Эмоции и невербализованный смысл

В проведенном нами исследовании совместно с И. А. Василье­вым была выдвинута гипотеза о тесной связи интеллектуальных эмоций с процессами, происходящими на неосознанном и невер­бализованном уровне (с невербализованными операциональными смыслами). Для проверки этой гипотезы использовалась методи­ка, позволяющая одновременно регистрировать (циклография) осязательную активность, речевое рассуждение и психофизиоло­гические индикаторы эмоциональной активации (рис. 8). Такая комплексная регистрация обеспечивает наиболее тонкое изучение процессуального аспекта мыслительной деятельности по сравне­нию со всеми, известными к середине 80-х годов методами. Было проанализировано свыше 3 тыс. кадров циклограммы (на каж­дом из которых фиксируется 5-секундный интервал) и проинтер­претирован 251 случай возникновения эмоциональной активации. Благодаря временной маркировке данные по различным индика­торам соотносились с точностью до 0,5 с.

В экспериментах испытуемые в речевых рассуждениях не на­зывают своих эмоциональных состояний, поскольку последние не являются предметом их осознания. О возникновении эмоций сви­детельствуют восклицательные междометия, интонации и вегета­тивные сдвиги. В словесных отчетах перед испытуемыми ставится прямая задача на осознание качества и интенсивности эмоцио­нальных состояний, а также их связи с определенными этапами. процесса решения задач. Испытуемые называют «чувство близо­сти решения», «уверенность», «удовлетворение», «неуверенность», «разочарование». Иногда связь с определенными действиями и их результатами выступает для испытуемого не сразу, а требует активного припоминания.

Ограниченность феноменологического метода, описывающего эмоции в терминах, «удивление», «сомнение», «уверенность», за­ключается в том, что такой метод позволяет фиксировать лишь осознанные, выраженные в значениях эмоции, которые являются продуктом специальной работы испытуемых по классификации

КГР кам

рис. 8. Подготовка интеллектуальной эмоции на невер­бальном уровне в ходе формирования целевого образова­ния (гипотезы). Обозначения: верхняя линия — запись осязательной активности с помощью шахматной симво­лики; в средней части рисунка — динамика кожно-гальва-нической реакции (КГР); в нижней части рисунка — ре­чевое рассуждение. Стрелка указывает начало эмоцио­нальной активации с учетом латентного периода КГР

и категоризации пережитых им в прошлом эмоциональных со­стояний. Объективное экспериментально-психологическое исследо­вание дает возможность изучать эмоции в актуально выполняе­мой деятельности, на уровне, не подвергнутом испытуемым сло­весной категоризации. Необходимо изучать различные уровни опредмеченности, осознанности эмоций.

Было показано, что условием возникновения интеллектуаль­ных эмоций является развитие невербализованных операциональных смыслов элементов. Основывающиеся на установлении взаи­модействий в осязании эмоциональные предвосхищения включены в процесс формирования гипотез, собственных действий, в про­цесс обнаружения свойств элементов в преобразованной ситуации. Были обнаружены динамические переходы от эмоциональных предвосхищений, основанных на установлении взаимодействий в осязании, к «абсолютным» эмоциональным предвосхищениям (т. е. не имеющим четко выраженной подготовки в осязательной актив­ности), выполняющим роль предшествующей сигнализации по отношению к ранее выявленным гипотезам и действиям, дости­гающим конечную цель. Таким образом, эмоциональное предвос­хищение само по себе может иметь разную природу. Эмоциональ­ные предвосхищения обоих типов характерны для активных фаз мыслительного процесса, являющихся в то же время этапами процесса целеобразования.

Запаздывание эмоциональных оценок относительно вербали­зации характерно для периодов получения промежуточных ре­зультатов. В этих случаях эмоции как бы «констатируют» в со­знании субъекта определенную значимость уже осознанного и вербализованного промежуточного результата мыслительной дея­тельности с точки зрения характеристик конечной цели. Интел­лектуальные эмоции подготавливаются в ходе развития операци­ональных смыслов элементов ситуации и возникают, когда эти смыслы приобретают содержание, соответствующее определенным характеристикам конечной цели. Развитие операциональных смыс­лов происходит в двух формах: вербализованной и невербализо­ванной, переходящих одна в другую. Интеллектуальные эмоции опосредствуют переход от невербализованных психических отраже­ний к вербализованным. Однако имеют место и случаи перехода от невербализованных смыслов элементов к вербализованным отражениям без включения эмоциональных механизмов, напри­мер на стадии получения промежуточных результатов.

Таким образом, исследование показало, что есть два типа пе­реходов от невербализованного отражения к вербализованному:

1) без опосредствующего включения эмоциональной активации;

в этих случаях происходит изменение формы отражения без из­менений в мотивационной сфере субъекта (преобразования как бы «не затрагивают» субъекта и осуществляются в операциональ­ном плане); 2) превращение невербализованных отражений в вербализованные опосредствовано включением эмоциональных механизмов.

В общей теории эмоций считается, что эмоция возникает вслед за актуализацией мотива (потребности) и до рациональной оцен­ки субъектом своей деятельности [99, с. 198]. Такая актуализа­ция есть некоторое изменение в мотивационной сфере, становление новых личностных смыслов. Эмоция сигнализирует о лично­стном смысле. Эксперименты показали, что в ходе решения мыслительной задачи происходят превращения невербализован­ных операциональных смыслов в личностные. Тем самым порождение личностных «микросмыслов» впервые оказывается доступным экспериментальному исследованию.

Изучалась также эмоциональная регуляция деятельности в условиях различной мотивации этой деятельности. Мотивация влияет на эмоциональную насыщенность деятельности, на соотношение предвосхищающих и констатирующих эмоций.При доми­нировании внутреннего качественно-процессуального мотива коли­чество предвосхищающих эмоциональных оценок, связанных с активным поиском и преобразованием наличной ситуации, значи­тельно превосходит констатирующие эмоциональные оценки, свя­занные с результативными аспектами деятельности. Меняется предметная отнесенность эмоций успеха-неуспеха. При домини­ровании внешнего мотива уже незначительные выигрыши и про­игрыши (при решении игровых задач) приобретали ту или иную эмоциональную окраску. При доминировании внутреннего каче­ственно-процессуального мотива эмоциональные оценки избира­тельно связаны с реализацией целевых структур или с неудачами в раскрытии замыслов «противника». Случайные же выигрыши и проигрыши, даже достаточно крупные, не оцениваются как успех или неуспех [39, с. 183].

Интересные исследования эмоциональной регуляции мышле­ния проводятся Ю. Н. Кулюткиным [88; 89]. Им выдвинута ги­потеза о взаимодействии положительных и отрицательных эмоций. При этом в момент активизации отрицательной эмоциональной системы происходит реципрокное обострение чувствительности к положительным подкреплениям. На, этой основе происходит свое­образное эмоциональное «подстораживание» малейшего успеха, когда даже частичное соответствие между требованиями задачи и результатами ориентировочных действий эмоционально оцени­вается как успех. Автор считает, что эмоциональная оценка вы­рабатывается с точки зрения общего замысла решения, а не в связи с отдельными првбами поиска. Отрицательная эмоциональ­ная оценка возникает лишь тогда, когда не воплощается замы­сел решения в целом, тогда как отдельные неудачные пробы мо­гут не вызвать отрицательного эмоционального переживания. Роль эмоций в мышлении изучалась также Л. В. Путляевой [146]. Из зарубежных авторов следует выделить Л. Секея, отмечавшего, что возникновение эмоции удивления связано с генерированием целой серии предположений.

Специальное исследование эмоциональной регуляции мысли­тельной деятельности в условиях различной мотивации было проведено О. С. Копиной [80]. Сравнивая три структуры дея­тельности: 1) с доминированием внешнего результативного мо­тива и постановки конкретных целей, 2) с доминированием внут­реннего результативного мотива и постановки общих целей, 3) с доминированием внутреннего качественно-процессуального мотива и образования целевых структур, включающих общие и конкрет­ные цели, автор показала, что им свойственны разные типы эмо­циональной регуляции, характеризующиеся различным местом эмоциональных явлений в системе внутренней регуляции. Роль эмоциональных процессов в регуляции возрастает при переходе от первого к третьему варианту деятельности. В зависимости от структуры деятельности повышенной значимостью личностным смыслом могут обладать либо результативный аспект деятельности, либо предметно-процессуальный аспект деятельности. Раз­личная значимость отдельных периодов решения задач становится причиной специфической направленности эмоций в трех структу­рах деятельности, связанной либо с активным поиском и преоб­разованием наличной ситуации, либо с результативными аспек­тами деятельности. Специфическая направленность эмоций про­является в различии компонентов (промежуточные цели и резуль­таты, применение тактических приемов) процесса решения задач, оцениваемых как успешные и неуспешные, и в соотношении пред­восхищающих и констатирующих эмоциональных оценок. В раз­личных структурах деятельности по-разному функционируют та­кие механизмы эмоциональной регуляции, как эмоциональное закрепление, наведение, коррекция.

Результаты исследования О. С. Кониной позволили существен­но дополнить представления о структуре деятельности и дали основание полагать, что в понятие «структура деятельности» наряду с мотивационными и целевыми образованиями необходимо включать также и тип эмоциональной регуляции.