Кашинская газета», №4 (11.873) – 5 (11.874) от 27.01. – 3.02.2012 г.

Сколько лет Кашину?

История, в том числе и история отечественная – наука со многими неизвестными. И хотя существует огромное количество исследований о тех или иных временных периодах, личностях, событиях, тайн и белых пятен в ней по-прежнему остается великое множество. В полной мере это относится и к нашему Кашинскому краю.

Самый, вроде бы, простой вопрос – сколько лет Кашину – на поверку оказывается одним из самых сложных. Судя по реакции читателей на заметку, недавно опубликованную в «Кашинской газете», он волнует не только краеведов. Что ж, давайте попытаемся разобраться.

В исторической науке за дату возникновения древнего города принимается первое упоминание о нем в письменных источниках.

Цифры, выбитые на стеле при въезде в Кашин, видны издалека: «1287». Однако кашинцы помнят, что прежде они были иными: 1237. Да и в целом ряде книг, исторических документов и литературных произведений Кашин упоминается в связи с нашествием орды хана Батыя – а это, как известно, начало XIII века.

Причем упоминается он именно как город. И тут надо сделать существенную оговорку. Ни в стародавние времена, ни в наши дни города не возникали и не возникают в одночасье, «из ничего». То, что на территории современного Кашина люди поселились еще в глубокой древности, сомнений не вызывает. Немного найдется в России, да и в Европе столь уникальных по своему расположению населенных пунктов: Кашинка описывает большую, почти замкнутую петлю с узким перешейком. Естественная водная преграда и высокие речные берега оказались для древних поселенцев надежной защитой от врагов. О практической сметке наших далеких предков свидетельствует не только это. Если пройти от верховьев Кашинки вниз по течению, можно обнаружить и другие похожие места, где речка делает также большие петли, а берега ее высоки и круты. Но выбрано-то было именно то, где позднее возник город, – по всей вероятности, люди руководствовались не только удобным расположением, но и близостью к Волге: реки служили тогда основными путями сообщения.

Когда поселение превратилось в город, установить не представляется возможным. У С.В. Кисловского в книге «Кашинский край» есть любопытное свидетельство: «В известном хождении игу-мена Даниила в 1134 году говорится: «и с ним два Кашича». Если это Кашинцы, то, надо думать, Кашин существовал еще в 12 веке, а может быть и ранее» (цит. по книге «Забытые страницы истории». Кн.II. Сост. С.В. Кустов. Калязин, 2006. С. 185). Но если обратиться к тексту Хождения игумена Даниила, там сказано следующее: «…и все спутники, русские сыны, случившиеся тогда в тот день там, новогородцы и киевляне: Изяслав Иванович, Городислав Михайлович, Кашкичи и мно-гие другие…» (электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома РАН). Подготовка текса, перевод и комментарии Г.М. Прохорова http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4934). Согласитесь, на основании этого отрывка (а больше в тексте Хождения ничего похожего на «кашичей» нет) проводить параллели между «кашичами», «Кашкичами» и кашинцами можно разве что весьма и весьма условно.

Не имеет под собой веских оснований и легенда о том, что Кашин был заложен в 12 столетии по велению князя Юрия Долгорукого. Возникла она, скорее, из желания кашинцев придать весомости и солидности родному городу: чем древнее его возраст, тем большее уважение это вызывает...

Пролить свет на суть вопроса могли бы археологи. Но, увы, серьезных археологических исследований в Кашине не проводилось. Вряд ли возможны раскопки в исторической части города, на территории кремля и прилегавших к нему посадов сегодня: слишком уж дорогостоящее, затратное дело. К тому же на протяжении столетий грунт неоднократно сдвигался и перемещался: когда засыпали старинные рвы, когда строили и перестраивали Воскресенский собор, возводили корпуса завода электроаппаратуры, другие здания и сооружения…

С другой стороны, это ведь не прихоть краеведов и любителей старины. Мы привыкли гордиться древностью и уникальностью нашего города, однако признаемся честно самим себе: представления об этом у большинства весьма поверхностны.

Ученым надо, пусть они и занимаются, скажет обыватель. Но это позиция потребителя. Смеем надеяться, у основной массы кашинцев кругозор шире и стремление узнавать новые сведения о прошлом родного края не оскудело.

Теперь о датах 1237 год – 1287 год. Тут загадок – не меряно.

До революции в Петербурге выходило популярное издание «Сельский вестник» с «Воскресным прибавлением». В нем печатались очерки о российских городах, святых местах, храмах и монастырях, литературные произведения. Все это сопровождалось великолепными черно-белыми фотографиями, рисунками и гравюрами. Для нас «Сельский вестник» любопытен тем, что в одном из «Воскресных прибавлений» (№19 от 7 мая 1906 г.) есть статья под заголовком «Кашин». Вот выдержка из нее:

«Город Кашин – один из древнейших городов Тверской губернии. Предание от-носит его основание еще ко временам язычества, и в нем показываются три загородных места, в которых сохранились остатки идолослужения: в одном из них и до сего времени собираются все жители на гулянье, в праздник Всех Святых, что приписывается остаткам древнего об-ряда устраивать празднества в честь языческого бога любви Ладо, приходившиеся на начало лета, так же, как и праздник Всех Святых. Имя Кашина упоминается первый раз в 1238 году, во время нашествия Батыя который выжег Тверь и Кашин (…). Кашин имел свои летописи, но в 1392 году все они сгорели, так как в этом году весь город выгорел дотла».

Кашин с тех пор горел еще не раз. Какие тайны унесли с собой погибшие в огне летописи и другие документы, мы уже никогда не узнаем.

С.В. Кисловской в книге «Кашинский край» сообщает: «В феврале 1237 года р. Нерлью от Переславля к Кашину через Коснятин ( ныне поселок Скнятино – прим. редакции ) прошли татары, не оставив после себя камня на камне, и не было, как говорит летописец, «ни места, ни вси сел тацех, иже не воеваша на суздальской земли» (указ. соч., стр 182).

Однако буквально через две стра-ницы он делает весьма существенное уточнение: «Кашин впервые упоминается летописцем под 1237 г., когда он будто бы был разорен Батыем. Но летописец тут делает маленькую ошибку. Кашин мог быть взят татарами никак не ранее 1238 г., так как лишь в самых последних числах декабря 1237 г. была взята ими Рязань, и следователь-но, они были далеки от Кашина. Предположить, что татары шли различными путями, также нельзя, так как, как известно, они рассеялись от-рядами лишь по разрушении Влади-мира».

«Быть может, – продолжает Кисловской, – Кашин долго не обращал на себя внимание историка. В те времена мало кому, да и некогда было писать историю. (…) Быть может, и потому мы в течение долгого времени ничего не знаем о Кашине, что до перенесения столицы во Владимир вся история России покоилась в тишине, и только лишь иногда отзывался в ней гул происшествий, сотрясавших южную Русь. А, пожалуй, быть может верным и то, что Кашин до 1238 г. был небольшим селением и потому не мог обращать на себя внимание историка. Итак, лишь с 1238 года, то есть со времени нашествия татар, начинается собственно история города Кашина» (указ. соч., стр. 185).

О бычно дату 1237/1238 год связывают с первым упоминанием Кашина в Никоновской летописи. Правда, те, кто считает более достоверной дату 1287 год, ссылаются на то, что Никоновский летописный свод создавался в XVI веке, то есть гораздо позже описываемых событий, и представляет собой компиляцию, в которой использовались данные различных местных летописцев, архивные документы, повести, жития святых, записи народного эпоса. К тому же при составлении летопись подверглась существенной идеологической и литературной обработке. Поэтому принято считать, что ее данные могут быть неточны либо недостоверны. Вместе с тем известно, что ряд содержащихся в ней сообщений уникален и дошел до нашего времени только в ее составе.

В ыходит, Никоновской летописи нельзя доверять? Не стоит спешить с выводами. Тем более что есть обще-известный способ – сопоставить, как различные летописные источники описывают одни и те же события.

Итак, Русская летопись по Никонову списку, изданная под смотрением императорской Академии наук в Санкт-Петербурге в 1768 году: « 1237 Та-тарове оттуду разсыпашеся по всей земли, инии взяша Ростов, а инии Ярославль, и сына Ярославля убиша, а инии взяша Городец, и по Волзе вся грады поплениша и до Галича Мерского; а инии взяша Юрьев, и Переславль, и Дмитров, и Тверь, и Кашин, и Волок, и Коснятин, и все поплениша даже и до Торжку, и несть нигдеже места, где не воеваша, и взяша во един февраль месяц 14 градов» (Часть вторая до 1237 года. С. 376)

В списке Оболенского, признаваемом за оригинал Никоновской летописи, содержится практически тот же текст (Полное собрание русских лето-писей (далее – ПСРЛ) Т.X, с. 109).

Н а сведения, содержавшиеся в Никоновской летописи, опирался В.Н. Татищев при написании своей «Исто-рии Российской»: в перечне городов, захваченных в феврале 1238 года, он называет Кашин (Татищев В.Н. Исто-рия Российская. Т. IV/V/. 1964., с. 375. Схожий текст – и во второй редакции труда Татищева – т. 3, с. 233, 273).

В Симеоновской летописи интере-сующий нас фрагмент читается так: «Татарове же поплениша Володимер, и поидоша на великаго князя Юрья ока-аннии ти кроповивци, овии идоша к Юрьеву, к Ростову, к Костроме, а инии идоша на Углече поле и к Кашину и к Ярославлю, инии на Волгу и на Городец, и те все грады пленоваху по Волзе, иде же и до Галичя Мерьскаго; а инии идоша на Переяславль и Кснятину, и то взяша, и оттуду всю страну и грады многы, все то поплениша, тоже и до Торьжка: несть места, несть сел целых, ретко, иже не воеваша на Суздальскои земли; и взяша городов 14, опрочь слодод и волостей, и опрочь погостов, в един месяц февраль, кончевающися 6745-тому лету» (ПСРЛ. Т.XVIII, с. 57).

Попутно следует пояснить, что события, описываемые в Симеоновской летописи, восходят к Тверской переработке общерусского свода конца 14-го – начала 15-го столетий.

«П овесть о нашествии Батыя», помещенная во Владимирском летописце под 6745 г., о событиях, развернувшихся в Северо-Восточной Руси, рассказывает: «Татарове же пленив Володимер и поидошя на великого князя Юрья; и иные идоша к Юрьеву и к Переяславлю и к Ростову и к Костроме, а инии к Углечю и к Кашину и к Ярославлю и на Волгу на Городец; и те все грады поплениша и землю их да иже и до Галичя Мерскаго, а сюды до Торьжку (…), и несть тое стране места цела (…), в един месяц февраль взяша городов 14, опрочь слобод и волостей». (ПСРЛ. Т. XXX, с.89).

Л аврентьевская летопись более лаконична: в ней названы только Ростов, Ярославль, Городец, Галич, Переславль и Торжок, и затем сказано: «И несть места, ни вси, ни сел тацех редко, иде же не воеваша на Суздальскои земли. И взяша городов 14, опрочь свобод (так в тексте, вероятнее всего – слобод. прим. ред.) и погостов, во один месяц февраль, кончевающюся 45-тому лету» (то есть 6745 г.)

Вдумчивого читателя не должны утомить древнерусские тексты. Мы намеренно даем отрывки в таком виде, без перевода, чтобы, вчитываясь, вы могли ощутить бег времени и самобытность той эпохи.

Обратите также внимание на повторяющуюся в летописях фразу о 6745 годе. Впрочем, об этом чуть позже.

Н и в Рогожском летописце, ни в Тверском летописном своде, ни в Новгородской летописи, которые считаются более ранними по сравнению с Никоновской летописью, о Кашине в связи с событиями 1237/1238 годов нет ни слова. Тем не менее практически во всех этих источниках говорит-ся о 14 захваченных ордынцами городах.

Был ли среди них Кашин?

О братимся к исследованиям ученых, историков и краеведов.

В.В. Каргалов в книге «Монголо-татарское нашествие на Русь» пишет: «В результате февральских походов 1238 г. монголо-татарами были разрушены русские города на огромной территории от Северной Волги до Твери. (…) Русские летописи дают возможность установить список городов, взятых (…) во время февральских походов: Ростов, Ярославль, Городец, Галич Мерьский, Переяславль-Залесский, Торжок, Юрьев, Дмитров, Волок Ламский, Тверь, Кострома, Углич, Кашин, Кснятин.

К началу марта монголо-татарские отряды широким фронтом вышли на рубеж Верхней Волги. Великий князь Юрий Всеволодович, собиравший войска в стане на реке Сити, оказался в непосредственной близости от монгольских авангардов. От Углича и Кашина туда двинулась большая рать во главе с полководцем Бурундаем». (М., 1966 г., электронная версия).

У Р. Храпачевского в работе «Великий западный поход чингизидов на булгар, Русь и Центральную Европу» (М.: АСТ, 2005. (Военно-историческая библиотека)–ISBN 5170279167) читаем: «После разрушения столицы Владимиро-Суздальской земли монголы начинают рассылать отряды для облавного обхода русских городов и поиска великого князя Юрия Всеволодовича. (…). Монгольская армия разделилась на три направления: на север, к Ростову и Ярославлю, для преследования великого князя (…) отправился сильный корпус Бурундая; на восток, к Средней Волге (…) был направлен второй отряд (…); а на северо-запад, к Твери, шли тумены самого Бату. (…) восточный корпус прошел от Влади-мира по льду Клязьмы к Стародубу и далее, по Волге, к Городцу Радилову. Видимо, от Городца монголы рас-сыпались на несколько облавных отрядов (…). После чего они все соединились у Костромы и направились на соединение с корпусом Бурундая, который (…) за это время прошел через Ростов на север.

Бурундай вначале имел сведения только об общем направлении движения войска великого князя («к Ярославлю»), поэтому он выбросил поисковые отряды в двух направлениях – к Ярославлю и на Кашин с Угличем («а инии к Углечю и к Кашину и к Ярославлю», ПСРЛ т. 30, с.89) Пополнив припасы, Бурундай дождался результатов действий своих разведывательных отрядов и подхода сил восточного корпуса – видимо, монголы уже знали о точном расположении стана великого князя Юрия Всеволодовича на р. Сить. Из района Углича и Кашина корпус Бурундая был готов выступить против последних войск Владимиро-Суз-дальской Руси».

В своем исследовании Храпачевский ссылается на Полное собрание русских летописей, а также на сведения, которые содержатся в трудах Рашид-ад Дина и других восточных авторов. Он приводит карту-схему движения монголо-татар по Северо-Восточной Руси с обозначением захваченных ими городов, датируя события 1238 годом. Судя по этой карте, отряды ордынцев прошли через Углич и Кснятин. Кашин находится между ними. От теперешнего Скнятина его отделяет около 60 километров, от Углича – примерно 90. Для монгольской конницы подобные расстояния – даже если учесть тогдашнее зимнее бездорожье и незнакомую лесистую местность – не представляли особой трудности. Это примерно один дневной переход на сильных и выносливых степных лошадях.

Следовательно, если Кашин на ту пору был городом, вряд ли ордынцы его обошли и оставили в покое.

Г лагол «поплениша», встречающийся в приведенных выше отрывках, означает, что нападение на города оканчивалось их захватом. Причем там, где русичи пытались оказать со-противление, ордынцы уничтожали город и безжалостно истребляли на-селение. Если же горожане изъявляли покорность и сдавались добровольно, они вели себя снисходительнее.

То, что в течение месяца им удалось взять 14 городов, служит показателем силы и многочисленности иноземцев. А если учесть, что ростовские и суздальские полки князь Юрий Всеволодович стягивал для решающей битвы с врагом, становится очевидным, что оборонять города было некому.

Б итва русских с татарами, произошедшая на реке Сить 4 (1) марта 1238 года, окончилась полным разгромом княжеского войска. Эта дата, со ссылкой на русские летописи, упоминается в учебниках, научных трудах и исследованиях. О месте битвы споры ведутся до сих пор. Однако мы сейчас не будем вдаваться в подробности, поскольку это может сильно увести в сторону, и примем во внимание ту версию, что речь идет о реке Сить, притоке Мологи, протекавшей по территории современного Сонковского района. В древности это были кашинские земли.

Р усский историк М.П. Погодин в начале 40-х годов XIX столетия путешествовал по северным городам России. Побывал он и на реке Сить, надеясь разыскать место, где происходила битва с татарами, или хотя бы расспросить старожилов. В своих «Путевых записках», опубликованных в журнале «Москвитянин» в 1847 году, Погодин приводит разговор с местным священником:

«– Не знаете ли места, где погиб великий князь? – Как же, у Сидоровского ручья. Он, видимо, хотел спастись по этой дороге, она самая узкая, но его настигли татары и убили. (...)

– Кругом нас везде болота, и дальше проехать никуда нельзя. А ворота к нам одни: это – дорога, по которой вы приехали. Следовательно, Георгий Всеволодович (Юрий Всеволодович – прим. редакции) попал сюда от Углича, а в Углич от Ростова, или как татары, со стороны Суздаля (...) и Кашина. Летописцы говорят глухо об их пути...»

...1238 год как дата первого документального упоминания Кашина фигурирует у многих авторов, писавших о нашем крае, – к примеру, у В.М. Воробьева, Б.А. Кирикова, В.Н. Кошелевского.

Примечательно, что Кашин под 1237/1238 год встречается в книгах, статьях и очерках, посвященных другим русским городам – Угличу, Ростову, Городцу, Дмитрову. Авторов этих работ вряд ли волнует вопрос о том, сколько лет Кашину, они пишут о своих городах, а наш упоминают лишь попутно, так что о какой-либо при-страстности, предвзятости речи не идет.

Для нас данный факт интересен с той точки зрения, что в литературе об этих городах приводятся выдержки из летописей, относящиеся к началу XIII века, и в них Кашин есть!

Но почему одни называют 1237 год, а другие – 1238-й?

З десь придется сделать небольшое отступление и вспомнить о том, что в древности год у наших предков начинался с 1 марта и одновременно, с X века – с 1 сентября. Из-за этого в летописях, в исторических книгах и литературных произведениях могло происходить так называемое «скольжение дат». Ученые полагают, что из-за перевода дат византийского «сентябрьского» года на славянский «мартовский» возможна ошибка на один год. Этим, в частности, объясняется и разночтение 1237 – 1238 год.

Окончательный выбор в пользу «сентябрьского» года на Руси был сделан в 1492 году. Последним днем по старому летоисчислению оказалось 31 декабря 7208 года, а за ним наступило 1 января 1700-го: указом Петра I в стране вводился новый календарь, по которому отсчет велся не от сотворения мира, а от Рождества Христова. Иначе говоря, если перевести упомянутый в отрывках из летописей 6745 год на современную систему счисления, получается 1237 год. То есть дата, указанная в Никоновской летописи (список Академии наук 1768 года). Сделав поправку на «скольжение дат», получаем 1238-й год.

К освенным свидетельством того, что кашинский край подвергался набегам ханских отрядов, могут служить данные топонимики.

На старинных картах Кашинского уезда указаны деревни Бату, Батыевская. Народная этимология с монголо-татарским нашествием связывает и такие топонимы, как Ордынка, Булатово и Булатниково.

Любителям старины наверняка известна легенда о Золотом омуте на реке Кашинке, якобы получившем свое название потому, что в нем было утоплено золотое оружие хана Батыя.

Существуют предания о стычках с татарами, о татарских кладбищах и стоянках в районе деревень Литвиново, Терботунь, Кочемли. И хотя подобный материал не может служить веским доказательством в дискуссии о происхождении и возрасте города, остается в очередной раз пожалеть, что он так и остается не записанным и не обработанным. А ведь это тоже наша историческая память...

Елена Морозова

Кашинская газета», №4 (11.873) – 5 (11.874) от 27.01. – 3.02.2012 г.

Продолжение следует)