Глава 3. Древние государства Месопотамии

 

Еще в IV тысячелетии до н. э. в южной части Двуречья, между Тигром и Евфратом начало развиваться земледелие, связанное с проведением ирригационных работ.

Первые города-государства стали возникать здесь в конце IV — начале III тысячелетия до н. э. на месте постоянных поселений земледельцев, разросшихся общин или группы общин, в центре которых были храмовые комплексы, посвященные тому или иному божеству. При этом жрецы храма во главе с верховным жрецом выполняли простейшие функции управления.

Рост сельскохозяйственного и ремесленного производства способствовал укреплению месопотамских городов, росту их населения. Во второй трети III тысячелетия до н. э. в городах-протогосударствах Урук, Киш, Ур, Лагаш население достигало нескольких тысяч человек. Здесь четко наметились социальные различия, выделилась родовая аристократия, обладающая большими участками земли. Во многих крупных хозяйствах родовой аристократии стал все шире применяться рабский труд.

В III тысячелетии до н. э. складывается и царско-храмовое хозяйство за счет отделения храмовых земель от общинных. Общинные земледельцы отныне не участвуют как ранее в обработке храмовых земель, а уплачивает ренту-налог в храмовую казну, земли же храмов обрабатываются различными категориями зависимого люда, рабами. Это, однако, не освобождает общинников от общественных работ, строительства дорог, ирригационных сооружений и пр. Вместе с усложнением управленческих функций в городах растет административный аппарат, состоящий из лиц, занимающихся учетом земель, храмовым хозяйством, культом, общественными работами. Вырастая из органов общинного управления, этот аппарат выполняет новую социальную роль. Он становится аппаратом города-государства, осуществляющим многообразные управленческие функции по отношению к другим общинам-селениям.

Возникновение городов-государств вместе с набирающими силу процессами социального расслоения затронули прежде всего две племенные группы, населяющие южное Двуречье: шумеров и аккадян. К концу III тысячелетия до н. э. населявшие Двуречье различные племенные группы окончательно слились, но сохранились названия основных его частей — Шумера на юге и Аккада на севере. Первым центром шумерской цивилизации был Урук. Самым древним из городов аккадян-семитов был Аккад. Жители Урука, например, поклонялись богу неба Ану, храм в честь которого был не только административным центром, но и центром ремесла, рано развивавшейся торговли, общественным складом для страховых нужд и пр.

На социально-экономическое и политическое развитие Двуречья оказало большое влияние то обстоятельство, что города-государства возникали здесь как близко расположенные локальные центры, окруженные полуоседлым и кочевым людом, ино-культурными племенами. От постоянных переселений и набегов соседних племен зависело не только политическое значение того или иного города, но и само его существование.

Раннединастийный период шумерской истории был эпохой ожесточенной борьбы соседних городов-государств за политическую гегемонию, а их правителей — за упрочение и расширение своей власти за счет покорения соседей.

В XXVIII–XXVII вв. до н. э. возвышается город Киш, правители которого первыми приняли титул лугаля ("большой человек", "господин"). Затем успех перешел к Уруку, имя его правителя Гильгамеша, подчинившего Лагаш, Ниппур и пр., впоследствии вошло в легенду и оказалось в центре шумерского эпоса.

В XXV в. верховенство перешло к правителям — лугалям Ура, религиозным и культурным центром которого был Ниппур, а затем на рубеже XXV–XXIV вв. — к правителям Лагаша, среди которых особую известность приобрели Лугальянда и его противник Уруингина. Если первый, стремясь к укреплению своей власти, к централизации страны, вызвал резкое недовольство населения, вылившееся в восстание против разрушения старых общинных порядков, злоупотреблений властью, то второй вошел в историю как реформатор, стремившийся облегчить положение бедняков, уменьшить поборы с разоряющегося населения и пр.

Последующее недолгое возвышение правителя Уммы Лугаль-загеси сменяется в конце XXIV в. до н. э. гегемонией семитского Аккада во главе с Саргоном Аккадским, ставшим правителем большого государства, включавшего многие бывшие города-государства.

Аккад, расположенный на берегу Евфрата, при Саргоне стал центром первого политического объединения северной и южной частей Двуречья. Создав обширную централизованную аккадско-шумерскую державу, Саргон принял титул "царя Шумера и Аккада", ""царя четырех стран света".

Последовавшие затем нашествия горных племен, не затухающая борьба отдельных месопотамских городов за гегемонию приводили к смене политических центров, к возникновению новых правящих династий и царств, среди которых следует отметить новошумерскую династию Ура (III династия Ура), объединившую Двуречье в границах обширного шумерского государства в XXII–XX вв. до н. э.

Правители III династии Ура управляли своими владениями с помощью хорошо организованной профессиональной армии, создавали царские суды, первые судебники (Судебник Ур-Намму) и пр. Это относительно централизованное государство-гегемония, единство которого скреплялось главным образом военной силой его правителей, раздиравшееся внутренними усобицами, прекратило свое существование под ударами эламитов в 2007 г. до н. э.

Крупнейшим и важнейшим по своему политическому влиянию в регионе стало с конца XIX в. до н. э. Древневавилонское царство, трехсотлетнее существование которого (1894–1595 гг. до н. э.) составило особую эпоху в истории Двуречья. Вавилон, достигший своего социально-экономического и политического расцвета при царе Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.), объединивший на новых административно-территориальных организационных основах (путем создания административных областей и округов, управляемых царскими сановниками) огромные территории от Персидского залива до Сирии, предстает в качестве государства-империи, идеологической базой которой стал культ единого бога, "царя над богами" — Мардука.

Вавилон неоднократно подвергался нашествию горных племен, разрушался, но каждый раз восставал из руин. Он переживает новый временный подъем в эпоху Нововавилонского царства в VII–VI вв. до н. э., а в III в. до н. э. фактически прекращает свое существование.

Картина развития месопотамского общества была бы неполной без упоминания о другой крупнейшей древневосточной державе — Ассирии, судьба которой тесно переплеталась в древности с Вавилоном.

Место Ассирии в истории древнего мира, политическое значение среднеассирийского царства (XV–XI вв. до н. э.) определялось его важной ролью в экономике всей Ближней Азии, благодаря крайне выгодному географическому положению на торговых, караванных путях, связывающих государства этого региона.

Большое число социальных, экономических, политических структур, религия, равно как и письменность, были заимствованы Ассирией у Вавилона. А правовые институты Вавилона, представленные знаменитыми Законами царя Хаммурапи (XVIII в. до н. э.), и Ассирии — Законами Среднеассирийского царства (XII в. до н. э.) (законы царя Хаммурапи — далее ЗХ, Среднеассирийские законы — далее САЗ), дают благодатную возможность выявить целый ряд особых черт вавилоно-ассирийской региональной цивилизации древности, ее государства и права.

Правовой статус основных групп населения. Социальная структура месопотамского общества отличалась сложностью, которая была связана с многоукладным характером экономики, с незавершенностью процессов образования классов, с ранним и относительно высоким уровнем развития товарно-денежных отношений, развивавшихся главным образом в царско-храмовом хозяйстве и не затронувших в значительной мере общинного производства.

Наиболее четкие социальные границы проводились в праве между рабовладельцами и рабами. Самые первые законодательные источники (например, Законы Ур-Намму) содержат статьи о вознаграждении за возвращение "человеку" (господину) его беглого раба (2 сикли серебра). Между тем рабский труд не преобладал ни в одной из отраслей производства Месопотамии. Он был одним из типов принудительного труда. Наряду с рабами в самую эксплуатируемую часть населения входили другие подневольные лица, лишенные собственности на средства производства.

Не было здесь и античных понятий "свобода" или противопоставления "свободный — раб", которое заменялось противопоставлением "господин — раб". "Господин" выступал в качестве полноправного члена месопотамского общества, обладателя подвластных ему рабов, зависимых членов семьи, вещей, за нанесение вреда которым возмещение (компенсация) полагалось лично ему. Характерно, что такие содержащиеся в самых ранних законах правонарушения, как посягательство на чужую жену и чужого раба, были тесно связаны. Существовало и такое понятие, как "отпущенный", т. е. освобожденный от тех или иных обязанностей и связанной с ними личной зависимостью человек.

Граница социально-экономических различий четко проходила между господствующей верхушкой, не принимавшей участия в производительном труде, состоящей из высших царских и храмовых чиновников во главе с самим царем, купцов, ростовщиков и пр., а также общинников-земледельцев, ведущих самостоятельное мелкое хозяйство, не эксплуатирующих, как правило, чужого труда. Они и составляли самую значительную по количеству и роли в общественном производстве часть населения. Производимый свободными крестьянами прибавочный продукт путем взимания налогов и принудительной трудовой повинности присваивался правящей эксплуататорской верхушкой.

Имущественное расслоение общины, разорение мелких производителей-крестьян способствовали широкому развитию аренды земли, личного найма. Разорившиеся общинники-земледельцы поглощались царским и храмовым хозяйством, пополняя ряды рабов и зависимых арендаторов.

Право Месопотамии закрепляло широкую палитру форм личной зависимости. Например, зависимость раба от господина отличалась от зависимости незамужней дочери от отца, имевшего право продать ее в рабство, или сына от отца, который в Вавилоне, например, не только не мог продать сына в рабство, но и беспричинно лишить его наследства.

Распространенной формой личной зависимости была и долговая кабала, которая при определенных условиях приводила человека в рабство, например, в случаях, когда сын должника передавался храму, или при продаже за границу.

Но должник, отрабатывающий свой долг кредитору, не был рабом. Об этом свидетельствуют те статьи ЗХ, которые ограничивают срок отработки долга тремя годами, по их истечении должник освобождался из дома кредитора (ЗХ, 117). Смерть от дурного обращения заложенного за долги сына должника в доме кредитора влекла за собой смерть сына кредитора (ЗХ, 116). Не мог безоговорочно распоряжаться человеком, отданным в залог, и кредитор по САЗ. Он не имел права продать в жены отданную ему в залог девушку без разрешения ее отца, не мог подвергать телесному наказанию заложенного человека. Лишь при неуплате долга, когда должник переходил в собственность кредитора, он мог безнаказанно избивать его и даже продавать в рабство за пределы Ассирии.

В САЗ нашел отражение своеобразный институт "оживления", заключающийся в принятии обеспеченной семьей "на прокорм" члена голодающей семьи, обычно девушки. Принявшая девушку семья пользовалась ее трудом, распоряжалась ее судьбой, "продавала" замуж и пр. Фактически "оживление" превратилось в распространенную форму продажи детей свободными родителями.

Регулирующие, контрольные рычаги государства сдерживали развитие частнособственнических отношений, а вместе с тем и развитие рабовладения. Стремление поддержать статус основного населения, свободного общинника нашло отражение в самых ранних правовых актах государств Месопотамии, например, в законах из Эшнуны (начало II тысячелетия до н. э.), которые в целях ограничения богатеющего собственника, в стремлении не дать ему в обиду разорившегося строго определяли цену наемного труда, размер ростовщического процента и пр. О защите традиционных прав и имущества свободных вавилонян, особенно когда они находились под угрозой, свидетельствует и широко распространенная практика издания царских указов (мишарум), например, об освобождении бедняков от долгов.

Характерно, что право здесь оговаривает не столько бесправие раба (это была норма для иноплеменника), сколько те или иные ограничения его прав. Дворцовый раб или раб мушкенума по ЗХ могли взять, например, в жены свободную женщину, дети от которой признавались свободными (ст. 175). Дети, рожденные от свободного и рабыни, были также свободны, даже если они не были признаны отцом. Рабыня, родившая детей свободному, не могла быть продана "за серебро" (ст. 171). Свободные дети раба наследовали половину его имущества, другая шла хозяину (ст. 176).

В Нововавилонском же царстве нашли отражение специфические формы рабской зависимости, связанные с прогрессом товарно-денежных отношений. Раб в это время все чаще стал выступать в качестве земледельца-арендатора, наделенного хозяйственной самостоятельностью. Некоторые рабы имели право не только вести свое хозяйство как свободные, иметь семью, но и владеть землями, домами, иногда значительным движимым имуществом, брать и давать ссуды другим рабам и свободным, продавать и покупать рабов и нанимать для работы рабов и свободных. За ними признавалось, в отличие от старовавилонских времен, право выступать в суде в качестве истцов, ответчиков, свидетелей. Однако, несмотря на это, раб оставался в жесткой зависимости от своего господина, обязанным выплачивать ему своеобразный ежемесячный оброк.

В соответствии со строгой системой социальных ролей, отводимых в традиционном обществе каждому человеку, неравенство разделяло и свободных жителей Месопотамии. Эта система определяла не только правовой статус индивида, отмеченный, как правило, тем или иным внешним знаком, но и правила его поведения, манеру одеваться и пр. Выход за рамки своей социальной роли и даже присвоение чужого знака влекли за собой наказание. Так, по САЗ жестоко каралась блудница, покрывшая голову как порядочная женщина; по ЗХ — цирюльник, сбривший с раба его знак рабства, и пр.

В праве Вавилона выделялись две группы свободных. Первая — авилумы ("человек", "сын человека"), вторая — мушкенумы,  лица более низкого социального статуса ("падающие ниц", т. е. бившие челом", обращающиеся к царю с просьбой о принятии на службу). Зависимость мушкенумов, видимо, и определялась, тем, что они не были потомками "своих" и не имели корней в общине. Мушкенум был царским служилым человеком низшей категории. Высшие царские служащие относились к авилумам, так как наряду с большими служебными наделами они владели общинной землей. Различия между этими социальными группами особенно ярко проявились в нормах права, касающихся охраны жизни, здоровья, чести их самих и членов их семей.

В некоторых случаях мушкенумы пользовались особой правовой защитой. Например, кража их имущества по ЗХ каралась как кража из дворца, а их рабы, как уже говорилось, обладали некоторыми преимуществами перед рабами частных лиц.

Для торговли зерном, приобретения так недостающих здесь полезных ископаемых, металла, а также камня, леса и пр. еще общины Шумера и Аккада стали посылать в длительные путешествия своих торговых агентов. Торговые пути, шедшие через Ассирию, связывали Вавилон с Сирией, Малой Азией, Арменией и др. Очень рано в связи с этим в праве Месопотамии сложилось понятие тамкар —  ростовщик, кредитор, торговец, человек, связанный с торговой, ростовщической деятельностью дворца. По ЗХ царской властью на тамкаров накладывались не только обязанности по отчислению в царскую казну части свои доходов, но и другие обязанности: например, выкуп пленного воина с последующим возмещением затрат самим воином, его общиной или храмом.

Будучи зависимыми, тамкары между тем пользовались широкой свободой финансово-торговой деятельности, совершали крупные торговые сделки, объединяли капиталы, создавали торговые организации. Правовая практика Вавилона I тыс. до н. э. знает торговые объединения, банковские дома, которые вели крупные денежные операции, скупали и продавали землю, кредитовали освоение новых земель и т. д.

Зависимообязанным было и ремесленное производство, развивающееся главным образом в царском хозяйстве. Царскими надсмотрщиками контролировалось не только ремесленное производство, но и сбыт продукции. В Нововавилонском царстве практиковалось обучение рабов квалифицированному ремеслу. Но представители таких важнейших ремесел, как кузнецы, плотники, пивовары, обладали той или иной степенью самостоятельности, создавали профессиональные объединения и пр. По ЗХ, например, особой защите подлежали права отца-усыновителя, обучившего приемного сына своему ремеслу (ст. 188).

Большей независимостью пользовались организации некоторых "ученых" профессий, таких, например, как специалисты по "изгнанию духов", предсказатели будущего, врачи, писцы. Жречество в Вавилоне не сложилось в оформленное сословие, в административном совете храма были представлены как жрецы, так и царские чиновники, должности жрецов продавались.

Государственный строй. В Месопотамии наиболее ранней формой государственной организации были города-государства. Следует, однако, иметь в виду условность различий между некоторыми городскими и сельскими общинами, так как горожане также занимались земледелием и пользовались всеми правами членов общины. Не случайно и город и село по-аккадски имели одно название — ур.

Во главе первых месопотамских городов-государств стоял правитель-царь, который носил название энси ("возглавляющий род", "закладывающий храм") или лугалъ ("большой человек", "хозяин", "господин"). В городах созывались общинные собрания и советы старейшин. Эти общинные органы не только избирали и в некоторых случаях низвергали правителей, но и определяли объем их полномочий, наделяя большими или меньшими правами в военной и законодательной областях. Лугаль, видимо, и отличался от энси большими военными полномочиями. Самим общинным собраниям принадлежали законодательные, финансовые (право установления цен, всякого рода сборов), судебные функции и функции по поддержанию общественного порядка.

Правитель города являлся главой общинного культа, ведал ирригационным, храмовым и другим общественным строительством, предводительствовал войском, председательствовал в совете старейшин или в народном собрании.

Усиление царской власти при Саргоне и его преемниках, продолжающееся при царях III династии Ура, чему способствовали победоносные войны этих правителей, было закономерным явлением. Оно было продиктовано необходимостью объединения общин, централизованного и рационального использования ирригационно-водного хозяйства. Отсюда возникает и новый вид правителя лугаля-гегемона, власть которого выходила за рамки отдельного города и в силу этого не ограничивалась общинными органами. Власть правителей стала приобретать наследственный характер, а административный аппарат и сам царь — олицетворять единство обширных территорий. Местные энси были низведены до положения чиновников, царю была подчинена храмовая администрация.

Усилению централизаторских тенденций способствовало представление о божественном характере власти, ниспосланной якобы царям небесами. Все цари династии Ура, кроме первого, Ур-Намму, писали свои имена рядом с именем Бог, в силу якобы своей избранности, наделенности особой царственностью богами, что возвышало их над всеми людьми. Царственность воплощалась в особых атрибутах царской власти — одежде, диадеме, жезле и пр.

Наибольшей степени концентрации царская власть достигла в Древневавилонском царстве, в котором складывается одна из разновидностей восточной монархии. Хаммурапи пользовался формально неограниченными законодательными полномочиями. Он выступал главой большого управленческого аппарата. Об этом свидетельствуют сохранившиеся до наших дней около 60 приказов Хаммурапи царским наместникам в городах и отдельных областях, а также военачальникам, послам: о смещении и назначении чиновников, проведении переписи населения, строительстве каналов, взыскании налогов.

Как и в других древневосточных государствах, в руках царя сосредоточивались обширные хозяйственные функции: руководство ирригационным хозяйством, строительство храмов, регулирование цен на товары, ставок вознаграждения ремесленникам, врачам, строителям. При Хаммурапи купцы были превращены в царских агентов. С широким развитием ростовщичества была связана деятельность особых царских чиновников, государственных контролеров.

Страна была разделена на области, находящиеся под управлением царских чиновников шакканаккум, ответственных за сбор налогов, за поддержание порядка и за созыв ополчения, а также контролировавших назначаемых глав общин — рабианум.

Однако власть древневавилонских царей нельзя безоговорочно назвать деспотической. И во времена Хаммурапи продолжали существовать общинные органы управления, советы старейшин, общинные сходки. Их полномочия были значительно урезаны, но они сохраняли ряд административных, финансовых и судебных функций, а также функций по поддержанию общественного порядка (управляли общинной землей, разрешали совместно с представителями царской власти спорные вопросы между общинниками и держателями наделов от царя, распределяли налоги и определяли размеры сборов и пр.).

Некоторые самые древние и важные города в Вавилонии (Ниппур, Сиппар, Вавилон) могли иметь особый юридический статус, поскольку рассматривались как находящиеся под защитой местного божества. Жители этих городов могли освобождаться от налогов, трудовой повинности, военной службы.

Вавилонские цари, видимо, не смогли сломить в полной мере сопротивление некоторых сельских общин и племен. Судя по Законам Хаммурапи, они хорошо знали опасность "неподавимых смут, мятежей, ведущих к гибели". В интересах политической стабильности цари вынуждены были предоставлять ряд привилегий (освобождать от налогов и военной службы, трудовых повинностей) не только своим слугам, крупным землевладельцам, но и некоторым вождям племен, храмам. Их привилегии записывались на каменных монументах — кудурру ("пограничный камень").

Отношения между центральной властью и храмами были также сложны и противоречивы. Храмы, опираясь на собственное крупное землевладение и значительное число зависимых от них лиц, стремились к экономической независимости. Лишь при Хаммурапи храмы почти полностью были подчинены в административном и хозяйственном отношении царю, который назначал в них жрецов и администраторов, требовал отчета о хозяйственной деятельности.

Хаммурапи назывался "богом царей, знающим мудрость", "сердцем Вавилона", "возлюбленным богини Иштар", но не был самим божеством и даже верховным жрецом. Царь, например, мог войти в храм только во время празднования Нового года, здесь ежегодно повторялся обряд коронации, принятия им из рук бога Мардука царской власти. Междуцарствием считались годы, когда этого не происходило. Коронация делала правителя-человека в Вавилоне способным царствовать, но не делала его Богом. Царь мог быть и низведен до состояния обычного человека, лишиться царственности в силу крайней опасности того дела, за которое он брался. Только в его добрых, справедливых делах, служении и почитании богов, поддержке храмов было его спасение. Великий, благодаря своей власти, в сравнении с подвластными ему народами, царь из-за своей человеческой природы, согласно месопотамской теологии, оставался лишь подданным по отношению к природе и олицетворяющим ее богам.

Судебное устройство. В старовавилонском обществе до Хаммурапи ведущее место в отправлении правосудия принадлежало храмовым и общинным судам. В качестве судебного органа выступали советы храмов, общинные собрания или специально выделяемая ими коллегия общинных судов. Рано упоминаются в источниках и царские суды. Так, еще в шумерском городе-государстве Лагаше существовал особый верховный судья — один из крупных сановников правителя.

Усиление царской власти привело к ограничению судебных полномочий общин и храмов. В общинах коллегиальные суды по-прежнему состояли из членов совета старейшин, но руководить ими стали рабианумы. Этим судам не были подсудны царские люди, они не могли рассматривать дела, касающиеся царского имущества. Царские суды при Хаммурапи были введены во всех больших городах, они рассматривали главным образом дела царских людей. Но царь не выступал ни высшей кассационной, ни апелляционной инстанцией. Он имел право помилования в случае вынесения смертного приговора. Ему приносили жалобы на судебную волокиту, на злоупотребления судей, на отказ в правосудии. Жалобы передавались царем для решения соответствующим административным или судебным органам: общинным или царским. Здесь вообще не было судебных инстанций, всякое судебное решение было в принципе окончательным. Царские наместники почти повсеместно могли осуществлять вызов в суд, арест и розыск преступников.

Наряду с профессиональными царскими судьями, как свидетельствуют источники, существовали особые судебные должности глашатаев, полицейских или судебных исполнителей, судебных гонцов и писцов. Не потеряли полностью судебных полномочий и храмы. Им принадлежала важная роль в принятии клятв, в засвидетельствовании законности сделок, в процедуре ордалий — "божьего суда", который считался важным средством установления истины.

В Вавилоне судебные решения в сознании людей издавна связывались с представлениями о справедливости. Богиня справедливости Китту считалась дочерью всемогущего бога Солнца Шамаша, ей посвящались специальные храмы. Однако вавилонские судьи нередко злоупотребляли своим положением. Об этом свидетельствует, в частности, ст. 5 Законов Хаммурапи, предусматривающая наказание для судьи, изменившего свое решение после того, как оно было записано в специальном документе на глиняной табличке с печатью. Характерно, что такой провинившийся судья должен был быть "поднят со своего судейского кресла" и лишен права отправлять правосудие не царем, а общинным собранием.

В нововавилонском обществе в храмовый совет, осуществляющий судебные функции, включались представители народных собраний городов, на территории которых находились святилища.

Армия. Усилению царской власти в шумерских городах-государствах способствовало наличие у их правителей определенной военной силы, которая первоначально состояла из лиц, зависимых от храма или от его правителя лично. Создание постоянной армии, противопоставление ее общинному ополчению было важным свидетельством усиления царской власти.

Превращению Саргона во властителя могучего государства в значительной мере способствовало постоянное войско, которое он создал из малоземельных земледельцев-общинников, получающих дополнительный надел за свою службу из царских земель. Саргон сам утверждал, что у него была постоянная армия, насчитывающая 5400 воинов.

При Хаммурапи происходит окончательный отрыв постоянной армии от общинного землевладения. Воин (редум, баирум) получает надел царской земли, обеспечивающий не только его, но и его семью. Воинские наделы полностью исключались из оборота, всякая сделка относительно земли воина считалась ничтожной. Даже попав в плен, воин сохранял право на земельный надел, на часть участка сохранялось право его малолетнего сына (ст. 27–29). Если воин ради избавления от службы бросал надел, он не терял права на него в течение года при условии возвращения к своим обязанностям.

В целях укрепления боеспособности, дисциплины в армии Законы Хаммурапи предписывали жестоко карать воинов, нарушивших царский приказ о выступлении в поход, а также воинских начальников — декум и лубуттум, использовавших в своих целях имущество солдата или отдавших его внаем. Служба воина считалось "вечной". В отличие от Вавилона в Ассирии, если воин был достаточно зажиточен, он мог выставить вместо себя заместителя из числа бедняков. Он давал при этом обязательство снабжать продовольствием своего заместителя с условием, что его семья будет на него работать. Эта система "заместительства" свидетельствовала о глубоко зашедшем разорении земледельцев в Ассирии.

Профессиональные воины выполняли полицейские функции в Вавилоне. Не потеряло между тем окончательного значения и общинное ополчение, созываемое во время крупных военных походов. Помимо лучников и тяжеловооруженной пехоты в армии особое место занимали отряды колесниц. Древневавилонские источники, например, сообщают о том, что их командиры за воинские доблести вознаграждались царем землями, освобождались от налогов и несения других повинностей.

 

Глава 4. Древняя Индия

 

Одна из самых древних цивилизаций в мире сложилась более четырех тысяч лет тому назад в долине Инда, с центрами в Хараппе и Махенджо-Даро. Археологические раскопки дали возможность установить, что еще в III тысячелетии до н. э. здесь существовали крупные города — центры ремесленного производства, развитое земледелие, торговля, имущественное расслоение населения.

Наука, к сожалению, располагает скудными историческими сведениями по этому периоду истории Древней Индии. Полнее представлены исторические свидетельства по так называемому ведическому периоду (вторая половина II тысячелетия до н. э. — середина I тысячелетия до н. э.), когда углубляется социальное расслоение и складывается государственность в долине Ганга, чему способствует продолжающееся ряд столетий волнообразное проникновение на территорию Индии с северо-запада индо-арийских племен, консолидировавшихся где-то на рубеже III–II тысячелетия до н. э. в районах Причерноморья и Прикаспия. Долина Ганга к началу проникновения ариев (XIV–XIII вв. до н. э.) была заселена этническими общностями мундов и дравидов, которые были либо оттеснены к югу, либо ассимилированы ариями, носителями более высокой материальной и духовной культуры. До нас дошли относящиеся к этому периоду литературные памятники религиозного содержания — веды, ставшие позже священными книгами индусов, а также произведения народного эпоса.

Хараппская культура долины Инда, существовавшая несколько веков раньше индо-арийской, не оказала существенного воздействия на исторические судьбы народов долины Ганга, с которыми и связано возникновение одной из самобытных, сохранивших до настоящего времени свои культурные ценности цивилизаций Востока.

Наиболее многочисленные и разнообразные исторические сведения (при их общей бедности и ограниченной научной ценности) относятся к следующему, так называемому магадхо-маурийскому периоду (вторая половина I тысячелетия до н. э. — до I в. н. э.), периоду складывания и существования самого крупного не только в Древней Индии, но и на всем Древнем Востоке государственного образования — империи Маурьев (IV в. до н. э. — II в. до н. э.) Среди литературных памятников этого периода особое место занимает древнеиндийский политический трактат Артхашастра, приписываемый Каутилье, советнику основателя империи Маурьев Чандрагупте, а также целый ряд религиозно-ритуальных и правовых брахманских компиляций — дхармасутр и дхармашастр, в частности наиболее известная дхармашастра, получившая название "Законы Ману" (II в. до н. э. — II в. н. э.).

Правовое положение отдельных групп населения. Правовые памятники дают яркую картину сословно-кастового деления древнего общества Индии, которое приобрело здесь наиболее законченные формы.

Процесс социального расслоения древнеиндийского общества начался в недрах разрозненных племенных общин. В результате разложения родоплеменных отношений выдвигались более сильные и влиятельные роды, которые сосредоточивали в своих руках общественные функции управления, военной охраны, жреческие обязанности. Это привело к развитию социального и имущественного неравенства, рабовладения, к превращению племенной верхушки в родовую аристократию. Способствовали развитию социального неравенства и войны, в ходе которых возникали отношения зависимости, подчинения между отдельными племенами и общинами.

Социальное расслоение в Древней Индии привело, однако, не к формированию классов (рабовладельцев и рабов), а к возникновению особых сословных групп — варн: брахманов (священнослужителей, жрецов), кшатриев (воинов, правителей), вайшиев (земледельцев, ремесленников) и шудр (слуг). Первое упоминание о брахманах, кшатриях, вайшиях и шудрах содержится в самом раннем произведении ведической литературы — Ригведе. В более поздних ведах указывается на наследственный характер религиозной и военно-управленческой деятельности брахманов и кшатриев.

Формированию варны жреческой верхушки брахманов способствовала монополизация ими на определенном этапе исторического развития отправления религиозных церемоний, знание ведических гимнов. Особая воинская верхушка, военная аристократия — кшатрии начала складываться в процессе завоевания ариями речных долин Северной Индии. В эту категорию первоначально входили только арии, но в ходе ассимиляции завоеванных племен варна кшатриев пополнялась и местными вождями, главами сильных родовых групп, на что, в частности, указывает существование в Древней Индии особой категории "вратья-кшатриев", т. е. кшатриев по обету, а не по рождению.

Название третьей варны "вайшии" произошло от слова "виш" — народ, племя, поселение. Это основная масса трудового люда, земледельцев и ремесленников. Обособлению кшатриев среди своих соплеменников — вайшиев-простолюдинов способствовали представления, что кшатрии — полновластные распорядители богатства, приобретаемого войной, в том числе и рабов-военнопленных.

В основе этой первой, трехчленной дифференциации древнеиндийского общества лежало разделение труда, та глубокая социально действенная ступень разделения, когда труд физический отделялся от умственного, материальный от духовного, производительный от управленческого. В таком разделении труда уже были заложены основы социально-экономического неравенства, эксплуатации родовой аристократией простого народа.

По мере консолидации высших варн — брахманов и кшатриев складывался особый порядок регулярных отчислений от сельскохозяйственного продукта доли, получившей название боли (налог). Налог шел на содержание брахманов и кшатриев. Он все время возрастал, став со временем своеобразной формой государственной эксплуатации рядовых общинников-крестьян.

С формированием самой многочисленной и эксплуатируемой варны шудр связаны процессы завоевания аборигенных племен, но не меньшую роль играло и развитие социального неравенства внутри самого арийского общества; разряд шудр пополнялся представителями не только коренного населения, но и беднейшей части арийской общины, тех ее членов, которые отрабатывали долги, находились в услужении, попадали в зависимость, иногда и в рабскую.

В Законах Ману (VIII, 415) указаны семь разрядов рабов (а соответственно и семь источников рабства): захваченный под знаменем (военный плен), раб за содержание, рожденный в доме, купленный, подаренный, доставшийся по наследству, и раб в силу наказания. Право хозяина распоряжаться жизнью и смертью раба было общепризнанным в Древней Индии. Раб был неправоспособен, заключенные им сделки считались недействительными (VIII, 163 и др.). Рабов продавали, уплачивая при этом пошлину, равную 20–25 % их цены, как при продаже других товаров, сдавали внаем, закладывали и пр. Потомство рабыни считалось собственностью хозяина (IX, 48, 54–55).

В дхармашастрах в одних случаях проводятся различия между рабами и шудрами, между рабами и лицами, находящимися в услужении, в других — эти различия отсутствуют. Слово "даса" в Законах Ману (X, 32) одновременно обозначает и раба, и лицо, находящееся в услужении. Связано это было с тем, что рабство в Древней Индии было одной из форм зависимости, но далеко не единственной. Здесь широко были представлены многочисленные переходные социальные формы, промежуточные социальные состояния (от свободных, но неполноправных беднейших слоев населения — к рабам).

Дхармашастры закрепляют четкие религиозно-правовые границы между брахманами, кшатриями, вайшиями и шудрами, основанные на многочисленных религиозно-ритуальных ограничениях, запретах, предписаниях. Шудры устраняются, например, от участия в жертвоприношениях, ритуалах — "самскарах", за исключением самскары брака. За каждой варной строго закрепляется наследственный круг занятий. Изучение священных книг — привилегия брахманов, кшатриев и вайшиев, которые получают название дважды рожденных (в отличие от шудр — единожды рожденных). Второе рождение и было связано с ритуалом особого посвящения в связи с началом изучения священных книг. Целые главы дхарма-шастр посвящены жесткой регламентации поведения людей, их общения друг с другом, с представителями так называемых неприкасаемых каст(на определенном этапе развития древнеиндийского общества по мере углубления процесса разделения труда, неравенства стали складываться новое, кастовое деление, кастами становились обособленные группы лиц с наследственным характером их деятельности, складывающиеся по профессиональному, родовому, религиозному и другим признакам. Кастовое деление в Индии существует и в настоящее время наряду с традиционным делением на четыре варны), стоящих вне варн индийского общества, ритуалам "очищения" от "загрязнения" при таком общении и пр. Тяжесть наказания за совершение тех или иных преступлений определяется в дхармашастрах в строгом соответствии с принадлежностью к той или иной варне.

Закрепляемые правом границы варн чаще всего отражали фактическое положение индивида в системе общественного производства и распределения, непосредственно связанного с его отношением к собственности на землю: государственной и общинной. Это и дает основания говорить с определенной долей условности о варнах как о сословиях-классах.

Формированию государственных земель способствовали арийские завоевания, войны. Одна часть земель завоеванных племен по мере укрепления государственной власти и расширения государственной территории непосредственно переходила в царские владения (сита), судя по Артхашастре здесь применялся труд рабов и зависимых арендаторов; другая — очень рано стала передаваться знати, лицам управленческого аппарата в виде служилых временных пожалований, в "кормление". Они приобретали право сбора налогов с общин, целых областей, деревень одного или нескольких домохозяйств.

С государственной собственностью на землю была связана эксплуатация общинников-крестьян господствующей правящей верхушкой, состоящей из лиц управленческого аппарата, царских чиновников, военачальников и пр., осуществляемая путем взимания ренты-налога. Другая система эксплуатации существовала в рамках самих полуавтономных изолированных общин с присущим им органическим соединением земледелия и ремесла. Общинная верхушка эксплуатировала труд рабов и других неполноправных жителей общины.

Владельческие права общин в Индии отличались исключительной прочностью. Община имела почти неограниченное право распоряжения общинной землей: продавать, сдавать в аренду, дарить ее, особенно храмам. В общинной собственности были пастбища, ирригационные сооружения, дороги. Коллективно ответственная за сбор ренты-налога община в лице своей управляющей верхушки получала часть поборов с общинников-крестьян в свою пользу.

Общинное землевладение сосуществовало с частным крестьянским землевладением или землевладением большой семьи, которое также было связано с широкими правомочиями — продажей, сдачей в аренду, дарением земли. Основное ограничение землевладения свободного общинника-крестьянина выражалось в обязанности платить налог в пользу государства и частных лиц, если государство передавало им свои права.

Полноправный общинник-землевладелец, чаще всего вайший, сам мог быть эксплуататором. В хозяйствах богатых общинников трудились безземельные наемные работники, представители "неприкасаемых" каст, которые в основном и создавали прибавочный продукт, присваиваемый различными категориями эксплуататоров, рабы. Рабский труд, однако, не был преобладающим в Древней Индии даже в царском хозяйстве. В наиболее распространенном мелконатуральном хозяйстве общинника в использовании труда рабов не было нужды. Невелико было число рабов и в ремесле.

Усиление имущественной дифференциации во второй половине I тысячелетия до н. э. все чаще стало проявляться в расхождении варнового статуса и фактически занимаемого человеком места в обществе. В Законах Ману можно найти упоминание о брахманах, пасущих скот, брахманах-ремесленниках, актерах, слугах, к которым предписывается относиться "как к шудрам".

В маурийский период к кшатриям, сосредоточившим в своих руках военную, политическую и экономическую власть, стали относить в основном тех, кто принадлежал непосредственно к царскому роду и к категории привилегированных наемных воинов. Расцвет городов и расширение торговли вызвали появление зажиточной торгово-ремесленной верхушки среди вайшиев, включающей крупных купцов, ростовщиков, преуспевающих ремесленников. Они объединялись в корпорации, выполняли роль торговых агентов царя, сборщиков налогов и пошлин.

В буддийской и джайнистской литературе древности описывается высокое положение богатых купцов, которые, вопреки предписаниям дхармашастр, причислялись к варне кшатриев, пользовались большой властью, в том числе и в суде. Затронуло имущественное расслоение и варну шудр. Об этом свидетельствуют Законы Ману (X, 129): "Шудра не должен накапливать богатство, даже имея возможность (сделать это), так как шудра, приобретая богатство, притесняет брахманов". О неоднородности варны шудр свидетельствует и то, что к шудрам по мере усиления кастового деления стали относить отверженные, "неприкасаемые" касты париев, выполняющих самую унизительную работу. В Законах Ману упоминаются лица, "презренные даже для отверженных" (X, 39).

Таким образом, внутри каждой варны развивалось социальное неравенство, деление на эксплуатируемых и эксплуататоров, но кастовые, общинные, большесемейные границы, скрепленные правом, религией, сдерживали их слияние в единую классовую общность. Это и создавало особую пестроту сословно-классовой социальной структуры Древней Индии.

Государственный строй. Примитивные государственные образования складывались в Древней Индии в I тысячелетии до н. э. на основе отдельных племен или союза племен в форме так называемых племенных государств. Они представляли собой небольшие государственные образования, в которых племенные органы перерастали в органы государственного управления. Это были монархии, в которых главенствующую роль играли брахманы, или олигархические кшатрийские республики, в которых политическое господство осуществлялось непосредственно военной силой кшатриев.

Правители первых государственных образований (протогосударств) раджи выполняли простейшие функции управления, обеспечивали внешнюю безопасность, вершили суд, распоряжались как военачальники фондом земель, наделяя землей храмы, брахманов, знать, собирали ренту-налог.

В некоторых государственных образованиях власть раджи была выборной, лишь со временем утвердился наследственный принцип получения царственности. При выборных монархах вся полнота власти сосредотачивалась в руках совета старейшин. По мере укрепления власти правителя, формирования административных органов совет старейшин теряет свои былые полномочия, превращается в совещательный орган при монархе — паришад. Но зависимость правителей от брахманской ученой верхушки и военной кшатрийской аристократии, как и соперничество между представителями правящих варн, была неизменной.

Примерно в IX–VIII в. до н. э. в Древней Индии на базе старых племенных государств, растущих вместе с развитием ремесла и торговли городских центров, складываются первые более или менее крупные государства, которые ведут между собой непрекращающиеся войны, истощая друг друга. Эти государства, кроме воспетых в древнеиндийских эпических сказаниях войн, не оставили заметного следа в индийской истории.

С этого времени и ведет свое начало традиция слабых и кратковременных государственных образований, возникающих, возвышающихся и быстро приходящих в упадок, как и невостребованность централизации, сильной государственной власти, ставшая характерной чертой древнеиндийской цивилизации.

Данная цивилизационная особенность Древней Индии связана с рядом исторических причин, главнейшие из которых заключались в варново-кастовом строе и крепости общинной организации. Жесткая варново-кастовая система с раз и навсегда определенным местом человека в ней, с кастовым конформизмом, неукоснительным следованием, соблюдением религиозно-нравственных установок поведения человека была своеобразной альтернативой принудительного характера государственной власти. Бесспорно, способствовала этому замкнутость, автономность индийской общины с ее натуральным хозяйством, с патриархально-патронажными межкастовыми взаимосвязями земледельческой части общины с ее ремесленниками, слугами, получившая название "джаджмани". Самодостаточная устойчивость и одновременная адаптивность, вариабельность индийской общины сделали ее в определенном смысле внеисторичной (система внутриобщинных, межкастовых экономических взаимосвязей "джаджмани", консервирующая относительно высокую степень застойности социальной жизни в индийской деревне, продолжает существовать в отдаленных от городов и индустриальных центров районах в современной Индии).

Дальнейшие процессы политической консолидации, ускоренные внешней угрозой, привели в V в. к возникновению относительно сильных древнеиндийских государств Кошалы и Магадхи, соперничество между которыми привело в IV в. до н. э. к победе Магадхи, занимающей выгодные географические, стратегические и торговые позиции в северо-восточной части страны. Упрочение позиций новой правящей династии в Магадхе после разгрома ставленника Александра Македонского привело к созданию обширной империи Маурьев.

Империя Маурьев достигла наивысшего расцвета в III в. до н. э. в период правления Ашоки, когда в Индии складывается относительно централизованная восточная монархия. Ее границы простирались от Кашмира и Гималаев на севере до Майсура на юге, от областей современного Афганистана на западе до Бенгальского залива на востоке.

Империя складывалась не только в результате войн, покорения ряда племен и народов, установления вассальных отношений между Магадхой и отдельными княжествами, но и в результате так называемого морального завоевания — распространения религиозно-культурного влияния развитых областей северо-восточной Индии на другие части страны. Относительная централизация в империи держалась не только на военной силе Маурьев, но и на проводимой ими гибкой политике объединения страны. В пестрый состав империи был включен ряд полуавтономных государств, сохранивших свои органы управления, обычаи. Это вассальные княжества, обязанные Маурьям выплатой дани и военной помощью, республиканские государства-общины, ганы и сангхи, которые, по свидетельству Артхашастры, "в силу своей сплоченности неодолимы для других", родоплеменные объединения.

В империи Маурьев — сложном политическом образовании — не прекращалась борьба двух тенденций: к установлению единодержавного правления и к сепаратизму, раздробленности. Последняя, в конечном счете, во II в. до н. э. побеждает. В силу этого нельзя преувеличивать ни централизации, ни бюрократизации государства, несмотря на картину "идеального" всеохватывающего правления, нарисованную в Артхашастре.

Центральный административно-военный аппарат в Индии был относительно слаб по сравнению с другими государствами Древнего Востока, что было тесно связано с сохранением важной роли в государстве органов общинного самоуправления. Все это дает основания утверждать, что в монархических государствах Индии в периоды значительного их усиления, как, например, в империи Маурьев, власть древнеиндийских царей не была деспотической в прямом смысле этого слова. Она сдерживалась не только самоизоляцией общин, но и положением в государстве господствующей наследственной знати, установившимися традиционными религиозно-этическими нормами. Религия, в частности, исключала законодательные функции индийских царей, утверждала незыблемость и неизменность норм права, заключенных якобы в ведах. Веды же должны были толковаться только мудрецами-брахманами. Эта традиция была поколеблена лишь при Ашоке, когда правительственный указ стал включаться в число источников права.

Индусская политико-религиозная концепция "богоугодного царя" (девараджи) предписывала ему выполнение особой дхармы (обязанностей). Одна из главных обязанностей — охрана подданных (Законы Ману, VII, 2–3). "Защищая" народ, царь мог заставить его платить налог — бали (VII, 80 и др.). Наряду с основным налогом, рассматриваемым как плата царю за охрану подданных, существовали другие многочисленные поборы в пользу центральной власти: торговые пошлины, "приношения плодов" и пр. О широте налоговых полномочий древнеиндийских царей, которые могли по своему усмотрению увеличивать налоговую ставку, свидетельствуют содержащиеся во всех дхармашастрах безуспешные призывы к царям соблюдать умеренность в сборе налогов (VII, 128, 129 и др.).

Царю вверялось также осуществление правосудия с помощью опытных брахманов (VIII, 1, 10). Он считался опекуном всех малолетних, больных, вдов (VIII, 27, 28), должен был возглавлять борьбу со стихийными бедствиями, голодом. Важнейшей функцией царей была организация публичных работ, освоение и заселение царских земель (Артхашастра, II, 1, 2), строительство ирригационных сооружений.

Согласно религиозным воззрениям, как и во всех странах Древнего Востока, царская власть обожествлялась. Однако древнеиндийские государства, в том числе и государство Маурьев, нельзя рассматривать как теократические монархии. Ашока называл себя не богом, а "милым богам". В Законах Ману (VII, 8) обожествляется скорее царская власть, а не царь-человек, который может быть "глупым, жадным, необразованным" (VII, 30), "приверженным к порокам" (VII, 46). Лишь свободная воля индийских царей давала им, согласно дхармашастрам, возможность реализовать заключенные в них божественные начала, и тогда все подданные процветали, если были верны царю, если следовали за ним. Но та же самая воля позволяла царю уклоняться от выполнения своей дхармы, следовать греховным человеческим целям, что вело к гибели и его самого, и управляемый им народ. "От отсутствия смирения погибали многие цари вместе с достоянием, — предостерегали Законы Ману (7, 10), — благодаря смирению даже отшельники наследовали царство". Царю-человеку предписывается почитать брахманов, знающих веды (VII, 37), поступать по их совету.

Царь являлся главой административного аппарата. От него зависели назначения должностных лиц и контроль за их деятельностью (VII, 54–63, 81). Все царские чиновники, согласно Артхаша-стре, делились на группы центрального и местного управления. Особое место занимали советники царя — высшие сановники (мантрины, махаматры). Из советников царя состоял и совещательный коллегиальный орган — мантрипаришад, своеобразный пережиток органов племенной демократии. Членство в мантрипаришаде не было четко установлено, наряду с сановниками в него иногда приглашались представители городов. Этот орган сохранял некоторую независимость, но лишь по ряду второстепенных вопросов мог принимать самостоятельные решения.

Сохранение государственного единства требовало твердого государственного управления. Маурьи в период централизации пытались держать все нити управления в своих руках, опираясь на различные категории чиновников, составляющих разветвленную сеть органов исполнительного и судебного аппарата.

Специальная группа царских чиновников была связана, например, с организацией управления царским хозяйством, с деятельностью по пополнению царской казны. Артхашастра упоминает чиновников, призванных надзирать за царскими пастбищами, за гаванями, за судоходством, ведавших морской торговлей, судостроением и пр. С регулированием экономической жизни страны была связана деятельность специальных категорий чиновников (адхъякша), среди которых важное место занимали чиновники финансового ведомства, ведавшие сбором налогов, государственной казной. Эти чиновники, согласно Законам Ману, должны были обладать "честностью, умом и твердостью" (VII, 60). Выделялась также особая группа чиновников, следившая за снабжением армии. В зависимости от рода своей деятельности они подчинялись или главному сборщику налогов, или главному казначею, или главнокомандующему армией (сенапати). Среди других высших чиновников особое место занимали главный судья, юридический советник царя и советник царя по делам культа, воспитатель его сыновей, верховный придворный жрец (пурохита).

Наряду с назначением чиновников царской властью существовала практика передачи чиновничьих должностей по наследству, чему способствовала кастовая система. Для придания должной эффективности государственному аппарату Маурьи создали сеть контрольных, надзорных должностей, инспектирующих чиновников — шпионов, царских тайных агентов, которых царь "принимал и днем и ночью" (Артхашастра, I, 19).

Местное управление. Особой сложностью в империи Маурьев отличалось административное деление и связанная с ним система местного управления.

Лишь часть территории империи находилась под непосредственным управлением царя и его двора. Самой крупной административной единицей была провинция. Среди них выделялись пять наиболее крупных провинций, управляемых царевичами, и пограничные провинции, управляемые другими членами царской семьи. В функции правителя провинции входила защита ее территорий, охрана порядка, сбор налогов, обеспечение строительных работ.

Менее крупной административной единицей был округ, возглавляемый окружным начальником, "думающим о всех делах", в его обязанности входил контроль над сельской администрацией. Он получал доход "с города" (ЗМ, VII, 119).

Артхашастра (II, 1) выделяет четыре вида сельских областей, состоящих из 800, 400, 200 и 10 селений, и соответствующих им в органах местного управления управителей. Характерно, что жалованье давалось управителю начиная с 10 деревень. Это свидетельствует о том, что староста деревни-общины, "главный житель" деревни (грамика) не был царским чиновником. В обязанности старосты входили сбор налогов, наблюдение за порядком в общине и пр. Наиболее важные вопросы внутриобщинной жизни — ирригация, отправление общинных культов, охрана от разбойников и прочие — решались на общинных сходках. В решении вопросов, связанных с продажей земли, границами земельных участков, важная роль принадлежала общинному совету старейшин.

Суд. В Древней Индии существовали две системы судов — царские и внутриобщинные.

Высшей судебной инстанцией был суд, в котором участвовал сам царь "вместе с брахманами и опытными советниками" или замещающая его судебная коллегия (сабаа), состоящая из назначенного царем брахмана, "окруженного тремя судьями" (ЗМ, VIII, 10). Толковать в суде нормы права, дхармы мог брахман, в крайнем случае кшатрий или вайший (VIII, 21). Как высшему судье царю принадлежало право ежегодно объявлять амнистии.

Судя по Артхашастре (III, 1), во всех административных единицах, начиная с 10 деревень, должна была назначаться судебная коллегия из трех судейских чинов. Кроме того, специальные судьи разбирали уголовные дела, осуществляли "надзор за ворами". Особенно большая ответственность в борьбе с преступлениями лежала на городских властях, которые с помощью своих агентов проводили обыски, задерживали неизвестных, устраивали облавы в мастерских, кабаках, игорных домах. Большинство дел рассматривалось общинными кастовыми судами. Неофициальные кастовые суды сохранились в Индии до настоящего времени.

Армия. Армия играла огромную роль в государствах Древней Индии. Войны и грабеж других народов рассматривались как важный источник процветания государства. Почитался царь — мужественный воин, добывающий силой "то, что он не имеет" (ЗМ, VII, 101). Царю переходила и большая часть награбленного имущества, в частности земля, оружие, золото, серебро; остальное подлежало дележу среди солдат (VII, 97).

Армия комплектовалась из наследственных воинов, наемников, воинов, поставляемых отдельными объединениями, в частности торговыми гильдиями, зависимыми союзниками, вассалами. Армия была кастовой. В основном лишь кшатрии могли носить оружие, другие "дважды рожденные" могли браться за оружие лишь тогда, когда для них "наступает время бедствий" (VIII, 348).

Армия выполняла и функции охраны общественного порядка. Она бдительно должна была стоять на защите государственной целостности. Воинские отряды помещались в связи с этим среди "двух, трех, пяти, а также сотен деревень" (VII, 114).

 

Глава 5. Древний Китай

 

История Древнего Китая обычно делится на ряд периодов, обозначаемых в исторической литературе по имени царствующих династий: период Шан (Инь) (XV–XI вв. до н. э.), период Чжоу(XI–III вв. до н. э.). В период Чжоу выделяются особые периоды:

Чуньцю (VIII–V вв. до н. э.) и Чжаньго — "борющихся царств" (V–III вв. до н. э.), последний завершился созданием централизованных империй в периоды Цинь и Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.).

Первые очаги цивилизации городского типа в Древнем Китае начали возникать во II тысячелетии до н. э. в долине реки Хуанхэ на базе перешедших к оседлому земледелию родовых групп иньских племен. В иньском Китае вследствие разложения родоплеменных связей, прогрессирующего разделения труда выделяется управляющий слой родовой аристократии: правитель-ван и его приближенные, родственники, сановники, племенные вожди и рядовые соплеменники, а также чужаки-иноплеменники, превращаемые, как правило, в рабов.

Создание первоначального примитивного государственного образования в Шан (Инь) было связано с необходимостью организации производства, орошения земель, предотвращения пагубных последствий разлива рек, защиты территорий. Это выразилось, во-первых, в превращении племенного вождя в обожествляемого правителя иньского царства — вана, обладавшего значительной властью, во-вторых, в образовании административного аппарата, состоящего из многочисленных управителей, военачальников, жрецов и прочих, противостоящих массе общинников. В эпоху Инь утверждается верховная собственность царя-вана на землю, этому способствовали представления о ване как о земном божестве.

Социальное и политическое развитие народов всего бассейна реки Хуанхэ было значительно ускорено завоеванием царства Инь в конце XII в. до н. э. пришедшими с запада чжоусскими племенами, которые установили господство над населением всего Северного Китая, над множеством разрозненных родоплеменных коллективов, находящихся на различных стадиях разложения родовых отношений. Чжоусский ван был поставлен перед необходимостью организации управления огромной территорией. С этой целью он передал завоеванные земли в наследственные владения своим родственникам и приближенным, которые вместе с землей получали и соответствующие титулы.

Первоначально власть титулованных владельцев уделов сдерживалась силой центральной власти. Однако в VIII в. до н. э. удельные правители, бывшие верные подданные вана, начинают приобретать фактически полную независимость. Власть вана ограничивается пределами его владения-домена. Становясь местными царьками, удельные правители сами начинают жаловать земли за службу, обрастая своими вассалами, своим аппаратом управления. Таким образом, в чжоусском Китае господствует раздробленность с характерной ей междуусобицей, приводящей к захвату то одним, то другим местным царством позиций гегемона, к поглощению им более мелких царств.

Долголетние непрерывные войны привели к экономическому упадку, к разрушению ирригационных сооружений и, наконец, к осознанию необходимости мира, сближения народов Китая. Выражением новых настроений стали проповедники конфуцианской религии, призывающие к объединению страны "без пристрастия и уничтожения людей". Несмотря на войны, в период Чжаньго усиливаются экономические и культурные контакты различных районов и народов, что приводит к их сближению, к "собиранию" земель вокруг семи крупных китайских царств.

В истории Древнего Китая V в. до н. э. был во многих отношениях переломным. В это время зарождается действие тех факторов, которые приводят к объединению царств в единую империю, где господствующей политической идеологией и стало конфуцианство. Благодаря внедрению железных орудий труда происходит резкий подъем экономики. Освоение новых земель, улучшение ирригационных сооружений, рост сельскохозяйственного и ремесленного производства способствуют развитию товарно-денежных отношений, складыванию рынка, выделению купечества. В этих условиях происходит интенсивное разложение общинной и утверждение частной собственности на землю, создание крупного частного землевладения.

Все это приводит к тому, что в последние века до н. э. в Китае проявляется противоборство двух тенденций в развитии общества. С одной стороны, развивается крупная частная собственность на землю, основанная на эксплуатации крестьян-арендаторов, наемных работников, рабов; с другой — формируется широкий слой податного крестьянства, непосредственно подчиненного государству. Это были два возможных пути развития: 1) через победу крупной частной собственности на землю — путь раздробленности, междуусобиц; 2) через упрочение государственной собственности на землю и создание единого централизованного государства. Утверждается второй путь, носителем которого выступает царство Цинь. В 221 году до н. э. оно победоносно закончило борьбу за объединение страны.

Основы социальных порядков, государственная машина, созданные в циньском Китае, оказались столь приспособленными к нуждам империи, что они без всяких изменений были перенесены в Хань. Став традиционными, они фактически сохранились в императорском Китае до буржуазной революции 1911–1913 гг.

Сословно-классовое деление в Древнем Китае. В шаньско-иньском (XV–XII вв. до н. э.) и раннечжоусском (XI-Х вв. до н. э.) переходном от общинно-родового к классовому обществу Китае складывающиеся сословно-классовые границы проходили между тремя социальными слоями: а) привилегированной правящей родовой аристократией, состоящей из верховного правителя, его родственников и приближенных, местных правителей с их родственниками и приближенными, а также из глав родовых и большесемейных (клановых) объединений; б) свободными крестьянами-общинниками; в) бесправными рабами, которые находились в услужении у представителей знати.

Правящая знать жила за счет эксплуатации не только рабов, но и общинников-крестьян, присвоения их прибавочного продукта.

Этому соответствовала система "общественных полей", при которой 1/9 часть общинной земли обрабатывалась сообща общинниками, а урожай с "общественных земель" в виде ренты-налога шел на содержание правителя и знати, а также на государственные и общественные нужды.

В связи с дальнейшим развитием государственного аппарата, усложнением управленческих функций в чжоусском Китае формируется еще одно привилегированное сословие — чиновников различных рангов, существующих за счет той же ренты-налога, получаемой в форме "кормления" с определенных общин, территорий.

Разложение общинной собственности на землю, присвоение общинной земли (особенно "общественных полей") знатью, верхушкой чиновничества приводит в VI, V вв. до н. э. к росту как крупного, так и мелкокрестьянского частного землевладения, а вместе с тем и к увеличению числа безземельных и малоземельных крестьян, которые становятся, как правило, арендаторами-издольщиками на частновладельческих и государственных землях.

Вместе с исчезновением "общественных полей" рента-налог в форме отработок на "общественных полях" была заменена налогом продуктами соответственно количеству земли, находящейся у отдельных семе