Энергия деталей в инсценировке

  В течение своей жизни мы смотрим в театрах огромное количество спектаклей, которые рождают у нас смех, слезы, страх, ненависть и т.д. Что заставляет нас эмоционально воспринимать этот процесс? Какими средствами драматурги, режиссеры добиваются у зрителей стрессовых ощущений?

    Ответ лежит на поверхности – детали. В учебных заведениях нас учат, что в искусстве актера самое главное подтекст, который таится в глубине диалогов, монологов, но это все по существу слова, литературная основа пьесы, роли, и придумать его, сидя за столом, не проблема. А вот придумать хорошую деталь в роли – это не просто.

      Помните в руках Гамлета флейту, и его разговор с друзьями:

- Сыграйте, друзья, на флейте!

- Не можете.

- Да это же проще простого. Здесь дуете, а здесь зажимаете.

- Не умеете.

- Почему?

- Не учились.

- Ага, на деревянной дудке не можете! А на мне думаете, можно играть?

      Представьте это сцену без флейты. Один разговор. Флейта – как деталь, она усиливает значение диалога.

      Главное, что поражает нас – это действия, а не слова. Главное то, что мы видим, а не то, что мы слышим. Деталь в инсценировке – инструмент действия героя. Диалоги в инсценировке могут быть отличными или немного хуже, это не определяет их энергию и класс. Для справки: соотношение действий и слов в инсценировке не должно превышать пропорцию один к четырем: 75 % действий, понятные визуально, без комментариев, 25 % слов, поясняющие мотивы поведения. Такое соотношение гарантирует вовлечение зрителя в мир событий. Это, значит, придумывайте действия, слова приложатся.

      Детали инсценировки – это гигантское сообщество – это и сам актер, его костюм, реквизит, декорации, обстоятельства среды существования, атмосфера и ее эмоционально ощутимая сущность. Это то, что создает в инсценировке жизненную правду, они делают все происходящее более убедительным. Это наше профессиональное оружие в борьбе с общими разговорами об искусстве театра.

       Кажется, что детали инсценировки – это его визуальная оболочка, дизайн, его одежда. Нет, они содействуют развитию сюжета, истории, помогают зрителю понять «зерно» характера и образа спектакля. Создать деталь в инсценировке – это развить психологию воздействия персонажей в конфликте, лишив героев детали, значит повесить все проблемы на драматургию, слова, часто, чтобы снять с себя ответственность, мы указываем на партнера: «он так сказал». Поэтому вместо визуального облика событий, мы видим на сцене говорящие головы. В жизни мы говорим: «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

      Работая над инсценировкой, мы должны глубоко знать подробный мир нашего произведения в конкретных деталях, без этого мы обречены на клеше, стереотипы. Трансформируя детали в художественно образные структуры, мы создаем оригинальный и неповторимый мир сценического произведения.

    Мир спектакля должен быть заполнен деталями, у каждой детали должно быть свое место в развитии истории, и относиться к ним нужно, как к партнеру, поскольку детали имеют свою логику и последовательность в действии.

      Создавая инсценированное произведение, мы обычно работает в трех логиках: 1) казуальная логика;

           2) диалектическая логика;

           3) антилогика.

     И так, казуальная логика – это логика причинных связей. Каждое действие должно иметь свою причину и быть причиной следующего действия.

     Нехитрый ритуал животных потребностей человека и его биологический процесс связан с казуальной логикой. Но сложный мир духовной жизни тоже имеет свои причины, как правило, они спрятаны в подсознании человека, спутаны в его размышлениях и мыслях.

      Система Станиславского дала метод, как выявить причины и составить из них ясные неразрывные цепочки поведения героя в конфликте. Станиславский сделал ключевым моментом видимое действие. Они всегда построены по принципу причинной казуальной логики, поэтому актерам и зрителям легко ориентироваться в невероятно сложных ситуациях.

     Поэтому система имеет огромное значение, успех и признание во всех мировых школах театрального искусства.

      Диалектическая логика – это столкновение противоположностей, вследствие чего рождается понимание художественного мира реальности, выраженное через образный метафорический символ сцены.

      Диалектическая логика заставляет нас ассоциативно воспринимать действенный мир сцены, казуальная логика наоборот, рассказывает последовательность действий. Что значительнее – выбирайте сами. Но я убежден в одном, что в профессии режиссера важно не только уметь работать с актерами, но и владеть законами художественно-изобразительного мира сцены, т.е. законами сценографии. Таким образом, диалектическая логика – это образная логика, она таит в себе энергию образного видения инсценировки.

        Действия, события, которые показываются в диалектической логике, обязательно нуждаются в деталях, чтобы прояснить эмоциональную жизнь персонажей.

         И последняя, третья логика – антилогика. Это логика случайностей, нелепостей и совпадений. Они как процесс внутренних противоречий в истории инсценировки, но в ней есть аромат жизни так необходимый для творческого человека. Яркий пример антилогики – поступки и поведение героев драматических произведений, А.П. Чехова, Л. Андреева, Сухово-Кобылина и т.д. Это вершина драматургии, и нам есть к чему стремиться.

        Когда мы придумываем что-то, создаем вокруг своей выдумки маленький мир, где действуют наши законы, торжествует наш порядок, показаны наши враги. Сюжет – это озеро порядка в океане хаоса жизни. Немного случайностей  лишают этот придуманный мир зарегулированности и создают аромат новизны в инсценировке, как кислород для жизнедеятельности. Случайность в деталях взрывает в нашем рассказе историю извне. Она как бы подтверждает, что рядом с историей бурлит независимая от нее жизнь.

        Но случайность – опасное оружие, она, как правило, находится в сложном балансе с закономерностью. В начале истории случайность желанна и почти обязательна. Затем она должна быть вовлечена в логику истории. Чем ближе к финалу, тем ей меньше места в процессе развития действий. В кульминации инсценировки действуют только закономерности. Случайность в кульминации хороша, если она ошеломляет нас на пути к катарсису. Случайность в кульминации может раскрыть нашу беспомощность, как художника, режиссера. Наша обязанность контролировать ее.

        Для того, чтобы создать атмосферу сцены, необходимо много деталей. У них есть одно неприятное свойство – они растворяются в сцене, чтобы они стали заметными, их надо активизировать, дать определенную роль.

        Только тогда появится ощущение жизненной правды в художественном мире образом и страстей.