Возникновение и развитие педагогики

Практика воспитания своими корнями уходит в глубинные пласты человеческой цивилизации. Появилось оно вместе с первыми людьми. Детей воспитывали без всякой педагогики, даже не подозревая о ее существовании. Наука о воспитании сформировалась значительно позже, когда уже существовали такие, например, науки, как геометрия, астрономия, многие другие. Она по всем признакам принадлежит к числу молодых, развивающихся отраслей знания. Первичные обобщения, эм­пирические сведения, выводы из житейского опыта не могут считаться теорией, они лишь истоки, предпосылки последней.

Известно, что первопричина возникновения всех научных отраслей — потребности жизни. Наступило время, когда обра­зование стало играть весьма заметную роль в жизни людей. Обнаружилось, что общество прогрессирует быстрее или мед­леннее в зависимости от того, как в нем поставлено воспита­ние подрастающих поколений. Появилась потребность в обоб­щении опыта воспитания, в создании специальных учебно-вос­питательных учреждений для подготовки молодежи к жизни.

Уже в наиболее развитых государствах древнего мира — Китае, Индии, Египте, Греции — были предприняты серьез­ные попытки обобщения опыта воспитания, вычленения тео­ретических начал. Все знания о природе, человеке, обществе аккумулировались тогда в философии; в ней же были сделаны и первые педагогические обобщения.

Колыбелью европейских систем воспитания стала древне­греческая философия. Виднейший ее представитель Демокрит (460—370 гг. до н.э.) создал обобщающие труды во всех облас­тях современного ему знания, не оставив без внимания и воспитание. Его крылатые афоризмы, пережившие века, полны глубокого смысла: «Природа и воспитание подобны. А именно, воспитание перестраивает человека и, преобразуя, создает при­роду»; «Хорошими людьми становятся больше от упражнения, чем от природы»; «Учение вырабатывает прекрасные вещи только на основе труда». Теоретиками педагогики были круп­ные древнегреческие мыслители Сократ (469—399 гг. до н.э.), его ученик Платон (427—347 гг. до н.э.), Аристотель (384—322 гг. до н.э.), в трудах которых глубоко разработаны важнейшие идеи и положения, связанные с воспитанием человека, форми­рованием его личности. Доказав свою объективность и науч­ную состоятельность на протяжении веков, эти положения вы­ступают в качестве аксиоматических начал педагогической на­уки. Своеобразным итогом развития греческо-римской педаго­гической мысли стало произведение «Образование оратора» древнеримского философа и педагога Марка Квинтилиана (35—96 гг.). Труд Квинтилиана долгое время был основной книгой по педагогике, наряду с сочинениями Цицерона его изучали во всех риторических школах.

Во все времена существовала народная педагогика, сыграв­шая решающую роль в духовном и физическом развитии лю­дей. Народ создал оригинальные и удивительно жизнестойкие системы нравственного, трудового воспитания. В Древней Гре­ции, например, совершеннолетним считался только тот, кто посадил и вырастил хотя бы одно маслиновое дерево. Благода­ря этой народной традиции страна была покрыта обильно пло­доносящими маслиновыми рощами.

В период средневековья церковь монополизировала духов­ную жизнь общества, направляя воспитание в религиозное рус­ло. Зажатое в тисках теологии и схоластики образование во многом потеряло прогрессивную направленность античных времен. Из века в век оттачивались и закреплялись незыбле­мые принципы догматического обучения, просуществовавшего в Европе почти двенадцать веков. И хотя среди деятелей церк­ви были образованные для своего времени философы, напри­мер Тертуллиан (160—222), Августин (354—430), Аквинат (1225—1274), создавшие обширные педагогические трактаты, педагогическая теория далеко вперед не ушла.

Эпоха Возрождения дала целый ряд ярких мыслителей, пе­дагогов-гуманистов, провозгласивших своим лозунгом античное изречение «Я — человек, и ничто человеческие мне не чуждо». В их числе голландец Эразм Роттердамский (1466—1536), итальянец Витторино де Фельтрэ (1378—1446), французы Франсуа Рабле (1494-1553) и Мишель Монтень (1533-1592).

Педагогике долго пришлось снимать скромный угол в вели­чественном храме философии. Только в XVII в. она выдели­лась в самостоятельную науку, оставаясь тысячами нитей свя­занной с философией. Педагогика неотделима от философии уже хотя бы потому, что обе эти науки занимаются человеком, изучают его бытие и развитие.

Выделение педагогики из философии и оформление ее в научную систему связано с именем великого чешского педагога Яна Амоса Коменского (1592—1670). Его главный труд «Вели­кая дидактика», вышедший в Амстердаме в 1654 г., — одна из первых научно-педагогических книг. Многие из высказанных в ней идей не утратили ни актуальности, ни своего научного значения и сегодня. Предложенные Я.А. Коменским принци­пы, методы, формы обучения, как, например классно-урочная система, стали основой педагогической теории. «В основе обу­чения должно лежать познание вещей и явлений, а не заучива­ние чужих наблюдений и свидетельств о вещах»; «Слух необхо­димо соединять со зрением и слово — с деятельностью руки»; необходимо учить «на основании доказательств посредством внешних чувств и разума». Разве не созвучны нашему времени эти обобщения великого педагога?

В отличие от Я.А. Коменского английский философ и педа­гог Джон Локк (1632—1704) сосредоточил главные усилия на теории воспитания. В своем основном труде «Мысли о воспи­тании» он излагает взгляды на воспитание джентльмена — че­ловека уверенного в себе, сочетающего широкую образован­ность с деловыми качествами, изящество манер с твердостью нравственных убеждений.

Непримиримую борьбу с догматизмом, схоластикой и вер-бализмом в педагогике вели французские материалисты и про­светители XVIII в. Д.Дидро (1713—1784), К. Гельвеции (1715— 1771), П. Гольбах (1723-1789) и особенно Ж.Ж. Руссо (1712— 1778). «Вещей! Вещей! — восклицал он. — Я никогда не пере­стану повторять, что мы придаем слишком много значения словам: с нашим болтливым воспитанием мы и делаем только болтунов».

Демократические идеи французских просветителей во мно­гом определили творчество великого швейцарского педагога Иоганна Генриха Песталоцци (1746—1827). «О, любимый на­род! — восклицал он. — Я вижу, как ты низко, страшно низко стоишь, и я помогу тебе подняться!» Песталоцци сдержал свое слово, предложив учителям прогрессивную теорию обучения и нравственного воспитания учащихся.

Иоганн Фридрих Гербарт (1776—1841) — крупная, но про­тиворечивая фигура в истории педагогики. Кроме значитель­ных теоретических обобщений в области психологии обучения и дидактики (четырехзвенная модель урока, понятие воспиты­вающего обучения, система развивающих упражнений) извес­тен работами, ставшими теоретической базой для введения дискриминационных ограничений в образовании широких масс трудящихся.

«Ничего не постоянно, кроме перемены», — учил выдаю­щийся немецкий педагог Фридрих Адольф Вильгельм Дистервег (1790—1886), занимавшийся исследованием многих важных проблем, но более всего — изучением противоречий, внутрен­не присущих всем педагогическим явлениям.

Широко известны труды выдающихся русских мыслителей, философов и писателей В.Г. Белинского (1811—1848), А.И. Гер­цена (1812-1870), Н.Г.Чернышевского (1828-1889), Н.А. Доб­ролюбова (1836—1861). Во всем мире признаны провидческие идеи Л.Н. Толстого (1828—1910), изучаются труды Н.И. Пирого-ва (1810—1881). Они выступили с резкой критикой сословной школы и призывами коренного преобразования дела народного воспитания.

Мировую славу русской педагогике принес К.Д. Ушинский (1824-1871).

Учитель русских учителей

Прожил он недолгую, но удивительно плодотворную жизнь. То же, что Коменский в Моравии, Песталоцци в Швейцарии, совершил Ушинский в России — переворот в теории, рево­люцию в педагогической практике. Ушинский разделил судь­бу своих великих предшественников, испил, как и они, пол­ную чашу гонений, преследований, зависти, травли. Удиви­тельное постоянство обнаруживает судьба, когда захочет кого-то возвеличить: высокие помыслы сочетает со слабым здоровьем, в хилом теле поселяет дух титана, век дает не­длинный и трудный.

Отец Ушинского — отставной подполковник, участник вой­ны 1812 года, служил царю и отечеству в Туле и Полтаве, а затем и в Олонце, Вологде. 2 марта 1824 г. в Туле у него родился сын. Вскоре семья Ушинских переехала на Украину в Новгород-Северский, куда отца назначили уездным судьей.

Здесь на берегу Десны провел свои отроческие годы буду­щий великий педагог. Учился в гимназии, куда должен был отправляться каждое утро за четыре версты. Незабываемое, чудесное время. О годах учения (редкий случай) Ушинский вспоминает тепло. Особенно восторгался юный ученик сво­им директором профессором И. Гиляковским. «Нет сомне­ния, — напишет он позже, — что многое зависит от общего распорядка в заведении, но главное всегда будет зависеть от личности непосредственного воспитателя, стоящего с гла­зу на глаз с воспитанником; влияние личности воспитателя на молодую душу составляет ту воспитательную силу, кото­рой нельзя заменить ни учебником, ни моральными сентен­циями, ни системой наказаний и поощрений».

В 1840 г. Ушинский поступает на юридический факультет Московского университета. Учится блестяще. Но «здоровье его, — вспоминает историк Ю. Рехневский, — уже тогда было очень ненадежным, и городская жизнь действовала на него пагубно. В конце академического года он обычно блед­ный, худой и харкая кровью собирался с земляками на роди­ну, в Малороссию, которую очень любил...»

В двадцать лет Ушинский закончил университет и был оставлен для подготовки магистерского экзамена. В июне 1844 г. совет университета присудил ему степень кандида­та юриспруденции, и Ушинский продолжает научную стажи­ровку.

Ему уже 22. О педагогике — главном деле своей жизни — пока не сказано ни слова. Мысли есть, но Ушинский не ре­шается их высказывать: присматривается, сравнивает, про­веряет себя еще и еще.

В 1846 г. его назначают исполняющим обязанности про­фессора камеральных наук по кафедре энциклопедии зако­новедения, государственного права и науки финансов в ярославский Демидовский юридический лицей. Демидов­ским лицей назывался по имени своего основателя, одного из заводчиков Демидовых. По своему значению лицеи шли сразу за университетами, их было немного: Царскосельский под Петербургом, в нем учился Пушкин; Нежинский на Укра­ине, его закончил Гоголь; Ришельевский в Одессе.

Началась практическая педагогическая деятельность. До­ступность изложения трудных вопросов, строгая логика доказательств, вежливое отношение к ученикам вскоре сдела­ли имя молодого профессора самым популярным в лицее. А его блестящий труд «О камеральном образовании» (1848) выдвинул Ушинского в первые ряды ученых того времени.

Есть хорошая должность, жалованье. Многие люди на этом бы и успокоились. Не таков Ушинский. Требующая вы­хода энергия направляется на самообразование. Ушинский глубоко изучает философию, штудирует языки. Вскоре он свободно владеет английским, французским, немецким. Чи­тает в оригинале Декарта, Руссо, Дидро, Гольбаха, Бэкона, Милля, Канта, Гегеля. Пытается найти ответ на очень зани­мавший его в то время вопрос: что такое сознание?

Не всем нравится независимость и оригинальность мыш­ления молодого профессора. Попечитель лицея П. Демидов пишет, что Ушинский имеет «большие дарования и отлич­ные знания, но с большим самолюбием...». К тому же неос­торожен в речах, резок в суждениях.

Решение власть имущих не отличается оригинально­стью — под надзор! Тогда-то и родились горькие строки в дневнике: «Неужели мне придется погибнуть в этой тюрьме, где нет даже стен, чтобы разбить себе голову?»

Едва не потеряв рассудок от инквизиторской травли и ме­лочных придирок, Ушинский в сентябре 1849 г. подает на­чальству лицея прошение об отставке.

Он унижен, но не сломлен. И не себя он винит в случив­шемся, ибо знает — виноваты обстоятельства, к которым он не смог и никогда не сможет приспособиться.

Но жить как-то надо. Появилась семья. Ушинский рассы­лает прошения по всей России. Он пишет в тридцать уезд­ных училищ, ищет места. Его нигде не принимают. Профес­сор Демидовского лицея просится на жалкий оклад? Что-то тут не так...

Теперь он без работы. Перебивается переводами, обзо­рами в журналах. Только через полтора года с большим тру­дом удается устроиться на должность столоначальника де­партамента иноземных вероисповеданий. В этой скучней­шей из должностей Ушинский пробыл до 1 января 1854 г.

Служба в департаменте изнуряла только тело. Душа жила высокими помыслами. Ушинский серьезно анализиру­ет общественные отношения и приходит к выводу, что очень многое зависит от воспитания. Как и другие выдающиеся пе­дагоги, он видит пути общественного переустройства в со­вершенствовании школьного дела.

Случайная встреча положила конец мытарствам. Бывший коллега по Демидовскому лицею, зная выдающиеся педаго­гические способности Ушинского, приглашает его препода­вателем русской словесности в Гатчинский сиротский инсти­тут. В 1855 г. Ушинского назначают инспектором классов.

В жизни каждого крупного ученого непременно найдется счастливая случайность. Была она и в судьбе Ушинского. Однажды он обратил внимание на два больших шкафа. Что в них было — никто не знал, ибо шкафы эти уже двадцать лет стояли опечатанные. Ушинский попросил сторожа от­крыть шкафы. Перед ним было сокровище: полное собрание педагогической литературы, наследство бывшего инспекто­ра института, ученика Песталоцци Е. Гугеля.

По свежим следам прочитанного Ушинский пишет горячую, страстную, едва ли не лучшую свою статью — «О пользе педагогической литературы». Глубочайшие идеи, отточен­ные формулировки.

Статья имеет огромный успех.

Ушинский воодушевлен, горячо принимается развивать свои педагогические взгляды. О чем он пишет? Нет, пожа­луй, ни одного вопроса, которого бы он не коснулся — глу­боко, критически, заинтересованно.

...Учитель рассказывает новый урок; ученики, зная, что найдут его в книге, стараются лишь смотреть на учителя и не слышат ни одного слова из того, что он говорит. Переска­зывая в двадцатый раз одно и то же, учитель, естественно, не в состоянии говорить с таким воодушевлением, которое вызывает внимание слушателей. Он заботится лишь о том, чтобы большинство его учеников знали предмет, а как при­дет к ним это знание — ему совсем безразлично!

Нет, не так надо учить. Надо знать все о тех, кого хочешь научить. «Если педагогика хочет воспитать человека во всех отношениях, то она должна прежде узнать его тоже во всех отношениях». Диагноз Ушинского точен. Рекомендации вы­верены и бесспорны: сделать учебную работу по возмож­ности интересной для ребенка, не превращая эту работу в развлечение. Учить интересно, легко, даже весело, но серь­езно и глубоко.

Ушинского, уже известного и знаменитого педагога, при­глашают занять должность инспектора классов Смольного института благородных девиц. В затхлую атмосферу «ко­фейных», «голубых» классов с приходом Ушинского ворвалась свежая струя. Воспитанницы начали читать Гоголя, Лермонтова, других писателей, о которых ничего раньше не слышали. Стали задавать преподавателям вопросы, что было строжайше запрещено.

Нововведения не понравились. Разгорелся конфликт с начальницей института М. Леонтьевой. Обвинения в воль­нодумстве, непочтительном отношении к начальству, безбожничестве и даже аморальности так и сыплются со всех сторон. Да, Ушинский был несдержан, но глубоко прав. «Все русское образование отдали в руки идиоту и бузу веру», — написал он по поводу назначения адмирала Е. Путянина ми­нистром просвещения.

Возмутительные вещи допускает Ушинский. Институтско­го попа Гречуловича принимал в халате! Говорит, что тот «кадит всякие пошлости». Да это еще что. Во время экзаме­нов в присутствии императрицы (!) сидел!

Просто уволить Ушинского было нельзя. Слишком боль­шую популярность приобрело его имя в России. Нашли «благовидный» предлог: по состоянию здоровья направить для лечения и изучения школьного дела за границу. Факти­чески это было изгнание, длившееся 5 лет.

Ушинский посетил Швейцарию, Германию, Францию, Бель­гию и Италию.

За границей написал ряд великолепных педагогических сочинений, и среди них выдержавший 187 переизданий учебник «Родное слово». Более десяти миллионов экзем­пляров книг Ушинского вышло до революции — неслыхан­ная, небывалая цифра!

Ушинский пришел в педагогику преобразователем. И как раз вовремя. Русская школа переживала затянувшийся за­стой. Она была задавлена чиновниками от просвещения, видевшими в каждой новой идее проявление вольнодумст­ва. Мало находилось охотников к преобразованиям, риско­вать карьерой и благополучием никто не хотел.

Ушинский об этом не думает. Охватившим его идеям он отдается целиком, без остатка.

Главное сочинение Ушинского «Педагогическая антропо­логия» начало печататься в 1867 г. Уже через год вышел первый том «Человек как предмет воспитания», спустя не­которое время — второй. Третий остался незавершенным...

В педагогической системе Ушинского ведущее место за­нимает учение о целях, принципах, сущности воспитания. Он подмечает простой закон-парадокс: «Воспитание, если оно желает счастья человеку, должно воспитывать его не для счастья, а приготовлять к труду жизни». Воспитание, со­вершенствуясь, может далеко раздвинуть пределы челове­ческих сил: физических, умственных и нравственных. Но «как бы ни были чисты и возвышенны цели воспитания, оно должно иметь еще силу, чтобы достичь этих целей».

Руководящая роль принадлежит школе, учителю. «В вос­питании все должно основываться на личности воспитате­ля, потому что воспитательная сила изливается только из живого источника человеческой личности. Никакие уставы и программы, никакой искусственный организм заведения, как бы хитро он ни был продуман, не может заменить личности в деле воспитания».

Шаг за шагом Ушинский пересматривает всю педагогику. Он требует полного переустройства системы образования на основе новейших научных достижений: «... одна педаго­гическая практика без теории — то же, что знахарство в ме­дицине». На основе новейших достижений психологии со­ставляет подробнейшие рекомендации о методах формиро­вания наблюдательности, внимания, воли, памяти, эмоций. Раскрывает пути реализации дидактических принципов сознательности, наглядности, систематичности, прочности обучения. Строит концепцию развивающего обучения.

Ушинский намного опережает свою эпоху в понимании роли трудового воспитания: сломав лед устоявшихся взгля­дов, предлагает сделать труд полноценным воспитатель­ным средством.

В юношеском дневнике Ушинского сформулирована цель его жизни: «Сделать как можно более пользы моему отече­ству». Он достиг цели.

В конце XIX — начале XX в. интенсивные исследования педагогических проблем начаты в США, куда постепенно смещается центр педагогической мысли. Не отягощенные догмами инициативные покорители Нового Света без предубеждений приступили к исследованиям педагогических процессов в со­временном обществе и быстро достигли ощутимых результатов. Были сформулированы общие принципы, выведены законо­мерности человеческого воспитания, разработаны и внедрены эффективные технологии образования, обеспечивающие каж­дому человеку возможность сравнительно быстро и достаточно успешно достичь запроектированных целей.

Виднейшие представители американской педагогики — Джон Дьюи (1859—1952), чьи работы оказали заметное влия­ние на развитие педагогической мысли во всем западном мире, и Эдвард Торндайк (1874—1949), прославившийся исследова­ниями процесса обучения и созданием хотя бы и прагматиче­ски приземленных, но весьма действенных технологий.

Русская педагогика послеоктябрьского периода пошла по пути разработки идей воспитания человека в новом обществе. Активное участие в творческих исканиях новой педагогики принял С.Т.Шацкий (1878—1934), руководивший Первой опытной станцией по народному образованию Наркомпроса РСФСР. Первыми авторами учебных пособий по педагогике, в которых ставились и решались задачи социалистической шко­лы, были П.П. Блонский (1884—1941), написавший книги «Пе­дагогика» (1922), «Основы педагогики» (1925), и А.П. Пинкевич (1884—1939), «Педагогика» которого вышла в те же годы.

Известность педагогике социалистического периода принес­ли работы Н.К. Крупской, А.С. Макаренко, В.А. Сухомлинско-го. Теоретические поиски Н.К. Крупской (1869—1939) концен­трировались вокруг проблем формирования новой советской школы, организации внеклассной воспитательной работы, заро­ждающегося пионерского движения. А.С. Макаренко (1888— 1939) выдвинул и проверил на практике принципы создания и педагогического руководства детским коллективом, методики трудового воспитания, изучал проблемы формирования созна­тельной дисциплины и воспитания детей в семье. В.А. Сухо-млинский (1918—1970) исследовал моральные проблемы воспи­тания молодежи. Многие его дидактические советы, меткие на­блюдения сохраняют свое значение и при осмыслении совре­менных путей развития педагогической мысли и школы.

IV. Что определило развитие педагогики как науки? Из приведенных ответов выберите правильный, доказав неполноту других ответов.

1. Прогресс науки и техники.

2. Забота родителей о счастье детей.

3. Биологический закон сохранения рода.

4. Объективная потребность в подготовке человека к жиз­ни и труду.

5. Повышение роли воспитания в общественной жизни.

V. Заполните таблицу. Вместо пропусков внесите имена, даты, названия работ

Имена	Даты	Идеи
	460—370 до н.э.
Сократ, Платон, Аристотель Тертуллиан, Августин, Аквинат		«Образование оратора»
Я.А. Коменский Ж.Ж. Руссо	1466—1536 1378—1446 1494—1553 1533—1592	«Мысли о воспитании»
И.Ф. Гербарт А. Дистервег	1746—1827
В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский	1828—1910 1810—1881	«Педагогическая антро­пология»
Д. Дьюи, Э. Торндайк СТ. Шацкий	1869—1939	«Педагогика» (1922)
В.А. Сухомлинский		«Педагогическая поэма»