VI. Заключительное замечание 2 страница

Эти идеи получают дальнейшую конкретизацию в основном философском труде Гердера — «Идеи к философии истории человечества», первые книги которого представляют собой философское обобщение достижений естествознания в конце XVIII в. В «Идеях...» история человеческого рода начинается с истории нашей планеты. Гердер описывает ее происхождение и место в системе мироздания, ссылаясь на труд своего учителя Канта «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755). Принято считать, что космогоническая гипотеза Канта оставалась неизвестной современникам, так как издатель его книги обанкротился, а склад, где она хранилась, был опечатан. Широкого распространения космогонические идеи Канта действительно не получили, но все же они были известны в научных кругах. С ними был знаком и Гердер. Его исторический взгляд на природу и общество формировался под непосредственным влиянием космогонической гипотезы кенигсбергского философа.

Кант вслед за Декартом распространил принципы естественнонаучного материализма на область космогонии. «Дайте мне материю,— говорил Кант,— и я построю из нее мир, т. е. дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее должен возникнуть мир»¹³. Кант, действительно, показал, как под воздействием только чисто механических причин из первоначального хаоса материальных атомов, отличающихся друг от друга лишь своей плотностью, могла образоваться наша солнечная система. «Прошли, быть может, миллионы лет, веков, прежде чем та сфера сформировавшейся природы, в которой мы пребываем, достигла присущего ей совершенства...»¹⁴.

Отрицая за богом роль зодчего Вселенной, Кант, однако, не мог обойтись без его помощи при объяснении феномена органической материи. Разве допустимо, спрашивал Кант, сказать: дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее можно сделать гусеницу. Одной механики недостаточно для понимания сущности жизни. Высказав эту верную мысль, Кант не мог указать никаких путей для решения этой проблемы. Он всегда считал нелепым надеяться на появление нового Ньютона, который объяснит происхождение стебелька травы естественным путем.

И вот его ученик попытался это сделать. Конечно, высказано было не объяснение, а всего лишь догадки, сформулированные к тому же в весьма туманной, почти мистической форме. По Гердеру, природа находится в состоянии непрерывного развития от низших ступеней к высшим. Только благодаря естественным силам, без постороннего вмешательства развитие природы приводило к возникновению все более сложных образований. Жизнь возникла в воде. Существовали различные соединения воды, воздуха, света, прежде чем возник первый растительный организм. Множеств

¹³ Кант И. Сочинения, т. 1. М-, 1963, с. 126.

¹⁴ Там же, с. 208.

621

во растений возникло и погибло, прежде чем появился первый животный организм, причем насекомые, птицы, рыбы, пресмыкающиеся предшествовали развитым формам наземных животных, пока, наконец, не выступил человек как вершина развития нашей Земли¹⁵.

Что это,? Эволюционная точка зрения? Однозначно ответить на этот вопрос невозможно. Гердер сравнивает человека с наиболее близко стоящими по отношению к нему обезьянами. И хотя он прямо не говорит в своей книге о том, что человек в результате естественной эволюции произошел от обезьяны, а иногда даже утверждает противоположное, но факты, приводимые им, могут склонить к этой точке зрения. «Новое произведение Гердера,— писала одна из его читательниц, хорошо знавшая умонастроение автора,— дает возможность предполагать, что первоначально мы были растениями и животными; что из нас дальше сделает природа, нам, вероятно, останется неизвестным»¹⁶.

Притом, однако, надо помнить, что на прямо поставленный вопрос, возникло ли человечество естественным путем, автор «Идей...» неоднократно дает отрицательный ответ. Этим Гердер как бы нарушает свое торжественное обещание не прибегать к помощи сверхъестественного при объяснении того, что свершалось на Земле, и это не может не вызвать определенного недоумения. Каждое обращение Гердера за помощью к высшему •существу противоречит не только концепции книги в целом, но и другим вполне недвусмысленным его высказываниям.

Когда Гердер говорит, будто лишь «чудо нового творения» могло вызвать к жизни человеческий род, то это трудно согласуется с его заявлением о том, что чудес не бывает и законы природы и общества носят естественный, причинно обусловленный характер. Когда мы сталкиваемся с его утверждением, что обезьяна не родня человеку и генетически выводить человека от обезьяны «невероятно и постыдно», то это также противоречит его словам, что животные — «старшие братья» людей и что он этого родства не стыдится. Когда Гердер пишет, что люди сами по себе при помощи своих сил никогда не вступили бы на путь культуры и без «высшего вмешательства» не обрели бы ни языка, ни научных знаний, это противоречит им же созданной теории естественного происхождения языка, за которую еще в молодости он получил премию Прусской академии наук.

У нас нет оснований сомневаться в искренности Гердера, хотя условия, в которых он жил и творил, могли вынуждать его прибегать к тому, что принято называть «философской дипломатией», тем более что Гердеру неоднократно бросали обвинение в атеизме, а в его положении главы протестантской церкви Веймара вряд ли это могло быть ему безразлично. Не случайно Гёте, обнаруживший в 1784 г. межчелюстную кость у человека, отсутствие которой рассматривалось противниками естественного происхождения человека как аргумент в пользу принципиаль-

¹⁵ См. настоящее издание, с. 20. Далее в тексте в скобках указываются страницы.

¹⁶ Hohenstein F. Weimar und Goethe. Rudolstadt, 1958, S. 161.

622

ного отличия людей от животных, боялся огласки. Сообщая о своем открытии, он просил Гердера: «Только, пожалуйста, не выдавай этого, это надо обделать втайне. Порадуйся от всего сердца, это. ведь камень, завершающий все здание человека, и вот он налицо, тут как тут. Да и как еще! Я представлял себе это в связи с твоим целым; как это будет прекрасно»¹⁷. Сообщение о своем открытии Гёте опубликовал только через 36 лет, в 1820 г.

И все же мы склонны объяснить наличие противоположных утверждений в «Идеях...» противоречивостью образа мыслей их автора. Гердер проделал сложную творческую эволюцию, в ходе которой в его взглядах то ослабевали, то усиливались материалистические тенденции. В своем богословском сочинении «Древнейший документ человеческого рода» он высмеял гипотезу о постепенном превращении животного в человека. Ему казалась странной мысль Гельвеция, что прямая походка человека освободила руки для труда и способствовала возникновению разума; по этому поводу он иронизировал: «Прямая походка создала моды и пороки людей»¹⁸. Спустя несколько лет Гердер стал убежденным сторонником определяющей роли прямого хождения в культурном становлении человечества; в «Идеях...» он выражал свое полное согласие с Гельвецием. Однако, как только речь заходила о том, каким образом человек «выпрямился», Гердер неизменно вспоминал о всевышнем, которого, впрочем, во введении к своему труду он условился считать тождественным природе.

Философские идеи раннего Канта Гердер пытался сочетать с учением Спинозы, горячим поклонником которого он становится в 1780-е годы. Гердер вдохновляется идеями Спинозы, но интерпретирует их по-своему. У Спинозы единая субстанция (природа) обладает извечно двумя атрибутами: протяженностью, т. е. материальностью, и мышлением. Основа всего сущего для Гердера — живые, органические силы, определяющие бытие материи и духа. Материя и дух находятся в состоянии непрерывного развития и неразрывно связаны между собой.

Концепцию своеобразного динамического пантеизма Гердер развивает в книге «Бог. Несколько диалогов», которая появилась одновременно с «Идеями...». К оценке этой работы надо подходить с учетом исторической обстановки. Гердер писал о Спинозе в то время, когда имя голландского мыслителя предавалось анафеме, когда его учение третировали, по словам Лессинга, как «мертвую собаку». В памяти современников были еще свежи воспоминания, когда за приверженность к спинозизму люди подвергались жестоким гонениям. К тому же положение главы протестантской церкви в Веймаре не могло не отразиться не только на форме мыслей Гердера, но также и на их существе. Отсюда то противоречивое впечатление, которое возникает при чтении его работы «Бог. Несколько

¹⁷ Лихтенштадт В. Гёте. Пг., 1920, с. 401. В письме к Кнебелю Гердер не преминул поделиться новостью: «Гёте прочитал нам свой трактат о кости, который прост и прекрасен; человек идет истинным путем природы» {Herder J. С. Briefe, S. 239).

¹⁸ Herder J. С. Samtliche Werke. Hrsg. von B. Suphan. Berlin, Bd. VII. S. 72.

623

диалогов». Гердер поднимает на щит учение Спинозы, одновременно доказывая его совместимость с христианством.

Гердер защищает Спинозу от обвинений в атеизме, однако сам он все дальше и дальше уходит по дороге, ведущей к материализму. Весьма недвусмысленно отрицает Гердер акт божественного творения, создания мира из ничего: бог, о котором идет речь в диалоге, не является творцом мира, это сам мир, состоящий из действующих сил. Принцип деятельности, которым Гердер дополняет учение Спинозы,— результат несомненного влияния Лейбница; однако Гердер не согласен с лейбницев-ской трактовкой проблем материи. Для Лейбница материя есть порождение духа, для Гердера материя — органическое единство действующих сил. Не согласен Гердер и с Декартом, отождествившим материю с протяженностью. Спиноза, стремившийся преодолеть дуализм Декарта, сделал протяженность (материю) и дух атрибутами субстанции (бога, природы). Но для Гердера это недостаточно монистично. Свою субстанцию — органические силы — Гердер рассматривает как «промежуточное понятие (Mittelbegriff) между духом и материей»¹⁹. Развиваясь, субстанциональные силы приобретают пространственную и временную определенность. Что касается духа, то точка зрения Гердера на его возникновение нам уже известна: потенциально связанное с материей мышление актуализируется на высоких ступенях развития — в живом организме.

Вечность, нерасторжимость органических сил, по мнению Гердера, позволяет говорить о бессмертии души. «Пусть не знаем мы душу свою чистым духом, но нам и не нужно знать ее как чистый дух». Это примечательные слова: в XVIII в. самые вульгарные материалистические представления порой сочетались с верой в индивидуальное бессмертие. Неудивительно, что Гердер для обоснования церковного догмата прибегает к естественнонаучному аргументу. Если гусеница может превратиться в бабочку, почему человека после смерти не ждет какая-то новая, неведомая форма бытия. Ведь цепь превращений бесконечна и загадочна. Мир встает перед Гердером в виде единого, непрерывно развивающегося целого, закономерно проходящего вполне определенные необходимые ступени. О том, как Гердер представлял себе эти ступени, говорит следующий черновой набросок: «1. Организация материи — теплота, огонь, свет, воздух, вода, земля, пыль, вселенная, электрические и магнитные силы. 2. Организация Земли по законам движения, всевозможное притяжение и отталкивание. 3. Организация неживых вещей — камни, соли. 4. Организация растений — корень, лист, цветок, силы. 5. Животные: тела, чувства. 6. Люди — рассудок, разум. 7. Мировая душа: все»²⁰.

Для Гердера эта схема означала не застывшую «лестницу существ», созданных богом, а непрерывно совершенствующуюся «цепь развития». В этом плане следует понимать и загадочную «мировую душу», венчающую, по мысли Гердера, общее развитие. Коль скоро развитие беспре-

19 Herder J. С. SamtHche Werke, Bd. XVI, S. 451.

20 Ibid., Bd. XIV, S. 646.

624

дельно, то надо задуматься над тем, во что выльется совершенствование человеческих форм. На Земле человек — предел развития, дальнейшее развитие воображение Гердера переносит в... сверхчувственный мир.

Таковы в общих чертах общефилософские воззрения Гердера. Они, как мы убедились, полны противоречий и компромиссов. Вместе с тем они впитали в себя главные достижения предшествующей теоретической мысли. Все вместе образует фундамент, на котором воздвигнута была гердеровская концепция исторического процесса, составляющая главное содержание «Идей к философии истории человечества».

У Гердера и здесь были предшественники. Еще на рубеже XVII и XVIII вв. появилась «Беспристрастная история церкви и ересей», написанная Г. Арнольдом (1666—1714)—пиетистским богословом, поэтом, историком»²¹. О еретических движениях Арнольд судил не по высказываниям отцов церкви, а по свидетельствам и сочинениям противников ортодоксии. Сочинение Арнольда оказало сильное воздействие на свободомыслящие умы и на судьбы складывавшейся исторической науки. Гёте в «Поэзии и правде» называет книгу Арнольда в числе тех, которые влияли на его духовное развитие. Книга Арнольда пробуждала интерес к прошлому, побуждала к пересмотру традиционных оценок.

История накапливает эмпирический материал. Появляются труды и публикуются источники по истории государства и права, возникают как самостоятельные дисциплины история философии и история искусств. Получает признание периодизация, предложенная Хр. Целлариусом (его им» встречается на страницах труда Гердера), согласно которой история делится на древнюю (до Константина Великого), среднюю (до падения Константинополя) и новую.

Из Франции приходит термин «философия истории», предложенный Вольтером. Получают развитие идеи Монтескье, который одним из первых пытался объяснить общественное развитие естественными причинами. (И тот н другой упоминаются в «Идеях...».)

В 1750 г. в Сорбонне будущий министр Людовика XVI Тюрго произнес знаменитую речь об успехах человеческого разума. Интерес, честолюбие и тщеславие, говорил он, обусловливают непрерывную смену событий на мировой сцене и обильно орошают землю человеческой кровью. Но в процессе вызванных ими опустошительных переворотов нравы смягчаются, человеческий разум просвещается, изолированные нации сближаются, торговля и политика соединяют, наконец, все части земного шара. И вся масса человеческого рода, переживая попеременно спокойствие и волнение, счастливые времена и годины бедствия, всегда шествует, хотя медленными шагами, ко все большему совершенству. Мысль, сформулированную Тюрго, разделяли в то время многие из передовых умов.

В Германии идея прогресса находила и сторонников, и противников. Юстус Мёзер (1720—1794) поставил ее под сомнение. Мёзер восхищался-

²¹ См. Arnold С. Unparteiische Kirchen — und Ketzerhistorie von Anfang des Neuen Testaments bis zum Jahre Christi 1689. Neuauflage. Schaffhausen, 1740.

625

ранним средневековьем и критиковал разлагавшиеся на его глазах феодальные отношения с позиций этого давно ушедшего времени. Его глубокий патриотизм, его убеждение в том, что простой народ (особенно крестьяне) являются решающей силой истории, способствовали пробуждению национального самосознания в Германии. Не случайно Гердер и Гете перепечатали введение к «Истории Оснабрюка» Мёзера в изданном ими сборнике «О немецком характере и искусстве», который представлял собой своеобразный манифест «Бури и натиска». Работа Мёзера начиналась знаменательными словами: «История Германии, по моему мнению, может приобрести совершенно иное лицо, если мы проследим судьбы простых земельных собственников как истинных представителей нации, если мы будем рассматривать их в качестве тела нации, а великих и малых ее служителей лишь в качестве добрых или злых, но случайных придатков...»²²

Исторический процесс представал перед Мёзером не как нагромождение разрозненных событий, совершающихся по воле выдающихся личностей, но как последовательная смена состояний, возникающих в результате взаимодействия многообразных условий жизни страны. Однако эту смену состояний Мёзер рассматривал как движение по нисходящей линии.

Подобный взгляд на историю подвергся критике со стороны Исаака Изелина в книге «Об истории человечества»²³. По Изелину, решающую роль в истории играют «внутренние» факторы — мораль и психология человека. Соответственно с этим он набрасывает трехступенчатую схему деления всемирной истории. Первая ступень — верховенство чувств, состояние первобытной «простоты», детства человечества; на этой ступени остановились восточные народы. Греки и римляне достигли второй ступени, когда фантазия оказалась сильнее чувств, добродетель и просвещенная мудрость смягчили нравы, хотя и не преодолели еще полностью варварства. Лишь после тысячелетнего царства тьмы (таким рисовалось Изелину средневековье) европейские народы достигли цивилизации, когда разум берет верх над чувствами и фантазией. Таким образом, история человечества есть постепенное и постоянное движение разума и морали ко все большему совершенству.

Концепцию прогресса отстаивал и Готгольд Эфраим Лессинг. Он не оставил крупных философско-исторических работ, но его сочинения, особенно относящиеся к проблемам религии, пронизаны духом глубокого историзма. Особенно важно в этом плане «Воспитание человеческого рода» (1780). Все существовавшие и существующие религии, по мнению Лессинга,— продукт определенных исторических эпох. Ни об одной религии нельзя сказать, что она истинна или ложна. Она истинна потому, что выражает потребность человека в естественной религии, и в то же время

²² Herder. Goethe. Moser. Von deutscher Art und Kunst. Leipzig, 1960, S. 123.

²³ Jselin J. Uber die Geschichte der Menschheit. Basel, 1768. В течение короткого времени последовало еще четыре издания этой книги.

626

ложна, так как на высшей стадии определенного исторического периода уже не соответствует достигнутому уровню духовного развития человечества. Христианство служит лишь ступенькой нравственной эволюции человеческого рода, стремящегося к идеалу гуманности. Лессинг был убежден, что люди достигнут совершенства, всеобщего просвещения и нравственной чистоты, когда мораль не будет нуждаться в религиозном обосновании. Источник развития общества Лессинг видел в воздействии внешних условий, в частности климата. В «Масонских беседах» (1778— 1780) он писал, что государства «имеют совершенно различные климаты, следовательно, совершенно различные потребности и способы их удовлетворения, следовательно, совершенно различные привычки и нравы, следовательно, различные этики, следовательно, различные религии»²⁴.

Материалистические догадки о причинах исторического развития можно обнаружить также у Иоганна Кристофа Аделунга — лингвиста и историка. Правда, в отличие от Лессинга, он искал определяющие факторы не в природных условиях, а в росте народонаселения. В «Опыте истории культуры человеческого рода» (1782) история человечества рассматривалась им прежде всего как история культуры. В этом отношении Аде-лунг — непосредственный предшественник Гердера. И одновременно его последователь. Из трактата «О происхождении языка» Гердера Аделунг заимствует уже известный нам термин «смышленность» для обозначения той способности, которая «отличает человека от животного и делает его тем, чем он есть и может стать, способности, которую можно по праву назвать первой и единственной основной силой души, ибо то, что мы называем вниманием, познанием, размышлением, рассудком, разумом и т. д., суть не что иное, как особые видоизменения, особенности, модификации или степени этой способности»²⁵.

Культуру, по Аделунгу, характеризуют следующие пять признаков: 1) уменьшение роли физической силы; 2) постепенное сокращение господствующей роли чувственного познания и неосознанных понятий; 3) увеличение роли сознания и разума; 4) смягчение нравов; 5) воспитание вкуса. Со временем, «когда разумное познание получит полный перевес над чувственным, они оба обретут истинную пропорцию по отношению друг к другу, которая пока отсутствует в культуре нового времени и которая одна только способна сделать людей счастливыми»²⁶.

Культура означает переход от животного состояния к общественной жизни. Начиная с первой пары людей, народонаселение растет в геометрической прогрессии. Когда им становится тесно, возникает культура. «То, что толкает человека к культуре, не может быть не чем иным, как скоплением людей на ограниченном пространстве. Культура необходима в тес-

²⁴ Lessing С. Е. Auswahl in drei Banden, Bd. 3. Leipzig, 1952, S. 445.

²⁵ Adelung J. Chr. Versuch einer Geschichte der Cultur des menschlichen Geschichtes. Leipzig, 1800, S. 10. Цитируемое нами второе издание труда Аделунга оказалось последним. В настоящее время он основательно забыт.

²⁶ Ibid.. S. 4.

627

ной общественной жизни, именно это вызывает ее к жизни, все зависит от отношения народонаселения к пространству»²⁷.

Прогресс непрерывен, но не однолинеен. В целом современная культура выше древней, но в отдельных сферах, например в области изящного искусства, может ей уступать. Реально существуют две культуры — высших и низших слоев общества. Для народа необходима религия, иначе будет хаос. Сверхразвитая, рафинированная культура разлагает нравы, действует пагубно прежде всего на армию. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить упадок Рима.

Охота, скотоводство, земледелие — таковы последовательные этапы занятий человека, ведущие к смягчению нравов и росту разума. Лучше ухаживать за животными, чем убивать их. Работа на земле требует упорства и знаний. Вместе с земледелием возникает понятие собственности, рождается государственность. «Только враг человеческого рода мог придумать, что государства создаются не иначе, как путем насильственного порабощения»²⁸.

Аделунг окидывает общим взором историю человечества. Он пишет широкими мазками, не останавливаясь на частностях, стремясь создать обобщенную картину культурного развития. Круг затронутых им проблем, предвосхищает в миниатюре гигантское полотно истории культуры, созданное Гердером.

Теоретические интересы Гердера всегда были прикованы к проблемам. развития общества. Еще будучи студентом Кенигсбергского университета, он задумывался над характером изменений, происходящих в жизни человечества. В дневнике, который он вел по дороге во Францию (1769), Гердер поставил перед собой задачу написать всеобщую историю развития мира- Первой попыткой этого рода была созданная в Бюкенбурге «Еще одна философия истории для воспитания человечества» (1774). Находясь в пределах теологических воззрений на происхождение человеческого рода. и на движущие силы истории, Гердер высказывает здесь глубокие мысли о закономерном поступательном характере изменений, происходящих в человеческом обществе. Его точка зрения явно полемизировала со взглядами Вольтера, согласно которому история развивается лишь благодаря счастливым случайностям. Гердер выступал и против плоского исторического оптимизма Изелина. Гердер развивает диалектическую идею о соотношении деятельности людей и достигаемых ими результатов. Человечество развивается вовсе не потому, что люди стремятся к этому. Прогресс может быть отмечен только как результат большого исторического периода.

Книга пользовалась успехом и была быстро распродана. Выпустивший ее книготорговец Харткнох (Рига) предложил подготовить новое издание.

²⁷ Ibid. «Этот опыт,— пишет Г. Шпет об Аделунге,— есть опыт объяснительной истории, исходящей из признания одного определяющего фактора, и притом фактора чисто, материального порядка» {Шпет Г. История как проблема логики. М., 1916, с. 346., На материалистические тенденции у Аделунга обратил внимание и М. Н. Покров-, ский. См. «Историческая наука и борьба классов», вып. 1. М., 1933, с. 47).

²⁸ Adtlung J. Chr. Versuch einer Geschichte..., S. 36.

628

В 1777 г. Гердер ответил согласием, но работа затянулась. Через три. года ему стало ясно, что возникнет новое произведение. Интенсивная работа над ним началась в 1782 г. Первая часть «Идей к философии истории человечества» была закончена и увидела свет весной 1784 г.

В Центральном государственном историческом архиве Латвийской ССР автору настоящих строк совместно с В. В. Дорошенко удалось обнаружить ряд неизвестных писем Гердера Харткноху, проливающих дополнительный свет на историю возникновения и напечатания «Идей...». Приведем несколько характерных отрывков²⁹.

25 марта 1784 г. жена Гердера Каролина сообщает Харткноху: «Дорогой друг, с удовольствием докладываю Вам, что мой муж с исключительным прилежанием трудится над новым сочинением, которое должно Вам понравиться. Это не переработка старой философии, а совершенно новая вещь, которая получит название «Идеи к философии человеческой истории». Печатают в Эрфурте на писчей бумаге в формате малой кварты, все выглядит прекрасно и будет непременно готово к Пасхальной ярмарке, первые две части. Готовьте кошель с деньгами». В. назначенный срок вышла только первая часть книги; Гердер, получив ее из типографии и направляя издателю, писал: «Дорогой Харткнох, вот тебе первая часть философии истории в совершенно иной форме и изложении. Из предыдущего произведения здесь нет ни одного слова хотя бы потому, что его содержание относится к последующим частям» (май, 1784).

Вторая часть появилась только в 1785 г. 24 декабря 1786 г. Гердер пишет Харткноху: «Над третьей частью «Идей...» я работаю вот уже несколько месяцев и с таким усердием, как никогда ранее. С началом нового года приступят к печати, и поскольку Ширах в Рудольштадте человек точный и исполнительный, то я не сомневаюсь, что к Пасхе кни га будет готова». Расчеты оправдались, и 28 апреля Гердер мог переслать ее финансировавшему издание Харткноху: «Получите 3-ю часть, она вышла несколько толще, чем предыдущая. Но я не мог иначе, хотя исжимал все, как только мог. Слава богу, теперь я вижу землю и 4-йчастью надеюсь завершить крайне тяжелый труд, о котором никто сразу не узнает, как дорого он мне обошелся... Прощайте, мой старый, добрыйдруг, желаю счастья с «Идеями». Не сомневаюсь, что их примут хорошо,ибо последняя книга, содержащая результат, идет если не от самого мозга костей природы и истории, то от самого сокровенного в моем сердце и опыте».

Работа над четвертой частью продвигалась с трудом. Об этом мы узнаем из письма к Харткноху от 18 декабря 1787 г.: «Я делаю все,что могу, потому что самому мне это очень важно: но очень сомневаюсь,что кроме этой части удастся осуществить что-либо. Эта часть «Идей...»—

29 ЦГИА ЛатвССР. Фонд 7363, оп. 1, д. 734. Расшифровку писем произвели физиоло ги Германской Демократической Республики Г. Арнольд и Г. Штольпе. Первопубликация осуществлена в «Goethe Jahrbuch», Bd. 93 der Gesamtfolge. Weimar, 1976, S. 206—220.

629

самая трудная: речь идет о Европе и об основаниях всего нашего государственного строя, которые необходимо раскрыть; все это стоит несказанного труда... О боги, великие боги, дайте мне время, только время! Но меня мучает тысяча дел, меня рвут на части, не дают вернуться к самому себе». 15 апреля 1788 г. Гердер снова жалуется Харткноху на помехи в работе: «Так получается, что когда хочешь сделать слишком много, ничего не выходит. Что касается меня, я хотел устроить Вам богатую ярмарку, а прихожу ни с чем; помимо самых невероятных, непредусмотренных дел, мне помешали боли в пояснице и болезнь жены... Но я с тем большим усердием собираюсь закончить четвертую часть «Идей...», рукопись которой в значительной степени уже готова. Устройте так, чтобы Ширах мог печатать...». Однако до печати было еще далеко. С августа 1788 по июнь 1789 г. Гердер находился в Италии. Вернувшись, он болел и был занят служебными делами. Четвертая часть «Идей...» увидела свет только в октябре 1791 г.

Задуманную пятую часть, план которой Гердер набросал, по-видимому, во время путешествия по Италии, осуществить не удалось. «Идеи к философии человечества» остались незавершенными. Но следующая крупная работа Гердера — «Письма для поощрения гуманности» — непосредственно к ним примыкает не только по времени написания, но и по своей фило-софско-исторической и политической направленности. То же самое можно сказать и об «Адрастен», которую Жан-Поль Рихтер прямо называл «пятой частью «Идей»».

* * *

Центральное место в «Идеях к философии истории человечества» занимает проблема законов общественного развития. Существуют ли они вообще? Есть ли в обществе что-либо похожее на прогресс? Если поверхностный наблюдатель, ограничивающийся лишь внешним рассмотрением судеб человечества, на эти вопросы может дать отрицательный ответ, то более глубокое ознакомление с историей приводит к иным результатам: философ обнаруживает в обществе незыблемые законы, подобные тем, которые действуют в природе.

Природа, по мнению Гердера, находится в состоянии непрерывного закономерного развития от низших ступеней к высшим; история общества непосредственно примыкает к истории природы, сливается с ней. Тем самым Гердер решительно отвергает теорию Руссо, согласно которой история человечества представляет собой цепь заблуждений и находится в резком противоречии с природой. Для Гердера естественное развитие человечества именно таково, каким оно было в истории.

Законы развития общества, так же как и законы природы, носят естественный характер. Живые человеческие силы — вот двигательные пружины человеческой истории; история представляет собой естественный продукт человеческих способностей, находящихся в зависимости от условий, места и времени. В обществе произошло лишь то, что обусловлено этими факторами. Это, по Гердеру, основной закон истории. Здесь он