Теория личности и другие психологические теории

Наше обсуждение привело нас к заключению, что теория личности должна содержать ряд допущений относительно человеческого поведения вместе с правилами, по которым эти допущения связываются с определениями, что позволяет осуществлять их взаимодействие с эмпирическими или наблюдаемыми событиями. Здесь уместен вопрос о том, отличаются ли в отношении этих определений теории личности от других теорий. Ответ полезно начать с различения двух видов психологической теории.

Очевидно, что некоторые психологические теории готовы к тому, чтобы рассматривать любые поведенческие явления, важные с точки зрения регуляции человеческого организма. Другие теории жестко ограничены теми поведенческими проявлениями, которые возникают в определенных тщательно прописанных условиях. Такие теории проявляют интерес к ограниченным аспектам человеческого поведения. Теории, которые пытаются иметь дело со всеми важными поведенческими феноменами, могут быть рассмотрены как общие теории поведения; те же, что ограничивают свои интересы определенными типами поведенческих явлений, называются частными теориями.

Очевидно, что теории личности подпадают под первую категорию: это общие теории поведения. Простое наблюдение позволяет отличить теории личности от других психологических теорий. Теории перцепции, слуховой чувствительности, механической памяти, моторного научения, различения и множество других психологических теорий являются частными с точки зрения их объема и широты. Они не претендуют на статус общей теории и удовлетворяются развитием представлений, пригодных для описания и предсказания в ограниченной сфере поведенческих явлений. Теории же личности рискуют рассматривать явления самой разнообразной природы постольку, поскольку те обладают для индивида функциональной значимостью.

Остается вопрос, существуют ли такие общие теории поведения, которые обычно не относятся к теориям личности. Например, такой вопрос возможен в отношении теории мотивации, которую можно счесть общей теорией поведения, не относя к теориям личности. На самом же деле, если теория имеет дело исключительно с мотивационными процессами, она общей теорией не является, хотя фактически те теории, которые обычно обозначаются как теории мотивации, являются также и теориями личности – например, психоанализ, гормическая психология, теория Мюррея (Murray, Н. А.). Как мы скоро выясним, те разделы теорий личности, которые связаны с мотивацией, имеют главное значение. Таким образом, если теория имеет дело только с мотивацией, – это частная теория; если же она охватывает более широкий круг явлений, то это один из типов теории личности.

Аналогичный вопрос возможен в отношении теории научения, которая в некоторых случаях может быть удачно обобщена так, что составит общую теорию поведения. Это действительно особый случай и, как мы в подробностях увидим далее, ряд теоретиков попытались так обобщить теории научения, что они по своей широте оказались сопоставимы с любыми другими общими теориями поведения. В таких случаях теория научения перестает быть просто теорией научения и становится теорией личности или, если угодно, общей теорией поведения. Правда, такие генерализованные модели имеют определенные отличительные черты, напоминающие об их истоках, но по интенции и логическим свойствам не отличаются от других теорий личности.

Эта смесь теорий, пришедших из зоолаборатории, и теорий, берущих начало в терапевтическом кабинете, многим может показаться слишком искусственной. Однако, если мы обсуждаем теории с точки зрения их направленности и общей структуры, а не в плане их истоков и особенностей конкретных допущений в отношении поведения, ясно, что любая общая теория поведения стоит другой. В этом смысле все общие теории поведения являются теориями личности и наоборот. Внутри этой большой группы теорий можно, разумеется, провести много различий, и в последующих разделах мы рассмотрим ряд признаков, по которым теории личности могут различаться или сопоставляться. На этой основе можно создать множество классификаций и выделить множество групп.

Сравнение теорий личности

Очевидно, что при рассмотрении столь многочисленных и сложных образований, каковыми являются теории личности, выявляется много характеристик, по которым их можно сравнивать и различать. Здесь мы обозначим лишь некоторые наиболее важные, чтобы создать основу для суждений о том, какие обобщения – с точки зрения состояния современной теории личности – достойны внимания. Рассмотрение этих параметров позволит нам также определить вопросы, в основном возникающие перед теоретиком личности, и особенности принимаемых им решений. Естественно, эти атрибуты подразделяются на те, что связаны с формальной адекватностью, и те, что отражают сущностную природу теории.

Формальные признаки

В данном разделе нас интересует, насколько адекватно разработана и представлена структура теории. Каждое из этих качеств окружено некоторой оценочной аурой, так как они представляют собой известный идеал, и чем ближе к нему теория, тем эффективнее ей можно пользоваться.

Огромное значение имеет вопрос ясности и точности. Это – вопрос о том, насколько ясно и четко представлены допущения и основные понятия, составляющие теорию. В определенных случаях теория может быть представлена в терминах математической нотации, с четкой дефиницией всех терминов, за исключением базовых, так что соответствующим образом подготовленный человек может пользоваться теорией, почти избегнув двусмысленностей. При таких условиях различные люди, независимо друг от друга пользующиеся теорией, придут к схожим формулировкам или дериватам. На другом полюсе мы обнаруживаем теории, представленные столь интенсивным напором ярких и сложных описаний, что пользующемуся теорией весьма трудно почувствовать уверенность относительно того, с чем он столкнулся. При этом маловероятно, чтобы независимые пользователи теории пришли к сходным формулировкам или дериватам. В ходе нашего продвижения станет ясно, что нет теории личности, приближающейся к идеалу математической нотации; но даже согласившись на свободное использование вербальных описаний, мы обнаруживаем существенные различия между теориями личности в том, насколько ясно они представлены.

Следующий вопрос заключается в том, насколько хорошо теория соотнесена с эмпирическими феноменами. Здесь мы говорим о четкости и практичности определений, предназначенных для перевода теоретических представлений в процедуры измерения. На одном полюсе оказываются теории, предписывающие относительно точные оценочные операции для измерения каждой эмпирической величины, в то время как в других случаях допускается, что приписывание наименования само по себе достаточно как операция определительная.

Быть может, именно здесь уместно вновь подчеркнуть наше убеждение в том, что все проблемы формальной адекватности сводятся к вопросу, какие эмпирические исследования порождает теория. Несмотря на то, что теория может быть неразвернутой и неясной, а синтаксис и эмпирические дефиниции – неадекватными, следует признать, что если теория повлияла на важные сферы исследования, она прошла критические испытания. Таким образом, главным вопросом, отметающим все проблемы формальной адекватности, является вопрос о том, насколько важные исследования породила теория. Правда, нелегко договориться, что значит "важное исследование" – хотя бы потому, что оценка во многом будет определяться теоретической позицией оценивающего. Правда и то, что не всегда легко сказать, какой именно процесс привел к тому или иному конкретному исследованию, а следовательно, трудно оценить порождающую роль теории. Несмотря на это, между теориями личности существуют очевидные различия в том, насколько они нашли воплощение в представляющих общий интерес исследованиях.

Сущностные признаки

В то время как формальные признаки, описанные нами только что, представляют нормативные или оценочные стандарты, на основе которых возможно сравнение теорий, признаки, о которых пойдет речь сейчас, не оценочны. Они нейтральны в плане "хорошо или плохо" и просто отражают входящие в состав теории конкретные допущения относительно поведения.

Естественно, что содержательные различия между теориями личности отражают основные проблемы, существующие в этой области. Соответственно, на последующих страницах мы не только выделим параметры, на основе которых можно осуществлять содержательное сравнение теорий личности, но и обозначим основные альтернативы, стоящие перед теоретиком в этой сфере. Этот раздел может быть назван "Основные вопросы современной теории личности".

Еще до появления психологии возник вопрос о том, можно ли считать поведение целенаправленным или телеологичным. В некоторых теориях поведения возникла модель индивида, важнейшими сторонами которой выступают целеустремленность, намерение, поиск. Другие теории допускают, что поведение может адекватно рассматриваться без обсуждения цели и намерений, они признаются неважными. Такие теоретики полагают субъективные элементы – такие, как цель и намерение, эпифеноменами, сопровождающими поведение, но не играющими определяющей роли в побуждении. В целом теории, сводящие к минимуму значение цели, считаются "механистическими", хотя этот термин ныне выглядит унизительным, что нежелательно, коль скоро мы просто обсуждаем проблемы теоретического выбора.

Другой старинный спор касается относительного значения сознательных и бессознательных детерминант поведения. В старой форме этот вопрос формулируется в плане относительной рациональности или иррациональности человеческого поведения. Термин "бессознательное" используется здесь просто для обозначения тех детерминант поведения, о которых индивид не знает и которые неспособен осознать вне специальных условий. В этом плане теории личности различаются – от тех, которые открыто отказываются принимать в расчет бессознательные детерминанты поведения или же отрицают само существование этих детерминант, до тех, в которых они считаются важнейшими и сильнейшими детерминантами поведения. Промежуточное место занимают теории, в которых бессознательным детерминантам приписывается главная роль при рассмотрении индивида с аномальной или нарушенной психикой, при этом утверждается, что основными движущими силами здорового индивида выступают осознанные мотивы.

Проблема относительного значения гедонизма, награды или эффекта также в течение веков занимали исследователей человеческого поведения. В ранних формулировках, в частности, у утилитаристов, Бентама и Д. С. Милля, она была поставлена как вопрос о том, мотивирован ли человек изначально поиском удовольствия и избегания боли. В современной форме это "закон эффекта". Согласно этому закону, сохраняются или усваиваются только те реакции, которые сопровождаются наградой или подкреплением. В любом случае, это вопрос о том, насколько важны награда и подкрепление в качестве детерминант поведения. Вновь мы сталкиваемся с тем, что теории варьируют от тех, для которых признание решающей роли награды или подкрепления является основным допущением, до тех, что минимизируют значение награды или подводят ее действие под иные теоретические принципы.

Если для одних теоретиков сердцевиной их теории является закон эффекта, то для других главное значение приобретает принцип ассоциации (смежности). Эти теоретики считают, что сопровождающая реакцию точная стимульная конфигурация более важна, чем следующая за реакцией награда или эффект. Иначе говоря, к научению ведет одновременное или почти одновременное появление стимула и реакции, а не награда или подкрепление, следующие за реакцией. Очевидно, что эти принципы не обязательно исключают друг друга, и, как мы увидим, есть теоретики, в рамках единой теории отводящие обоим принципам главную роль.

Теории личности фундаментально различаются по тому, насколько пристальное внимание уделяется процессу научения. Некоторые теоретики личности видят в понимании процесса научения ключ ко всем феноменам поведения, тогда как для других проблема научения – важная, но второстепенная. Хотя ни один теоретик личности не отрицает важности научения, мы видим, что некоторые из них предпочитают обращаться скорее к приобретениям или следствиям научения, а не к самому процессу. Проблема, таким образом, оказывается пунктом разногласий между теми, кто поставил целью исследовать в первую очередь процесс изменения, и теми, кого интересуют стабильные структуры или приобретения личности в данное время.

Теории, концентрирующиеся на процессе научения либо на личностной организации (структуре), противопоставляются почти явно; к этому близко противопоставление теорий, направленных на анализ и описание содержания поведения, и теорий, преимущественно рассматривающих общие принципы и законы, на основе формального анализа. Проблема главным образом заключается в том, уделяют ли теоретики основное внимание конкретным деталям опыта и поведения или же их преимущественно интересуют широко распространимые общие принципы. Характерно, что, чем абстрактнее теория, тем меньшее внимание она уделяет содержанию и конкретным деталям поведения.

Старым, как мысль человеческая, является вопрос относительной важности генетических или наследственных факторов в детерминации поведения. Почти никто не станет отрицать влияние наследственности на поведение, но многие теоретики драматическим образом пренебрегают значением этих факторов, настаивая на том, что главные феномены поведения могут быть поняты без обращения к биологическим и генетическим феноменам. В Америке роль наследственных факторов в целом принижалась в пользу определенных "концепций среды", однако существуют значительные различия в том, насколько и как явно теоретики стремятся учитывать генетические факторы.

Еще один момент существенных различий между теориями личности – отношение к значению опыта ранних периодов развития человека. Вопрос заключатся в том, приписывает ли теория стратегическое и критическое значение событиям младенчества и детства, по важности несопоставимое с событиями последующих этапов развития. Как мы увидим, есть теории, усматривающие в событиях самых ранних лет ключ ко взрослому поведению, в то время как другие вполне определенно утверждают, что поведение можно понять и оценить исключительно исходя из событий сегодняшнего дня. С этим вопросом соотносится то, насколько автономной, функционально отдельной от предшествовавшего опыта считают теоретики структуру личности. Для одних теоретиков понимание поведения с точки зрения факторов, "действующих теперь", не только возможный, но и единственно оправданный путь. Для других понимание настоящего всегда отчасти связано с некоторым знанием о событиях прошлого. Естественно, сторонники взгляда в настоящее убеждены в функциональной независимости личностной структуры от частных моментов прошлого, в то время как подчеркивающие значение прошлого или раннего опыта не так убеждены в свободе структур, существующих в настоящем, от влияния прошлых событий.

С предыдущим вопросом тесно связан вопрос о непрерывности или прерывности поведения на различных стадиях развития. Большинство теорий, обращенных к процессу научения и/или значению раннего опыта, склонны рассматривать индивида как непрерывно развивающийся организм. Структура, наблюдаемая в определенный момент времени, определенным образом соотносится со структурой и опытом, возникающими в более ранний момент. Другие же полагают, что организм в своем развитии проходит стадии, относительно независимые и функционально отдельные от предшествующих. Последняя точка зрения может привести к построению существенно различных теорий детского и взрослого поведения.

Основное различие между теориями личности заключается в их отношении к холистическому принципу. Иными словами, считается ли возможным абстрагироваться и осуществлять анализ таким образом, чтобы в данное время или в данном конкретном исследовании подвергалась изучению лишь малая часть индивида? Те, кто занимает холистическую позицию, считают, что поведение может быть понято лишь в контексте, то есть целостная функционирующая личность вместе с важными фрагментами ее окружения должны рассматриваться одновременно – лишь в этом случае исследование будет плодотворным. Другие теории принимают положение, согласно которому сама природа науки и исследования требует анализа, и представители такой позиции обычно не высказывают особого отношения к нарушению принципа целостности при рассмотрении организма, что часто происходит при "частичных" исследованиях.

Представление о целостности индивида и среды может существовать в двух различных формах. Первая обычно обозначается как "организмическая позиция". Главный упор здесь делается на взаимосвязь всего, что совершает индивид, на тот факт, что каждый человеческий акт может быть понят только на фоне других актов. Смысл не только в том, что все поведение человека с необходимостью взаимосвязано и не поддается методам анализа; здесь также налицо интерес к органическим основам поведения. Следовательно, определенное поведение следует рассматривать в свете других поведенческих актов, равно как и в свете сопутствующих физиологических и биологических процессов. Все поведение личности и биологическое функционирование составляет органическое целое и не может быть понято по частям.

Вторая холистическая позиция обычно связана с понятием поля. Эта теория соотносится в первую очередь с идеей сложного единства между данным поведенческим актом и средой, в которой он возникает. Попытка понять данную форму поведения безотносительно к "полю", в котором она возникает, оборачивается потерей огромной доли существенных факторов. Хотя поведение частично обусловлено внутренними детерминантами, существуют силы, действующие на человека извне. Им можно воздать должное лишь при полном рассмотрении значимого окружения индивида. Теоретики, подчеркивающие значение "поля", часто склонны сводить к минимуму значение наследственности и ранних этапов развития. В этом нет логической необходимости, но на практике большинство теоретиков – сторонников идеи среды подчеркивают роль скорее настоящего, чем прошлого, и больше интересуются тем, что находится "вне", а не "внутри" индивида.

С проблемой холизма соотносится вопрос об уникальности или индивидуальности. Некоторые теории настаивают на том, что каждый индивид и, по сути, каждый акт уникален и неповторим. Подчеркивается, что всегда существуют явные и важные отличия, выделяющие поведение любого конкретного индивида из поведения остальных. В целом приверженец полевой или организмической точки зрения также подчеркивает уникальность. Это естественно: если вы расширяете контекст, который нужно принимать во внимание в связи с каждым поведенческим явлением, оно обретает так много граней, что поневоле будет явно отлично от остальных. Некоторые теоретики принимают факт уникальности каждого индивида, но при этом полагают, что уникальность объясняется различиями в организации одних и тех же основных переменных. В других теориях утверждается, что невозможно даже сравнение на основе общих переменных, так как это искажает уникальность индивидуальности. Теории личности варьируют от тех, в которых уникальность специально не упоминается, до тех, где она становится главным допущением.

С вопросом о холизме и уникальности тесно связан вопрос о широте единиц анализа поведения. Теоретики – относительные или абсолютные холисты – предпочитают анализировать поведение только на уровне целостной личности, в то время как другие используют конструкты различного уровня определенности и детальности. Иногда это обозначается как выбор между молярным (общим) и молекулярным (специфическим) подходами к изучению поведения. На одном краю этого континуума находится теоретик, считающий, что поведение следует анализировать в терминах рефлексов или специфических навыков; на другом – тот, кто не желает рассматривать поведение на уровне более молекулярном, чем целостная функционирующая личность.

Некоторые теории личности проявляют главный интерес к механизмам саморегуляции, обусловливающим устойчивое или уравновешенное психическое состояние. В таких теориях в качестве одного из наиболее важных и характерных аспектов человеческого поведения рассматривается действие гомеостатического механизма. Этот процесс понимается как автоматическая жизненная тенденция, располагающая индивида к установлению единства, интеграции или психологического равновесия по аналогии с физиологическим механизмом, контролирующим жизненные функции, такие, как температурный контроль, гормональная секреция. В целом теории, делающие акцент на изменении и процессе научения, не фокусируются на тенденции организма к самокоррекции, возвращающей его на предыдущую стадию равновесия и адаптации.

Мы обнаружили, что некоторые теоретики личности выстраивают свои представления вокруг идеи психологической среды или субъективной системы отношений. Подчеркивается особо, что физическая реальность и происходящие в ней события могут влиять на индивида, только будучи восприняты и прожиты. Таким образом, детерминантой поведения является не объективная реальность, а то, как она воспринимается индивидом и какие смыслы ей придаются. Именно психологическая – не физическая – среда определяет то, как будет реагировать индивид. Существуют противоположные теоретические позиции, полагающие, что стройную теорию поведения нельзя построить на зыбких песках субъективных отчетов или сложных заключений, необходимых, чтобы извлечь "смыслы" физических явлений. В таких теориях утверждается, что большего прогресса можно достичь тщательным выявлением индивидуальных различий в том, как переживается одно и то же объективное событие, и рассмотрением отношений, включающих внешние и наблюдаемые события.

Следующее различие между теоретиками личности относится к тому, считают ли они необходимым вводить представление о "Я-концепции". Для ряда теоретиков наиболее важным атрибутом каждого человека является образ самого себя, и процесс самовосприятия часто рассматривается как ключ к пониманию загадок поведения отдельного человека. Есть иные теории, где такое понятие не используется и самовосприятию не придается большого значения.

Между теоретиками личности существуют важные различия по тому, насколько явно подчеркивается значение культурных детерминант или детерминант группового членства. В некоторых теориях этим факторам отводится ведущая роль в организации поведения и контроле за ним; в других выделяются почти исключительно детерминанты, независимые от общества или культуральных групп, к которым принадлежит индивид. Приверженцы организмического подхода, как правило, принижают роль групповых детерминант, в то время как сторонники идеи поля с большим пониманием относятся к идее социокультурных или групповых детерминант поведения. Крайний пример этой позиции, обычно обозначаемый как культуральный детерминизм, можно найти в работах антропологов и социологов, хотя и психологи-теоретики существенно различаются в отношении к этому вопросу.

С вопросами наследственного и культурального детерминизма связан более общий вопрос о том, насколько явно теоретики личности стараются соотнести свои теории с теориями и эмпирическими исследованиями в рамках смежных дисциплин. Это может быть рассмотрено как проблема междисциплинарных связей. Некоторые теоретики при описании поведенческих феноменов вполне удовлетворяются использованием психологических понятий, уделяя мало внимания (или совсем никакого) смежным дисциплинам. Другие полагают, что психологическое теоретизирование должно во многом опираться на формулировки и открытия, совершенные в других дисциплинах. "Ориентированные на других" теории личности можно четко разделить на два типа: ориентированные на естественные науки (биология, физиология, неврология, генетика) и ориентированные на социальные науки (социология, антропология, экономика, история).

Теории личности во многом различаются по тому, сколько в них используется понятий для обозначения мотивов. В некоторых случаях для обозначения мотивов, лежащих в основе поведения, оказывается довольно одного или двух понятий, в других число гипотетических мотивов очень велико, а в некоторых теориях – безгранично. Велики различия и в том, какое внимание уделяется первичным или врожденным мотивам в противоположность вторичным или приобретенным. Кроме того, некоторые теории содержат подробную картину процесса развития мотивов, их происхождения и приобретения, тогда как в других этому уделяется мало внимания.

С многообразием мотивов, рассматриваемых теорией, тесно связано предпочтение тому, что Олпорт назвал "простыми и суверенными механизмами" в противовес плюралистичным механизмам. Основная проблема заключается в том, возможно ли понять поведение на основе одного всеохватывающего принципа (например, закона эффекта, функциональной автономии, стремления к первенству) или же, чтобы пролить свет на человеческое поведение, необходимо использовать множество соотносимых принципов. Как мы увидим, современные теории личности существенно различаются по тому, насколько они взывают к множественным механизмам.

Следующий пункт разногласий между теориями личности – мера обозначения нормативных аспектов поведения. Некоторые теоретики дают обширное описание позитивных или идеальных компонентов личности, тогда как другие ограничиваются объективным или фактическим описанием, без попытки обозначения положительного или отрицательного или даже нормального и аномального. Некоторых теоретиков занимает описание зрелой или идеальной личности, в то время как другие с неохотой относятся к одним формам регуляции как к более высоким, чем другие.

Некоторые теории личности возникли на базе изучения аномального или патологического поведения, и чрезвычайно важны для описания такого поведения. Другие теории и теоретики сосредоточены на проблемах нормального или сверхнормального поведения. Очевидно, теории, вышедшие из психиатрической клиники, консультативных центров или терапевтических учреждений могут больше сказать о девиантном или аномальном поведении, а те, что основаны на изучении детей и студентов, более дескриптивны и репрезентативны для относительно нормального уровня личности.

Наш перечень параметров, по которым можно сравнивать теории личности, завершен, но мы надеемся, что читатель не выбросит теперь его из головы. Этот очень краткий путеводитель может стать гораздо содержательнее и значительнее, если сказанное будет приниматься во внимание в процессе чтения глав, посвященных отдельным теориям личности. Станет ясно, что большинство отличительных черт каждой теории возникло при решении тех проблем, которые мы только что затронули. В заключительной главе мы вновь обратимся к этим параметрам, уже в свете отдельных теорий, коих читатель к тому моменту узнает множество.

Мы закрываем вводную дискуссию и можем перейти к главному содержанию этой книги – самим теориям личности. Что касается того, что читатель должен удержать из уже сказанного, то пусть это будет просто впечатление о том, что теории личности представляют собой попытки сформулировать или представить важные аспекты человеческого поведения и что о плодотворности этих попыток можно судить по тому, эффективны ли они были (и насколько) как стимулы, побуждающие к исследованию.

 

2.