Киевское княжество
Для автора "Слова о полку Игореве" Киевское княжество было первым среди
всех русских княжеств. Он трезво смотрит на современный ему мир и не считает
уже Киев столицей Руси. Великий князь киевский не приказывает другим
князьям, а просит их вступить "в злат стремень... за землю Русскую", а
иногда как бы спрашивает: "не думаешь ли ты прилететь сюда издалека, чтобы
охранять отчий золотой трон?", как обратился он ко Всеволоду Большое Гнездо.
Автор "Слова" с большим уважением относится к суверенным государям,
князьям других земель, и совершенно не предлагает перекраивать политическую
карту Руси. Когда он говорит о единстве, то имеет в виду лишь то, что было
вполне реально тогда: военный союз против "поганых", единую систему обороны,
единый замысел далекого рейда в степь. Но на гегемонию Киева автор "Слова"
не притязает, так как давно уже Киев превратился из столицы Руси в столицу
одного из княжеств и находился почти в равных условиях с такими городами,
как Галич, Чернигов, Владимир на Клязьме, Новгород, Смоленск. Отличала Киев
от этих городов лишь его историческая слава и положение церковного центра
всех русских земель.
До середины XII века Киевское княжество занимало значительные
пространства на Правобережье Днепра: почти весь бассейн Припяти и бассейны
Тетерева, Ирпеня и Роси. Только позднее Пинск и Туров обособились от Киева,
а земли западнее Горыни и Случи отошли к Волынской земле.
Особенностью Киевского княжества было большое количество старых
боярских вотчин с укрепленными замками, сосредоточенных в старой земле полян
на юг от Киева. Для защиты этих вотчин от половцев еще в XI веке по реке
Роси (в "Поросье") были поселены значительные массы кочевников, изгнанных
половцами из степей: торков, печенегов и берендеев, объединенных в XII веке
общим именем -- Черные Клобуки. Они как бы предвосхищали будущую пограничную
дворянскую конницу и несли пограничную службу на огромном степном
пространстве между Днепром, Стугной и Росью. По берегам Роси возникли
города, заселенные черноклобуцкой знатью (Юрьев, Торческ, Корсунь, Дверен и
др.). Защищая Русь от половцев, торки и берендеи постепенно воспринимали
русский язык, русскую культуру и даже русский былинный эпос.
Столицей полуавтономного Поросья был то Канев, то Торческ, огромный
город с двумя крепостями на северном берегу Роси.
Черные Клобуки играли важную роль в политической жизни Руси XII века и
нередко влияли на выбор того или иного князя. Бывали случаи, когда Черные
Клобуки гордо заявляли одному из претендентов на киевский престол: "В нас ти
есть, княже, и добро и зло", то есть что достижение великокняжеского
престола зависит от них, постоянно готовых к бою пограничных конников,
расположенных в двух днях пути от столицы.
За полвека, что отделяет "Слово о полку Игореве" от времени Мономаха,
Киевское княжество прожило сложную жизнь.
В 1132 году, после смерти Мстислава Великого, от Киева одно за другим
стали отпадать русские княжества: то из Суздаля прискачет Юрий Долгорукий,
чтобы захватить Переяславское княжество, то соседний черниговский Всеволод
Ольгович вместе со своими друзьями половцами "поидоша воюючи села и
городы... и люди секуще даже и до Киева придоша...".
Новгород окончательно освободился от власти Киева. Ростово-Суздальская
земля действовала уже самостоятельно. Смоленск по своей воле принимал
князей. В Галиче, Полоцке, Турове сидели свои особые князья. Кругозор
киевского летописца сузился до киево-черниговских конфликтов, в которых,
правда, принимали участие и византийский царевич, и венгерские войска, и
берендеи, и половцы.
После смерти незадачливого Ярополка в 1139 году на киевский стол сел
еще более незадачливый Вячеслав, но продержался всего лишь восемь дней --
его выгнал Всеволод Ольгович, сын Олега "Гориславича".
Киевская летопись изображает Всеволода и его братьев хитрыми, жадными и
криводушными людьми. Великий князь непрерывно вел интриги, ссорил родичей,
жаловал опасным соперникам далекие уделы в медвежьих углах, чтобы удалить их
от Киева.
Попытка вернуть Новгород не увенчалась успехом, так как новгородцы
выгнали Святослава Ольговича "про его злобу", "про его насилье".
Игорь и Святослав Ольговичи, братья Всеволода, были недовольны им, и
все шесть лет княжения прошли во взаимной борьбе, нарушениях присяги,
заговорах и примирениях. Из крупных событий можно отметить упорную борьбу
Киева с Галичем в 1144--1146 годах.
Всеволод не пользовался симпатиями киевского боярства; это отразилось и
в летописи, и в той характеристике, которую взял из неизвестных нам
источников В. Н. Татищев: "Сей великий князь муж был ростом велик и вельми
толст, власов мало на главе имел, брада широкая, очи немалые, нос долгий.
Мудр (хитер. -- Б. Р.) был в советах и судах, для того, кого хотел, того мог
оправдать или обвинить. Много наложниц имел и более в веселиях, нежели в
расправах упражнялся. Чрез сие киевлянам тягость от него была великая. И как
умер, то едва кто по нем, кроме баб любимых, заплакал, а более были рады. Но
при том более... тягости от Игоря (его брата. -- Б. Р.), ведая его нрав
свирепый и гордый, опасались".
Главный герой "Слова о полку Игореве" -- Святослав Киевский -- был
сыном этого Всеволода. Всеволод умер в 1146 году. Дальнейшие события ясно
показали, что главной силой в княжестве Киевском, как и в Новгороде, и в
других землях в это время, являлось боярство.
Преемник Всеволода, его брат Игорь, тот самый князь свирепого нрава,
которого так опасались киевляне, вынужден был присягнуть им на вече "на всей
их воле". Но не успел еще новый князь отъехать с вечевого собрания к себе на
обед, как "кияне" бросились громить дворы ненавистных тиунов и мечников, что
напоминало события 1113 года.
Руководители киевского боярства, Улеб тысяцкий и Иван Воитишич, тайно
послали посольство к князю Изяславу Мстиславичу, внуку Мономаха, в
Переяславль с приглашением княжить в Киеве, и, когда тот с войсками подошел
к стенам города, бояре повергли свой стяг и, как было условлено, сдались
ему. Игоря постригли в монахи и сослали в Переяславль. Началась новая стадия
борьбы Мономашичей и Ольговичей.
Умный киевский историк конца XII века игумен Моисей, располагавший
целой библиотекой летописей различных княжеств, составил описание этих
бурных лет (1146--1154 годы) из отрывков личных хроник враждовавших князей.
Получилась очень интересная картина: одно и то же событие описано с разных
точек зрения, один и тот же поступок одним летописцем описывался как
внушенное богом доброе дело, а другим -- как козни "вселукавого дьявола".
Летописец Святослава Ольговича тщательно вел все хозяйственные дела
своего князя и при каждой победе его врагов педантично перечислял, сколько
коней и кобыл угнали враги, сколько погорело стогов сена, какая утварь была
взята в церкви и сколько корчаг вина и меда стояло в княжеском погребе.
Особенно интересен летописец великого князя Изяслава Мстиславича
(1146--1154 годы). Это человек, хорошо знавший военное дело, участвовавший в
походах и военных советах, выполнявший дипломатические поручения своего
князя. По всей вероятности, это боярин, киевский тысяцкий Петр Бориславич,
много раз упоминаемый в летописях. Он ведет как бы политический отчет своего
князя и старается выставить его в наиболее выгодном свете, показать хорошим
полководцем, распорядительным правителем, заботливым сюзереном. Возвеличивая
своего князя, он умело чернит всех его врагов, проявляя незаурядный
литературный талант.
Для документирования своей летописи-отчета, предназначенного, очевидно,
для влиятельных княжеско-боярских кругов, Петр Бориславич широко использовал
подлинную переписку своего князя с другими князьями, киевлянами, венгерским
королем и своими вассалами. Он использовал также протоколы княжеских съездов
и дневники походов. Только в одном случае он расходится с князем и начинает
осуждать его -- когда Изяслав поступает против воли киевского боярства.
Княжение Изяслава было заполнено борьбой с Ольговичами, с Юрием
Долгоруким, которому дважды удавалось ненадолго овладеть Киевом.
В процессе этой борьбы был убит в Киеве по приговору веча пленник
Изяслава князь Игорь Ольгович (1147 год).
В 1157 году умер в Киеве Юрий Долгорукий. Предполагают, что суздальский
князь, нелюбимый в Киеве, был отравлен.
Во время этих усобиц середины XII века неоднократно упоминаются будущие
герои "Слова о полку Игореве" -- Святослав Всеволодич и его двоюродный брат
Игорь Святославич. Пока еще это третьестепенные молодые князья, ходившие в
бой в авангардных отрядах, получавшие небольшие города в удел и "целовавшие
крест на всей воле" старших князей. Несколько позднее они закрепляются в
крупных городах: с 1164 года Святослав в Чернигове, а Игорь в
Новгороде-Северском. В 1180 году, уже незадолго до событий, описанных в
"Слове", Святослав стал великим князем киевским.
В связи с тем что Киев часто являлся яблоком раздора между князьями,
киевское боярство заключало с князьями "ряд" и ввело любопытную систему
дуумвирата, продержавшуюся всю вторую половину XII века.
Дуумвирами-соправителями были Изяслав Мстиславич и его дядя Вячеслав
Владимирович, Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич. Смысл этой
оригинальной меры был в том, что одновременно приглашались представители
двух враждующих княжеских ветвей и тем самым отчасти устранялись усобицы и
устанавливалось относительное равновесие. Один из князей, считавшийся
старшим, жил в Киеве, а другой -- в Вышгороде или Белгороде (он распоряжался
землей). В походы они выступали совместно и дипломатическую переписку вели
согласованно.
Внешняя политика Киевского княжества иногда определялась интересами
того или иного князя, но, кроме того, было два постоянных направления
борьбы, требовавших повседневной готовности. Первое и главнейшее -- это,
разумеется, Половецкая степь, где во второй половине XII века создавались
феодальные ханства, объединявшие отдельные племена. Обычно Киев
координировал свои оборонительные действия с Переяславлем (находившимся во
владении ростово-суздальских князей), и тем самым создавалась более или
менее единая линия Рось -- Суда. В связи с этим значение штаба такой общей
обороны перешло от Белгорода к Каневу. Южные пограничные заставы Киевской
земли, расположенные в X веке на Стугне и на Суде, теперь продвинулись вниз
по Днепру до Орели и Снепорода-Самары.
Вторым направлением борьбы было Владимиро-Суздальское княжество. Со
времен Юрия Долгорукого северо-восточные князья, освобожденные своим
географическим положением от необходимости вести постоянную войну с
половцами, устремляли военные силы на подчинение Киева, используя для этой
цели пограничное Переяславское княжество. Высокомерный тон владимирских
летописцев иногда вводил в заблуждение историков, и они считали порою, что
Киев в это время совершенно заглох. Особое значение придавалось походу
Андрея Боголюбского, сына Долгорукого, на Киев в 1169 году.
Киевский летописец, бывший свидетелем трехдневного грабежа города
победителями, так красочно описал это событие, что создал представление о
какой-то катастрофе. На самом деле Киев продолжал жить полнокровной жизнью
столицы богатого княжества и после 1169 года. Здесь строились церкви,
писалась общерусская летопись, создавалось "Слово о полку Игореве",
несовместимое с понятием об упадке.
Киевского князя Святослава Всеволодича (1180--1194) "Слово"
характеризует как талантливого полководца. Его кузены, Игорь и Всеволод
Святославичи, своей торопливостью пробудили то зло, с которым незадолго
перед этим удалось справиться Святославу, их феодальному сюзерену:
Святославь грозный великый Киевьскый грозою Бяшеть притрепал своими
сильными полки и харалужными мечи;
Наступи на землю Половецкую;
Притопта холмы и яругы;
Взмути рекы и озеры;
Иссуши потоки и болота.
А поганого Кобяка из луку моря
От железных великих полков Половецких,
Яко вихрь, выторже:
И пвдеся Кобяк в граде Киеве,
В гриднице Святославли.
Ту Немци и Венедици, ту Греци и Морава
Поют славу Святославлю,
Кають князя Игоря...
Поэт имел здесь в виду победоносный поход объединенных русских сил на
хана Кобяка в 1183 году.
Соправителем Святослава был, как сказано, Рюрик Ростиславич, княживший
в "Русской земле" с 1180 по 1202 год, а потом ставший на некоторое время
великим князем киевским.
"Слово о полку Игореве" целиком на стороне Святослава Всеволодича и о
Рюрике говорит очень мало. Летопись же, наоборот, находилась в сфере влияния
Рюрика. Поэтому деятельность дуумвиров освещена источниками пристрастно. Мы
знаем о конфликтах и разногласиях между ними, но знаем и то, что Киев в
конце XII века переживал эпоху расцвета и пытался даже играть роль
общерусского культурного центра. Об этом говорит киевский летописный свод
1198 года игумена Моисея, вошедший вместе с Галицкой летописью XIII века в
так называемую Ипатьевскую летопись.
Киевский свод дает широкое представление о разных русских землях в XII
веке, используя ряд летописей отдельных княжеств. Открывается он "Повестью
временных лет", рассказывающей о ранней истории всей Руси, а завершается
записью торжественной речи Моисея по поводу постройки за счет князя Рюрика
стены, укрепляющей берег Днепра. Оратор, подготовивший свое произведение для
коллективного исполнения "едиными усты" (кантата?), называет великого князя
царем, а его княжество величает "державою самовластной... известной не
только в Русских пределах, но и в далеких заморских странах, до конца
вселенной".
После смерти Святослава, когда Рюрик начал княжить в Киеве, его
соправителем по "Русской земле", то есть южной Киевщине, стал ненадолго его
зять Роман Мстиславич Волынский (праправнук Мономаха). Он получил лучшие
земли с городами Треполем, Торческом, Каневом и другими, составлявшими
половину княжества.
Однако этой "лепшей волости" позавидовал Всеволод Большое Гнездо, князь
Суздальской земли, желавший быть в какой-то форме соучастником управления
Киевщиной. Началась длительная вражда между Рюриком, поддерживающим
Всеволода, и обиженным Романом Волынским. Как всегда, в усобицу быстро были
втянуты и Ольговичи, и Польша, и Галич. Дело кончилось тем, что Романа
поддержали многие города, Черные Клобуки, и наконец в 1202 году "отвориша
ему кыяне ворота".
В первый же год великого княжения Роман организовал поход в глубь
Половецкой степи "и взя веже половеческие и приведе полона много и душь
хрестьянских множество отполони от них (от половцев. -- Б. Р.), и бысть
радость велика в земли Русьстей".
Рюрик не остался в долгу и 2 января 1203 года в союзе с Ольговичами и
"всею Половецкою землею" взял Киев. "И сотворилося велико зло в Русстей
земли, якого же зла не было от крещенья над Киевом... Подолье взяша и
пожгоша; ино Гору взяша и митрополью святую Софью разграбиша и Десятинную
(церковь)... разграбиша и манастыри все и иконы одраша... то положиша все
собе в полон". Дштее говорится о том, что союзники Рюрика -- половцы
изрубили всех старых монахов, попов и монашек, а юных черниц, жен и дочерей
киевлян увели в свои становища.
Очевидно, Рюрик не надеялся закрепиться в Киеве, если так офабил его, и
ушел в свой собственный замок в Овруче.
В том же году после совместного похода на половцев в Треполе Роман
захватил Рюрика и постриг в монахи всю его семью (включая и свою собственную
жену, дочь Рюрика). Но Роман недолго правил в Киеве, в 1205 году он был убит
поляками, когда на охоте в своих западных владениях отъехал слишком далеко
от своих дружин.
С Романом Мстиславичем связаны поэтические строки летописи, дошедшей до
нас, к сожалению, лишь частично. Автор называет его самодержцем всей Руси,
хвалит его ум и храбрость, отмечая особенно борьбу его с половцами:
"Встремил бо ся бяше на поганые, яко и лев, сердит же бысть, яко и рысь, и
губяше, яко и коркодил, и прехожаше землю их, яко и орел; хробор бо бе, яко
и тур". По поводу половецких походов Романа летописец вспоминает Владимира
Мономаха и его победоносную борьбу с половцами. Сохранились и былины с
именем Романа.
Одна из не дошедших до нас летописей, использованная В. Н. Татищевым,
сообщает чрезвычайно интересные сведения о Романе Мстиславиче. Будто бы
после насильственного пострижения Рюрика и его семьи Роман объявил всем
русским князьям, что его тесть свергнут им с престола за нарушение договора.
Далее следует изложение взглядов Романа на политическое устройство Руси
в XIII веке: киевский князь должен "землю Русскую отовсюду оборонять, а в
братии, князьях русских, добрый порядок содержать, дабы един другого не мог
обидеть и на чужие области наезжать и разорять". Роман обвиняет младших
князей, пытающихся захватить Киев, не имея сил для обороны, и тех князей,
которые "приводят поганых половцев".
Затем излагается проект выборов киевского князя в случае смерти его
предшественника. Выбирать должны шесть князей: суздальский, черниговский,
галицкий, смоленский, полоцкий, рязанский; "младших же князей к тому
избранию не потребно". Эти шесть княжеств должны передаваться по наследству
старшему сыну, но не дробиться на части, "чтобы Русская земля в силе не
умалялась". Роман предлагал созвать княжеский съезд для утверждения этого
порядка.
Трудно сказать, насколько достоверны эти сведения, но в условиях 1203
года такой порядок, если бы он мог быть проведен в жизнь, представлял бы
положительное явление. Однако стоит вспомнить благие пожелания накануне
Любечского съезда 1097 года, его хорошие решения и трагические события,
последовавшие за ним.
У В. Н. Татищева сохранились характеристики Романа и его соперника
Рюрика:
"Сей Роман Мстиславич, внук Изяславов, ростом был хотя не весьма велик,
но широк и надмерно силен; лицом красен, очи черные, нос великий с горбом,
власы черны и коротки; вельми яр был во гневе; косен языком, когда
осердится, не мог долго слова выговорить; много веселился с вельможами, но
пьян никогда не бывал. Много жен любил, но ни едина им владела. Воин был
храбрый и хитр на устроение полков... Всю жизнь свою в войнах препровождал,
многи победы получил, а единою (лишь однажды.-- Б. Р.) побежден был".
Рюрик Ростиславич охарактеризован по-другому. Сказано, что он был на
великом княжении 37 лет, но за это время шесть раз был изгоняем и "много
пострада, не имея покоя ниоткуда. Понеже сам питием многим и женами обладай
был, мало о правлении государства и своей безопасности прилежал. Судьи его и
по градам управители многую тягость народу чинили, для того весьма мало он в
народе любви и от князей почтения имел".
Очевидно, эти характеристики, полные средневековой сочности, составлял
какой-нибудь галицко-волынский или киевский летописец, симпатизировавший
Роману.
Интересно отметить, что Роман -- последний из русских князей, воспетых
былинами; книжная и народная оценки совпали, что случалось весьма редко:
народ очень осмотрительно отбирал героев для своего былинного фонда.
Роман Мстиславич и "мудролюбивый" Рюрик Ростиславич -- последние яркие
фигуры в списке киевских князей XII--XIII веков. Далее идут слабые
владетели, не оставившие по себе памяти ни в летописях, ни в народных
песнях.
Усобицы вокруг Киева продолжались и в те годы, когда над Русью нависла
новая небывалая опасность -- татаро-монгольское нашествие. За время от битвы
на Калке в 1223 году до прихода Батыя под Киев в 1240 году сменилось много
князей, было много боев из-за Киева. В 1238 году киевский князь Михаил
бежал, боясь татар, в Венгрию, а в грозный год Батыева прихода он собирал в
княжестве Даниила Галицкого пожертвованные ему феодальные оброки: пшеницу,
мед, "говядо" и овец.
"Мать городов русских" -- Киев прожил яркую жизнь на протяжении ряда
веков, но в последние три десятилетия его домонгольской истории слишком
сказывались отрицательные черты феодальной раздробленности, приведшей
фактически к расчленению Киевского княжества на ряд уделов.
Певец "Слова о полку Игореве" не мог своими вдохновенными строфами
остановить исторический процесс.
