Глава 6. Власть и интенция 4 страница

Два основных вопроса заслуживают внимания при рассмотрении данной проблемы: (1) какие конкретно элементы объекта (или относящиеся к объекту) составляют сферу власти субъекта? (2) есть ли среди них какие-то элементы, на которые обязательно должно быть оказано воздействие во всех случаях осуществления власти?

Многие авторы (Р.Даль, Х.Саймон, Дж.Марч, Д.Мечаник, Р.Тауни и др.) рассматривают власть как контроль над поведением или действием. Например, Д.Олсон и Р.Кромвел определяют власть как “способность (потенциальную или актуальную) индивида (индивидов) изменить поведение других людей в социальной системе” (Olson and Cromwell, 1975: 5). Дж.Марч пишет: “мы можем сказать, что два человека находятся в отношениях влияния, если их поведения (курсив мой – В.Л.) находятся в каузальной связи” (March, 1969: 170).

Этот подход, разделяемый исследователями бихевиоралистского направления, фактически ограничивает власть непосредственно наблюдаемыми событиями. Анализ власти фокусируется на поведении субъекта и объекта власти и их взаимодействии, а фиксация власти происходит в результате сравнения между “актуальным поведением Б и его возможным поведением в случае отсутствия А (или в случае изменения намерений А)” (Simon, 1957: 66).

Разумеется, поведение может и должно рассматриваться в качестве одной из сфер власти. Но следует ли [с.178] считать его единственной сферой власти, как это подразумевается в приведенных выше дефинициях? Ответ должен быть отрицательным в силу нескольких причин. Во-первых, “поведенческий” подход может привести к пренебрежению контролем над верованиями, установками, мнениями, ожиданиями, эмоциями и другими аспектами человеческого сознания и психики, который часто не менее значим для субъекта власти, чем контроль над поведением объекта. Во-вторых, сознание и поведение тесно взаимосвязаны между собой; поэтому власть над сознанием может обеспечить власть над поведением (и наоборот). Часто власть над поведением достигается только с помощью контроля над сознанием. Например, убеждение, принуждение, побуждение, авторитет в их “чистом” виде воздействуют непосредственно на сознание объекта и тем самым вызывают изменения в его поведении.

На этом основании можно прийти к противоположному выводу, что власть фактически всегда есть власть над сознанием объекта, тогда как контроль за поведением является, в некотором смысле, его следствием. Некоторые авторы, по сути, ограничивают власть ситуациями, где объект сознательно выбирает подчинение воле субъекта – либо в результате убеждения, либо “как меньшее из двух зол”. Например, П.Бэкрэк и М.Бэрэтц противопоставляют власть силе, где успех не зависит от восприятия объекта. Напротив, во властном отношении, пишут они, объект “должен иметь представление о стоящих перед ним альтернативах при выборе между подчинением и не-подчиением”; во властном отношении именно “ Б выбирает, что он будет делать, тогда как в силовом отношении выбирает А ” (Bachrach and Baratz, 1970: 22, 28, 34).

Де Креспини также ограничивает власть случаями, где поведение обоих акторов является добровольным в том смысле, что выбор остается за объектом. Он утверждает, что это подразумевается самим понятием действия, поскольку человеческие действия предполагают наличие альтернативы. “Если альтернативы отсутствуют, то не остается выбора, и то, что происходит – не [с.179] является действием. Например, когда человека просто насильно тащат, то это не есть осуществление власти” (De Crespigny, 1968: 192–193).

Однако в отношении данной точки зрения имеются серьезные возражения. Во-первых, аргумент Бэкрэка и Бэрэтца противоречит некоторым другим рассуждениям, содержащимся в их книге. В частности, противопоставляя власть силе, они одновременно допускают, что “если обращение одной из сторон к силе против другой стороны эффективно пресекает неповиновение других – в данный момент или в будущем, то использование санкций становится свежим свидетельством наличия власти” (Bachrach and Baratz, 1970: 29). Возникает вопрос: почему “эффективное применение силы” в одном случае (в отношении с другими акторами) может рассматриваться как “свежее свидетельство наличия власти”, тогда как в другом случае (в отношении объекта) оно означает отсутствие власти? Если использование санкций помогло субъекту достичь подчинения объекта, хотя бы и не с самого начала, здесь несомненно имеет место властное отношение. Объясняя эту ситуацию, Ф.Чэйзел пишет:

 

Б не подчинился немедленно угрозе и его "отложенное подчинение" может вызвать досаду у А, особенно если эта задержка угрожает достижению каких-то конечных целей, нарушая график общей стратегии, в которой подчинение Б выступает в качестве одного из этапов. Поэтому мы выделяем различные степени власти с точки зрения скорости приведения поведения Б в соответствие с планами А… Но эти различия не следует считать (как это делают Бэкрэк и Бэрэтц) различиями между двумя явлениями. (Chazel, 1976: 62)

 

Кроме того, хотя силовое воздействие и может осуществляться независимо от его восприятия объектом, это не является, на мой взгляд, основанием для его исключения из власти: если А обладает способностью посадить Б в тюрьму, А безусловно имеет власть над Б в отношении поведения Б – независимо от того, какие ресурсы А лежат в основании этой способности. Эффективное использование силы означает, что субъект имеет способность направить поведение объекта в [с.180] нужном для него направлении ¹⁵. Власть как сила осуществляется или путем физического воздействия на тело объекта, или путем ограничения его действий. Например, методы не-насилия, принятые некоторыми социальными движениями: люди используют их собственные тела в качестве физических объектов для предотвращения или ограничения действий других людей (не осуществляя непосредственного воздействия на них); если люди просто сядут на пол в каком-то общественном учреждении, то тем самым они могут парализовать деятельность этих учреждений ¹⁶. Таким образом, субъект может осуществлять власть над объектом в отношении его поведения не только с помощью контроля за его сознанием, но и путем непосредственного влияния на действия объекта – реальные или возможные (потенциальные).

Подведем итог: ни сознание, ни поведение объекта не могут рассматриваться в качестве единственной сферы власти. Субъект может иметь интенцию контролировать или поведение объекта, или его сознание, или и то и другое. При этом власть над поведением и власть над сознанием осуществляются через воздействие как на сознание объекта, так и на его поведение. Данный вывод, как мы увидим далее, относится не только к индивидуальным, но и к коллективным формам власти.

В литературе по власти, однако, есть и несколько иные интерпретации результата власти. Некоторые авторы рассматривают его в терминах выгоды (субъекта) и ущерба (объекта). Об этом речь пойдет в следующей главе. [с.181]

ПРИМЕЧАНИЯ

1 В приведенных выше цитатах Голдмэна фактически имеют место два различных аргумента: актор становится субъектом власти, если (1) он способен достичь всего чего захочет и (2) если он способен достичь и и не-и. Первая дефиниция очевидно противоречит второй.

Вернуться к тексту

² В английском языке слова “воздействие” и “достижение” внешне весьма схожи (соответственно affecting and effecting); это сходство и обыгрывается Моррисом в приведенной цитате.

Вернуться к тексту

³ Здесь я касаюсь проблемы соотношения структуры и деятельности во власти, которая будет специально рассмотрена далее (10. “Действие, структура и власть”).

Вернуться к тексту

⁴ Здесь я пользуюсь терминологией Морриса, оставляя без внимания вопрос о том, насколько вообще правомерно применять понятие власти для обозначения отношений человека с объектами неживой природы.

Вернуться к тексту

⁵ Моррис использует выражение “обеспечить дождь” (to ensure rain), которое, на мой взгляд, не всегда относится к власти, поскольку обеспечить не обязательно означает сделать”: в первом случае человек может быть не активным субъектом, а лишь пассивным наблюдателем.

Вернуться к тексту

⁶ Моррис указывает, что многие исследователи интерпретируют фразу “ А имеет власть над Б ” более широко, “имея в виду, что Б является объектом власти А (то есть Б – это человек, с помощью которого А достигает своих целей, или это тот, кто оказывается под воздействием А, когда А достигает своих целей)”, т.е. близко к интерпретации в терминах “власти для”. Однако данная интерпретация, по мнению Морриса, является менее естественной, чем более узкая интерпретация, где суть власти А есть подчинение Б (Morriss, 1987: 33).

Вернуться к тексту

⁷ Более того, некоторые из этих случаев можно выразить и в терминах “власти над”. Например, Премьер-министр имеет власть над членами Парламента добиться их подчинения его решению о роспуске Парламента; у нас нет власти над муниципальными чиновниками заставить их принять наш проект покраски здания муниципалитета, и т.д. Но данная постановка и интерпретация этих ситуаций существенно отличаются от их объяснения в терминах “власти для”. Поэтому следует учитывать различия в объяснении одних и тех же случаев с помощью разной терминологии и пользоваться ею в соответствии с поставленными целями.

Вернуться к тексту

⁸ Более того, выражение “ А способен сделать X ”, как отметил Ф.Оппенхейм, понятнее (проще), чем “ А имеет власть сделать X ”. Использование первого выражения лишь упрощает понимание сути дела (Oppenheim, 1981: 29).

Вернуться к тексту

⁹ Хотя, как мы увидим далее, конфликт, сопротивление и оппозиция мною не включаются в число определяющих свойств власти, я согласен с Бэрри в том, что власть – это не просто способность сделать что-то, а отношение между субъектом и объектом, в котором первый может преодолеть потенциальное сопротивление и оппозицию последнего.

Вернуться к тексту

¹⁰ Фраза Х.Питкина недостаточно понятна и допускает обе интерпретации.

Вернуться к тексту

¹¹ Случаи, когда субъект добивается подчинения объекта, но последнее не дает ему желаемого результата, можно считать частично успешным осуществлением власти. Но здесь частичный неуспех обусловлен не отсутствием у субъекта способности контролировать объект или неправильным использованием определенного рода ресурсов власти (и коммунистический режим, и родители в вышеприведенных примерах вполне успешно контролировали деятельность объектов), а тем, что субъекты либо не могли предвидеть последствий подчинения, либо желательный результат вообще невозможно достичь (в данных конкретных условиях), либо его невозможно достичь с помощью данной формы власти.

Вернуться к тексту

¹² Здесь Дебнэм ссылается на работу Ф.Леви, Э.Мелцнера и Э.Вилдавски, которые предложили следующее соотношение между “decisions”, “outputs” и “outcomes”. “Decisions” – это “выбор альтернатив действия”, “outputs” – “предметы и услуги, обеспечиваемые общественным органом (public agency) и получаемые общественностью (или предназначенные общественности)”, “outcomes” – их последствия (Levy, Meltsner, Wildavsky, 1972: 2,7).

Вернуться к тексту

¹³ В некоторых ситуациях желаемый для субъекта результат может заключаться в самом акте подчинения (случай не такой уж и нетипичный), и “власть для” и “власть над” здесь как бы сливаются друг с другом. Это, однако, не избавляет от необходимости проводить различие (по крайней мере, аналитическое) между тем, что субъект стремится достичь с помощью осуществления власти, и подчинением объекта (осуществлением власти) как средством достижения желаемого результата.

Вернуться к тексту

¹⁴ Вопрос о том, могут ли коллективы и группы людей быть субъектами власти будет рассмотрен в главе 13 “Индивидуальная и коллективная власть”.

Вернуться к тексту

¹⁵ Ситуация, когда субъект намерен обеспечить подчинение объекта без применения силы, но не в состоянии добиться этого (он обладает только силовыми ресурсами подчинения), не может считаться властью, поскольку субъект не может реализовать свою интенцию добиться подчинения без применения силы.

Вернуться к тексту

¹⁶ Сила как форма власти будет рассмотрена в главе 12 “Сила, принуждение, побуждение, убеждение, манипуляция, авторитет”.