Изменчивость и гибкость как условие возникновение неустойчивой занятости

В западной социологии труда получила распространение точка зрения, согласно которой новая техническая и информационнаяреальность влечет за собой коренное изменение всех ключевых понятий индустриальной социологии, таких как «нормальный рабочий день», «трудящийся» и даже «предприятие». В место них выдвигается понятие «флексибильность» (гибкость) социально-трудовых отношений, подразумевающая, с одной стороны, – гибкость в организации рабочего времени и политике занятости, с другой – многообразие умений работников и способность работников приспосабливаться к изменениям.

В докладе западногерманского социолога У. Юргенса, представленном на советско-западногерманский симпозиум в г. Саарбрюккене (1986 г.), это понятие раскрывается следующим образом:

а) гибкость в понимании рабочего дня, которое должно предусматривать разнообразные его вариации: удлинение, сокращение, прерывистость и т.п.;

б) гибкость в понимании «трудящегося», в деятельности которого изменяется соотношение «исполнительских» и «руководящих», «творческих» и «нетворческих» (рутинных) функций, изменяется тип взаимооотношений с руководителями, из которых «вымываются» промежуточные звенья и «передаточные инстанции»;

в) гибкость в понимании «предприятия», которое трудно идентифицировать и «локализовать», поскольку его «рабочие места» могут оказаться едва ли не по всей стране (по местам фактического проживания трудящихся), а отдельные функции могут оказаться распределенными по его постоянно меняющимся «звеньям», которые быстро могут менять свое место дислокации; и т.д. (приводится по [7]).

Идеологи глобализации предполагают, что флексибильная (непостоянная, не стабильная) система трудовой занятости превратится в норму и постепенно вытеснит стабильность восьмичасового рабочего дня и пятидневной рабочей недели.

Необходимо признать, что одним из результатов такой гибкости является усиление власти работодателя, заинтересованного в переходе на краткосрочные трудовые контракты, снижении оплаты труда и понижении уровня социального страхования в условиях конкуренции работников. Для работников это означает неустойчиваятрудоваязанятость, в большинстве случаев имеющая неформальный статус.

Западные исследователи обращают особое внимание на разрушительное влияние чрезмерной гибкости труда на человека. Британский социолог Зигмунт Бауман приходит к заключению, что новые гибкие и неопределенные трудовые взаимоотношения делают менеересурсных работников более уязвимыми. Негативные последствия (в том числе – потеря человеком жизнестойкости), которые обобщенно называют прекариацией, по мнению исследователя, происходят от того, что «трудовая жизнь насыщается неопределенностью» [8, c. 30].

Американский социолог Ричард Сеннет возникающую в этих случаях утрату человеческой целостности описывает как «коррозию характера». Это психическое явление возникает тогда, когдаличностные характеристики человека (его этические нормы, жизненные установки, привязанность, стремление к долгосрочному планированию) противоречат требованиям гибкого режима работы. По мнению исследователя, указанное противоречие оказывается особенно разрушительным для тех, «кто в системе гибкого режима находится внизу» [9, c. 91].

К группе риска относятся те, у кого слишком узкая или не востребованная специализация; те, кто предпочитает фиксированные права и долгосрочные гарантии; работники, имеющие устойчивую, неизменяемую систему ценностей или привязанностей; люди старшего возраста, психика который становится менее приспосабливаемой к изменениям.

Прекариат в России

В отечественной науке наибольший вклад в анализ прекариата внесла упоминавшаяся выше обзорная статья социологов З.Т. Голенковой и Ю.В. Голиусовой [2]. Прекариат рассматривается как социальная группа в структуре российского общества. Основным признаком принадлежности к этой группе считается отсутствие у работающих индивидов узаконенных отношений с работодателем. С учетом российской реальности, это, прежде всего временные работники, либо имеющие частичную занятость и не заключившие трудовой договор с работодателем. Как следствие – они не имеют никаких гарантий (таких как лимитированный рабочий день, оплачиваемый отпуск, больничные листы, работодатель не вносит пенсионные и социальные отчисления и др.). К прекариату отнесены и следующие категории работников: выведенные за штат (аутстаффинг, лизинг персонала); работающие (по инициативе работодателя) неполное рабочее время; вынужденных безработных; отчаявшихся найти работу.

Обратим внимание на позицию исследователей, согласно которой «российский прекариат не является низшим слоем, поскольку по уровню дохода и образования часто приравнивается к средним слоям общества» [Там же, с. 12].

Выводы, к которым приходят о З.Т. Голенкова и Ю.В. Голиусова: 1) формирование прекариата в России не вызывает сомнений; 2) последствия его формирования «могут носить негативный характер» [Там же, с. 13]; 3) «нестабильность в сфере занятости порождает эмоциональную, психологическую и социальную нестабильность», которая ведет к скрытому (латентному) социальному конфликту и «провоцирует протестное поведение» [Там же] людей. Подчеркивается значимость вклада протестногоповедения прекариата в возникновении социальных беспорядков в общественных местах.

Авторы статьи констатируют, что в последнее десятилетие, характеризующееся комплексом неблагоприятных социально-экономических факторов, приводящих многих людей к состоянию неопределенности, в стране появился значительный общественныйслой, «подверженный страхам потери статуса и социального нисхождения» [Там же].