Свеча горела. Майк Гелприн 10 страница

– Сестра, – доктор снова повернулся к экрану и деловито посмотрел на него, как на прибор самолёта, понятный ему одному, – как обстоят дела у нашего больного?
– Критическое мышление отсутствует, пульс и невежество в норме. Ампутация совести проходит нормально.
– Прекрасно. Повысьте частоту смены кадров и можно подключать модели поведения.
Сестра осторожно вынула из круглого ящика железные змееподобные шланги. При виде пациента стальные щупальца возбуждённо зашевелились.
– Знакомьте зрителей с ПРОТОТИПОМ, – приказал психиолог.
На экране появляется главный герой – крутой полицейский с тяжелой судьбой. Он только что спас женщину от грабителей, убив и ранив при этом ещё с десяток человек. Играет эпичная музыка, делается крупный план и зритель уже автоматически понимает – это тот самый парень за которого нужно болеть. Коп не спеша достаёт сигарету и эффектно закуривает на фоне яркого взрыва, на который он конечно не оборачивается.
Одна из змей, поблескивая в сумраке металлической чешуёй, поползла по хирургическому столу к спящему пациенту и впилась острыми присосками прямо в голову.
– Первый пошел, – прокомментировал доктор, – меняйте кадр.
После тяжелого рабочего дня главный герой стоит у барной стойки и держит в руках отпитый бокал. В глазах его боль и грусть, он что-то вспоминает.
Вторая змея также присосалась к пациенту. Ты-дын, подключено новое устройство.
– Модели поведения установлены. Вирусные приложения активируются. Мышление клиповое.
– Что это значит? – поинтересовался стажёр.
– Теперь, попав в аналогичную эмоциональную ситуацию, пациент инстинктивно будет действовать определённым образом. Главное, чтобы сейчас он ничего не заметил. Так мы программируем зрителей, в том числе и на самоуничтожение различными видами наркотика.
– Реакции предсказуемы, набор мыслей стандартный, чувство различения отсутствует, – продолжила сестра.
– Замечательно, – потер ладони доктор, – пришло время ключей.
– Какой именно будем использовать?
– Мой любимый.
Психиолог освободил из связки самый большой ключ и положил у головы пациента.
– Что это? – заинтересовался ученик.
– Это… – учитель взглянул на ключ с явным преклонением. – Это НЕНАВИСТЬ, – произнёс он с каким-то особым удовольствием, – сейчас я пересажу её зрителю. Фокус-покус! Внимательно следите за руками, сейчас вы увидите, что любая логика речи НИЧТО, в сравнении с чувственными образами. Сестра, инструменты! Запускайте историю!

Из колонок доносится грустная музыка, экран становится чёрно-белым, кадры слегка замедлены. Зрителям сейчас поведают трагическое прошлое главного героя. Вот он влюблённый гуляет с женой по парку, вот они на романтическом берегу моря, а вот счастливая семья отмечает день рождения маленькой дочки.
– Быстрее, быстрее! – поторопил доктор. – Хватит этой лирики.
Радостный папа выносит малышку на руках, и она безуспешно дует на свечки большого торта. Они никак не гаснут. Все смеются. Музыка становится тревожней.
– Убейте их!!! – резко закричал психиолог. – Всех кроме папаши. Главного героя тяжело раньте, но не смертельно. Он нам ещё понадобится.
– И девочку? – вздрогнул стажёр.
– Девочку убейте последней. Покажите крупным планом её испуганное личико, и лучше замедлите этот момент в два… нет в три раза.
В дом врываются бандиты. Слышен шум людей, поднимающихся по лестнице.
– Пусть это будет русская мафия. Сейчас они отомстят этому полицейскому за что-нибудь… Не важно… За то, что он накрыл их наркобизнес.
– Это уже было, – перебила сестра.
– Сколько?
– 1984 фильма.
– Пусть будет 1985. Поверьте моей практике, чем чаще мы будем это повторять, тем лучше.
Раздаются крики и выстрелы.
– Как пациент?
– Зрачки расширены, пульс ускоренный, чувства обострены – КОД подобран!
– «Собака смотрит на палку, а лев на того кто её бросил», – процитировал довольный доктор. – Мой друг, мы только что взломали нашего пациента.
– Что это значит? – не понял стажёр.
– Мы добились желаемого. Зритель начал НЕНАВИДЕТЬ и мы обосновали ему, что он прав в своей ненависти. Ведь это бандиты и убийцы детей!
– И в чём здесь фокус? Как может быть иначе?
– В том-то и дело, что никак. Всё было предопределено с самого начала. Я же сказал – следите внимательно за руками. Что, если я скажу вам, что во всех без исключения произведениях, во всех книгах и фильмах, главный злодей всегда ОДИН и тот же? – доктор сделал многозначительную паузу. – Это автор. Это он послал все испытания главным героям, это он постоянно чинил им козни. А отрицательный персонаж – его послушная выдумка. Но зритель будет ненавидеть именно её. Понимаете? Ха-ха-ха. Куклу для отвлечения внимания. И не важно, что вся эта история была придумана за пять минут и высосана из пальца каким-то неизвестным психом. Эй вы, любители детективов, – обратился психиолог, словно выступая перед невидимой публикой, – где же ваш хвалёный дедуктивный метод?! Куда бы ни приехала миссис Марпл, там ВСЕГДА будет убийство, разве ЭТО не подозрительно? Где есть супергерой – там мир ВСЕГДА будет на грани уничтожения, разве ЭТО не закономерность? Разве это не разные масштабы одних и тех же сценариев?
Но все настолько увлечены логическими предположениями о том, кто же убил в ту ночь сэра Кристиана, что за долгие годы, хоть один любитель детективов заподозрил в повсеместной лжи и тотальной деградации общества НАС – авторов и режиссёров ваших высокохудожественных общественных мнений, одобренных всеми министерствами – от культуры до здравоохранения? Разве хоть один любитель фантастики додумался спасать мир от НАС – истинных суперзлодеев этой планеты. Разве хоть один любитель боевиков бросил вызов НАМ – хозяевам всех мафий мира. Хоть один любитель исторических фильмов придумал, как остановить бесконечные войны развязанные НАМИ. Хоть один фильм про любoff научил вас действительно ЛЮБИТЬ?
А вот теперь ответьте мне, только честно, чему же НАУЧИЛИ вас все эти фильмы? Зачем вы потратили на них одну десятую часть своей жизни? На что расходовался их многомиллиардный бюджет? Каков итог всего этого бессмысленного глазения?
Да, мои усилия были отнюдь не напрасны. Единственное что вы теперь умеете делать в совершенстве – это смотреть и не видеть. Внимательно глядеть в ту сторону, на которую указывает мой палец и не замечать в упор ТОГО, кто этот палец показывает. Зачарованные просмотром, вы не задумываетесь о том, что ПО ТУ СТОРОНУ ЭКРАНА идёт круглосуточная работа. Вы перестали замечать, что с нашей подачи каждый день вы попадаете во власть оправданной ненависти и лжи. Поверьте мне, нет ничего лучше направленной, обоснованной и оправданной НЕНАВИСТИ. Это чистейший яд. Как наш больной?

– Пульс замедлился, мысли и реакции предсказуемы, эмоции управляемы, трансплантация ненависти прошла успешно.
– Главное, чтобы прижилась.
Сестра достала толстый журнал.
Что говорит статистика?
– За сегодняшний день пациент неосознанно ненавидел 32 раза, это на 7 раз больше чем вчера.
– Ммм, неосознанная ненависть! Моя любимая.
– Док, можно вас спросить? – поинтересовался практикант.
– Конечно мой друг, спрашивайте, – вальяжно ответил довольный собой док.
– Почему вы САМИ так сильно ненавидите русских?
Важная улыбка мгновенно пропала с лица психиолога, он переглянулся с сестрой.
– С чего вы взяли стажёр? Я одинаково ненавижу без исключения всех.
– Нет, док. Я внимательно следил за вами долгое время и успел кое-что понять. Азиатская мафия, которую вы часто используете в своих фильмах, итальянская, мексиканская… Да хоть бушменская – всё это красные тряпки, на которые бросается разъярённая ненависть зрителей. Но русские… Тут что-то другое. Сложно не заметить, что у вас с ними какие-то личные счёты.
– У меня нет времени на ваши пустые домыслы, – буркнул психиолог, – мы сейчас подходим к важному этапу.

– Не отвлекайте доктора, – схватила стажёра за плечо бледная сестра, – ему нужно сконцентрироваться, он сейчас будет открывать двери.
– Какие двери? Кому?
Сестра вопросительно посмотрела на психиолога.
– Введите в курс дела этого молодого человека, – одобрительно кивнул тот и закрыл глаза. На ощупь он отыскал лоб пациента и резким движением проникнул своими тонкими пальцами прямо в его голову.
– Сейчас он будет выпускать ИХ на волю, – восхищённо прошептала медсестра.
– Да кого их?
– Тише! Он освобождает образы. Когда-то давно, – продолжила она заговорщицким тоном, – доктор изучал человеческое подсознание и сделал множество открытий в этой области. Его работы в прямом смысле перевернули мир. Но потом… – сестра на секунду опустила глаза, по ее лицу пробежали мрачные воспоминания, – …в общем все дневники были украдены и засекречены. Они думали, что смогут использовать доктора в своих целях, но док всегда впереди всех! Они выпустили джина из бутылки…
Лицо психиолога напряглось, на лбу вздулись похожие на червяков жилы. На заднем плане продолжался фильм, неслышно чавкали зрители.
– Доктор рассматривал модель психики человека, – продолжала сестра, – как единый комплекс многоярусных коридоров, с множеством явных и потайных комнат. Все эти комнаты запирались каждая своим ключом – секретным кодом. Ярусы тщательно охранялись. Что было за дверьми – никто не знал. Но док научился усыплять «охрану» и взламывать замки.
– И что же там было?
– Я же говорю – ОБРАЗЫ.
Стажер недоумённо смотрел на медсестру.
– В основном – то, что мы видим и слышим, реже – то о чём думаем. Информация, принявшая ОБРАЗ, беспрепятственно проникает в мозг человека через глаза и уши, и навсегда поселяется в нём. В целях безопасности, подсознание мгновенно сортирует информацию и распределяет ее по специально отведённым местам. Это образующий момент. Информация формирует личность. Мозг подобен компьютеру. Это огромная база данных, рассортированных по различным дискам, папкам и файлам. Мы называем это ДВЕРИ.

Какие-то двери отпирает само сознание. Так работает память, например. А какие-то… – сестра говорила уже совсем тихо, – находятся в самом низу – глубоком тёмном подвале, и являются самой настоящей тюрьмой строгого режима.
Информацию нельзя уничтожить, но её можно заблокировать. Доступ к опасным материалам закрыт даже для собственного СОЗНАНИЯ, его от них тщательно охраняет СОВЕСТЬ и различные защитные программы, способные РАЗЛИЧАТЬ зло.
Как вы понимаете, не все образы можно держать на свободе, – сестра кивнула в зал.
В кинотеатре на весь экран кого-то насиловали. Зрители сосредоточенно жевали попкорн.
– Маньяки, извращенцы, чужой против хищника и сотни убийств – вот что каждый день потребляет современный человек через средства массовой информации. Но подсознание снова и снова запирает все эти ужасы в своей надёжной темнице. Можете себе представить, каких монстров таит в себе эта тюрьма пожизненного заключения! Просто так туда не добраться. Но, как я уже сказала, док нашел лазейки.
Иногда человек накапливает в одной камере столько отрицательных образов, что им самим удаётся вышибить дверь и завладеть сознанием. А вы думаете, как становятся психами?
Потом в суде обвиняемые часто твердят, о том, что потеряли контроль или о голосах в голове. К сожалению, это случается не так часто, как хотелось бы, и такие психопаты пока неуправляемы. Не так-то просто взломать психику, но если подобрать правильный код, дверь распахнётся сама. Доктор создал огромную связку всевозможных ключей и отмычек, а так же целый арсенал специальных вирусных программ для подбора паролей. Теперь «заключённым» помогаем выйти на свободу МЫ. С помощью этого фильма нам удалось снять защиту, усыпить «охрану» и прямо сейчас доктор открывает камеры.
– А эти образы… – стажер подбирался к самому волнующему вопросу, – они что, обладают собственным интеллектом?
– Нет. И это – одно из главных открытий, которое сделал доктор. У каждой информации есть свой ХОЗЯИН. И каждая информация служит и обладает частичкой интеллекта своего создателя. Она продолжает служить ему, даже если самого владельца уже нет на свете.
– Зачем вы всё это делаете?!! – не выдержал стажёр…
Сестра с негодованием покосилась на практиканта, у неё возникли сомнения по поводу его будущего.
– Это ВОЙНА, – открыл глаза доктор. – А это, – психиолог указал на утыканную проводами и присосками ГОЛОВУ пациента, похожую на телевизионную приставку из-за торчащих кабелей, -это ПОЛЕ боя.
Лицо зрителя, несмотря на анабиоз, было восторженным, глаза за закрытыми веками шевелились, изо рта текла слюна.
– Мы собираем армию. Никто не знает, какая борьба происходит внутри человека при принятии тех или иных решений. Выбор похож на чаши весов. И чем больше наших «солдат» будет стоять по одну сторону, тем весомее доводы в пользу её принятия.
На самом деле всё очень просто. Выбор определяет поступки, контроль над выбором – это не что иное, как дистанционное управление человеком бесструктурным способом.
У меня множество трюков с псевдовыбором. Как правило, мы вообще предлагаем людям выбирать только из заведомо неверных вариантов, это очень демократично. Но, даже когда какому-то чудаку и удаётся разглядеть из тысяч фальшивок одну единственную хорошо скрываемую ПРАВДУ, наша освобождённая из плена армия начинает перевешивать чашу весов в нужную сторону.
И у человека возникнут БОЛЬШИЕ сомнения: «этого ПРОСТО не может быть!». Фокус-покус! И чёрное становится белым. Никто больше не любит ПРАВДУ. Ведь она не престижна, жестока, её постоянно нужно искать, за неё постоянно нужно бороться. Её не приглашают на разрекламированные остросоциальные ток-шоу. Её не печатают в глянцевых журналах и на ярких коробках в супермаркете. Её не раздают у метро. Её не вывешивают на оживлённых проспектах. На неё не бывает сезонных распродаж и воскресных скидок. Про неё не снимает фильмы Михалков. И в СМИ про неё ни слова. О ней не поют на Евровидении, она не танцует обнажённой в клипах Мадонны, она не приносит многомиллионную прибыль банкирам. И противоречит такому правильному и единогласному общественному мнению. Она давно вышла из моды, и имеет неприятный горький вкус. Кому она такая нужна в счастливом мире неведенья?
Правда таит в себе СИЛУ, поэтому слабакам она не по зубам, ведь плыть по течению так легко… А многие уже ёрзают ожиревшими пузами по самому дну.
Психиолог повернулся к залу и замахал руками, словно дирижируя оркестром:
– Вы слышите эту музыку?
Шелест целлофана аккомпанировал поскрёбыванию кока-колы, набитые попкорном рты двигались точно в такт, то здесь, то там раздавались звонкие нотки смеха, на экране кого-то пытали отвёрткой.
– Я только что открыл несколько дверей, – сказал доктор, напевая под нос «полёт валькирий», – то, что выбралось наружу, затаится в тёмных коридорах психики пациента и будет терпеливо ждать своего часа. Нашей незаметной команды. И когда будет нужно, «взломанные люди» сделают всё что от них потребуется: митинги, революции, прыжки по площади, концлагеря и безоговорочная вера – мы всё это уже делали… На практике.
– Приступаем к финальной стадии. Зрители начинают уставать, пора их немного взбодрить. Нужно, чтобы каждая голова вынесла отсюда как можно больше нечистот. Как состояние нашего больного?
– Состояние удовлетворительное. Подмена понятий проходит успешно, вирусные приложения запущены, ложные убеждения заложены, но голова перегружена и начинает гудеть.
– Значит, мы всё сделали правильно. Переходите к десерту, время хэппи-энда, ведь самое интересное всегда в конце – то, что зритель как всегда не заметит.

Бесстрашный полицейский, выручая, попавшего в заложники напарника, вышел, наконец, на след ненавистной банды. Спасая жизнь своему другу, он за час фильма лишил жизни стольких людей, что сам Чикатило первым пожал бы ему окровавленные руки.
Но в кривых зеркалах кинокамер он не маньяк – он спаситель. Звуки героической музыки нарастают, у зрителей прекращаются жевательные рефлексы. Они застыли, словно поставленные на паузу, уставившись на новые ворота 3D экрана. Сейчас что-то будет!
И вот он кульминационный момент – главный герой сталкивается нос к носу с главным злодеем. Как и положено, в таких моментах, у главного героя присутствуют все атрибуты кульминационных сцен: голый накачанный торс, ранение в плечо и ногу, запачканное лицо, со следами аккуратных ссадин и синяков, гордый уверенный взгляд. Играя скулами, он произносит сквозь зубы какую-нибудь эпичную фразу.
– Вот мы и встретились, Фъёдор, сегодня ты ляжешь спать пораньше.
У главного злодея тоже имеется весь набор кульминационных сцен – зализанные назад волосы, выстриженная вокруг рта бородка, глубокий шрам на щеке, толстенная золотая цепь, надетая наружу, отвратительный русский акцент, яркая спортивная куртка, под которой у него, наверняка, имеются наколки с изображением серпа и молота на фоне куполов, и надпись «не забуду мать родную», написанную с двумя ошибками. За спиной бандит, естественно, прячет пистолет.
– Образы! – довольно воскликнул психиолог. – Вот такой вот дрянью до отказа забиты камеры несчастной психики современных людей. А ведь когда-то в их головах водились светлые мысли! Когда-то они читали хорошие, добрые книжки.
Негатив, пошлость, подлость, глупость, жестокость, уродство, зависть… Мы с ним, – доктор постучал по экрану, – делаем одну очень большую работу: он внедряет этих «милых» персонажей, а я дарую им свободу. Что будет, когда всё это выйдет наружу? Сестра, двойной укол тупости напоследок!
События развиваются стремительно – отчаянный полицейский бросается навстречу обидчику, получает ещё три или четыре ранения, все – не смертельные. Далее, злодей, прочувствовав весь момент безнаказанности и полного контроля над ситуацией, держит на мушке главного героя. И перед тем как последний раз выстрелить, по сложившейся традиции, словно на исповеди, рассказывает все свои тайны жизни, сознаётся во всех преступлениях мира, объясняет в подробностях, где прячет украденные деньги (наркотики, заложников), раскрывает коварные планы на будущее и называет в порыве словострастия свой пароль от «Одноклассников» и «ВКонтакте». Затем он, как одержимый, смеётся, нажимает на курок. Раздаётся щелчок. Естественно, патроны закончились. Психиолог, не отводя взгляда от экрана, костлявой рукой поглаживает напряженную голову пациента, как гладят своих питомцев заботливые хозяева. Главный герой вытаскивает из окровавленной ноги нож, метко бросает его в бандита. Раздаются громкие хрипы, предсмертный крик резким, оглушительным эхом сотрясает пустые холодные стены операционной. Кровь из шеи заливает до краёв экран и выплёскивается через него в хирургическую палату, забрызгивая всех, кто в ней находится. Большая часть достаётся спящему пациенту.
– Браво, – захлопал в ладоши психиолог. – Браво!

Зло повержено. В кинотеатре включается свет. Зрители начинают лениво вставать. Доктор и сестра торопятся, их движения быстры, точны и отработаны.
– Состояние больных?
– Состояние стабильное. Здравый смысл отключён. Эмоции вероятно предопределены. Целостность сознания расщеплена. Свобода выбора отсутствует. Совесть не откликается.
– Мы должны держать пациентов в неосознанном состоянии как можно дольше, – пояснил учитель, – хорошо, что почти все они сейчас побегут в лапы к своим телевизорам. Сестра, укол амнезии.
– Уже сделано, – ответила ассистентка, – память частично заблокирована.
– Теперь они быстро начнут забывать и этот сюжет, и этих героев. Все события перемешаются в однородную кашу. Это нужно для того, чтобы потребитель вдруг не вспомнил данный фильм, когда будет потреблять очередной, похожий как две капли продукт. Где-то в прооперированном сознании останется лёгкое чувство дежавю – маленький шрам – и всё. У этого препарата есть замечательный побочный эффект – он вызывает привыкание. Все наши пациенты – больные, наркозависимые шоуманы. Озвучьте статистику, сколько раз зритель уже видел подобный суррогат?
– Несчитанное количество, – развела руками сестра.
– Бьюсь об заклад, что он не вспомнит и 5% от всего этого ширпотреба. Короткая память – ювелирная работа моего заточенного скальпеля, «забывчивость» находится на втором месте по значимости. Кто-то забудет историю этого фильма, кто-то пойдёт дальше и забудет историю своего народа, и я совсем не утрирую.
Сестра, пусть на следующем сеансе ПРОТОТИП будет американским спецназовцем. Убейте его лучшего друга, и пускай весь фильм мстит наёмникам… э-э… – доктор бросил на стажёра лукавый взгляд, – …допустим, из России. Перемешайте все модели и вперёд. Пусть смотрят, пусть зубрят.
– Всякий раз изумляюсь, неужели пациенты действительно думают, что их здесь просто развлекают! – психиолог схватился за голову. – Сколько бы помоев мы ни вливали в них, они всё равно приходят за добавкой. Мы ведь даже уже давно не придумываем сценариев – мы их открыто клонируем.
Это же не фильмы – это вырожденцы из пробирки, мутировавшие из-за бесконечных экспериментов, скрещиваний и манипуляций в безобразных не жизнеспособных уродов.
Это уже давно не творчество, а промышленный конвейер генетически идентичных киноорганизмов!
Безотходная машина зрелища, напрочь лишенная души. Сколько же нужно ещё потребить этой мертвечины, чтобы их разум, наконец, стошнило?
Неужели придя домой им не становится гадко от передозировки этого психотропного коктейля состоящего из насилия, садизма, хамства, наглости, предательства, лжи, ненависти…
И если кто-то из них скажет мне, что ЭТО всего лишь забавная киношка, и он не замечает всей этой чудовищной повсеместной ДЕГРАДАЦИИ, я отвечу: «друг мой, она не заметна только для её непосредственных, активных участников». Да, я – монстр, но я НИЧТО по сравнению с этим всеядным чудовищем по имени ЗРИТЕЛЬ, с миллионами глаз и одной извилиной. Завтра в то же самое время (можете сверить часы) они, как всегда, прибегут за очередной дозой нашей смердящей похлёбки. Они всегда возвращаются, эти нравственные дальтоники, не способные различать чёрное от белого… И наши двери всегда открыты.
– До скорой встречи мои милые преданные друзья! – Психиолог проводил взглядом своего пациента.
Операция прошла успешно.

…И вы опять выходите из кинотеатра с чувством обманутости и фальши, и ещё с довеском каких-то непонятных чувств. Вы не можете их охарактеризовать – что-то неприятное, как будто вы стали свидетелем или соучастником чего-то мерзкого, плохого. В вашей голове запущенны какие-то процессы, вы чувствуете, но не понимаете и не контролируете их…

Тёмный подвал, похожий на бункер, весь испачкан багровыми пятнами. Стоит резкий, тревожный запах крови. Психиолог, прихрамывая, всё ещё возбуждённо ходит по комнате, о чём-то напряженно думая и пересчитывая на огромной связке ключи. Невозмутимая сестра вытирает с лица кровь. Поражённый стажёр замер в сторонке, не в силах сказать ни слова.

– На сегодня достаточно, – обращает на него внимание хирург. – Что-то вы приуныли. В следующий раз будет веселее. Приходите на комедию. Посмеёмся от души…
Бледный, как стена ученик молча выходит из операционной.
– Не нравится мне этот парень, – задумчиво говорит сестра, оставшись наедине с доктором. – Как он тебе?
– Я не делаю исключений, мне не нравятся абсолютно все. Ты видела, как я сегодня ловко взломал пациента? С каждым разом это становится всё проще.
Психиолог снимает окровавленную маску.
– Сколько лет прошло с тех пор как мой прах развеяли по ветру, а я по-прежнему в отличной форме.
– Я вижу, – кивает сестра, складывая в ящики острые инструменты.
Доктор врёт. Первый раз за последние годы он не смог открыть ни одной двери. Многие ключи уже не работают. Кто-то вышел на его след.
– Столько работы в последнее время! – кривая фигурка устало садится на край стола. Психиолог склоняет свою непропорционально большую голову, из-за которой его тень на серой стене сейчас очень похожа на гигантский эмбрион. Синее лицо со всеми признаками вырождения погружается в раздумья, мысленно отправляясь в недалёкое прошлое. Из динамиков доносятся обрывки незвучной музыки, по экрану медленно плывут финальные титры с бесчисленным списком никому неинтересных имён и фамилий.
– А помнишь, сколько желающих было поквитаться со мной – повесить, расстрелять и станцевать на моих костях кадриль? Ха-ха. Отчаянные герои наивных боевиков… Я и здесь опередил всех. Я всегда на шаг впереди. Все думали, что я мёртв, но как бы не так! Я перешел в иное, более объемлющее состояние. Не зря говорят, что человек жив, пока живут его дела. Все эти герои боевиков оказались абсолютно беспомощны против нового НЕВИДИМОГО врага.
Где-то за стенами бункера послышались еле различимые звуки взрывов, стрельбы, гул самолётов. Плавно музыка в кинотеатре переходит в военно-патриотический марш, а чёрный экран с титрами превращается в чёрный обелиск с бесконечным списком погибших и пропавших без вести. Поздно. Все зрители разошлись.
Остроконечное лицо доктора, преображается в слепой фанатичной ярости, в глазах адским огнём вспыхивает былой азарт. Впалые, синие скулы багровеют. Он вскакивает, вытягиваясь во весь свой небольшой рост. Он живой.
– Вы хотите ТОТАЛЬНОЙ войны?!! – кричит он прямо в экран, словно обращаясь с высокой трибуны.
Сестра тихо подходит к доктору и обнимает его за плечи.

– Я в прекрасной форме, Магда, ничего не изменилось, всё по-прежнему. Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в неё верят, дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней…

Тоха Ха

ЗРИТЕЛЬ №53

1

Сергей вбежал в кинозал последним. Остановившись на входе, он торопливо осмотрелся. Это был молодой парень в фиолетовой футболке с изображением британского флага на хилой груди, рваных джинсовых бриджах, с детским лицом и длинной косой чёлкой мелированных волос. В одной руке, исписанной нечитаемыми татуированными иероглифами, он пытался удержать сумку-ранец и большой стакан кока-колы. Другой, с кучей пёстрых, разноцветных браслетиков, поддерживал тубус подмышкой и ещё больший стакан с попкорном. За неимением третьей руки, в зубах Серёжа сжимал яркий глянцевый билет. Молодой человек спешил. По его расчётам фильм должен был уже идти, но к счастью видимо сеанс задержался. Присутствующие лениво посмотрели на вошедшего, будто только его и ждали.
Сегодня была премьера. Зрители, слетевшиеся словно мухи, на запах свежего экшена, облюбовали в основном центр зала. Сергей выбрал для себя местечко сбоку, подальше от основной публики. Дневной сеанс имел свои плюсы: меньше народу, большая скидка, возможность посмотреть фильм первым. «Надеюсь кино того стоит. Не зря же из-за него пришлось прогулять две пары вышмата», – думал Сергей пробираясь в глубь кинозала. Трейлер был многообещающим: крутые тачки, гламурные девки, брутальные мужики, баксы, оружие, увлекательная красочная жизнь – всё чего так не хватало безусому студенту второго курса торгово-финансового факультета.
И вот свет погас. Зрители в предвкушении.

– Какой у вас номер? – спросил строгий голос в темноте.
– Четвёртый ряд седьмое место. Но тут можно садиться где угодно – видите сколько свободных…
– ПОРЯДКОВЫЙ номер вашего билета? – перебил человек.
– Э… Не знаю…
«Вот пристал, – подумал Сергей, – наверное, работник зала или какой-то дотошный проверяющий?»
– 53-ий, – прочитал он, подсвечивая мобильником.
– Да, – вздохнул незнакомец, явно огорчившись такому ответу, – не повезло.
– Почему? – удивился Сергей.
Человек не ответил. Вместо этого он раскованно, точно у себя дома, плюхнулся в кресло рядом.
«Блин, здесь же полно мест, ну почему он выбрал именно это?!»
– Что у нас сегодня, – спросил неизвестный нагловатым тоном, требующим немедленного ответа.
– В смысле?
– Обещали ужасы.
Сергей обрадовался.
– Значит, вы ошиблись залом, здесь боевик…
– Я никогда не ошибаюсь.
Торжественно заиграла музыка. Ярко вспыхнул экран, озаряя собравшихся.
Свет упал на незнакомца. Это был высокий мужчина лет тридцати в старомодном до неприличия костюме.
«Клоун ряженный, из каких ты времён? – подумал Сергей, – А может быть это какой-то приглашенный актёр?»
– Позвольте представиться, – сказал человек в длинном чёрном фраке, словно угадав, что мысли адресованы ему.
«В ролях, – начал гундосо вещать из динамиков диктор, – Ричард Гордон…»
– Ричард Гордон, – представился незнакомец.
«Нет, я знаю, кто ты, ты – псих, – догадался Сергей, – Сколько же их сейчас вокруг! Фрики чёртовы. Насмотрятся анимэ и фентези, а потом живут в своём сказочном мире с феями и драконами».
– Значит, вы пришли на боевик с билетом №53, хм… неосмотрительно, хотя… Мой вообще был первым…
– Как интересно, – сказал Сергей, изо всех сил изображая на лице сарказм.
К счастью в этот момент начался фильм и «Ричард» замолчал, задумчиво глядя куда-то вглубь исчезающих титров. Лицо его было абсолютно безучастным, как у манекена. Казалось, что происходящее на экране его ни капли не интересует. И даже когда все начали торопливо надевать 3D очки, он так и не пошевелился, словно мысленно находился сейчас где-то не здесь.
А тем временем сюжет развивался стремительно. Уже с первых секунд, началась стрельба, погоня, ещё даже не понятно кого и за кем. Сначала на экране появилась оживлённая городская улица. Серыми ручьями лился бесконечный людской поток. Какой-то рассеянный прохожий остановился у стеклянных дверей банка. Зачем-то он начал рассматривать в них своё отражение. Внезапно двери распахнулись, сбив растяпу с ног. Из банка выбежали грабители. Зазвенела сигнализация.
– С дороги чучело! – рявкнул на лежащего один из бандитов и выстрелил в него на ходу несколько раз. Перешагнув тело, ни на секунду не сбавив шага, преступники заскочили в откуда ни возьмись подъехавший автомобиль и скрылись. Незадачливый прохожий неподвижно замер на ступеньках.

– Да, не задался денёк, – весело заметил Сергей, взглянув на соседа. Взор того по-прежнему был не на экране, а где-то далеко за ним, как будто он глядел в форточку сквозь стекло. Было явно заметно, что чудак не смотрит фильм и в тоже время, что-то всё-таки он там видел, в этом огромном стереоокне. Ни стрельба, ни драка, ни даже пошлая шутка про косого китайца не вызвала у этого истукана никаких эмоций. «Живой ли?» – насторожился Сергей, съёжившись в кресле. Что-то жуткое было в этом пустом, отсутствующем взгляде.
– Вы замечали, что почти все голливудские фильмы сделаны по одному шаблону? – не отводя глаз, медленно пробормотал Ричард, словно разговаривая с самим собой. – И вроде бы постоянно выходит что-то новое, яркое, оригинальное, но вас не покидает это странное чувство ДЕЖАВЮ, как будто вы уже видели не один раз и этот сюжет, и этих героев… Словно, у всех этих фильмов один АВТОР.
Сергей страдальчески посмотрел в сторону выхода. «Похоже, нормально посмотреть кино мне не удастся» – понял он.
Вдруг на экране появилась видная красотка. «Ух ты, вот это ж…»
– …Будто вы ходите по кругу и снова и снова зубрите один и тот же урок, – продолжал свой монотонный монолог Ричард, – Разве вы не видите, что все эти фильмы настолько далеки от жизни, что смотреть их, как глядеть в кривое зеркало с искаженной, изуродованной действительностью?
Ричард вопросительно повернулся к соседу. Но теперь уже тот, откинувшись в кресле, не замечал ничего кроме третьего размера похотливой блондинки.
– Ах ты, ублюдок! – кричала она, размахивая крошечным дамским пистолетом.
Сергей засмеялся. Случайно фифа задела курок и верзила, пытавшийся её ограбить, грузно рухнул на землю. Сергей засмеялся ещё сильнее.
–Упс, – жеманно поморщилась дамочка.
Второй грабитель попытался убежать, но помощь уже была близко. Раздалась долгая пулемётная очередь. Тело несчастного бешено трясло под градами пуль.
– Наверное, ему было больно, – с иронией прокомментировал вслух студент.
– Ему не больно, – всё так же отрешенно сказал Ричард. – Подобные персонажи проходят обязательную процедуру обезличивания. Их выращивают на убой, как свиней.
– Что вы несёте, – Сергей изумлённо взглянул на соседа. Перед ним сидел всё тот же человек, но уже поверх старинного фрака на нём был медицинский халат.
«Ну, когда он успел переодеться, этот очень, ОЧЕНЬ странный тип?! Постараюсь игнорировать его, насколько это возможно».
– Хочешь фокус? – перешёл на «ты» Ричард. – Меня тут недавно научили одному трюку.
«Точно – псих». Парень отвернулся, делая вид, что не слышит, а даже если и слышит, то ему это совершенно не интересно.
Но собеседник и не думал отступать.
– Скажи, сколько времени уже идёт фильм?
Сергей не отвечал, изо всех сил стараясь сосредоточиться на ограблении очередного банка. Но настойчивый взгляд Ричарда никак не давал ему спокойно смотреть на захват заложников.
– Не знаю, может… минут десять, – раздраженно ответил юноша, сдавшись под тяжестью этих не отводящихся глаз.
– Сколько человек успело умереть за это время?
Сергей напрягся, застигнутый врасплох. Его ввёл в замешательство не столько сам этот дурацкий вопрос, сколько тот факт, что он и правда не знает ответа.
– Три… Нет, четыре… А, и ещё тот негр. Пять.
– Семнадцать.
– Да ну…
– Ты когда-нибудь вживую видел расстрелянных людей?