Психологические особенности допроса при изобличении допрашиваемого во лжи 4 страница

6) наличие или отсутствие у лица в период, предшествовавший смерти, психического состояния, предрасполагающего к самоубийству¹.

Если в отношении психически здоровых свидетелей, потерпевших, обвиняемых у следователя или судьи возникает сомнение в их способности в силу индивидуально-психологических особенностей давать правильные показания, может быть назначена судебно-психологическая экспертиза. Обычно такая экспертиза назначается в отношении несовершеннолетних. Как отмечает В. Е. Коновалова, "поводами к ее назначению могут быть неадекватность поведения несовершеннолетних своим возрастным характеристикам, причудливость мотивации совершенных ими поступков, неправильная, необычная интерпретация обычных обстоятельств и фактов, склонность к фантазированию при отсутствии для этого каких-либо реальных предпосылок, "детскость" поведения при достаточно высоком интеллектуальном развитии и др."². Особого внимания заслуживают подростки, которым только исполнилось 14 лет, т. е. в возрасте, достаточном для несения уголовной ответственности за совершенное преступление.

Судебно-психологическая экспертиза в отношении взрослых участников уголовного судопроизводства чаще всего назначается в двух случаях: 1) в связи с предположением, что преступление — убийство, нанесение тяжких телесных повреждений — совершено в состоянии аффекта; 2) по делам о происшествиях и авариях, связанных с управлением техническими устройствами в авиации, а также на водном и наземном транспорте, с работой операторов автоматизированных систем на производстве и т. п., для проверки предположения о возникновении у обвиняемого в момент аварии психического состояния, делающего невозможным, затрудняющего выполнение профессиональных функций, или о несоответствии индивидуально-психологических и профессиональных возможностей обвиняемого требованиям ситуации.

Поводами для предположения о совершении преступления в состоянии аффекта и решения вопроса о целесообразности назначения судебно-психологической экспертизы могут служить сведения о накоплении у обвиняемого отрицательных эмоциональных переживаний, возникновении у него стойких стрессовых состояний, хронической неудовлетворенности жизненно важной потребности (фрустрации) и т. д., данные о склонности обвиняемого к образованию "застойных" эмоциональных комплексов, о высокой конфликтности ситуации, в которой было совершено преступление.

Решение вопроса о целесообразности назначения судебно-пси-хологической экспертизы по делам о происшествиях, связанных с управлением техникой, может быть основано на данных о том, что обвиняемый находился в ситуации повышенной сложности, способной вызвать сильное эмоциональное напряжение, растерянность, панику, переутомление. Кроме того, следователю необходимо располагать сведениями о степени профессиональной подготовленности обвиняемого, его эмоциональной устойчивости, самообладании, смелости, решительности, помехоустойчивости и др.

Судебной практике известен случай, когда с помощью судебно-психологической экспертизы нужно было исследовать вопрос о возможном состоянии интеллектуального переутомления человека в момент совершения инкриминируемого ему деяния. Такое состояние — возможное отсутствие должной психической реакции на события — может быть вызвано обстоятельством, исключающим уголовную ответственность, либо обстоятельством, смягчающим виновность.

В Ленинграде был привлечен к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР (ч. 1 ст. 263 УК РФ) капитан сухогрузного теплохода С. по обвинению в том, что он допустил нарушение правил техники безопасности и эксплуатации транспорта, повлекшее за собой вредные последствия. Теплоход, приписанный к Ленинградскому порту, следовал из Кронштадта в югославский порт Дубровник. Подойдя к Гибралтару, теплоход должен был пройти через этот пролив и выйти в Адриатическое море. Капитан С. не пользовался лоцманской службой, поскольку плавал в этом месте более 20 лет. Поддерживая связь с Гибралтаром, он от услуг лоцмана отказался. При подходе к проливу капитан находился на мостике. Когда штурман своевременно подал сигнал: "Капитан, пролив!", команды "Лево руля" почему-то не последовало. Штурман подал сигнал вторично, однако капитан не прореагировал на него. Время шло, а теплоход продолжал движение тем же курсом, все более приближаясь к высоким и острым рифам у входа в пролив. Наконец, спустя 1 мин. 14 сек. после первого сигнала штурмана капитан дал команду о вхождении в пролив, но было уже поздно. Теплоход сел на мель, образовалась пробоина, и ценный груз погиб.

Своей вины капитан не отрицал, утверждая, что был в обычном нормальном психическом и физическом состоянии. Единственное, о чем он упомянул, — это чувство переутомления (он давно не отдыхал от длительных морских рейсов). Запросом в Научно-исследовательский институт Морского Флота было установлено, что для капитанов морских и океанских судов предельным непрерывным временем нахождения в плавании является срок в 4 мес., после чего необходим отдых на суше. В противном случае возможна замедленная реакция психики человека на явления и события окружающей среды. Капитан С. находился непрерывно в рейсах в течение 11 месяцев.

Суд назначил судебно-психологическую экспертизу, которая пришла к выводу, что в результате сильного переутомления возможна значительная заторможенность реакций капитана С. в обстоятельствах, указанных в деле. Ленинградский городской суд оправдал С. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления³.

На разрешение судебно-психологической экспертизы может ставиться вопрос о наличии или отсутствии у лица в период, предшествовавший смерти, психического состояния, предрасполагающего к самоубийству. При расследовании таких преступлений, как доведение до самоубийства либо инсценировка убийства под самоубийство, вопрос о психическом состоянии лица нередко очень важен для следствия и суда.

Посмертная судебно-психологическая экспертиза назначается по поводу поведения лиц, состояние психики которых не вызывает сомнения в полноценности, т. е. психически здоровых людей. В тех случаях, когда психическое состояние вызывает сомнение, назначается посмертная судебно-психиатрическая экспертиза.

М. М. Коченов приводит случай, когда самоубийство явилось результатом состояния, не связанного с травмированием психики. Мать 12-летнего мальчика, вернувшись вечером с работы, обнаружила труп сына, висящий на брючном ремне на ручке кухонной двери. Отношения в семье были неконфликтными, психических отклонений у мальчика не наблюдалось. При расследовании была назначена судебно-психологическая экспертиза, на разрешение которой поставлен вопрос: "Можно ли предположить наличие какой-либо конфликтной ситуации, которая могла бы послужить причиной самоубийства?" Изучение материалов дела позволило эксперту установить, что мальчик был охвачен желанием развить в себе сильную волю, но, по-детски воспринимая возможности самовоспитания, совершал опасные для жизни действия. На этом основании эксперт и пришел к выводу, что самоубийство произошло случайно, во время одного из "опытов" по воспитанию сильной воли⁴.

Судебно-психологическая экспертиза может также назначаться для решения вопросов об эмоциональном и интеллектуальном воздействии на аудиторию, особенно несовершеннолетних, порнофильмов либо фильмов ужасов в тех случаях, когда к уголовной ответственности привлекаются лица, которые демонстрируют подобные фильмы или занимаются их распространением.

____________________________________

¹См.: Коченов М. М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1977. С. 4.

² Коновалова М. М. Правовая психология. С. 132.

³См.: Коновалова М. М. Указ. соч. С. 136-137.

⁴См.: Коченов М. М. Указ. соч. С. 24.

Вопросы для самопроверки

1. Что является объектом судебно-психологической экспертизы?

2. Назовите основные вопросы, относящиеся к компетенции судебно-психологической экспертизы.

3. Что является поводом для назначения судебно-психологической экспертизы по поводу установления аффекта?

РАЗДЕЛ 5

ПСИХОЛОГИЯ АДВОКАТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ)

Глава 1. Психологические особенности адвокатской деятельности. Психология адвоката

Обеспечение обвиняемому права на защиту во многом способствует установлению объективной истины по уголовному делу. Ее познание возможно только в результате активной, целенаправленной деятельности по всестороннему, полному и объективному исследованию материалов дела, тщательного анализа как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого доказательств.

Участвуя в качестве защитника по уголовному делу, адвокат выполняет важную задачу: защиту обвиняемого от предъявленного ему обвинения. Настойчивая, принципиальная, квалифицированная защита — одна из гарантий того, что ни один невиновный не будет предан суду и осужден, что ни одно решение, принятое следственными или судебными органами, не нарушит прав и законных интересов обвиняемого.

Защита интересов обвиняемого представляет собой важную часть деятельности по осуществлению правосудия.

Давая психологический анализ деятельности по осуществлению правосудия, А. В. Дулов выделяет в ней следующие структурные компоненты: познавательный, коммуникативный, конструктивный, организаторский, воспитательный и удостоверительный¹. Перечисленные компоненты присущи также и защитительной деятельности, за исключением последнего — удостоверительного.

В процессе осуществления защиты адвокату приходится познавать, исследовать множество различных фактов и обстоятельств, относящихся к прошлому и настоящему, которые он должен осмыслить с позиций защиты, т. е. проанализировать имеющиеся в деле доказательства с точки зрения возможности использования их для оправдания подзащитного или смягчения его вины. Специфика защиты, своеобразие ее задач придают познавательной деятельности защитника в процессе расследования и судебного разбирательства уголовного дела особые черты, к которым относится прежде всего односторонний характер защитительной деятельности: необходимость познания главным образом оправдывающих или смягчающих вину обвиняемого обстоятельств.

Успех в работе адвоката во многом зависит от его умения общаться с людьми: строить правильные взаимоотношения с подзащитным, следователем, прокурором, судом и другими участниками уголовного процесса, устанавливать психологический контакт, в первую очередь с подзащитным, изыскивать законные и реальные возможности для оказания ему психологической помощи, а в некоторых случаях — и определенного психологического воздействия.

"Все указанное, — отмечает Я. С. Аврах, — составляет содержание коммуникативного компонента защитительной деятельности. Коммуникативность позволяет более глубоко проанализировать психологические причины совершения преступления, охарактеризовать личность обвиняемого, правильно построить взаимоотношения в уголовном процессе, наладить общечеловеческие и процессуальные связи, исследовать характер положительных и отрицательных обстоятельств и причины конфликтных ситуаций, возникающих в ходе предварительного расследования или судебного разбирательства дела"².

Защитнику обвиняемого коммуникативность как качество личности безусловно необходима. Именно это качество помогает адвокату правильно подходить к людям, разбираться в них, налаживать личные и деловые отношения с субъектами уголовно-процессуальной деятельности.

Психологи установили, что успех коммуникативной деятельности во многом зависит от такого фактора, как совместимость людей, под которой понимают процесс взаимного согласования и адаптации функциональных, коммуникативных и личностных качеств общающихся. В коммуникативной деятельности адвоката указанное психологическое явление имеет важное значение, поскольку на принципе совместимости в немалой степени основывается выбор обвиняемым защитника, отказ от него, психологический подход защитника к обвиняемому и установление с ним психологического контакта. Нередко в основе встречающихся в практике случаев отказа обвиняемого от ранее избранного им защитника лежит не что иное, как психологическая несовместимость.

Существует ряд факторов, которые способствуют возникновению совместимости в деятельности адвоката. К ним относятся:

а) комплекс индивидуально-психологических качеств защитника и обвиняемого; б) профессиональные навыки защитника, определяемые знаниями, умениями, опытом; в) общая и профессиональная культура адвоката; г) правильное понимание защитником своего процессуального положения. Последнее имеет важное значение потому, что при наличии четко выраженной односторонней функции, выполняемой адвокатом в процессе, необходимо умело сочетать защиту законных интересов обвиняемого с интересами правосудия. Важно найти ту грань, которая позволяет установить нормальные взаимоотношения в суде, исключить отдельные противоречия, которые возникают в процессе установления истины по делу, и в то же время поддерживать правильные психологические отношения с обвиняемым.

В деятельности адвоката большую роль играет организаторский компонент. Всякая деятельность требует прежде всего четкой организации. Предварительное расследование, судебное разбирательство как составные части уголовно-процессуальной деятельности достаточно четко организованы нормами Уголовно-процессуального кодекса. Разработан порядок проведения расследования, установлена последовательность следственных действий и каждого действия конкретно. Законом строго определен порядок всего судебного разбирательства и отдельных его частей и т. д.

Что же касается защиты, то здесь такой подробной нормативной регуляции нет, хотя она, безусловно, необходима. Речь идет, например, о подготовке к процессу, составлении плана защиты, а также о четкой реализации определенных приемов, методов защиты, которые выработаны практикой адвокатской работы, профессиональным опытом защитника.

В связи с этим необходимо остановиться на некоторых психологических аспектах тактики и методики защиты. По мнению Г. М. Ша-фира, "...методика — это, по существу, система правил и приемов работы защитника, обязательных к выполнению адвокатом в целях наиболее успешной его деятельности, тактика действий защитника — это нечто большее, чем простое применение правил, — это искусство их применения, искусство такого сочетания и расположения законных средств защиты, которое наилучшим образом позволяет защитнику выполнить свою задачу"³. Выработка наиболее эффективной тактики и методики защиты и составляет одну из сторон организаторского компонента деятельности адвоката.

Кроме того, сюда следует отнести и формирование определенного индивидуального стиля в работе защитника.

Индивидуальный стиль представляет собой индивидуально своеобразную систему психологических средств, к которым прибегает человек для успешного осуществления своей деятельности. Выработка индивидуального стиля деятельности адвоката предполагает формирование у него индивидуально своеобразной системы психологических приемов и средств, применяемых при осуществлении защиты. В основе индивидуального стиля работы защитника лежит прежде всего процессуальная независимость в осуществлении установленных законом прав и полномочий его как участника процесса и, вместе с тем, высокий уровень общей культуры и профессиональный опыт.

Организационный компонент деятельности адвоката тесно связан с конструктивным, который включает в себя планирование защиты, принятие решения об избрании той или иной стратегии и тактики защиты с учетом обстоятельств дела и поведения обвиняемого. Кроме того, сюда входят мыслительные операции по соотнесению ситуации преступления с содержанием уголовных и уголовно-процессуальных норм. Конструктивный компонент охватывает все стадии процесса, в которых участвует защитник, но наиболее наглядно он проявляется в стадии судебного разбирательства, где возможности осуществления защиты наиболее широки.

Участвуя в подготовительной части судебного заседания, защитник должен продумать к его началу все необходимые вопросы, он должен хорошо ориентироваться в деле, вносить при необходимости изменения в планы и наметки, составленные ранее. От адвоката требуется знание всего, что необходимо для успешной защиты. Он должен четко представлять, кто из лиц, вызывавшихся в суд, обязательно должен быть допрошен, чья неявка должна рассматриваться как основание для отложения рассмотрения дела. Тщательная подготовка к защите, продуманная линия ее осуществления, составление предварительного плана дают адвокату возможность быстро и четко формулировать свое мнение по возникающим в суде вопросам, добиваться их решения в интересах подзащитного. В случае, если возникает необходимость заявить какие-либо ходатайства, их следует тщательно продумать, четко выразить и логически обосновать. Следует помнить, что загромождение процесса необоснованными ходатайствами мешает быстрому, планомерному и объективному рассмотрению дела. Если же адвокат убежден в необходимости какого-либо ходатайства, он должен добиваться удовлетворения его всеми законными способами, не боясь вызвать недовольство суда.

Настойчивая и последовательная линия защиты должна продолжаться и в ходе судебного следствия, где основная задача адвоката — помочь суду в установлении благоприятных для подсудимого обстоятельств. Поскольку объем исследовательской деятельности защитника в судебном следствии достаточно велик, необходимо тщательно планировать защиту. В план должны войти и ходатайства в подготовительной и заключительной частях судебного разбирательства, и определение главных пунктов защиты, которые должны быть выяснены в ходе судебного следствия, вместе с указанием конкретных действий (допрос лиц, постановка вопросов эксперту, оглашение документов и т. д.). Безусловно, такой план является предварительным. В зависимости от хода следствия он подлежит уточнению, а иногда, в связи с тем или иным неожиданным осложнением процесса, он может быть коренным образом изменен.

Конструктивный компонент адвокатской деятельности предполагает также определенную структуру защитительной речи, психологический анализ которой будет дан ниже.

Наконец, деятельность адвоката имеет воспитательную направленность, которая проявляется прежде всего в четком понимании и осуществлении защитником своих процессуальных обязанностей. Избирая средства для защиты, адвокат ни в коем случае не должен становиться обвинителем по отношению к другим обвиняемым, не говоря уже о своем подзащитном. Все материалы дела, собранные по делу доказательства должны быть тщательно проанализированы, преподнесены суду спокойно, аргументированно. Воспитательный эффект защиты во многом зависит от убедительности речи адвоката, от правильности выбранной им позиции и индивидуального подхода к личности, от справедливости требования о наказании, если подсудимый действительно виновен.

Психология воспитательно-предупредительной деятельности суда основывается на том, что судебный процесс воспитывает всех: и подсудимых, и свидетелей, и прокурора, и защитника, всю судебную аудиторию путем создания определенной морально-психологической атмосферы и настроения в судебном заседании. Адвокат путем законной и тактически продуманной защиты вместе с другими участниками процесса должен содействовать созданию такой атмосферы. Это способствует правильной уголовно-правовой оценке деяния, всестороннему изучению личности, ее реакции на судебную процедуру и определенное судом наказание⁴.

Успешное осуществление защитительной деятельности требует от адвоката некоторых профессионально важных психологических качеств, среди которых ведущая роль принадлежит морально-политическим. Адвокат — это прежде всего общественный деятель, работа которого связана с отправлением правосудия.

Существуют нравственные начала, принципы процессуальной деятельности по осуществлению правосудия, которые сформулированы так называемой судебной этикой. Эти нравственные принципы, требования применимы ко всем участникам отправления правосудия — судье, прокурору, адвокату. Однако специфика защитительной деятельности обусловила разработку специальных нравственных правил, ее регулирующих, в виде профессиональной этики адвоката. Объясняется это тем, что в деятельности защитника значительно чаще и острее, чем в любой другой деятельности юриста, возникают ситуации, правильное разрешение которых зависит от соблюдения не только норм права, но и моральных норм, нравственных принципов.

Сложность нравственных проблем, связанных с деятельностью адвоката, определяется уже тем, что он призван защищать лицо, обвиняемое в совершении преступления, вина которого порой бывает очевидной, защищать лицо, чьи действия осуждаются законом и нравственностью. Отсюда проистекает нравственное значение профессиональной деятельности адвоката, призванного защищать не преступления, а человека, защищать права и законные интересы личности, предупреждать необоснованное осуждение и несправедливое наказание. Адвокат практически реализует конституционное право граждан на защиту.

Практическое значение профессиональной этики адвоката-защитника обусловливается также тем, что адвокат пользуется судебной трибуной, позволяющей ему воздействовать на сознание значительной массы людей. Следовательно, нравственный облик адвоката и его ценностные ориентации приобретают непосредственное общественное значение.

Будучи равноправным участником судопроизводства, адвокат-защитник должен сознавать свою ответственность за создание и поддержание такой нравственно-психологической атмосферы, в которой проявление всякого неуважительного отношения к правам личности воспринимается как грубое нарушение законности и требований общественной морали. Каждое свое процессуальное действие адвокат должен оценивать не только с точки зрения его правомерности, но и с точки зрения нравственной.

А. Ф. Кони справедливо писал, что "уголовная защита представляет больше поводов для предъявления требований, почерпнутых из области нравственной, чем деятельность обвинительная, ввиду сложных и многозначных отношений к своему клиенту-подсудимому и к обществу"⁵.

Деятельность защитника порождает множество конфликтных ситуаций, не свойственных профессии следователя, прокурора, судьи.

Достаточно отметить то обстоятельство, что любой из участников процесса всегда вправе определить позицию по делу соответственно своему внутреннему убеждению. Защитник же в некоторых случаях вынужден поступиться внутренним убеждением: он не может отказаться от защиты, как бы ни были противны его (защитника) нравственному чувству характер преступления, личность и позиция преступника. Интересы подзащитного оказываются нередко выше интересов истины, поскольку защитник не имеет права выявлять обстоятельства, изобличающие обвиняемого, и т. д.

Такого рода межролевые конфликты постоянно встречаются в деятельности адвоката-защитника. Так, честь, достоинство и неприкосновенность личности охраняются законом. Однако в реальной жизни эти моральные ценности не всегда мирно сосуществуют, тем более в сфере уголовного судопроизводства. Они вступают в противоречия, и одни из них приходится приносить в жертву другим.

Например, к обвиняемому может быть применена мера пресечения в виде заключения под стражу в том случае, если есть достаточные основания полагать, что он воспрепятствует установлению истины по уголовному делу. Как отмечает А. Д. Бойков, "здесь в жертву истине временно приносится свобода, честь и достоинство личности обвиняемого, хотя вина его еще не установлена окончательно. Такова объективная необходимость, которую адвокат отнюдь не приветствует; он протестует против применения мер процессуального принуждения при наличии к тому хотя бы малейших оснований: интересы подзащитного для него выше соображений об оптимальных методах расследования"⁶.

Особую остроту межролевой конфликт между интересами правосудия и интересами подзащитного приобретает в ситуациях, когда защитник должен сохранять адвокатскую тайну.

В качестве примера А. Д. Бойков приводит следующую ситуацию из адвокатской практики. Обвиняемый представил документ, подтверждающий его алиби. Процессуальные действия по проверке документа были проведены поверхностно и не выявили его подложность, о чем адвокату было хорошо известно. Если адвокат будет ссылаться на этот документ в обоснование невиновности подзащитного, он, вероятно, добьется благоприятного решения по делу. Функция защиты будет успешно выполнена. Формально требование об использовании только законных средств и методов защиты нарушено не будет: документ представлял не адвокат, подлинность документа подтверждалась процессуальной проверкой, проведенной не им; то, что адвокат знает о его подложности, — это, в сущности, предмет профессиональной (адвокатской) тайны, также охраняемой и законом, и нормами адвокатской этики. Но есть нравственное требование объективности и честности. Если адвокат последует ему, он разоблачит подзащитного, что недопустимо и с точки зрения этики (принцип взаимного доверия защитника и подсудимого), и с точки зрения закона (односторонность функции защитника, недопустимость отказа от принятой защиты); если он ему не последует, его поведение вступит в очевидный конфликт с моралью⁷.

Определенная сложность положения защитника, положения, налагающего на него своеобразные моральные обязательства, состоит в том, что адвокат, в отличие прокурора, выясняет только те обстоятельства по делу, которые оправдывают или смягчают вину или ответственность лица, привлеченного к уголовной ответственности. Одна из первых заповедей Гиппократа врачам "не навреди" может быть целиком отнесена к адвокату: своей деятельностью он обязан не повредить позиции и интересам подзащитного. В этом проявляется одно из наиболее характерных специфических нравственных требований, предъявляемых к адвокату.

Профессия адвоката требует от него такого поведения в общении с подзащитным, его родственниками и другими лицами, которое являло бы абсолютное доверие к ним. Совершенно ясно, что какое бы то ни было злоупотребление доверием со стороны защитника, который зачастую для подсудимого и его родственников является единственной надеждой на справедливое рассмотрение его дела, безнравственно.

Всем своим поведением адвокат должен представлять человека с высоким чувством ответственности, морально чистого, с высокой общей профессиональной культурой. Последняя предполагает сочетание внутренней культуры, интеллигентности с высокой нравственностью, образованностью.

Одно из безусловных нравственных требований, предъявляемых к адвокату — это неизменная сдержанность и самая строгая корректность по отношению к суду, государственному обвинителю, к товарищам по защите. Он ни словом, ни действием не должен допустить умаления достоинства суда или дать повод для упреков в неуважительности к правосудию.

Кроме отмеченных личностных качеств адвокату необходимы активность и инициатива, критичность, основанная на строгой и объективной оценке имеющихся фактов, трудолюбие и усидчивость, организованность, исполнительность, аккуратность, дисциплинированность.

Познавательный компонент защитительной деятельности требует от адвоката развитого мышления, которое направлено на решение сложной задачи — установление истины в целях оправдания лица, привлеченного к ответственности, или смягчения его наказания. Эта задача сложна уже потому, что решение ее возможно только при условии умелого сочетания защиты законных интересов подсудимого и интересов правосудия. Ее решение требует целеустремленности, поиска необходимых доказательств. Творческий характер мышления адвоката-защитника проявляется в таких качествах мышления, как самостоятельность, гибкость, необходимых для того, чтобы умело ориентироваться в сложных обстоятельствах дела, варьировать различные способы действий в поисках правильного решения. Умение находить среди огромного количества фактов такие, которые опровергают обвинение или дают возможность смягчить ответственность, отделить главное от второстепенного, требует глубины ума, пытливости, наблюдательности, цепкой памяти.

Участие в рассмотрении сложных по существу и больших по объему уголовных дел требует от защитника волевых качеств, таких, как решительность, настойчивость. Решительность необходима ему в ситуациях, когда требуется своевременное, быстрое и вместе с тем вдумчивое принятие решения.

Нередко обстоятельства складываются так, что защитнику приходится в течение довольно длительного периода времени напрягать свою волю, добиваясь законного и обоснованного решения дела. Именно в таких случаях необходимы настойчивость, целеустремленность, которые могут привести к намеченной цели.

Профессиональный долг адвоката — быть принципиальным и последовательным в защите. Известно, что суды далеко не всегда соглашаются с позицией адвоката относительно недоказанности обвинения, квалификации преступления и меры наказания. Адвокаты же затем не всегда в таких случаях отстаивают позицию, которую они занимали в суде первой инстанции.

Не все жалобы адвокатов удовлетворяют кассационные инстанции. Многие адвокаты уже не отстаивают перед надзорными инстанциями свое мнение, изложенное в кассационных жалобах, отклоненных кассационными инстанциями. Происходит это отчасти потому, что иногда первоначальное мнение адвоката, высказанное им в суде первой инстанции, бывает необоснованным, а отчасти и вследствие того, что адвокаты не всегда последовательно и принципиально осуществляют защиту на всех стадиях процесса.