Решение от 9 апреля 1949 года

Дело о проливе Корфу (Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии против Албании) возникло в результате инцидентов, происшедших 22 октября 1946 года в проливе Корфу: два британских эсминца наскочили на мины в албанских территориальных водах и понесли ущерб, включая серьезные потери человеческих жизней. Соединенное Королевство сначала обратилось в Совет Безопасности Организации Объединенных Наций, который в своей резолюции от 9 апреля 1947 года рекомендовал обоим правительствам представить спорное дело в Суд. Соответственно с этим Соединенное Королевство представило Заявление, которое, после того как Албания выдвинула возражение относительно допустимости его рассмотрения в Суде, явилось предметом решения от 25 марта 1948 года, в котором Суд объявил, что он правомочен его рас сматривать. В тот же день обе стороны заключили специальное соглашение, прося Суд вынести решение по следующим вопросам:

1. Несет ли Албания ответственность за взрывы, и существует ли обязанность выплатить компенсацию?

2. Нарушило ли Соединенное Королевство международное право действиями своего военно-морского флота в албанских водах сначала в тот день, когда произошли взрывы, а затем 12 и 13 ноября 1946 года, когда оно осуществило траление пролива?

В своем решении по первому вопросу, принятом 11 голосами против 5, Суд объявил, что Албания несет ответственность.

По второму вопросу Суд постановил 14 голосами против 2, что Соединенное Королевство не нару шило суверенитета Албании 22 октября; но он единогласно заявил, что оно нарушило этот суверенитет 12-13 ноября, и что данное заявление само по себе составляет необходимое удовлетворение.

Факты таковы. 22 октября 1946 года два британских крейсера и два эсминца, следуя курсом с юга, вошли в Северный пролив Корфу. Проход, которым они следовали, находился в албанских водах и считался безопасным: он был протрален в 1944 году и проведен тралением в 1945 году. Один из эсминцев, «Сомарес», находясь неподалеку от Саранды, наскочил на мину и получил серьезные повреждения. Другой эсминец, «Воладж», был послан ему на помощь, и, ведя его на буксире, наскочил на другую мину и тоже получил серьезные повреждения. Сорок пять британских офицеров и матросов погибли, а еще сорок два получили ранения.

15 мая 1946 года в этих водах уже произошел инцидент: албанская батарея открывала огонь в направлении двух британских крейсеров. Правительство Соединенного Королевства заявило протест, утверждая, что мирный проход через проливы является международно признанным правом; правительство Албании ответило, что иностранные военные корабли и торговые суда не имеют права проходить через албанские территориальные воды, не получив предварительно разрешения. 2 августа 1946 года правительство Соединенного Королевства ответило, что если в будущем какой-либо британский военный корабль, проходящий через пролив, подвергнется обстрелу, будет открыт ответный огонь. На конец, 21 сентября 1946 года Адмиралтейство прислало из Лондона главнокомандующему британскими вооруженными силами в Средиземном море телеграмму следующего содержания: «Правительство Ее Величества вновь рассматривает вопрос об установлении дипломатических отношений с Албанией и желает знать, научилось ли правительство Албании вести себя прилично. Требуется информация, проходили ли какие-либо корабли, находящиеся под вашим командованием, через Северный пролив Корфу после августа, и если нет, не намерены ли вы приказать им сделать это в ближайшее время».

После взрывов 22 октября, правительство Соединенного Королевства направило в Тирану ноту, в которой объявило о своем намерении провести в ближайшее время траление пролива Корфу. В ответ было заявлено, что согласие на это не будет дано, если только упомянутая операция не будет проводиться вне албанских территориальных вод, и что любое траление, предпринятое в этих водах, будет нарушением суверенитета Албании.

Траление, проведенное британским военно-морским флотом состоялось 12-13 ноября 1946 года в албанских территориальных водах и в пределах той части пролива, которая раньше уже была протралена. Были выловлены двадцать две якорные мины; это были германские мины типы «Джи-Уай».

Первый вопрос, поставленный в Специальном соглашении, состоял в том, несет ли Албания ответственность в соответствии с международным правом за взрывы, происшедшие 22 октября 1946 года.

Суд устанавливает, прежде всего, что взрывы были вызваны минами, находящимися на минном поле, обнаруженном 13 ноября. Фактически не оспаривалось, что это поле было заминировано недавно; взрывы произошли как раз в том проходе, который ранее был протрален и проверен тралением и мог считаться безопасным. Характер повреждений показывает, что они были нанесены минами того же типа, которые были выловлены 13 ноября; наконец, предположение о том, что мины, обнаруженные 13 ноября, могли быть установлены после взрывов, происшедших 22 октября, слишком невероятно и не может быть принято.

В этих условиях возникает вопрос: какова юридическая основа ответственности Албании? Суд считает, что ему нет необходимости уделять серьезное внимание предположению о том, что Албания сама установила мины: это предположение высказано только pro memoria, без каких-либо доказательств в его поддержку, и не может быть согласовано с тем неоспоримым фактом, что на всем албанском побережье имеется лишь несколько катеров и моторных судов. Однако Соединенное Королевство обвиняло также Албанию в попустительстве, утверждая, что установка мин была осуществлена двумя югославскими военными судами по просьбе Албании или с ее молчаливого согласия. Суд устанавливает, что этот сговор не доказан. Обвинение столь исключительной тяжести, выдвинутое против государства, требует такой степени несомненности, которая в данном случае не достигнута, и происхождение мин, установленных в албанских территориальных водах, остается предметом догадок.

Соединенное Королевство также утверждало, что кто бы ни осуществлял установку мин, это не могло бы быть сделано без ведома Албании. Правда, сам по себе тот факт, что мины были установлены в албанских водах, не влечет за собой ответственности prima facie и не снимает необходимости представления доказательств. С другой стороны, исключительный контроль, осуществляемый каким-либо государством в пределах его границ, делает невозможным представление прямых доказательств тех фактов, которые свидетельствовали бы о его ответственности в случае нарушения международного права. Пострадавшее государство в таким случае должно получить разрешение более свободно прибегать к выводам из фактов и косвенных улик; когда подобные косвенные доказательства основаны на ряде фактов, связанных между собой и логически ведущие к одному только выводу, то их необходимо рас сматривать как имеющие особый вес.

В данном деле необходимо рассмотреть две серии фактов, которые подтверждают друг друга.

Первая касается позиции албанского правительства до и после катастрофы. Установка мин произошла в тот период, когда оно продемонстрировало свое намерение ревностно охранять свои территориальные воды и требовало для вхождения в них предварительного разрешения, причем эта бдительность иногда заходила настолько далеко, что включала применение силы: все это делает утверждение о незнании a priori невероятным. Более того, когда албанское правительство получило точные сведения о существовании минного поля, оно решительно протестовало против действий британского военно-морского флота, но не против установки мин, хотя этот последний акт, если он был совершен без его согласия, явился бы очень серьезным нарушением суверенитета Албании; она не уведомила суда, как это требовалось бы в соответствии с международным правом, о существовании минного поля; и она не предприняла никаких мер для проведения юридического расследования, которое она, казалось бы, должна была предпринять в данном случае. Такая позиция могла объясняться только тем, что албанское правительство, зная об установке мин, хотело сохранить в тайне обстоятельства, в которых она была произведена.

Вторая серия фактов касается возможности наблюдения за установкой мин с албанского побережья. Благодаря своему географическому положению канал легко просматривается: над ним доминируют высоты, которые предоставляют отличные возможности для создания наблюдательных пунктов, и он проходит очень близко от берега (ближайшая к побережью мина находилась на расстоянии 500 метров от берега). Методическая и тщательно продуманная установка мин вынуждала минные заградители находиться в водах между мысом Кефали и монастырем св. Георгия в течение двух-двух с половиной часов. По этому вопросу военно-морские эксперты, назначенные Судом, сообщили, после опросов и расследования на месте, что, по их мнению, не подлежит сомнению, что если бы на мысе Кефали, мысе Дента и у монастыря св. Георгия велось обычное наблюдение и если бы наблюдатели были оснащены биноклями, в погодных условиях, обычных для данного района, эта береговая охрана заметила бы операцию по установке мин. Существование наблюдательного поста на мысе Дента не было установлено; однако Суд, основываясь на заявлениях албанского правительства о том, что наблюдательные посты были размещены в других пунктах, ссылается на следующие выводы, содержащиеся в докладе экспертов: при установке мин 1) в направлении с севера на юг минные заградители были бы видны с мыса Кефали; 2) в направлении с юга на север они были бы видны с мыса Кефали и от монастыря св. Георгия.

Из всех этих упомянутых выше фактов и замечаний Суд делает вывод, что установку мин невозможно было бы осуществить без ведома Албании. Что касается обязательств, вытекающих для нее из осведомленности об этом, то они бесспорны; она должна была уведомить суда, и особенно предупредить суда, следующие через пролив 22 октября, об опасности, которой они подвергаются. В действительности Албания ничего не предприняла для предотвращения этой катастрофы, и эти тяжкие упущения влекут за собой ее международную ответственность.

В Специальном соглашении содержится просьба к Суду определить, «обязана» ли Албания на этом основании «выплатить компенсацию» Соединенному Королевству. Такая формулировка породила не которые сомнения: мог ли Суд не только в принципе решить вопрос о компенсации, но и определить ее размер? Суд дал утвердительный ответ на этот вопрос и специальным постановлением назначил срок, когда стороны должны представить ему свои мнения на этот счет.

Суд затем переходит ко второму вопросу, содержащемуся в Специальном соглашении: нарушило ли Соединенное Королевство суверенитет Албании 22 октября 1946 года или 12-13 ноября 1946 года?

Притязания Албании на то, чтобы обусловливать проход судов получением предварительного разрешения, противоречат общепризнанному принципу, согласно которому в мирное время государства имеют право направлять свои военные суда через проливы, используемые для международного судоходства между двумя частями моря вне пределов территориальных вод, при условии, что такой проход носит мирный характер. Пролив Корфу в географическом отношении принадлежит именно к этой категории, хотя он имеет лишь второстепенное значение (в том смысле, что он не является обязательным маршрутом между двумя частями моря вне пределов территориальных вод) и независимо от интенсивности движения судов через него. Особое значение имеет тот факт, что он составляет границу между Албанией и Грецией и что часть пролива целиком находится в пределах территориальных вод этих государств. Является фактом, что эти два государства не поддерживали нормальных отношений, так как Греция предъявила территориальные претензии именно в отношении части побережья, грани чащей с проливом. Однако Суд придерживается того мнения, что ввиду этих особых обстоятельств было бы оправдано, если бы Албания установила правила в отношении прохода через пролив, но не запрещала бы такой проход и не обусловливала бы его требованием получения специального разрешения.

Албания отрицала, что проход 22 октября был мирным. Она утверждает, что это была политическая акция и что использованные в ней методы — количество судов, их строй, вооружение, маневры и т.д. — свидетельствовали о намерении запугать. Суд изучил различные утверждения албанской стороны в той мере, в какой они представлялись имеющими отношение к делу. Его вывод состоит в том, что проход был мирным как в принципе, поскольку имел целью подтвердить право, в котором было несправедливо отказано, так и по способам его осуществления, которые не являются неразумными ввиду обстрела судов албанской батареей 15 мая.

Что касается операции, проведенной 12-13 ноября, то она была осуществлена вопреки ясно выражен ной воле правительства Албании; она не получила согласия со стороны международных организаций по разминированию; ее нельзя оправдать как осуществление права на мирный проход. Соединенное Королевство заявило, что его целью было как можно скорее захватить мины из опасения, что они будут сняты теми, кто их установил, или албанскими властями: это было представлено либо как новое и особое применение теории вмешательства, посредством которого государство, осуществляющее вмешательство, действует в интересах облегчения задачи международного трибунала, либо как способ самозащиты или «самопомощи», Суд не может принять такие пути защиты. Он может рассматривать утверждаемое здесь право на вмешательство только как проявление политики силы, которой нет места в международном праве. Что касается понятия «самопомощи», то Суд также не может его принять: между независимыми государствами, уважение территориального суверенитета составляет важную основу международных отношений. Разумеется, Суд признает, что правительство Албании не выполнило после взрывов ни одного своего обязательства и что его дипломатические ноты носят выжидательный характер, и это является смягчающими обстоятельствами для действий Соединенного Королевства. Но чтобы обеспечить уважение к международному праву, органом которого он является, Суд должен заявить, что действия британского военно-морского флота составляют нарушение суверенитета Албании. Данное заявление делается в соответствии с просьбой, высказанной Албанией через своего поверенного, и само по себе является необходимым удовлетворением.

В решении, вынесенном 9 апреля 1949 года, Суд в соответствии с международным правом признал Албанию ответственной за взрывы, происшедшие 22 октября 1946 года в албанских водах, й за ущерб и человеческие жертвы в результате этих взрывов, понесенные Соединенным Королевством. В том же решении Суд сделал заключение, что он правомочен определить размер компенсации, но был не в состоянии сделать это немедленно из-за отсутствия определенной информации.

Поэтому были назначены дальнейшие заседания, чтобы дать возможность обеим сторонам изучить, обосновать или оспорить те суммы, которые были выдвинуты в качестве компенсации.

Во время этих заседаний Албания объявила, что, по ее мнению, в соответствии с условиями Специального соглашения, подписанного двумя сторона ми, Суд должен был лишь рассмотреть вопрос принципа — обязана или не обязана Албания выплатить компенсацию Соединенному Королевству — и что, по мнению Албании, Суд не правомочен определять размер компенсации. Вследствие этого Албания решила не принимать больше участия в заседаниях.

На открытом заседании 17 ноября 1949 года Суд, заслушав представителя Соединенного Королевства, постановил поручить рассмотрение цифровых данных и оценок, представленных Соединенным Королевством, экспертам ввиду технического характера поднятых вопросов.

Эти эксперты — два специалиста в области военно-морского строительства и кораблестроения, граждане Нидерландов, — представили доклад 2 декабря; на последовавшем за этим заседании Суда они ответили на вопросы, поставленные им некоторыми членами Суда, которые хотели получить дополни тельную информацию.

В решении, резюме которого приводится здесь, Суд заявляет, что, поскольку правительство Албании отказалось от защиты, вводится в действие судопроизводство в условиях неявки ответчика. Поскольку в своем решении от 9 апреля Суд постановил, что он правомочен определить размер компенсации, то данный вопрос является res judicata и не подлежит дальнейшему обсуждению.

Но даже при судопроизводстве в условиях неявки ответчика Суд обязан удостовериться в том, что это притязание имеет достаточное фактическое и правовое обоснование.

Поэтому Суд последовательно рассматривает три статьи компенсации, указанные в иске Соединенного Королевства: за замену эсминца «Сомарес», который в результате взрывов в проливе Корфу полностью вышел из строя; за ущерб, причиненный эсминцу «Воладж»; и наконец, за гибель и телесные повреждения военно-морского персон ал а.

По первым двум статьям притязания Суд констатировал, что, по мнению назначенных им экспертов, данные, представленные правительством Соединенного Королевства, можно считать точной и разумной оценкой понесенного ущерба.

Что касается притязаний на компенсацию в отношении военно-морского персонала, то Суд считает, что документы, представленные правительством Соединенного Королевства, являются достаточным доказательством.

Поэтому Суд выносит решение в пользу притязания Соединенного Королевства и обязует Албанию уплатить этой стране компенсацию на общую сумму 843 947 английских фунтов стерлингов.