перейти в тыл западной группы японских армий и задержать переход их в наступление»: к истории набега на Факумынь.

Кирпичников И.А.

 

Среди событий заключительного этапа Русско-японской войны набег на Факумынь занимает особое место. Эта операция примечательна в первую очередь как пример самостоятельных действий крупного кавалерийского соединения в тылу противника: впервые после январского набега на Инкоу, второй раз за всю войну, русская конница получила «чисто кавалерийские» задачи.

Одним из первых полное описание набега составил, основываясь на личных впечатлениях и документальных данных, А.И.Деникин [1]. Статья будущего вождя Белого движения вызвала критику со стороны другого участника операции, подполковника А.В.Усова [2], и в итоге обсуждение набега в печати приняло полемический характер [3].

В дальнейшем к теме набега на Факумынь в своих работах возвращались, рассматривая его в контексте «практического направления» [4] (критического рассмотрения опыта японской кампании в целях улучшения армии), тот же А.В.Усов [5] и А.Ф.Матковский [6]. Советская историография почти не уделяла данной операции внимания вследствие её малозначимости. Вместе с тем, этот рейд русской конницы представляет большой интерес для характеристики действий кавалерии на сопках Маньчжурии в целом.

После неудачного исхода Мукденского сражения русская армия беспорядочно отступила сначала к Телину, а затем — к заранее намеченной Сыпингайской позиции. Здесь Маньчжурские армии спешно приводились в порядок, получая свежие пополнения, и готовились к отражению нового наступления японской армии. Основательно укрепив фронтальную позицию, новый Главнокомандующий генерал от инфантерии Н.П. Линевич обратил внимание на фланги: важность своевременного раскрытия возможного обходного движения противника стала очевидна после Ляояна и Мукдена[7]. Для этой цели во второй половине апреля на правом фланге, западнее реки Даляохэ, был сосредоточен отряд генерала П.И. Мищенко силами в 54 сотни. Помимо обеспечения фланга 2-й армии и разведывательных действий Главнокомандующий предписывал отряду «при благоприятной обстановке производить быстрые и энергичные набеги в тыл японцев» [8].

 

По сведениям русского штаба, японские силы к этому времени группировались около железной дороги, к северу от Телина. Армия Нодзу располагалась в центре, Кавамура – на левом фланге и Ноги – на правом. В резерве находились армии Куроки и Оку[9]. В конце апреля через китайцев-лазутчиков стало известно о постепенном развёртывании японских армий против флангов русских войск, что внушало командованию некоторые опасения. Имевшиеся в распоряжении штаба сведения были крайне недостаточны и не позволяли судить определённо о планах японских войск. Тем не менее, командующий 2-й армией генерал Каульбарс посчитал сосредоточение крупных сил пехоты противника в районе деревни Факумынь достаточным основанием для производства набега в тыл левого фланга японского расположения во исполнение указания Главнокомандующего. «Нам крайне важно по возможности дольше задержать переход противника в наступление, дабы вовремя усилиться укомплектованиями, прибывающими в период с 5 по 20 мая» —писал Каульбарс в предписании, полученном генералом Мищенко 30 апреля[10]. За день до этого командующий 2-й армией лично отдал Мищенко приказание о набеге, вызвав последнего в Бамиенчен[11].

 

Таким образом, в основу операции лёг изначально неверный посыл: как выяснилось впоследствии, донесения лазутчиков о предстоящем в начале мая наступлении были ошибочны[12].

В качестве «способов отдаления» возможного наступления японцев Каульбарс указывал нападение на один из их главных коммуникационных путей — железную дорогу Инкоу — Синминтин и обычную дорогу на Факумынь в тылу армии Ноги. Отряд должен был по пути «истреблять склады и транспорты, портя пути подвозов» [13]. Вскоре, однако, первоначальная инструкция претерпела существенное изменение: Синминтинскую дорогу, согласно новой телеграмме штаба, трогать не разрешалось как нейтральную[14].

 

3 мая по отряду, в составе 45 сотен (примерно 5,5 тыс. чел.) собранному на дневку в Ляоянвопыне, была разослана диспозиция, в которой давались общие указания о набеге. Он должен был начаться утром 4 мая[15]. Примечательным в диспозиции было распоряжение избегать серьёзных столкновений с противником, в особенности находящимся на укреплённой позиции; «широко применять обходы», решительно атаковать в «чистом поле»[16]. Учитывая опыт Инкоуского набега, Мищенко постарался по возможности сократить обоз; провизию предполагалось приобретать путём реквизиций у местного населения. Стремление уменьшить обоз коснулось боевых припасов и артиллерийского парка: были взяты лишь 6 орудий и 2 пулемёта, по 300 патронов на винтовку и 218 снарядов на орудие.

 

Обстоятельства набега подробно исследованы Военно-исторической комиссией по описанию Русско-японской войны 1904-1905[17]. Не останавливаясь на деталях описания каждого боя, попытаемся выявить основную тенденцию и замысел набега, осуществлённой генералом Мищенко[18]. Перемещение отряда на протяжении всего рейда можно проследить по приведённой карте[19].

 

4 мая в 4 ч утра отряд выступил из Ляйволына в набег, разделившись, согласно диспозиции, на две колонны (в левой — Уральская и Забайкальская бригады, в правой — Кавказская сводная дивизия). Вскоре отряд миновал деревню Лалагай и, изредка вступая в перестрелки с небольшими японскими заставами, подошёл к д. Ченьцзявопу, которая оказалась сильно укреплённой. Неосторожно подошедший на близкое расстояние к ней авангард Верхнеудинского полка был вынужден спешиться вступить в бой противником. Уклонившись к западу, основные силы левой колонны вновь наткнулись на сопротивление японцев и вновь задержались, потеряв более 10 человек убитыми и ранеными. Правая колонна днём имела лишь перестрелки с хунхузами. В 20 ч. отряд остановился на ночлег в окрестностях деревни Люцзявопу.

 

Между тем, по оценке А.Усова, небольшие бои 4 мая лишь задерживали движение отряда[20]. Он недоумевает, что не были заранее определены границы расположения японских войск; это позволило бы избежать промедления и ненужных потерь, поскольку возможно было избрать прямой путь от Ляоянвопыня к Лицзявопу.

 

5 мая по отданному накануне приказанию начальника отряда, движение осуществляется на юго-восток в «промежуток между Капинсяном и Факумынем» без дорог; у деревни Сантайзы авангард был встречен огнём, но удачные действия сотни Уральского и разъезда Читинского полков позволили, несмотря на стрельбу, уничтожить небольшой японский санитарный транспорт. В это время началось наступление японских войск из Канпинсяна, вновь затормозившее продвижение отряда и вынудившее задействовать несколько сотен для его отражения. Выяснив, что местность на пути отряда занята сильными японскими частями с артиллерией, Мищенко переменил направление движения и вновь направился на юг.

 

Как видно, в попытке выйти на линию Факумынь-Канпинсян конный отряд потерпел полную неудачу. Частного успеха добилась правая колонна, наткнувшаяся на японский транспорт и захватившая 16 повозок; кроме того, разъезды попортили телеграф и захватили офицера, вёзшего телеграмму в штаб армии Ноги.

 

6 мая после ночлега в окрестностях д. Чжанзивопуотряд начал выполнять новую задачу: выход на Факумынь-Синминтинскую дорогу с целью захвата транспортов и порчи телефонных и телеграфных линий. Для этого нужно было потратить ещё день, чтобы обойти укреплённый Факумынь (где, по информации лазутчиков, находились большие силы японцев и даже штаб Ноги) с запада. Колонны следовали раздельно, левая – в направлении на д. Мацзятунь, правая – в нескольких верстах западнее. Кроме того, были высланы четыре разъезда (каждый силой в сотню) для самостоятельных действий. Если основные силы встретили препятствие лишь в виде пересечённой местности и не вступали в течение всего дня в соприкосновение с противником, то разъезды не добились никакого успеха, встретив превосходящие японские силы и вернувшись к своим колоннам. К вечеру основные силы отряда, по-прежнему не встречая японцев, вышли на Факумынь-Синминтинскую дорогу. Здесь от китайцев стало известно, что движение по ней прекратилось 10 дней назад и транспорты используют Мукденскую дорогу Шифусы-Такудяза-Факумынь[21]. Пройдя 46 верст, отряд остановился на ночёвку в деревне Тиндиафаншен.

 

Таким образом, отряд потерял ещё день на выполнение движения по пересечённой местности, обходя кружным путём укреплённые позиции противника. Ожидания, связанные с возможностью нападения на японские транспорты на Факумынь-Синминтинской дороге, не оправдались.

 

7 мая стал решающим днём операции. К этому моменту командование отрядом по рассказам китайцев сумело составить приблизительную картину расположения японских сил и получить представление о близлежащих коммуникационных линиях японцев. Мищенко приказал утром выступить строго на восток, чтобы выйти на «большую дорогу Мукден-Факумынь». Движение должно было производиться «возможно быстрее» с тем, чтобы на следующий же день вернуться к Факумынь-Синминтинской дороге. По замыслу начальника отряда, две колонны должны были осуществлять параллельное наступление в район д. Такудяза.

 

Пройдя всего несколько вёрст от места ночлега, правая колонна, при которой находился начальник отряда, столкнулась с усиливающимся сопротивлением противника, занявшего гряду холмов севернее д. Цинсяйпао и саму деревню. Силы японцев оценивались в 2 роты с 2 пулемётами. Посчитав нежелательным в условиях пересечённой местности брать приступом укреплённую позицию неприятеля, Мищенко с севера обошёл холмы и деревню и начал спускаться к югу, отправив вперёд 2 сотни и введя в действие артиллерию. Вскоре стало понятно, что для успешного продолжения движения необходимо всё-таки уничтожить обойдённых японцев, открывших пулемётный огонь по правому флангу отряда; для этого 3 сотни спешились, а 2 лавиной пошли в обход д. Цинсяйпао. Первыми дрогнули японцы, занимавшие холмы; в ходе преследования в конном строю одна из сотен почти полностью уничтожила роту противника и захватила пулемёты. Вслед за этим несколько сотен Уральского полка выбили противника из деревни. Около 12 ч. бой кончился; результатом стало уничтожение двух рот 49-го японского полка. Только после окончания боя левая колонна присоединилась к правой. Незадолго до начала обходного движения оказалось, что связь с ней утеряна. Как выяснилось, колонна также натолкнулась на сопротивление и была вынуждена задержаться. По её присоединении был назначен часовой привал.

 

Между тем, в ходе боя авангардный 1-й Читинский полк, удачно миновав японскую позицию и не войдя в соприкосновение с противником, по собственной инициативе вышел на юго-восток, перерезав дорогу Шифусы-Синминтин (в районе пересечения с дорогой Шифусы-Тякудяза). Здесь был перехвачен и уничтожен большой японский транспорт (800 арб), прикрытие бежало. Заметив приближение превосходящих сил противника, Читинский полк вернулся к главным силам и занял место в авангарде правой колонны.

 

Время между 12 и 13 ч. не было использовано для производства достаточной разведки по направлению предстоящего движения; была получена лишь информация от разъездов о занятии японцами д. Донсяза и перевала севернее населённого пункта. Несмотря на это, отряд продолжил движение в южном направлении, и вскоре левая колонна была втянута в очередной бой с окопавшимся противником, силы которого были незначительны. Для того, чтобы выбить японцев с перевала, понадобилось задействовать 8 сотен Екатеринодарского полка, которые атаковали в пешем строю при поддержке артиллерии. После овладения перевалом казаки двинулись на деревню, но были остановлены на её северной опушке. Не считая возможным продолжать штурм деревни деревню, Мищенко в 6 час. 30 мин. приказал полку кончить бой, а колонне – обходить деревню с запада.

 

Одновременно с боем у Донсязы арьергард правой колонны (Уманский полк) предпринял самостоятельную попытку атаки д. Шилаза, понёс большие потери и лишь к вечеру ворвался в неё, преодолевая упорное сопротивление и сражаясь за каждую фанзу[22]. С наступлением темноты казаки уничтожили небольшой склад продовольствия и пошли на соединение с отрядом.

 

Правая же колонна, при которой находился сам Мищенко, была в третьем часу остановлена неожиданно сильным огнём из д. Тасинтунь. Несколько сотен 1-го Читинского полка под руководством лично начальника отряда в течение полутора часов бесцельно вели перестрелку с противником, не сумев приблизиться к деревне ближе 800 шагов. Посчитав продолжение боя бесперспективным, Мищенко приказал колонне двигаться дальше на юго-запад. По собственной инициативе оставшиеся у деревни подъесаулы Зеленцов и Филиппов с двумя сотнями обошли её с юга и принудили к сдаче роту японского 49-го пехотного полка в составе 135 нижних чинов и 4 офицеров. Так «блестящее проявление личной инициативы со стороны младших начальников» (по выражению А.Усова) привело к огромному успеху: сдача целого подразделения противника была для Русско-японской войны беспрецедентным событием.

 

Итак, решающий этап операции, который должен был окончиться прорывом отряда на дорогу Мукден-Факумынь, принёс минимальный успех, достигнутый исключительно за счёт смелых и инициативных действий двух младших офицеров. Потерпев полное фиаско в попытке выполнить главную задачу – продвинуться на восток, Мищенко позволил неприятелю втянуть отряд в несколько продолжительных и фактически безрезультатных боёв. Японцы, небольшими силами резервного полка сковав действия отряда, получили возможность подтянуть подкрепления.

 

К вечеру 7 мая отряд был собран у д. Сяофаншен. В 10 час. 30 мин. был отдан приказ о следовании на север, т.е. о возвращении отряда. Участники событий расходятся в описаниях обстоятельств принятия этого решения: по данным А.Деникина, был созван военный совет начальствующих лиц, а по информации А.Усова Мищенко советовался только с чинами своего штаба. Так или иначе, 8 мая отряд, отягощённый большим обозом раненых и пленных, с небольшим количеством оставшихся боеприпасов, выступил в обратный путь. Три сотни Уральского полка, высланные накануне на юг к д. Кундутун, встретили сильные позиции противника и, испортив телеграф, вернулись к главным силам. После трёх суток беспрепятственного продвижения вблизи монгольской границы в обход японской линии отряд 11 мая вернулся к Ляоянвопыню.

 

Итоги и выводы

Результаты набега выразились в 234 пленных и различных трофеях, уничтожении двух японских рот, крупного и нескольких мелких транспортов, порче телеграфных линий. Потери отряда составили 3 офицера и 34 казака убитыми, 10 и 140 — ранеными[23]. А.Усов отмечает также «полное расстройство» конского состава в некоторых частях, участвовавших в набеге[24].

 

«Заметно желание со стороны старших начальников управлять действиями конницы, давать ей детальные указания в смысле приёмов исполнения поручения, вместо того, чтобы ограничиться постановкой одной цели действий» [25] — так писал, подводя итог действиям конницы в Русско-японскую войну, Ф. Гершельман. Между тем, принципиальное отличие Факумыньского набега от рейда на Инкоу состоит именно в предоставлении начальнику отряда большей самостоятельности. Если во время набега на Инкоу русская конница стремилась «главным образом к складам Инкоу в ущерб основной цели рейда — задержанию движения армии Ноги» [26], то в рассматриваемых нами обстоятельствах Мищенко в силу «нейтральности» железной дороги не имел конкретных указаний и получил возможность самостоятельно выбрать направление и промежуточные цели движения своего отряда, зная об общей задаче, на него возложенной. Выше видно, каким образом он воспользовался этой возможностью.

О том, что предстоит нападение на японские тылы, в отряде узнали ещё 29 апреля; не подлежит сомнению, что об этом узнал заранее и противник. По мнению А.Усова, время для выступления было выбрано крайне не оптимально: следовало либо не ожидать 5 дней с 29 апреля по 4 мая, начав набег незамедлительно после сосредоточения сил, либо подождать ещё 10-14 дней, чтобы дать японцам «привыкнуть» к появлению конницы на своём левом фланге[27]. Тем не менее, отряд выступил, не проведя разведки и не выяснив, где можно обойти противника; это привело к ненужному бою и трате времени на обход позиции японцев. Стремление вынести раненых и даже убитых[28] приводило к ещё большим потерям и задержкам. Отсутствие должного разведывательного обеспечения операции и неумелое использование разъездов отмечают почти все исследователи набега. Как пишет А.Матковский, «отряду приходилось идти вслепую и, неожиданно нарываясь на неприятеля, с боями прорываться на новое направление» [29]. Едва ли можно предположить, что перемещения отряда на протяжении 4-7 мая были запланированными и преднамеренными; вступая в случайные бои, ежедневно будучи вынужденным менять направление движения, Мищенко фактически не добился никаких результатов. Кроме медленности движения (35 верст в день) и частых привалов, критики отмечают также крайне неудовлетворительную постановку связи между частями отряда[30].

 

Главные результаты набега — разгром японского транспорта и пленение японской роты — были достигнуты независимо от распоряжений начальника отряда. В первом случае 1-й Читинский полк избежал столкновения с противником и беспрепятственно вышел на дорогу, которую, согласно плану, должен был перерезать весь отряд. Во втором случае сотенные командиры пошли на нарушение отданного приказа об отходе. Но даже эти частные успехи не могут оправдывать неумелого руководства основными силами отряда, действия которых были парализованы небольшими силами 49 резервного пехотного полка японцев, состоявшего из ветеранов японо-китайской войны[31] и совсем молодых новобранцев[32].

 

Подводя итог, трудно выделить какую-либо положительную деталь в организации набега. Он показал как непонимание командованием предназначения стратегической конницы, которую послали вперёд в период полного бездействия противников, так и неумение одного из наиболее популярных кавалерийских начальников — генерала Мищенко — управлять большой конной массой. «Любимый вождь нижних чинов, но не наездник» [33], — так отзывался о нём П.Краснов. Набег способствовал поднятию боевого духа русской армии, но пропагандистское значение, которое он мог бы иметь, было нивелировано произошедшей через несколько дней Цусимской катастрофой.

 

 

[1] Деникин А. Майский набег генерала Мищенки // Военный сборник. 1906. № 8. С. 15-38.

[2] Усов А. По поводу статьи А. Деникина «Майский набег генерала Мищенко» // Военный сборник. – СПб. 1907. № 1. С. 97

[3] Деникин А. Майский набег (Ответ г. А. Усову) // Русский инвалид. 1907. №17. С.5

[4] По выражению А.В.Усова.

[5] Усов А. Стратегические набеги-рейды кавалерии в Русско-японскую войну. СПб. 1907.

[6] Матковский А. Самостоятельные действия крупных сил конницы на крыльях и в тылу неприятельских армий. СПб., 1911

[7] Айрапетов О.Р. «На сопках Маньчжурии…» Политика, стратегия и тактика России // Русско-японская война 1904-1905 гг. Взгляд через столетие. Международный исторический сборник. М., 2004. С. 467.

[8] Русско-японская война 1904–1905 гг.: Работа Военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны. СПб., 1910. Том VI: Сыпингайский период. С. 305.

[9] Там же. С. 80.

[10] РГВИА, ф. ВУА, д. № 12130, л.18. Опубл.: Русско-японская война 1904-1905 гг. Сборник документов, М: Воениздат, 1941. Гл. 13, док. № 4.

[11] Майский набег генерала Мищенки. С. 16.

[12] Том VI: Сыпингайский период. С. 325.

[13] РГВИА, ф. ВУА, д. № 12130, л.18.

[14] Майский набег генерала Мищенки. С. 17.

[15] РГВИА, ф. ВУА, д. № 12099, лл. 175-176 Опубл: Сборник документов. Гл. 13, док. № 5.

[16] Там же.

[17] Том VI: Сыпингайский период. С. 309-323.

[18] Фактическая часть описания действий отряда приведена по работе Военно-исторической комиссии и «Описанию действий сводного кавалерийского корпуса генерала Мищенко» (РГВИА, ф. ВУА, д. № 12093, лл. 114, 120-123.

[19] Сборник документов, картогр. прил.

[20] По поводу статьи А. Деникина… С. 90.

[21] Там же. С. 91.

[22] Успенский А. И. Из Маньчжурских воспоминаний. // Вестник военного духовенства 1908 № 7. С. 215-217

[23] Том VI: Сыпингайский период. С. 325.

[24] Стратегические набеги-рейды кавалерии в Русско-японскую войну. С. 325.

[25] Гершельман А.Ф. Конница в Японской войне и в былое время. СПб, 1912. С. 75.

[26] Левицкий Н.А. Русско-японская война. — М.: Изд-во Эксмо, Изографус; СПб.: Terra Fantastica 2003. С. 299.

[27] По поводу статьи А. Деникина… С. 89.

[28] Деникин А. И. Путь русского офицера. — М.: Современник, 1991. С. 157

[29] Самостоятельные действия крупных сил конницы на крыльях и в тылу неприятельских армий. С.154.

[30] Стратегические набеги-рейды кавалерии в Русско-японскую войну. С. 19.

[31] Скороходов В. С. Набег конного отряда ген. Мищенко в мае 1905 г. на Факумынь - Синминтин. // Наши казаки на Дальнем Востоке: Сб. рассказов. Спб., 1910, вып. 2, с. 76.

[32] По поводу статьи А. Деникина… С. 98.

 

[33] Краснов П. Мысли о действиях нашей конницы в русско-японскую войну // ВРК. – 1906. – № 2