Символическая коммуникация

Разрабатывая весь комплекс идей, выдвинутых Дж. Мидом, пред­ставители символического интеракционизма уделяют особенно боль­шое внимание проблемам «символической коммуникации», т.е. об­щению, взаимодействию, осуществляемому при помощи символов.

По мнению Блумера, символический интеракционизм в ко­нечном итоге базируется на трех основных предпосылках: Первая предпосылка указывает, что люди действуют в отношении «ве­щей» на основе значений, которыми для них обладают вещи. Под «вещами» здесь понимается все, что человек воспринимает в ок­ружающем мире: физические предметы; других людей; социальные категории, например друзей и врагов; социальные институты — школу, правительство; идеалы — личную свободу и честность; поступки других людей — их приказы и пожелания; и ситуации, с которыми человек сталкивается в своей повседневной жизни.

Во второй предпосылке утверждается, что значения вещей со­здаются или возникают во взаимодействии с социальным окру­жением. Третья теоретическая предпосылка указывает, что эти зна­чения используются и изменяются в процессе интерпретации че­ловеком окружающих вещей» [Blumer, 1937, р. 81; цит. по: Абельс, 1999, с. 50-51].

Дж. Мид и его последователи исходят из того, что способность человека общаться развивается на основе того, что выражение лица, отдельные движения и другие действия человека могут выражать его состояние. Эти действия, способные передать определенные значения, Мид называет «значимыми жестами» или «символами». «Жесты становятся значимыми символами, — писал он, — когда они имплицитно вызывают в индивиде те же реакции, которые эксплицитно они вызывают или должны вызывать у других инди­видов» [Mead, 1934, р. 47]. Следовательно, значение символа или значимого жеста следует искать в реакции того лица, которому этот символ адресован. Только человек способен создавать симво­лы и только тогда, когда у него есть партнер по общению. В связи с этим символическая коммуникация объявляется, как отмечает М. Г. Ярошевский, конституирующим началом человеческой пси­хики [Ярошевский, 1974, с. 296]. Она трактуется как главный при­знак, выделяющий человека из животного мира.

Представители символического интеракционизма всячески подчеркивают существование человека не только в природном,физическом, но и в «символическом окружении», а также опос­редствующую функцию символов в процессе социального взаи­модействия. По их мнению, в символическом взаимодействии они интерпретируют жесты друг друга, ситуацию общения и дей­ствуют на основе значений, полученных в процессе интеракции [Блумер, 1984].

Процессы формирования значений, интерпретации ситуации и другие когнитивные аспекты символической коммуникации за­нимают большое место в трудах современных символических интеракционистов. Они развивают также положение Дж. Мида о том, что для успешного осуществления коммуникации человек должен обладать способностью «принять роль другого», т.е. войти в поло­жение того человека, которому адресована коммуникация, и по­смотреть на себя его глазами. Только при этом условии, по мне­нию Мида, индивид превращается в личность, в социальное су­щество, которое способно отнестись к себе как к объекту, т.е. сознавать смысл собственных слов, поступков и представлять, как эти слова и поступки воспринимаются другим человеком.

В случае более сложного взаимодействия, в котором участвует группа людей, для его успешного осуществления индивиду, вхо­дящему в группу, приходится как бы обобщить позицию боль­шинства ее членов. Поведение индивида в группе, отмечает Дж. Мид, «...является результатом принятия данным индивидом уста­новок других по отношению к самому себе с последующей крис­таллизацией всех этих частных установок в единую установку, или точку зрения, которая может быть названа установкой "обобщен­ного другого"» [Mead, 1934, р. 90]. Нетрудно заметить, что идея Мида об «обобщенном другом» имеет прямое отношение к про­блеме референтной группы.

Один из основных тезисов символического интеракционизма заключается в утверждении, что индивид, личность всегда соци­альны, т.е. личность не может формироваться вне общества. Этот тезис, однако, выводится не из анализа воздействия системы объек­тивных общественных отношений на формирование личности, а из анализа процесса межличностной коммуникации, в частности роли символов и формирования значений, поскольку общество мыслится ими лишь как коммуникация [Блумер, 1984].

Акцентирование Дж. Мидом и его последователями в рамках символического интеракционизма социального характера челове­ческой личности, безусловно, является прогрессивным моментом.

Однако при этом надо иметь в виду, что понятия «социальное взаимодействие» и «социальный процесс» толкуются ими весьма ограниченно: все социальные отношения, по сути дела, сводятся лишь к социально-психологическим, межличностным отношени­ям. Социальное взаимодействие, любые социальные отношения рассматриваются только с точки зрения коммуникации, вне их исторической, социально-экономической обусловленности, вне предметной деятельности. В результате у Мида, по справедливому замечанию М. Г. Ярошевского, «...историческая реальность испа­рилась, а ее место заняла фикция «чистого» внутригруппового вза­имодействия» [Ярошевский, 1974, с. 300].

Поведение индивида определяется, согласно концепциям интеракционистов, в основном тремя переменными: структурой лич­ности, ролью и референтной группой.

Структуры личности

Вслед за Дж. Мидом интеракционисты выделяют три основных компонента в структуре личности: /, те, self [13]. Ни у Мида, ни у его последователей не дается определений этих понятий. Однако об­щий ход рассуждений интеракционистов позволяет интерпрети­ровать их следующим образом:

Первый компонент — I (дословно — Я) — это импульсивное, активное, творческое, движущее начало личности. Второй компонент — те (дословно — меня, т.е. каким меня должны видеть другие)[14] — это рефлексивное нормативное Я, своего рода внутренний социальный контроль, осно­ванный на учете ожиданий-требований значимых других лю­дей и прежде всего «обобщенного другого». Это рефлексив­ное Я как бы контролирует и направляет импульсивное Я в соответствии с усвоенными нормами поведения в целях успешного, с точки зрения индивида, осуществления со­циального взаимодействия.

Третий компонент — self («самость» человека, личность, лич­ностное я) — представляет собой совокупность импуль­сивного и рефлексивного Я, их активное взаимодействие. Личность у интеракционистов понимается как активное творческое существо, которое способно оценивать и кон­струировать собственные действия.

Следует отметить, что вслед за Мидом современные интеракционисты видят в активном творческом начале личности основу развития не только самой личности, но и объяснение тех измене­ний, которые происходят в обществе. Поскольку они абстрагиру­ются от исторических условий и социально-экономических зако­номерностей, то причину изменений в обществе, по их мнению, следует искать в специфике структуры личности, а именно в том, что наличие в ней импульсивного Я является предпосылкой для появления различных вариаций в шаблонах ролевого поведения и даже отклонений от этих шаблонов. Эти случайные вариации и отклонения и приводят, как они считают, в конечном итоге к тому, что последние становятся нормой новых шаблонов поведе­ния и соответствующих изменений в обществе. Следовательно, изменения в обществе носят случайный характер и не подчиня­ются каким-либо закономерностям, а их причина заключается в личности.

Трехкомпонентная структура личности, предлагаемая интерак-ционистами, в определенной степени перекликается с моделью структуры личности, разработанной 3. Фрейдом. Можно провести некоторую аналогию между интеракционистским импульсивным Я (I) и подсознательным фрейдовским Оно (Id), между рефлек­сивным Я (те) и фрейдовским сверх-Я (super-ego), а также между понятием личностного Я (self) у интеракционистов и Я (ego) у Фрейда. Но при этой внешней схожести имеются и значительные различия в содержательной трактовке структуры личности. Это прежде всего проявляется в понимании функции того компонента личности, который как бы осуществляет внутренний социальный контроль. Если у Фрейда функция сверх-Я (super-ego) заключает­ся в том, чтобы подавлять инстинктивное, подсознательное нача­ло, то у интеракционистов функция рефлексивного Я (те) зак­лючается не в подавлении, а в направлении действий личности, необходимом для достижения успешной социальной интеракции. Если личность, Я (ego) у Фрейда — это поле вечного сражения между Оно (Id) и сверх-Я (super-ego), то у интеракционистов личность (self) — это как бы поле сотрудничества. Главное внимание фрейдистов направлено на исследование внутренней напряжен­ности, конфликтного состояния личности. Интеракционисты же занимаются прежде всего исследованием такого состояния и пове­дения личности, которое характерно для процессов успешного сотрудничества данной личности с другими людьми.