И так: Сортавала, или Сердоболь?

Вероятно, труден, а, честно сказать, не совсем будет (в нашем случае) и справедлив полный возврат к «Сердоболю», презрев «Сортавалу». Но убежден: при выпуске туристичес­ких и рекламных карт, схем, буклетов, тех же значков обязательно надо употреблять через запятую ли, в скобках, иным каким спосо­бом — оба названия, как это делают в подобных случаях давно: Выборг-Вийпури, Планёрское-Коктебель, извините, Судак - Сурож и т.п. Из более серьезных вариантов для закрепления русского топонима в географии и душах — несколько предложений на выбор. Вполне подходяще, если бы, например, аэропорт (когда он оживет) или пристань и железнодорожную станцию поимено­вать «по-сердобольски» с сохранением за самим городом «сортавальского» корня. Прецедентов такого рода достаточно: станция Беломорска и сейчас зовется по имени села, из коего город вырос: Сорокская, а станция соседней Лахденпохьи аналогич­но: Яккима, тем донося до нас старые имена этих земель. Второй топоним вполне может зазвучать в названии улицы. Допустим, теперешней Промышленной, которая на самом деле полуулица-полушоссе, берущее свое начало в глубине острова Риеккалансаари, пробегающее обочь тамошней церквушки «Ни­кола Великий», осторожно переступающее через наплавной мост (бывший паром) на материк и с горки вниз, с запада на восток вкатывающееся в город. Тем более что эта улица-шоссе стягива­ет центр бывшего Никольско-Сердобольского погоста с центром нынешнего города. Связь погоста и града, крепь времен, функци­ональная и духовная! Наиболее же логично, на мой взгляд для кого-то он будет обескураживающ. Такой выход из многовеково­го спора, учитывая его совершенно особую историческую судьбу, дать нашему городу двойное название, недвусмысленно и четко соответствующее этой особости. В самом таком имени закрепляя ее! Назовём, именно так: «Сортавала - Сердоболь», а можно и наоборот. Тем самым и признав равно­значность, равноценность, равновеликость обоих топонимов, когда между ними, поставленными рядышком, будет просвечи­ваться вся история нашей отчей земли в тихом мире и кровавых схватках исторической борьбы народов и народностей. Кому-то близко саамское объяснение тайны (пожалуйста), кому-то шведское или финское (ради Бога), а мне, признаюсь честно, — русское (или русско-карельское) имя. Оно и древнюю корелу не обижает нисколько, даже напротив, заслуженно вспо­минает, и выявляет другую духовную связь: это дальняя от корен­ной России земля, а всё одно — родная. Как столетия назад испрашивал-восклицал в немерянные просторы своей Отчизны безве­стный автор: «Где тогда отец и мати, где братья и друзи, где сердоболи и ужики»? Что мы ему ответим из дня сегодняшнего? Второе столетие топонимисты бьются над разгадкой назва­ния моей родины, но и посейчас она — тайна тайная! Впрочем, древность города, села, деревушки какой определяются не только временной глубиной письменных известий, не одной толщиной культурных слоев, которые фиксируются при раскопках археоло­гами, но и туманом преданий и невозможностью ясно, не схо­дя с места, объяснить смысл их любимых имен. Попробуйте-ка внятно расшифровать слова Москва, Киев, Суздаль, Вологда? Тот же Нов­город по отношению к какому-то старому уже новый? И гордо знать, имя нашей Отчины в этом славном ряду. Живя в Сортавале, я часто обозначал свой обратный адрес на почтовых конвертах: «Сердоболь, переулок...» Друзья-то зна­ли, что, отвечая, надо написать «Сортавала...», а один из них однажды забылся и начертал: «Сердоболь...» И это письмо, представьте, дошло до меня! Судя по многочисленным штампам, где только оно ни побывало: в Архангельской области, Воло­годской (прочие «клейма» были неразборчивы). И нашелся же где-то почтовый работник, исправил на конверте старинное имя нашего города на ныне официально принятое. Где этот человек живет, кто он по имени и национальности, откуда знает историю моей земли? Не ведаю, но низко кланяюсь ему мысленно во все стороны света и по- русски восклицаю: «Сердоболь мой»!