Часть первая Зараженная кровь 9 страница

Клут улыбнулся, издав горлом похожий на смех булькающий звук. Заметив это, Гархаллокс прервал свою речь.

– А еще принято верить, – сказал Клут, – что именно Крафия является прародителем человеческой мудрости. Крафия – средоточие мудрости Шести Королевств.

– Разве это не так? – удивленно поднял седые брови бывший архимаг Сферы Жизни.

– Люди – везде люди, – ответил бывший ученый муж. – В Крафии они ничем не лучше и ничем не хуже, чем где бы то ни было.

– Что ты хочешь этим сказать?

Клут снова улыбнулся.

– Я уже рассказал тебе о Варкусе, – проговорил он. – Поверь мне, Указавший Путь, почти все мудрецы и ученые Крафии – более или менее варкусы. Пища, питающая их умы, давно пережевана предыдущими поколениями.

– В любом деле есть профаны и просвещенные.

– Когда я имел неосторожность прочитать свой доклад, я получил возможность отделить одних от других, – сказал Клут.

– И просвещенные…

– И просвещенные, кои подняли головы, когда Алая Звезда взошла на небо Шести Королевств, вышли под свет этой звезды. Все, кто алкал Истины, явили себя. Надо ли напоминать тебе, что с ними стало? Подумай, Указавший Путь, тысячелетия стояло королевство Крафия. Почему же они не трогали нас? Потому что Варкус и подобные ему – неопасны для них. Ты думаешь, они, тысячелетиями неусыпно контролируя прочие королевства, по какой-то причине выпустили Крафию из виду? Здесь все как везде. Только… оболочка немного другая…

– Если ты прав, – резко подался к своему собеседнику Гархаллокс, – почему же они теперь вознамерились уничтожить Крафию?!

Глаза Клута утратили блеск – точно пыль легла на них.

– Еще вчера я считал, что слухи о страшном оружии князей Линдерштерна – всего лишь слухи, – сказал он. – Но сегодня весь город гудит о сожженных негасимым огнем пограничных заставах… Говорят, только магия способна противостоять этому оружию. Но после Смуты в королевстве осталось так мало магов…

– И магия… – сказал Гархаллокс.

– Что?

– И магия тоже… не способна… Они даровали Линдерштерну смертельную мощь.

Клут часто-часто заморгал. Он смотрел на старика и словно не видел его, погрузившись в свои мысли.

– Когда я понял, кто руками линдерштернских князей стремится стереть с лица земли Крафию, – заговорил снова Гархаллокс, и голос его зазвучал живо и горячо, – я сызнова обрел смысл существования. Если Крафии уготована такая печальная участь, значит – Крафия тревожит их. Значит, они полагают ее опасной. Или стали полагать после всего того, что случилось… А чего более всего они не терпят в людях? Страсти к познаниям, ибо она всегда приводит к открытию Истины. Вот для чего боги оставили мне жизнь – так подумал я. Постараться спасти хоть немного из того, что они так страстно хотят уничтожить! – Гархаллокс говорил уже очень громко, но, видно, сам не отдавал себе в этом отчета.

– Говорю тебе, и в Крафии все так, как и в прочих королевствах, – ответил Клут. – Те ученые мужи, те маги, кто начинает кое-что понимать, бесследно и незаметно исчезают. Остаются не представляющие для них опасности. Историки, множащие никому не нужные сведения. Математики, ведущие нехитрые расчеты теми же способами, какие были в ходу у многих предыдущих поколений. Маги, ни один из которых не способен за всю свою жизнь создать нового заклинания. И другие… Здесь нечего спасать.

– Почему тогда Крафия поставлена ими на край гибели?

– Чтобы уничтожить почву, на которой может вырасти нечто, действительно угрожающее установившемуся порядку, – быстро ответил Клут.

– Значит, они уничтожат тысячи людей только… из предусмотрительности? Или?..

Гархаллокс смотрел на Клута, ожидая, что тот продолжит его фразу. Клут утвердительно кивнул.

– Прочитав тот доклад, – тихо проговорил он, – я открыл миру часть того, что знали только посвященные из Круга Истины. Этим я приговорил себя. И этим привлек внимание…

Он замолчал, кусая губы. Видно, то, чего он сейчас не решался сказать, очень редко говорилось вслух.

– Никого из Круга Истины не осталось в Крафии, – медленно произнес Клут. – Я не лгу, Указавший Путь; как это ни горько, но это правда. Но… Но на почве, которую они жаждут выжечь своим негасимым пламенем, все же выросло кое-что. Давно. Еще раньше, чем появился Круг Истины. Долгие годы потаенного существования воспитали в них предусмотрительность, которая и помешала им не открыть себя Кругу.

– О чем ты говоришь?!

– Поймешь… Позднее.

– Делая шаг, делай и второй, Клут! Скажи мне!

– Я и так произнес слишком много. Но только потому, что ты – это ты. Ты сам все увидишь, Указавший Путь.

– Увижу – что?

– Кого. Хранителей.

– Хранителей? Каких Хранителей? Я никогда не слышал, чтобы кого-то называли так…

Клут улыбнулся ему. И сейчас, глядя в его ясные глаза, бывший архимаг поразился горькому умению ученого представлять из себя безумного. Клут молчал. Гархаллокс понял, что он не скажет больше ничего. По крайней мере, сейчас.

– Значит, все-таки у нас есть надежда? – спросил бывший архимаг.

Клут ответил ему тем, что выразительно опустил и поднял веки. Видимо, это означало – да.

– Так вышло, – сказал он еще, – я никак не могу стать Хранителем. Но ты, Указавший Путь, кажется, годишься…

 

ГЛАВА 6

 

Узкая и крутая лестница с выщербленными ступенями вела с нижнего яруса дворца в тюремные подвалы. Его величество король Гаэлона Эрл Победитель спускался туда, сопровождаемый только посыльным из свиты первого королевского министра Гавэна. Король никогда раньше не бывал в этих подвалах и без провожатого вряд ли нашел бы дорогу, тем более что посыльный вел его дальними коридорами, в которые даже случайно не забредал никто из вельмож. Посыльный бодро бежал впереди, освещая путь факелом. Но то и дело останавливался, чтобы подождать Эрла.

Король двигался медленно, беспрестанно болезненно морщился, будто каждый шаг давался ему с трудом. Хотя… впрочем, так оно и происходило. Ворот его мантии был высоко поднят – Эрл еще и придерживал его рукой, словно пытаясь скрыть свое лицо, серое и исхудавшее. Над воротником лихорадочно блестели в окаймлении гноящихся век глаза короля. А губы Эрл держал плотно сжатыми, ибо знал – открой он рот, и все, оказавшиеся в тот момент в радиусе нескольких шагов, задохнутся от жуткого гнилостного зловония.

Впрочем, смрадное дыхание и все более расползающаяся по телу чудовищная язва не так угнетали короля, как появившееся два дня назад ощущение того, что тело его все меньше и меньше принадлежит ему. Мышцы, ранее налитые юной силой, сейчас старчески одряхлели. В голове постоянно кружилась черная муть, путавшая мысли. Тело словно неотвратимо умирало, упрямо не желая отпускать из своего плена душу.

Вчерашний день король провел в своих покоях, ни разу не поднявшись с постели. Несмотря на все предосторожности, по двору уже поползли слухи о неожиданно приключившейся с его величеством хвори. Об этом не замедлил доложить тот же Гавэн, присовокупив к своему докладу еще и туманные известия о том, что его люди уже вышли на кое-какой след. И, возможно, очень скоро будет что противопоставить страшному недугу.

Эти новости не обнадежили короля. Проклятая позорная болезнь ослабила не только его тело, но и дух. Выплывая время от времени из дурнотного сна, он начинал осознавать, что жить ему осталось немного. Не дождется он, пока Гавэн завершит поиски путей к спасительному исцелению… И единственные, кто могут ему помочь, – это эльфы. Но обратиться к ним – значило стать презренным в их глазах. Дети Высокого Народа, мудрые и прекрасные, так далеко отстояли от человеческой подлой и грязной жизни, что даже и думать о снискании помощи с их стороны было для короля нестерпимо стыдно. Эльфы сражались на его стороне в войне против Константина, они гибли, жертвуя драгоценными своими жизнями во имя избавления людей от беззаконной и жестокой власти ужасного мага-узурпатора. Эльфы остановили свой выбор именно на нем, на нем одном, на Эрле, тем самым выделив его, подняв над остальным человечеством. И что получилось? Тот, кому суждено было стать величайшим правителем величайшей Империи за всю историю человечества, – оказался добычей собственной глупости, рабом низменной страсти… Одним неразумным поступком перечеркнув все, что было достигнуто им самим и эльфами, вложившими в него немалые силы. Разве Высокий Народ – узнай он о том, в какую мерзость Эрл вляпался, – посчитает его достойным чести стать властелином Империи людей?!

Наконец, натужно заскрипев, отворились перед королем и его провожатым массивные двери подвала. Стража, подчиняясь знаку посыльного, низко склонила головы – и не поднимала их, пока Эрл не прошел в темный и низкий коридор. В коридоре было полно охраны – больше, как показалось королю, чем было необходимо.

Пройдя по коридору и преодолев еще несколько пролетов ведущей вниз лестницы, Эрл переступил порог комнаты с низким потолком, тесно уставленной жуткими конструкциями, предназначенными для того, чтобы освежать память и развязывать языки упрямцам и молчунам. Король остановился на пороге пыточной комнаты и напряг мутнеющее зрение, чтобы оглядеться.

Здесь сильно пахло подземной сыростью, мокрым железом и еще чем-то кислым, неприятным. Горели укрепленные на стенах факелы, и в их свете он увидел большую группу людей: первый королевский министр господин Гавэн, несколько человек из его свиты – и еще два министра, наиболее приближенные Гавэну. Эрл заметил, как, кланяясь при его появлении, эти двое испуганно переглянулись. Заметил и вспомнил, что еще вчера приказал повернуть к стене все зеркала в своей опочивальне – кого угодно испугало бы измученное лицо юного короля.

«Эти-то почему здесь? – со злобой подумал Эрл, бредя меж пыточных орудий к людям. – Хотя… все равно от людей ничего утаить невозможно…»

– Зачем ты посылал за мной, первый министр? – стараясь, чтобы его голос звучал тверже, осведомился король. – Тебе разве не известно о том, что мне нездоровится? Я мог бы выслушать тебя в своих покоях.

– Ваше величество! – шагнул к нему Гавэн. – Прошу простить меня, но… ваше присутствие здесь было необходимо. Я послал за вами, но…

Гавэн выглядел несколько растерянным. Люди его свиты застыли, опустив головы и не поднимая взгляда на короля.

Первый королевский министр махнул рукой. Придворные расступились. На стене, у которой стоял Гавэн, на массивном, вделанном в камень металлическом кресте висел полностью обнаженный человек. Тело его было оплетено сложной системой цепей и колодок – такого типа кандалы использовались для удержания магов и колдунов. Пленить мага – штука сложная. Ведь для опытного чародея не составляет никакого труда прочесть заклинание и произвести пассы, превращающие самые надежные кандалы в труху. А суть предназначения этих кандалов заключалась в том, чтобы удерживаемый не мог пошевелить ни одним из членов своего тела и не произнес ни слова. Широкие обручи стискивали плечевые, локтевые и запястные суставы, пальцы были помещены в тесные железные колодки. Прикованные к нижней вертикальной части креста ноги оказались обездвижены таким же образом, даже на пальцах помещались тяжелые колодки. Кованые пояс, ошейник и тяжелый перехлест цепи, проходящий через грудную клетку, предохраняли от движений корпус человека. На лице прикованного чернела диковинная конструкция, слегка напоминающая намордник для боевых псов. Четыре пары клиньев держали челюсти в полуоткрытом положении, вытащенный изо рта язык был насажен на длинные шипы.

Из-за «намордника» король не сразу узнал того, кто был прикован к кресту.

Тулус, маг Сферы Жизни.

Выпученные, налитые кровью глаза и посинелые губы перекошенного рта ясно говорили о том, что маг был мертв.

– Что это значит? – спросил Эрл, делая несколько шагов вперед.

Те, кто находились ближе всего к королю, отступили. Посыльного, который привел сюда Эрла, смрад королевского дыхания заставил отбежать к дверям.

– Нужно было, чтобы вы услышали то, что этот человек сказал нам… – пробормотал господин Гавэн.

– Я не умею разговаривать с мертвецами, – ответил юный король.

– Он был жив, когда я посылал за вами, ваше величество. Это… он повинен в том, что мучает вас…

Эрл выпрямился, сквозь зубы его с шипением прорвалась струя зловонного воздуха.

– Что ты делаешь, первый королевский министр? – процедил он. – Не ты ли клялся не выносить мое бесчестье на обсуждение двора. Жаль, в эту каморку не помещается много людей… А то ты собрал бы здесь всех придворных!

Он положил ладонь на рукоять меча.

– Не было никакого бесчестья! – выкрикнул Гавэн, отшатнувшись. – Ваше величество, извольте выслушать меня! То, что случилось, – это чудовищный обман! Это предательство, ваше величество! Это заговор против вас! Заговор, который мне удалось раскрыть – только чудом! Это государственное дело, ваше величество!.. И каждый во дворце должен узнать об этом!

– Что? – переспросил Эрл.

Он тяжело дышал. Удар гнева расплескал последние его силы. Сейчас король едва держался на ногах.

– Велите мне говорить, ваше величество! – молитвенно сложил руки на груди Гавэн. – И вы узнаете все!

– Говори… – буркнул Эрл. – Но сначала… Все, кроме первого королевского министра господина Гавэна, покиньте это место.

Министры и придворные из свиты Гавэна ринулись к выходу.

– Я велел тебе держать твои расследования в тайне! – хрипло проговорил Эрл, как только они покинули пыточную. – Ты и сам прекрасно понимал, что это – необходимо! Я не верю в твой злой умысел, но… Объясни, в чем дело?

– Прежде всего, – заговорил Гавэн, проворно кидаясь к стене, чтобы подвинуть оттуда королю скамью. – Давайте вспомним о том, что недуг ваш – магического происхождения. Это не дурная болезнь. Это злоумышленники хотели, чтобы вы так думали…

– Фрейлину подослали ко мне? – спросил Эрл, с помощью Гавэна тяжело опускаясь на скамью.

– Вряд ли, – ответил первый королевский министр. – Скорее всего, на нее обратили внимание, когда вы, ваше величество, заинтересовались ею. В серьезных делах нечасто используют женщин, а если и используют, то ни во что их не посвящают. Быть может, в ее духи подмешали особое зелье. Или что-то еще подобного рода…

– Кто подмешал? Этот… Тулус… Это его рук дело?

– Да, я совершенно убежден в этом, – вздохнул Гавэн. – Как и в том, что в этом мерзком преступлении замешал не он один… Я, ваше величество, начал свое расследование с Тулуса – потому что только он и фрейлина Ариада… простите, ваше величество… имели возможность касаться вашего тела.

– Насколько я могу судить, с Ариады уже спросить не получится…

– Вы правы, ваше величество, – смело глядя в глаза королю, ответил Гавэн. – Мой долг – заботиться о моем короле. И я пойду на все что угодно, чтобы исполнить этот долг. Мы следили за магом и сделали обыск в его покоях – конечно, в его отсутствие, – продолжал первый министр. – И то, что мы нашли, повергло нас в ужас. – Гавэн снова вздохнул. – Судя по свиткам и книгам, амулетам и зельям, с которыми работал Тулус, удалось выяснить, что в круг его интересов входила не только магия Сферы Жизни. Вопреки древним запретам он изучал также магию Сферы Смерти и Сферы Огня. Делал то, что до Константина никто делать не осмеливался… Делал то, на что после свержения беззаконной власти Константина мог пойти только безоговорочный и убежденный враг королевства.

– Что с того, что он изучал магию больше, чем другие члены Ордена?.. – вяло поморщился Эрл. – С этим, безусловно, следует разобраться, но разобраться в свое время. С чего ты решил, что Тулус повинен в том, что со мной произошло? Что сказал Тулус? И… почему он мертв?

– Он сдох, ничего не успев сказать, – проговорил Гавэн и ударил кулаком правой руки по ладони левой. – Мои люди схватили его сразу после того, как я узнал о результатах обыска. Его доставили сюда, приковали к стене. Я швырнул ему в лицо обвинение в попытке покушения на короля, ваше величество! И придворные, и маги слышали это! А значит, скоро об этом будет говорить весь Дарбион… Но я ни словом не обмолвился о фрейлине… И, как только он услышал, что я послал за вами, лицо его затряслось, словно свиной студень, губы посинели, на них выступила пена… Его сердце разорвалось от ужаса, что придется нести ответственность за совершенные злодеяния. Никто не мог предугадать этого… Мне говорили, что, схваченный, Тулус не пытался протестовать и возмущаться. Он дрожал и выл в страхе – как дрожат и воют все, кто знают за собою вину…

– У тебя есть доказательства его вины?

– Он безусловно преступник, ваше величество…

– Он повинен в нарушении запретов на изучение магии в пределах более чем одной Сферы! – крикнул король, и на излете фразы голос его сорвался на хрип. – А нам нужен злодей, который сделал из меня… это чудовище…

– Ваше величество… – выждав некоторое время после крика Эрла, мягко заговорил Гавэн. – Молю вас, выслушайте меня!

Король шумно и прерывисто дышал, низко опустив голову. Он чувствовал, что из носа и глаз его начала сочиться какая-то вязкая дрянь, но для того, чтобы утереться, нужно было собраться с силами.

– Что представлял собою когда-то могущественный Орден Королевских Магов к тому времени, когда мы с победой вернулись в Дарбион? – заговорил первый министр. – Всего лишь жалкую горстку запуганных стариков. По крайней мере, так могло показаться на первый взгляд. Рассудите здраво: когда Константин, поправ все законы и традиции, взошел на престол Гаэлона, большинство магов Ордена поддержало его – это еще не считая тех, кто оказался в числе заговорщиков. Итак, большая часть королевских магов без каких-либо колебаний приняла сторону узурпатора. Как же! Он великий маг, могучим умом объявший знания всех четырех Сфер! В награду за службу он дарует немыслимую силу! Но в Ордене оказались и такие, кого Константин обошел вниманием. И такие, кто не захотел ему служить. Первые испуганно притихли, а вторые – покинули Дарбион.

– Покинули… – с усилием проведя ладонью по лицу, глухо проговорил Эрл. – Чтобы сражаться на нашей стороне. И погибнуть.

– Они были героями! – с готовностью поддержал Гавэн. – Они, конечно, были героями. Но героев всегда мало – один на сто, два на тысячу. А остальные? Большинство, те, кто пошел за Константином, были уничтожены. Те, кто остался в захваченном врагом Дарбионе, улизнули вместе с подлым приспешником Константина – бывшим архимагом Сферы Жизни Гархаллоксом – как только до них дошла весть о поражении узурпатора…

Эрл молчал.

– Я спрашиваю, – продолжал Гавэн, – что такое сегодняшний Орден Королевских Магов? Кучка ли запуганных стариков? Они попустили беззаконную власть. Они не осмелились выступить против Константина. Только за это их следовало бы казнить…

– Других магов у нас нет, – с трудом выговорил Эрл. – А что за королевство без Ордена Магов? Я распорядился устроить школы магии – и как можно больше, только так мы со временем возродим Орден…

– Я уже указывал вам, ваше величество, на опрометчивость этого шага.

– Я помню. И ты… И эльфы… Но без… мощного магического Ордена Империи не выстроить…

– А Высокий Народ?! – всплеснул руками Гавэн. – Их магия куда сильнее магии людей! С нами ведь эльфы! Теперь нам незачем беспокоиться об усилении магической мощи королевства! Тем более что после войны народ совсем перестал доверять магам… Поверьте, нам вовсе не нужен Орден Магов! Вы же видите, что происходит! Соблазн любомудрия, желание обрести силу толкают магов на путь, по которому первым прошел Константин! Даже сейчас над Дарбионом незримо витает мрачная его тень… Жажда силы и власти неистребимы в человеке. Думаете, Тулус – единственный, кто преступил запреты? Я уверен, что нет. Это – заговор, ваше величество! Заговор с целью погубить вас, испоганить память о вас – и освободить престол для нового Константина! Вы же не забыли о том, что до сих пор никто не знает, где прячется Гархаллокс? А если он совсем рядом? Если это в его руках нити заговора?

Эрл поднял руку, и Гавэн выжидающе замолчал. Но прошло время, необходимое человеку, чтобы дюжину раз вдохнуть и выдохнуть, прежде чем король произнес первое слово.

– О чем ты сейчас говоришь?.. – голосом слабым и совершенно больным сказал Эрл. – Я умираю, дядюшка… О, почему я не погиб в Предгорьях Серых Камней! Кончить свою жизнь вот так… Лучше любые муки, чем такой позор… Мне необходимо исцеление! Понимаешь, ты?.. Исцеление!

Гавэн встал на колени перед королем.

– Вы даровали мне свободу действий, ваше величество, чтобы я спас вашу жизнь и вашу честь, – сказал он. – Разве я не делаю этого? Я полностью убежден, что стою на правильном пути! Я знаю врагов, нанесших вам удар! Кто, кроме них, может желать вам позорной смерти? Ну кто? Осталось только сделать последний шаг!

Первый королевский министр откашлялся и заговорил быстрее и суше:

– Вашей волею я распорядился собрать Совет Ордена Королевских Магов в Башне Сферы Жизни. Весь Орден, кроме, конечно, Тулуса, находится сейчас в башне. Башня оцеплена дворцовой стражей. Клянусь жизнью, ваше величество, я своими руками задушу каждого из этих подлых изменников, но вырву у них ваше спасение. Верьте мне – вырву! Каждый мерзавец хочет жить. Так вот, изо всего Ордена в живых останется тот, кто исцелит вас. Если они наложили заклятие, значит, они сумеют его и снять… Все будет хорошо, ваше величество! Вы поправитесь! Скоро вы и думать забудете о том, что произошло… Вспомните, сколько еще нам предстоит сделать! Вспомните о том, какие великие дела ждут нас! Вспомните, какие планы мы обсуждали! Марборн! Высокий Народ уже сделал так, что из всех кандидатов на его престол остался лишь один – как и обещали. Все прочие… исчезли из мира людей, ваше величество! Мы вот настолько… – Гавэн показал королю кончик указательного пальца, – вот настолько близки к тому, чтобы контролировать весь Марборн! А это уже половина пути к созданию Империи! Да что там! Более половины!

Эрл невысоко поднял голову. Шея его дрожала и кривилась на сторону. Он кашлянул, и на губе его повис грязно-бурый комок слизи.

– А что, если ты ошибаешься? – чуть слышно спросил король. – Что, если… никто из магов не виноват?..

– Я знаю, что я прав, – твердо ответил Гавэн, поднимаясь на ноги. – И знаю, что через несколько часов вы будете исцелены.

– Делай, как считаешь нужным. В конце концов… это единственный шанс… На какую-либо еще попытку не останется времени… Я думал, у меня в запасе несколько месяцев. А сейчас понимаю, что счет идет на дни… или даже часы… Кликни моих слуг… Я хочу уйти отсюда… Я хочу прилечь.

– Как будет угодно вашему величеству, – склонился Гавэн.

 

Придворные вельможи, его величество король Гаэлона и первый королевский министр ошибались, полагая, что эльфы стали много реже удостаивать Дарбионский дворец своими визитами. Дети Высокого Народа реже позволяли людям видеть и слышать себя – вот в чем было дело.

Когда в сырой духоте пыточной прозвучали слова Гавэна: «Как будет угодно вашему величеству!» – Орелий, Принц Хрустального Дворца, Танцующий На Языках Агатового Пламени заговорил, обращаясь к Лилатирию, Хранителю Поющих Книг, Глядящему Сквозь Время:

– Этот гилугл неплохо справился, – сказал Орелий. – Я бы даже сказал – очень хорошо.

– Хорошо, – согласился Лилатирий. – Хотя… к чему было так все усложнять? Неужели нельзя другими средствами убедить короля свести на нет деятельность магов в королевстве? Мы здесь для того, чтобы делать дело, а не заниматься играми.

– Что может быть потешнее, чем забавляться гилуглами? – со смехом отозвался Орелий. – И никакого между тем ущерба нашему делу… Да и не ты ли сам мучаешь этого гилугла, заставляя его страдать от боли? Он и без этого сделает все, что ему прикажут. Ах, любезный Лилатирий, без игр – умрешь со скуки.

– Очевидно, так думал и Аллиарий. Разве решение, принятое по отношению к нему, не стало для тебя уроком?

– Рубиновый Мечник поставил под угрозу бесценные жизни детей нашего народа. За что и поплатился. А я всего лишь забавляюсь гилуглами. Можно подумать, ты этого никогда не делал.

Голос Лилатирия зазвучал тяжелее:

– Эти гилуглы не так уж просты, Принц Хрустального Дворца…

– Не можешь забыть, как рыцари Порога щелкнули тебя по носу? – рассмеялся Орелий. – Став однажды посмешищем сам, ты теперь уже не так легко относишься к играм с гилуглами? Предпочитаешь просто мучить их? Это так вульгарно… Постой! Да ты мстишь им! Через этого старого гилугла -министра – мстишь всему этому племени за свою обиду!

– Главная из разыгранных тобою фишек – король Эрл – тоже рыцарь Порога, – желчно заметил Лилатирий. – Смотри, как бы и ты не встал на мое место…

– Король – рыцарь Горной Крепости. А те, кто не дал тебе привести во дворец… все время забываю, как прочие гилуглы называют эту свою самку…

– Лития, – подсказал Лилатирий. – Принцесса Лития. Да, я знаю, кто они. Рыцари Болотной Крепости. Один из них не первый раз встает у меня на пути.

– Сильная фишка, – оценил Орелий. – Будет очень интересно сыграть ею. Н-н-ну что ж… – протянул он, меняя тему разговора. – Пожалуй, пришло время передать Га-вэ-ну… – старательно выговорил он, – то, что исцелит нашего короля. Как и было обещано.

– Не раньше, чем Орден Королевских Магов перестанет существовать.

– Не беспокойся. Я знаю, что делаю.

– Вот и славно. Значит, с этим покончено.

– Теперь позволь покинуть тебя, любезный Лилатирий. Дела требуют моего присутствия в Крафии. И знаешь, Глядящий Сквозь Время, я чувствую, что там меня ожидает нечто важное…

– Нечто важное? Что же это?

– Один из гилуглов взывает к Высокому Народу, – коротко ответил Орелий. – Гилугл просит помощи у Высокого Народа.

– И только? – угрюмо спросил Лилатирий. – Сейчас каждый второй гилугл на землях Шести Королевств алчет нашей помощи в ничтожных своих делах. Эти существа, кажется, скоро и вовсе перестанут молиться своим богам. Все они теперь считают, что Высокий Народ только и делает, что устраивает их жизни, избавляя от болезней, нужды и прочих страданий. Всякий из нас способен слышать зов гилуглов, Орелий, и я – не исключение. Эти молящие завывания ни на мгновение не смолкают в моей голове, не смолкают и в головах прочих из Высокого Народа. Но следует обращать внимание лишь на мольбы тех, кто может быть нам полезен. Этот твой гилугл из таких?

– Следует обращать внимание на всех, кто взывает к нам, – наставительно молвил Орелий. – Это трудно, но необходимо. Именно так мы сумеем не упустить чего-то важного.

Лилатирий пренебрежительно фыркнул.

– Чем этот молящий гилугл отличается от тысяч таких же? – спросил эльф. – Он – какое-то значительное лицо в аппарате управления одного из государств гилуглов?

– Он просто маг, – сказал Орелий. – Маг Сферы Огня. Из Крафии.

– Так почему ты считаешь, что он может быть нам полезен?

– Потому что, когда я захотел посмотреть на него, я его не увидел.

– Как это?

– Он находится в таком месте, которое скрыто от глаз Высокого Народа.

– Как это? – все не мог понять Хранитель Поющих Книг. – Разве есть на землях гилуглов место, куда не может проникнуть взор Высокого Народа?

– Получается, что есть, – кивнул Орелий. – И мне очень хочется это место отыскать. Не сомневаюсь, что очень скоро это у меня получится.

 

В центре деревни, на площади у храма Нэлы Милостивой, там, где обычно ставили свои телеги бродячие торговцы, этой ночью было светло, как днем. Никто из крестьян не спал; даже женщины, старики и малые дети сгрудились вокруг поставленных кольцом шестов с укрепленными на верхушках факелами. Громадную башку чудовища крестьяне передавали из рук в руки. Каждый хотел подержать ее – тяжелую и жуткую – в руках, заглянуть в пустые глазницы, в одной из которых еще истекала мертвенным синеватым светом болотная гнилушка. Некоторые любопытствующие осмеливались даже вложить руку в пасть, ощупать холодный металл зубов-крючьев – а то и просунуть руку дальше, в волчье горло: пространство внутри головы было заполнено хитрым переплетением железных крючков, деревянных блоков и прочнейших нитей, скрученных из звериных жил. Бешеный Вак, нетерпеливо отнимая башку у одного из своих земляков, нечаянно засунул пятерню в рваную дыру шеи – и за что-то там зацепился пальцем. Ужасные челюсти, словно ожив, резко захлопнулись, клацнули чудовищные зубы. Мужик, на свою беду задержавший у себя башку Твари, едва успел отдернуть руку, но и то – лишился кончика указательного пальца.

Пока испуганно заверещавшего бедолагу оттаскивали в сторону и перевязывали, Вак вертел голову в руках, хмыкал и дивился:

– Это ж надо такое удумать… Ровно как живая…

Шкура оборотня, такая большая, что ею можно было целиком накрыть лошадь, интереса к себе не вызвала. Она уродливым комом валялась у шестов с факелами, пока кто-то ее не подпалил. Не желая гореть, шкура шипела и источала черный вонючий дым.

Аж, переодетый в белую рубаху, перевязанный смазанными целебными мазями тряпками, сидел прямо на земле поодаль от гомонящей толпы, клочки факельного света лишь изредка падали на него. Его жена и дети стояли рядом. Вот уже, наверное, два часа они уговаривали Ажа пойти в хижину и отдохнуть. Но тот отчего-то не уходил.

Странное чувство испытывал Аж Полторы Ноги. Если бы кто-нибудь спросил его сейчас, как он себя чувствует, он бы не нашелся, что ответить: плохо ему или хорошо… Будто что-то в нем непоправимо изменилось… а вместе с этим изменился и весь мир вокруг.