Совершенный человек как цель народного воспитания

 

Народный идеал совершенного человека следует рассматри­вать как суммарное, синтетическое представление о целях на­родного воспитания. Цель, в свою очередь, является концентри­рованным, конкретным выражением одной из сторон воспита­ния. Идеал - универсальное, более широкое явление, выражаю­щее самую общую задачу всего процесса формирования лично­сти. В идеале показывается конечная цель воспитания и само­воспитания человека, дается высший образец, к которому он должен стремиться.

Нравственный идеал несет в себе громадный социальный за­ряд, играя очищающую, призывающую, мобилизующую, вдох­новляющую роль. Когда человек разучился ходить на четве­реньках, писал Горький, природа дала ему в виде посоха идеал. Очень высоко ценил роль идеала в человеческом прогрессе, в облагораживании личности Белинский; при этом большое зна­чение он придавал искусству, которое, как он полагал, форми­рует «тоску по идеалу».

Среди многочисленных сокровищ народной педагогической мудрости одно из основных мест занимает идея совершенства человеческой личности, ее идеала, являющегося образцом для подражания. Эта идея первоначально - в самом примитивном виде - возникла в глубокой древности, хотя, конечно, «человек совершенный» в идеале и действительности гораздо младше «человека разумного» (первый возникает в недрах второго и явля­ется частью его). Воспитание в подлинно человеческом понима­нии стало возможным только вместе с возникновением самовос­питания. От простейших, обособленных, случайных «педагогиче­ских» действий человек шел к усложняющейся педагогической

деятельности. По мнению Энгельса, еще на заре возникновения человечества «люди приобрели способность выполнять все более сложные операции, ставить себе все более высокие цели (выделено мной. - г.в.) и достигать их. Самый труд становился от поколе­ния к поколению более разнообразным, более совершенным, бо­лее многосторонним». Прогресс в труде влек за собой прогресс и в воспитании, немыслимом без самовоспитания: постановка целей самому себе и есть конкретное его проявление. А что же касается целей «все более высоких», то они свидетельствуют о зарождении идеи совершенства в недрах еще примитивных форм воспитания.

Разнообразие, совершенство и многосторонность труда, о кото­рых писал Ф.Энгельс, требовали, с одной стороны, человеческого

совершенства, а с другой - содействовали этому совершенству.

Формирование совершенного человека - лейтмотив народного воспитания. Самым убедительным и наиболее ярким свидетельст­вом того, что человек есть «самое высшее, самое совершенное и

превосходнейшее творение», служит его постоянное и неодолимое

стремление к совершенству. Способность к самосовершенствова­нию есть высшая ценность человеческой природы, высшее досто­инство, весь смысл так называемой самореализации заключен именно в этой способности.

Само понятие совершенства претерпевало историческую эволю­цию вместе с прогрессом человечества. Первые проблески сознания

предков человека связаны с инстинктом самосохранения; из этого инстинкта в последующем выросла осознанная забота об укрепле­нии здоровья и физическом совершенствовании (по Коменскому – о гармонии в отношении тела). Труд создал человека. Стремление к совершенствованию орудий труда пробуждало внутреннее стрем­ление к самосовершенствованию. Уже в самых примитивных ору­диях труда начинают проявляться элементы симметрии, порожден­ные не только стремлением к удобству, но и к красоте. В борьбе за

существование предки человека встречались с необходимостью согласовывать свои действия и оказывать - пусть в первое время и неосознанно - друг другу помощь. Сама вечная гармония природы и активность взаимоотношений человека с нею делали естествен­ным совершенствование отдельных качеств человеческой личности.

Идея гармонического совершенства личности была заложена в са­мой природе человека и в характере его деятельности. Самые при­митивные орудия труда одновременно были уже носителями и за­рождающейся примитивной духовной культуры: стимулировали первые проблески сознания, вызывая напряжение сумеречного ума прачеловека; не только руки различали удобство и неудобство ка­менного орудия труда, но и глаза начинали замечать привлекатель­ность удобного, и эта избирательность была началом примитивно­го чувства прекрасного.

Совершенствование индивида оказывалось обусловленным дву­мя величайшими приобретениями человеческого рода - наследст­венностью и культурой (материальной и духовной). В свою оче­редь, прогресс человечества был бы невозможен без стремления людей к совершенству. Само это совершенствование, порождаемое трудовой деятельностью, шло параллельно в сфере материальной и духовной культуры, шло в человеке и вне его, в человеческом об­щении.

 

§ 2. ЭТНИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР СОВЕРШЕННОГО ЧЕЛОВЕКА

 

В устном творчестве всех народов герои характеризуются мно­гими чертами, которые свидетельствуют о богатстве человеческой натуры. Даже если о том или ином положительном персонаже говорится только одним или двумя словами, то эти слова оказы­ваются столь емкими, что в них отражается весь спектр характе­ристик личности. Традиционные русские характеристики челове­ка (например, «умница и красавица», «красна девица» и «добрый

молодец», «маленький да удаленький»), подчеркивая главные его черты, не сводят сложную природу человека исключительно к названным только качествам. Так, ведущим качеством русской красавицы является ум, а ум, в свою очередь, предполагает нали­чие также многих умений и сноровки в труде. Высокопоэтическая характеристика «умница и красавица» - это и высокая оценка личных качеств девушки и идеальный образ женщины как кон­кретная цель воспитания, доведенная народной педагогикой до уровня программы формирования личности. Черты характера «доброго молодца» даны еще более развернуто. Так, например, один из самых любимых народом «добрых молодцов» Илья Му­ромец - «удаленький», «славный богатырь святорусский», пре­красный всадник, меткий стрелок, благовоспитан («вел поклоны

по-ученому»), храбр и смел, народный заступник. Срубил он го­

лову Соловью-разбойнику и сказал:

Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,

Тебе полно-тко вдовить да жен молодых,

Тебе полно-тко спущать-то сиротать да малых детушек.

В том же направлении конкретизируются добродетели русско­го «доброго молодца» в сказках и песнях: он и умен, и красив, и

трудолюбив, и честен, и скромен.

Представления каждого народа о совершенной личности раз­вивались под влиянием исторических условий. Своеобразие усло­вий жизни народа находит свое отражение в его национальном идеале. Так, например, «настоящий джигит» башкир, татар, наро­дов Кавказа и Средней Азии имеет некоторые отличия от русско­го «доброго молодца» родом своей деятельности, кодексом при­личий и хорошего тона и Т.п. В основных же человеческих качест­вах идеалы совершенной личности все-таки очень близки друг к

другу. Всеми народами ценится ум, здоровье, трудолюбие, любовь к Родине, честность, храбрость, великодушие, доброта, скром­ность и Т.п. В личностном идеале всех народов главное - не на­циональная принадлежность, а общечеловеческие начала.

Вместе с тем народы оценивали многое с точки зрения собст­венных эталонов. Так, например, до сих пор у чувашей сохрани­лось выражение «совершенный чуваш», применяющееся для ха­рактеристики человека любой национальности, соответствующее их представлению о хорошем человеке, Т.е. слово «чуваш» в дан­ном случае тождественно слову «человек». «Совершенный(хороший, настоящий) чуваш» - это русский, татарин, мордвин, мариец, удмурт, это люди, с которыми общался чуваш и которые вполне соответствовали его представлениям о хорошем. У адыгов любовь к Родине - одна из решающих черт совершенной лично­сти, всегда проявлялась вместе с чувством родового и националь­ного достоинства. Даже в самых трудных условиях от адыга тре­бовалось сохранение доброго и честного имени своей семьи, рода, племени и народа. «Своему отцу и матери позор не приноси», «Смотри, старайся не снимать адыгское лицо», Т.е. не позорь честь и достоинства адыга.

Воспитание национального достоинства составляло фундамент нравственного совершенствования личности. Высокое чувство на­ционального достоинства предполагало и осуждение поведения, порочащего нацию, что способствовало воспитанию ответственно­сти перед родным народом за свое доброе имя, а перед другими народами - за доброе имя своего народа. «Будь таким, чтоб по тебе судили о твоем народе, будь достойным сыном (дочерью) своего народа», - такое благопожелание присутствует в педагогике почти всех народов. Своим поведением не давать повода дурно думать о своем народе, не осквернять священную память о лучших людях народа, своими патриотическими действиями множить славу наро­да - такими хочет видеть любой народ своих воспитанников и ис­ходя из этого строит свою педагогическую систему. Слава нации создается ее славными сынами. Не зря высокого имени сына народа удостаиваются лишь лучшие его представители: народов плохих нет, но бывают плохими его сыновья.

Чувство национального достоинства предполагает наличие чув­ства ответственности за достоинство народа, складываюшееся ве­ками. Следовательно, национальное достоинство требует быть дос­тойным сыном своего народа и заслужить уважение представителей других народов. Поэтому в развитии здорового чувства нацио­нального достоинства заложены одновременно как идея нацио­нального расцвета, так и идея интернационального сближения.

Естественным было стремление народов к счастью, которое не мыслилось без стремления к совершенству. Татская сказка «Ум уже счастье» утверждает, что счастье невозможно без ума, что «глупость может все разрушить». Здесь ум объявляется старшим

братом счастья: «Брат мой, Ум, теперь я перед тобой преклоня­юсь. Признаю, ты выше меня». Подобный сюжет распространен в

Индии, а также у евреев как европейских, так и афро-азиатских.

Сказка с таким же сюжетом распространена и среди многих наро­дов Дагестана. В ней настоящий аварский джигит умеет ценить женскую красоту, но в то же время на вопрос «Что ты предпоч­тешь - ум старика или лик красавицы?» отвечает: «В двадцать раз больше я ценю совет старика». Аналогичная дилемма возникает ив армянской сказке «Разум и сердце». Однажды разум и сердце заспорили: сердце твердило, что люди живут для него, а ум на­стаивал на обратном. Заключение сказки следующее: «Раскаялись

разум и сердце в том, что сделали, и дали зарок отныне действо­вать вместе, решив, что человека делают человеком разум и серд­це, сердце и разум». Общие сюжеты и схожая трактовка одного и того же вопроса в сказках разных народов свидетельствуют, что в них главенствующими являются общечеловеческие начала. И на­родный педагог Ушинский, черпая из источников народной муд­рости свои идеи, делает схожий с приведенными выше сказками

вывод: «Только человек, у которого ум хорош и сердце хорошо, вполне надежный человек».

В русской сказке «Правда и Кривда» об одном из двух братьев

сказано, что жил он «правдой, работал, трудился, людей не обма­нывал, а жил бедно...». Усиление конкретных проявлений правды синонимами - «работал», «трудился» - свидетельствует о том, что, по народному убеждению, правда - в честном труде и она ­на стороне трудящихся. Подобные идеи были присущи и другим народам. Национальное при этом сказывалось не в их сущности, а только в форме передачи. Народы в характеристиках положи­

тельной и отрицательной личности только дополняют друг друга.

Общечеловеческие представления о красоте и добре, о совершен­ной личности складываются из суммы представлений многих на­родов, отражая при этом историю, традиции и обычаи народа.

В осетинских сказках «Волшебная папаха» и «Близнецы» рас­крываются характерные черты совершенного горца, главные из которых - гостеприимство; трудолюбие в сочетании с умом и

добротой: «Одному, без друзей, пить и есть - позор для хорошего

горца»; «Когда мой отец был жив, он чурека и соли не жалел не то что для друзей, но и для недругов своих. Я же сын своего отца»; «Пусть счастливо будет ваше утро!»; «Пусть пряма буде",' твоя

дорога!»; Харзафид, «хороший горец», «запряг волов в арбу и

работал день, работал ночь. Прошел день, прошел год, и прочь

прогнал бедняк свою нужду». Примечательна характеристика юноши - сына бедной вдовы, ее надежды и опоры: «Он отважен, как барс. Подобно солнечному лучу, пряма его речь. Его стрела бьет без промаха».

Следует отметить лаконичность и красоту формы народных сказок. Эстетика формы так же, как и словесные характеристики, передает красоту человеческой личности, идеального героя и та­ким образом усиливает воспитательный потенциал народных ска­зок, как одного из средств народной педагогики.