фактора экономическо­го роста;

• существенное сокращение (вплоть до отрицательных) вели­чин макроэкономических показателей, в которых учитывается эко­логический фактор;

• недоучет экономической ценности природных ресурсов и ус­луг;

• структурные сдвиги в экономике, повышающие удельный вес природоэксплуатирующих и загрязняющих отраслей;

• рост экологических рисков в связи с высоким физическим износом оборудования;

• высокий уровень показателей природоемкости;

• природноресурсный характер экспорта;

• экологически несбалансированная инвестиционная полити­ка, ведущая к росту диспропорций между природоэксплуатирующи-ми и перерабатывающими, обрабатывающими и инфраструктурны­ми отраслями экономики;

• серьезное воздействие загрязнения окружающей среды на здоровье человека и др.

Формирование неустойчивых тенденций развития России во многом связано с недоучетом экологического фактора в макроэко­номической политике, что приводит к дальнейшей деградации ок­ружающей среды, исчерпанию природных ресурсов.

Развитие антиустойчивых тенденций также во многом связано с природоемкой реструктуризацией экономики в 1990-е гг. в пользу сырьевых и загрязняющих окружающую среду секторов, ухудшением «экологического качества» физического капитала, происходившей на фоне деградации ресурсосберегающих и высокотехнологичных про­изводств. «Утяжелению» структуры российской экономики способст­вовали и высокие цены на энергоносители, огромный рост цен на нефть и сырье в 2000-е гг. После 1990 г. удельный вес энергетическо­го сектора вырос в 3 раза и составляет сейчас почти треть всей эко­номики. Если учесть еще металлургический сектор (черная и цветная металлургия), то российская экономика более чем наполовину со­стоит из энергетики и металлургии, т. е. секторов, оказывающих наибольшее среди промышленных отраслей воздействие на окру­жающую среду. За этот же период значительно снизилась доля от­раслей, оказывающих небольшое воздействие на окружающую среду,

375

Часть 4 Реформы: что дальше?

в частности, машиностроения. В целом в экономике произошел зна­чительный сдвиг в пользу природоемких отраслей. Президент РФ охарактеризовал результат сложившихся тенденций как «масштаб­ную деиндустриализацию»¹⁵. В мире наблюдались противоположные тенденции: в подавляющем большинстве развитых стран ОЭСР, стран с переходной экономикой в 1990-2000-е гг. наблюдалось со­кращение удельного веса в экономике добывающих и с высоким эко­логическим воздействием отраслей и видов деятельности. В России экологически негативные структурные сдвиги усугубил кризис, во время которого выжили прежде всего экспортные сырьевые отрасли, в том числе и благодаря государственной поддержке. Российская экономика становится все больше экспортно-сырьевой экономикой.

Кризис наглядно показал колоссальную зависимость российской экономики от эксплуатации и продажи природного сырья. Пожалуй, мало кто в России ожидал такой зависимости. Несмотря на тезисы об инновациях, модернизации, диверсификации, все последние годы хозяйство страны превращалась во все более экспортно-сырьевое, в экономике наблюдался рост удельного веса отраслей с сильным не­гативным экологическим воздействием, по ряду направлений росло загрязнение окружающей среды. Наукоемким остается ВПК, бази­рующийся во многом на еще советских технологиях.

В 2010 г. экспорт России достиг огромной суммы в 472 млрд. долл. США, увеличившись почти в 5 раз по сравнению с 2000 г.¹⁶ Пре­вращение российской экономики в экспортно-сырьевую хорошо видно на примере структуры экспорта. Подавляющая часть экспорт­ного потенциала Российской Федерации приходится на природные ресурсы, в основном, на невозобновляемые. Только на долю топлив­но-энергетических ресурсов в общем объеме экспорта приходится почти 70%. А с учетом значительного вывоза из страны руды, кон­центратов, металлов, лесоматериалов и продуктов их переработки, удобрений, химических продуктов и другой природоемкой продук­ции эта цифра существенно возрастет и составит более 90% всего экспорта. Значительны объемы вывозимых природных ресурсов по отношению к объемам их производства. В то же время, на долю вы­сокотехнологичной продукции обрабатывающих отраслей (машины и оборудование) приходится лишь 5% от всего экспорта. Такой тип

¹⁵ В.В. Путин. О наших экономических задачах. Ведомости, 30 января 2012.

¹⁶ Россия в цифрах 2011. М.: Росстат, 2011.

376

С.Я. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

экономики оказывает неблагоприятное воздействие на состояние окружающей среды.

Весьма вероятно, что реальные объемы сырьевого экспорта мо­гут быть еще больше, что связано с нелегальным вывозом природных ресурсов. В Сибири и на Дальнем Востоке нелегальный экспорт леса, рыбы и других природных ресурсов достигает по некоторым оценкам иногда до 30-50% от суммарных объемов их использования. Одним из препятствий для такого экспорта может стать введение лицензи­рования с четким определением его условий.

Стимулированию сырьевого экспорта способствовал высокий уровень цен на энергетические ресурсы в мире и их рост. До кризиса с 1995-2008 гг. средняя экспортная цена на 1 т сырой нефти и неф­тепродуктов возросла в 6 раз, цена газа - в 5,6 раз, на руды и желез­ные концентраты - в 4 раза и т. д.

Отражением сырьевого характера российской экономики и не­значительной доли в экспорте высокотехнологичных и инновацион­ных товаров является структура импорта - закупки продукции ма­шиностроения - немногим менее половины всего импорта (44%) в 2010г.

Обеспечение инерционного экономического роста связано с ростом загрязнения и деградации среды, нарушением баланса био­сферы, что ведет к ухудшению здоровья человека и ограничивает возможности дальнейшего развития человеческого потенциа­ла/капитала. Это означает, что решение крайне важной задачи по­вышения благосостояния населения не обеспечивает необходимого качества жизни. Приближенные оценки рисков от загрязнения воды и воздуха позволяют говорить о том, что экономические издержки для здоровья населения России, связанные с загрязнением воздуха и воды, составляют в среднем не менее 4-6% от ВВП. В регионах ущерб для здоровья по экологическим причинам может достигать 10% ВРП, в частности для уральских регионов¹⁷.

¹⁷ Подробно экономический ущерб для здоровья от загрязнения окружающей среды рассмотрен в наших работах: Бобылев С.Н., Зубаревич Н.В., Соловьева С.В., Власов Ю.С. Устойчивое развитие: методология и методики измерения. М.: Экономика, 2011; Бобылев С.Н., Сидоренко В.Н., Сафонов Ю.В., Авалиа-ни С.Л., Струкова Е.Б., Голуб А.А. Макроэкономическая оценка издержек для здоровья населения России от загрязнения окружающей среды. М.: Институт Всемирного Банка, Фонд защиты природы, 2002.

377

Часть 4 Реформы: что дальше?

Необходимо задавать вопрос о посткризисном развитии страны. Ответ на этот вопрос определит и меры, которые необходимо пред­принимать. При сложившихся в экономике подходах и современных антиустойчивых тенденциях российская экономика может оконча­тельно превратиться в сырьевую природоэксплуатирующую эконо­мику, находящуюся на периферии мирового развития, с истощаю­щимися природными ресурсами, страдающую от любого, даже не­значительного, снижения цен на сырье. Небольшой экспорт обраба­тывающих отраслей на фоне огромного импорта машиностроитель­ной продукции показывает растущую технологическую зависимость страны от развитых стран, что может повысить экономическую уяз­вимость страны. Это важная причина необходимости скорейшей и масштабной модернизации.

К сожалению, новые эколого-экономические реалии недоста­точно принимаются во внимание в долгосрочных экономических документах развития страны. Например, такой амбициозный кон­цептуальный документ как «Стратегия 2020» (2012), разработанный для Правительства РФ на период до 2020 г., учитывает экологиче­ский фактор в минимальной степени и базируется на традиционной парадигме ВВП.

Для формирования зеленой экономики и перехода к экологиче­ски устойчивому развитию России необходимо изменить сложив­шийся тип развития, переломить «антиустойчивые» тенденции в экономике. Ключевую роль в этом процессе должен сыграть переход от экстенсивной экспортно-сырьевой модели экономического разви­тия к модели экологически сбалансированной (адаптированной) мо­дернизации экономического развития, экологизации экономики.

Новая экономика должна делать акцент на качественном, а не количественном развитии. Стране не надо стремиться наращивать объемы добычи и использования природных ресурсов, дополнитель­но воздействовать на окружающую среду - нужно эффективнее ис­пользовать и ликвидировать потери сырья и материалов, которые уже вовлечены в экономический оборот. Россия имеет огромные ре­зервы природных ресурсов, связанных с модернизацией. В связи с этим не надо гнаться за количественными показателями, будь то стоимостные индикаторы (ВВП и пр.) или физические объемы (нефть, газ, металлы и т. д.). Количественные ориентиры экономиче­ского роста, увеличения ВВП должны уступать осознанию важности обеспечения социального и экологического качества роста.

378

С.Н. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

С точки зрения экологической устойчивости будущая экономика должна обладать следующими важными чертами:

• в концептуальном плане в   экономические страте­гии/программы/планы включаются направления, сформулирован­ные в документах ООН и ОЭСР, посвященных «зеленым» экономике и росту, низкоуглеродной экономике;

• существенное значение приобретают экологические условия жизни населения и их обеспечение;

• приоритет в развитии получают наукоемкие, высокотехноло­гичные, обрабатывающие и инфраструктурные отрасли с минималь­ным воздействием на окружающую среду;

• уменьшается удельный вес сырьевого сектора в экономике;

• радикально повышается эффективность использования при­родных ресурсов и их экономия, что отражается в резком снижении затрат природных ресурсов и объемов загрязнений на единицу ко­нечного результата (снижение индикаторов природоемкости и ин­тенсивности загрязнений);

• снижается загрязнение окружающей среды.

Для перехода к устойчивому развитию очевидна необходимость компенсации истощения природного капитала России за счет роста инвестиций в человеческий и физический капиталы. В практическом плане целесообразно резкое увеличение инвестиций в науку, образо­вание, здравоохранение, инновационное развитие, развитие специ­альных фондов типа Фонда будущих поколений, которые имеются во многих странах мира.

Необходима поддержка модернизации экономики на пути реа­лизации политики так называемого «двойного выигрыша», связан­ной с обеспечением как экономической эффективности, так и со­кращением вредных выбросов, обеспечением неистощительного ис­пользования природных ресурсов, малоотходного производства. В связи с этим реализация экологических приоритетов должна соче­таться с экономическими задачами страны: экономические меро­приятия должны давать как экономические, так и экологические вы­годы. В России имеются огромные резервы получения экологических эффектов - в виде ликвидируемых потерь и сэкономленных природ­ных ресурсов, снижения загрязнений - за счет стандартных и срав­нительно недорогих экономических мероприятий (в том числе вне­дрении многих энергоэффективных и экологически чистых техноло­гий). Таких экологических резервов лишены развитые страны, так

379

Часть 4 Реформы: что дальше?

как эти резервы уже использованы, и получение новых экологиче­ских эффектов очень дорого (например, борьба с климатическими изменениями и реализация Киотского протокола). Не увеличивая объемы использования природных ресурсов, Россия может в 2-3 раза повысить уровень материального благосостояния населения.

В России направления перехода к инновационной социально-ориентированной экономике и к экологически устойчивому разви­тию в ближайшие годы фактически совпадают. Достаточно привести только пример необходимости радикального повышения энергоэф­фективности (на 40% к 2020 г.), что даст огромный экологический эффект. Таким образом, в ближайшие 10-20 лет важным принципом социально-экономической политики и основой экологической поли­тики должна стать политика «двойного выигрыша».

Возможности огромной экономии природных ресурсов делают необходимой разработку и проведение эффективной технологиче­ской политики в экономике, что должно проявляться в практической реализации достижений научно-технического прогресса в области технологий, продуктов и услуг. Это, в частности, предполагает в пер­спективе переход на политику так называемых «наилучших доступ­ных/существующих технологий» (best available technology), а уже сегодня - законы о платежах и штрафах за загрязнение окружающей среды, обеспечение мониторинга, устранение практики временных согласованных разрешений на выбросы, устранение прошлого эко­логического ущерба, закон о зонах экологического неблагополучия. Государство должно стимулировать такую технологическую модер­низацию и предоставлять государственную поддержку всем спектром накопленных в стране и мире экономических и правовых инстру­ментов.

Огромным потенциалом перехода к зеленой экономике облада­ет модернизация, связанная с радикальным технологическим обнов­лением всей материальной базы экономики страны. Старое оборудо­вание не способно обеспечить эффективное использование природ­ных ресурсов и приводит к росту загрязнения окружающей среды. В России фактически половина основных фондов промышленности физически изношена. Массовое старение производственных фондов приводит к увеличению числа экологических аварий и катастроф. Старое оборудование слабо заменяется новым из-за недостаточного инвестирования. Коэффициент обновления составляет около 4%, что означает необходимость десятков лет для обновления основных фон­дов. Речь не идет о простой необходимости замены фондов - она не-

380

С.Я. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

избежна в силу их физической изношенности, - необходимо обеспе­чить технологическое качество такой замены. Для радикального из­менения сложившейся ситуации с деградацией физического капита­ла необходимы значительные инвестиции и быстрое распростране­ние прогрессивных ресурсосберегающих технологий.

Старение физического капитала, наряду с ростом экологических рисков, может иметь и потенциальные плюсы, которые необходимо использовать. В контексте модернизации для России важно отме­тить, что в процессе замещения старых экономических укладов от­стающие страны могут получить определенное преимущество, по­скольку они не обременены перенакоплением капитала в рамках устаревших технологических структур экономики¹⁸. И при формиро­вании нового уклада могут ориентироваться на уже накопленный инвестиционно-технологический опыт развитых стран в области ин­новаций и их распространения. То есть масштабная замена устарев­шего физического капитала на новой технологической основе позво­ляет «перепрыгнуть» традиционные стадии технологического обнов­ления, стать быстрым и эффективным шагом в направлении зеленой экономики. Инвестируя ресурсосберегающую структурную пере­стройку экономики, радикально меняя ее технологический базис, добиваясь ее экологизации, устойчивости и сокращения природоем-кости, тем самым минимизируются экологические риски, затраты на ликвидацию негативных экологических последствий техногенного экономического развития в будущем. Подобный технологический «прыжок» осуществил в 1930-е гг. СССР, когда за счет развитых стран, переживавших депрессию, удалось провести быструю индуст­риализацию страны.

Для перехода к зеленой экономике России понадобится долгий период трансформации и модернизации экономики, структурно-технологических изменений, формирования новой экономической модели. В связи с этим важной задачей является снижение издержек такого перехода и радикальное повышение эффективности исполь­зования природных ресурсов. Здесь можно выделить два направле­ния.

Во-первых, необходимо усилить действенность государственно­го регулирования природопользования в сфере добычи и использо­вания ресурсов. С помощью экономических и правовых инструмен-

См. Глазьев С.Ю. Мировой экономический кризис как процесс смены тех­нологических укладов // Вопросы экономики, №3, 2009.

381

Часть 4 Реформы: что дальше?

тов (налоги, платы, тарифная политика, штрафы, соблюдение нор­мативов и стандартов и др.) необходимо заставить государственные и частные монопольные компании повышать эффективность исполь­зования ресурсов, предотвращать их потери, адекватно компенсиро­вать внешние (экстернальные) издержки и экологические ущербы, наносимые обществу и природе. Принцип «загрязнитель платит» должен заработать на практике - в отличие от чисто формального действия этого принципа на современном этапе.

Во-вторых, важную положительную роль в переходном периоде могут сыграть создание конкурентной среды, обострение конкурен­ции между производителями, уход от преобладающего сегодня мо­нополизма в энергетике и всей экономике. Эти факторы могут по­влиять на снижение затрат, стимулировать предприятия к иннова­циям, диверсификации производства, глубокой переработке сырья, что приведет к повышению энергоэффективности и снижению при-родоемкости продукции за счет внедрения новых технологий. Тот парадоксальный факт, что бензин в стране в отдельные периоды времени стоит больше, чем в США, стране-импортере нефти, свиде­тельствует о монополизации рынка. В целом созданию конкурентной среды способствует вступление России в ВТО.

Для экологизации экономики, совершенствования рыночной модели позитивным является появление рынков новых товаров и услуг, связанных с не имеющими цены природными функциями. Крупнейшим в этой области прорывом 2000-х гг. стало появление глобальных и национальных рынков на углеродные квоты после ра­тификации Киотского протокола (2004). Регулирующие функции многих экосистем по связыванию парниковых газов получили свою цену и рынки (киотские леса и сельскохозяйственные угодья). На расширении рыночного охвата, повышении ценности природных ресурсов и услуг строится современная концепция платежей за эко-системные услуги, реализуемая в экономике многих стран. Подход, аналогичный механизмам Киотского протокола, должен быть рас­пространен на все виды природных ресурсов и услуг, а не только те, которые уже сегодня «на рынке». Организация платежей за экоси-стемные услуги определяет новые перспективы для развития России - страны самых богатых природных ресурсов.

Зеленую экономику до самого последнего времени часто рас­сматривали как часть экономики, связанную только с производст­вом экологических товаров и услуг. Здесь часто используется тер­мин «зеленый бизнес». По мнению автора, современный подход к

382

С. Я. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

переходу к зеленой экономике должен рассматривать всю эконо­мику, все ее сектора и виды деятельности. Наверное, можно сделать «зеленой» часть экономики при сохранении остальной части как «коричневой» экономики. Однако такая экономика не будет устой­чивой, и на длительном промежутке времени она деградирует. Тем не менее, до самого последнего времени рассмотрение экологиче­ских проблем осуществлялось, главным образом, на микроэконо­мическом, локальном уровне. Вопросам включения экологического фактора в макроэкономику или глобальную экономику теория уде­ляла минимальное внимание. Очевидно, это стало одной из важных причин экологических кризисов в отдельных странах и в мире. Эту ситуацию красноречиво описал Г. Дейли, один из основателей эко­логической экономики и ведущий специалист Всемирного Банка: «У макроэкономики и окружающей среды нет точек соприкоснове­ния»¹⁹.

Таким образом, парадигма зеленой экономики должна основы­ваться на макроэкономическом подходе, что предусматривает ради­кальный пересмотр сложившихся экономических подходов, которые зачастую отталкиваются от природных ресурсов, от объемов их ис­пользования.

Более того, в определенной степени можно сказать, что в силу глобальности экологических проблем необходима глобальная зеле­ная экономика. Только развитые страны не могут создать у себя эко­логически устойчивую экономику, отгородившись от всего мира. Достаточно привести примеры Китая и Индии - крупнейших эми­тентов в мире парниковых газов, чтобы понять неэффективность только национальных зеленых экономик.

Облегчить и ускорить переход к зеленой экономике государство может с помощью экологически устойчивых/сбалансированных экономических реформ и создания соответствующей экономической среды на макроуровне. Рассмотрим экологическое воздействие эко­номической политики, ее адекватность задачам перехода к устойчи­вому развитию. С этих позиций рассмотрим взаимодействие макро­экономической политики и экологической политики. Под последней сейчас традиционно понимаются мероприятия, имеющие собствен­но экологическую направленность (целевые экологические меро­приятия).

Цитируется по: А. Гор. Земля на чаше весов. М.: Прогресс, 1992.

383

Часть 4 Реформы: что дальше?

К макроэкономической политике чаще всего относятся меры, которые проводятся в рамках всей экономики или на уровне секто­ров/комплексов. Они могут не иметь в явном виде экологических целей. Среди таких мероприятий можно выделить:

• модернизацию,

• структурно-технологическую перестройку,

• финансово-кредитную политику,

• реформы цен,

• сбалансирование государственного бюджета,

• либерализацию внешней торговли,

• усиление роли частного сектора,

• изменение обменного курса национальной валюты,

• институциональные преобразования (приватизационная по­литика, демонополизация и др.),

• программы налогообложения или субсидий в основных сек­торах экономики (энергетика, сельское хозяйство, промышлен­ность),

• создание условий для инвестиций, в том числе иностранных,

и т. д.

В современной экономике для лиц, принимающих решения, очевидна приоритетность собственно макроэкономических меро­приятий, которые определяют экономическое развитие, темпы эко­номического роста, благосостояние населения. При этом экологиче­ские последствия проводимой экономической политики или вообще не принимаются во внимание, или им придается минимальное зна­чение. Таким образом, в условиях перехода к зеленой экономике проведение экономических мероприятий должно давать экологиче­ский эффект (или быть, по крайней мере, экологически нейтраль­ным). В этом случае достигается "двойной выигрыш" - и экономиче­ский, и экологический. При этом должно происходить своеобразное «слияние» макроэкономической и экологической политик. На на­циональном уровне примерами такого «слияния» могут быть: кор­ректирование налоговой политики (налоговый сдвиг на обложение ресурсопотребления и загрязнения); реформирование и сокращение предоставления субсидий, деградирующих природные ресурсы и ок­ружающую среду; введение новых рыночных инструментов; переход к «зеленым» государственным закупкам; совершенствование эколо­гических норм и обеспечение их применения. Все это должно повы­сить конкурентоспособность экологичных товаров и услуг.

384

С.Н. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

Устанавливаемые государством «экологические правила игры» в экономике ставят перед частным бизнесом задачу осознать и исполь­зовать подлинные возможности, предоставляемые переходом к «зе­леной» экономике в ряде ключевых секторов, а также отреагировать на реформирование государственной политики и ценовые сигналы путем увеличения объемов финансирования и инвестирования в экологизацию экономики.

Важнейшей целью макроэкономической политики должна стать поддержка перехода к устойчивому развитию во всем единстве его экономической, социальной и экологической составляющих. В связи с этим важным приоритетом макроэкономической политики в Рос­сии должен стать эколого-экономический приоритет, связанный с возрастанием ценности природных благ. Это новый принципиаль­ный момент для формулирования всей политики устойчивого разви­тия в стране на послекризисный период. Для макрополитики данный экоприоритет можно переформулировать следующим образом - не надо использовать больше природных ресурсов, так как они ограни­чены и их дополнительная эксплуатация приводит к дополнительной нагрузке на экосистемы, истощению природного капитала и загряз­нению окружающей среды. Имеющиеся отсталые ресурсоемкие тех­нологии также приводят к избыточному потреблению («перепотреб­лению») и потерям природных ресурсов, росту загрязнения окру­жающей среды. Надо вкладывать инвестиции в улучшение использо­вания уже эксплуатируемых природных ресурсов и охрану окру­жающей среды на основе модернизации экономики, поддержки ин­новаций, замены природоемких технологий на ресурсосберегающие и энергоэффективные, наилучшие доступные технологии, углубле­нию и диверсификации переработки сырья и т. д. Это позволит уве­личить ВВП в 2-3 раза при современном уровне изъятия сырья и экс­плуатации природного капитала, сократить уровень загрязнения ок­ружающей среды.

Важной задачей макроэкономической политики должна стать также экономическая поддержка экологизации экономики, ее «зеле­ного» роста, включая налоги, кредиты, субсидии, тарифы, пошлины, страхование. Сохранению сырьевой модели способствует важная бюджетообразующая и налоговая роль природоэксплуатирующих секторов, прежде всего энергетики. По данным Правительства РФ фактически половина бюджета (49,2% в 2011 г.) формируется за счет

385

Часть 4 Реформы: что дальше?

нефтегазовых доходов. Планируется снизить эту долю до 43,5% в 2014 г.²⁰ Препятствует структурным изменениям в экономике и по­ложение, когда современная налоговая нагрузка в обрабатывающих отраслях с небольшим экологическим воздействием выше, чем в сырьевых и «коричневых» обрабатывающих отраслях, что не способ­ствует экологизации экономики. Например, по производству машин и оборудования эта нагрузка составляет 11,1%, по строительству -11,3%, а по металлургии - 3,3%, по производству кокса и нефтепро­дуктов - 5%²¹. Очевидно, что вся налоговая система должна быть трансформирована с учетом целей устойчивого развития, диверси­фикации и модернизации экономики: максимальные налоги должны налагаться на природоэксплуатирующие и загрязняющие виды дея­тельности, при минимизации налоговой нагрузки на обрабатываю­щие, перерабатывающие, высокотехнологичные и инфраструктур­ные сектора.

Система субсидий в стране также не способствует переходу к зе­леной экономике. Особенно это касается энергетического сектора. Здесь государственная поддержка производителей нефти и газа осо­бенно существенна. По имеющимся оценкам в 2010 г. субсидии неф­тяной и газовой отрасли составили 14,4 млрд. долл., что превысило 14% величины всех налоговых и иных выплат в федеральный бюджет этой отраслью²². Основной объем льгот приходится на налог на до­бычу полезных ископаемых (НДПИ) и вывозную пошлину: 9,8 млрд. долл. или 68% всей суммы. Государственные субсидии производите­лям нефти и газа направлены, главным образом, на стимулирование разработки новых месторождений, в том числе Арктики.

Огромные резервы заключены и в увеличении отдачи эксплуа­тируемых месторождений, что требует соответствующей экономиче­ской поддержки. В соответствии с Генеральной схемой развития нефтяной отрасли России повышение проектного коэффициента из­влечения нефти на 5% (с 37% до 42%) приведет к увеличению на­чальных извлекаемых запасов на более чем 4 млрд. т. Для сравнения, извлекаемые с большими экономическими и экологическими риска-

²⁰ Из выступления В.В. Путина на съезде Общероссийской общественной ор­ганизации «Деловая Россия» (21 декабря 2011 г.) http://premier.gov.ru/events/news/17451/#sobstvennost

²¹ Там же.

²² Герасимчук И.В. Государственная поддержка добычи нефти и газа в Рос­сии: какой ценой? Москва-Женева, WWF России и USD, 2012.

386

С.Н. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

ми запасы арктического Приразломного месторождения в Печор­ском море составляют всего 72 млн. т нефти.

В настоящее время Правительство РФ предпринимает усилия для изменения ситуации в области субсидий и налогов в сырьевой сфере. Так, в 2010 г. на Саммите «Большой двадцатки» Россия пред­ставила свою стратегию в целях «рационализировать и, в средне­срочной перспективе, устранить неэффективные субсидии, стимули­рующие расточительное потребление ископаемых топлив» в рамках Энергетической стратегии до 2030 г. и концепции социально-экономического развития до 2020 г. В этом направлении находятся действия Правительства по поправкам в Налоговый кодекс, в кото­рый внесены изменения, увеличивающую ставку налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на газ «Газпрома» в 2012 г. вдвое - с 237 до 509 руб. за 1 тыс. м³; в 2013 г. - 582, 2014 г. - 622 руб. (ноябрь 2011 г.)²³.

В сформулированных выше условиях перехода к зеленой эконо­мике ЮНЕП отмечается необходимость ограничения расходов в об­ластях, истощающих природный капитал. В связи с этим на ближай­шее будущее в России следует не форсировать высоко затратные ме-гапроекты по использованию новых природных ресурсов, прежде всего энергетических, с непредсказуемыми последствиями для при­роды и человека (в районах шельфов, вечной мерзлоты, отсутствия транспортной инфраструктуры и т. д.). Надо воздержаться от ускоре­ния разработки капиталоемких новых месторождений. Рост конеч­ной продукции целесообразно обеспечить на основе повышения от­дачи месторождений, обновления оборудования, углубления перера­ботки сырья, в том числе и для экспорта.

Наряду с экономическими регуляторами, для перехода к зеленой экономике государство должно шире использовать правовые и ин­ституциональные механизмы в сфере природопользования и охраны окружающей среды:

• добиваться исполнения и реализации на практике достаточ­но обширного экологического законодательства (в частности, долж­ны быть усилены наказания за нарушение законодательства в сфере природопользования и охраны окружающей среды);

• модернизация в российском законодательстве процедур оценки воздействия на состояние окружающей среды (ОВОС) и госу-

' РБК Daily 7 февр. 2012 г.

387

Часть 4 Реформы: что дальше?

дарственной экологической экспертизы (ГЭЭ), отражение в них со­ответствующих международным стандартам и требованиям экологи­ческих конвенций и соответствующих им требованиям международ­ных финансовых институтов (особенно в сфере реализации проектов с существенным экологическим воздействием: энергетика, химиче­ская промышленность и т. д.).

• экологизация политики государственных и муниципальных закупок, внедрение требований по экологической безопасности то­варов и услуг, закупаемых на федеральном, региональном и муници­пальном уровнях для социальной сферы (образование и здравоохра­нение), армии и всей оборонной сферы, инфраструктуры (в частно­сти энергетической и транспортной). Такие закупки представляют собой огромный рынок, достигая 10-20% ВВП. Для закупаемых това­ров правительства могут устанавливать определенные правила, в частности, показатели энергоэффективности, возможности утилиза­ции товаров и их упаковки и т. д.;

• вводить маркировку с информацией об экологических свой­ствах товара (эко-маркировку) для повышение спроса на экологиче­ски дружественную продукцию;

• радикальное повышение результативности текущего эколо­гического контроля для которого целесообразно сконцентрировать внимание на наиболее экологически опасных объектах и проблем­ных предприятиях с целью предотвращения и ликвидации последст­вий возможных аварий и грубых нарушений. Необходимо увеличить численность инспекторского состава на местах, в том числе, путем введения института внештатных экологических инспекторов. Одно­временно можно ослабить давление на предприятия, не относящиеся к опасным экологическим объектам.

Для перехода к зеленой экономике и экологизации эко­номической политики России важнейший приоритет можно сформу­лировать следующим образом - не надо использовать больше при­родных ресурсов, так как они ограничены и их дополнительная экс­плуатация приводит к дополнительной нагрузке на экосистемы, ис­тощению природного капитала и загрязнению окружающей среды. Имеющиеся отсталые ресурсоемкие технологии также приводят к избыточному потреблению («перепотреблению») и огромным поте­рям природных ресурсов, росту загрязнения окружающей среды. На-

388

С.Я. Бобылев

Нужна ли России «зеленая экономика»?

до вкладывать инвестиции в улучшение использования уже эксплуа­тируемых природных ресурсов и охрану окружающей среды на осно­ве модернизации экономики, поддержки инноваций, замены приро-доемких технологий на ресурсосберегающие и энергоэффективные, наилучшие доступные технологии, углублении и диверсификации переработки сырья и т. д. Это и есть магистральное направление формирования в России зеленой экономики: инвестируя ресурсосбе­регающую структурную перестройку, радикально меняя ее техноло­гический базис, добиваясь ее экологизации и сокращения природе-емкости, тем самым сберегается природный капитал, минимизиру­ются затраты на ликвидацию негативных экологических последствий техногенного экономического развития в будущем. Это позволит увеличить ВВП в 2-3 раза при современном уровне изъятия сырья и эксплуатации природного капитала, сократить уровень загрязнения окружающей среды. Важной задачей макроэкономической политики должна стать экономическая поддержка государством экологизации экономики, ее «зеленого» роста, включая налоги, кредиты, субсидии, тарифы, пошлины, страхование.

О.Н. Смолин

Будущее образования в постсоветской России

«Настоящее видеть намного труднее, чем будущее». Эта фраза, принадлежащая, кажется, Вернеру Эрхарду, лучше всего ха­рактеризует процесс обсуждения представленного правительством проекта под названием «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации», более известного как Программа-2020.

И действительно: многие положения этого документа способны вызвать у читателя если не восторг, то, по крайней мере, целый по­ток радужных ожиданий. Достаточно сказать, что в «Концепции» вы­делен специальный раздел 3 под названием «Развитие человеческого потенциала». Приведу лишь один пассаж из подраздела 3.4. «Развитие культуры», пассаж, под которым готов подписаться двумя руками: «Ориентация на творческое развитие свободного че­ловека, формирование и удовлетворение спроса в культурном разно­образии обуславливают переход к новой модели сферы культуры, реа­лизации ее потенциала как лидера креативной экономики. Отвечая на новые вызовы, культура должна сохранить фундамент подлинно­сти, установить баланс традиций и современности, обеспечить на­циональную идентичность»¹.

Под стать стилю и содержание многих разделов программы. Из неё мы узнаём, что к 2020 г.:

• российская экономика станет 5-й в мире по общему объёму ВВП (20 лет назад советская экономика была 2-й - после американ­ской);

• средняя зарплата в долларовом исчислении вырастет прибли­зительно в 5 раз (с 526 до 2700 долларов);

• средняя продолжительность жизни увеличится до 75 лет (по данным Росстата, в 2006 г. ожидаемая средняя продолжительность жизни сократилась с 65 до 63 лет, в том числе у мужчин - с 58 до 55);

• население страны перестанет сокращаться и даже вырастет приблизительно на 3 млн. человек - до 145 млн. (правда, столько граждан Россия уже имела, согласно переписи в 2002 г.);

¹ Здесь и далее синтаксис принадлежит разработчикам.

390

О.Н. Смолин

Будущее образования в постсоветской России

• в стране исчезнут беспризорники (в прошлом аналогичными достижениями мы гордилась только после гражданской и Великой Отечественной войн, причём добивались их в течение 3-5 лет);

• на среднюю семью из трёх человек будет приходиться квар­тира в 100 кв. м., т. е. по 33 кв. м. на человека (в странах Западной Европы в настоящее время приходится 36-40 кв.м., в Канаде и США -около 70 кв.м.); и т. д.

Разумеется, проект нового «светлого будущего» у одних крити­ков вызвал ассоциации с «Продовольственной программой», обеща­нием М. Горбачёва дать каждой семье по квартире к 2000 г. и т. п., а у других - с программой «500 дней», после которой пришлось бы реализовать программы «9 дней», «40 дней» и т. п. Вспомнили, кста­ти, и программный документ «Единой России» «Наши приоритеты на 2004-2007 годы», в котором утверждалось: «Россия должна стать равноправным членом, мирового сообщества. А это значит, что ми­нимально допустимый уровень жизни для всего населения России должен быть в среднем примерно таким же, как в странах Евросою­за».

Серьёзные журналисты и представители науки начали задавать вопросы - большей частью обществу и самим себе, ибо имена разра­ботчиков программы неизвестны. Вот лишь некоторые из таких во­просов.

1. Почему предполагаемый рост средней зарплаты определён в долларовом исчислении? Не потому ли, что доллар падает и, видимо, продолжит падение? Ведь если, например, он упадёт до 15 рублей за 1 доллар, зарплата в рублях увеличится уже не в 5, но лишь в 3 раза.

2. Почему при ожидаемом росте зарплаты в 5 раз производи­тельность труда предполагается поднять лишь примерно в 2,5 раза? Как быть с азбучным законом опережающего роста производитель­ности труда? И не приведёт ли это к дальнейшему раскручиванию инфляции?

3. Почему даже к 2020 г. средняя пенсия планируется на уровне 30% от средней заработной платы (в 2010г. - 25%)? Ведь хорошо известно, что, согласно Конвенции Международной организации труда № 102, она должна составлять не менее 40%, а, согласно Евро­пейской социальной хартии, - не менее 60%. Иначе говоря, почему власти страны «программируют» консервацию нищеты старшего по­коления?

391

Часть 4 Реформы: что дальше?

4. Почему, объявляя о намерении достичь показателей расходов на социальные нужды, принятых в развитых странах (6-7% от ВВП на образование и здравоохранение), авторы программы производят подмену понятий? В социальных государствах такие или более высо­кие расходы производятся из бюджета, а в программе-2020 они включают и расходы граждан.

Стратегической целью государственной политики в области об­разования «Концепция» объявляет «повышение доступности качест­венного образования в соответствии с требованиями инновационно­го развития экономики и современными потребностями общества». Как говорят, кто бы возражал. А уж автору этих строк и одновремен­но Декларации «Образование - для всех» следовало бы испытывать «чувство глубокого удовлетворения».

Для реализации этой цели предполагается решить четыре груп­пы приоритетных задач:

«первая - обеспечение качества образовательных услуг и эффек­тивности управления образовательными организациями...»;

«вторая - создание структуры образовательной системы, соот­ветствующей требованиям инновационного развития экономики...»;

«третья - обеспечение доступности качественного образования, вне зависимости от доходов и места жительства, формирование системы, целенаправленной работы с одаренными детьми и та­лантливой молодежью...»;

«четвертая - создание современной системы непрерывного обра­зования, подготовки и переподготовки профессиональных кадров...».

Разделим все положения «Концепции» по критерию доступности каждому гражданину качественного образования на четыре группы: положительные, отрицательные, противоречивые и малопонятные.

К первой группе таких положений, явно заслуживающих по­зитивной оценки, можно отнести следующие:

• «создание при университетах подготовительных отделений, доступных в первую очередь для граждан, проходивших военную службу по контракту» - как и аналогичный Федеральный закон № 1-ФЗ от 6 января 2007 г. о бесплатном обучении контрактников, будет способствовать выравниванию образовательных возможностей для мужчин, отслуживших в «рабоче-крестьянской» армии. При этом, с одной стороны, непонятно, почему подобные отделения должны соз­даваться только при университетах, а не в высших учебных заведе­ниях вообще, а с другой - слова «в первую очередь» допускают воз-

392

О.Н. Смолин

Будущее образования в постсоветской России

можность бюджетной довузовской подготовки и для других катего­рий граждан, нуждающихся в дополнительных гарантиях получения образования;

• «развитие механизмов дистанционного образования в органи­зациях высшего и дополнительного образования» - при общей верной установке содержит целый ряд неточностей: правильнее говорить не о механизмах, но о технологиях, причём не только дистанционных, но телекоммуникационных в целом («электронное обучение»); не только на уровне высшего, но и среднего профессионального образо­вания; не в организациях дополнительного образования вообще, но, преимущественно, дополнительного образования взрослых;

• «формирование системы работы с одаренными детьми и та­лантливой молодежью, включая эффективное сопровождение их на всех этапах получения образования, развитие системы интернатов для талантливой молодежи, проведение летних научных лагерей и школ, развитие системы конкурсов и олимпиад...» - несмотря на многочисленные дискуссии советского периода о влиянии подобных элитных учебных заведений на здоровье и личностные качества де­тей, при правильной организации заслуживает безусловной под­держки;

• «стимулирование расходов на профессиональное образование граждан и работодателей, включая увеличение размера социальных вычетов при определении обязательств по налогу на доходы физиче­ских лиц» - отнесено к третьей группе задач, связываемых с вырав­ниванием образовательных возможностей, хотя на деле означает поддержку людей со средними и умеренно высокими доходами (у низкодоходных групп налоги списывать просто не с чего). И тем не менее должно быть поддержано в связи с некоторым ростом «средне­го класса» и продолжающимся сокращением бюджетного набора в вузы;

• «предоставление на конкурсной основе поддержки универси­тетам, реализующим во взаимодействии с наукой и бизнесом инно­вационные программы развития, включая поэтапное формирование научно-образовательных комплексов мирового уровня...». Таких ком­плексов в 2013-2017 гг. обещают 6-8, а в 2018-2020 гг. - не менее 10-12 (непонятно, в дополнение или с учётом предыдущих 6-8²). Может

² Примечательно, что в выступлении перед депутатами Государственной Ду­мы 8 мая 2008 г. В. Путин говорил о перспективе создания 16-

393

Часть 4 Реформы: что дальше?

быть поддержано как намерение, хотя оставляет, как минимум, два вопроса:

1) существуют ли в России в настоящее время комплексы миро­вого уровня (например, МГУ), сколько их и какое количество пред­стоит создать новых?

2) что будет происходить с большей частью вузов в условиях, ко­гда государство делает ставку на наиболее «продвинутые»?

Ректоры провинциальных вузов не раз публично высказывали недовольство формирующейся «пирамидальной» системой отечест­венного образования: на вершине - 2 вуза, немного ниже - 10-20 национальных университетов, а всем остальным финансирование по «остаточному» принципу.

• обеспечение «доступа к возможности получения бюджетно­го финансирования негосударственных образовательных организа­ций» - такая возможность была предусмотрена первой редакцией Закона РФ «Об образовании» ещё в 1992 г., затем в связи с финансо­во-экономическим кризисом исключена в редакции 1996 г. В на­стоящее время бюджетные возможности государства вполне позво­ляют осуществить идею первой редакции закона;

• «широкое системное распространение модульных программ профессиональной подготовки, обеспечение возможности выстраи­вания студентами и учащимися индивидуальных образовательных траекторий» - хотя вторая составляющая этого тезиса предусмотре­на действующим Федеральным законом «О высшем и послевузов­ском профессиональном образовании» очередное напоминание о необходимости исполнения закона вреда явно не принесёт.

Среди второй группы положений «Концепции», имеющих ан­тисоциальный характер, выделим следующие:

• «перевод большинства школ и учреждений профессионального образования на нормативное подушевое финансирование» - много раз уже приходилось говорить, что автору не известны страны, где бы подушевое финансирование применялось в качестве единственного принципа. Напротив, зарубежный опыт показывает, что это приво­дит к крайнему неравенству образовательных возможностей, а пото­му в развитых государствах используются более сложные схемы нор-

20 федеральных научно-образовательных центрах - как на базе вновь обра­зуемых, так и уже существующих университетов.

394

О.Я. Смолин

Будущее образования в постсоветской России

мативного финансирования, призванные устранить негатив «поду­шевой» выдачи денег;

• «распространение практики реализации региональных ком­плексных проектов модернизации общего образования на всей терри­тории страны» - в переводе на русский язык эта абстракция означа­ет следующее: Федерация намерена давать более или менее серьёз­ные деньги лишь тем регионам, которые будут вводить у себя т.н. непопулярные меры (например, всё то же подушевое финансирова­ние);

• «переход на уровневые программы подготовки специалистов» - в результате вступления в силу Федерального закона № 232-ФЗ от 24 октября 2007 г о т.н. двухуровневом высшем образовании боль­шинство студентов будут учиться на год меньше, а большинству же­лающих получить полноценное образование придётся за него пла­тить.

Едва ли не большинство мер образовательной политики, пред­ложенных в «Концепции», следует отнести к третьей группе - к та­ким, последствия которых окажутся противоречивыми или трудно поддаются прогнозированию. Похоже, провозглашённый авторами принцип «деньги в обмен на обязательства» правильнее было бы вы­разить формулой: «не делать ни шага вперёд без двух шагов вбок, а то и назад». Приведём лишь несколько примеров:

• «расширение использования современных образовательных технологий, обеспечивающих расширение осваиваемых обучающими­ся компетентностей при сохранении сроков обучения, модернизация системы образовательных стандартов общего и профессионального образования». В этой формуле немало хорошего: современные обра­зовательные технологии, отказ от увеличения сроков обучения (т. е. 12-летки) и даже правильно сформулированные компетентности (вместо компетенций, т. е. должностных обязанностей, значившихся, например, в Пояснительной записке к закону о стандартах). Вот только нет ничего о содержании образования и о знаниях вообще. Как нет ни того, ни другого и в новой структуре образовательных стандартов. Можно ли войти в «общество знаний», исключая знания из образования, - пусть судит читатель;

• «обеспечение участия общественности и бизнес-организаций в управлении учебными заведениями и контроле качества образова­ния (наблюдательные советы, попечительские советы, школьные управляющие советы)». По мнению общественных объединений, на-

395

Часть 4 Реформы: что дальше?

копивших собственный опыт самоуправления в образовании, абсо­лютно правильная идея участия в этом процессе образовательного сообщества и внешнего контроля качества образования сочетается здесь с более чем сомнительной идеей внешнего управления образо­ванием в виде управляющих советов. Некоторые известные педагоги даже видят в этом попытку фактической приватизации имущества образовательных организаций в пользу бизнеса;

• «распространение п