Лекции.Орг


Поиск:




Та же история, но глазами Николая.

  Я нормальный работяга, меня уважают, а вот дома свои права потрезвому отстоять не могу. Ну вот когда допекут домочадцы, я «выпью» для вида и гоняю тещу, жену и их родственников. А дверь в хате давно планировал заменить. Пока дверь ломал, тёща с подругами и сестрами моей жены через другую дверь убежали. В хате одна жена осталась, а я как бы и не догадываюсь, что тёща убежала.

Всё уже привыкли, и соседи не вмешиваются.

Тут ни с того ни с сего меня кто-то окликнул. Смотрю, юнец в форме лейтенанта милиции, а за спиной у него – теща. Вот сука, милицию привела.

Милиционер мне что-то грозил, ну я решил положить топор, дабы не провоцировать лейтенанта, и направился к нему. А он как придурок растопырился, достаёт пистолет и направляет на меня. А патрон в патронник не досылает. Пацан! Что с него взять? Я в оружии разбираюсь, чай в армии служил.

Решил - заберу у него пистолет, объясню всё и отдам.

Схватил оружие двумя руками и тут произошел выстрел. Видимо, я ошибся в этом лейтенанте, патрон в патронник он все-таки дослал, потому и выстрелил.

Естественно, пуля не могла пролететь мимо, так как ствол упирался в переносицу, значит и вошла пуля по уклону прямо в башку. Смерть наступила сразу, поэтому я слышал только часть выстрела.

Грехов на мне было не мало, а потому я и не попал на суд господень, а сразу в ад.

Чувствую - меня мучают черти: по мне лазают, руки крутят и, видимо, в котле меня варят. Лицо горит, аж глаз не открыть.

Долго жмурился, боялся посмотреть на сатану, и тут вижу - у черта лицо как у нового участкового. А за спиной у него моя теща - и тут от неё нет покоя!

В себя пришел, когда услышал голос жены - «Уби-и-или!».

Думаю –«Нет значит, живой…».

 

Голова

Жарким летом, когда отдыхающие нежатся как тюлени на многочисленных пляжах, подставляя бока своего тела ласкающим и обжигающим лучам солнца, расслабляясь в питейных и увеселительных заведениях, я заступил в наряд в дежурную часть РОВД. Весь день просидел за вторым пультом дежурного, отвечая на звонки граждан и разбираясь с доставленными нарушителями закона, благо тех было не много.

В 21-00 на пульт старшего оперативного дежурного майора Цуканова поступило сообщение, о том, что обнаружен расчлененный труп мужчины. Цуканов о происшествии доложил по инстанции, и направил на место происшествия следственно-оперативную группу. Вызвали на службу оперов по «тяжким», ну и т.д. В отделе началась привычная суета.

Автомобиль УАЗ дежурной части курсировал между местом происшествия, моргом судмедэкспертизы, прокуратурой и РОВД. Водитель дежурной машины старшина Тваловадзе одной ногой был на пенсии, и это обстоятельство не давало ему возможности спокойно переносить тяготы дежурства. Энергия из него просто лезла, да так, что мешала работать всей дежурной смене.

Как заведенный скоморох, он носился по дежурной части, отвлекая на себя внимание. Шутки и небылицы нескончаемым потоком сыпались из него. 

Доставал он всех, кроме майора Цуканова, которого это радовало.

Вот с этим старшиной на дежурном УАЗе меня отправили к судмедэкспертам.

Время было примерно 3 часа ночи. Город спал, и только редкие прохожие брели к своим ночлежкам. 

В морге судмедэкспертизы стоял какой-то специфический запах мертвечины и формалина, который непроизвольно вызывал тошноту. В хорошо освещённой комнате, на столе, лежали фрагменты тела погибшего, над которыми склонилось еле живое тело судмедэксперта. Врач был не просто пьян, он был - «никакой». А на рядом-стоящем столе, предназначенном, видимо, тоже для препарирования человеческих тел, стоял полупустой графин со спиртом и закусками, разложенными на газете, где двое мужчин, видимо коллеги по «цеху», вели научный диспут на предмет смерти бедняги. Это ужасное зрелище, – «застолье, с рядом лежащими фрагментами тела», – подумал я. Увидев меня, научный диспут был прерван, и мне было предложено «по одной».

 «Не-не-не, мне ещё на службу. Однозначно, нет», - сказал я.

 «Может, покушаешь с нами?» - не унимался гостеприимный врач.

 «Что вы, что вы, спасибо огромное, я ненадолго. Мне предварительные выводы забрать. Это срочно. Там ждут».

Я чувствовал, что, если я сейчас не покину это помещение, из меня выйдет даже вчерашний завтрак. Оторвав от трапезы самого гостеприимного, мы прошли в кабинет, где в моем присутствии, на механической пишущей машинке, отбивая «конфетти», он напечатал свои соображения и передал мне.

Всё это время Тваловадзе принимал активное участие в трапезе.

Как позже выяснилось, старшина, под залог служебного удостоверения, взял на время отрезанную голову погибшего. Убедив «никакого» судмедэксперта, что он предъявит эту голову старшему оперативному дежурному, и тот опознает в ней знакомого.   

По пути в РОВД он загадочно молчал, время от времени ехидно похихикивая.

В дежурной части старшина непривычно молчал и вслушивался в радиообмен между патрулями и дежурным.

На пульте у старшего оперативного дежурного раздался телефонный звонок. Абонент сообщал, что группа молодых парней избивает прохожего на Цветном бульваре у дома 14.

Цуканов по радиосвязи направил туда автопатруль.

Через 7 минут патруль доложил, что у дома 14 по Цветному бульвару тихо и никого нет.

Но телефон на пульте дежурного не унимался. Бдительный гражданин сообщил, что теперь группа молодых людей избивает прохожего у дома 18 по Цветному бульвару.

По радиосвязи Цуканов направил туда уже два автопатруля и поставил задачу осмотреть подъезды домов.

Тут оживился Тваловадзе. Он подошел к пульту, за которым восседал майор милиции Цуканов, и обратился: «Товарищ майор, я живу в том районе и знаю этих подонков лично, патрули их не найдут. Направьте меня туда, только официально. Дайте мне команду поймать этих негодяев и поотрезать им головы».

Ожидаякакой-нибудь безобидной шутки, Цуканов официальным голосом: «Старшина Тваловадзе, проедьте к дому 18 по Цветному бульвару, найдите там подонков и поотрезайте им головы». К изумлению Цуканова, старшина Тваловадзе сказал,- «Есть», - и бегом бросился в машину.

Отсутствовал Тваловадзе недолго. 

Тваловадзе вошел в «дежурку» с темно–серым матерчатым мешком с бурыми пятнами, который торжественно нёс перед собой. Гордо прошествовал к главному пульту, из-за которого с нескрываемым интересом созерцал Цуканов, и доложил: «Товарищ майор, ваше приказание выполнил, подонка поймал, голову отрезал». После реплики, водрузил мешок прямо на столешницу центрального пульта, то есть, непосредственно перед лицом майора.

Цуканов, понимая, что где-то тут кроется розыгрыш, осторожно развернул мешок. Лицо его не проявляло никаких эмоций. Оно просто неестественно побелело. Из мешка вывалилась голова мужчины.

Володя Цуканов смотрел на голову, лежащую прямо перед ним - как младенец на пылесос, не понимая, как такое могло произойти. Он себя чувствовал причастным - возможно даже организатором этого чудовищного происшествия, и уже предвидел тяжесть последствий, которые непременно настигнут его. Не громко, но так, что слышали все, Цуканов сказал: «А я думал, может, на пенсию уйду? Не сложилось». Затем поднялся со стула и медленно стал расстегивать кобуру табельного пистолета: «Я застрелю тебя, сука!». Тваловадзе, ни минуты не раздумывая, бросился бежать. «Это шутка, Володя», - успел прокричать скрывшийся старшина.

Цуканову было уже не до шуток, он медленно занял привычное место за пультом старшего оперативного дежурного в позе «кучера». На лице у него выступил холодный пот. Он ещё долго не замечал окружающих и не реагировал на внешние раздражители. Затем привычным голосом сказал: - «Тваловадзе ко мне».  

 

Скакун

 

В дежурной части УВД Центрального района в то время служил майор милиции Скакун. Офицер как офицер, ничем особо не выделявшийся.

В его обязанности входило, отвечая на телефонные звонки, вежливо и монотонно представляться гражданам: «Оперативный дежурный УВД Центрального района майор милиции Скакун». Представьте город, кишащий отдыхающими, которые как все нормальные люди ссорятся, расстаются и теряются, дерутся и влюбляются, становятся участниками происшествия, и обо всех неприятностях сообщают в милицию, где телефонный аппарат разрывается от звонков даже глубокой ночью. Естественно, отвечая на телефонные звонки, заученный монолог майора сократился до минимума, и звучал уже вот так «Центральный Скакун слушаю».

Во второй половине дня в кабинете начальника управления раздался телефонный звонок. Гневный голос поведал, что звонят из МВД: «Что у Вас там происходит с телефонами, мы набираем телефон вашей дежурной части, а попадаем на ипподром, все время берет трубку “Центральный Скакун“».

Режим секретности

 

Лоснящиеся и вальяжные, как королевские пингвины, одетые в гражданские строгие костюмы, два офицера из МВД проводили проверку режима секретности в нашем управлении. О нависшей угрозе быть обнаруженным за нарушения этого самого режима я узнал только тогда, когда был остановлен в фойе управления этими проверяющими.

Так случилось, что в здание управления я входил в гражданской одежде, не один, и не первый. Проход в здание перегораживала фигура одного из проверяющих. Второй проверяющий стоял несколько позади, рядом с начальником Управления. Перегородивший проход раскрыл перед нами удостоверение. Громко и властно, как только можно, объявил:

- «Стоять! Комиссия МВД по режиму секретности. Папки на стол, достать содержимое».

Первый вошедший поник головой и нервно, с легким тремором рук стал доставать разные документы, видимо там были и искомые, которые имели гриф «секретно», следовательно, их необходимо было прятать в сейфе, а не носить с собой.

Содержимое моей папки просто изобиловало подобными документами и, наверняка порадовало бы сотрудников МВД. Пятиться назад и скрыться уже не представлялось возможным. Я стал пробираться прямо на проверяющего. Отодвигая проверяемого, громко, с некоторым недовольством, я спросил:

- «А что следователей прокуратуры тоже проверяют»?

Он быстро изменился в лице и уже более человечно ответил:

- «Нет, нет, что Вы. Проходите», - и помог отодвинуть в сторону проверяемого офицера.

Не задерживая внимания высоких особ, я продефилировал в кабинет.

Буквально через пару часов я уже стоял в кабинете у начальника Управления. Начальник недоумевал, как молодой лейтенант в его присутствии посмел представиться работником прокуратуры. Выслушав негодования начальника, четко и кратко я пояснил, что даже и не имел цели вводить в заблуждение сотрудников МВД по поводу своего статуса, просто, раздираемый любопытством, поинтересовался - проверяют ли они следователей прокуратуры? На что проверяющий любезно ответил, что не проверяют, и даже помог пройти мне беспрепятственно в Управление. 

Вопросов ко мне больше не было.

 

 

НОН

 

Тогда не существовало комитета по борьбе с незаконным оборотом наркоты. Эта функция была возложена на милицию, то есть в каждом органе внутренних дел были сотрудники, которые по мере своих возможностей боролись с этим оборотом наркотиков.

В нашем управлении было целое отделение таких «борцов».

И так, как водится - как снег на голову, к нам в Управление прибыла плановая инспекторская проверка из Главного управления внутренних дел. Проверяли всех и всё, что возможно. Отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков(НОН) не было исключением. И всё бы ничего, да вот напасть, проверяющий им достался не подарок - майор милиции Крицкий В.

Этот «не подарок», упиваясь своим положением проверяющего, в общении с нашими НОНовцами сразу перешел на нетрадиционную лексику. Проверяя дела опер.учёта отделения, он просто глумился над проверяемыми, унижая их поочередно, как низкорослый пес, уповающий на защиту хозяина, чувствуя свою безнаказанность, не задумываясь бросался на окружающих.   

Атмосфера накалялась.

Дабы задобрить «гада», НОНовцы пригласили проверяющего после службы в «кабак», где, проявляя гостеприимство, говорили в его честь лестные тосты, кормили изысками и деликатесами. Однако, реакция последнего была неадекватна. Охмелевший «не подарок» охамел окончательно. Из него, как из рога изобилия, посыпались оскорбления и угрозы в адрес угощавших его.

Дальше, говоря языком юриста, произошел «форс мажор» (то есть, обстановка вынудила действовать определенным образом, вопреки намерению, плану; обстоятельство, которое невозможно предотвратить или устранить.), «не подарок» во время перекура ударил ладошкой по лицу одного из офицеров НОН, и тут – началось... Долго сжимаемая пружина начала стремительно разжиматься, ненависть настолько ослепила оскорбленных, что Критского просто «растоптали».

О произошедшем доложили начальнику УВД, который собрал у себя в кабинете личный состав отделения «борцов с наркотиками» и сказал: «У вас время до рассвета. Майора из больницы забрать, извиниться и чтоб - никаких последствий».

Так и сделали. Приехали в больницу, подключили знакомых и уже дежурный врач убеждал Крицкого, что он не нуждается в стационарном лечении и практически здоров. Перед ним, конечно, извинились, однако, самостоятельно передвигаться он не мог, у него кружилась голова, его тошнило, да и отвечал он не разборчиво, поэтому, не дожидаясь пока майор, будет контактен, его просто вынесли из больницы, как неодушевленный предмет.

Целый день «не подарок» пролежал в кресле кабинете НОН.Его как могли приводили в чувство соками и минералкой. Справку о недостатках, выявленных в отделении, печатали сами проверяемые, да и недостатки выявляли у себя тоже самостоятельно.

Но история эта не могла так закончится. Чувство вины перед побитымКрицким побуждало НОНовцев реабилитироваться. Вечером малоговорящее и практически самостоятельно не передвигающееся тело Крицкого повезли в баню, где, кроме яств и спиртного, его ждали жрицы любви.

За столом в бане пили практически молча. Не было громких тостов в честь гостя, да и тот особо не обращал на себя внимания. Приглашенные девочки скучали, не понимая, зачем их пригласили.

После 40-минутного молчаливого пребывания за столом, гость решил посетить парную и медленно, в одной простыне, придерживаясь за стену, побрёл в направлении оной в одиночестве.

Парная в этой бане была оборудована металлическим каркасом с раскаленными камнями для воспроизводства пара. Камни были уложены под кованой решеткой и извергали жар, ожидая порции воды.  

Сбросив с себя простыню, ввалившись в парилку, Крицкий и так передвигался с большим трудом, а тут ещё выпитое спиртное за вечную дружбу не давало возможности управлять телом. В результате «тело» повело, накренилось и уселось на раскаленную кованую решетку. 

Из парной доносилось громкое мычание. Почти сразу запахло шашлыками. Крицкий, конечно, хотя и медленно, но все-же оторвался от металлической решетки, на которой оставалась продолжать жарится кожа его ягодиц и мошонки.

Дальше - всё по уже отлаженной схеме - скорая помощь, больница.

На следующий день майора Крицкого силами отделения НОН отправили в больницу по месту жительства.

Ещё через день в кабинете начальника управления полковника Корецкого отделению НОН был представлен новый проверяющий.

Начальник отделения НОН с большой досадой сказал: «Ну что ж, начнем всё сначала».

 

Труп

 

В 18 часов 00 минут, когда все мои мысли были уже за стенами Управления внутренних дел, где я проходил службу - зазвонил телефон. Начальник смены дежурной части: - «У нас труп на автобусной остановке, у 4-й больницы. Бери дежурку и выезжай, осмотри и прими решение, надо ли выезжать опергруппе».

В летний период в нашем городе-курорте работают одновременно две следственно-оперативные группы, однако, нагрузка настолько высока, что они просто не успевают выезжать на все происшествия.

Итак, на дежурном УАЗе я прибыл к указанной остановке. На скамейке действительно лежало тело мужчины лет сорока в пижаме. Верхняя часть тела лежала на скамейке, другая - удерживалась на коленях. То есть, бедолагаопустился на колени и уложил часть туловища на скамейку, в этой позе он и испустил дух.

Осмотрев тело, я обнаружил многочисленные трупные пятна, пульс не прощупывался, да и характерный запах разлагающего тела уже присутствовал.

Самое главное, внешних признаков насильственной смерти на трупе не было. О своих выводах доложил дежурному по средствам радиосвязи. Написал направление в морг, в котором указал вопросы: - «Установить причину смерти и т.д.», скрутил его в трубочку и вложил в нагрудный карман покойника и, не дожидаясь труповозки, уехал домой. Письменный рапорт для оперативного дежурного передал с водителем дежурного УАЗа.

Ранним утром по домашнему телефону меня вызвали к начальнику Управления.

- «Товарищ полковник, старший лейтенант…»

- «Слушай меня», - недослушав мой доклад, перебил меня начальник управления: - «Объясни мне, как такое могло случиться, что в скорую помощь ночью доставили мужчину, у которого из всех документов только твое направление в морг».

«Вот-те на: вонял на «пятерку», и трупное окоченение было, то есть все признаки налицо.Так и доверяй людям, хамелеон хренов. Да ещё труповозы подвели - до полуночи не могли забрать тело» - молча, рассуждал я. Вот это прокол.

Зам.начальника Управления

 

Заместитель начальника Управления, полковник милиции Сысолетин, как военачальник на римской галере под бой огромного барабана следил за общим ритмом гребцов, поддерживая устойчивое движение судна. Не справлявшихся со своими должностными обязанностями настигали меры воспитательного характера, и не всегда они были адекватны проступку, но всегда закономерны.

Сысолетин никогда и ничего не подписывал, не прочитав предварительно. А читал он внимательно, проставляя красной шариковой ручкой знаки препинания, исправляя опечатки и грамматические ошибки, изучая ссылки на нормативные документы.

И когда документ пестрел красным цветом, полковник нагревался как спираль накаливания и представлял угрозу для подчиненных.

- «Капитан Жгентия, Вы где учились?

- «Ви мне уже спрашивали, где я учился. У меня есть дипломы».

У капитана Жгентия была два диплома о высшем образовании. Об окончании Института русского языка и литературы, и Университета -факультета филологии.

- «Жгентия, Вы свои дипломы никому не показывайте. Не надо. Вы что тут пишите? В слове из трёх букв делаете четыре ошибки. Где объяснения? Что Вами сделано? – спрашивает Сысолетин участкового инспектора.

Жгентия Шота, огромный и медлительный, как гигантская коала, переведен к нам из Абхазии в смутное время, когда Грузия устанавливала «конституционный» порядок в своих провинциях.

Писал капитан Жгентия, как и говорил, на не всегда и не всем понятном русском. Текст постановления об отказе в возбуждении уголовногодела, представленный им уже в третий раз для утверждения Сысолетиным, изобиловал нелитературной лексикой.

- «Вы сами читали, о чём Вы пишите?».

- «Да, я дал щиколадку, и девочки мне напечатали, а потом я почитал. Там надо отказывать, эти бабы постоянно…».

Сысолетин перебил участкового: - «Жгентия, какие бабы?! Что это за бабы, видимо Вы хотели написать женщины?».

- «Да, но эти две женщины, которие бабы…».

Его комментарии по материалу вновь прерывает Сысолетин и уже довольно громко – «Капитан Жгентия, Вы, что меня совсем не слышите! Я Вам последний раз говорю - это у Вас там бабы, а тут женщины».

- «Понял, понял, товарищ полковник.Тут женщины», - продолжает Жгентия – «Значит, эти две женщины наехали неоднократно на соседа, мужику…».

– «Вы что, Жгентия, совсем? Как женщины могут наезжать на соседа, они что автомобили?» - уже срывается на крик Сысолетин.

- «Сам не знаю, как они могу наезжать на мужику. Я им говорил, зачем наезжаете, ви же женщины».

Сысолетин бросает материалы об отказе в возбуждении уголовного дела в сторону входной двери и кричит на весь кабинет – «Идите к своему начальнику, Перцхалаве, и пусть он Вам переводит». 

Следующим был я.

- «Вам что, старший лейтенант, надо?» - почти криком произнёс Сысолетин.

- «У меня розыскные дела. Тут много всего»

Сысолетин взял розыскное дело и стал его читать. Тут зазвонил телефон, он снял телефонную трубку, но там тишина. Полковник, не скрывая раздражения, с силой возвращает трубку на телефонный аппарат, да так, что по тому в разные стороны поползли трещины. По внутренней связи Сысолетин вызывает к себе связиста и продолжает изучать представленное мною дело.

- «Вы что, Горохов, считаете - я тут сижу, не знаю нормативных документов, какими вы должны руководствоваться?!».

Затем опять зазвонил уже разбитый телефон и вновь тишина в телефонной трубке, Сысолетин опять прихлопнул трубкой телефонный аппарат, корпус которого стал разваливаться.

- «Вы что мне тут принесли?!».

- «Розыскное дело за номером…».

- «Сейчас посмотрим, что это за дело».

Достает из стола инструкцию «по розыску…», утверждённую приказом МВД, находит пункт, который мною не исполнен, и вот уже мимо меня летит розыскное дело. Дело просвистело слева от меня и ударилось о входную дверь.

- «Я Вас научу работать! Писатель».

Униженный и оскорбленный, я пришел к себе в кабинет, где, всегда невозмутимый и вечно спокойный, капитан Пономарев курил у окна.

- «Что случилось?» - спросил меня Пономарев Владимир.

Я рассказал ему о случившемся.

- «Не переживай, Сысолетин классный мужик, совсем не злопамятный. Вот зайдёшь к нему через пятнадцать минут, он с тобой будет разговаривать, как будто и не кидал в тебя дела», - успокаивал меня Пономарев, искренне веря в сказанное.

Примерно через пять семь минут к Сысолетину со своими деловыми бумагами отправился Пономарев.Отсутствовал Пономарёв минут десять. Вошел он в кабинет с видом пережитого ужаса.

Теперь уже я проявлял интерес:- «Что случилось, Володя?».

- «Да он меня стулом ударить пытался. Я еле увернулся».

- «Ну, ты сильно-то не переживай.Сысолетин в принципе неплохой мужик, вот только легко заводится, зато не злопамятный. Вот зайдёшь к нему через пятнадцать минут, а он с тобой будет разговаривать как будто и не бил тебя стулом».

- «Ты охренел что ли, сравниваешь стул с делом».

Совещание

 

На совещании Управления по случаю подведения итогов за полугодие приглашаются почетные гости из Прокуратуры и Администрации района, и проходит оно в зале, в присутствии всего личного состава Управления. Как правило, массовка в зале воспитанная на уставах и приказах МВД, и никак не реагирующая на докладчиков, просто отбывающая время. Одним словом, зрелище не из веселых, но бывают и отступление от правил.

Пригласили к трибуне моего начальника, незабвенного Николая Михайловича, который должен был поведать собравшимся о работе вверенного ему отделения за шесть месяцев.

Примерно пятнадцать минут майор Перцхалава читал доклад о том, что работа его отделения строится в соответствии с приказами МВД, директивами, указаниями и разными инструкциями.

Особое место в своем докладе он уделил решению коллегии МВД и другой «чешуе» и ни слова о работе своего личного состава. Видимо – это была вступительная часть.

Он только стал набирать обороты в своей речи, как неблагодарный слушатель, не понявшей замысла оратора, (сидящий в президиуме один из гостей, видимо из вышестоящего органа), попросил майора сказать доступным языком, почему так случилось, что вверенное ему отделение сработало хуже аналогичного периода прошлого года.

«Без справки и своим языком – это тогда вообще никто ничего не поймёт»,- подумал я.

Похоже, предложение выступить без справки нисколько не смутило Прицхалаву, и его понесло: «Как я уже сказал жить! И мене это не устраивает. К примеру, я и сам им ставлю конкретную задачу из угла в угол (это значит во главу угла). Показатели нашей работы - прежде всего. Но не все относятся к поставленной задаче добросовестно. Вот, например лейтенант Гавренков, бесстыжая морда, я жить ему говорю: «У тебе лейтенант, всё ещё спереди». А он не понимает ответственности момента. И вот статистика: я лично каждого туда тычил и ни один раз.

Приглашенные недоумевали и не скрывали улыбок, кое-где оживился зал.

Начальник управления прервал выступление майора,- «Что вы там говорите, вы сами понимаете, что сказали? Доложите конкретно, почему допущено снижение по выявлению административных правонарушений?»

Перцхалава продолжил: «Ну я жить это и хотел сказать, каждый знает свои показатели под роспись. Вот, к примеру, давиче собрал я жить всех и сказал: «Товарищи офицеры, у нас проблема! Ваши протоколы варачаются в зад! И с этим надо что-то делать. Это как раз те протоколы варачаются, которых теперече и не хватает. Надо жить внимательно относится к административной практике, а то потом получается такое положение. Я жить тщательно проведу проверку по результатам работы каждого и накажу кого не поподя. Могу заверить присутствующих, мы всех жить накажем. Тут жить, я не сомневаюсь.

Хочется поднять некоторых офицеров и посмотреть в их бесстыжие…»

Его прерывает опять начальник управления и просит занять место в зале. 

 

Засада

 

В 14 часов 30 минут мы слушали вторую часть оперативного совещания о слабой работе служб, подразделений и отдельных сотрудников. Проводить подобные совещанияв системе МВД- это исторически сложившаяся традиция, уходящая своими корнями впервые собрания народной «революционной» милиции. Так уж повелось в те годы– собираться по поводу и без повода, а мы - продолжатели дел наших отцов и дедов, так и собираемся на коллегии и многочисленные совещания, где полные залы зрителей тупо глазеют на оратора, не понимая, что он там озвучивает.

Борясь со сном, справа от меня сидел капитан милиции Борисенко, с которым я стал обмениваться записками об имеющейся оперативной информации на нашей территории обслуживания. Из переписки следовало - информатор Андрея Борисенко сообщал, чтопо ул.Докучаева в доме №х организован наркопритон. Работа этого притона поставлена с большим размахом, сервис дошел до того, что клиенту-наркоману не обязательно покидать транспортное средство, на котором его привезли. Подъехав к дому на автомобиле, следовало подать звуковой сигнал, при помощи клаксона автомобиля, на условный сигнал выходит молоденькая девушка и делает инъекцию в высунутую в окошко автомобиля руку клиента.

Совещаться закончили около 18 часов, а потому, руководствуясь инстинктом питаться, я с Андреем отправился ко мне домой на ужин. Там, по–спокойному, мы и решили обсудить, как реализовать полученную информацию. Под жареную картошечку на сале нельзя было не выпить по «граммулечке». Моя супруга, видимо, веря в искренность наших намерений выпить по «маленькой», поставила двухлитровую бутылку водки «Кристалл». Бутылка сразу показалась нам сомнительной, она была выполнена в виде графина с ручкой. Выпив по первой «граммулечке», сомнения в качестве водки усилились, пилась она слишком мягко.

Пока мы бесконтрольно обсуждали детали предстоящей операции, кончилась водка.

Да и мы уже решили не тратить время на подготовку оперативных мероприятий, а прямо сейчас пресечь этот незаконный оборот наркотиков. Так, в форме капитанов милиции, мы и побрели выполнять задуманное. По пути следования Андрей окончательно укрепился в выводе по поводу некачественной водки, так как, по его мнению, она на него не действовала -поэтому хотелось петь и веселится. Идти было недалеко. Андрей, громко оглашая тёмные улицы и подворотни, пел военно-патриотические песни. Борисенко был переведен в милицию из военно-морского флота и его песенный репертуар ограничивался песнями про подвиги военных моряков-подводников. Практически незаметно для окружающих, как нам казалось, мы пришли к искомому дому.

Напротив объекта наблюдения, через дорогу - был заброшенный дом, во двор которого мы и вошли. Было уже темно, но луна светила настолько ярко, что мы без труда нашли скамеечку, на которую усадили наши тела. Андрей практически сразу впал в режим «ожидания», и только по монотонному сапу можно было понять - сейчас он пребывает в состоянии крепкого сна.

Стояла необычайно прохладная июльская ночь. Луна освещала силуэты деревьев, звезды беспорядочно мерцали и, лишь изредка пролетавшие мимо беспечные светлячки заставляли размышлять о многогранности мира.

Идиллию с природой нарушил сигнал клаксона подъехавшего легкового автомобиля. Толкнув Андрея локтем, я побежал на габаритные огни автомобиля. От механического воздействия тело Андрея сделало кульбит, и приземлилось на четыре конечности одновременно. При свете луны Андрей отчетливо запечатлел убегающего меня. Не понимая, где мы находимся, он определенно понял, в каком направлении следует двигаться. И, так как организм капитана наотрез отказывался вставать на ноги, а медлить было нельзя, Андрей начал движение на четырех конечностях.

На проезжей части улицы стоял автомобиль ВАЗ 2109 с включенным в салоне светом. В машине сидел только водитель, протянувший вокошко водительской дверцыперетянутую жгутом руку,а молодая девушка нащупывала вену, держа в руке шприц с жидкостью. Наркоман прибывал в состоянии предвкушении удовольствия.

- «Стоять! Милиция!» - громко прокричал я. Затем облокотил девушку на капот автомобиля и стал механически её ощупывать. Ещё несколько раз прокричал – «Всем стоять! Милиция!», - надеясь, что Андрей найдет меня по голосу.

Водитель «девятки» удивленно смотрел на меня, не предпринимая никаких действий, а я уже в четвертый раз сверху вниз ощупывал девушку, не понимая, что я там пытался найти.

В это время в машине как-то странно зашевелился мужчина. Он отстранился от водительской дверцы и с ужасом смотрел в темноту. Поверх открытого окошка появилась волосатая рука, крючком пальцев зацепившаяся за дверь машины, затем вторая рука и только потом в проёме окошка появилась почти не живое тело капитана милиции. Шея Андрея «упиралась», не желала держать голову капитана стабильно ровно, то и дело она падала и с трудом поднималась.

Глаза наркомана округлились, челюсть отвисла, такого видения он не видел никогда.

«Это глюк», - видимо, подумал он.

Хотя тело Андрея и сопротивлялось, сознание через речевой аппарат выдавало привычные для этой ситуации команды: - «Не ждал?... Ну-ка, покиньте автомобиль».

Наркоман, повинуясь требованию офицера милиции, попытался открыть водительскую дверь автомобиля и, необдуманными действиями, уронил представителя власти, чем вызвал справедливое негодование капитана.

- «Вы что себе позволяете? Ты что творишь?! Уронил офицера милиции. Немедленно поднимите», - от третьего лица про себя говорил Андрей.

Водитель «девятки» послушно выполнял требования капитана милиции.

Я стал расспрашивать девушку, сколько человек в притоне, откуда наркота, и другую информацию. Мне казалось, на опрос я затратил не больше минуты. Беседу прервал мужчина, владелец «девятки», который притащил на себе Андрея.

- «Товарищ капитан, ваш коллега пьян».

- «С чего Вы взяли?»

- «Он у меня просит показать огнетушитель», - с удивлением произнес наркоман.

- «Всё правильно, значит он трезвый, иначе его не интересовал бы ваш огнетушитель».

- «Так я ему уже три раза показывал его. Он точно пьян», - неуверенно произнёс наркоман.

Тело капитана равнодушно висело на мужчине, но выводы, сделанные наркоманом, заставили возражать Андрея: - «Офицер милиции не может быть пьян».

- «Вот видите. Он не пьян», - подытожил я.

- «Постойте минуточку», - попросил я мужчину, из последних сил держащего на себе Андрея. А сам отвел девушку в сторону, взял у неё связку ключей и попросил указать - какой из ключей от входной двери. Определив ключ от квартиры-притона, обнаружил, что ни Андрея, ни мужика, на котором он ездит, у автомобиля нет. 

- «Где Андрей?» - поинтересовался я у барышни.

- «По-моему, они пошли к нам».

Вместе с девушкой я направился в притон, входная дверь которого была открыта.

На кухне, на стульчике сидело тело офицера милиции, голова которого лежала на плече и рассказывала о строгости закона к таким проявлениям, как незаконный оборот наркотиков.

Его поддерживал тот самый мужчина - наркоман, приволокший капитана в эту квартиру.

Кроме моей спутницы в квартире находились ещё молодой парень и женщина средних лет, умолявшая о пощаде. Хотя в квартире и был телефонный аппарат, но он не работал, следовательно, сообщить посредством проводной электросвязи в дежурную часть о выявленном наркопритоне в нашем состоянии было затруднительно.

Андрей контролировал своим присутствиемгруппу притоносодержателей, время от времени открывая глаза и созерцая за происходящим.

Водитель «девятки» долго писал на себя административный протокол за незаконное потребление наркотиков под мою диктовку, так как я писать уже не мог, и заполнил его неправильно.

Наркоманы постепенно стали приходить в себя от перенесенного шока, возникшего на фоне внезапного нашего появления. Мы же, наоборот, попав в тёплое помещение, ещё больше погружались в состояние умиротворенности и отрешенности.

Пользуясь нашей беспечностью, владельцы квартиры-притона погрузили все наркотики, находящиеся в квартире, в унитаз и смыли их.

Ситуация выходила из-под контроля, и по этой причине, с молчаливого согласия Андрея, мы решили приступить к незапланированной эвакуации. Уже привычно Андрей взобрался на водителя «девятки». При помощи последнего, конечно, мы и направились к машине. В проем двери я попал с не первого раза, а потому погрозил хозяевам квартиры – «Что у вас тут с дверями? Мать вашу. Значит так, никуда не расходимся, мы сейчас приедем».

Водитель – наркоман любезно развез нас по домам, и больше мы его не видели. 

На следующий день, как ни странно, чувствовали мы себя неплохо. Претензий к качеству водкибольше не было.

 

 

112,1,2,111,110,3, 4,109,108,5,6,107,

106,7,8,105,104,9,10,103,102,11,12,

101,100,13,14,99

98,15,16,97,96,17,18,95,94,19,20,93

92,21,22,91,90,23,24,89,88,25,26,87

86,27,28,85,84,29,30,83,82,31,32,81

80,33,34,79,78,35,36,77,76,37,38,75

74,39,40,73,72,41,42,71,70,43,44,69

68,45,46,67,66,47,48,65,64,49,50,63

62,51,52,61,60,53,54,59,58,55,56,57

 



<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Рассказ моего друга Игоря. 6 страница | Гарри поттер 2 и тайная комната полнометражная видео сказка
Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2018-10-18; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 124 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Победа - это еще не все, все - это постоянное желание побеждать. © Винс Ломбарди
==> читать все изречения...

775 - | 746 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.014 с.