Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru. 20 страница

А затем Марисса отложила мочалку в сторону.

Опустившись на колени, она почувствовала тепло воды, омывающую ее спину.

Бутч был великолепен, он снова прислонился к углу, большие руки были расслаблены, тело воина истощено.

Но его глаза все еще пылали.

Обхватив его член руками, Марисса открыла рот и опустилась на него, вобрав в себя столько, сколько смогла, посасывая его и лаская.

В ответ Бутч застонал и подался бедрами вперед.

Марисса воспользовалась моментом на всю катушку, ублажая его, ускоряясь, а следом замедляя темп, сжимая яички.

А затем она посмотрела наверх.

Бутч все еще наблюдал за ней, приоткрыв рот, его клыки выдвинулись вперед, и он задыхался. Казалось, время от времени он пытался шевельнуться. Тем не менее, получалось у него только взмахивать руками.

– Марисса… – хрипло проговорил Бутч.

– Да?

Ожидая ответа Бутча, Марисса провела членом по своим губам. Затем пробежалась языком вокруг головки.

– Закончи, – простонал он. – О, Боже… Дай мне кончить…

Марисса улыбнулась от всего сердца.

А затем, предвкушая, вернулась к работе.

И сделала ее очень и очень хорошо.

Глава 44

Когда следующим вечером село солнце, Пэрадайз расхаживала в халате по своей комнате.

Крэйг не отвечал на ее звонки. Ни в семь утра, когда они обычно разговаривали. Ни в два часа дня, когда он, возможно, не мог уснуть. И даже в шесть вечера, когда, вероятно, уже встал и собирался поесть с Аксом в кафетерии.

Очевидно, что-то изменилось.

И Пэрадайз чертовски сильно надеялась, что произошедшее между ними в клубе не имело к этому отношения. Некоторые мужчины хотят одного – сорвать запретный плод, и хотя Пэрадайз шокировало бы, выяснись, что Крэйг как раз из таких засранцев, она не могла придумать иного объяснения телефонному игнору.

Но ведь… им было так хорошо вдвоем. По-настоящему хорошо. И Крэйг был таким внимательным.

Что касается ужасной сцены, которую они обнаружили в квартире девушки? Произошедшее с кузиной Пэйтона стало трагедией, но Пэрадайз сомневалась, что это повлияло на Крэйга настолько, что у него случился некий психический или эмоциональный срыв…

Когда ее телефон наконец-то – черт побери! – зазвонил, она бегом пересекла комнату.

Чтобы выругаться, увидев, что это всего лишь Пэйтон.

Ответив, Пэрадайз старалась говорить спокойно:

– Привет. Как ты?

После того как они вдвоем исполнили печальный долг, сообщив все родителям девушки, они распрощались на день, но все время оставались на связи. Пэйтон прислал ей несколько бессвязных сообщений, из чего она сделал вывод, что та бутылка водки пришлась кстати.

– Занятий сегодня не будет.

– Что?

– Отменили по неясным причинам, поэтому мы с Энслэмом собираемся в ресторан «Сальваторе». Я хочу пригласить и остальных тоже.

Пока Пэрадайз пыталась справиться с новостями, сокрушительное разочарование выбило ее из колеи. Она рассчитывала увидеть Крэйга и…

Не останавливаясь, Пэйтон сообщил, что встреча назначена через час. Затем положил трубку, оставив Пэрадайз сжимать телефон, глядя на его потемневший экран.

Присоединится ли к ним Крэйг? – гадала она.

Ладно, все это дерьмо собачье. Хватит с нее отсиживаться здесь в ожидании звонка, как глупой курице.

Сделав глубокий вдох, Пэрадайз по памяти набрала номер, который выучила через три ночи после того, как начала работать в доме аудиенций. Когда доджен ответил, она нацепила профессиональную улыбку, будто мужчина стоял перед ней, а она пыталась сделать вид, что звонит совсем не по личным причинам.

– Привет, – сказала Пэрадайз. – Это дочь Абалона. Простите, что беспокою вас, но не могли бы вы переключить меня на клинику учебного центра?

– О, ну конечно, моя госпожа! – последовал энергичный ответ. – Вас соединить с кем-то определенным?

– Вообще-то… – Возможно это окажется проще, чем она полагала. – Я пытаюсь дозвониться до первой из пяти гостевых комнат внизу.

– Буду рад помочь. Пожалуйста, подождите, сейчас я найду добавочный номер. – Послышался гудок…гудок…гудок. – Вот он. Если в будущем вы захотите связаться напрямую, могу продиктовать вам номер?

– Будьте добры. – Схватив ручку, Пэрадайз нацарапала номер на коробке «Клинекс». – Спасибо.

– Или вы всегда можете снова позвонить. Рады служить. Пожалуйста, подождите.

– Еще раз спасибо.

Пока шли гудки… и еще… ладони Пэрадайз вспотели, и ей пришлось присесть, потому что у нее задрожали ноги.

А потом установилась связь.

– Алло? – произнес Крэйг.

Пэрадайз с трудом сглотнула, но тут же разозлилась на себя:

– Я надеялась, что ты позвонишь.

Длинная пауза.

– Привет.

– Слушай, у меня не хватает для этого терпения. Что не так, черт побери?

– Разве тебя не ждут более важные вещи?

– Какие? – резко спросила Пэрадайз.

– Ну, ты знаешь, касающиеся убийства твоей кузины. Должно быть, твоя семья тоже расстроена.

– Сейчас я больше переживаю из-за тебя.

Конечно, она была расстроена по поводу…

Гнев Пэрадайз угас, когда до нее дошел смысл его слов.

– О…

– Да, прошлой ночью я последовал за тобой до дома, – сказал Крэйг. – Возможно, дерьмовый поступок с моей стороны, но учитывая ложь относительно твоего происхождения, это вторжение в твою жизнь совершенно оправданно. Просто любопытно, ты вообще собиралась рассказать мне?

Пэрадайз опустила голову на руку.

– Крэйг…

– Я не звонил, потому что на самом деле не знаю, с кем говорю, ведь так? Что ж, дочь Первого Советника Короля, Пэйтон был любезен и просветил меня на этот счет.

– Послушай, я…

– Ты что? Что ты собиралась сказать, Пэрадайз? – Более резким тоном произнес он. – И, П.С., я сожалею о том, что случилось с той девушкой. Как тебе хорошо известно, я тоже потерял семью. Ты же помнить, что там произошло?

Внезапно Пэрадайз во всех нелицеприятных подробностях вспомнила ужасную историю о том, как его отца бросили умирать, в то время как семья аристократов пряталась от лессеров в безопасном месте.

– Я не такая, как те люди, Крэйг. И меня оскорбляет, что ты причислил меня к ним просто потому, что я родилась в своей семье. Думаешь, у меня был какой-то выбор в этом вопросе?

– О, ты не похожа на них. Нет, нет, совсем не похожа, прошлой ночью тебе просто хотелось секса, поэтому ты позволила простолюдину сорвать твою вишенку, даже если, технически, меня могут убить за удовольствие наслаждаться твоей компанией. Да, ты совсем на них не похожа. Ты не лжешь ради собственных целей или чего-то еще. Не-а, только не ты, дорогуша.

– Это совсем несправедливо.

Крэйг грубо рассмеялся:

– Стой, я знаю. Ты ждала, чтобы преподнести своему отцу самый лучший подарок на день рождения: «Эй, Пап, угадай что? Я встречаюсь с сыном паркетчика, #потрясно».

Стиснув зубы, Пэрадайз осознала, что ее эмоции колеблются между гневом и скорбью, сожалением и негодованием.

– Я никому не говорила, кто я. Не только тебе.

– От этого мне сразу полегчало. Спасибо.

– Я не хотела особенного отношения к себе. Думаешь, мне нравится быть дочерью Абалона? Думаешь, я наслаждаюсь, не имея ни выбора, ни свободы, ни…

– И что, я стал лишь частью твоего эксперимента? Супер. Ну, с моей стороны все кончено. Больше никаких испытаний своих альтернативных версий на мне, придется подыскать новый инвентарь. А знаешь, Бун, скорее всего, доступен. Когда Ново прошлой ночью ерзала на нем, он выглядел так, будто лично повстречал Создателя.

Пэрадайз вскочила на ноги и заметалась по комнате.

– Не могу поверить, что ты оказался таким узколобым.

– Узколо… ты издеваешься? – Крэйг выругался. – Ладно, давай попробуем поговорить гипотетически. Бал, который состоится в твоем доме через неделю… ты, наверняка, попросишь меня стать твоей парой, так? Ты просто ждала нужного момента, чтобы сообщить мне об этом, чтобы я мог пойти как твой… о, дерьмо. Кавалер, так вроде бы? Лучше мне запомнить такие подробности прежде, чем ты познакомишь меня со своим отцом, а я потрачу пятьдесят баксов на аренду смокинга.

Когда Пэрадайз промолчала, он снова рассмеялся:

– Полагаю, в твои планы это не входило, ха. И на случай, если тебе интересно, Акс подслушал ваш с Пэйтоном разговор в автобусе. Он рассказал мне об этом, когда я вернулся в учебный центр, и стал подкалывать на тему наших «отношений». Я разъяснил ему, что, на самом деле, мы с тобой не «встречаемся», но я совершенно уверен в том, что если тебе понадобится помыть машину, ты любезно вручишь мне ведро с тряпкой.

– Ты переходишь все границы.

– И, будучи аристократкой, ты без сомнения как раз в том положении, чтобы поставить меня на место, не так ли?

– Я люблю тебя, засранец. – По крайней мере, это заткнуло Крэйга. – Все верно. Я это сказала, а там, откуда я родом, не позволено первой признаваться в чувствах, потому что женщине положено ждать, пока мужчина сделает первый шаг. О, а хочешь узнать, что еще мне еще не позволено делать? Я не могу находиться в присутствии мужчины без сопровождения компаньонки. Мне нельзя работать или строить карьеру, я устроилась секретарем только потому, что мой отец отчаянно нуждался в помощи, а я единственная, кому он мог доверять. Мне пришлось биться за то, чтобы вступить в учебную программу, и я получила на это разрешение только потому, что солгала, сказав отцу, что никогда не стану участвовать в войне. Предполагалось, что я должна вязать, следить за домом и рожать детей, а ты тут ноешь, что проблема во мне?

– Как трогательно, – съязвил Крэйг. – Тебе никогда не приходилось беспокоиться о том, откуда взялась твоя еда, ты живешь в гребаном музее, обставленном экспонатами, и, прошу прощения, но ты и понятия не имеешь, каково это, когда люди смотрят на тебя сверху вниз только потому, что тебе не подфартило в лотерее ДНК!

– Это ты смотришь на меня свысока! – закричала Пэрадайз. – Ты надо мной нахрен издеваешься! Ты судья и присяжные, ты принял решение и черт со мной! Ты ничуть не лучше Глимеры, посмотри в гребаное зеркало, Крэйг. Ты такой же высокомерный и так же, как они, любишь осуждать других.

Когда Пэрадайз, наконец, замолчала, дышала она с трудом, ее свободная рука сжалась в кулак, а сердце грохотало в груди.

– Это никуда нас не приведет, – мгновение спустя пробормотал Крэйг.

– Ты совершенно прав. Так что, да, катись на все четыре стороны. Всего хорошего, надеюсь, твое лицемерие согреет тебя в дневное время.

Пэрадайз оборвала связь и, повернувшись вокруг себя, занесла руку над головой, приготовившись кинуть телефон об стену.

Но остановила себя. Успокоилась. Сосредоточилась.

Вау. Потеря девственности, первая ссора, окончившаяся нокдауном. О, и еще первый разрыв отношений.

Насыщенные сутки.

Прошли хорошо.

Просто отлично.

Пэрадайз была так зла, что пролетело не меньше часа, прежде чем она пришла в себя. И ее первой связной мыслью стало решение, что она не станет впустую тратить ночь, застряв в комнате.

Нет, черт побери. Подобная тюрьма ожидает ее в течение всего дня.

Подойдя к сумке, Пэрадайз покопалась в ней в поисках кошелька. Она собиралась встретиться с другими учениками в том итальянском ресторане и выпить, даже если закажет всего лишь содовую. А если там окажется и Крэйг? Ладно. Пофиг.

Пора ей привыкать к его присутствию.

Схватив кошелек, Пэрадайз уже собиралась покинуть комнату, как вдруг остановилась. Достав кошелек из сумки, она переложила его на антикварный французский стол. Обыскивая сумку, Пэрадайз проверила везде, даже расстегнула молнию переднего кармашка и посмотрела там.

Нахмурившись, она направилась к гардеробной и подошла к тому месту, где были развешаны пальто. То, которое она надевала вчера, висело рядом с другими, и Пэрадайз проверила дальний от нее карман.

Полароидный снимок, который она засунула в карман вчера в квартире, нашелся там, где она его и оставила.

Уставившись на изображение, Пэрадайз прикрыла рукой рот.

Вернувшись к сумке, она перепроверила. Нет, первый снимок, найденный ею в автобусе, исчез.

Она вспомнила, как в последний раз искала что-то в сумке в учебном центре, и обнаружила телефон в неположенном ему месте.

Кто-то обыскал ее сумку и забрал фотографию.

Может, потому что снимок мог вывести их... на убийцу.

Вернувшись к телефону, она позвонила Пэйтону:

– Привет, – проговорила Пэрадайз, когда тот ответил.

Когда она замолчала, Пэйтон подтолкнул ее:

– Алло? Пэрадайз?

– Я думаю...

– Ты пропадаешь...

– Нет, я молчала.

– Подожди. – Послышалось какое-то шуршание, а затем раздался голос Пэйтона, звучащий издалека. – Нет, чертов придурок. Энслэм, я не хочу ЛСД. Господи, ага, дай мне немного экстази.

Пэрадайз прикрыла глаза, гадая, что же она творит. Пэйтон скорбит. А у нее, вероятно, просто паранойя.

– Пэрри? – Снова послышался шорох, а затем Пэйтон что-то глотнул. – В чем дело?

– Ни в чем. Прости.

– Ты идешь с нами?

– Не сейчас, – ответила Пэрадайз. – Мне нужно сходить на работу к отцу. Я, эм, совершила вчера глупость.

– Какую же?

– Я взяла кое-что из квартиры. – Пэрадайз уставилась на фото, а затем, перевернув его лицевой стороной вниз, положила на стол. Даже не видя детали, снимок вызывал отвращение. – Я не хотела. Та фотография, что я нашла?

– Полароид? Еще один?

– Да, я должна передать ее Бутчу и Мариссе. Совсем не подумав, я положила фото в карман. Должно быть, Братство на боле боя, и я не могу вернуться в учебный центр, поэтому загляну в дом аудиенций, и кто-нибудь сможет забрать снимок позже.

– Ага, хороший план. Потом подойдешь к нам?

– Хорошо... я только быстренько приму душ и оденусь.

– Ты всегда прекрасно выглядишь. Увидимся позже.

Повестив трубку, Пэрадайз уставилась на свои ноги. Боже, что если один из учащихся причастен к той смерти?

Выругавшись, она взяла с собой в ванную телефон, и, положив его на тумбу, закатила глаза. Но, да, если Крэйг позвонит, она ответит. Хотя, он, скорее всего, не станет звонить. И да, это, определенно, к лучшему.

Учитывая, как много способов порвать отношения, они... что за бардак.

И, если честно, Пэрадайз не была уверена, что хочет мириться, даже если такое возможно.

Похоть, сказала она себе. Она испытывала к нему похоть, не любовь. И вообще, как можно было влюбиться в кого-то спустя лишь шесть ночей.

Боже, Пэрадайз почувствовала тошноту, на самом деле.

Двадцать минут спустя Пэрадайз надела синие джинсы и кашемировый свитер. Она обула свои обычные мокасины, ведь, несмотря на холод, снега все же не обещали, а затем накинула пальто, которое надевала вчера. Спрятав фотографию в кармане, она схватила кошелек, сотовый и...

На прикроватной тумбочке ожил домашний телефон. Решив, что отец мог звонить с работы, чтобы справиться о ее состоянии, Пэрадайз подошла к телефону и ответила:

– Алло?

– У тебя посетитель.

Услышав на том конце голос, она нахмурилась.

– Энслэм?

– Ага, это я, – беззаботно ответил он. – Пэйтон просил забрать тебя.

– Да? Но я пока не собираюсь в «Сал». Сначала мне нужно кое-что сделать.

– Тогда я схожу с тобой.

– Да нет, спасибо. Это не займет много времени...

– Ты спускаешься?

О, ради Бога. Но Пэрадайз не хотела быть грубой.

– Ага. Сейчас.

– Не торопись, я подожду.

Повесив трубку, она глянула в зеркало и вышла из комнаты. Направляясь к главной лестнице, Пэрадайз надеялась по-быстрому выпроводить Энслэма. Из-за ссоры с Крэйгом она чувствовала себя отвратительно, и вся эта чертовщина только усугубилась, потому что она поверить не могла, что умудрилась забрать фотографию с места преступления, никому об этом не рассказав.

А также тем, что существовала большая вероятность, что дальнейшее расследование сосредоточится на новобранцах.

Оказавшись на верхней площадке лестницы, Пэрадайз увидела Энслэма, стоящего внизу, на черно-белом мраморном полу, его одежда из магазина «Сакс» на Пятой Авеню и туалетная вода от «Гуччи» демонстрировали его принадлежность к Глимере, наряду с четкими, довольно-таки непримечательными чертами лица.

Была в нем какая-то... болезненная бледность, подумала Пэрадайз.

Она и представить себе не могла, откуда за ним пошла репутация мужчины, склонного к агрессии по отношению к женщинам.

Когда под ней скрипнула ступенька, Энслэм обернулся.

– Привет, подруга, – произнес он. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, ты тоже.

Когда она спустилась вниз, Энслэм раскрыл свои объятия, а Пэрадайз подошла к нему и расцеловала в обе щеки.

– Слушай, извини, но я, правда, собиралась...

В кабинете отца раздался странный звук, и Пэрадайз, нахмурившись, посмотрела в ту сторону. Что-то вроде скрипа или...

– Ты собиралась что-то сделать? – спросил Энслэм. – А что именно?

Пэрадайз сосредоточилась на госте.

– Так, ерунда. Я только... да что за шум?

Отвернувшись, она прошла вперед и заглянула в украшенную орнаментом арку, ведущую в библиотеку...

– О, Господи!

Дворецкий ее отца, Федрика, и ее служанка Вучи лежали связанными по рукам и ногам у стола, с кляпом во рту.

– Что, ради всего святого, случилось...

Налетев на нее со спины, Энслэм резко развернул Пэрадайз, и, сделав подсечку, швырнув на пол лицом вниз. От шока и боли Пэрадайз моментально оглушило, а он, тем временем, навалился ей на спину. Энслэм прижался своим лицом к ее, выглядя при этом лишь немного раздраженным.

– Где фотография? Что ты, черт возьми, сделала с моей фотографией?

Пока Пэрадайз пыталась прийти в себя и вернуть контроль над руками и ногами, Энслэм грубо прошелся по ее карманам.

– А, хорошая девочка. – Он положил снимок во внутренний карман своей замшевой куртки. – Черт побери, Пэрадайз, почему именно ты ее обнаружила? Я не хочу поступать так с девушкой вроде тебя. Это не входило в мои планы.

Сглотнув, она почувствовала кровь и поняла, что губа разбита.

– Тебе не... нужно делать этого...

Рывком поднявшись на ноги, Энслэм на мгновение исчез, а вернувшись, держал в руках портфель от «Луи Вюиттон».

– Нет, я должен. Потому что ты пыталась передать это фото своему отцу, так ты сказала Пэйтону. А ты же хорошая девочка, такая сознательная, что так просто не оставишь это. Ты стала бы искать связь, и рано или поздно прокралась бы в кафетерий и обыскала мое шмотье, потому что поняла бы, что кто-то из учебного центра потерял тот снимок в автобусе, а затем вытащил его из твоей сумки. Кстати, отличная сумка. Обожаю «Балли». Хорошая вещь.

Не замолкая ни на секунду, Энслэм вынул шприц.

– Видишь, я так предан своему делу, приходится все время таскать с собой кое-какие принадлежности, и фотографии – самый лучший вариант, как думаешь? Просто фантастика, чтобы оживить воспоминания. В любом случае, когда ты сложила бы дважды два, то нашла бы в моей сумке еще больше снимков. А затем меня бы отымели, и, уверяю тебя, подставлять свою задницу я не собираюсь.

Энслэм проверял, чтобы прозрачная жидкость заполнила тонкую иглу, а Пэрадайз была на грани потери сознания, боль, шок и замешательство скрутили и запутали ее нейронные пути, делая невозможным мыслительный процесс.

Но затем Пэрадайз вспомнила, чему научилась во время спаррингов: нужно собраться с мыслями и не терять фокус. Собраться с мыслями и не терять фокус.

Хотя происходящее и не было тренировкой, именно к такой ситуации те уроки и должны были ее подготовить.

Не занятие. Никто не спасет ее.

Внезапно голова заработала на полную: если Энслэм вколет ей что-бы-там-ни-было, она может считать себя мертвой, поэтому у нее всего один шанс на побег.

Притворившись беспомощной, она тайком огляделась вокруг в поисках оружия, чего-нибудь, ну хоть что-то, что она сможет использовать…

– Прими это за комплимент, – произнес Энслэм, посмотрев на нее сверху вниз. – Я верю, что, в конце концов, ты бы вышла на меня, ведь ты чертовски умна для девушки…

Мощным рывком Пэрадайз вскочила на ноги и ударила Энслэма головой прямо в лицо. Большего и не требовалось, она основательно приложила его: Энслэм взвыл от боли и ярости и свалился на задницу, хватаясь за нос. Навалившись на него, Пэрадайз нанесла удар в грудь и вырвала из его руки шприц. Затем, нажав на поршень, выплеснула наркотик и отбросила шприц в сторону.

Все за считанные секунды.

Взревев, Энслэм ударил Пэрадайз по плечам, отшвырнув от себя. А затем так сильно влепил кулаком в челюсть, что в голове зазвенело, а зрение затуманилось. Но Пэрадайз не могла себе позволить ни секунды отдыха, поскольку Энслэм уже запрыгнул на нее. Сражаясь, несмотря на боль и дезориентацию, Пэрадайз дотянулась до его яиц, и, схватив, выкручивала, пока ублюдок не закричал и не рванулся в сторону.

Встав на ноги, она собралась пнуть его, но Энслэм, перехватив ее лодыжку, сбил с ног.

Они стали кататься по полу, и где-то на задворках разума Пэрадайз услышала слова Бутча о том, что любая рукопашная схватка оканчивается на земле, это всего лишь вопрос времени.

Извернувшись, она предугадала его намерение провести болевой прием на руку, но в то же время сама провалилась при исполнении захвата шеи при помощи бедер. Оружие, ей нужен… портфель. Если ей каким-то образом удастся добраться до…

Энслэм был сильнее. Пэрадайз оказалась быстрее. Их тела бились о твердый пол, кулаки наносили удары по торсу соперника, кровь заливала лица, а затем Энслэм приложил ее затылком о мраморный пол, раз, второй…

Пошел ты! – беззвучно выдохнула Пэрадайз, потому что воздуха не хватало.

Дотянувшись до его глаз, она ткнула большими пальцами в глазницы…

Энслэм исчез.

Он просто взял… и исчез.

Долю секунды Пэрадайз собиралась с духом, готовясь к очередному удару. Но затем услышала жуткий крик.

Взглянув вверх, она увидела, как Энслэм… взлетел в воздух с перекошенным от смертельного ужаса лицом, изо рта потоком вырывалась кровь, от сильного рывка ноги судорожно подрагивали.

А затем его отбросили в сторону, словно мусор.

Как воин, коим он и являлся, в поле зрения появился Крэйг, мужчина твердо стоял на полу, его клыки были обнажены… а в руках он держал окровавленный меч.

Пэрадайз смутно поняла, что оружием оказался церемониальный клинок, который ее отец, будучи Первым Советником, должен носить на официальных приемах, тот, которым владел его собственный отец… тот, что в соответствии с обычаями, висел на стене перед парадной дверью.

Подскочив к Пэрадайз, Крэйг опустился на корточки:

– Тебе нужна медицинская помощь. Где твой телефон, где он?

– Я в порядке, все… хорошо.

Стоп, она плакала. Или это кровь? Пэрадайз не знала…

Крэйг повернул голову на звук борьбы.

– Сейчас вернусь.

Широко шагая, он заскочил в кабинет с мечом в руке, и мгновение спустя Вучи опустилась на пол рядом с ней, а дворецкий уже звонил по телефону, стоящему на столике.

И тогда Пэрадайз осознала, что у нее двоилось в глазах.

– Кажется, я сейчас потеряю сознание, – сказала она Крэйгу.

– Док Джейн уже в пути.

– Не уходи, – проговорила Пэрадайз. – Я хочу еще немного покричать на тебя.

Крэйг опустился на колени.

– Потому что я прервал твой бой? Прими мои извинения. Кстати, я думаю, что победа осталась бы за тобой, но я не азартный человек. Прости.

Пэрадайз открыла рот, чтобы сказать что-то еще… но свет померк.

Ее последняя мысль?

Когда что-то теплое окутало ее ладонь, она была уверена, что это Крэйг взял ее за руку.

 

Глава 45

Материализовавшись на лужайке перед домом Пэрадайз, Крэйг не был уверен в причине своего появления: то ли он пришел, чтобы продолжить ссору, то ли помириться с ней.

Он честно не знал. Случиться могло и то, и другое.

После того, как Пэрадайз отчитала его по телефону, Крэйг метался по тренировочному центру, пока не решил, что да пошло оно все, он встретится с ней лично. Крэйг позвонил доджену, забрался в автобус, и как только они выехали на главную дорогу, сообщил парню, что не станет ждать конечной остановки.

Они сторговались на пустыре в пяти милях от особняка.

А затем он отправился на лужайку перед фамильным домом Пэрадайз.

Где обнаружил открытую настежь парадную дверь.

И войдя внутрь, мгновенно увидел Пэрадайз, лежавшую под Энслэмом, девушка пыталась большими пальцами выдавить глаза парня.

Таким вот образом он и оказался здесь, сидя в этой… поразительной библиотеке… с пресловутой кровью на руках.

Оглянувшись вокруг, Крэйг покачал головой при виде старинной картины маслом, висевшей над камином. Изображенный на ней мужчина взирал прямо на него, и Крэйг мог лишь представить, что бы тот сказал, если бы действительно был способен увидеть грязного простолюдина, восседающего на его шелковом диване. На шелковом диване его сына. Или внука. Не важно.

– Черт, – пробормотал Крэйг, потерев лицо.

М-да, на самом деле, он пришел сюда, чтобы продолжить ссору с Пэрадайз, а не ради примирения. Он явился, чтобы доказать свою точку зрения: что она и ее класс являлись бедствием расы, и что Пэрадайз заблуждалась, думая, что Крэйг купится на ее дерьмо…

– Просто прекрати, – простонал он.

Открыв глаза, Крэйг уставился на ковер, на котором стояли его ботинки. В фойе послышались голоса. Пришел Бутч. Ви. Дворецкий и горничная что-то обсуждали.

Пэрадайз отнесли наверх, и Док Джейн…

На пороге библиотеки появился мужчина.

Высокий и стройный, одетый в безупречный костюм, который – даже Крэйг это понял – был пошит на заказ мастером своего дела. В кипенно-белой рубашке, кроваво-красном галстуке и с маленьким элегантным носовым платком в нагрудном кармашке, он представлял собой образцового аристократа.

И да, у него даже кольцо с печаткой красовалось на пальце.

И да, глаза Пэрадайз на его лице пристально смотрели на Крэйга в тишине комнаты.

Крэйг снял бейсболку и поднялся на ноги. Возникло нелепое желание поправить рубашку, отряхнуть джинсы… или что-то в этом духе.

Дерьмо.

Мужчина двинулся к нему с грозным выражением лица.

Собравшись с духом, Крэйг прочистил горло:

– Сэр, я…

Крэйга сжали в настолько крепком, медвежьем объятии, что он почувствовал, как захрустели кости, но мужчина не отступил, не стал разжимать руки.

И Крэйг просто стоял, недвижимо, словно статуя.

Позади отца Пэрадайз в комнату заглянул Бутч. Выпучив глаза, Брат жестом велел Крэйгу сделать, что и полагалось в таких ситуациях.

За спиной отца Пэрадайз Крэйг развернул ладони вверх, как бы говоря «а что делать-то?».

Бутч исступленно принялся изображать объятия.

Моргнув, Крэйг робко обхватил руками мужчину. Похлопал по плечам.

– Я обязан тебе жизнью, – хрипло проговорил отец Пэрадайз. – Ты спас ей жизнь, и, тем самым, подарил жизнь и мне.

Наконец, ее отец сделал шаг назад, и, вытащив носовой платок, промокнул покрасневшие глаза.

– Скажи, как я могу отплатить тебе? Что я могу для тебя сделать? Каким образом я когда-нибудь смогу послужить тебе и твоей семье?

Крэйг в ответ лишь моргал словно недоразвитый. В голове было пусто. А затем брякнул:

– Меня зовут Крэйг.

Будто мужчине было интересно.

– Крэйг, меня зовут Абалон. – Мужчина поклонился. – К твоим услугам.

Прежде чем Крэйг смог как-то отреагировать, из-за угла показался Пэйтон и направился прямо к нему.

– Дружище.

Иииииииииии пришло время для повторных обнимашек.

Пэйтон сжал его так, что чуть не сломал ребра, и Крэйг уже знал, что должен сделать в ответ.

– Ты выполнил работу за меня, – хрипло произнес Пэйтон.

– Ты о чем?

– Бутч сообщил мне, что это Энслэм убил мою кузину.

Крэйг отпрянул, что пришлось весьма кстати, поскольку ему понадобилось личное пространство. С того момента, как он убил своего одноклассника, тем самым развеяв угрозу, ему казалось, словно он попал в параллельную вселенную.

Дело в том, что, заколов Энслэма мечом, как скотину, Крэйг всего лишь защищал Пэрадайз. Мотивы, заставившие Энслэма напасть на нее, в то время ничего не значили и оставались неизвестными в последовавшей сумятице.

Пэйтон быстро пересказал всю историю, и Крэйг понял почти все. По крайней мере, он думал, что понял.

Энслэм и полароидные снимки. Энслэм и его репутация, агрессия по отношению к женщинам. Пэрадайз, пришедшая к правильным выводам.

Внезапно Пэйтон повернулся к отцу Пэрадайз, и мужчины обнялись.

– Вот это парень, да? – закончив, спросил Пэйтон. – Он ведь герой, да?

Ему стало неловко от того, что отец Пэрадайз смотрел на него с поклонением во взгляде. Ага, вау… может, он уже пойдет? Ему пора… он, конечно, очень хотел увидеть Пэрадайз, но…

– И, кстати он любит Пэрри, – объявил Пэйтон. – А она любит его.

Ииииииии таким вот образом всплыла правда о нем и Пэрадайз.

Твою же мать.

Глава 46

– Нет, я в порядке.

Пэрадайз моргнула. И еще раз. Док Джейн светила фонариком прямо ей в глаза.

– У тебя сотрясение, – произнесла доктор, присаживаясь на кровать. – Тебя тошнит?