Психология массовых политических настроений

Массовые настроения как политико-психологический феномен в жизни общества. Концептуальные вопросы взаи­мосвязи массовых настроений и политического сознания, политической культуры, политического поведения и поли­тической системы.

Определение и природа массовых настроений. Меха­низм возникновения массовых политических настроений — расхождение притязаний (ожиданий) масс и возможностей их реализации в реальной жизни. «Позитивные» («конст­руктивные») и «негативные» («деструктивные»), активные и пассивные массовые политические настроения. Основные политико-психологические характеристики массовых на­строений. Динамика и основные этапы развития массовых политических настроений, факторы, определяющие сте­пень выраженности массовых настроений в политической жизни. Массовые настроения как основа массовых полити­ческих действий. Уровни экспрессивности массовых на­строений.

Субъекты массовых политических настроений. Виды, разновидности массовых политических настроений, ос­новные подходы к их классификации. Основные функции массовых настроений: субъективное обеспечение динамики политических процессов через формирование субъектй потенциальных политических действий; инициирование и регуляция политического поведения; выработка страте­гической оценки, долгосрочного отношения к политической реальности.

Возможности воздействия на массовые политические настроения. Проблема прогнозирования развития массо­вых политических настроений.

Массовые настроения и массовые политические дви­жения. Массовые настроения и процессы модификации по­литической системы. Массовые настроения и развитие политического мышления.

 

Политическую психологию общества можно изу­чать как минимум с двух методологически разных точек зрения. Первая, делающая упор на анализе по­литических институтов, ставит во главу угла рассмот­рение статичных политических структур и институтов власти, а также той институционализированной систе­мы политико-психологических отношений, в которой осуществляется нормативная деятельность субъектов политики — в первую очередь, субъектов властных от­ношений. Вторая точка зрения, опирающаяся на ана­лиз процессуальный, видит центр изучения в динами­ке политических процессов, обычно определяемых не институционализированной, во многом спонтанной активностью широких масс общества, вовлеченных в тот или иной период времени в самостоятельную по­литическую деятельность, детерминированную таки­ми факторами, как собственная политическая психо­логия и, прежде всего, собственные политические настроения масс. Первая позиция наиболее адекват­на при изучении стабильных социально-политических систем с доминирующим влиянием формализованных политических институтов. Вторая — при исследовании лабильных, быстро меняющихся ситуаций с размытым влиянием институтов власти и, напротив, с доминиро­ванием трудно поддающейся управлению настроенческой политико-психологической самодеятельности масс. Ситуации второго рода обычно определяются понятиями «переходного» или «смутного» времени;

это периоды ослабления власти прежних политиче­ских институтов, их постепенного разрушения и мо­дификации, а также появления элементов новой поли­тической системы.

Одним из примеров такого времени может служить развитие событий в новейшей истории России. Оно от­четливо показало: для понимания происходящего уже явно недостаточно преобладавшего ранее институционального подхода. Игнорировавшийся как «публицистический» и «описательный» фактор массовых настроений становится совершенно необходимым для осмысления социально-политических процессов пе­реходного времени.

ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

В свое время В.О. Ключевский писал о Смуте кон­ца XVI — начала XVII веков в российском обществе: «Почвой для нее послужило тягостное настроение на­рода, общее чувство недовольства, вынесенное наро­дом из царствования Грозного и усиленное правлени­ем Б. Годунова»[169]. Говоря более подробно, «это было тягостное, исполненное тупого недоумения настрое­ние общества, какое создано было неприкрытыми без­образиями опричнины и темными годуновскими ин­тригами»[170]. По ходу Смутного времени общество само увидело силу массовых настроений. «Прежде всего из потрясения, пережитого в Смутное время, люди Московского государства вынесли обильный запас новых политических понятий, с которыми не были знакомы их отцы... Это и есть начало политического размышления»[171].

Анализ данного периода потребовал и от историка выделить специальный раздел в описании последствий Смуты — «Настроение общества». В нем В.О. Ключев­ский пишет: «Внутренние затруднения правительства усиливались еще глубокой переменой в настроении на­рода. Новой династии приходилось иметь дело с иным обществом, далеко не похожим на то, каким правили прежние цари... Недовольство становится и до конца века остается господствующей нотой в настроении на­родных масс... Эта перемена выразилась в явлении, ка­кого мы не замечали прежде в жизни Московского го­сударства: XVII век был в нашей истории временем народных мятежей»[172].

Согласно В.О. Ключевскому, определенные мас­совые настроения, накопившись в рамках стабильной социально-политической системы, со временем при­вели к ее разрушению и перемене в политической психологии людей. «Разбушевавшись», массовые на­строения стали на долгое время определять характер социально-политической жизни. Потребовалось зна­чительное историческое время для того, чтобы насту­пило их умиротворение и, соответственно, возникла политико-психологическая основа для стабилизации социально-политической системы. В.О. Ключевский одним из первых дал сравнительно развернутый историко-политологический и, одновременно, политико-психологический анализ влияния массовых настроений на политическую систему общества. Однако указыва­ли на роль этого фактора в политике, не вдаваясь в специальное рассмотрение, многие исследователи и до него.

Так, еще Аристотель, одним из первых обратив­шись к этому понятию, достаточно однозначно связы­вал «настроения лиц, поднимающих восстание», с осо­бого рода политическими процессами — мятежами, направленными на свержение власти, «политическими смутами» и разного рода «междоусобными войнами». Анализируя достаточно массовые, по тем временам, выступления граждан против властей, Аристотель пря­мо писал: «Во-первых, нужно знать настроение лиц, поднимающих восстание, во-вторых, — цель, к которой они при этом стремятся, и, в-третьих, чем собственно начинаются политические смуты и междоусобные рас­при»[173]. Аристотель неоднократно подчеркивал ту бо­льшую роль, которую играет настроенческий фактор в особых вариантах социально-политической системы, связанных с доминированием на политической арене «охлократии», власти толпы, плебса. В подобных си­туациях рациональные начала политики уходят на зад­ний план, и вся политическая жизнь оказывается в плену массовых настроений,

Великий Н. Макиавелли указывал: «Глубокая и впол­не естественная вражда,...порожденная стремлением одних властвовать и нежеланием других подчиняться, есть основная причина всех неурядиц, происходивших в государстве... Ибо в этом различии умонастроений находят себе пищу все другие обстоятельства, вызы­вающие смуты…»[174].

История показывает, что роль массовых настрое­ний становится влиятельной с периода средневековья. Город как особый способ группирования людей того времени порождал заразительные массовые психиче­ские процессы. Под влиянием этих процессов значите­льные общности приходили в сходные психические состояния. Это проявлялось в разнообразных действиях масс, включая специфически политические действия. В дальнейшем значение настроенческих факторов возрастало.

XX век породил глобальные политические фено­мены. Многократно усилилась реальная вовлечен­ность масс в политику. Однако дело не сводилось к чисто количественному росту их влияния. Произошли серьезные качественные изменения массового субъ­екта политических процессов, особенно явственные на современном этапе.

Во-первых, массовое промышленное производст­во, опирающееся на достижения научно-технической революции, выразилось, среди прочего, в стремитель­ном росте потребностей людей. Едва ли возможно в предыдущей истории обнаружить ситуации, когда по­требности и притязания каждого нового поколения столь разительно отличались бы от предыдущего как в материальной, так и в духовной, и в политической сферах.

Во-вторых, возросли не только потребности, но и возможности их удовлетворения. Динамизм жизни, уг­лубление интеграционных процессов, реальная транс­портная и информационная нивелировка расстояний породили не только новые требования, но и ощущение легкости их достижения.

В-третьих, выросла массовая готовность к актив­ным действиям. Подчеркнем провоцирующее влияние средств массовой информации: воздействуя на массу, они не просто стимулируют те или иные потребности и демонстрируют способы их достижения, а стремят­ся вызвать непосредственную массовую реакцию в виде конкретных действий и акций.

Наконец, в-четвертых, в качестве следствия на­званных изменений, возникает главное: определяющи­ми в поведении масс все больше становятся не устояв­шиеся, осознанные позиции, а быстро увлекающие, импульсивные, во многом спонтанные настроенческие факторы, вытекающие из изменений условий производ­ства в эпоху научно-технической революции и техно­логической перестройки, перемен в социальной струк­туре и частной жизни, трансформации потребностей и возможностей их удовлетворения, а также общего во­зрастающего динамизма жизни. Становление нового типа работника связано с изменениями психики и по­ведения, проявляющимися, наряду с другими, и в по­литической сфере.

 

На фоне этого все более заметным становится определенное отставание привычных социально-поли­тических регуляторов жизни, не успевающих приспо­сабливаться к быстрым переменам в условиях жизни и массовой психологии. Широкие молодежные волне­ния, охватившие западный мир в конце 60-х гг., отчет­ливо показали: созрели новые потребности. После этого многочисленные «движения протеста», прино­ся все новые проявления «контркультуры», только подтверждали это. В 70-е гг. бурные настроения не­довольства распространились на Западе на этниче­ские общности. Затем начались внешнеполитические осложнения, связанные с всплеском религиозных на­строений на Востоке. Прямые политические последст­вия повлекли антивоенные настроения — прежде все­го, в Западной Европе. Конец 80-х гг. ознаменовался массовыми взрывами политических настроений в Вос­точной Европе. Рост радикализма, волны политического терроризма, обилие примеров неупорядоченного, ха­отичного поведения значительных общностей людей — все это отражает определенное ослабление влияния традиционно трактуемого, прежде всего социально-классового сознания и, напротив, усиление роли массо­вых настроений, все более непосредственно проявляю­щихся в социально-политической жизни. Таким образом, массовые политические настроения непосредственно связаны с динамичными политическими процессами нашего времени, влияя на поведение масс как субъек­та этих процессов, обеспечивая динамический компо­нент общественно-политического развития. Их роль растет, отражая изменения, приносимые научно-техни­ческой и информационной революциеями.

Из сказанного понятно, что главной задачей данной главы является рассмотрение массовых политических настроений и их функционирования в политических процессах прежде всего динамичного, «смутного» вре­мени в качестве особого субъективного механизма мас­сового политического поведения. К глубокому сожале­нию, эта проблематика недостаточно разработана как в зарубежном, так и в отечественном обществознании. С зарубежной социально-политической наукой все по­нятно: рациональный характер политического мышления в развитых западных странах, доминирование гражданского типа политической культуры давно отодвинули проблематику массовых политико-психологических явлений. Последние фундаментальные работы, исследовавшие массовую политическую психологию на Западе, датируются первыми десятилетиями теперь уже прошлого века. Индивидуализация сознания оставила данные явления в историческом прошлом — естественно, исчезли и соответствующие главы из научных трудов.

В отечественной науке невнимание к данной проблематике имело свои истоки. Причины этого носили явственный политико-идеологический характер: тоталитарная система не нуждалась в знании реальной психологии масс; навязываемый ею стиль управления исключал необходимость внимания к настроениям «низов». Располагая действенным репрессивным и пропагандистским аппаратами, армией послушных и зависимых чиновников, «верхи» успешно манипулировали настроениями, используя лишь те из них, которые ощущали удобными и выгодными для себя.

Сегодня становится достаточно ясным, что успех большевиков в 1917 году не был случайным хотя бы в одном принципиальном отношении: именно эта политическая партия смогла уловить и выразить те настроения недовольства старой социально-политическое системой, настроения общинно-популистского толка, исходившие из тоталитарно-бунтующего «народного большевизма», которые были характерны для того времени. Было ли это, как теперь стало модным говорить, «заигрыванием с толпой», или — как писать уже не модно — аккумуляцией и отражением массовых настроений, — разница чисто терминологическая. Фактом остается пристальное внимание к проблематике политических настроений в большевистской литературу того времени, а также тот реальный политический результат, который был достигнут именно за счет такого внимания. Настроенческий фактор был одним из важнейших в большевистской теории и практике революции. Смутное время начала XX века полностью соответствует как предшествующим, так и последущим политико-психологическим изысканиям.

Сложность ситуации нашего времени состоит, однако, в том, что «последующие изыскания» датируются лишь самыми последними годами. После овладения политической властью, преодоления смутного времени и создания стабильной социально-политической системы большевизм — как по объективным (дестабилизирующий «оппозиционный интерес» к настроениям масс естественно меняется на стабилизирующий «правящий интерес» к подавлению многообразия и насаждению единообразия настроений), так и по субъ­ективным причинам (пришедшие к власти персонажи считали нормальным простое предписание их инди­видуальных настроений попавшим под их власть мас­сам) — наложил жестокие табу на изучение и, тем бо­лее, на политическое осмысление природы массовых настроений.

Тем самым, правящие силы, стремясь лишить сво­их противников инструмента анализа и использования массовой психологии, оказались в своеобразной мыше­ловке: не давая другим, они и сами перестали замечать происходящие в обществе процессы. И когда период стабильного развития системы стал меняться на пери­од развития динамичного, когда на горизонте замая­чило новое «смутное» время под названием «пере­стройка», те силы системы, которые начали реформы, оказались неготовыми к реальному разгулу массовых настроений. Спустя десятилетия после В.И. Ленина М.С. Горбачев стал повторять практически те же самые слова о роли и значении настроений, однако совре­менное руководство оказалось неготовым к практиче­ской работе с этим фактором политического поведе­ния. Можно спорить со многими взглядами писателя В.Г. Распутина, но нельзя не согласиться с мыслью, высказанной им еще на Первом съезде народных де­путатов СССР: «Когда-нибудь мы пожалеем, что пре­небрегли столь важной наукой в это переломное вре­мя, как политическая психология. Знание этой науки, позволяющей учитывать настроения людей, способно принести самые неожиданные и удивительные резуль­таты»[175].

«Пренебрежение» такого рода продолжалось мно­гие десятилетия. Реальная проблематика массовых по­литических настроений была вытеснена откровенной апологетикой «социалистического оптимизма» и разо­блачениями «капиталистического пессимизма»[176]. Подоб­ные вульгаризированные представления прикрывали тупики сталинской тоталитарной системы, обречен­ность брежневского застоя, а также многие некомпе­тентные в социально-политическом плане действия «верхов» эпохи перестройки. Все это и загнало общество в ситуацию кризиса — во многом, именно из-за «оправданного наукой» монополизма принимавшихся решений и связанного с этим игнорирования психологии масс.

Реальные массовые настроения были подменена фикцией в виде «общественного настроения», кото­рое, в соответствии с целями и задачами система трактовалось как предписанное субъекту социально-классовой природой общества (раз ты член социали­стического общества, то просто обречен на истори­ческий оптимизм); соответствующее единственно правильной научной идеологии пролетариата; отра­жающее некую «общественную атмосферу». Нет смысла останавливаться подробно на рассмотрении данных фикций. Реальная жизнь неумолима: распад социально-политической системы окончательно уничтожил флердоранж «монолитного единства» массовой психологии, якобы свойственной «новой исторической общности». «Общественное настрое­ние» ушло в небытие, сменившись плюрализмом мно­гообразных и по-разному направленных политиче­ских настроений, требующих своего концептуального осмысления и политического реагирования.

 

МАССОВЫЕ НАСТРОЕНИЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАУКА (понятийный анализ)

Начнем с того, что если массовые настроения яв­ляются реальным фактором политических процессов, то их наиболее адекватное теоретико-концептуальное осмысление должно начинаться в рамках политической науки. Специальный анализ позволяет выделить сле­дующие основные, причем традиционные понятия и категории этой науки, связанные с массовыми полити­ческими настроениями: политическое сознание, поли­тическая культура, политическое поведение. Через них массовые настроения соотносятся с политической сис­темой и отдельными ее компонентами.

В общем виде такой подход созвучен распростра­ненной точке зрения: еще согласно М. Гравиц, в част­ности, «политическую науку можно определить как изучение того, как люди используют институты, регу­лирующие их совместную жизнь, и изучение идей, приводящих в движение людей... Можно сказать, что в предмете политической науки тесно переплетены идеи, институты и люди»[177].

Анализ исследований политического сознания по­зволяет выявить его взаимосвязи с политическими настроениями. В отечественной науке распростране­на трактовка политического сознания как, в широком смысле, массового сознания общества по отношению к вопросам, имеющим политическое значение как по актуальному содержанию, так и по возможным послед­ствиям. Такое сознание включает в себя сознание «классических» групп социально-классового характе­ра с присущими им определенными (групповыми) типами общественного сознания, а также некоторые «иные типы сознания», присущие специфическим множествам индивидов, объединяющих представите­лей различных групп, но в то же время не имеющих отчетливо группового характера[178].

Главным таким «множеством» является масса, а одной из ведущих «макроформ» функционирования ее сознания называются массовые настроения. Послед­ние выступают в качестве стержня, «ядра», органи­зующего «поля» массового сознания — широкие сово­купности образов, мнений, знаний, волевых импульсов и т. п. Массовые политические настроения, по сути дела, выступают в качестве одной из самых распро­страненных форм функционирования массового поли­тического сознания на повседневном, обыденном уров­не. Согласно ряду воззрений, это и есть определенное состояние сознания достаточно больших множеств лю­дей, принадлежащих к той или иной социально-поли­тической действительности.

Настроения, по оценке ряда отечественных и значительного числа западных психологически и со­циологически ориентированных направлений, явля­ются своеобразным предвестником такого важного компонента политического сознания, как обществен­ное мнение. При специальном анализе становится очевидным, что они являются одной из первых реак­ций политического сознания, его первичным оценоч-иым, а иногда и непосредственно действенным ком­понентом. В онтологическом плане это неотъемлемая часть феномена массового сознания, в гносеологиче­ском же — субкатегория по отношению к данному понятию.

Анализ наиболее распространенных трактовок по­литической культуры показывает: начиная от клас­сических западных работ по этой проблеме[179], в нее включаются так или иначе объясняемые «субъектив­ные компоненты»— «эмоциональные и оценочные ориентации». Сама же она в русле данной традиции рассматривается большинством исследователей как «субъективная сторона политической системы», как ее «социально-психологический момент», по природе «субъективный и лежащий в основе политических действий». Обобщая взгляды представителей разных течений, модно констатировать наличие трех видов связей между политической культурой и массовыми политическими настроениями.

Во-первых, согласно большинству западных и оте­чественных работ, политическая культура как более широкое явление, чем политическое сознание, включа­ет последнее вместе с настроениями, выступающими в качестве основы актуального политического созна­ния. Политические настроения служат в определенной мере оценочным показателем включенности людей в политическую культуру, отражая эффективность поли­тической социализации. Во-вторых, по мнению ряда прежде всего отечественных исследователей, настрое­ния входят в политическую культуру как не всегда осознаваемые компоненты прежних, разрушенных или вытесненных вариантов политического сознания — в виде социально-политической памяти общества, как наслоения прежних политических систем, как элемен­ты традиций. В-третьих, согласно взглядам исследова­телей политических идеологий, такие настроения вхо­дят в политическую культуру как возможная основа будущих идеологических построений, как прообраз бу­дущего политического сознания и, возможно, будущего варианта политической системы. В методологиче­ском отношении массовые политические настроения и здесь выступают как субкатегория по отношению к понятию политической культуры.

Изучение наиболее влиятельных концепций политического поведения убеждает в том, что наиболее тесно массовые политические настроения связаны именно с политическим поведением. Особенно на­стойчиво эта связь отстаивается сторонниками пове­денческого направления в политологии. Действитель­но, если «наиболее распространенной является оценка политического поведения как любой формы участия в осуществлении власти (или противодействия ее осу­ществлению)»[180], то одним из самых существенных яв­ляется вопрос о движущих силах и механизмах тако­го участия. Действия масс как субъекта политического поведения в такой трактовке подчиняются закономер­ностям массовой психологии, одним из важнейших компонентов которой являются настроения. Массовые политические настроения выступают в качестве одно­го из существенных механизмов, определяющих поли­тическое поведение: «...настроения, возбуждение, убе­ждение масс должны проявляться и проявляются в действии»[181]. Согласно взглядам многих исследовате­лей, первоначально сугубо внутренние субъективные переживания, за которыми стоят объективные поро­дившие их условия, на определенном уровне своего развития становятся силой, мотивирующей реальные действия масс, направленные на изменение тех усло­вий, которые породили некоторые настроения. В дан­ном случае связь также ясна: массовые политические настроения рассматриваются как субкатегория и по отношению к понятию политического поведения.

В рамках поведенческого направления общая кар­тина выглядит следующим образом. Массовые поли­тические настроения, являясь одним из глубинных компонентов политического сознания, существенной частью политической культуры, через названные фено­мены, опосредуясь ими, действуют на людей, вызывая то или иное политическое поведение. Роль массовых настроений состоит в том, что это один из стержневых механизмов политических процессов, влияние кото­рого прослеживается сквозным образом: от внешних условий, через их внутреннюю оценку, через поли­тическое сознание и политическую культуру — на по­этическое поведение.

Массовые настроения, как показывает анализ распространенных теорий политической системы, тесно связаны с последней. Согласно ряду западных и, в меньшей степени, отечественных направлений, власть как центральный элемент политической системы вклю­чает не только политические институты и средства принуждения, идущие «сверху», но и определенные механизмы подчинения, вызревающие «снизу». Мас­совые настроения согласия подчиняться власти — один из таких механизмов. Анализ показывает: в рам­ках наиболее распространенных в современном мире типов политической культуры сам акт установления новой власти или овладения новой политической си­лой прежними структурами власти требует, в той или иной форме, согласия значительной части населения, наличия настроений в поддержку новой власти. На­против, утрата власти связана с недовольством боль­шинства, с развитием массовых оппозиционных на­строений.

Суммируя, можно заключить, что все основные компоненты политической системы в той или иной степени связаны с массовыми настроениями. Государ­ство — поскольку оно вынуждено считаться с такими настроениями и включать в себя определенные инсти­туты воздействия на них. Политические партии — по­скольку они формируются на основе и для выражения тех или иных достаточно массовых настроений. Те же причины связывают с настроениями общественные организации. Однако особое значение настроения имеют для такого важного компонента политической системы, каким являются массовые общественно-политические движения. Анализ показывает, что подав­ляющим большинством исследователей возникнове­ние и развитие таких движений связывается, прежде всего, с недостаточно осознанными, настроенческими факторами.

Проведенная таким образом теоретико-методоло­гическая работа демонстрирует: понятие «массовые политические настроения» вписывается в ряд обще­принятых в политической науке понятий и категории. Рассмотрение как субкатегории по отношению к ряду понятий свидетельствует об их общей роли в развитии многих политических явлений. Массовые настроения относятся к политико-психологическому пласту меха­низмов, которые связаны с политикой как особой деятельностью значительных масс людей. Они обеспе­чивают политику как деятельность со стороны ее субъекта.

 

НАСТРОЕНИЯ В ПСИХОЛОГИИ

Оттолкнемся от результатов общепсихологическо­го анализа природы настроений на уровне отдельного индивида— тогда яснее станут варианты социально-психологического понимания массовых, прежде всего общественных настроений, а также различные подхо­ды к выработке политико-психологического видения массовых настроений,

В рамках общей психологии индивидуальные на­строения рассматривались с разных точек зрения. Долгое время доминировали психофизиологические акценты, при которых настроения оказывались «аб­стракцией от однородных чувственных тонов пред­ставлений и ощущений»[182] или «выражением корково­го самочувствия»[183]. С другой стороны, умножались описания «специфических настроений», выражавших «особенности тех или иных народов». Одно из наибо­лее точных психологических описаний настроения дал А.Н. Леонтьев: «День, наполненный множеством собы­тий, казалось бы, вполне успешных, тем не менее мо­жет испортить человеку настроение, оставить у него некий неприятный осадок. На фоне забот дня этот осадок едва замечается. Но вот наступает минута, ко­гда человек как бы оглядывается и мысленно переби­рает впечатления прожитого дня. И вот в ту минуту, когда в памяти всплывает определенное событие, его настроение приобретает предметную отнесенность: возникает аффективный сигнал, указывающий на то, что именно данное событие и оставило у него эмоцио­нальный осадок»[184].

Современная общая психология определяет на­строение как определенное психическое состояние, интегрирующее влияние объективных событий на их субъективное переживание[185]. В рамках деятельностной трактовки в отечественной психологии это — выс­ший уровень субъективного осмысливания (как про­цесса наделения субъективными смыслами) чего-то объективного. Это своего рода «пред-сознание», «чув­ственная подкладка», «ближайший резерв» сознания один из сильнейших регуляторов субъективной психи­ческой жизни. В основе настроений, с данной точки зрения, лежат потребности человека; это особая сиг­нальная реакция, указывающая на расхождение пот­ребностей с реальными условиями жизни и возможно­стями индивида. Сходных взглядов придерживаются и другие направления. Так, в школе топологической пси­хологии К. Левина было введено понятие «притязания». Этот порождаемый потребностями фактор определя­ет настроенность субъекта на успех или неудачу дей­ствий, в том числе социально-политической направ­ленности. В целом, в общепсихологическом ракурсе настроения хорошо исследованы прежде всего как мотивационный фактор индивидуального поведения.

В социально-психологических направлениях главным было установление собственно социальной спе­цифики тех или иных настроений. Западные исследо­ватели по преимуществу связывали ее с социальным поведением индивида и его влиянием на общество. Так, М. Дойч объяснял социальную апатию, как результат переживания индивидами субъективной вероятности неудачи перед лицом сложных социально-политиче­ских проблем и, соответственно, снижения уров­ня притязаний, не оставляющего надежд на успех в революционной борьбе[186]. Отечественные исследовате­ли, напротив, в основном искали социальную при­роду настроений во влиянии общества на челове­ка, рассматривая этот вопрос с трех основных точек зрения.

Во-первых, социальные по генезису настроения, охватывающие те или иные социальные группы и слои, представлялись итогом социализации субъекта таких настроений, следствием его принадлежности к опре­деленной группе, слою или социально-политической системе. В этом русле настроения рассматривались как особое «сопереживание» (совместное переживание) людьми проблем той общности, членами которой они являются. Так в отечественной социальной психологии и возникло пресловутое «общественное настроение», которое оказывалось одновременно и эмоциональным отражением, и нормативным отношением, существующем в обществе. В такой трактовке общественные настроения были как бы предписаны субъекту социаль­но-классовой природой общества и носили ролевой ха­рактер: он должен был испытывать их почти в обязате­льном порядке как член той или иной группы, слоя, организации.

Во-вторых, настроения рассматривались как соци­альные по своему содержанию. Исходя из мысли Г.В. Плеханова о том, что «всякая данная «идеология»... выражает собой стремления и настроения данного общества или... общественного класса»[187], обществен­ные настроения трактовались в социологически ори­ентированной отечественной социальной психологии как особые, не связанные с индивидуальными явле­ния, определяемые идеологическими факторами. Это усиливало их нормативно-заданный характер.

В-третьих, настроения рассматривались рядом отечественных направлений как социальные по своему субъекту. И тогда, в соответствии с общей норматив­ной направленностью, они превращались в «настрое­ние всего общества», являющееся слагаемым некой «общественной атмосферы».

Теперь уже очевидно, что подобные обобщенно-социологические взгляды вели к недооценке реальной роли и неточному пониманию природы массовых на­строений, переживаемых людьми в социально-поли­тической жизни. В ней сосуществуют «общественные настроения», но иного плана — представляющие со­бой идеальные требования, которые предъявляет об­щественная система (включая группу, организацию и т. п. — набор социальных ролей), и реальные массо­вые настроения. Последние возникают и развивают­ся как специфические переживания теми или иными множествами людей степени соответствия идеальных норм — реальным жизненным возможностям их ове­ществления. Согласно отечественным вариантам интеракционистского направления, усваивая «общест­венные настроения» на уровне ролевых обязанностей, люди переживают их по-разному, в зависимости от того, подкрепляются ли нормы и идеалы социально-по­литической системы условиями непосредственного повседневного бытия людей. Так возникают реальные социально-психологические настроения, особые состяния, «связанные с осуществлением или неосуществимостью, с разными фазами борьбы за осуществление тех или иных надежд и чаяний, помыслов и замы­слов»[188], направленные позитивно или негативно по от. ношению к социально-политическим условиям жизни. Такая направленность и определяет социальный ха­рактер настроений.

Обобщая взгляды разных школ и направлений, можно заключить, что с социально-психологической точки зрения настроения — это особый феномен, сущ­ность которого состоит в переживании и наделении со стороны субъекта определенным смыслом его принад­лежности к социальной системе. Они определяются степенью идентификации себя с социальной ролью, а в конечном счете — с системой. При такой трактовке настроения неизбежно приобретают социально-поли­тическую окраску. Отражая степень удовлетворенно­сти общественно-политическими условиями жизни, настроения приобретают специфическую политическую направленность и могут становиться массовыми. Тогда они выходят за рамки социально-психологического на­правления и нуждаются в специальном политико-психологическом изучении. Таким образом, подойдя к пониманию роли настроений как фактора, опосредующего взаимоотношения людей и социально-политиче­ской системы, связанного с мотивацией массового поведения, социальная психология остановилась перед анализом их роли в политической деятельности. Это является бесспорной прерогативой политической пси­хологии.

 

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

МАССОВЫХ НАСТРОЕНИИ

Оттолкнувшись от всего уже сказанного, рассмот­рим теперь непосредственно политико-психологиче­скую концепцию массовых политических настроении и их функционирования в политических процессах: природу этих настроений, их субъект, истоки возник­новения, этапы и закономерности развития, основные виды и типы, функции настроений, способы воздейст­вия на массовые политические настроения и воз­можности прогнозирования их развития в политике.

В политико-психологическом измерении массо­вые политические настроения — это однородная для достаточно большого множества людей субъективная, сложная аффективно-когнитивная сигнальная реакция, особые переживания комфорта или дискомфорта, отра­жающие удовлетворенность или неудовлетворенность общими социально-политическими условиями жизни; субъективную оценку возможности реализации соци­ально-политических притязаний при данных условиях; а также стремление к изменению условий ради осуществления притязаний. Это особые психические со­стояния, охватывающие значительные общности лю­дей — состояния, переходные от непосредственных эмоций к более или менее осознанным мнениям, вы­растающие из повседневных эмоций, но носящие бо­лее обобщенный в политическом отношении характер, рационализированные условиями политической жиз­ни, ее нормами и устоями.

Массовые политические настроения представля­ют собой особый политико-психологический феномен, не сводимый к традиционно фигурирующему «обще­ственному настроению». Они включают социально-нормативные (собственно «общественные»}, но и иные составлявшие, возникающие в результате пе­реживания соответствия общественных нормативов реальной жизни. Подчас массовые настроения могут носить отчетливо антиобщественный характер: так, настроения недовольства, охватившие широкие мас­сы населения России к 1917 г., отличались откровен­но оппозиционной, деструктивной по отношении к гос­подствовавшей общественно-политической системе направленностью. Если система, в меру своих возмож­ностей, внедряла в общество выгодные для себя нор­мативные настроения, то снизу, в качестве реакции на них, вырастали противоположные реальные массовые настроения.

Природа настроений определяется тем, что они становятся заметными при расхождении двух факторов: притязаний (ожиданий) людей, связанных с общими для значительного множества, массовыми потребностями и интересами, с одной стороны, и реальных условий жизни — с другой. Активные настроения, своеобразная готовность к политическим действиям возникают тогда, когда притязания и ожидания людей вступают в конфликт с возможностями их удовлетворения, и это противоречие актуально переживается людьми. Это специфическое состояние сознания, пред­шествующая действиям психологическая реакция зна­чительных общностей на рассогласование желаемого и действительного. Такая реакция в виде переживаний может принимать различные формы — от ненависти к политическим силам, допустившим отставание жиз­ненного уровня от потребностей масс, до восторга по отношению к тем силам, которые, напротив, обеспе­чивают рост возможностей осуществления массовых притязаний.

Особая форма — «пассивные настроения» типа безразличия и апатии, когда массы не верят в возмож­ность преодоления разрыва между притязаниями и возможностями их достижения. Например, в свое вре­мя поражение русской революции 1905 г. на несколь­ко лет создало ситуацию своеобразного паралича мас­совых притязаний и стремлений, лишенных опор в реальной жизни, утраты веры в себя, спада мотивации и активных политических действий» В целом же мас­совые политические настроения — это широкая субъ­ективная оценка социально-политической действитель­ности, как бы пропущенной сквозь призму интересов, потребностей, притязаний и ожиданий того или иного множества людей, массы.

Такие настроения быстро распространяются. Они заразительны. Над ними затруднен контроль со сторо­ны сознания. Они легко и быстро соединяют людей, находящихся в сходном социально-политическом поло­жении, порождая широкое чувство общности «мы», как правило, направленное против определенных «они», от которых зависит неустраивающее людей социально-политическое положение.

Возникновение массовых политических настрое­ний связано со взаимодействием двух факторов: 1) объ­ективного, предметного (реальная действительность), и 2) субъективного (разные представления людей о ре­альной действительности, различные ее оценки в свете интересов и потребностей). Выраженность настрое­ний в обществе зависит прежде всего от степени од­нородности его социально-политической структуры. Чем дифференцированнее, плюралистичнее эта струк­тура, тем больше выделяется различных групп, обла­дающих собственными потребностями и притязаниями, и каждая из них может иметь свои настроения. Чем сильнее, четче, яснее и однороднее представляются общественные отношения, тем более сжата социально-политическая структура и тем сильнее однородно-норма­тивный, «общественный» компонент настроений.

Выраженность настроений зависит, прежде всего, от степени очевидности расхождения потребностей и притязаний с предоставляемыми системой возможно­стями их удовлетворения, от несоответствия деклари­руемых прав и свобод — реальной действительности.

Развитие массовых политических настроений, как правило, носит циркулярный характер, напоминаю­щий своеобразное «эмоциональное кружение»: одни и те же настроения, имеющие общую основу (обычно именно неудовлетворенные социально-политические притязания) воспроизводятся по определенному цик­лу вновь и вновь. С одной стороны, это двигатель раз­вития (без неудовлетворенности нет мотивации деятель­ности). С другой — постоянный источник беспокойства для любой власти, вынужденной считаться с тем, что как только реальные условия жизни слишком оторвут­ся от притязаний, возникнут оппозиционные настрое­ния недовольства этой властью. Исторические при­меры показывают, что поиск массовой поддержки стремящимися к власти политическими силами на практике часто оборачивается своеобразным «взвинчи­ванием» притязаний масс: окрыленные надеждами, последние склонны отдавать власть тем, кто обещает достижение потребного. Однако, отрываясь от дейст­вительности, будучи необеспеченными реальным уров­нем жизни, неосуществленные притязания порождают массовое недовольство, подрывающее позиции власти. В этом проявляется диалектика взаимоотношений мас­сового политического сознания, в основании которо­го лежат настроения, связанных с ними динамичных политических процессов, и социально-политических структур и институтов, стабилизирующих политическое устройство жизни.

Цикл развития массовых настроений обычно вклю­чает пять основных этапов: от глухого брожения и заро­ждения настроений — через их накопление и кристал­лизацию — к максимальному подъему, проявляющемуся в политических действиях — затем к разрешению или спаду настроений, а в последнем случае, спустя время — к новому подъему.

Динамичность настроений связана не только со меной их направленности и интенсивности. Связана она и с быстротой перехода от настроений к осознанным мнениям, оценкам и действиям. В политико-психологическом отношении эта динамика выражается уровнями экспрессивности настроений, проявляющи­мися а) в том, чего люди хотят и молчаливо пережива­ют, б) на что надеются и способны выразить вербально, в) в принципе готовы отстаивать, г) привыкли считать своим и ни за что не отдадут.

Субъектом политических настроений является масса как совокупность людей, сплоченных общими переживаниями. Это особое объединение по функцио­нальному признаку, формирующееся на основе общих действий и факторов, побуждающих к таким действи­ям. Последние не всегда непосредственно следуют из классических представлений об особенностях того или иного слоя, группы или класса. Понятие «масса» ме­нее определенно и более ситуативно, чем названные общности — в массу объединяются разные люди из разных групп, охваченные в тот или иной момент дей­ствием общих политико-психологических факторов.

Зарождаясь в отдельных группах и слоях, настрое­ния чрезвычайно быстро распространяются и сами формируют массу в качестве своего субъекта. Так, например, в ходе революции «рабочая масса» может быстро превратиться в массу-«большинство всех эксплуатируемых». Особенно ярко это проявляется в ходе радикальных политических перемен, политиче­ских кризисов. В более спокойных ситуациях, когда в рамках политической системы функционируют разно­образные не слишком выраженные настроения, их субъект представлен относительно локально. В наибо­лее конкретном выражении — в виде толпы. В более сложном случае — в виде, например, массовых движе­ний или «средних слоев» с типичной для них размытос­тью социального сознания и большой податливостью настроенческим факторам.

В политике существует и проявляется значитель­ное число разных видов массовых настроений. Их можно классифицировать и типологизировать по мно­гим основаниям. На практике преобладают конкретно-исторические подходы к выделению видов настрое­ний, основанные на политической оценке реальных и желательных, потенциальных последствий настрое­ний — тех или иных массовых политических действии. Исходя из этого выделяются, например, революци­онные и контрреволюционные, фашистские и антифашистские и т. п. пары-антагонисты. При наличии оп­ределенных практических выгод такой подход нельзя принять как исчерпывающий. Возможен и более слож­ный путь, при котором последствия тех или иных на­строений оцениваются не с позиций конкретной политико-идеологической ситуации, а в общечелове­ческом измерении. Степень соответствия настроений и вызываемых ими действий общечеловеческим инте­ресам подразделяет их на прогрессивные и реакци­онные.

Возможен, однако, и принципиально иной подход. В политологическом ракурсе более продуктивно, не фиксируясь на проблеме оценок (что почти неизбеж­но при подразделении политических феноменов), рас­сматривать массовые настроения с функциональной точки зрения, разделяя в зависимости от роли, кото­рую они играют в конкретных политических процес­сах. Такой подход носит соотносительный, процессу­альный характер. Он учитывает, что направленность настроений определяется их идеологическим оформ­лением — соответственно, их оценка зависит от сов­падения или расхождения политико-идеологических позиций субъекта настроений, с одной стороны, и субъекта оценки — с другой.

Природа настроений двойственна. С одной сторо­ны, они являются отражением реальной жизни. С дру­гой же, они развиваются по законам массовой психо­логии, влияя на реальность. С одной стороны, они лежат в основе идеологии, с другой — весьма подат­ливы идеологическому воздействию. В политике оцен­ка и выделение видов настроений обычно связаны с тем, «за» и «против» кого они направлены. Но одно и то же событие, явление или процесс могут вызывать разную, подчас противоположную настроенческую реакцию — все зависит от информированности людей и оттого, кто и куда сумел направить массовую психо­логию, придать ей нужную окраску и воспользоваться существующей интенсивностью, например, массового недовольства.

В процессуальной трактовке выделяются основные функции массовых политических настроений, а разно­видности последних рассматриваются, прежде всего, как отдельные механизмы осуществления данных функций. Это не исключает содержательно-оцепочных классификаций, но подчиняет их в качестве вторичных, детализирующих функциональный подход применительно к конкретным политическим ситуациям. Главная функция массовых политических настроений — функция субъективного обеспечения динамики политиче­ских процессов, осуществляется через политико-психо­логическую подготовку, формирование и мотивационное обеспечение политическихдействийдостаточно больших человеческих общностей. Это достигается за счет объе­динения людей в массу на основе общих настроенческих переживаний — функция формирования субъекта по­тенциальных политических действий и, соответственно, настроения, формирующие потенциально-действенные общности (например, массовые движения). Сплачивая массу, настроения опредмечиваются в массовых дейст­виях — функция инициирования и регуляции политиче­ского поведения посредством соответствующих вариан­тов настроений (например, ведущих к модификации политической системы). Помимо названных, в более длительной перспективе определенные настроения осуществляют важную функцию стратегической поли­тико-психологической оценки, формируя долгосрочное отношение к политической реальности, способ ее ос­мысления — например, то или иное политическое мыш­ление.

Возможности воздействия на массовые настрое­ния лежат в двух плоскостях. С одной стороны, в ис­тории политики отработаны средства влияния на притязания и ожидания людей. С другой стороны, эф­фективным является влияние на возможности осуще­ствления притязаний в реальной действительности. Комплексное политическое воздействие склады­вается из двух основных компонентов: пропаганди-стско-идеологического (манипуляция притязаниями) и социально-политического, включая социально-эко­номическое (манипуляция уровнем реальной жизни). Стабилизация настроений связана с уравновешива­нием притязаний и возможностей их достижения. От­ставание возможностей достижения ведет к росту не­довольства. Совпадение притязаний и возможностей, реальное или иллюзорное, вызывает рост массового энтузиазма».

Успешное воздействие должно опираться на ана­лиз, включающий:

1) инвентаризацию имеющихся в политической системе настроений и их направленности (о ней судят по степени расхождения реальных массовых настроений с нормативно-«общественными»), что позволяет оценить степень политико-психологического единства общества как совокупности про- и антисистемных на­строений;

2) оценку содержания доминирующих настроений как с точки зрения конкретной политической си­туации, так и с общечеловеческих позиций — в первом случае исходят из интересов системы и действующих в ней сил, во втором — из обще­человеческих интересов;

3) причины возникновения настроений — выясня­ется их связь с притязаниями той или иной общ­ности и возможности их удовлетворения как в настоящий момент, так и в будущем;

4) стадии развития настроений, степень их выра­женности и интенсивности, вероятности пере­растания в массовые политические действия;

5) широту охвата, степень массовости, распростра­ненность в наиболее влиятельных политических общностях.

Анализ по данным позициям позволяет оценить в целом вероятность опредмечивания настроений в по­литическом поведении; характер действий масс, их содержание и направленность; масштабы и возмож­ные политические последствия воздействия на на­строения.

Прогноз перспектив развития тех или иных массо­вых политических настроений — сложная проблема. Он возможен при условии учета значительного числа факторов, влияющих на динамику настроений. Наибо­лее адекватным прогностическим методом является разработка политико-психологических сценариев по схеме: «если....то...». Сценарии такого рода строятся по принципу аналогий, отталкиваясь от более или менее близкого в политическом плане «плацдарма прогноза». Построение сценария, основанное на экспертных оцен­ках, сводится к созданию особого рода «проблемно-факторной сети», образуемой факторами-переменными, влияющими на развитие настроений, и имеет выход на компьютерное моделирование политических процессов. Такого рода прогнозы-сценарии наиболее адекватны для задач долгосрочного прогнозирования:

Будучи вероятностными, они имеют прежде всего концептуальное значение. В отдельных случаях, однако, возможно и получение оперативной прогностической информации.

 

МАССОВЫЕ НАСТРОЕНИЯ

В ПОЛИТИЧЕСКИХ ДВИЖЕНИЯХ

В общем виде под массовым политическим движе­нием понимается появление и широкое функциониро­вание таких политических сил, которые пытаются из­менить существующие условия жизни в обществе или закрепить их путем оказанию влияния на политиче­ские институты или же путем широкой борьбы за власть. Движение — это всегда некое (в данном слу­чае политическое) совместное стремление людей к реализации общей цели- Основой для появления такого массового явного стремления является наличие не­удовлетворенных притязаний, появление недовольст­ва — определенных массовых политических настрое­ний. Накапливаясь и развиваясь, такие настроения объединяют людей и ведут их к определенным дейст­виям. Оформляясь идеологически и организационно, движения, соединяющие массу охваченных однород­ными настроениями людей, вносят новые элементы в политические отношения и процессы, организации и структуры.

Рассмотрим роль массовых настроений в динами­ке трех видов наиболее часто встречающихся полити­ческих движений: леворадикального, реформистского и праворадикального. Леворадикальные движения обычно развиваются на основе того, что массы, испы­тывая значительное недовольство вследствие большо­го расхождения притязаний и возможностей их реали­зации, начинают усматривать перспективы выхода в достижении новых, еще более высоких притязаний, которым подчиняют свое поведение, направляя его на отрицание прошлого и разрушение существующего порядка ради некоего желанного будущего («Весь мир насилия мы разрушим...»).

Для того, чтобы подобные настроения стали мас­совыми, обычно необходимо, во-первых, чтобы разрыв притязаний и реальности был очевиден, а во-вторых, не оставлял надежд на сколь-нибудь быстрое улучше­ние ситуации. Выражая резко негативное, деструктив­ное недовольство, массовые настроения такого рода обычно направлены в будущее, обосновывая необхо­димость радикальных действий новыми притязания­ми или новыми возможностями реализации потребно­стей («..кто был никем, тот станет всем»). Обычно это критические по отношению к прошлому и настоящему, но оптимистические в отношении будущего на­строения. Они развиваются циклически, достигая зна­чительной интенсивности. При наличии умеющих воспользоваться такими настроениями политических и идеологических сил, могут возникать революцион­ные движения. При отсутствии или слабости таких сил, левый радикализм может сводиться к отдельным террористическим, бунтарским акциям. Механизм проявления массовых настроений в леворадикальных движениях хорошо прослеживается на примерах раз­вития революционного движения в России начала века и динамики левого радикализма в некоторых странах Западной Европы в конце 70-х — 80-х гг.

Массовые настроения, лежащие в основе рефор­мистских движений, формируют субъекта полити­ческого поведения особого рода — субъекта отно­сительной политической стабильности. По своей политико-психологической сути, это эволюционные движения: действия включенных в них масс направ­лены обычно на постепенное совершенствование со­циально-политической системы при сохранении ее в целом стабильного состояния. Реформистские движе­ния, основываясь на не очень значительном расхож­дении притязаний и возможностей их реализации, вы­зывающем настроения умеренного недовольства, направляют его на постепенное улучшение сущест­вующих порядков в целях уменьшения данного рас­хождения. Реформизм основан на стремлении к ста­билизации настроений прежде всего эволюционными, постепенными усилиями. Особенностями настроений, лежащих в основе реформистских движений, являются, во-первых, умеренно-негативная оценка реальной ситуации, своеобразное конструктивное недовольство, а во-вторых, столь же умеренная позитивная оценка возможных в будущем перемен. Последнее определяется конкретными ожиданиями не принци­пиально новых, а лишь несколько больших возможно­стей реализации постепенно растущих притязаний в рамках существующей социально-политической сис­темы. Обычно такие настроения носят конструктивно-критический характер по отношению к настоящему и умеренно-оптимистический — по отношении к буду­щему.

Примеры вариантов борьбы разных групп населения за свои права в западных странах показывают, что сдерживание настроений недовольства в реформистских, до-радикалистских формах осуществляется двумя основными путями. С одной стороны, усилиями направленными на определенный подъем уровня жизни, расширением социально-политических прав трудящихся. С другой — усилиями, направленными на ограничение уровня притязаний масс. Разные социаль­но-политические силы заинтересованы в разнонаправленных изменениях. За счет этого, однако, в рамках ре­формизма возникает определенный баланс интересов, стабилизирующий массовые настроения и способ­ствующий психологической саморегуляции политиче­ской жизни. Это легко демонстрируется на примере ряда общедемократических движений.

В основе праворадикальных движений обычно лежат настроения крайнего недовольства реальной си­туацией и возможными перспективами ее развития. Одновременно с явным недовольством, истоком дан­ных настроений является позитивная оценка такой потенциальной ситуации, которая связана с реставра­цией старых, традиционных и апробированных притя­заний и испытанных возможностей их достижения. Это критические по отношении к настоящему, но оп­тимистические в отношении прошлого и перспектив его возвращения настроения, формирующие субъек­та консервативных движений, целями которых являет­ся реставрация тех или иных аспектов прошлого. С политико-психологической точки зрения, особенностью правого радикализма является то, что настроения не­довольства существующей реальностью направляются консервативными силами в сторону их разрядки и бы­строго удовлетворения. На примерах германского фа­шизма и ряда современных вариантов правого радика­лизма отчетливо видно: такие движения увлекают настроения людей возможностями легкого и быстрого удовлетворения имеющихся притязаний. Упрощая по­требности и способы их реализации, такие движения создают иллюзию стабильности, психологически избав­ляя людей от настроений беспокойства.

 

МАССОВЫЕ НАСТРОЕНИЯ