Отсутствует часть книги: Радищев - поэт-переводчик 12 страница

ливое его литературное изображение"'.                 

Одновременно с усилением вольнолюбивых настроений

Андрей Тургенев из сторонника Карамзина превращается в

его сурового критика. Произнесенная им на заседании

Дружеского литературного общества речь замечательна

своим сходством с основными пунктами литературной прог-

раммы декабристов. В речи "О русской литературе" Андрей

Тургенев выступил с резким осуждением карамзинского

направления: "Он [Карамзин] более вреден, нежели поле-

зен нашей литературе..." В чем же заключается вред Ка-

рамзина? По мнению Тургенева, прежде всего в отказе от

гражданственной тематики и, во-вторых, в отсутствии на-

циональной самобытности творчества: "...пусть бы русс-

кие продолжали писать хуже и не так интересно, только

бы занимались они важнейшими предметами, писали бы ори-

гинальнее, важнее..."2.                               

Требуя оригинального, не заимствованного ниоткуда

содержания литературы, выражения в литературе народной

жизни, Андрей Тургенев смело отвергает существовавшую

литературную традицию, противопоставляя ей народное

творчество: "Что можешь ты узнать о русском народе, чи-

тая Ломоносова, Сумарокова, Державина, Хераскова, Ка-

рамзина; в одном только Державине найдешь очень малые

оттенки русского; в прекрасной повести Карамзина "Илья

Муромец" также увидишь русское название, русские стопы3

и больше ничего Теперь только в одних сказках и

песнях находим мы остатки русской литературы, в сих-то

драгоценных остатках, а особливо в песнях, находим мы и

чувствуем еще характер нашего народа. Они так сильны,

так выразительны в веселом ли то или в печальном роде,

что над всяким непременно должны произвести свое дейс-

твие. В большей части из них, особливо в печальных,

встречается такая пленяющая унылость, такие красоты

чувства, которых тщетно стали бы искать мы в новейших

подражательных произведениях нашей литературы". Особо

примечательна мысль Тургенева о связи литературы и жиз-

ни. Он считает, что характер современной литературы из-

менился бы только с изменением дей- 

         

Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 82, 83.     

2 Фомин А. А. Андрей Иванович Тургенев и Андреи Сер-

геевич Кайсаров // Русский библиофил. 1912. № 1. С. 29.

Требование самобытности литературы для единомышленников

Андрея Тургенева имело программный характер. В речи "О

трудности учения" Мерзляков говорил: "Кажется, вкус по

зернышку рассыпан по всем краям света. Итак, чтобы соб-

рать его, поезжай в Англию,  во Францию, в Германию и

пр. бедный молодой человек теряет свой собствен-

ный дух, дух своего языка, пишет по-французскому и

по-немецкому, на русском лишается навсегда истинной

части оригинала. Мне скажут, что благоразумное внимание

к красотам иностранным может избежать сих пороков. Не

знаю. Представим русского - мы не имеем еще собс-

твенных образцов во всех родах сочинений, все наши пи-

сатели рождаются, так сказать, во французской библиоте-

ке воспитывают нас иностранно, начиная от катехи-

зиса, от календаря - все на иностранном" (л. 104

об.-105 об.).                                         

3 В публикации Фомина ошибочно: "стоны". Исправляем

по рукописи.                                          

ствительности: "Для сего нужно, чтобы мы и в обыча-

ях, и в образе жизни, и в характере обратились к русс-

кой оригинальности".                                  

Итак, Тургенев требует, чтобы содержание литературы

было "великое, важное и притом истинно русское". Обос-

новывая необходимость высокой торжественной поэзии, он

противопоставляет Карамзину Ломоносова и даже Хераско-

ва. Реформатором русской литературы "должен быть теперь

второй Ломоносов, а не Карамзин. Напитанный русской

оригинальностью, одаренный творческим даром, должен он

дать другой оборот нашей литературе;                  

иначе дерево увянет, покрывшись приятными цветами,

но не показав ни широких листьев, ни сочных, питатель-

ных плодов".                                         

В критике Карамзина и в противопоставлении ему Ломо-

носова позиции Андрея Тургенева и Мерзлякова, видимо,

совпадали, но дальше начинались различия. Неприязнь

Мерзлякова к Карамзину и его симпатии к литературе XVI-

II в. были определены общим демократическим характером

его мировоззрения. Дворянскому, карамзинскому идеалу

"внутренней свободы" Мерзляков противопоставлял требо-

вание общественно-полезной деятельности. Здесь между

ним - в будущем профессором-разночинцем, представителем

университетской науки - и Андреем Тургеневым, в созна-

нии которого, видимо, зрели элементы дворянской револю-

ционности, можно отметить существенное различие. Отри-

цательно относясь к современной ему дворянской литера-

туре. Мерзляков считал Ломоносова непререкаемым автори-

тетом. Литературная программа Андрея Тургенева была

иной: она включала требование поэзии не только торжест-

венной, но и свободолюбивой. С этих позиций он критико-

вал и Ломоносова. В речи "О поэзии и о ее злоупотребле-

нии" он утверждал: "Смею сказать, что Ломоносов, творец

российской поэзии, истощая все дарования на похвалы мо-

нархам, много потерял для славы своей. Бессмертная муза

его должна бы избирать и предметы столь же бессмертные,

как она сама. Все почти оды его писаны на восшествие,

на день рождения и тому подобное"2.                 

Таковы были литературные взгляды Андрея Тургенева.

Анализ их объясняет появление столь яркого гражданс-

твенного, патриотического произведения, как стихотворе-

ние "К отечеству", - произведения, сыгравшего известную

роль в подготовке гражданской поэзии декабризма3.

     

                                      1956

                                              

  

1 Фомин А. А. Андреи Иванович Тургенев и Андреи Сер-

геевич Кайсаров // Русский библиофил. 1912. № 1. С.

26-30.                                                

2 Цитирую по черновому наброску. РНБ. Ф. 286. On. 2.

Ед. хр. 326. Л. 19.                                   

3 Любопытно, что В. К. Кюхельбекер в дневнике, напи-

санном в крепости, отметив, что "никогда не знавал"

"рано отцветшего Андрея Тургенева", "память которого

была мне всегда - не знаю почему - любезна", писал:

"Несчастна Россия насчет людей с талантом: этот юноша,

который в Благородном пансионе был счастливый соперник

Жуковского и, вероятно, превзошел бы его, умер, не дос-

тигнув и 20-ти лет". Поэзия Андрея Тургенева в начале

XIX в. пользовалась известностью. В том же дневнике Кю-

хельбекер записал: "С удовольствием я встретил в "Вест-

нике" известную элегию покойного Андрея Тургенева (бра-

та моих приятелей). Еще в лицее я любил это стихотворе-

ние, и тогда даже больше "Сельского кладбища", хотя и

бьы в то время энтузиастом Жуковского" (Кюхельбекер В.

К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л.,  1979. С. 159,

155).                                                 

                             

ПРИЛОЖЕНИЕ

Речь Андрея Тургенева

"О любви к отечеству"

Любовь к отечеству есть то сердечное чувство, которое с

самых нежнейших лет наших привязывает нас к нашей роди-

не, укрепляется, развивается в нас с летами и, наконец,

обращается для нас в природу и сливается, так сказать,

с душою нашею. Сперва оно есть только чувство; не зная

еще, что такое отечество, мы уже любим его; но мало-по-

малу, когда разум начинает в нас действовать, мы видим,

что должны следовать сердечному нашему движению, что мы

должны любить его, потому что оно приняло нас прежде

всего в                                               

 

 1 РНБ. Ф. 286. On. 2. Ед. хр. 326. Черновая рукопись

на нескольких листах в следующей последовательности: л.

9, 10, 11, 8. Заглавие условное.                      

Обнаруженная в архиве Жуковского черновая рукопись

речи Андрея Тургенева не вошла в рукописный сборник ре-

чей, произнесенных на очередных заседаниях Дружеского

литературного общества. Между тем сборник, как явствует

из неопубликованной переписки Андрея Кайсарова и Андрея

Тургенева, включает в себя полностью все речи, произне-

сенные на регулярно проходивших дружеских встречах.

Речь, видимо, была подготовлена с другой целью. Устано-

вить эту цель позволяют следующие данные. Параграф LIII

"Законов" Дружеского литературного общества требовал,

чтобы сверх обычных встреч "всякие три месяца" происхо-

дили "экстраординарные собрания, или торжества. Каждый

из сих праздников может носить на себе особенное имя.

Иной посвящается отечеству, другой - какой-нибудь из

добродетелей, третий, например, - поэзии...". Как было

установлено В. М. Истриным, первое торжественное засе-

дание происходило 7 апреля 1801 г. и было посвящено

отечеству. Обстановка этого "экстраординарного собра-

ния" восстанавливается из более позднего письма Андрея

Тургенева. Говоря о дружеском вечере в Петербурге, Тур-

генев пишет находящимся в Москве друзьям по Обществу:

"Мы разгорячились, как тогда, когда праздновали тор-

жество наше в честь отечеству. Вспомните этот холодный

еще, сумрачный апрельский день и нас в развалившемся

доме, окруженном садом и прудами. Вспомните гимн Кайса-

рова, стихи Мерзлякова, вспомните себя и, если хотите,

и речь мою (курсив мой. - Ю. Л.), шампанское, которое

вдвое нас оживило, торжественный, веселый ужин, соеди-

нение радостных сердец" (Ifcmpwi В. М. Дружеское лите-

ратурное общество 1801 г.// Журнал Министерства народ-

ного просвещения. 1910. ь 8. С. 277). Андрей Тургенев

рассматривал это заседание как центральное событие в

жизни Общества и предлагал друзьям ежегодно отмечать 7

апреля как день памяти Дружеского литературного общест-

ва. Истрин считал, что "гимн Кайсарова и речь Тургенева

до нас не дошли" (Там же. С. 279). Обнаружение текста

последней не только восполняет существенный пробел в

документальном фонде исследователя Дружеского литера-

турного общества, но и позволяет по-новому оценить тор-

жество 7 апреля 1801 г. Истрин связывает заседание с

получением университетом "милостивых рескриптов" импе-

ратора. Не смущаясь хронологической неувязкой (рескрип-

ты были получены позже, чем состоялось дружеское тор-

жество), автор пишет: "По-видимому, члены Дружеского

литературного общества, узнав заранее о рескрипте, уст-

роили свое торжественное собрание... Такое событие, как

ожидаемое получение рескрипта университету, где дирек-

тором был отец-Тургенев, и воспламенило наших сочленов"

(Там же. С. 278-279).                                 

Текст речи Андрея Тургенева позволяет восстановить

совсем иную картину. Торжество не имело официального

характера. Вольнолюбивая, направленная против тиранов

речь Андрея Тургенева, видимо, отражала общий дух засе-

дания 7 апреля 1801 г., дух свободолюбия и патриотизма.

В этом смысле особенно знаменательны выпады против ца-

рей и льстецов, содержащиеся в речи Андрея Тургенева. 

свои недра, потому что в нем научились мы любить людей,

потому что в нем живут, к нему принадлежат те, которым

обязаны мы сохранением, украшением бытия нашего, - од-

ним словом, потому что оно наше отечество.            

Нужно ли спрашивать: добродетель ли любовь к оте-

честву? Посмотрите на ее действия! Если  добродетель

состоит в великих пожертвованиях, если главное свойство

ее есть забвение, пренебрежение самой себя для счастия

братии своих, то что же больше патриотизма имеет право

на сие титло? Не им ли одушевляемы были величайшие ге-

рои древности, которых память, и поныне для нас священ-

ная, подобно чистому пламени, воспаляет нас к великим

делам, заставляет презирать смерть, дабы или здесь со-

делать отечество свое благополучным, или в небесах най-

ти другое отечество.                              

Есть люди, которые, любя всем сердцем страну своего

рождения, обманывают самих себя и, следуя софизмам ост-

рого разума, утверждают, что для истинно просвещенного

человека нет отечества, что он не есть патриот, а граж-

данин вселенной...                                

О вы, которые, вопреки своему мнению, любите, может

быть, свое отечество и всею душею ему преданы, уверь-

тесь, что нельзя быть гражданином вселенной, не будучи

патриотом, что одно только наше отечество может привя-

зать нас ко всей вселенной так, как маленький уголок

земли, в котором родились мы, связывает нас с нашим

отечеством. Тщетно, оторвавшись от своей родины, от

своего отечества, стали бы вы искать его во вселенной,

вы бы пробежали глазами целый мир и возвратились бы

беднее в сердце своем, нежели были прежде. Разве не

чувствуете вы, что с самого детства вашего до глубокой

старости отечество ваше имеет для вас какой-то тайный,

но внятный голос, которого не могут заглушить ревущие

моря, который следует за вами чрез степи непроходимые и

часто, несясь с какой-нибудь печальной, снежной горы,

из бедной хижины, окруженной мрачными соснами, постига-

ет вас на бархатных коврах, на ложах розовых, под тению

благовонных мирт; ничто не может заглушить его, потому

что источник его в вашем сердце. Чей же голос будете

заглушать вы, заглушая голос любви к отечеству? Не глас

ли природы, не тот ли священный, неизменяемый глас, из

которого проистекли все законы общественные?          

Положим, что я бы согласился с вами. Что же тогда

для меня все те великие мужи, богоподобные по своей

добродетели, которых жизнь должна бы и для меня служить

некогда образцом, которых дела красноречивее всех уче-

ний философии наставляли мою душу, имели на нее самое

доброе, самое спасительное влияние? Герои сокрылись; я

вижу младенцев, которые, гонясь за мечтою, не видят под

собою бездны, покрытой для них цветами.               

Любовь к отечеству - мечта; подите ж, уверяйте этому

Кодра, когда он идет принести жизнь свою на жертву оте-

чества; уверяйте его, что он лишается жизни для одной

химеры, что для истинного философа все народы земные

равны, что если отечество его падет, то он спокойно мо-

жет перейти к победителям и вместе с ними на развалинах

Афин наслаждаться жизнию...                           

Взгляните с сострадательною улыбкою на сего божест-

венного Регула, на сих спартанцев, которые навеки от-

реклись от жизни. Истребите в них эту блаженную мысль;

что все те, которые связаны с ними святейшими узами

родства, дружбы, которых одна земля с ними питала, бу-

дут проливать слезы пламенной благодарности над их мо-

гилою; потушите в них это пламя, которое их ослепляет,

раскройте глаза им. Пусть философия вознесется над раз-

валинами патриотизма. Мы увидим в них просвещенных, яс-

новидящих философов;                                  

но где же будет герой, полубог? где будет доброде-

тель? Ах, может ли она существовать в одном разуме; мо-

жет ли один холодный разум побудить нас к тем великим

пожертвованиям, которые добродетель делают добродете-

лию?                                                  

Какую священную, неизъяснимую силу имеет над нами

место нашего рождения! Если бы мы были несправедливо

отвергнуты нашим отечеством, если бы мы в изгнании, в

удалении от него влачили жизнь свою, если бы оно посту-

пило с нами не так, как с сынами нежными, но как с мя-

тежными рабами, и тогда одно слово его было бы для нас

наградою за все претерпенное, одно слово проникнуло бы

сердца наши, мы бы забыли всю несправедливость его и с

новым жаром, с новым усердием устремились бы на его по-

мощь. Но мы, любезные друзья! мы наслаждаемся благими

дарами его; мы получаем от него все, что оно дать нам

может, и, оставя все прочее, благодарность одна велит

уже нам быть верными его сынами.                      

Патриотизм некогда и самих злодеев посвящал в ге-

ройство.                                              

О ты, пред которым в сии минуть! благоговеют сердца

наши в восторге радости! Цари хотят, чтоб пред ними

пресмыкались во прахе рабы; пусть же ползают пред ними

льстецы с мертвою душою; здесь пред тобою стоят сыны

твои! Благослови все предприятия их! Внимай нашим свя-

щенным клятвам! Мы будем жить для твоего блага; ты, мо-

жет быть, забудешь, оставишь детей, но дети твои никог-

да, нигде тебя не забудут.                            

Любезные друзья, не допустим, чтобы это радост-

ное торжество было одною детскою забавою; да обратится

оно для нас в нечто важнейшее, да освятит оно навсегда

сердца наши любовию к отечеству. В согласии наших душ

поклянемся пред ним быть его сынами, с опасностию всего

жертвовать его благоденствию; может быть, некогда сей

священный энтузиазм погаснет в бурях мира, сердца наши

охладеют, но горе нам, если мы когда-нибудь забудем

этот день, в который мы свободно произнесли обеты наши

пред алтарем отечества.                               

                                                      

А. Ф. Мерзляков как поэт

                              

Литературная деятельность А. Ф. Мерзлякова относится

к первой четверти XIX в. (наиболее активная - к первому

его десятилетию). Оценка Мерзлякова как поэта невозмож-

на без определения места, которое он занимал в общест-

венно-литературной борьбе своей эпохи.                

Главным содержанием общественной и идеологической

жизни в России в первую четверть XIX в. было формирова-

ние и развитие декабризма. Этим объясняется, что внима-

ние советских исследователей литературы этого периода

сосредоточилось по преимуществу на изучении художест-

венной теории и творческой практики писателей, принад-

лежавших к лагерю дворянских революционеров. Магист-

ральная линия общественного развития проходила именно

здесь. Будучи сам по себе, бесспорно, правильным, по-

добный подход приводит, однако, к тому, что роль недво-

рянского лагеря этих лет до сих пор недостаточно оцене-

на и слабо изучена с фактической стороны. Для того что-

бы определить историческое место даже таких крупных ли-

тературных фигур, как, например, И. А. Крылов, их пыта-

ются - порой с натяжками - "приблизить" к декабристам.

Это невыгодно сказывается не только на полноте наших

представлений об эпохе, но и на изучении самой дворянс-

кой революционности.                                  

Программа декабристов формировалась в сложном взаи-

модействии с идеологическими системами, не укладывавши-

мися в рамки дворянского мировоззрения. В. И. Ленин

указывал, что "в 1825 г. Россия впервые видела револю-

ционное движение против царизма, и это движение было

представлено исключительно дворянами".               

Вместе с тем идеология дворянской революционности не

складывалась как классово-дворянская идеология, то есть

как теоретическая защита классово-корыстных интересов

дворянства. Напротив: она ставила вопрос о положении

народа, о ликвидации крепостничества. Развитие дворянс-

кой революционности в России сопровождалось глубоким

внутренним перерождением 

            

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т. 30. С.

315.                            

                     

дворянской идеологии по мере внесения в нее демократи-

ческих элементов. Именно это обусловило возможность

эволюции герценовского типа:                      

по мере усиления демократических черт в противоречи-

вом единстве и идеологических представлений дворянской

революционности - переход на определенном этапе на де-

мократические позиции и разрыв с дворянским мировоззре-

нием. Декабристы, писал В. И. Ленин, "были заражены

соприкосновением с демократическими идеями Европы во

время наполеоновских войн". Разумеется, вытекающий из

общего кризиса феодально-крепостнической системы про-

цесс "заражения" лучшей части дворянской интеллигенции

демократическими идеями был длительным, подготовленным

задолго до заграничных походов всей суммой демократи-

ческих идей России и Европы, от энциклопедистов до Ра-

дищева и публицистики эпохи французской революции.    

События русской жизни начала XIX в. и прежде всего -

Отечественная война 1812 г., ставя перед передовой

частью дворянской молодежи проблему народа, его прав и

роли в истории, народности в литературе, - разбивали

"маленькую философию"2 дворянских идеологов карамзинс-

кого лагеря и создавали благоприятные условия для усво-

ения демократических идей.                            

Выяснить значение передовой недворянской мысли нача-

ла XIX в., роль демократической профессуры (Мерзляков,

А. П. Куницын, Н. Н. Сандунов, Л. Цветаев и другие) и

таких писателей, как И. А. Крылов, А. X. Востоков, Н.

И. Гнедич3, В. Т. Нарежный, для формирования идеологии

декабризма - очередная задача науки. Необходимость изу-

чения недворянского лагеря общественной мысли первой

четверти XIX в. диктуется также тем, что в мировоззре-

нии деятелей последующего, демократического периода не

все было преемственно связано с системой воззрений дво-

рянских революционеров. Наряду с герценовским путем -

от революционности, далекой от народа, к демократизму -

существовал и другой путь формирования передовой идео-

логии: от демократизма стихийного, зачастую весьма да-

лекого от политического протеста, - к общественному ра-

дикализму.                                            

Все это заставляет считать задачу изучения недво-

рянского лагеря литературы первой четверти XIX в. впол-

не назревшей. Однако перед исследователем этого вопроса

встает целый ряд трудностей. Интересующий его лагерь не

занимал господствующего положения в литературно-общест-

венной жизни эпохи. Отчасти поэтому у него не было ни

отчетливо сформулированных принципов, ни признанных ли-

тературных руководителей. Последнее обстоятельство вы-

зывает настоятельную потребность углубленного изучения

всего лагеря, причем так  называемые "второстепенные"

деятели, вроде, например, 

              

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 318.      

2 Выражение К. Н. Батюшкова в письме к Н. И. Гнедичу

(октябрь 1812); см.:                                  

Батюшков К. Н. Соч.: В 2 т. М, 1989. Т. 2. С. 234. 

3 Относительно Востокова и Гнедича вопрос этот пос-

тавлен в работах: Орлов В. Н. Русские просветители

1790-1800-х годов, 2-е изд. М., 1953; Медведева И. Н.

Гнедич и декабристы // Декабристы и их время. М.; Л.,

1951.                          

                      

В. С. Сопикова1, В. Г. Анастасовича2, 3. А. Буринс-

кого и других, ни в коем случае не должны быть упускае-

мы из виду.                                           

При всем различии в позиции и значении такого рода

деятелей есть нечто, объединяющее их: никто из них не

может быть включен ни в одну из современных им дворянс-

ких литературно-общественных группировок. В этом отно-

шении, например, попытка осмыслить творчество Мерзляко-

ва в рамках карамзинизма3 так же вызывает возражения,

как и полемическое причисление его последователями Ка-

рамзина к лагерю шишковистов (см., например, "Видение

на берегах Леты" К. Н. Батюшкова). Вместе с тем твор-

ческое лицо каждого из перечисленных деятелей - от Ку-

ницына, приближавшегося к целостной системе воззрений в

духе боевой демократической философии XVIII в., до на-

ивно-царистских настроений, сочетавшихся со стихийной

ненавистью к дворянам, в творчестве незначительного по-

эта-крестьянина И. И. Варакина4 - настолько своеобраз-

но, что трудно найти единую формулу, характеризующую

весь этот обширный общественно-литературный лагерь.   

К тому же если в условиях широкого размаха крестьян-

ских выступлении и общей предгрозовой атмосферы "вели-

кой весны девяностых годов"5 смогла возникнуть на греб-

не народного возмущения целостная революционная теория

А. Н. Радищева, идеологически обобщавшая освободитель-

ную борьбу крестьян, то в начале XIX в. сложилась иная

обстановка. Как указывает исследовательница этого воп-

роса, "в первые три пятилетия [XIX в.] количество вол-

нений падало"6. Но дело не только в сокращении (не

столь уж значительном) абсолютного числа крестьянских

восстаний, а в резкой консолидации в конце XVIII в. сил

того аппарата подавления, который находился в руках

дворянского государства. Положение крестьян не улучши-

лось, и сила ненависти их к помещикам не ослабла, одна-

ко вылиться в широкое выступление, в крестьянскую войну

их недовольству было значительно труднее, чем в послед-

ней трети XVIII в. Вспышки крестьянских восстаний стал-

кивались со старательно укрепляемой машиной феодаль-

но-крепостнического государства                       

  

 О мировоззрении Сопикова см.: Берков П. Н. Идеоло-

гическая позиция В. С. Сопикова в "Опыте российской

библиографии" // Сов. библиография. 1933. ь 1/3. С.

139-155; Оксман Ю. Г. Из истории агитационной литерату-

ры 20-х годов // Очерки и истории движения декабристов.

М., 1954, здесь же указана литература вопроса (С. 495).

2 Об Анастасевиче см.: Брискман М. А. В. Г. Анаста-

севич. (Из истории русской библиографии). [Авторефе-

рат]. Л., 1956; Oil же. В. Г. Анастасевич и вопросы те-

ории библиографии // Труды Ленингр. гос. библ. ин-та

им. Н. К. Крупской. Л., 1956. Т. 1.                   

3 См.: Розанов И. Н. Русская лирика. М., 1914.     

4 В письме к Анастасевичу И. И. Варакин от имени

крепостных крестьян писал:                            

"Не мы виноваты, что не имеем случаев показать в се-

бе Колумбов и Картезиев или Катонов, Сципионов и Суво-

ровых, но виноваты оковавшие нас" (РО РНБ. Собр. рус.

автографов. Варакин. К-4. Л. 25 об.; нынешнее местона-

хождение цитируемого документа не установлено. - Ред.).

5 Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1958. Т. 13.

С. 272.                                               

6 Игнатович И. Крестьянские волнения первой четверти

XIX в. // Вопросы истории. 1950. № 9. С. 49.          

                          

и часто подавлялись, прежде чем успевали вылиться в

массовые выступления. Потребовалось резкое изменение

соотношения общественных сил в стране для того, чтобы к

1860-м гг. начала складываться революционная ситуация.

Понижение относительной мощи крестьянских выступле-

нии создавало обстановку, не похожую на предреволюцион-

ную атмосферу, определившую деятельность Радищева.

Бесспорно, известную роль сыграл и спад революционного

движения в Европе, а также и внутренняя противоречи-

вость развития демократической мысли после революции во