Экономические корни французской революции

Французское дворянство, в отличие от североитальянского, голландского и английского, не могло и не хотело заниматься производственной деятельностью или торговлей, поскольку в этом случае лишалось своих привилегий, главной из которых было освобождение от налогов. Лишь во второй половине XVIII века оно начинает потихоньку вкладывать капиталы в торговлю и промышленность, не принимая при этом личного участия в управлении предприятием. И лишь в 1767 году дворяне получают право владеть мануфактурами и банками.

Несмотря на то, что Франция этого периода — самая густонаселенная страна в Европе, ее внутренний рынок остается весьма незначительным, поскольку социальная структура общества не претерпела существенных изменений. Так, во Франции к концу века Просвещения из приблизительно 25 млн. человек населения на долю старой аристократии приходилось не более 0,4% — то есть около 80 тыс. человек, «новое дворянство» не превышало 1% — около 220 тысяч человек, духовенство — 0,6% — около 150 тысяч человек, третье сословие не превышало 15% населения. А доля крестьян составляла 80%. И большинство  из них продолжало вести полунатуральное хозяйство.

Из-за узости внутреннего рынка и большей степени натурализации хозяйства французские мануфактуры специализировались на военной продукции, оплачиваемой короной, и роскоши: бархат, атлас, парча, тонкая кожа, стекло, парфюмерия, кружева и т. п.

Существенно более высоким, чем в Англии и Голландии, был и уровень государственного вмешательства в экономику, осуществляемый путем открытого протекционизма: запретительных импортных пошлин, экспортных кредитов, концессий, привилегий, госзакупок и т. п. Начиная с Кольбера, суперинтенданта финансов при Людовике XIV, французские власти активно используют протекционистские меры, направленные как на обеспечение благоприятных условий торговли, так и на создание «тепличных» условий для своих товаропроизводителей. Не только военный, но и торговый флот Франции был создан при активном содействии, в том числе финансовом, короны.

Бурбонам в отличие от Стюартов, удалось установить режим абсолютной монархии. Но это привело к резкому росту государственных расходов. Если во времена Генриха IV бюджет Франции составлял 20—25 млн. ливров, из которых менее 1/4 тратилось на военные нужды, то во времена Ришелье, когда Франция почти не воевала, он уже возрос до 33—40 млн. ливров, из которых более половины — 20—25 млн. тратилось на армию. Но это было лишь начало.

В эпоху правления Короля-Солнца бюджет раздуется до 200 млн. ливров, из которых 3/4 будет тратиться на военно-морские нужды, а незадолго до революции он превысит 400 млн., из которых 25 будет тратиться на содержание двора, около 30 — на пенсии аристократам, 45 — на жалование 12 тысяч дворян-офицеров и столько же на жалование 135 тысяч солдат, а остальное уйдет на обслуживание огромного государственного долга.

Безудержный рост расходов требовал резкого увеличения поступлений в казну. Приходилось увеличить налоги, основную тяжесть которых несло на себе третье сословие, налоговое бремя которого возросло с 30—40% валового до-хода до 55—65%, при том что налоги с духовенства не превышали 25% дохода, а косвенные налоги с дворянства сокращали его доход всего на 15%.

Крестьяне Франции в середине XVIII века должны были:

 

1) отрабатывать барщину — по 7—15 дней в году;

2) вносить шампар — натуральный оброк 20—25% урожая;

3) платить цензиву — фиксированную денежную ренту;

4) платить талью — особый королевский налог;

5) вносить подушный налог;

6) уплачивать десятину в пользу церкви (с дохода);

7) уплачивать двадцатину (с прибыли);

8) платить габель — особый налог на соль,

не считая всяких «мелочей» типа косвенных и чрезвычайных налогов военного времени. А воевала Франция в просвещенный век практически постоянно.

Налоговых поступлений было явно недостаточно для обеспечения нужд короны, и она начала прибегать к займам. Процентные ставки при этом возросли с 6—12 до 15—25% годовых. Быстрыми темпами стал нарастать долг казны. Только с 1610 по 1660 год он возрос в 12 раз, с 65 до 800 млн. ливров. Пришлось даже заложить земли королевского домена, отдать налоги и подати на откуп, что еще сильнее снизило реальные поступления.

Решительными мерами Кольберу удалось, в основном за счет внешней торговли, навести порядок в королевских финансах. Расходы бюджета были сокращены с 50 до 25 млн. ливров, и бюджет стал профицитен. Процентные ставки снизились до 5—7% годовых, а внутренний долг сократился с 700 до 200 млн. ливров.

Афера Джона Лоу

Вскоре после смерти Кольбера начался выпуск бумажных денег. Расходы казны резко подскочили, а затем стали безудержно расти. Долг приблизился к 2 млрд. ливров в 1715 году.

В 1718 году во главе Государственного банка становится шотландский авантюрист Джон Лоу. Для выплаты огромного государственного долга и решения проблемы нехватки золотой и серебряной монеты он начинает массированный выпуск кредитных билетов Банка Франции. Параллельно организуется система двусторонней обоюдорастущей котировки выпускаемых билетов к золоту

 

Расплачиваются с держателями ранее выпущенных билетов с помощью новых выпусков. В течение нескольких месяцев спекулятивная лихорадка захлестывает практически всю Францию, по крайней мере ее крупнейшие города Те, кто успел включиться в игру на ранних стадиях, баснословно обогатились. Несколько сот слуг, прачек, солдат крестьян и ремесленников стали миллионерами, купили себе дворянские титулы и старинные родовые замки. В 172: году обязательства банка Франции в несколько раз превысили мировые запасы золота и серебра. И он лопнул. Пострадало несколько сот тысяч человек. Крушение Банка Франции привело к ускорению процесса расслоения и «капитализации» французского общества. Сильно изменился баланс распределения земли. Доля дворянских земель сократилась с 25—33% до 20—25%, церковных с 15—20% до 7—12%, зато возросла доля земель городской буржуазии — с 3—5% до 15—20%.

Министр финансов Людовика XVI Анн Робер Жак Тюрго (1721—1781 гг.) пытался убедить монарха во имя сохранения короны провести радикальные буржуазные реформы: заменить натуральные налоги и трудовые повинности денежными сборами, снизить налоги с торговли, упразднить цеха и гильдии. Но был отставлен под давлением старой аристократии.

Позднее Неккер, которому приписывают замечательный ответ на предложение поделить королевские сокровища «делите — каждый получит по 8,5 франков», пытался ограничить расходы двора и снизить дефицит бюджета, но неудачно. К 1789 году долг казны — 4,5 млрд. ливров, половину из которых составляли пожизненные ренты высшей аристократии. Только на обслуживание этого огромного долга было потребно около 300 млн. ливров ежегодно, что составляло около 2/3 годовых доходов казны. Для сравнения — стоимость французского экспорта в 1787 году оценивается в 530 миллионов ливров, импорта — 320 млн., при внутреннем продукте около 6,5 млрд. ливров. Доходы церкви не превышали 250 млн. ливров, а феодальная рента — 100 млн.

Именно нежелание французской аристократии и монархии прислушаться к голосу разума, пойти на уступки средним слоям и буржуазии в конечном счете привело к физическому, практически поголовному истреблению французского дворянства.