Проблема мотивации в теории поля Левина

Левин преодолевает в своем учении о мотивационных аспектах поведения идею «изоморфизма» между непосредственным опытом и мозговой динамикой. Ассоциативные либо инстинктивные структуры должны быть в достаточной степени активизированы влечениями, потребностями и квазипотребностями, которые превращаются впоследствии на временные интересы, интенции.

Мотивация оказывается не изоморфно структурной связью среды, а определенным результантом внешней и внутренней связи. Поскольку истинное значение ситуации впитывает в себя человеческий фактор, то и мотивация оказывается также (и даже в большей степени) «гуманизированной». Вот почему свой главный научный интерес Левин направляет прежде всего на социальную, а не физиологическую, психологию.

Кратко о теории поля

Курт Левин в 1951 г. сформулировал теорию, которая сравнивает социальное давление, которые определяют поведение человека, с физическими силами:

— люди существуют в поле сил, которые толкают или тянут их в разных направлениях.

Внутренние силы:

— собственные чувства человека, воспринимаемые желаниями, целями и способностями.

Внешние силы (социального давления):

— восприятие человеком чужих ожиданий или желаний.

«Поле» как одно из важнейших понятий теории Левина стало не мозговым полем, изоморфным непосредственному личному опыту, а больше социальным окружением индивида. Сама человеческая личность оказалась системой, которая включает в себя субсистемы, взаимодействующие друг с другом. Если особенность активна, субсистеманаходится в напряжении; деятельность прервана — напряжение остается до момента выполнения действия. Если деятельность не может быть завершена, напряжение субституируется или дренажируется.

Формула поля

Одной из основных концепций Левина является формула поля, согласно которой поведение (B)является производной функцией внутренних факторов человека (p) и внешней окружающая среды (E).

B = f(pE)

P и E являются взаимозависимыми переменными, когда человек и окружающая среда непрерывно и взаимно влияют друг на друга.

Ведущая формула поля, по Левину, имеет бихевиористский оттенок В=f(рЕ), то есть поведение зависит от взаимодействия личности и окружения. Левин, ища структуры личности, определяющие ее поведение, уходит от идеи влияния опыта на нее, не хочет примешивать апперцептивные компоненты, чтобы бесконечно не усложнять и не запутывать и свою формулу поведения.

Согласно теории поля, поведение не зависит ни от прошлого, ни от будущего, а только от настоящего. Этот физикализм (физические тела имеют свойства, но не имеют опыта) контрастирует как с телеологической верой, согласно которой будущее является причиной поведения, так и с асоцианизмом, который утверждает, что прошлое является такой причиной.

Левинское «поле» как «жизненное пространство» включает в себя «личность и ее психологическое окружение». Психологическое (или поведенческое) окружение, правда, окружением в том смысле, как оно воспринимается и понимается личностью. Оно является окружением, которое соотносится с ее нынешними потребностями и квазипотребностями.

Левин в связи с этим выдвигает ряд понятий, которые должны объяснять поведение:

• положительная или отрицательная валентность;
• вектор как направление движения в сторону объекта или от него;
• локомоция как движение в определенном направлении;
• барьеры, которые задерживают или блокируют локомоции;
• фрустрация, возникающая перед барьером, а при росте напряжения завершается случайным, не направленным действием.

Своеобразность подхода в изучении мотивации привела Левина к необходимости обратиться к комбинации топологии и векторного анализа — соответственно для разработки карты «жизненного пространства» и для обработки мотивов.

Несмотря на то, что диаграммы и уравнения четко репрезентируют ситуацию, трудность изложения материала заключается в том, что результанты двух векторов при изучении человеческого поведения не могут быть найдены с помощью параллелограмма сил. Если личность видит одну желаемую цель на севере, другую — равножелаемую — на востоке, она не может двигаться на северо-восток, а осуществляет выбор. Правда, иногда в особых условиях личность направляется на северо-восток, но не в связи с параллелограммом сил, а с требованием четкости предпочтения и упрощения выбора, когда остаются две равные цели, а действие происходит в направлении третьей.

Несмотря на то, что Левин говорит о локомоции как о настоящих реакциях организма, в которых виден выход за пределы «движущих сил поведения», он все же остается в области мотивации. Хотя эта проблема нашла большое количество исследователей и время от времени появляется ее расширенное понимание, с введением реальных поступков Левин четко фиксирует возникновение проблемы мотивации в истории психологии.

Если гештальтпсихологию можно было бы назвать психологией ситуации, то исследования Левина посвящены именно мотивам, с их проблемами выбора, борьбы и т.п. Здесь происходит дальнейшее углубление связи внешнего и внутреннего, историческое раскрытие противоречивости мотивов. Поскольку здесь еще не поставлена четко проблема личности, то мотивация, фиксированная как таковая, приобретает физико-математический оттенка, а вся психология Левина имеет еще и значительную поведенческую окраску.

Курт Левин стоит близко к гештальтпсихологии, но он существенно глубже определяет главный предмет психологического исследования: если проблема значимости противопоставляется физикалистскому мыслительному стимулу, то сам стимул может стать движущей силой тогда, когда он с со внешнего превращается на внутренний. Собственно говоря, не внешняя, объективная физическая природа стимула делает его таким. Он становится стимулом, когда превращается на психический феномен.

Стимул может действовать лишь в том случае, если он вызывает боль. Попытка избежать боли является существенным фактором поведенческой реакции. Но такое стремление означает уже мотивационный аспект поведения.

Трудность установления четких границ мотивации заключается в том, что она имеет объективные и субъективные основания одновременно. Мотив определяется внешним предметом и поэтому имеет определенную предметность, на которую и направляется действие индивида. Но эта внешняя предметность должна стать достоянием индивида, его внутренним опредмечиванием.

Генетически последовательные формы мотивации (импульсивная, эмоциональная, эмоционально-рассудительная, рационалистическая, интуитивно-нравственная) завершаются постановкой цели поступка.

Пока человек находится в состоянии борьбы мотивов, он действует. Это состояние может длиться долго, ведь такая борьба возникает именно потому, что альтернативные сторон и — каждая из них — имеют положительные и отрицательные моменты. В этом — драматизм «борьбы мотивов» как наиболее выдающейся их характеристики. Она никогда не может быть завершенной, а приостанавливается просто потому, что объективное развитие ситуации заставляет человек в прекратить борьбу мотивов и начать действовать. Вот это объективное ограничение мотивации является ее переходом в цель. Здесь уже нет предметного множества.

Более того, сам мотив полностью поглощен единой предметностью цели, и на последнюю направляется поступок человека. Она вбирает в себя собственно и цель и средства ее достижения.

Поскольку средства сами происходят из процесса развертывания цели, то в этом оказывается их настоящая диалектика. Развертывание цели означает практический контакт с ней человека как действие с реальным предметным миро. Это — практический анализ цели, в которой оказывается сам необходимый предмет и то, что следует за ним, — средство. Часть цели, остается вне ее ядра, становясь средством. Без такого расчленения достижения цели вообще становится невозможным. Таким средством, как и такой целью, оказывается не просто какая-то предметность, а человек, имеющий цель и использующий других людей как средство достижения своей цели.

Идею цели в человеческом поведении была внимательно исследована еще в недрах необихевиоризма Е. Толмена, а включение личности в механизм поступка и его состояния, вытекающие из этого, были раскрыты в трудах социального психолога Дж. Мида.