Вопрос 3. Методология криминологической науки

 

Методологической основой постсоветской криминологии продолжает оставаться диалектический материализм. В учебниках «Криминология» 2010 г. и 2015 г. издания, рекомендованном Министерством образования РФ в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция», отмечено, что методологией является всеобщий метод познания: диалектический и исторический материализм, выражающий наиболее общие законы развития природы, общества и мышления.

Кстати сказать, попытки найти единый метод, который был бы применим всюду, наподобие диалектического метода в качестве универсального, используемого ранее классиками марксизма, а теперь апологетами их монистического учения о развитии материи, общества и мышления, показали, что единого метода не существует: каждая из названных сфер требует собственного подхода, своей методологии.

В этой связи я хочу напомнить авторитетное мнение по этому вопросу академика АН СССР, а затем РАН В.Н. Кудрявцева, сказавшего, что «путь к истине разнообразен, и мировые достижения в научной области... не становятся ущербными и неприемлемыми для нас, если они получены методами, отличными от марксистских»[26].

Бездумный методологический ориентир на диалектический материализм каждый раз приводит криминологов-детерминистов к формализму. Потому что развиваться природа, общество и мышление по единым законам в принципе не могут. В этой связи адепты марксистского учения при составлении философского словаря (1963 г.) были вынуждены отметить, что психика (конечно же, и мышление – ремарка моя – Е.Ж.) формируется по иным, психическим, законам[27]. Более того, составители этого словаря дерзнули сказать правду, заявив, что «с точки зрения диалектического материализма противопоставление материи и сознания (а это категория духовная – пояснение моё – Е.Ж.) относительно и условно. Оно имеет смысл лишь в плане постановки и решения основного вопроса философии, а за его пределами утрачивает абсолютное значение, поскольку сознание, общественные идеи и т.д. могут выступать в отношении каких-либо материальных объектов как нечто определяющее их и в этом смысле первичное»[28]. То есть в философском, отвлеченном понимании, не имеющем к конкретному делу или факту никакого отношения, можно продолжать утверждать, что материя первична, а когда разговор переходит к конкретным вещам, то здесь уже дух, сознание человека выступает на первых ролях.

Поэтому еще ни один криминолог не объяснил, каким образом применимы общие законы марксистской диалектики в объяснении преступного поведения: 1) переход количественных изменений в качественные; 2) единства и борьбы противоположностей; 3) отрицания отрицания; а также категории: материя, движение, время и пространство, качество и количество, противоречие, причинность, необходимость и случайность, форма и содержание, возможность и действительность, которые не просто расположены произвольно друг подле друга, а выводятся одна из другой соответственно объективным законам[29]. А это означает, что каждая категория занимает свое место в иерархии и выводится из предыдущей. Главная категория – это материя, которая развиваясь в движении во времени и пространстве, проявляет действие всех других категорий, выводимых в той последовательности, в которой они изложены. То есть все последующие категории подчинены материи и выводятся из нее.

Теперь возьмем преступность, которая состоит из совокупности совершившихся фактов. Выделенное слово «совершившихся» означает, что дальше ни один факт не продолжает развиваться. Следовательно, на этой конечной стадии говорить о законах и категориях нет смысла.

Тогда попробуем осмыслить преступное действие, которое еще не совершено, но его предпосылки должны развиваться согласно трем общим законам материалистической диалектики через движение материи. Представим физическое тело человека как материальный объект. Криминолог, который позиционирует себя детерминистом, должен без труда объяснить механизм действия названных законов материалистической диалектики и последующих категорий, которые неотделимы от этих законов. Разумеется, даже сложно себе представить, а не то что бы объяснить, развитие преступных действий по лекалу этих законов. Ведь психика, по признанию самих адептов этого учения, развивается по иным, психическим, законам.

И все же А.И. Алексеев однажды решился использовать базовый метод диалектического и исторического материализма, применив его к познанию преступности. И вот что из этого получилось.

Понятно, что преступность, как сумма совершенных в разное время разнокачественных действий, нельзя рассматривать как развивающееся явление. Однако, автор действие закона единства и борьбы противоположностей объяснил следующим образом. Существование преступности связано с определенными общественными противоречиями. Криминология должна находить научно обоснованные пути разрешения этих противоречий[30]. Вот и всё.

И невдомек А.И. Алексееву, что в формуле «единство и борьба противоположностей» выражается определяющий признак диалектического противоречия как такого отношения, в рамках которого происходит движение взаимопредполагающих («единство») и одновременно взаимоисключающих («борьба») явлений, сторон, процессов объективного мира. Этот закон проявляет себя в раздвоении единого на взаимоисключающие противоположности, именно в этом заключается источник самодвижения[31]. Единство противоположных сторон предмета образует противоречие, являющееся источником развития вещей[32].

Приведенные предположения классиков марксизма указывают, как развивался мир неорганических вещей, которые в своем движении от простого к сложному породили живые организмы, а они впоследствии стали источником разума (духа). Ведь монистическая бездуховная материя должна была развиться до разумного состояния, а для этого нужен был закон. Поэтому гегелевский закон мышления, звучащий как закон взаимного проникновения противоположностей (имеется в виду противоположные мысли, понятия и т.п.), классики марксизма переиначили в материалистический, включив в него взаимоисключающие понятия «единство» и «борьбу».

Но этот закон материалистической диалектики всего лишь теоретический, отвлеченный от реальности, недоказуемый практикой. Поэтому строить на нем методологию даже естественных наук – это абсурд. Ведь сами классики марксизма не смогли на примере показать противоречивые противоположности в вещах, которые благодаря этому саморазвиваются. Апологеты этого учения не придумали ничего путного, как заявить: примерами таких противоположностей являются верх и низ, внешнее и внутреннее, темное и светлое, северный и южный полюсы, наследственность и изменчивость, среда и организм, производство и потребление, личность и общество и т.д.[33]

Если мы внимательнее отнесемся к этим так называемым противоположным фактам, то обнаружим, что все примеры, предложенные диалектиками, подтверждают всего-навсего то, что в мире проявляются структуры, которые можно описать с помощью слова «полярность». Примером таких структур являются существование положительного и отрицательного электричества, или ассимиляция и диссимиляция клеток в организме. Как можно видеть в этих структурах противоречия, вызывающие борьбу? В этой связи я напомню слова К. Поппера, который сказал, что методологическое требование диалектики при познании противоречий заключается в понимании отношения этих «полярностей» как единство и борьбу противоположностей, как движущую силу изменений, развития предмета[34]. Возьмем, к примеру, верх и низ, названные диалектиками в качестве противоположностей, но между этими полярностями не может быть никакой борьбы, ибо они определяют стороны предмета. Также человек и общество – это не противоположности, а разные социальные категории.

Если рассмотренный закон единства и борьбы противоположностей, по высказыванию В.И. Ленина, является ядром, сутью диалектики, а на самом деле есть выдумка классиков марксизма, чтобы в абстрактной форме утвердить первичность материи, из которой развился органический мир, то следующие два закона рассматривать тем более нет смысла. Потому что закон перехода количественных изменений в качественные апологеты диалектического материализма объясняют весьма обескураживающее. Они говорят, что глубокие качественные изменения, связанные с переходом от одной общественно-экономической формации к другой, обусловливаются предшествующими количественными изменениями в развитии производительных сил[35].

Если согласиться с подобной интерпретацией этого закона, то получается, что причиной свержения в 1917 г. самодержавия в России явился рост производства, производительности труда. Спрашивается, для чего нужна в таком случае революция, если благосостояние трудящихся улучшалось из года в год? Зачем менять хорошее старое качество жизни на новое худшее, связанное с разрухой, голодом и гражданской войной?

Адепты диалектического материализма говорят и об обратном процессе, когда повышение качества предметов и явлений приводит к изменениям количества. Правда, пример они приводят неадекватный: переход от капитализма к социализму (якобы качество изменилось в лучшую сторону) повлек за собой «значительный рост» заработной платы трудящихся. Кстати сказать, вся теория социализма пронизана лукавством, поэтому он рухнул, как домик, построенный на песке.

Если бы криминологи серьезно вникли в суть диалектического материализма, то давно бы сами обнаружили несостоятельность этого учения в качестве методологии. Потому что саморазвитие органической природы из неорганической доказать тремя диалектическими законами невозможно. А применив логику своего мышления, пришли бы к выводу, что предметы и явления действительности каких-либо внутренних противоречивых противоположностей, согласно которым они саморазвиваются, не могут иметь в принципе. Причины их изменений сводятся к действиям только внешних факторов. Об этом свидетельствует как окружающий нас органический и неорганический мир, так и нами созданный социальный мир (общество). Даже рассудок может помрачиться, если оказать на голову человека физическое воздействие.

Однако без методологии любая наука беспомощна, как без поводыря слепой. Нематериалистическая философия идеалистического направления располагает множеством теорий, из числа которых особо импонирует экзистенциализм (в переводе с лат. – существование или жизнь, бытие). Кстати, наряду с религиозным экзистенциализмом различают и атеистический, так что криминологи имеют возможность выбирать, исходя из своего мировоззрения. Самое важное в теории экзистенциализма это установка, что предметом философии является человек, а для криминологии это тем более важно. Поэтому иной методологии для науки криминологии и пожелать нельзя.

Кратко обосную важность методологии экзистенциализма для криминологической теории, в которой главенствующее место по праву принадлежит человеку, совершающему преступления.

Во-первых, философия экзистенциализма противопоставляет внешний несвободный физический мир, который неразумен и детерминирован объективными законами, и человека, который разумен и способен «создавать» самого себя в силу того, что он обладает свободой (Сартр). Таким образом, экзистенциализм утверждает свободную человеческую деятельность, которая ничем и никем внешним не обусловлена, не детерминирована.

Во-вторых, экзистенциализм рассматривает человека не как изначально разумное существо, а как потенциально могущего стать разумным. «Человек не есть разум, он может быть разумным» (Аббаньяно). (Тут нужно иметь в виду, что разум не тождественен рассудку и мышлению и тем более сознанию). В этом процессе становления человека разумным одинаково важную роль играют все социальные институты, участвующие в формировании гражданского общества, а также его врожденная потенция, без которой, собственно, было бы нечему развиваться. Эта установка ориентирует криминологию на очень важное обстоятельство, что многие действия человека иррациональны и объясняются именно этим неразвитым его состоянием.

В-третьих, притягательность философской теории экзистенциализма заключается в том, что это учение пропагандирует и защищает индивидуальность и неповторимость каждого человека и отрицает формулу марксизма, что человек есть совокупность всех общественных отношений. Именно на этой основе идеологи социализма пытались воспитать единую общность «советский народ», в которой обезличивается человек как индивидуальность.

В-четвертых, согласно этой теории, природа человека заключается не в материальных (экономических) отношениях (как у Маркса), а в его духовной субстанции, которая первична, и на ее основе формируются все иные взаимные связи человека с социальным миром и миром физических вещей природы. То есть философия экзистенциализма обращена на позиционирование внутреннего состояния человека, которым определяются жизненные его достижения (профессия, отношение к труду, социальное положение и роли и т.п.), изучаемые другими науками и в первую очередь социологией.

В-пятых, теория существования (жизнь, бытие) снимает противопоставление человека как объекта и его личности как субъекта, он – единое целое. И это единство воплощено в личности, которая и определяет выбор способа бытия. Криминология должна рассматривать этот факт как индивидуализирующее определение личностью своего бытия, своего существования. Именно в этом и проявляется свободное бытие, означающее возможность человека осуществлять как добрую, так и злую волю. Следовательно, человек всегда достоин того, что с ним случается.

В-шестых, диалектика существования отличается от марксистской диалектики развития материи, которая опирается на закон перехода количественных изменений в новое качество. В диалектике существования количество не может быть необходимой предпосылкой нового качества как в положительную, так и в отрицательную сторону. Потому что материалистический принцип «противоречия», вызывающий непримиримую борьбу между противоположными качественными признаками, должен, по сути, уничтожить одну из противоположных сторон, ибо борьба абсолютна, т.е. не на жизнь, а насмерть. А экзистенциальная диалектика предполагает развитие личности на основе духовных законов, в этой связи переход личности в новое более высокое качество невозможно объяснить с позиции материалистических законов марксистской диалектики, отрицающей духовную субстанцию индивида. Ибо она отрицает духовную субстанцию индивида.

В-седьмых, согласно учению экзистенциализма, человек имеет собственную возможность и способность «разрывать» непрерывность причинных материальных связей и «выходить» за пределы естественной предопределенности, тем самым позиционируя себя как надприродное существо, представляющее собой сложное двусубстанциональное образование, состоящее из материи и духа.

Для криминологии это важно знать, чтобы уйти от упрощенного взгляда материалистов на личность человека, как на продукт общества, изменение которой напрямую связано с преобразованием общественных отношений. И тем самым в корне изменить подход к представлению о личности, совершившей преступление, чтобы причины такого поведения находить не во внешней среде (это условия бытия), а в глубинах духовной субстанции, именуемой душевной ипостасью или душой.

В-восьмых, привлекательность философской теории экзистенциализма в качестве методологии криминологии заключается и в том, что она утверждает истинное предназначение человека на земле, направленное не на радикальное изменение окружающего физического и социального мира, как легкомысленно представляется марксизмом, а прежде всего на преобразование своего внутреннего духовного состояния, поврежденного первородным грехом и собственной страстной жизнью, на совершенствование духовно-нравственных основ личностного мира человека. В этом смысле бытие всегда субъективно, зависящее от уровня нравственности человека, и поэтому можно с уверенностью сказать: сколько индивидуумов – столько различных сущностей и столько же разновидностей бытия или способов существования в этом мире.

Подвести черту под сказанным можно короткой, но емкой фразой: бытие человека определяется и формируется самим человеком и во многом зависит от него самого, а не от законов движения материи и от ее категориального аппарата.

Кстати, философия экзистенциализма позиционирует другие категории, часть из них я приведу. Это: заброшенность, временность, конечность (смерть), понимание, забота, тревога, страх, настроенность, совесть, свобода и подчиненность, бытие и обладание, верность и предательство, мученичество и самоубийство, любовь и желание, надежда и отчаяние, свидетельство и доказательство и т.д., которые присущи человеку и выражают его внутреннюю сущность. Раскрывать характеристику этих категорий нет никакой надобности, потому что об этом можно прочитать в вышедших ранее изданиях[36]. Но с уверенностью можно сказать, что названные категории нравственного существования человека каждому из нас знакомы и понятны, особенно ряд этических, который проявляет себя ежедневно в межличностных отношениях. Это: справедливость, целеустремленность, мудрость, смелость, самообладание, преданность, искренность, скромность, смирение и т.д., а также аморальные: зависть, жадность, жестокость, злоба, лукавство, несправедливость, корыстолюбие, ханжество, обман и т.п.

Все эти и другие неназванные категории действительно проявляют себя в поступках человека. Поэтому на сдерживание негативных страстей и пороков нужно направлять волю правонарушителя и воспитывать в нем желание самому самосовершенствоваться, ибо насильственным путем этого достичь невозможно.

Итак, сформулируем следующее резюме: если использовать и дальше в качестве методологии криминологической науки диалектический и исторический материализм, тогда к ее главному предмету познания – личности, являющейся истинным продуцентом преступности, мы будем вынуждены продолжать относиться как к материальному объекту, отождествляя ее с понятием «человек». Но личность все же субъект действия, представляющая духовную ипостась человека как телесного объекта. Поэтому, как бы ни сопротивлялись криминологи-детерминисты, нашей науке необходима иная методология, основанная на философии экзистенциализма. Потому что она раскрывает индивида со стороны субъекта, который предстаёт целостным телесно-духовно-душевным образованием, вместе со всеми чувствами и желаниями, со своими предчувствиями и опасениями, своим опытом и надеждами, своими заботами и нуждами.