Раздел 2. Туркменбаши: итоги правления

В общем, созданный политический режим в Туркменистане по ряду критериев совпадает с политическим режимом стран третьего мира, возникших после деколонизации или в кризисной ситуации (Бокасса в Центрально-африканской Республике/империи, Иди Амин в Уганде, Мобуту в Заире, Дювалье из Гаити). Коммунистические режимы (Сталин в Советском Союзе, Мао в Китае), с которыми иногда коррелируют Туркменистан при Ниязове, характеризовались большей согласованностью политики, ограничениями, связанными с идеологией, значительной институционализацией и низким уровнем коррупции[15].

Парадоксально политика Туркменбаши повторяла действия лидеров «цветных революций» в Грузии, особенно (вымогательство денег у руководством коррумпированных чиновников, репрессиями против «воров», отменой ГАИ).

К своему возвеличиванию Туркменбаши относился цинично. Он неоднократно заявлял, что все закончится с его смертью. Тем не менее, он считает, что туркменский народ нужна вера, и он дает ей её. В социальном плане, Туркменбаши режим опирался на практически не имевшее образования в советский период, сельское население. Последние, в значительной степени пополнили ряды возросшейся бюрократии и правоохранительных органов. Соответственно, в культурном плане Туркменбаши использовал наиболее архаичные стереотипы сознания. Политическая культура Туркменистана была примитивна по сравнению с поздним советским временем.

Многие беженцы из Туркменистана, с большими претензиями к Ниязову, тем не менее беспокоились о том, что будет после него. Сравнив государство и народ с собой, он стал символом социального пространства. Его смерть неизбежно интерпретировалась в космогоническом духе, все боялись хаоса, который мог произойти после исчезновения символа общественной жизни. И все это имеет вполне реалистичные основания: Туркменбаши замкнув все на себе самом, оставил после себя «выжженное поле»[16].

Туркменбаши положил в основу принципы презрения к любым законодательным институциональным ограничениям, что повлияло на смену власти в этом процессе. В соответствии с Конституцией, обязанности президента должен был исполнять председатель парламента (Меджлиса) Овезгельды Атаев. Тем не менее, он не имел права баллотироваться на пост президента. Он был немедленно низложен и арестован по обвинению в том, что из-за межплеменной войны довел до самоубийства невесту сына (причем это преступление, если оно действительно произошло, то было задолго до наших дней). Исполняющим обязанности президента стал вице-премьер Гурбангулы Бердымухамедов.

На самом деле в Туркменистане состоялся конституционный переворот. Тем не менее, он имеет свою собственную логику. Президент был также главой правительства и, следовательно, единственный вице-премьер официально являлся вторым человеком в иерархии власти. В частности, вице-премьер представлял страну на саммите СНГ в 2006. Сложившаяся система в Туркменистане, связанная с сакрализацией роли правителя, не могла передать верховную власть другому человеку. Если бы Атаеву дали возможность стать исполняющим обязанности Президента, несмотря на конституционные ограничения, он бы использовал свои полномочия, чтобы быть избранным президентом.

26 декабря 2006 года Национальное собрание Туркменистана (Халк Маслахаты) легализовало действия «силовиков», внеся всего два изменения в Конституцию. Эти решения проложил путь к власти для Бердымухамедова. Задним числом, было подтверждено, что исполняющий обязанности президента в случае невозможности исполнять им своих обязанностей должен быть вице-премьер. Кроме того, конституционная норма была изменена, согласно нее, исполняющий обязанности президента не мог баллотироваться на пост президента[17].

Исчезновение харизматического лидера неизбежно привело к тому, что вмешательство в личную жизнь людей постепенно стало снижаться. Бердымухамедов не харизматичный. В структуру власти, он был включен не так давно. Он стал вице-премьером, прежде всего, из-за того, что на протяжении многих лет был личным стоматологом Ниязова.

Влиятельные чиновники были заинтересованы в прекращении или смягчении репрессий. Этого они требовали от нового президента. Прежде всего, это относится к «силовикам» из Совета национальной безопасности, который сыграл ключевую роль в выборе преемника. Отсутствие возможности менять «силовиков» могло значительно ограничить власть нового лидера. Политический режим мог начать эволюцию к олигархии[18].

Однако либерализация политического режима в Туркменистане довольно медленна. Очень значительный процент населения (и молодежи) служит в силовых структурах или других государственных органах. Этот слой не заинтересован в снижении государственного контроля над всеми сферами жизни. Опыт жизни при Туркменбаши принес этим людях, среди которых преобладают выходцы из сельской местности, очень специфические установки на жизнь.

Туркменская оппозиция, в свою очередь, очень слаба. Значительную часть ее составляют изгнанные при Туркменбаши представители номенклатуры старого поколения. Они не менее коррумпированы, чем чиновники молодого поколения. В свое время против них был использован существовавший в силовых структур «компромат». Позднее их отпустили за границу, потому что они «откупились» от репрессивных органов и лично от Туркменбаши[19].

Недра Туркменистана содержат до 20% мировых запасов природного газа (по оценкам, более советской эпохи)[20]. Это не может не вызывать интерес к событиям в стране мощными внешними силами. В то же время, в среднесрочной перспективе будет самым влиятельным внешним игроком тот, который будет основным покупателем газа. Здесь необходимо выделить два важных фактора: внешнеполитические традиции, установленные еще при Туркменбаши и объективные ограничения (наличие газопроводов).

Туркменское руководство всегда поддерживало диверсификацию газотранспортных маршрутов, которые могли бы значительно увеличить доходы от ее продажи («Газпром» покупает газ из Туркменистана по ценам, значительно ниже среднего мирового показателя)[21].

Это позволило бы избавиться от зависимости по транспортировке российского газа благодаря газотранспортной монополии. Нет никаких оснований полагать, что наследники Ниязова, даже в случае помощи со стороны России, откажутся от политики диверсификации. Скорее, они будут продолжать флиртовать со всеми покупателями природного газа, что позволит держать относительную самостоятельность туркменским властям от внешних сил.

В настоящее время существует два способа транспортировки газа: Северный маршрут, проложенный еще в советские времена, и небольшой газопровод в Иран. Лоббируемый США проект транскаспийского газопровода «заморожен» из-за банкротства транснациональной корпорации «Энрон», которая должна была реализовывать данный проект. Еще один очень вероятный маршрут транспортировки - через Афганистан в Пакистан и Индию - отложен из-за нестабильности в Афганистане. Самый быстрый способ реализовать план строительства газопровода от правого берега реки Амударья до Синьцзяна, в Китай. Это позволяет прогнозировать в среднесрочной перспективе рост китайского влияния на Туркменистан[22].

Что касается России, она сможет снизить интерес туркменских элит к диверсификации транспортных маршрутов только путем корректировки цен на газ в мире. Однако, более эффективно увеличить производство в нашей собственной стране. В краткосрочной альтернативе России в качестве основного покупателя туркменского газа нет, что позволит ей быть самой влиятельной внешней силой.