Уровень внутренней синтагматики текста 5 страница

У Ломоносова этот оттенок полностью снят:

         

Воззри в леса на Бегемота,

Что мною сотворен с тобой;

Колючий терн его охота

Безвредно попирать ногой.

Как верьви, сплетены в нем жилы.

Отведай ты своей с ним силы!

В нем ребра, как литая медь... (т. 8, с. 390)

      

Дело тут, конечно, не в соображениях приличий - биб-

лейский текст служил в этом отношении достаточным оп-

равданием. Сыграло, видимо, роль другое: именно это

место было основанием для включения текста в психоз

охоты за ведьмами. Вся литература этого рода, допросы в

застенках, процедура экзорцизма носили явный отпечаток

повышенной сексуальности.

             

"Малейшего не должно приписывать чуду" (лат.).   

2 "Все, что есть в природе, математически точно и

детерминированно" (лат.).                             

3 "Жилы его гениталии переплетены" (лат.); "Жилы его

срама торчат, как сук" (нем.).

                   

                                                      

Дьяволу приписывалась неистощимая похоть, и обязатель-

ным действием ведьмы было плотское соитие с ним, чаще

всего в образе животного. Прямую связь между интересую-

щими нас стихами из Книги Иона и сексуальной силой дь-

явола установили Инститорис и Шпренгер, писавшие,  что

дьявола "сила заключается лишь в чреслах и в пупе.

Смотри предпоследнюю кн. Иова. Это происходит потому,

что дьявол лишь через излишество плоти господствует над

людьми. У мужчин центр излишеств лежит в чреслах, т. к.

оттуда выделяется семя. У женщин же семя выделяется из

пупа". То, что Ломоносов проявил осторожность в пере-

воде этого места, говорит, по-видимому, о его прямом

знакомстве с текстом "Молота ведьм". Учитывая распрост-

раненность этой книги, такое предположение следует счи-

тать вероятным.                                       

"Оду, выбранную из Иова" нельзя рассматривать как

изолированный факт, вне событии, составляющих ее исто-

рико-культурный контекст. Когда во второй половине

1750-х гг. в связи с полемикой вокруг "Гимна бороде"

Ломоносова И. С. Барков писал:

                       

Пронесся слух: хотят кого-то будто сжечь;

Но время то прошло, чтоб наше мясо печь, -

        

то слова эти звучали скорее надеждой, чем уверен-

ностью. "Ода, выбранная из Иова" должна включаться, с

одной стороны, в ряд научной и антиклерикально-сатири-

ческой поэзии Ломоносова, а с другой - в ряд произведе-

ний, направленных против страха перед властью сил зла

над миром. Общая установка борьбы с инквизиционным ду-

хом требовала замены атмосферы страха и веры в могу-

щество зла убеждением в неколебимой силе разумного и

доброго начала. Ренессансное сомнение в силе и благости

Бога рикошетом возвысило сатану, а трагическое миро-

восприятие барокко превратило его в подлинного "князя

мира сего". Век Разума необходимо было начать с оправ-

дания добра, и Ломоносов заканчивает "Оду, выбранную из

Иова" теодицеей - утверждением, что "Бог все на пользу

нашу строит" (т. 8, с. 392).                          

Показательно, что в том же 1750 г. Тредиаковский на-

чал работу над "Феоптией", также являющейся развернутой

теодицеей. Все шесть "эпистол" этой обширной поэмы Тре-

диаковский посвятил доказательству бытия и благости Бо-

га как Высшего Разума и ни разу не упомянул дьявола и

источников мирового зла. Но именно эта поэма показалась

"сумнительной" и подверглась фактическому запрещению со

стороны церкви. В этот же круг проблем входит и попу-

лярность в русской поэзии тех лет А. Попа, и рогатки,

которые ставила церковная цензура на пути опубликования

Н. Поповским его перевода "Опыта о человеке" - произве-

дения, идущего в русле того же оптимистического рацио-

нализма.                                              

Однако гарью тянуло и из лесов Сибири и Русского Се-

вера. Костры, сжигавшие ведьм в XVI-XVII вв., пылали по

всей Европе - от Шотландии до Саксонии и от Испании до

Швеции. Границы, разделявшие католическую и протестант-

скую Европу, для них не существовали. Однако граница,

отде- 

                   

1 Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. С. 100.  

2 Поэты XVIII века. Л., 1972. Т. 2. С. 400.        

ляющая Русскую землю от Запада, оказалась непроницае-

мой. Невротический страх перед ведьмами России был не-

известен, неизвестны были и инквизиционные их преследо-

вания. По эту сторону культурной границы пылали другие

костры - костры самосожжений, гари старообрядцев.     

Западный страх XVI-XVII вв. был предчувствием неотв-

ратимости нового общественного порядка, который в мас-

сах народа осмыслялся как порядок сатанинский. Психоло-

гия русского старообрядчества была другой: страха -

спутника неуверенности и ожидания - не было. Было ясно,

что конец света уже наступил, антихрист уже народился,

времени уже не существует. Костер был попыткой обезу-

мевшего от страха мира спасти себя, найдя то злокознен-

ное меньшинство, которое причиняет ему гибель. Самосож-

жение - средство спасти себя от влияния и соблазна уже

погибшего мира. Идеи были глубоко различны, но дымом от

костров одинаково тянуло и с Запада, и с Востока.     

Это придавало позиции Ломоносова и других русских

рационалистов особую остроту: попытка трансляции в Рос-

сию западной барочной культурной ситуации, влекущей за

собой угрозу появления русской  инквизиции, сливалась

перед судом Разума с "непросвещенными" гарями защитни-

ков старой веры. С точки зрения сознания, в основе ко-

торого лежала оппозиция: терпимость (просвещение) - фа-

натизм (варварство), разницы между костром, зажженным

инквизитором, и гарью, организованной старообрядческим

законоучителем, не было. Происходит война классифика-

ций: Стефан Яворский и православные иерархи, враждебные

петровским реформам, видят в Феофане Прокоповиче побор-

ника "люторовой ереси". Прокопович обличает их за "дух

папежный" и наклонность к католическому стремлению пос-

тавить священство выше царства. С точки зрения старооб-

рядцев, и те и другие едины в своем отпадении от древ-

него благочестия, в причастности миру антихриста. Нако-

нец, с позиции рационалиста это всё - оттенки фанатизма

и реально существует лишь борьба Разума с его врагами.

Поэтому Ломоносов отнюдь не только из тактических

соображений в своих сатирах типа "Гимна бороде" не раз-

личал защитников синодального православия и старообряд-

чества. Это же позволило ему, отвечая Зубницкому или

нанося удары Тресотинусу - Тредиаковскому, в центр по-

лемики выдвинуть вопрос о старообрядческих гарях, каза-

лось бы никакого отношения к делу не имеющий ("Что за

дым по глухим деревням курится..."). Для Ломоносова это

была та же линия, что и в "Оде, выбранной из Иова".

Мощь Природы и насмешка Разума утверждали образ мира, в

котором и дьявол, и его приспешники-фанатики - "нравом

хуже беса" - бессильны "наше мясо печь".              

Для того чтобы сокрушить барочное манихейство, необ-

ходима была "реабилитация добра". Создаваемый при этом

простой и ясный мир ("Natura est simplicissima", - пи-

сал Ломоносов - т. 8, с. 134)' будет потом осмеян Воль-

тером, а эпоха романтизма воскресит культ демонизма.

Однако предварительно его следовало убить. Ломоносов

был с теми, кто уводил человека 

        

"Природа предельно проста" (лат.).               

из расшатанного, внушающего ужас мира, отданного на

произвол демонического безумия, в мир разумный и прос-

той. Это давалось ценой упрощений, но только эти упро-

щения были способны освободить человека из-под власти

Страха и его порождений: нетерпимости, фанатизма и жес-

токости. Дверь в век Просвещения была открыта.       

1983