А - а-а-а-а-а.

А» - Алиса в стране чудес

 

Однажды я решила позаниматься спортом, то есть подняться на пятый этаж по лестнице. «Какая я спортивная!» - думала я, прыгая через две ступеньки. Я открыла дверь пятого этажа и, как обычно, пошла прямо, в свой номер.

Но моего номера не было. Я поискала во всем коридоре, но своего не нашла. Исчез.

Я вызвала лифт.

В кабине уже стоял какой-то дядя в черном костюме с галстуком. Я нажала на пятый этаж, но лифт даже двери не закрыл.

- Извините, - спросила я, - Как попасть на пятый?

Дядя многозначительно на меня посмотрел.

- Ты уже на пятом.

- Но это не тот пятый!

- Других нет, - улыбнулся дядя.

- Есть! Я на нем живу!

Дядя вздохнул сочувственно. Я безнадежно нажала кнопку «фойе».

Лифт открылся. Дядя вышел, а я поехала на пятый.

Я, как обычно, пошла прямо. И, представьте, мой номер был здесь! Он появился как по волшебству. Я забежала в комнату и до конца дня не выходила – вдруг снова исчезнет?

На следующее утро я отправилась в «портал».

Я открыла дверь пятого этажа и, как обычно, пошла прямо. И что же? Его не было!

Из-за двери вышла девочка из моей команды.

- Почему ты ищешь свой номер в соседнем коридоре?

Тут до меня дошло. Идти прямо от лифта и прямо от лестницы – разные вещи…

Очень надеюсь, вы будете умнее, чем я.

 

Н» - НИИЧАВО

 

НИИЧАВО – здание со странным названием, внешностью и внутренностями.

Здание похоже на огромного крокодила. Он выползает из Черного моря и собирается нырнуть в пруд. Главный вход расположен со стороны хвоста.

Входя в крокодила сзади мы после небольшого коридора, как известно, попадаем в желудок. Температура в желудке крокодила практически равна температуре на улице, ведь крокодилы – холоднокровные животные. В зале-желудке целая куча дверей. Они ведут в дополнительные желудки крокодила: ведь у него столько еды каждый день, надо уместить.

Зал-желудок крокодила таинственно переливается радугой, бесформенные блики-хамелеоны ползут по стенам. По форме стены напоминают футбольную сетку, в которую забили несколько огромных мячей.

А по ночам НИИЧАВО фиолетово-оранжевым пятном отражается в пруду.

 

 

К» - Крыша

 

Я проснулась в 5 утра. Долго соображала, где я. Мои соседи еще спали, скомкав одеяло и себя.

Вчера вечером я не разглядела ни гор, ни моря – только фонари, пальмы и огромная, фиолетовая змея – Сириус.

В узкую щель между серыми шторами пробивался яркий серебряный свет. Я осторожно встала. Сейчас, спустя пять лет, я увижу Кавказ… Мне было почти плохо от восторга. Я просчитала «три, два, один…» и раздвинула шторы.

Я увидела крышу.

Крыша была круглая, серая, недоделанная. По ней ползали рабочие в рыжих касках. К крыше были приделаны какие-то крутилки, похожие на белую трубу с вертящейся круглой «головой» сверху.

Я вздохнула и пошла спать.

 

А» - Аромат

 

Холодные горы в тумане.

Запах навоза, хвои

И одинокого одуванчика.

 

Максимова Анна, Л2.

А – аэрофобия.

Разрывая пространство, самолёт выкатывается на взлётную полосу. С каждым метром я всё ближе к конечной цели своего путешествия. От осознания этого и ещё совсем немного от скорости захватывает дух. Слева от меня мелькают сумасшедшие огни. Корпус судна трясёт от напряжённой работы двигателей, а меня - от преждевременного страха, паники и ужаса перед взлетающей железной коробкой. Пусть конечная станция и называется «Сочи. Сириус. Счастье», но путь к ней сложен. Я разрывалась. Хотелось зажмуриться и одновременно с этим, не отрываясь, смотреть в мерцающую пустоту иллюминатора. Вот-вот, как мне кажется, мы оторвёмся от земли, не в эту секунду, так в другую. Но до этого момента, казалось, пройдёт целая вечность. Соседка схватила меня за руку. Кажется, так держатся друг за друга только перед концом света, когда всё уже потеряно и надежды больше нет. А самолёт вдруг останавливается, обрывает струнку напряжения внутри меня. Вздох облегчения и ужаса. Разгон только ещё впереди.

Н – насморк.

Перед отправлением в «Сириус» я немного простудилась. И вирус путешествовал со мной вплоть до моего прибытия. Удручающее чувство. Это когда всю лекцию думаешь о том, где найти бумажные платочки. Это когда огонь жажды к знаниям гасится холодом слезящихся глаз. Буквы и мысли расплываются. Разъедает зависть к тем, кто вроде бы абсолютно здоров, но расстраивается из-за пустяков. Нет ничего хуже простуды, когда находишься на юге. Мысли охвачены болезнью, а не учёбой. Мозг впитывает микробов, а не знания. Это очень сильно мешает, заставляет чувствовать разочарование от смены и недовольство самой собой. Одновременно с этим все драматичные мысли пропадают, как только я оказываюсь на исцеляющем тёплом воздухе. Кстати, я привыкла к тому, что когда выходишь на улицу, чувствуешь прохладу. Здесь, в Сочи, наоборот. Каждый раз настораживает и доставляет особенную радость, от которой хочется бежать вприпрыжку и обнимать каждого встречного.

И – Интернет.

Вид гор непривычен для равнинного человека. С открытой обзорной площадки высотой в 2320 метров открывается завораживающая картинка. Голубая дымка далёкого тумана ретуширует горизонт, стирая границы между сиюминутным впечатлением и будущим. Я подумала о том, что было бы весьма необычно наблюдать этот пейзаж вживую и на экране смартфона одновременно. Также меня заинтересовал вопрос, получится ли запустить прямую трансляцию с Роза Пик. Лёгкое покалывание в пальцах при фразе «Вы в прямом эфире». Неловкие мурашки пробежали, когда случайные зрители утвердительно ответили на мой вопрос, идёт ли трансляция идеально, не тормозит ли. Недоумение затуманило голову. Как же так? Ведь на земле, где-то там далеко внизу, трансляции прерывались, обрывались – что угодно. Меньше всего я ожидала, что получится поделиться с кем-нибудь видом гор в режиме реального времени и в условиях стабильной сети.

Т – тону.

Эти волны не спеша шуршат, готовые принять бесстрашных в свои объятия. В них каждого приведёт болезненная поступь по крупному гравию. Как будто я снова в том возрасте, когда не умею ходить. И пробираюсь через воздух к заветной воде этим странным шагом, отклоняясь куда-нибудь при каждом движении. Стайки весёлых, опьянённых солнечным светом подростков. Они заражают своим примером. Я забыла обо всём, что было когда-то, уже готовая к тому, чтобы ощутить прикосновение тёплых волн. Настроение было слишком беззаботное, чтобы думать о волнах и потере опоры. Мгновенный поворот, разделение жизни на две половинки ракушки моментом вечности, в который я слишком просто могла умереть. Я не умею плавать. Вода накрывает, страшно открывать глаза, ведь тогда придётся увидеть солнце с непривычного ракурса, из-под тонкой плёнки воды над моей головой. Потом мне рассказали, что я что-то истерически кричала. Потом всё было в порядке. Но ощущение собственной хрупкости осталось.

А – азарт.

Я всё ещё помню ощущение обречённого одиночества в свой прошлый приезд в «Сириус» в ноябре 2016. Испуганная малышка, со случайно разбитым вдребезги планшетом и наивными глазами. Моя цель – за эту смену доказать самой себе, что я изменилась за это время, стала смелее, научилась брать от жизни всё. С наслаждением и азартом взлечу по лестнице вверх, покоряя Canvas и сердца окружающих меня людей. В каждое слово текста я готова вложить душу, открыться навстречу тем, кто хочет и способен меня понять. Ведь одиночество исходит исключительно от того, кто ставит на себе такое клеймо.

 

 

Анна Радунцева

А - Альманах.

Когда ты быстро бежишь, и вдруг приходится резко остановиться - ты не в силах сделать это враз. Ты обрываешь естественный и гармоничный ход Движения. Ты замираешь над бездной. И что лучше сделать в такой час – оглянуться и помедлить, полагаясь на привычки, предрассудки или всё-таки поддаться необузданному потоку?

Кто знает о счастье больше: прошлое или непредсказуемое, но требовательное будущее?

Я читаю "Торговку цветами», устремляюсь за светлой надеждой, которая напрашивается заглянуть в скромную судьбу Андре. Просчитываю, но просчитываюсь. Как когда-то я оторопела, взглянув на одну из сокрушительных строчек "Аси" И.С.Тургенева.
Мы - слепцы в тумане времени, ведь не соизмеряем на что способно время, если вовремя не отберем у него инициативу. Оно, как и наши слабости: нерешительность, ненастойчивость, неосмысленность поступка - тщательно скрывают угрожающую бездну под ногами.

Смотрите, пожалуйста, в оба.

Помедлите - можете сорваться.

 

Н - Не дадут.

Не дадут мне быть свободной горы. Посмотри на них. Они не скрываются за молочной пенкой тумана, за пудрой первого снега, а что-то скрывает ИХ откровенную свободу. Склоны обнажаются лучами солнца, их подсвечивает тень; даже скалы свои горы не прячут - садись на вертолет и смотри, завидуй.

Ты никогда не будешь вполне свободен. Ты стоишь в поле чистом. Доволен? Нет. Ты мыслишь, чувствуешь - тобой управляет свобода этого поля.

   Кружочки и завитки мыслей, которым позволено закручиваться любым образом в тени размышлений, никогда не выйти за пределы твоего тела в полной и очевидной форме выражения. Твои мысли, выраженные словами, как цветы могут и не прижиться в новой почве. И не смогут вполне.

Мог бы ты глядеть холодными вершинами вниз и вверх и оставаться настолько полноценным? Я - нет: не дадут мне быть свободной горы.

Н - Новичок.

... Мы стремительно поднимались в горы. Я взглянула на товарищей. Одна девушка крепко держалась за поручень; сосед слева много говорил, смотря на развязанные шнурки обуви. "В их ушах, наверное, шумит, и что-то давит в висках. Надо помочь". Я шутила, отвлекала ребят от небольших последствий подъема в горы, постепенно забывая, что у самой кружилась голова.

Важно, не позволять людям упустить шанс быть в царстве Поднебесья из-за страхов. Важно - помочь.

Гондола легко покачивалась на поворотах:

— Это турбулентность.

Все улыбались. "Наступит время, и я свяжу жизнь свою с авиацией. А сегодня я – новичок.»

А - А как оно там…?

Я точно знаю, что жизнь не останавливается для места, из которого мы вдруг уезжаем. Жизнь справляется вполне успешно и без нас.

Это особенно заметно, когда летишь самолётом. Гениальная птица проносит тебя сквозь тысячи километров, сквозь часовые пояса, возможности, оставляя твой дом и привычки.

   Начинается посадка, я слабо тереблю складки рубашки, думаю: «а как оно там без меня?». Люди улыбаются, бензин горит – механизмы работают?

 

 

Мария Паладич

М - момент

Наслаждатьсякаждыммоментом в "Сириусе", цеплятьсязалюбуювозможность.Читатьлюбимуюкнижку в свободныеминуты, всегдаулыбатьсяпрохожим, везде и всюдуносить с собойблокнот и ручку.Восхищатьсялюдьмивокруг, восхищатьсясобытиями, встречами.Творить, дружить и мечтать.

А - абзац

Какучили в начальнойшколе, двапальчикаотначаластраницы - краснаястрока.А затемабзац.Каждыйабзац - новаямысль, новаяидея.Иногдастрочкивнезапноскладно и правильновозникают в голове,аиногдаихнужноискать. Ходишьпокомнатеизстороны в сторону и думаешь, подбираешьслова, какбусинки в ожерелье.Каждыйновыйабзац - частьменя, которой я даюсвободу.

Р - радушие

Комната 5003 музыкальная.Вселюди в ней, заисключениемменя, чарующепоют и играютнагитаре.Поэтому к нам в комнатучастоприходятдругиеребята, и в этотмоментоткрываетсяпрекраснаярадушнаяатмосфера. Самыечудесныепесни - этопесни, спетыенастихиребятвокругменя. Некоторыеизних я ужевыучиланаизусть, представляете?Шторыплотнозакрыты, и комнатугустымжелтымсветомосвещаетодналишьлампа.Я неумеюпеть, я тихомурлычусебеподносмоилюбимыепесни и понимаю, чтосчастлива.

И — июнь

 — А какаяпогода в Кирове?

— Утромхолодно, пасмурно, а надеревьяхначинаютжелтетьлистья. Я ношуветровку и свитер.

Такнепривычносевернойдевочкенадевать в сентябрелегкоелетнееплатье и босоножки.Я жмурюсьотсолнца, босыминогамихожупогорячейгальке, плаваю в соленом и теплом, какпарноемолоко, море, словносейчасиюнь.

 

        

Я — яркий

Ведьтолькодетямнравятсяфейерверки?Когдаимговорят: «Смотри, салют!»,ониподбегают к окнам, тянутсянацыпочках, чтобыразглядетьегозакрышамидомов. Наверно, я в душеещёребенок.«Перваядискотека в «Сириусе» всегдасамаяоживленная, еёнельзяпропустить» - слышалосьповсюду.Нонананей я бессовестноскучала и поэтомуоченьчастовыходиланаулицу, чтобыподышатьсвежимтеплымвоздухом.И когдастемнело, в небеначалимигатьфейерверки.Я сидела у пруда и смотрелананих, несводяглаз.Такогофейерверка я невиделаникогда: обыкновенноонбеспорядочный, искрылетят в разныестороны, словновода в фонтане. Этотфейерверкбылпохожнапушистыеголовкиодуванчиков, разноцветныхяркиходуванчиков.Иходинаковокруглыеголовыпоявлялись в небе, светили и умирали.Огненныецветы. Может, они и правдасуществуют?

 

Маша Бузырёва

М - море.

В Сочи оно какое-то особенное. Я гуляла тут вечером и не видела нагромождения лежаков, продавцов горячей кукурузы и варёных раков, аляповатых купальников и шляп с ленточками в клеточку. Море в Сочи - не туристическое болотце, а что-то более возвышенное. Только на этом побережье во мне просыпается безнадёжный романтик. Он пишет стихи, пытается рисовать солнышко в уголке листочка, гладит тёмные волны, которые крадутся, как пугливые белки.

А - аквариум.

"Сириус" не перестаёт удивлять. Я увидела огромную рыбу в пруду. Она была бело-оранжевой, с блестящей чешуёй. Плавала вдоль берега в поисках еды. Странное дело, но я любовалась обычным водным животным, как будто впервые узнала, что такое рыба. А ведь я не раз видела аквариумы с такими же созданиями, а то и покрасивей. Впрочем, они не впечатляли. Существа и существа. Даже жалко, что они заперты в стеклянной коробке. А тут - огромная бело-оранжевая рыба в пруду, который казался мне необитаемым. Всё-таки есть особенная красота во внезапности происшествия, в приятных неожиданностях.

Ш - шанс.

Это моя последняя возможность побывать в "Сириусе" стажёром. И нужно бы поплакаться о наступающих на пятки сроках сдачи работ, о недосыпе, о загруженности, но как-то не хочется. Я ведь знаю, как коварна ностальгия - мне будет не хватать такой сириусовской рутины. Ради неё я вернулась сюда спустя год и четыре месяца. Наслаждайтесь всем, что с вами происходит, и не упускайте свой шанс.

К - кепка.

Говорят, что если хочешь вернуться куда-то, то надо оставить в этом месте какую-то вещь. В прошлый раз я случайно забыла ярко-рыжую сириусовскую кепку. Я снова тут, старого головного убора не нашла, на голове - белый козырёк. Возвращение в знакомое место - как встреча со старым другом, по которому очень долго скучала. Ни о чём не жалею и искренне верю в приметы - оно того

А - "а-а-а-а-а".

"А-а-а-а-а" от волнения перед предстоящей работой, "а-а-а-а-а" от непонимания, "а-а-а-а-а" от осознания чего-то, прежде неясного, "а-а-а-а-а" от внезапно ворвавшейся в голову идеи, "а-а-а-а-а" от удивления, "а-а-а-а-а" от восхищения, "а-а-а-а-а" за пять минут до отправления сочинения. Это моё любимое междометие здесь, а может, не только у меня так. Хочется писать и писать о своих чувствах и впечатлениях, но их много и они будто не умещаются в слова. А-а-а-а-а.

 

 

Настя Каганович

Нежный

«А нежная мечта это как?» – с ухмылкой в уголках губ и глаз спрашивает преподаватель. После тщетных попыток объяснить значение этого весьма туманного выражения, группа школьников с неудовольствием сдаётся. Да-да, ни одно слово не должно быть случайно. Но текст ведь не так уж плох, а всё равно учитель цепляется, как колючий шарик репейника, к малейшей неровности, неточности выражения, к каждому штампу. Конечно, эта его въедливость только от желания научить нас быть внимательными к деталям в своих текстах и писать действительно стоящие вещи. Однако не отпускает обида на то, что не получается создать отличный текст, а многочисленные огрехи ещё ждут пока их зацепят и вытянут на свет, чтобы осмеять и изжить из заметок. Досада и тихая злость на свою бездарность настойчиво поскребывают изнутри, а наготове уже стоят неуверенность в себе и стыд. Пробую прочесть свой текст. Если допущу такую же ошибку, будет смешно и неприятно, как деревянной палкой по лбу. «А нежное прикосновение медузы это как?» - очередная снисходительная улыбка преподавателя теперь в мой адрес.

Анжанбеман

Быстро барабаня пальцами по корпусу телефона, мучительно подбираю рифму, выстраиваю очередной анжанбеман. Ну и на какое слово нужен акцент? И как назвать? «Жизнь не знает умноженья», мда, глуповато звучит. Нет, это потом, сначала нужен изящный приём. Вот дался он мне! Хотя без него не то, на правду ни капли не похоже. Жизнь часто использует анжанбеман: новый город или смена работы, как новая строка, но это не начало очередной истории, а продолжение. Перескакивая по ступеням судьбы, мы не прерываем начатую раньше песню, переезжаем в новый город с теми же вещами, перетаскиваем на другую работу видавший виды фикус.

Серая волна

Чёрный-серый-белый-серый. Если приглядеться, то можно увидеть, что волнообразные стены научного клуба не только скучно-серого цвета. Если широко открыть глаза, уставиться в одну точку, подумать об очередном тексте, который ещё находится на стадии черновика, то волны начнут легко и без единого звука прокачиваться с морской размеренностью. Тогда зеркальные плиточки, которыми выложены все стены бывшего ночного клуба, наполняются светом и переливаются, раскладывал световые лучи на малюсенькие радуги, как настоящее море. И текст в голове складывается именно такой: при поверхностном прочтении простой и серый, а при внимательном - пестрящий яркими тропами, действительно динамичный, красивый и живой.

Туполев

Просыпаясь по утрам я часто слышала сильный чуть-чуть дробный из-за дрожащих брёвен моего дома постепенно нарастающий гул взлетающего или садящегося самолёта. И ни разу я не испытывала страха, не думала о том, что может упасть любой из военных самолётов, ежедневно в любую погоду совершающих свои полёты. Всякий раз я спокойно пережидала очередной двадцатисекундный взлёт, чтобы продолжить прерванный шумом разговор.

«Пап, а какой будет самолёт?» - пытаюсь задать вопрос с праздной интонацией. В аэропорте уже поздновато это узнавать, но после четырёх часов ожидания задержанного рейса и прочтения нескольких рассказов уже нечем заняться. Вздохнув, отец закрывает книгу и ищет в интернете информацию о моем рейсе. «Туполев. Новая модель»- с усталым спокойствием отвечает он. «Ну хорошо, а то не хотелось бы как часто бывает лететь на каком-нибудь допотопном боинге, которому больше лет, чем тебе, раза в два». Папа без слов обнимает меня. Понимаю, будет волноваться и, наверное, перечитывать страницы книги по два раза, как и я.

Через три дня после этого диалога я услышала вопрос соседки по комнате: «Ты уже знаешь, что произошло в аэропорте?» Полминуты спустя читаю сухую новостную заметку: «Самолёт Boeing 737 авиакомпании Utair, следовавший из Москвы, загорелся после посадки в Сочи ночью 1 сентября. Отмечается, что после того, как самолёт скатился в русло реки, были разрушены стойка шасси и одно из крыльев, после этого у самолёта загорелся двигатель. Жертв в результате инцидента нет». Сердце в ужасе бьёт по рёбрам. Никогда крушение не было так близко. Неужели это в каждую минуту может случиться? Ведь в любой такой старой посудине могут лететь мои друзья или родители. И впервые, представляя обратный путь домой, я ощущаю затрудняющий дыхание и сжимающий грудь страх. Страх за себя и близких.

Я?

«Интересно, эта шайтан-машина сохранила мои творения с прошлой смены?» - с таким вопросом я открыла навигацию Canvas'а. Курс «октябрь 2016». Вот уж не ожидала, что найду, что искала, всё-таки почти два года прошло. Пробегают глазами по знакомым строчкам: литературный проект, фантастический рассказ, путевая заметка. Помнится, последняя мне очень нравилась, быстро открываю файл со своей писаниной. Название строкой из песни «Агаты Кристи», эпиграф из песни группы Сплин. Так вот откуда пошла моя любовь ко всевозможным музыкальным отсылкам. Заметку я прочла с удовольствием: В ней прямо говорится, что поездка на Роза Хутор в дождь была, на мой взгляд, провальный. Но и в этой неудаче я смогла найти эстетику. Чувство одновременно удивления, радости и гордости за свою работу согрело меня и подняло настроение. Неужели это написала я? Еще два года назад? Ожидая прочесть детский лепет, я увидела по-настоящему красивую и неординарную заметку. Надо же, если так, то, значит, я не была плохим стажёром. Глуповато, но широко улыбаясь, принимаюсь за текст, сдавать который нужно уже завтра.

 

Настя Маслакова Л4

 

Н – наслаждение

Наслаждение, получаемое мной от вечерних прогулок в «Сириусе», сложно передать словами. Тот воздух, которым здесь дышишь, музыка, играющая по вечерам на набережной, и даже слова, сказанные после заката, кажутся особенными. Вечером природа кричит, ей хочется быть услышанной, увиденной. Каждый цветок тянется к последним лучам уже заходящего солнца. Первая фотография, сделанная мной в «Сириусе», была на закате. Гуляя вечером, я вижу, как разноцветными красками горит небо. Земля погружается в сумерки, и солнце медленно заходит за горизонт. Именно в Сочи солнце особенно яркое и завораживающее, особенно приятно его наблюдать на море. Нет ничего прекраснее, чем сидеть на террасе «Сириуса» и наблюдать за заходящим солнцем, просвечивающим облака, когда небо приобретает розовато-желтый оттенок.

 

А – аромат

Аромат – это вкус ветра, который будоражит наше воображение, как только мы его вдыхаем. В «Сириусе» пахнет старыми книгами, свежими вафлями по утрам, душистыми цветами роз в саду и необъятным лазурным морем. У каждого свои любимые запахи. Кому-то они поднимают настроение, кого-то бодрят, кого-то успокаивают. Сейчас я уверена, что мне нравится как пахнет «Сириус». Его аромат особенный, а впечатление незабываемо.

 

С – сверкающая

Сверкающая синева моря, лазурное манящее небо, крупная галька, и шумящая белая пена прибрежных волн – все это я видела и ощущала, сидя на берегу. Мерцающие блики волн отражались в глазах. Крохотные капли воды высыхали, не успевая падать вниз. Солнце обжигало плечи. Самое запоминающееся впечатление – это первое купание в море. Волны были синие, притягивающие и манящие к себе. Они затягивали с головой, демонстрируя силу стихии. Море словно звало меня, и я невольно откликнулась на его зов.

 

 

Т – то

То состояние, которое описывает мое ощущение на курорте «Роза Хутор» -  умиротворение. Твое тело расслабляется, и с каждым вдохом растворяешься, погружаясь в своеобразный дурман. Легкое головокружение, опьянение от высоты, синее небо и огромные горы с как будто бы непроходимыми лесами, сводили с ума. Канатная дорога оставила сильное впечатление. Никогда я не думала, что мне понравится высота.

 

Я – яркие

Яркие впечатления – это самое лучшее, что может подарить тебе «Сириус». Ритмичная музыка, ощущение полной свободы, избавление от стеснений, комплексов, закрепощения в танце, выброс энергии, зажигательные ведущие – вот, что такое дискотека в «Сириусе». Но пиком этого потрясающего вечера была атмосфера, созданная песней Adele «Hello». Три минуты пока она звучала, казалось, изменили ощущение драйва и создали атмосферу единства среди всех присутствующих в зале. На это время мы перестали существовать по одиночке и стали одним целым. В этот момент я поняла, что есть нечто общее между каждым из нас, что мы там, где мечты сбываются, и это место – «Сириус».

 

 

Ольга Левкина

О – Опус

Говорят, что страшно смотреть на белый лист. Возможно, это и так, но намного больше страха вызывает готовая работа. Ты смотришь на неё, она на тебя и нагло так усмехается чернотой букв, намекая на своё несовершенство. Самокритичная работа и оробевший ты.

Л – Личное время

Что за зверь этот - личное время? Где это мифологическое существо обитает, как поймать хотя бы кончик его хвоста? Может быть он скрылся за тем углом? Нет, это лекция и она вновь отдалила тебя от заветного отдыха. А на пути твоём всё ещё стоит мастерская, школа и сочинение. Они реальны и пугающи. Личное время – светлый образ вдали. И я его поймаю.    

Ь

Всмотритесь, люди, в мягкий знак. Что вы видите? Букву, что логично. Но мы, литераторы, не ищем лёгких путей. Мы видим образы. И мягкий знак для меня это образ упорной улиточки, которая ползёт вверх по склону. Она падает. Она поднимается вновь и доползает. Улитка – это премия «Бронзовая улитка», нагретая почти сотней рук, передаваемая по большому кругу новоявленных стажёров. Улитка – это движение, какое бы оно ни было.

Г – Горы

Горы? Горы! Величественные, скрывающие свои верхушки за облаками, покрытые робкой светлой зеленью. Красиво, да? Нет. Горы – это путь. Горы – это сотни километров под тонким дном кабинки. Горы – это ты и ещё семь сирников в кабинке, тёплые руки куратора, который старается ободрить, попытки пошутить, отвлечь. Прошёл ли страх? Нет. Но ради этой поддержки я готова поехать ещё раз.

 А - А всё таки она вертится!

В комнате нас трое. Нет, не так. Заново.

У двери нас трое. Кто-то на стуле, кто-то на полу, подложив тёплую кофту, чтобы не отсидеть всё, что можно. Из коридора доносятся горестные вздохи. Ни у кого не ловит интернет. Загрузка альманаха не идёт, на экране завис кружок загрузки, он даже не движется. Он устал. Мы тоже. У нас уже полчаса ничего не грузит. Вдох-выдох, появился интернет.

- А всё таки она вертится!

Да, у меня закружилась загрузка. Прогресс

Анна Дыбля

А - Армагеддон

    В ту ночь я проснулась от звуков, потрясших мой слух. Сквозь тонкую щель приоткрытого окна представилась картина, напомнившая оживший кадр фантастического триллера, в котором происходит противостояние двух галактик. Небо, озлобленное, яростно распространяло гнев на провинившуюся землю. Все живое вокруг застыло в оцепенении от постигшей его участи.

    Мои соседки спали. А я видела. И тогда мне стало казаться, что я вообще схожу с ума. А может быть вовсе «Сириус» - лишь прикрытие, попытка взрослых скрыть горькую истину происходящего Армагеддона вокруг нас?! Главное спокойствие! Я здесь, я – свидетель чего-то значительного, переломного в ходе жизни Вселенной, чего-то такого, что способно круто изменить завтрашний день. Но страх перед потерей прошлого и такого светлого настоящего предательски не покидал. Он обуревал все с большей силой и казалось, что конец неизбежен, грустный конец всего, заполнявшего пустоту смыслом. И тогда – что дальше? Ругань грома не утихала, небо крошилось на сотни крупиц.

    И вдруг, мгновенно, как по мановению волшебства на смену ужасающим воплям пришла необъятная по своей силе вдохновения тишина. Светало. «Привет, День! А что нового готовишь мне ты?

Н - Невыносимо

    Невыносимо стыдно. Как я смела прикоснуться к тому, что желало оставаться нетронутым?! Нет, это поведение наверняка недопустимо для стажера «Сириуса». И пусть я завтра окажусь в Ласточке «Сочи – Краснодар», так мне и надо!

    Робко склонившиеся друг над другом, они, такие крохотные, беззащитные шептались, в надежде окутать сказанное тайной, недоступной для других. Но я все разрушила. Не удержалась и вслушалась в их разговор. В разговор хрупких, залившихся румянцем от смущения цветов.

 

 

Я-Ясность

Вы когда – нибудь встречали время, лишенное способности двигаться, торопиться, бояться опоздать? Говорили с ним? Оно доброе, хоть и прикидывается всегда другим - важным и неприступным.

    Оно позволило мне прожить такой момент, который был непохож на другие. Момент, когда мне страстно хотелось раствориться в воздухе, таком мокром и свежем, пронизывающим прохладой и не позволяющим мерзнуть. Хотелось бесконечно говорить с горами, заботливо укутанными сетью облаков, а главное – вглядеться, вслушаться во все таинственное и загадочное вокруг, проникнуть в глубь растений, предметов, людей, сделать происходящее ясным. И радоваться! 

    В один момент внутри проснулось желание остановить все и вся и спросить просто, начистоту, без ухмылок, масок и притворства: «Куда вы так торопитесь? Как глупо. Постойте же. Время незлое, оно может подождать, если ему есть чего от вас ждать!».

 

 

Вероника Мурашка

В	Во всю прыть – Завтра мастер-класс по записи, осталось одно место! В «Сириусе» нужно уметь мгновенно принимать решения и выскакивать из номера. – Если поторопитесь, можете успеть и на концерт, и на дебаты! Да уж, быстрый стажер – счастливый стажер. Он делает все со скоростью печатающих пальцев за час до «сроков», перебегает из точки в точку, как если бы за ним гнались злые критики. – Что вы, это задание минут на пять-семь! – Там на лекцию одно место освободилось. Кто хочет? Ой, простите, больше писать не могу. – Я! Я пойду на лекцию!
Е	Если А что, если я не смогу написать главный текст? Если не уложусь в сроки или скажу банальность? Дам почитать свои тексты соседке? Буду призывать вдохновение, стоя на голове? Что, если я напишу совсем по-новому, примерю другой стиль, ритм, слог? А если получу высокий балл? Если меня опубликуют в Альманахе? А что если… я вернусь в Сириус?
Р	Ртуть Литератор даже в мыслях редко ограничится эпитетом «необычный» - необычный это какой? Бестолковое, пустое слово, ничего не помогающее понять, слово-отмазка вместо образа. Я долго думала, с чем можно сравнить сирников, чтобы вышло ясно и звонко, как хрусталь. Самое точное, что я нашла – ртуть. Металл-аномалия, металл-жизнь, «живое серебро», подвижное, сливающееся в блестящие капли. P.S. Теперь буду говорить всем, что провела месяц в градуснике.
О	«Офелия!.. …помяни меня в своих молитвах», - шепчу я, загружая первую работу в Canvas.
Н	Ночь Жизнь литератора состоит из двух фаз: бегом-везде-успевательной-блокнотик-с-собой-носительной и ночной. Здесь переосмысляешь понятие «Ночь» вообще, через три дня уже забываешь, когда оно означало что-то помимо «Писать!». Писать за столом, в кровати, на ноутбуке, черной ручкой в блокноте, карандашом на салфетке, в заметках на телефоне, на запотевшем зеркале в ванной; уснуть и продолжить писать во сне. Хотя здесь я лукавлю. Где вы видели спящего литератора?
И	Идеи В первые несколько часов сириусной жизни я потеряла карточку от номера четыре раза. Четыре раза я перетряхивала сумки, ящики, шкафы, пока сердце то частило, то отказывалось стучать вообще. Посеять ключ в первый же день, это даже не смешно! Но четырежды я ее находила. Появилось ощущение, что здесь ничего исчезнуть просто не может, оно сидит где-то и, чуть посмеиваясь, как играющая в прятки шестилетка, ждет, когда ее наконец найдут.   На следующий день я потеряла метафору. Знаете, она уже пощекотала кончик языка и прошелестела в волосах, но в последний момент, когда я уже взяла сачок, чтобы ее подсечь, она сорвалась. Я опять стала искать. В траве, в этюдниках у художников, в поварских колпаках. Забралась на муравейник и просидела там в засаде минут 20. Везде были следы моей идеи, но сама она по-прежнему гуляла Но, как известно, в Сириусе можно найти все. Идея, видимо, не сорвалась, а завалилась в рюкзак, где прокаталась весь день, а вечером вместе с тетрадями оказалась на прикроватной тумбочке. Сейчас она, выросшая и похорошевшая, глядит на меня блестящими глазами и просится переехать на новое место, дергает за ногу и не дает спать. Прошел час. Идея отпраздновала новоселье и закрывает вордовские окна своего нового жилья. Идея счастлива. Я тоже. Можно ложиться.
К	Команда Никогда не думала, что можно идти по улице, громко подпевая хору счастливых знакомых, ичто бормотание песенных слов может быть подхвачено людьми, встретившимися два дня назад. Что человеку важнее чувствовать себя частью чего-то большого и яркого, живого, пульсирующего, чем наслаждаться собой. Никогда не думала, но сейчас стала в этом уверена.
А	Анафема Шаблоны разорваны на разноцветное конфетти. Клише преданы анафеме, сожжены и забыты стажерами. Канцеляриту нет входа в НИИ.