Направленность: Низкая самооценка. Чувство неполноценности и «ненужности». Страх трудностей и неуспеха.

Ключевая фраза: «Я хуже всех! Я никому не нужен!»

 

Садись поудобнее и давай попробуем помечтать. О чем? Ну, например, о море. Ты любишь море? Вот и хоро­шо. Тогда закрой глаза и представь себе, что ты стоишь на палубе корабля. Ярко светит солнышко, и корабль едва покачивается на ласковых волнах. Море сливается с небом тонкой полоской горизонта, и эта полоска ма­нит тебя в даль, к далеким неизведанным землям...

Представь себе, что однажды такой корабль плыл по океану к далеким островам. Ты ведь знаешь, что в даль­ний путь люди брали с собой множество необходимых вещей. Все эти вещи они складывали в трюмы своих ко­раблей. И конечно, среди этих нужных вещей встречались вещи ну совершенно не обязательные. Вот и у наше­го корабля в трюме лежало много всякой всячины. Были тут ящики с запасами еды и одежды, спасательные круги, канаты, якорь с цепью, багор. А в самом темном углу трюма лежал старый толстенный мешок. Он лежал там так давно, что уже никто и не помнил, как он попал в трюм и что там у него внутри. Долго плыл корабль, так долго, что вещи в трюме стали скучать. И вот однажды заговорил Канат.

—      А знаете что, вот все мы тут такие нужные, а все-таки я нужнее всех. С моей помощью люди крепят паруса и управляют ими, а если корабль причалит к берегу, то с моей помощью люди привяжут его к причалу.

Тут подал голос Багор.

—      А что будут делать люди, если вдруг оборвется Канат? Они возьмут меня, зацепят болтающийся конец Ка­ната и подтянут его к себе. А как без меня подтянуть корабль к берегу? Так что я нужнее.

В это момент заворчал Якорь.

А если люди не смогут подтянуть корабль к берегу? Как тогда без меня удержать корабль на месте?

Да что ты стоишь без меня? — зазвенела Якорная Цепь — Ну бросят тебя на дно. А как корабль будет сто­ять на месте? Я связываю тебя с кораблем, поэтому я важнее.

И так нужные вещи спорили, спорили, спорили, но так и не смогли выяснить, кто из них важнее.

И только толстый Мешок молчал, лежа в своем темном углу. Ему нечем было хвастаться перед остальными, да

и не любил он хвастаться. Он долго слушал спор вещей, а потом не выдержал и вмешался.

—      Как же вам не стыдно спорить! Вы все нужны людям, без вас они не обойдутся.

Ах, какая это была ошибка! Изумленные вещи сначала замолчали, потом разом набросились на бедный Мешок.

—      Ах ты старый толстяк! Да ты нам просто завидуешь. Ведь сам-то ты давно никому не нужен.

И они долго продолжали насмехаться над бедным Мешком и совсем забыли про свой недавний спор. А Мешок лежал в своем темном углу и молча страдал:

«Действительно, ну кому я нужен. Я такой старый и толстый, все про меня забыли, никто даже не помнит, что у меня внутри. Хоть бы меня вынули из трюма и выбросили куда-нибудь из корабля». Как же ему было обид­но!

И Мешок еще глубже забился в свой темный угол. Так продолжалось много дней подряд. Каждое утро, едва проснувшись, вещи опять и опять начинали смеяться над старым толстым Мешком, а он страдал все больше и больше.

Но вот однажды на море разыгрался сильный шторм. Волны со страшной силой бились о борт корабля. Вещи в трюме швыряло из стороны в сторону. Они не знали, что ветер отнес корабль к рифам, где ему грозила верная гибель. Вдруг корабль потряс сильный удар и вещи увидели, что в днище корабля образовалась пробоина, че­рез которую в трюм хлынула вода. Среди вещей началась паника. Они наперебой закричали: «Спасите! Помо­гите!». Но люди их не слышали, они боролись со штормом на палубе корабля. И тут снова подал голос старый толстый Мешок.

—      Если мы не хотим утонуть, нам надо придумать, как спасти корабль,— сказал он.

Однако вещи, вместо того чтобы призадуматься над его словами, снова набросились на мешок с насмешками: «Ах ты старый толстяк! Ты снова пытаешься учить нас, таких умных и нужных. Лежи себе в своем углу, да по­малкивай». И Мешок снова затих в своем темном углу как ненужный хлам...

Вещи как-будто совсем забыли о том, что корабль может Утонуть. Они, как обычно, принялись насмехаться над Мешком. А тем временем вода в трюме все прибывала и прибывала.

И вдруг все вещи разом прекратили свои насмешки. Они увидели, что Мешок молча выполз из своего угла и напра­вился к пробоине. Он подошел к ней и лег на дно трюма так, что полностью закрыл собой пробоину в корабле. И во­да сразу же перестала поступать в трюм. А тут и люди, видимо, заметив, что в трюме плещется вода, стали откачи­вать ее при помощи насоса. И вскоре в трюме стало опять совсем сухо.

А Мешок лежал на пробоине и думал: «Вот как интересно получилось. Выходит, что и я на что-то гожусь. Ведь вот заткнул собой пробоину и не дал утонуть кораблю, погибнуть людям, да и нужные вещи все сохранились в целости». И от этих мыслей все его существо стало наполняться гордостью за то, что и он оказался очень даже нужной вещью на корабле.

И тут Мешок заметил, что все вещи в трюме притихли. Им стало стыдно за то, как они смеялись над Мешком, над тем, какой он старый и толстый, над его ненужностью. А еще Мешок услышал голоса людей: «Смотри-ка, да ведь это забытый толстый мешок заткнул собою пробоину и спас корабль от неминуемой гибели!». И на душе у Мешка стало радостно.

А люди еще долго рассказывали всем удивительную историю о том, как толстый всеми забытый Мешок спас их ко­рабль во время шторма.

Вопросы для обсуждения

Почему все вещи хотели быть нужными? Зачем это было им? Нужно ли это людям? А тебе? Отчего было грустно толстому Мешку? Что, кроме случая, помогло показать Мешку, что он тоже нужен?

В чем ошибались вещи, когда говорили Мешку про его ненужность? Согласен ли ты с тем, что нужен каждый, просто не каждый про это знает?

 

54. Скрипочка

Возраст: 6—11 лет.

Направленность: Низкая самооценка. Чувство неполноценности и «ненужности». Зажатость, скованность.

Ключевая фраза: «Я хуже всех! Я никому не нужен!»

 

В одном городе был небольшой музыкальный магазин. В нем продавались всякие музыкальные инструменты: клар­неты, трубы, гитары, барабаны и многие другие. Однажды из мастерской привезли много разных скрипок. Среди них была и та Скрипочка, о которой пойдет рассказ.

Шли недели, инструменты уже привыкли к магазину. Некоторые инструменты уже были куплены. Когда приходил какой-нибудь музыкант, который хотел купить скрипку, скрипки начинали тихонечко звенеть и расхваливать свои достоинства, даже маленький Альт кричал: «Посмотрите, какой я большой. Возьмите, возьмите меня!»

Одна Скрипка говорила: «Посмотрите, какой у меня гриф. Он из красного дерева».

Другая скрипела: «Это всё не важно, у меня колки из слоновой кости».

Третья напевала: «А у меня порожки озолоченные».

Четвертая хвастала: «У меня лады и струны из чистого серебра».

И лишь наша маленькая Скрипочка тихонечко сказала: «Я хорошо играю»,— но сразу покраснела и отвернулась. Ее никто и не заметил. Но когда музыкант ушел, все остальные инструменты на нее накинулись: «Кому нужно, чтобы ты хорошо играла, если у тебя ничего красивого нет — обычные колкги, струны, лады, ничего в тебе нет примечательного».

Так шел месяц за месяцем, никто не обращал внимания на нашу Скрипочку и не покупал ее. Ей было очень обидно, и даже когда шел дождь, по струнам, чтобы никто не видел, текли ее маленькие серебряные слезы. А когда светило солнце, солнечные зайчики обходили ее стороной, потому что Скрипочка была очень грустная.

Был у Скрипочки единственный друг — Мышонок, который прятался иногда у нее от большого рыжего Кота с зеле­ными глазами.

И вот в один теплый вечер пришел в магазин известный музыкант, у него случилось несчастье — украли его скрип­ку, а через два часа ему нужно было играть на очень важном концерте. Это был такой известный музыкант, что даже Мышонок выглянул на него посмотреть. Все скрипки начали себя расхваливать.

Одна закричала: «Посмотрите, какой у меня гриф — он красного дерева». «Красного дерева? — спросил музы­кант.— Это хорошо, но мне нужно посмотреть, как ты играешь». Взял музыкант в руки эту Скрипку, провел смыч­ком, а звука нет. «Что же ты не играешь?»— спросил музыкант. Скрипка покраснела и Ничего не ответила. Стал му­зыкант смотреть другие скрипки. Та, которая была с хорошими колками, фальшиво играла, скрипка с серебряными струнами плохо настраивалась.

А в это время к Мышонку стал подбираться рыжий Кот. Мышонок смотрел на музыканта, поэтому его не ви­дел, а наша Скрипочка видела опасность для Мышонка. Коту оставалось совсем немного — прыгнуть и пой­мать Мышонка. Скрипочка забеспокоилась, как предупредить друга, застонала тихонечко одной струной. Мы­шонок не услышал. А Кот все ближе подкрадывается, чуть громче застонала Скрипочка. Кот разбежался, прыгнул и... И тут Скрипочка набралась смелости и звонко запела всеми своими прекрасными струнами, пре­дупредив Мышонка об опасности. Мышонок юркнул в щель, а Кот шлепнулся на пол, проехался по полу и вре­зался в ноги музыканту. Но музыкант этого даже не почувствовал: он видел и слышал только Скрипочку, ее чудесную мелодичность «Очень интересно,— сказал он, отшвырнув Кота ногой.— Тебя-то, Скрипочка, яи не заметил, даже хотел уже уходить. Такого чистого звука я еще никогда не слышал. Кто тебя сделал?»

Музыкант купил Скрипочку и пошел с ней на концерт, где она солировала. Чудесный звук ее разносился над залом и проникал в сердца слушателей, вселяя в них надежду, принося радость. Это и было самое главное дос­тоинство Скрипочки.

Вопросы для обсуждения

От чего было обидно Скрипочке? Что она при этом чувствовала?

Что помогло Скрипочке стать нужной?

В чем было главное достоинство Скрипочки? А в чем твое?

 

55. Костерчик

Возраст: 6-11 лет.

Направленность: Неуверенность в себе, в своих силах. Чувство неполноценности.

Ключевая фраза: «У меня ничего не выйдет!»

 

Жил недалеко от города в лесу маленький Костерчик. У него были такие маленькие язычки, что его и костром-то люди не хотели называть, а говорили про него: «Так, какой-то костер-, чик». Ему очень обидно было слу­шать такие слова, но уж очень он боялся разгореться по-настоящему. Он не знал, что из этого всего получится, поэтому и боялся. Вдруг у него ничего не выйдет, только все будут смеяться над ним: как он старается, потре­скивает, раздувает свои язычки. Некоторые люди, проходившие мимо, говорили: «Что от него толку — ни обогреть, ни осветить не может», а другие и вовсе хотели его потушить,— зачем, мол, он тут горит такой ник­чемный.

Горько вздыхал Костерчик, слушая все это и поблескивая своими маленькими язычками. А вот во сне ему сни­лось, что он большой красивый Костер, который ярко горит и играет своими мощными языками пламени, ос­вещая все вокруг. Но наступало утро, и он снова никак не мог решиться разгореться по-настоящему во всю силу.

Так наступила осень, и стало в лесу очень холодно и сыро. Бежала как-то по лесу Мышка, вся шубка которой промокла. Увидел Костерчик замерзшую Мышку, жалко ему ее стало, но он только вздохнул: «Я бы обогрел тебя, Мышка, мне очень хочется быть настоящим Костром, но только я боюсь, что у меня из этого ничего не выйдет». Тут Мышка спросила его: «А ты хоть раз попробовал сделать что-нибудь, чтобы стать настоящим Костром?» Он отвечал: «Нет, я не уверен, что у меня получится».

«Да ты что,— пропищала Мышка,— я знаю одну тайну, мне ее рассказала старая сова, она все точно знает: ка­ждый маленький Костерчик может стать настоящим Костром, для этого нужно просто хоть раз попробовать!». Костерчик весь сжался от страха — «Вдруг я погасну, если попробую». Но уж очень ему хотелось стать на­стоящим Костром и так хотелось обогреть Мышку, что он решился. Зажмурился, набрал в себя воздуха и как встрепенулся! Открыл глаза и понял, что все изменилось — у него появились такие мощные языки, он стал так звонко потрескивать дровам и — как здорово!— и все оказалось не так страшно. Развеселился Костер, разы­грался и подумал: «Чего же я боялся, давно надо было попробовать». Поблагодарил он Мышку, которая сразу же согрелась и высушила свою шубку, и сказал, что он всегда будет раз обогреть ее.

Теперь его было видно издалека. А люди, когда пришли в лес, не поверили своим глазам. Они теперь говорили: «Вот какой у нас Костер! Теперь мы можем греться у него сколько УГОДНО!»

С тех пор Костер всем светит ярко-ярко, а по вечерам рассказывает зверушкам историю о том, как он стал большим и красивым.

Он говорит всем: «Никогда не бойтесь пробовать, потому что даже самый маленький Костерчик может стать большим и красивым Костром. Стоит только хоть раз попробовать. Теперь-то я это точно знаю».

Вопросы для обсуждения

 Почему Костерчик боялся разгореться?

Из-за чего Костерчик все-таки решился разгореться?

Какую тайну Костерчик узнал от Мышки?

 

56. Ловкая Лапка

Возраст: 6-10 лет. Направленность: Скованность, стеснительность. Неуверенность в себе, в своих силах. Чувство неполноценности. Страх неуспеха.

Ключевая фраза: «Я плохой, у меня ничего не выходит»

 

Жил в лесу паучок Ловкая Лапка. Он уже был совсем взрослый, потому что ходил в первый класс. Было в классе еще много других ребят-зверей. И вот настал торжественный день, когда первоклассники впервые участвовали в школь­ном концерте. Конечно же, они хотели, чтобы их номер был лучше всех, и долго репетировали. Все ребята-зверята обожали кататься на роликах, поэтому они решили показать всей школе, как здорово они умеют это делать. Они ра­зучили специальный танец и решили показать его на большом школьном концерте.

А наш друг Ловкая Лапка, у которого было пять правых ручко-ножек и пять левых ручко-ножек, плохо катался на роликах, потому что его ножко-ручки всегда заплетались, спотыкались и путались, но Ловкая Лапка боялся и стес­нялся сказать остальным ребятам-зверятам об этом. И вот наконец настал торжественный день и все ребята-зверята собрались в актовом зале, где была большая сцена и всем было очень хорошо видно все, что на ней происходило. Очень боялись и волновались первоклассники, а особенно Ловкая Лапка. И вот объявляют, что выступает первый класс... Ребята-зверята под музыку выезжают на сцену и начинают танцевать, и паучок Ловкая Лапка вместе с ними. Ловкая Лапка очень волновался, он даже закрыл глаза, а когда решился открыть их, то был ослеплен ярким светом и его ручко-ножки разъехались, запутались и он оказался на полу. Остальные ребята-зверята начали спотыкаться и па­дать, так как ручко-ножки паучка растянулись во все стороны. В зале все засмеялись и начали громко хлопать, так как думали, что все было так и задумано, как у клоунов в цирке. Но ни ребята-зверята из первого класса, ни сам Лов­кая Лапка не знали, что про них думали хорошо, и решили, что это над ними смеются и что они опозорены навсегда. Ловкая Лапка сгорал со стыда, а остальные первоклассники обзывали его чемоданом с ножками и говорили, что он не­уклюжий. Бедный паучок был очень расстроен и думал, что он самый плохой и ни на что не годится. Потом Ловкая Лапка очень старался учиться хорошо, помогать всем и быть хорошим, но все ребята-зверята обзыва­ли его чемоданом с ножками и неуклюжим. Очень сильно расстраивался паучок и очень грустил, а когда ему стано­вилось совсем грустно, он плел серые паутинки и развешивал их по углам.

И вот однажды учительница Мудрая Сова пришла в класс и сказала, что завтра Новый год и нужно украсить класс очень красиво, а потом придет директор, и если их первый класс будет лучше всех, то они получат приз — празд­ничный торт и мороженое. Стали тогда ребята-зверята думать, громко кричать и спорить о том, как бы лучше всего украсить класс. А маленький паучок в это время грустно плел свою паутинку, но внезапно у него кончились серые ниточки. Он долго искал в своем портфеле другой клубок и нашел свой самый любимый, из которого плел свои са­мые красивые паутинки еще в детстве. Клубок был красивого снежно-белого цвета с золотыми и серебряными бле­стками. Грустно улыбнулся Ловкая Лапка своим воспоминаниям и задумчиво начал плести новую паутинку из своих любимых ниточек. Паутинка получалась похожей на снежинки, которые падали за окном, она заблестела и засверка­ла в лапках паучка. Весь класс внезапно перестал шуметь и галдеть, и ребята-зверята, с восхищением открыв рты, смотрели на сверкающую снежинку-паутинку в руках маленького паучонка. Ловкая Лапка засмущался и хотел спря­тать снежинку-паутинку, но ребята-зверята закричали, что это очень, очень, очень красивая снежинка-паутинка, и если они такими украсят свой класс, то, конечно, займут первое место.

И тогда ребята-зверята начали просить паучка научить их плести такие прекрасные снежинки-паутинки. Ловкая Лапка очень обрадовался, что его больше не обзывают и даже просят помочь. Паучонок счастливо улыбнулся и ско­ро в классе поднялся оживленный шум,— все принялись за работу. Много-много разных сверкающих и искрящихся снежинок-паутинок было развешено, расклеено и разложено по всему классу. В это время директор открыла дверь в первый класс и застыла на пороге, открыв рот от удивления. «Какая красота!»— воскликнула она, и радостная, сча­стливая и праздничная улыбка осветила ее строгое лицо.

Громко, на всю школу, объявила она, что первый класс постарался лучше всех и ему присуждается первое место. Все ученики школы прибегали посмотреть на такую красоту. А Ловкая Лапка счастливо улыбался, потому что ему бы­ло хорошо и весело, а все ребята хвалили его и говорили, что без него ничего не получилось бы. Потом все пи­ли чай с тортом и ели мороженое. У всех было радостное настроение, особенно у Ловкой Лапки. И тут учи­тельница Мудрая Сова объявила, что лучше всех закончил четверть паучонок Ловкая Лапка. Все ребята броси­лись поздравлять счастливого паучонка. А Ловкая Лапка и так знал, что он хороший, и был этим очень дово­лен.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего приключилась неудача с Ловкой Лапкой и что он при этом чувствовал?

Как получилось, что паучка опять стали все любить? Что бы было, если бы он ничего не делал, а только сидел в углу, гру­стил и злился?

Что посоветовал бы паучок ребятам и зверятам, оказавшимся в такой же ситуации?

 

57. На маленькой полянке

Возраст: 5—10 лет.

Направленность: Низкая самооценка. Чувство неполноценности. Ощущение себя «белой вороной». Зажатость, ско­ванность.

Ключевая фраза: «Я не такой, как все».

 

На опушке большого леса была маленькая полянка. Днем солнышко освещало ее и согревало обитателей по­лянки, ночью призрачный свет луны падал на нее, а пушистый туман окутывал ее, спасая от холода. Все обита­тели этой полянки очень любили свой зеленый островок, который затерялся среди темного густого леса.

На этой полянке жили по соседству множество зверей и птиц. А на самой окраине жила мышиная семья. В этой семье был очень маленький, совсем крохотный Мышонок, который еще ни разу не выходил из дома один, без мамы.

И вот, наконец, настал тот день, когда мама разрешила ему пойти погулять без нее, одному. Выйдя из дома, он первым делом побежал на берег огромной лужи, около которой обычно собирались зверята со всей поляны. Ему не терпелось познакомиться со всеми и, самое главное, найти друзей. Прибежав на полянку, он увидел, что все малыши заняты делом: кто играет, кто строит замки, кто бегает наперегонки. И ему тоже захотелось играть, строить и бегать вместе со всеми. Он подошел к зверятам и спросил: «Можно, я буду играть с вами?». Все оста­новились, поверну­лись к нему и стали изучающе рассматривать его с ног до головы. Тут один из зверей, Лисенок, сказал, погла­живая свой ярко-оранжевый мех, блестящий на солнышке: «Ты такой серый, если бы у тебя был бы такой же яркий красивый мех, как у меня, ты бы мог играть с нами». Сказав это, Лисенок отвернулся и продолжил игру. Мышонок подошел к другой группе зверят, играющих в салки. И опять он спросил у них: «Можно, я буду иг­рать с вами?». И теперь уже Медвежонок посмотрел на него и сказал: «Ты такой маленький, что мы тебя не увидим».

«Увидите»,— отвечал Мышонок и стал прыгать так высоко, как только мог. Но зверята продолжали играть, не замечая его. Мышонку стало очень горько и обидно. Он подошел к краю лужи и, глядя на свое отражение, по­думал: «У меня нет красивого меха и я очень маленький — значит, я ни на что не гожусь. И всегда останусь никому не нужным маленьким Мышонком». И он горько заплакал. Вдруг Мышонок услышал, что кто-то зовет на помощь. Он огляделся по сторонам и увидел, что в центре лужи барахтается Зайчонок. Мышонок оглянулся. Другие зверята стояли рядом и смотрели, как зайчонок тонет.

Мышонок, не долго думая, бросился к ольхе, которая росла неподалеку, перегрыз один из прутьев и протянул его Зайчонку. Тот схватился за него и выбрался на берег. К этому времени на берегу собрались почти все жите­ли поляны. Они все окружили Зайчонка. Мышонок же стоял в стороне, наблюдая за ними; вдруг к нему подо­шел старый мудрый Филин и спросил: «Почему ты грустишь?». Мышонок ответил: «Потому что я маленький и серый и никто не хочет со мной дружить». Тогда Филин серьезно посмотрел на него и сказал: «Мышонок, не грусти, ведь это не важно, большой ли ты, или какой у тебя мех. Важно то, что у тебя доброе сердце и что ты очень смелый. И еще, Мышонок, запомни: никогда не старайся стать таким, каким тебя хотят видеть другие, будь самим собой».

Мышонок послушался совета Филина и перестал прыгать и стесняться своей окраски. Он стал маленьким се­рым Мышонком, очень остроумным и веселым. С ним было весело и интересно играть. У Мышонка появилось много друзей, которые любили его таким, какой он есть.

Вопросы для обсуждения

Почему Мышонка не принимали в игру? Что почувствовал Мышонок, когда спас Зайчика? Какой совет дал Мышонку Филин? Расскажи, как ты сам это понимаешь?

 

 

ПОДРОСТКИ

 

58. Фламинго, или Скала Желаний

Возраст: 9-13 лет.

Направленность: Неуверенность, сомнения в собственных силах, чувство неполноценности и «незначительности».

Клю­чевая фраза: «Я не такой, как все».

 

В далеких жарких странах живут прекрасные птицы, которые называются Фламинго. Днем они гуляют, гордо вышагивая по берегу реки, а вечером, когда солнце катится к горизонту, они взлетают к небу и парят под обла­ками. Закат окрашивает их розовые крылья в багровый цвет и любой, кто когда-либо увидел такое, никогда этого не забудет.

Тебе интересно узнать, откуда появились Фламинго? Тогда слушай.

 

Жило-было маленькое Облако. Оно, как и каждое облачко, целый день летало по небу с другими облаками — туда, куда дует ветер, и больше всего на свете любило смотреть на закат.

Однажды мимо нашего Облачка пролетали маленькие цветные птички. Они очень понравились Облачку, и ему захотелось полетать с ними и посмотреть на закат поближе. Облачко решило поговорить с птичками.

- Куда вы летите? — спросило оно.

- Мы, птички, куда хотим — туда и летим,— сказала одна.

- Да, да, — сказала другая.— Мы можем летать, куда нам хочется.

- Возьмите меня с собой,— попросило Облачко.

- Ха-ха-ха,— засмеялись птички,— да ты же не умеешь летать и у тебя это никогда не получится. Ты просто маленькое глупое Облако, которое летит туда, куда дует ветер,— сказали птички и улетели.

- Облаку стало очень грустно. Потянулись серые дни. Оно больше ничему не радовалось и только медленно и лениво передвигалось по небу. Оно почти не с кем не разговаривало и все время думало: «Какое я несчастное, неуклюжее, серое Облако. Я даже не умею летать». А ночью ему снилось, что маленькие разноцветные птички летают вокруг него, смеются и говорят: «Маленькое, глупое, неуклюжее, серое Облако».

- Однажды вечером, когда приближался закат, Облачко, как всегда, летало по небу и, задумавшись, не заметило, что оно давно отделилось от других облаков и его гонит уже совсем другой ветер. Когда оно это заметило, то не стало сопротивляться.

- «Какая разница,— подумало Облако.— Я ведь все равно не умею летать, буду одиноким серым Облаком». Солнце уже окрасило небо в розово-красные тона, как вдруг невероятно сильный Ветер подхватил облачко и очень быстро понес к самой большой горе.

— Как ты посмел забраться на мою территорию?! Вы, облака, только мешаетесь нам — ветрам. За это я разо­бью тебя о скалу,— сказал Ветер.

Облачко пыталось справиться с порывом Ветра, сказать, что это какой-то случайный, озорной ветерок занес его сюда, но Ветер не хотел ничего слушать. Облачко подумало: «Ну и пусть я разобьюсь о скалу, я все равно не смогу никогда летать».

Ветер нес его с огромной скоростью, скала была все ближе и ближе. Облако решило в последний раз посмот­реть на закат. Ему показалось, что сегодня закат особенно красив.

«Неужели я его больше не увижу,— подумало Облачко и испугалось. Ему очень захотелось жить и видеть за­кат каждый день.— Что же мне делать?.. Надо попробовать улететь от ветра».

В этот момент Ветер со всей силы кинул его в скалу. Облачко оттолкнулось и пыталось улететь, но Ветер схва­тил его и с силой швырнул опять. Облачко подумало: «Мне надо постараться, у меня обязательно получится». Оно опять оттолкнулось и попробовало улететь. Ветер снова схватил Облако, разогнался и кинул его на скалу. «У меня все получится. Я не сдамся»,— решило Облако и почувствовало себя невероятно сильным. Оно собра­ло все свои силы, оттолкнулось и взмыло в небо. Оно постаралось вытянуться, как птица. Ветер сначала расте­рялся, но спустя секунду опять погнался за Облаком. Облако старалось лететь скорей, оно тянулось за уходя­щими лучами солнца. Оно подумало: «Вот бы сейчас крылья, я бы улетело прочь от Ветра». И вдруг у облака появились крылья. Оно превратилось в прекрасную птицу и полетело очень быстро. Ветер не успевал за пти­цей, начал отставать, устал и перестал за ней гнаться. Произошло чудо, потому что Облачко столкнулось с волшебной Скалой Желаний, о которую мечты либо разбиваются, либо становятся реальностью. Облачко думало: «Какое же это чудо. Я — птица, я могу летать, я могу летать, я могу полететь к самому солн­цу». Ему было легко, хорошо и очень весело. Оно никогда не видело закат так близко. Вечернее солнце окраси­ло его перья в розовый цвет. Маленькие цветные птички, увидев его, сказали: «Какая красивая птица и как хо­рошо она летит».

Маленькое серое Облако превратилось в прекрасную розовую птицу, которую люди назвали Фламинго.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего переживало Облачко?

Случалось ли когда-нибудь с тобой подобное?

Почему мечты Облачка не разбились о Скалу Желаний? Что

помогло ему справиться с Ветром?

 

59. Повесть о настоящем... цвете

Возраст: 9-16 лет.

Направленность: Депрессивные и суицидальные тенденции. Чувство неполноценности и «никомуненужности».

Ключе­вая фраза: «Я никому не нужен»

 

Давным-давно в сказочной стране Акварелии жили краски. Природа Акварелии была яркой и красочной: ог­ромные пурпурные дворцы своими остроконечными башнями разрезали золотое небо над бескрайними зеле­ными лугами. Сотканный древним художником-творцом, мир Акварелии жил размеренной жизнью, каждый день принося своим жителям радость.

Тюбики с красками целый день занимались лишь тем, что создавали яркие и красивые здания. Это искусство было возведено в ранг главной государственной деятельности. А раз в год в Акварелии устраивался турнир красок, на котором Художник-творец определял лучший цвет.

В преддверии праздника часто можно было увидеть жителей страны, горячо спорящих о достоинствах того или иного цвета. Каждый считал себя самым лучшим и самым красивым, а самое главное — нужным. «Я нужен, чтобы изобразить свежие розы и развивающиеся флаги»,— говорил Красный. «Меня

выбирают, чтобы изобразить молодость природы и плодородие земли»,— отвечал Зеленый. «Я создаю на хол­сте Творца богатство и роскошь, а главное солнечную теплоту»,— вставлял свое меткое слово Золотисто-желтый.

Лишь один тюбик не мог похвастаться своими достоинствами. Бледно-голубой привык думать о себе с презре­нием. Он был чуть темнее цвета белого холста и потому еще никогда не избирался Творцом. В обычные дни Бледно-голубой мог еще хоть как-то забыть о своей беде, рассматривая работу своих более удачливых собрать­ев, но перед турниром он старался спрятаться от их жестоких насмешек в самых отдаленных уголках Акваре­лии.

На этот раз увлекшись спором красок, Бледно-голубой забыл обо всякой осторожности, и поэтому, когда крас­ки вышли из себя от злости, пытаясь переспорить других, он попался под горячую руку. Град злых насмешек обрушился на маленького и беззащитного Бледно-голубого. Спасаясь бегством, тюбик много раз спотыкался и

больно падал. Но, наконец, преследователи отстали и он, отдышавшись, спрятался в дальнем и темном углу. «Полежу здесь, пока турнир не закончится»,— решил Бледно-голубой и принялся разглядывать из своего убе­жища, как шли приготовления к празднику. Сон застал его именно за этим занятием.

Утром, когда Бледно-голубой проснулся, он сразу понял, что-то не так: праздничное настроение исчезло. Все бегали в панике, кричали что-то непонятное и совсем не обращали на него внимания. Бледно-голубой набрался смелости и остановил пробегавшего тюбика, спросив в чем дело? Оказалось, что ночью Черный цвет, решив помешать выиграть остальным, окрасил собой все кисти, и Творца ожидал ужасный сюрприз. Когда Художник прикоснется кистью к холсту, турнир будет сорван!

Бледно-голубой бросился на центральную площадь. На площади хранились кисти. Он несся быстрее ветра, не в силах поверить в коварство Черного. На площади царило смятение, никто не знал, что делать! Краски были очень расстроены. И тогда малыш принял очень смелое решение — он сорвал свою крышку и выплеснул весь свой почти белый цвет на кисти. Скоро он почувствовал, что силы покидают его, но все равно он продолжал окрашивать собой кисти пока не потерял сознание.

В этот момент рука Художника коснулась самой толстой кисти и сделала первый мазок. Краски замерли в ожидании.

Казалось, вся Акварелия смотрела сейчас на холст Творца. «Хм,— произнес Художник.— Замечательный цвет. Он-то мне и был нужен — река выйдет превосходно!»

Очнулся Бледно-голубой героем, настоящим героем. Но сам он об этом еще не знал. Не знал он еще, что побе­дил на турнире, не знал, что был провозглашен королем Акварелии, не знал, что спас всю страну и самого Творца от мрака... Знал он лишь одно — что в следующий раз он гордо скажет: «Я — нужен! Я необходим, чтобы нарисовать глубокую бурную реку и бесконечное небо!»

Вопросы для обсуждения

Что чувствовал и что думал о себе Бледно-голубой? Тебе самому знакомы эти чувства? С какими ситуациями из твоей жизни они могли быть связаны? Что самое важное узнал для себя Бледно-голубой из этой истории? Знаешь ли это ты?

 

60. Щечка

Возраст: 12-17 лет.

Направленность: Заниженная самооценка. Недовольство своей внешностью.

Ключевая фраза: «Я некрасивая!»

 

Самое обычное солнце через самое обычное стекло, заметно пострадавшее от людского «некогда» и «завтра помою», самым обычным образом жгло чью-то Щечку. Вот только сказать, что эта Щечка была самой обыч­ной, нельзя. Отнюдь. Она была какая-то единственная в своем роде и умела делать много замечательных ве­щей: краснеть, бледнеть, покрываться мурашками и просто быть непредсказуемой. Вот только сама она не по­нимала своих прелестей и не знала о них. Щечка не смела подойти к зеркалу. Конечно, кто-то может сказать, что она просто не могла подойти, ведь у нее не было ног, но она была доброй и была в хороших отношениях с Глазками, так что всегда могла попросить их помочь.

Но она не хотела — боялась. «Чего ты боишься?» — спрашивали ее Разум и Самооценка. Но Щечка и не дума­ла отвечать им, она давно с ними поссорилась: странные они какие-то и с глазами не дружат. Сами посудите: ведь она сама видела, что за соседней партой слева сидит Щечка с такой потрясающей родинкой, что все нахо­дящиеся поблизости пары глаз, сговорившись с этими глупыми волосатыми ресницами, начинали моргать, несомненно щебеча при этом о красоте родинки свои подругам-щечкам. Да что родинка!— вот на второй парте та-акие веснушки, будто солнышко просыпало свою золотую крупу. «Мне бы хоть одну крупин­ку,— думала щечка,— большую, на всю меня, вот бы смотрели и завидовали!».

—      Глупости! — говорила Самооценка.—Ты лучше, ты цвета спелого белого налива, так и хочется откусить! «Вот глупая Самооценка, разве можно такое сравнивать. А этот врун Разум не лучше. Недавно заявил, что сам слышал, как вторая парта просто мечтает избавиться от этой золотой крупы. Ну не врун ли, как можно только подумать об этом, все бы отдала, чтобы быть такой,— думала щечка.— Все такие симпатичные, одна я непуте­вая».

Думала она так, думала, долго и упорно, пока не поняла: все красивые щечки — дуры. Конечно же, когда им размышлять, как мне — некрасавице. Они только и могут в зеркало краснеть и перед Глазами выпендриваться. От столь разумных размышлений отвлек ее шепот Глаз — мол, чьи-то глупые волосатые Ресницы нам упорно моргают, а щечка с парты слева упорно краснеет, глядя в нашу сторону.

—      Господи!— подумала Щечка,— неужели опять я пошла пятнами и кожа облезла? Мама!!! — закричала щеч­ка и заставила ноги подбежать к зеркалу.

Глаза пришлось долго упрашивать открываться, они все вспоминали прошлое и рассказывали страшилки о возможном изображении. Однако снизошли, наконец, и показали то, что видели.

«Точек, пятен нет и кожа, вроде, на месте, да и вообще, не я это»,— показалось Щечке. Присмотрелась она повнимательнее: «Да нет, я. Аи, какая тоненькая, аи, какая бледненькая кожа — как у Золушки!»— заплакала Щечка.

В Золушку принц влюбился! — откуда-то крякнул Разум.

Отстань, не мешай,— ответила Щечка и продолжала причитать:— Аи горемычная, да кому же я такая блед­ная нужна!

Аристократы ртутью мазались ради бледности! — пискнула Самооценка и затихла. Затихла и Щечка. «Да, бледновата, конечно, но пикантна, ничего не скажешь»,— вдруг произнесла она, разглядывая свое отражение, заставив носик подняться повыше. Неожиданно загрохотал звонок с урока и они все вместе, т. е. и Щечка, и Ра­зум, и Самооценка, и Глаза с глупыми волосатыми Ресницами, и все остальные Щечки, Ресницы и пр., дружно рванули из класса в столовую.

И тут, пробегая по коридору, Щечка впервые заметила:

—      Надо же, сколько интересных красивых щек! — Все такие непохожие: с родинкой, без, румяные, бледные, пухлые, худые, как в золотую крупинку и еще много разных, но одинаково замечательных. Да я и сама ниче­го!— внезапно подумалось ей.— И вроде не дура, что очень даже хорошо».

Прошли месяцы, а может даже и годы. Щечка подросла, но всегда любила вспоминать об этом случае, при­творно изумляясь: «Как я могла раньше плохо о себе думать, на родинки и конопушки чужие внимание обра­щать». Прекрасно помнила Щечка, что красота ее именно в том, чем непохожа она на других.

Вопросы для обсуждения

Из-за чего переживала Щечка? Были ли ее переживания обоснованы?

Почему Щечка не верила Разуму и Самооценке? Как бы ты убеждала бы Щечку?

Какой вывод из этой истории сделала для себя Щечка?

 

Светлячок

Возраст: 11-17 лет.

Направленность: Чувство неполноценности. Ощущение собственной «незначительности». Страх неудачи, неуверенность.

Ключевая фраза: «Я "не такой", я никому не нужен».

 

На краю леса под пыльным листом подорожника жил да был Жучок. Был он такой маленький, что его никто никогда не замечал. Бывало, идет он с утра по тропинке к озеру — умываться и чистить зубы — и видит: на­встречу госпожа Гусеница.

—      С добрым утром, госпожа Гусеница! — Жучок вежливо приподнимает берет.— Как Ваш ревматизм? Не по­шаливает ли печень?

Но Гусеница, даже ухом не поведя, важно проплывает мимо.

«Ну, что ж!— вздыхает Жучок,— я действительно очень назойлив. До меня ли таким важным дамам!». Жучок поправляет рюкзак с полотенцем и зубной щеткой и идет дальше. Видит,— летит Бабочка.

—      Доброе утро, синьорита! — жучок раскланивается и шаркает по очереди всеми ножками.— Какая сегодня чудесная погода, не правда ли? Так и хочется, знаете ли, взять и полететь! Скажите, пожалуйста, легко ли ле­тать?

Но Бабочка уже далеко — она слишком занята собой и своими любимыми маргаритками и даже не слышала его слов.

«Да,— грустно думает жучок,— опять не заметили!» Что уж говорить о сердитых и вечно занятых пчелах и шмелях, которые так грозно жужжали при приветствии жучка, что у того еще долго после такой встречи дро­жали колени и колотилось сердце... После каждой такой прогулки Жучок возвращался домой грустный и по­давленный. Все чаще приходили к нему мысли о том, как все несправедливо на этом свете устроено — и уго­раздило же его родиться таким маленьким, серым и неприметным!

Начались дожди. Солнца давно не было видно, под ногами все время хлюпало, лист подорожника начал проте­кать — в конце концов Жучок простудился и заболел. Увы, никто не приходил навестить его, лишь иногда под лист подорожника заглядывали страшные дождевые червяки, но уж с кем Жучок не хотел водиться, так это с дождевыми червями. По их словам выходило, что чем дольше будет идти дождь — тем лучше, а неприятности, которые дождь доставлял всем местным жителям, их как будто даже радовали.

Но все когда-нибудь кончается. Кончился дождь, снова засветило солнце. Так радовался солнцу Жучок, что за­был про свои горести и болезни и однажды ранним утром снова отправился на прогулку. Проходя по знакомой тропинке, он неожиданно увидел около старого пня необычайно большое скопление народа. «Ого!» — подумал Жучок и начал пробираться поближе. То, что он был маленьким и незаметным, наконец-то помогло ему — очень быстро он оказался у самого подножия громадного пня. Около него стоял Сверчок — в одной руке он держал ведро с клеем, а в другой — большую кисть. За его спиной красовалась афиша следующего содержа­ния: «ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Сегодня в два часа ночи на Большой Лесной Поляне состоится единственный концерт Великого и Неповторимого скрипача-виртуоза Мистера Цикадо! Такого Вы больше не услышите! Мы ждем Вас, Друзья!», Столпившиеся изумленно читали объявление и покачивали головами. Чтобы их лес посе­щала заезжая знаменитость — о таком они слышали впервые!

—      Скажите, неужели все это правда? — спросила, наконец, у Сверчка Гусеница.

-Истинная правда, мадам! — ответил, поклонившись, Сверчок. «Ой, ой, ой...» — подумал Жучок.

-Скажите, а какой он из себя, этот Мистер Цикадо? — спросила Стрекоза.

О! он очень любезный и обходительный человек, и талантливый музыкант! — добродушно отвечал Свер­чок, поправляя очки.

«Мне очень хочется...» — подумал Жучок.

-А танцы будут? — томно повела ресницами Бабочка.— Я так люблю танцевать! До самого утра! «Мне просто необходимо...» — подумал Жучок.

-А всем можно прийти? — прошептала одна Пчелка.

-Конечно, всем! — удивился Сверчок.—Тут же написано!

«...туда попасть!» —решил Жучок.

-Ну и ты приходи! — Сверчок похлопал Жучка по плечу.

Тот присел от неожиданности — НА НЕГО В ПЕРВЫЙ РАЗ ОБРАТИЛИ ВНИМАНИЕ!

-И... Я? — только и смог пролепетать наш Жучок.

-Ну, конечно. Будет весело! — и Сверчок, перекинув кисть за плечо, пошел прочь.

Домой бежал Жучок в радостном волнении — ЕГО ЗАМЕТИЛИ!!! Одно омрачало его радость — никто не за­хотел принять его в свою компанию, а поход через ночной лес — не самая приятная и спокойная прогулка для маленького Жучка. Так легко заплутать, сбиться с дороги. Да мало ли что может случиться в темном лесу! Ко­нечно, Жучок принял самое верное решение — выйти засветло, чтобы успеть пройти по лесу до темноты. Но даже самые верные решения и их осуществление — вещи разные. Устав от всех волнений дня, наш Жучок... просто-напросто проспал. И когда он проснулся, протер глаза и приподнял край листа подорожника — сумерки уже сгущались. От отчаяния он схватился за голову — как же можно было так бессовестно проспать, когда его лично, лично пригласили на концерт! Спешно собравшись, Жучок выскочил из дома и побежал по тропинке в лес. В первый раз Жучок был в лесу ночью. Сказать по правде, он вообще в первый раз оказался ночью на ули­це. А если быть совсем честным, то ночью, даже лежа в постели, он старался не открывать глаз. Не то чтобы он был трусом, наш Жучок — нет, он просто... ну, не любил ночь что ли. Да и что порядочному Жучку делать но­чью на улице?

Но теперь у него была цель — ему просто необходимо попасть на концерт. Ведь он обещал Сверчку и тот уже давно ждет его и, наверное, спрашивает у всех: «А не видали ли Вы здесь маленького, но очень смелого Жуч­ка? Жаль, а ведь он обещал мне прийти!» Долго ли продолжалось его ночное путешествие и много ли опасно­стей встретилось на его пути — доподлинно нам не известно. Известно лишь, что когда в конец обессилевший, уставший и заблудившийся Жучок забрался на листок ландыша, лег на спину и стал смотреть на звезды, в го­лову его лезли самые невеселые мысли. «Да, я просто неудачник,— думал он.— Все веселятся сейчас, а я лежу здесь, замерзаю и не могу найти дорогу на поляну. Если бы в лесу было чуть-чуть посветлее!.. Хорошо бы одна из этих звездочек спустилась пониже — стало бы светлее, и я нашел бы тогда дорогу... — глаза его потихоньку слипались.— Хорошо бы... хорошо бы я сам был такой звездочкой... Я умел бы светиться и летать, и вмиг ока­зался бы на Большой поляне...» И так понравилась ему мысль о том, что он — звездочка, что он стал улыбаться во сне... И вдруг ему показалось, что где-то недалеко раздались звуки чудесной музыки... Жучок мигом открыл глаза. «Что это,— подумал он.— Стало гораздо светлей!.. Неужели утро?». Нет, звезды по-прежнему светились на своем месте. Снова донеслась музыка. «Ну, конечно! Большая поляна совсем недалеко!». Жучок даже под­прыгнул от радости на своем листике, подпрыгнул — и... полетел. Он летел на звук скрипки, и темнота рассту­палась перед ним, и было совсем не страшно, а наоборот — светло и весело.

—      Ну что ж,— сказал Жучок сам себе,— так и должно было быть. Я очень сильно этого захотел — и вот те­перь я — звездочка. Я умею летать и... — он оглядел себя,—...да, да! И светиться я тоже умею! Значит, я — звездочка. Хотя, признаться, я даже жалею, что я теперь не Жучок: мне так было хорошо под моим листом по­дорожника, я так любил гулять по тропинке к прозрачному озеру! Теперь я буду жить на небе — так положено нам, звездам. Нелегко будет к этому привыкнуть...

Занятый такими мыслями, наш бывший Жучок не заметил, как вылетел прямо на Большую поляну. Сначала у нашего Жучка (будем пока называть его так) просто закружилась голова от всего происходящего: играла музы­ка, в воздухе носились танцующие пары, на эстраде правил бал сам маэстро Цикадо — он умудрялся одновре­менно играть на скрипке, дирижировать оркестром кузнечиков и посылать дамам воздушные поцелуи.

-Смотрите, Светлячок! — вдруг сказал кто-то за его спиной.— Не думала, что в нашем лесу есть светлячки!

Жучок завертел головой, стараясь разглядеть, о ком говорят. Вдруг откуда-то сверху спустилась Бабочка — та самая Бабочка, которая никогда не обращала на него внимания.

-Здравствуйте, Жучок-светлячок! — ласково пропела она.— Странно, мы раньше Вас никогда не видели. Что же Вы не танцуете?

«Вот здорово,— думал Жучок-светлячок, кружась в танце с Бабочкой,— что я остался Жучком, а не стал звез­дочкой. И какое у меня теперь красивое имя — Светлячок!». Наступало утро. Бал постепенно затихал. Бабочка уже давно куда-то упорхнула, но Светлячок не стал ее искать. Он опустился на скамейку и оглядел себя. «При свете дня моего света совсем не видно,— подумал он.— Неужели меня опять никто не будет замечать?». И тут кто-то сзади похлопал его по плечу. Светлячок обернулся — это был Сверчок, и с ним — большая веселая компания.

—      Привет, малыш! — улыбнулся Сверчок.— Я рад, что ты все-таки добрался! Пошли с нами — веселье про­должается!— Остальная компания приветливо замахала лапками.

«Хорошо, конечно, уметь летать и светиться, хорошо называться таким красивым именем — но еще приятнее находиться среди друзей, которым ты нравишься даже обыкновенным маленьким Жучком» — так думал наш герой, засыпая в своей уютной постели под листом подорожника. А завтра Сверчок обещал прийти...» — про­валиваясь в сон, успел подумать он.    

Вопросы для обсуждения

Какая самая главная неприятность была в жизни Жучка? Что он больше всего хотел? Что он при этом чувствовал? Что по­могло Жучку добраться до поляны? При желании можно добиться всего, чего ты хочешь согласен ли ты с этим? В твоей жизни были моменты, схожие с этой историей?

 

62. Сказка о маленькой одинокой Рыбке и об огромном синем Море

Возраст: 10-15 лет.

Направленность: Трудности в общении со сверстниками. Чувство неполноценности. Одиночество. Неуверенность. Ощу­щение себя «белой вороной».

Ключевая фраза: «Я не такой, как все. Со мной никто не дружит!».

 

В далекой Синей-синей стране, за синими-синими горами лежало синее-синее Море. Это было самое красивое Море на свете. Каждый, кто его видел, думал, что попал в сказку,— настолько оно очаровывало своим необык­новенным глубоким

синим цветом. Даже у самого злого и бессердечного человека начинало что-то стучать в груди и на глазах на­ворачивались слезы, когда он смотрел в прозрачные голубые воды Моря. Люди уходили от моря с необыкно­венно легким сердцем, с хорошим настроением, а главное — с желанием сделать кому-нибудь что-то доброе и полезное. Поэтому жители Синей-синей страны очень гордились и любили свое чудесное Море. Море было не только очень красивым, но и очень гостеприимным. В нем жили миллионы существ, самых-самых разных и необыкновенных. Здесь были причудливые морские звезды, лежащие в задумчивости на ветвях кораллов, и забавные морские коньки, и деловые крабы, вечно занятые какими-то своими серьезными мысля­ми, и веселые морские ежи, и еще много-много других обитателей глубин. Всем им было очень хорошо в этом синем море, потому что это был их дом.

Но больше всего море любили рыбки, которых было здесь великое множество. Никто, кроме них, не знал море так хорошо. Рыбки целыми днями носились по бескрайним морским просторам, любуясь красотами дна и от­крывая все новые и новые интересные места. Только ночью они успокаивались и засыпали: кто-то зарывался в мелкий чистый песок, кто-то заплывал в холодные морские пещеры, кто-то прятался в цветных водорослях или кораллах. И морская жизнь как будто замирала... Но как только первые солнечные лучи пробивались сквозь толщу воды, все опять оживало и казалось таким счастливым и беззаботным...

Но жила в этом море одна маленькая Рыбка, которая не чувствовала себя такой уж счастливой. Она считала се­бя самой неприметной и некрасивой среди рыбок. У нее не было ни переливающегося хвостика, ни ажурных плавничков, даже ее чешуя, в отличие от чешуи ее разноцветных подружек, была обычного серого цвета. Эта маленькая рыбка очень страдала от одиночества, потому что никто не дружил с ней, ее никогда не пригла­шали играть и разговаривали с ней совсем мало. Вообще, все всегда вели себя так, как будто ее просто не су­ществует. А ей так хотелось присоединиться к стайке веселых подружек, поиграть с ними в прятки, поплавать наперегонки или просто попутешествовать по морскому дну... Но ее никогда не звали. Подружки просто не за­мечали ее. А от своей застенчивости она боялась подойти и заговорить сама. Ей казалось, что раз она такая не­красивая, то ее обязательно прогонят. Представляете, как было одиноко и тяжело маленькой, маленькой Рыбке в таком огромном-огромном море?

И вот однажды ей стало настолько грустно и тоскливо, что она вдруг перестала различать цвета. Она перестала видеть красоту, которая ее окружала. Ничто не радовало ее, ничто не интересовало. Это великолепное синее-синее Море стало казаться ей обычной большой серой лужей, в которой живут и плавают такие же серые и бледные стаи рыб. И меньше всего на свете ей хотелось с ними разговаривать...

И решила эта Рыбка уплыть туда, где она ничего этого больше не увидит. Она плыла очень долго и увидела пещеру. Нырнув внутрь, Рыбка оказалась в полной темноте, но почему-то ей совсем не стало от этого лучше и от отчаяния она заплакала. Вдруг она услышала чей-то ласковый голос.

-Почему ты плачешь? — спросил он.

-Потому что Мне одиноко,— ответила Рыбка.

-А почему тебе одиноко?

-Потому, что никто не хочет играть со мной, и еще потому, что я не могу смотреть на такое серое некрасивое Море. Лучше уж не видеть его совсем.

-Серое некрасивое Море? — переспросил голос.— О каком море ты говоришь? Некрасивых морей не бывает, а наше Море вообще самое красивое на свете. По крайней мере, мне так кажется.

Тут наша Рыбка вдруг подумала, что за последнее время это первое существо, которое с ней охотно разговари­вает. Она сразу перестала плакать.

—      А почему же ты тогда сидишь в этой пещере? — спросила Рыбка.

- Потому что иногда просто хочется побыть одному. Но я ни за что не останусь здесь навсегда. Жизнь слиш­ком интересна и прекрасна, чтобы прятаться от нее. Ты говорила, что с тобой никто не играет? Почему? — спросил голос.

-Потому что я серая и некрасивая и никто меня не замечает,— ответила Рыбка.

-Но это неправда. На самом деле ты просто очаровательная и с тобой очень интересно!

-Откуда ты знаешь? — удивилась Рыбка.

-Не знаю, но именно такой ты мне и кажешься. А давай с тобой дружить? — вдруг спросил голос. Рыбка растерялась от неожиданности — ей никто никогда не говорил таких слов.

-Давай... А ты кто? — спросила она.

-Я — такая же маленькая рыбка, как и ты.

-И ты счастлива?

-Да, очень,— отвечала маленькая рыбка.— Давай выплывем из пещеры.

-Давай,— согласилась Рыбка.

Когда они выплыли из пещеры, то, наконец, увидели друг друга.

Новый знакомый нашей рыбки оказался серым сомиком, но он почему-то показался ей очень симпатичным. Ей и в голову не пришло бы назвать его обычным и неинтересным. Она с любопытством разглядывала его.

—      Почему ты говорила, что некрасивая? — в свою очередь удивился Сомик.— Смотри!

Он подплыл к какому-то стеклянному кусочку на дне. Наша рыбка взглянула туда и... не поверила своим гла­зам. Оттуда на нее смотрела чудесная, очень изящная, с необыкновенной серебристой чешуей рыбка.

-Неужели... неужели это я? — не могла поверить Рыбка.

-Конечно, ты. Просто раньше ты этого не замечала, не хотела замечать. Природа не создает ничего серого и некрасивого. Главное — хотеть видеть эту красоту и тогда ты обязательно ее увидишь,— отвечал Сомик. Наша Рыбка счастливо улыбнулась, оглянулась и...замерла: Море вдруг опять вспыхнуло всеми цветами раду­ги. Оно сияло и переливалось. Таким красивым Рыбка его еще никогда не видела.

-Спасибо, спасибо тебе, Сомик! — воскликнула она.— Слушай, а давай пойдем гулять?! Я могу показать те­бе много интересного, чего ты еще точно не видел!

-Конечно, пойдем! — с радостью согласился Сомик. И они поплыли прочь от темной пещеры. И не было во всем огромном синем-синем Море более счастливых существ, чем две эти маленькие рыбки.

Вопросы для обсуждения

От чего страдала маленькая Рыбка? Ты ее понимаешь? Расскажи, что она чувствовала? Почему Рыбка не видела свою красоту и красоту окружающего мира? За что Рыбка сказала сомику «спасибо»? Как помог ей сомик?

 

63. Байка про Егора-мухомора, девочку Машу, Серого Волка, лосей и мимолетную Бабушку (Что лосю хорошо, то волку — смерть (народная мудрость)

Возраст: 11-16 лет.

Направленность: Чувство неполноценности. Ощущение собственной «незначительности». Страх неудачи, неуве­ренность.

Ключевая фраза: «Я не такой, я никому не нужен».

 

Где-то под Калугой, а может под Тверью, а может под Тулой, а может, где еще стоял дремучий и темный лес, и был тот лес настолько дремуч, что даже лесной школы в нем не было. А зачем? Ведь жили там только волки, лоси да грибы. Волки, по обыкновению, били баклуши, грибы предпочитали торчать на одном месте и глазеть по сторонам, лоси бродили по лесу...

Так вот, жил-был в том лесу Егор-мухомор. Появился на свет он недавно, от этого был мал, и в траве его почти не было видно. Но он уже любовался своим отражением в дождевой лужице. «Когда я вырасту,— говорил Егор,— то уж грибники-то меня с руками оторвут». И верно, вырос он стройным, статным, с ярко-красной шляпой в белых пупырышках — одно слово: красавец.

Егор стоял на самом видном месте, поворачиваясь то правым, то левым боком, вытягивался по струнке, под­прыгивал и улыбался во весь рот. Но грибники проходили мимо, собирая сыроежки, подосиновики, лисички... и это его начинало раздражать. Ну ладно, если в корзину попадали белые (против них Егор ничего не имел), но все остальные замухрышки не стоили его мизинца, так почему же они оказывались в корзине, зон —нет? Настроение и самочувствие ухудшалось с каждой минутой бесцельного стояния. И вот уже взгляд его потуск­нел, он осунулся, ссутулился и стал похож на сморчок. Теперь заметить его стало почти невозможно. На душе скребли кошки, и от этого становилось еще хуже. И так было обидно, так гнусно, да еще семейка лисичек хи­хикала неподалеку. «Ну-ну, смейтесь, рыжие поганки!» — буркнул Егор и повернулся к соседкам спиной. Сердце сжалось в комок и до того стало досадно, что ни о каких грибниках и думать не хотелось. А в это время по лесу прогуливались замечательные детишки. Они пели песни, шутили и громко смеялись. Де­вочка Маша немного отставала: шутки ей давно уже наскучили, да и не в голосе она была сегодня. И вдруг ее глаза загорелись, рот приоткрылся от восхищения, одним словом она преисполнилась такого восторга, который с трудом поддается какому-либо описанию. «Мухомор!» —произнесла она, не веря своему счастью. Какая-то неведомая сила предала Егору заряд невероятной бодрости, он выпрямился, и к нему опять вернулось вдохно­вение: «Да-да, я — Мухомор!» — многозначительно произнес он, покачиваясь от важности. От такой радости и осознания всей ответственности происходящего у Егора даже защекотало под ложечкой. По выражению Ма­шиного лица было видно, что и она не менее довольна этой встречей. Егор зажмурился и приготовился ото­рваться от земли. «Мухомор!» — повторила Маша и потянулась за длинной палкой, лежащей в траве... «ЕЛКИ ЗЕЛЕНЫЕ!!!» — успел выкрикнуть Егор и кубарем покатился по траве.

Когда он очнулся, то было уже совсем темно, или же это ему показалось. Некоторое время он проползал на четвереньках в поисках своей шляпы, затем, волоча ее за собой, Егор побрел домой и лег спать. Но сон к нему не шел, и он заплакал в подушку, издавая жалостливые и приглушенные всхлипы; похоже было на то, как пла­чут дети в чуланах.

Утром настроение было испорчено собственным отражением: левый глаз заплыл, его как бы и не было, голова распухла так, что шляпу на нее одеть не представлялось возможным. Короче, решено было остаться дома. Прошло так дня два, а может и три. Пока его облик не принял божеский вид, Егор не выходил из дому. И вот наступил тот день, когда он смог с чистой совестью, в трезвом уме и здравой памяти предстать перед немного­численной аудиторией обитателей леса и грибниками (долгих им лет жизни). Ну, «предстать» громко сказано: весь день он прятался в траве, высматривал грибника «поприличнее», чтобы не нарваться как в прошлый раз. Наконец, он заметил старушку, та не спеша шла по тропинке и высматривала грибы, то там, то здесь шаря длинным прутом. Недолго Думая, Егор выскочил перед ней на тропинку и закричал, что было сил: «Эй, ста­рушка не зевай, мухоморы собирай!» Старушка оторопела, бросила прут, затем, наспех перекрестившись, по­вернула обратно и ускорила шаг. «Какая-то странная»,— удивился Егор, глядя вослед удаляющейся старушке.

Некоторое время спустя по лесу разнеслась задорная песня «замечательных детишек»... Ужас охватил Егора, не да­вая ему пошевелиться. Преодолев столбняковое состояние, он незамедлительно поспешил спрятаться за деревом и переждать эти «крестовые походы» маленьких вредителей. Ребята шумной гурьбой прошли мимо, но Маши среди них не было. Егор подождал еще немного и вышел на тропинку. Так как грибников на горизонте не наблюдалось, он принялся играть с божьей коровкой. Прошло еще немного времени прежде, чем Егор услышал первое «ПОМОГИ-ТЕШ», затем снова и снова повторилось это: «ПО-МО-ГИ-ТЕШ ОЙ-ОЙ-ОИШ» и через минуту на тропинку выбежа­ла девочка Маша — вся заплаканная, с красным носом и растрепанными космами; еще через минуту вслед за ней появился большой Серый Волк. Поначалу Егор шмыгнул в траву, но так ему стало жалко Машу и он решил: «Ну, была не была. Кто старое помянет — тому глаз вон».

Через секунду он оказался перед волком: «Стоять! Не видишь, девочка домой спешит». Тот встал как вкопанный,— такой наглости Волк ни от кого не ожидал. Он насторожился и стал оглядываться по сторонам.

- Я здесь,— Егор подбоченился. Голос доносился откуда-то снизу, и Волк опустил глаза. Увидев Егора, он перевел дух, как-то хитро заулыбался и спросил:

- И кто же этот персонаж, такой маленький, но такой смелый?

- Мухомор,— ответил Егор в свою очередь.

- Мухомор?... — волк задумался,— не-а, таких не знаю. Ты новенький, что ли?

- Ага.

- Егор обернулся — Маша уже скрылась из виду. Волк тоже обратил внимание на то, что от его обеда и след простыл.

- Ушла,— произнес волк.

- Убежала,— усмехнувшись, поправил Егор.

- Теперь это уже неважно... А что ты радуешься? Придется мне тебя съесть, Мухо..., Муха...

- Мухомор,— Егор снова поправил Волка.

- Я знаю.

- Ну что ж, попробуй,— и Егорка сам подивился своей смелостью. Волк раскрыл огромную пасть.

- У-у, приятель, да у тебя — кариес!

- Я тебе не приятель,— процедил Волк и бросился на гриб.

Егор метнулся в траву, Волк — за ним, Егор в кусты — Волк не отстает, Егор на дерево — Волк на дерево...

- Но волки не лазают по деревьям,— заметил Егор.

- Точно,— согласился Волк и слез.— И ты тоже, слышь, как тебя там, слезай.

- Не-а.

Егор держался за тоненькую веточку.

—      Слезай, хуже будет.

Тут, как и полагалось, веточка обломилась, Волк раскрыл пасть, и Егор угодил прямо по месту назначения.

- Тьфу, ну и гадость! — завыл волк, выплюнув Егора.

- Ну, не очень-то и гадость,— Егор немного обиделся. Вдруг Волку свело челюсти, скулы, морду и голову, и он как ужаленный бросился наутек (с тех пор его никто в лесу и не видел).

- Я предупреждал, со мной шутки плохи,—добавил напоследок маленький победитель и побрел домой зализывать раны.

Слухи о герое-Мухоморе разнеслись по лесу с космической скоростью и дошли до лосей, которые разом повеселели. Оказалось, что они лечатся мухоморами и все это время искали такого вот доктора, как наш Егор. И было совсем не важно то, что Маша на «пятачке» рассказывала ребятам, как ловко она перехитрила Волка (все равно ей никто не ве­рил). Важно как раз было то, что теперь Егор пользовался всеобщим уважением и почитанием у лесной братии. И теперь он не выставлялся напоказ, не хвастался, а с удовольствием помогал лосям, которые стадами сбегались к сво­ему лесному доктору — кто подлечиться, а кто так для профилактики. А волки теперь не обижают маленьких дево­чек и еще долго будут обходить это место за версту.

Вопросы для обсуждения

Почему Мухомор думал, что он никому не нужен? О каких своих качествах Мухомор не знал, пока не попал в пере­дрягу с Волком?

Согласен ли ты с тем, что у каждого человека есть уникальные качества, присущие только ему? А у тебя они есть?

 

64. Сказ о том, как Штирлицев свой страх победил

Возраст: 10-15лет.

Направленность: Страхи различного характера, неуверенность, тревожность, общая боязливость.

Ключевая фраза: «Страшно!»

 

В отчаянии Штирлицев схватил Базилио и, надев рюкзак, крепко прижал кота к себе, словно надеясь, что он поможет. Как вдруг...

—      Что ты меня хватаешь?!

Голос был тонкий и выражал крайнее недовольство. Штирлицев удивленно огляделся. Улица была по-прежнему пуста, никого вокруг. Зеленые глаза Базилио смотрели на него возмущенно.

—      Отпусти меня! Поспать не дал, так хоть не хватай,— с тем же недовольством повторил голос.

Теперь Штирлицев ясно понял, что это сказал Базилио, сидевший у него на руках. Штирлицев недоуменно от­пустил кота.

- Заговоришь тут от вас,— уже смягчаясь, но все еще обиженно проворчал кот, умывая лапками мордочку. Озадаченный всем этим, Штирлицев опустился на землю. Васька сел рядом. Так прошло 2, 3, 5, может быть, больше минут. Аполлон посмотрел на часы. Через 3 минуты он должен сидеть за партой и писать четвертную контрольную. Он успел бы дойти до школы, если бы не эта собака, чей лай опять стал слышен. Штирлицев чуть не заплакал от безысходности. Он не знал, что делать.

- Так и будешь сидеть здесь из-за этой псины до ночи? У тебя же контрольная,— продолжая умываться, ска­зал кот.

Штирлицев поднял на него глаза.

- А что мне делать? Вон как она зло лает, слышишь?

- Слышу. Но ты же не собираешься пропустить из-за нее контрольную, к которой так долго готовился? Штирлицев в отчаянии вскочил на ноги и снова сел на землю, обхватив голову руками.

- Ну что же делать теперь?!

- Вначале успокойся. Просто пройди мимо, как ходишь всегда. Она тебя не тронет. А страх — он хуже смер­ти,— не оставляя своего занятия, посоветовал Базилио.

- Ну да, она знаешь какая злющая! Я боюсь,— сказал Аполлон.

- Раз боишься — сиди здесь и пропускай контрольную. Или иди домой и вообще не ходи в школу,— равно­душно сказал кот.

- Нет, что ты, нельзя. Как я могу пропустить четвертную контрольную?!

- Тогда иди и не бойся.— Базилио, устав от разговора, уже начал мыть лапки.

- Но я боюсь,— сказал Штирлицев.

- Тогда сиди здесь или иди домой.

Школа была совсем рядом. Штирлицев и Базилио слышали как прозвенел звонок на урок. Весь класс, наверное, уже сел за парты, приготовил тетради и ручки, а учитель написал на доске задание.

Отчаянию Штирлицева не было предела. Не было в тот момент на Земле человека, более несчастного, чем он. На глаза мальчика навернулись слезы.

- Слезами делу не поможешь,— сказал Васька.

- Слушай, Вася, а может быть вместе пройдем мимо собаки, а? — умоляюще попросил Штирлицев.

- Нет, и не проси даже. Я тебе, конечно, друг, но об этом даже не проси. Я этих псов на дух не переношу. Мне в апреле ротвеллер с улицы Карла Маркса клок шерсти прямо с затылка выдрал. И вообще... Так что иди один. Главное — не бойся. Все будет в порядке. Страх — он хуже смерти. А я к тебе вечером зайду, кефирчика вы­пьем.

Бедняге Штирлицеву ничего не оставалось больше делать. Он встал, взял рюкзак и мелкими шажками напра­вился к школе. Вскоре он заметил собаку. Она лежала на привычном месте, грызя какую-то кость. «Загрызла, наверное, прохожего какого-то»,— подумал в ужасе Аполлон. Он остановился как вкопанный. Завидя его, со­бака, как обычно, вскочила и угрожающе зарычала. Штирлицев отошел было на несколько шажков назад, но затем сделал несколько крупных шагов навстречу собаке. Он шел все быстрее и быстрее, а в голове стучали слова Базилио: «Главное — не бойся, главное — не бойся, главное — не бойся!»

Так незаметно для самого себя он прошел мимо собаки! Уже почти подойдя к школе, он словно очнулся от сна

—      так велико было его напряжение. Штирлицев оглянулся — собака спокойно лежала и грызла кость. Она не тронула его. Она даже не обратила на него внимания.

«Страх — хуже смерти»,— вспомнил Штирлицев слова кота Васьки через сорок минут, сдавая вы