Семантика, синтактика, прагматика

Семиотический подход предполагает рассмотрение всякого текста в трех аспектах, или в трех "измерениях": семантическом, синтаксическом, прагматическом. Соответственно семиотика делится на три части: семантика, синтактика, прагматика, подобно тому как лингвистика подразделяется на фонетику, грамматику (в свою очередь состоящую из морфологии и синтаксиса), лексикологию, Семантика имеет дело с отношениями знаков к тому, что они обозначают, с денотатами, значениями, именами, представленными в классическом семантическом треугольнике

Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. — М.: Наука, 1985. — 335с.

(рис. 4.2). Синтактика рассматривает способы сочетания знаков, ведущие в конечном счете к порождению текстов. Ее предметом являются синтаксис и грамматика разных знаковых систем. Прагматика занимается отношением человек (коммуникант или реципиент) — знак.

Если вернуться к уровням семиотического континуума, представленным в разделе 4.4, то глубинный смысл (замысел), в соответствии с которым коммуникант подбирает и организует знаки, относится к компетенции прагматики. Замысел зависит от намерений и целей, преследуемых коммуникантом, его понимания важного и полезного в коммуникационной деятельности, поэтому глубинный смысл можно постичь только с позиций прагматики, учитывая ситуативно изменяющееся отношение "человек — знак". Поверхностный смысл доступен всякому человеку, владеющему семантикой языка текста. Этот семиотический уровень постигается семантикой. Синтактика' имеет своим предметом план выражения сообщений, где его определяется порядок следования (расположения) знаков, т. е. отношения "знак — знак", классическим примером которых могут служить грамматические согласования между словами предложения.

В коммуникационном обслуживании учет семантических, синтаксических, прагматических аспектов иногда бывает весьма полезным. Например, библиографы, подбиравшие литературу в соответствии с читательским запросом, зачастую сталкивались с тем, что читатель отвергал документы, казалось бы, бесспорно лежащие в тематических рамках запроса, а другие, явно не имеющие отношения к теме, с энтузиазмом принимал. В чем причина этого феномена: неквалифицированность библиографа или капризы читателя? Проанализируем ситуацию с семиотических позиций.

Читатель обращается в библиотеку с тематическим запросом из-за дефицита знаний по данной теме, который переживается им как коммуникационная (информационная, познавательная — не будем здесь уточнять) потребность. Потребность существует объективно, осознается она в виде субъективного образа предмета потребности, в данном случае - представления читателя о тех знаниях, которых, по его мнению, ему не достает. Это представление (субъективный образ потребности, иногда называемый "интерес") выражается в запросе (причем формулировка запроса, как правило, задается шире тематических рамок нужных знаний, чтобы избежать потерь информации). В результате получается семантический треугольник (см. рис. 4.2), где в качестве денотата выступает объективная потребность, которая отражается в ее субъективном образе (концепт потребности), а осознанный субъектом образ выражается в тексте запроса, который направляется в библиотеку.

Библиограф, получивший запрос, может его уточнить и конкретизировать, сделать более адекватным объективной потребности, но, в конечном счете запрос остается текстом с явно выраженным поверхностным смыслом и сокровенным глубинным смыслом (представления читателя о своих потребностях), о котором известно лишь читателю, но никак не библиографу. Библиограф в результате библиографического поиска получает множество документов, представляющих собой тексты, также имеющие два смысловых уровня.

В процессе библиографического отбора библиограф сопоставляет поверхностные смыслы текста запроса и текстов документа и на этом основании решает вопрос о релевантности документа данному запросу. Поскольку всякое оперирование смыслами есть операция семантическая, понятие релевантности относится к области семантики. Его можно определить как объективно (т. е. независимо от читателя и библиографа) существующую смысловую близость между содержанием двух текстов, в частном случае — текста документа и текста запроса.

Почему же читатель отказывается от некоторых (не всех, конечно!) релевантных документов, отобранных библиографом, и приветствует документы, вовсе не релевантные? Анализ показывает, что причинами отказа являются неточная формулировка запроса, недоступный научный уровень, незнание языка документа, изменения в коммуникационных потребностях, знакомство с документом ранее. Обобщая, можно сказать, что читатель всегда и непроизвольно ориентируется не на релевантность, а на пертинентность, исходя из субъективной оценки полезности данного документа в качестве источника информации, а не из смысловой близости его текста и текста запроса. Пертинентность относится к области прагматики, она связана с глубинными, а не поверхностными смыслами и лежит в иной плоскости, чем понятие релевантности (см. рис. 4.5.).

Рис. 4.5. Соотношение релевантности и пертинентности

Различение понятий релевантности и пертинентности важно для того, чтобы четко уяснить требования, предъявляемые к библиографическому поиску. Нельзя требовать от библиографических служб, чтобы они выдавали пертинентные документы, т. е. те и только те документы, которые признал бы полезным автор запроса, если бы лично просмотрел все библиотечные фонды. Назначением библиографической службы общественного пользования (личные справочные аппараты не в счет) является выдача релевантных запросу документов, и не более того. Проникнуть в глубинные смыслы читателя, не выраженные явно в его запросе, никакая библиографическая служба не в состоянии. Достаточно, если она будет хорошо функционировать в области семантики и незачем стараться перетащить ее в чуждую ей область прагматики.

Искусственные языки

Семиотический подход к социальной коммуникации будет не полон, если оставить в стороне проблему конструирования искусственных языков, имеющую многовековую историю. Крупнейшие мыслители античности, средневековья, а также эпохи Возрождения задумывались над природой слова и механизмами действия естественного языка; тогда же предпринимались попытки построения искусственных языков.

В XVI—XVII веках проектирование универсального научного языка приняло характер массового движения в науке. Среди зачинателей этого движения были Ф. Бэкон, Р. Декарт, Я. Коменский. Создание универсального языка входило в задачи Лондонского Королевского общества. В 1661 г., когда И. Ньютону было восемнадцать лет, он начал свою научную карьеру трактатом "Об универсальном языке". Идея построения однозначного и непротиворечивого "философского языка" многие годы волновала Г. В. Лейбница.

Надо отметить, что стимул для работы над проектами искусственных языков заключался не в отсутствии языковых средств научного общения, ибо в это время латынь еще продолжала выполнять роль международного научного языка, а в стремлении усовершенствовать язык так, чтобы он служил надежным путем к постижению истины, соответствовал бы природе именуемых вещей, т. с. служил бы орудием научного познания. Как выяснилось, подобная цель недостижима, и в XVIII—XIX веках "философские языки" уже не волновали фантазию ученых.

Однако идея искусственного логически выдержанного языка не умерла. В середине XX века она возродилась в новом обличий. Ее воплощением стали языки программирования (Алгол, Кобол, Ада и мн. др.), а также информационно-поисковые языки для автоматизированных информационно-поисковых систем. В этих языках применяются контролируемый лексический состав и формализованная грамматика, благодаря чему достигается однозначность записей. Правда, эти искусственные языки непригодны для общения людей.

Возвращаясь в XVIII век, нельзя не заметить, что все европейские академии паук ставили одной из задач нормализацию естественного языка. В уставе Российской Академии, созданной в 1783 г. во главе с княгиней Е. Р. Дашковой, было записано: "...Российская академия долженствует иметь предметом своим вычищение и обогащение российского языка, общее установление употребления слов оного, свойственное оному витийство и стихотворение. К достижению сего предмета должно сочинить прежде всего российскую грамматику, российский словарь, риторику и правила стихотворения"[113]. Однако декретирование языковых норм, как показал опыт, оказывается успешным лишь в том случае, когда оно совпадает с широкомасштабными социальными сдвигами, например, реформы Петра I или Октябрьская революция 1917 г. Отметим, кстати, что орфографическая реформа 1918 г. была подготовлена еще в 1912 г., но для ее реализации понадобился Октябрьский переворот.

Несмотря на старания академических учреждений, всем естественным языкам свойственна вопиющая нелогичность, которую носители языка почему-то не замечают. Например, русские говорят: "съел две тарелки щей", но съедены не тарелки, а щи. Осиротеть — значит потерять родителей. А если потерять детей? "Родители — сироты" не говорят. Обидно за женщин, которые игнорируются в наименовании многих профессий: певец — певица, но как от творец, боец, делец, мудрец? Библиотекарь — библиотекарша, но как от пахарь, пекарь, главарь? Медик — медичка, но как от трагик, лирик, академик, историк, суфлер, дирижер, шофер или экскурсовод, птицелов, фотограф, славянофил?

Анекдотичные диалоги: — Машиниста Степанова знаешь? — Еще бы! — Женился! — На ком? — На начальнике станции. Или: Теперь у нас в станице прибавился еще один агроном. — Кто? —Жена нашего агронома.

В логически правильном языке должно быть: а) суффикс, обозначающий мужчину, б) суффикс, обозначающий женщину, в) суффикс, обозначающий человека или несколько человек, независимо от пола. Например: учитель — учительница — учителя (учительство). Но ни в одном реальном языке этого нет. Поэтому у логически мыслящих и любящих порядок энергичных людей давно возникло искушение построить логически совершенный язык взамен нескольких тысяч стихийно возникших языков, наречий и диалектов.

Кардинальный способ преодоления вавилонского многоязычия виделся в разработке искусственного языка международного общения. Первым языком такого рода стал волапюк, созданный в 1879 г. в Германии И.М. Шлейером. Слова естественных языков в нем видоизменялись и теряли опознаваемость, например, английское world — vol, speak — puk, отсюда volapuk — всемирный язык. Волапюк оказался чересчур сложным для практического использования, поэтому в дальнейшем международные языки стали строиться на основе интернациональной лексики, упорядоченной по авторским правилам. Грамматика максимально упрощалась. Количество проектов уже в 30-х годах исчислялось тремя сотнями. Образовалось научное направление интерлингвистика. Наиболее популярные продукты интерлингвистики:

— Эсперанто (создан в 1887 г. Л. Заменгофом);

— Идо (реформированный Эсперанто, 1907);

— Окциденталь (1921:—22 гг., автор Э. Валем, Эстония),

— Интерлингва (1951 г., создан Ассоциацией международного вспомогательного языка в США);

— Новиаль (синтез идо и окпиденталя, осуществлен Есперсеном, Дания в 1928 г.).

Идея искусственного международного языка очень соблазнительна для благородно и прогрессивно мыслящих энтузиастов. Вместе с тем история попыток воплотить эту идею роковым образом напоминает историю дьявольских соблазнов человечества, страдающего от божьей кары многоязычия. Единый, общепонятный и общепринятый язык мог бы стать платформой для единства человечества, для преодоления национальной розни, для достижения взаимопонимания, доверия, в конечном счете — братства людей. И дьявол манит людей этими благами. Но увы, они по божьему замыслу становятся недостижимой иллюзией. Поучительна в этом отношении история Эсперанто — самого, казалось бы, успешно и близко подошедшего к осуществлению проекта.

Людвиг Лазарь Маркович Заменгоф (1859—1917) родился в Белостоке (ныне Польша, тогда Россия). Позднее родители увезли его в Варшаву. Еще в гимназические годы Людвиг разработал проект "универсального языка", но отец, будучи российским статским советником и цензором иностранных книг, сжег подозрительную рукопись. В студенческие годы, учась на медицинском факультете в Москве, затем в Вене, наконец, в Варшаве, Людвиг Лазарь вернулся к своему проекту, но опубликовал его много лет спустя, будучи практикующим доктором медицины.

26 июля 1887 г. вышла в свет тиражом 2000 экземпляров брошюра: Д-р Эсперанто. Международный язык. Предисловие и полный учебник. Для русских. Варшава, 1887[114]. Принципиальные начала Эсперанто были изложены Земенгофом следующим образом:

Слова взяты из важнейших европейских языков в наиболее употребительной форме.

Я упростил до невероятности грамматику и притом, с одной стороны, в духе существующих живых языков, чтобы она могла быть легко усвоена, а с другой — нисколько не лишая этим языка ясности, точности и гибкости.

Даны ясные правила для того, чтобы из одного слова создавать другие, не имея надобности изучать их.

Международный язык должен жить, расти и развиваться по тем же законам, по каким вырабатываются все живые языки, и та форма, которую я придал ему, та грамматика и тот словарь, которые я представил, должны быть лишь основой, на которой будет выработан реальный международный язык[115].

Тоненькая брошюра Д-ра Эсперанто была разослана в редакции газет и научных обществ, и не осталась без внимания. Даже Л. Н. Толстой в статье "О международном языке" поддержал эсперантистов, считая, что распространение международного языка — дело христианское и богоугодное. Заменгоф верил в то, что "если достаточно пропагандировать Эсперанто, он распространится между всеми народами, и тогда люди перестанут быть злыми, поймут, что все они — братья". Самым ужасным социальным злом ему представлялись национальные конфликты, которые должен был устранить чудодейственный Эсперанто.

Благодаря удивительной простоте и доступности Эсперанто для европейцев, этот язык быстро завоевал сторонников во многих странах. С 1905 г. стали созываться международные конгрессы эсперантистов. С 1908 г. была основана Всеобщая Эсперанто-ассоциация. Идеи Эсперанто поддержали промышленники (даже выпускались спиртные напитки "Эсперанто"), торговцы, ученые, учителя, адвокаты, военные, представители королевских фамилий. На конгрессах собиралось более 1000 человек, которые немедленно устанавливали между собой речевой контакт, что вызывало их удивление и энтузиазм. В России в 1891 г. было основано общество "Эсперо" (Надежда), а в начале XX века организовалась Всероссийская лига эсперантистов, имевшая в 1911 г. (когда она была закрыта царским правительством) 30 отделений и около 900 членов. Первая мировая война разразилась в день открытия 10-го конгресса в Париже. Война была тяжелым ударом для гуманиста-интернационалиста Заменгофа. Он тщетно взывал к правительствам воюющих стран. 14 апреля 1917 г. он скончался в Варшаве, запятой кайзеровскими войсками. Но дело его не умерло.

К столетию Заменгофа (1959) были подведены итоги эсперантистского движения. В нем участвуют более 1 млн. человек, представляющих 60 стран. Социальный состав участников: сотни тысяч бизнесменов, сотни тысяч представителей свободных профессий, десятки тысяч преподавателей и научных работников, сотни парламентариев. Есть христианские, буддийские, мусульманские общества эсперантистов, а также международные лиги железнодорожников и полицейских. Ежегодно созываются конгрессы эсперантистов. Дальнейшее развитие языка обеспечивает Академия Эсперанто, созданная в 1908 г.

Впечатляет издательская деятельность эсперантистов: выходят в свет 140 периодических изданий, краткие учебники, так называемые "ключи" Эсперанто, изданы на 40 языках, на Эсперанто переведены произведения античности и классика нового времени (от Данте до Есенина). Фонд литературы па Эсперанто превышает 100 тысяч названий. Эсперанто широко используется в туристическом бизнесе для издания путеводителей и проспектов. Туристическое бюро Кука использует Эсперанто наряду с основными национальными языками. Около 10 радиостанций вещают па Эсперанто; Эсперанто изучается в сотнях учебных заведений.

В России движение эсперантистов, насильственно прекращенное в 1938 году, вновь возобновилось в 1955— 56 гг. На Эсперанто издается художественная и общественно-политическая литература, а также учебники и словари. В 1979 г. была учреждена Ассоциация советских эсперантистов, а в 1989 1. - Союз эсперантистов.

К сожалению, высокие гуманистические идеалы, вдохновлявшие Л. Заменгофа и продолжателей его дела, достичь не удалось. Национальные барьеры и национальная вражда по-прежнему разделяют человечество. На роль языка международного общения сейчас реально претендует английский язык. Вместе с тем все народы протестуют против "лингвистического империализма" и не спешат расстаться со своими национальными языками, не без основания видя в них гарант сохранения духовного суверенитета.

Эсперанто представляет собой грандиозный социально-культурный эксперимент, осуществленный во всемирном масштабе. Несомненные успехи эсперантистского движения свидетельствуют о не удовлетворяемых коммуникационных потребностях народов и простых людей. История Эсперанто еще не закончена, и рано подводить итоги.

Выводы

1. Семиотический подход позволяет обогатить проблематику теории социальной коммуникации следующими немаловажными проблемами:

— символы и символизм в смысловой коммуникации;

— структура текстов коммуникационных сообщений;

— семантика, синтактика, прагматика коммуникационной деятельности.

2. Знаковая деятельность осуществляется в процессах познания и коммуникации, обеспечивая органическую связь между этими двумя областями оперирования смыслами. Без обращения к семиотическому подходу нельзя исследовать смысловую коммуникацию.

3. Для совершенствования практики коммуникационного обслуживания немаловажное значение имет семиотический подход, позволяющий использовать научный багаж.лингвистики и семиотики.

4. Сознательное управление социальной коммуникацией возможно в ограниченных пределах, касающихся плана выражения (например, реформа письменности), но не плана содержания естественого языка. Об этом говорят безуспешные попытки конструирования искусственных ''философских" языков и языков международного общения типа Эсперанто.

СМЫСЛ И ПОНИМАНИЕ

Я понять тебя хочу,

Смысла я в тебе ищу.

А.С.Пушкин.