Внутреннее убранство храма.

Священник Алексей Воскресенский, диакон Михаил Коневский.

Петропавловская — Всехсвятская тож — кладбищенская церковь в Нижнем Новгороде.

Перепечатано из №№17, 18, 19 «Нижегородских епархиальных ведомостей» за 1892 год.

 

История и описание храма.

Петропавловская церковь находилась первоначально в Панском конце, на самом берегу реки Волги, около того места, где начинается Английский, называемый ныне Александровский сад, несколько повыше водопроводного здания. Панским концом именовались улицы, лежавшие на берегу Волги между Пятницкой церковью и немецкой слободой. Пятницкая церковь стояла у Каданова ручья, почти под самой Георгиевской башней. В Панских улицах жили пленные литовцы и ливонцы; последние были переселены из Дерпта Иваном Грозным.

Построение Петропавловской церкви нужно относить ко времени ранее 1622 года, так как в сотной грамоте сего года, составленной по предложению патриарха Филарета, родителя царя Михаила Фёдоровича Романова, писцами Димитрием Лодыгиным, Василием Полтевым и дьяком Дементием Образцовым, в числе перечисленных 27 церквей Нижнего Новгорода значится также и церковь святых апостолов Петра и Павла.

Известно также, что Петропавловский причт по тарханной грамоте Василия Ивановича Шуйского за служение панихид в Преображенском соборе получал по 15 алтын и две деньги. Конечно, был повод назначить к служению панихид в соборе наравне с духовенством Успенского и Семёновского монастырей и причт Петропавловской церкви.

Всего вероятнее предположить, что Василию Ивановичу было известно об основании этих монастырей и церкви Петропавловской князьями суздальско-нижегородскими, жившими после падения самостоятельности Нижегородского княжества — князьями, от которых происходил сам Василий Иванович. Догадку об основании Петропавловской церкви кем-либо из князей суздальско-нижегородских можно ещё подкрепить тем, что в нижегородском Архангельском соборе погребён князь Пётр, живший после падения Нижегородского княжества.

О состоянии церкви в первой четверти XVII века сведения очень кратки. В описании её у Николая Ивановича Храмцовского, местного археолога, сказано: «древяна с папертью, верх шатром; образа, книги, ризы и церковные сосуды и на колокольне колокола и всякое строение мирское».

В 1781 году Петропавловская церковь с берега Волги была перенесена на нынешнее место и обращена в кладбищенскую. На месте же прежней церкви был устроен деревянный голубчик аршина полтора в квадрате и вышиной аршина в два, верх его, сведённый конусом, был увенчан крестом; внутренность же голубчика была пустая. В эту пустоту через дверку, находившуюся с южной стороны конуса, опускали черепа и кости человеческие, выбрасываемые водою рек Волги и Оки на берег, которые, вероятно, впоследствии предавались погребению на кладбище. Голубчик этот существовал в начале 1830-х годов и, кажется, уничтожен был при последнем устройстве города в 1838 году. Сведения эти заимствованы из «Описания церквей» Н. И. Храмцовского, изд. 1865 года.

Сборы на построение каменного храма во имя Всех Святых начались с 1776 года по сборной книге, выданной из Нижегородской Духовной Консистории на имя выборного от нижегородского магистрата купца Аверьяна Ивановича Неудакина. В этой книге в числе прочих значатся собственноручные записи преосвященнейшего Антония на 125 рублей и губернатора Ступина — 20 рублей.

По смерти купца Аверьяна Неудакина попечение об устроении храма принял на себя брат его Евдоким Иванович, что видно из записи в приходо-расходных книгах за 1780 год 200 рублей, собранных им и сданных церковному старосте Ивану Котельникову. Немало также содействовал благоустроению храма и третий брат Егор Иванович Неудакин, на имя которого в 1791 году с разрешения преосвященного епископа Дамаскина выдана была из Нижегородской Духовной Консистории книга для сбора подаяний на колокол. На основании этих данных все поименованные три брата считаются до сих пор главными строителями храма. Кроме выдаваемых сборных книг разрешено было поставить на базаре у образа особый ящик для сбора подаяний на построение каменного храма, а в дни поминовений обносилась по кладбищу и городу особая ещё кружка.

Заготовка материалов для построения церкви и колокольни началась с 1776 года. В августе этого же года заключён был и договор с крестьянами: Матвеем Шмелёвым, Сергеем Раждевым, Иваном Степановым и Иваном Ивановым на рытьё земли для фундамента и бучение бута. В том договоре сказано: «Земли вырыть глубины два аршина. Бут же бутить шириною под алтарём под стены два аршина; холодной настоящей церкви под стены же два аршина и три четверти, под трапезу под стены же два аршина, под колокольню по долее стены три аршина. А когда ров весь будет вырыт, то в этот ров бутить, во-первых, настлав ряд плотно диким камнем...

Стена от стены была бы в алтаре длины семь аршин, поперечнику десять аршин, в холодной настоящей церкви длиной и шириною по четыре сажени, в трапезе длины пять сажен, поперечнику с половиною, в колокольню длиннику и поперечнику со стенами по три сажени в трёхаршинную сажень. Всю работу рядили мы Шмелёв со товарищи за сто рублёв».

На основании этого договора вся квадратная площадь под церковью определяется в 169 квадратных саженей и 2 аршина; длина же церкви с колокольней — в 14 сажен 1 аршин, а ширина в трапезе доходит до 5 ½ сажен.

На работу самой церкви на кладбище, в поле, в 1778 году заключено было два договора с подрядчиком — крестьянином села Вершилова Василием Кашиным. Из этих договоров видно, что постройка церкви стоила 670 рублей, колокольни — 150 рублей, контрфорсов к колокольне — 10 рублей. Означенная работа окончена была в 1782 году. Во время этих работ в главном алтаре заложены были в стенах и проведены внутрь в верхней части железные связи: две в длину алтаря и пять поперечных, из которых одна вблизи горнего места за престолом, а четыре — на арке, отделяющей алтарь от главного храма. Среди церкви при соединении купола со стенами в длину положено было две связи и две же — поперёк. Столько же и такие же связи положены и в трапезной церкви.

Согласно договорам, на постройку храма доставляем был крупный кирпич мерою в длину 7 вершков, в ширину 3 ½ вершка, весом каждый каждый кирпич в 23 фунта. Цена материалов по тогдашнему времени была следующая: крупный кирпич от 3 рублей 30 копеек до 4 рублей за 1000, полосное железо по 72 копеек за пуд, связное железо от 75 до 80 копеек за пуд, листовое железо в 1778 году стоило 2 рубля 40 копеек, а в 1803 году — 4 рубля 60 копеек, железо для решёток 58 копеек пуд, известь от 32 до 50 копеек за четверть, песок 1 рубль 70 копеек сажень, а красный — 1 рубль 50 копеек. На постройку храма и колокольни употреблено, не считая пожертвований, крупного кирпича 202700, обожжённого 100000, мелкого 28000, полосного железа 165 пудов 34 фунта, решётчатого — 100 пудов 12 фунтов, листового аршинного для церковной крыши — 721 лист весом 170 пудов 4 фунта по 3 рубля с завода Баташёва, ещё листового 90 пудов 39 фунтов, извести 666 четвертей.

По окончании каменной кладки в 1784 году 10 июля заключён был договор от лица священника Симеона Герасимова и ктитора Котельникова с дворовыми людьми Николаем Лебедевым и Иеремией Володимировым и арзамасским мещанином Леонтием Цыбышевым. По этому договору означенные лица за 400 рублей подрядились «в вышеозначенной церкви Всех Святых сделать по данному плану и фасаду из готового лесу и других материалов новоизрезной против плану, фасаду и шаблонов иконостас и амвон, самою чистою и прочною работою без резьбы, а престол и жертвенник сделать из дубового лесу, сень над престолом равномерно такую, как и в домовой у господина Петра Ивановича Прокудина церкви, для образов, кои в иконостасе поставлены будут, и два аналоя и на горнем месте для деисуса с резьбою одну и архиерейское место по рисунку...»

Одновременно с устройством главной церкви окончены были работою в 1790 году и два трапезных предела, правый во имя святых равноапостольных царей Константина и Елены, а левый во имя священномучеников Василия Парийского и Петра Александрийского.

В 1794 году окончены были позолотою червонным золотом на полимент иконостас главной церкви, над престолом сень и два клироса за 1435 рублей мастерами Нижнего Новгорода Ильинской церкви дьячком Макаром Максимовым и мещанином Иваном Красавиным.

Со времени построения в 1782 году Петропавловская церковь стала именоваться Всехсвятскою по главному престолу, освящённому в честь Всех Святых. Называлась она также и церковью святых равноапостольных царей Константина и Елены, а в просторечии — просто Полевою, вероятно, по причине бывшей дальности расстояния её от центра города и жилых строений. Петропавловскою же именовалась она, может быть, только по прежней церкви, так как в новой церкви не было даже и придела в честь святых апостолов Петра и Павла.

Настоящий каменный храм существовал в том самом виде, в каком был построен вначале, до 1889 года. В этом году 4 июня в неделю Всех Святых заложен был фундамент для каменной пристройки с обеих сторон колокольни. Высота пристройки вместе с крышею равняется 5 саженям 12 вершкам, длина — 3 саженям ½ аршина, ширина — 2 саженям 8 вершкам. Верхнее помещение этой пристройки, предназначенное ля ризницы, высотою равно 3 ½ аршинам. Одновременно с этой пристройкой заложен был новый ярус и на самую колокольню, высотою вместе со шпилем и крестом в 3 сажени 2 ½ аршина, так что высота колокольни достигает теперь до 18 сажен 2 ½ аршин. На колокольне прежний крест высотой в одну сажень заменён новым в 4 аршина. Означенная работа окончена была в 1890 году, и 2 сентября после торжественного молебна и окропления святой водой колокола были перенесены из нижнего яруса в новоустроенный верхний.

Сохранилось интересное предание о большом колоколе.

В 1839 году приглашён был для отливки колокола весом 135 пудов мастер — ярославский мещанин Чарышников. Выливание происходило в Канавинской слободе. При отливке колокол лопнул, и потому для переливки заказ был передан новому мастеру — московскому купцу Оловянишникову. При переливке в лопнувший колокол благотворителями прибавлено было ещё меди 63 пуда, так что вес колокола достиг до 198 пудов. Отливка нового колокола происходила на том же месте в ярмарочное время. Ярмарочное купечество и казачество, присутствовавшее здесь, немало положили серебра и золота в медную расплавленную массу, переливаемую в форму колокола, отчего колокол и доныне имеет особую силу и приятность звука — такие достоинства часто не имеют большие колокола. При неудавшейся отливке колокола в 135 пудов и литье колокола во 198 пудов присутствовали из наличного причта церкви ныне умершие священник Арсений Григорьевич Драницын, впоследствии протоиерей Варваринской церкви, и о. диакон Андрей Петрович Виноградов с некоторыми из своих семейных.

Итак, Большой колокол в 198 пудов 10 фунтов, вылитый в 1843 году за 1195 рублей 90 копеек, повешен среди колокольни. Полиелейный колокол в 53 пуда стоимостью в 794 рубля 37 ½ копеек существует с 1791 года. Большая часть денег, именно 592 рубля 27 ½ копеек, собрана была на этот Полиелейный колокол вышеупомянутым Егором Ивановичем Неудакиным. Повседневный колокол в 35 пудов 37 фунтов пожертвован в 1869 году братом и сестрою Берендеевыми. В 1889 году пожертвован неизвестным лицом ещё колокол в 24 пуда 23 фунта. Малых колоколов пять — весом от одного пуда до 1 пуда 35 фунтов.

В 1891 году у входной западной двери устроен был снаружи на двух чугунных столбах железный зонт с тремя медно-позолоченными крестами вместо прежнего, бывшего около северной стороны паперти.

Наружный вид главного храма от низа до купола имеет трёхъярусную столпообразную форму в старо-итальянском стиле, с боковыми окнами в три ряда: в нижнем по два окна, а в среднем и верхнем — по три на каждой стороне. В алтаре и трапезной окна в один ряд — в алтаре всех окон три, а в трапезе — шесть, по три на каждой стороне. Купол на церкви один с четырьмя наружными круглыми местами для окон. Над куполом имеется фонарь с шестью вновь сделанными в 1885 году стеклянными рамами. Небольшая глава на настоящей церкви увенчана большим прорезным с четырьмя цепями железным крестом. Верх креста с короной, а низ — с полумесяцем. До 1875 года этот крест, а равно и на колокольне, покрыты были жёлтой краской, а в 1875 году вызолочены. В 1888 году устроен был небольшого размера меднопозлащённый крест на главном алтаре храма, не имевшем никакого креста от начала построения храма. Железная крыша на церкви и колокольне, куполы и главы окрашены были зелёной краской, а самые стены храма — белой. Крыша и стены снова были перекрашены той же краской в 1887 году.

Снаружи церковь имеет три двери: входную железную на западной стороне, устроенную вместе с прикладкой в 1890 году, боковую на северной стороне главного храма, внутри железную прорезную, а снаружи деревянную, устроенную в 1883 году, и боковую же на южной стороне храма тройную (среднюю железную со стёклами от середины до верха, а снаружи и внутри — по деревянной).

 

Внутреннее убранство храма.

Вместо паперти, среди 4-х столбов колокольни в 1890 году посередине и с северной стороны устроены помещения для молящихся, а с южной стороны — глухое помещение для для хранения и склада церковных вещей. Первые два помещения соединяются с трапезой посредством арок, пробитых в западной стене.

По сторонам трапезы устроены два придельных алтаря, а среди них в передней стене больших размеров арка, служащая входом в настоящую церковь. Пол в сей церкви первоначально устроен был из чугунных плит, существовавших с 1793 и 1821 годов. В первый раз всех плит было куплено 417 пудов, а во второй — 266 пудов 22 фунта. Чугунные плиты пола положены были прямо на землю, отчего пол в сырое и зимнее время оставался всегда холодным, несмотря даже на внутреннюю теплоту храма.

До 1871 года главный храм был холодным и на зиму отделялся от трапезных двух приделов стеклянною в арке дверью. Вследствие чего тёплая трапеза церкви при праздничном стечении народа была и тесной, и душной, и отсырелой. От сырости много портился и редкий по резьбе иконостас главного храма. Всё это вместе взятое и побудило церковного старосту купца Ивана Козмича Лопашёва и других радетелей о храме Божьем сделать весь храм тёплым, поставив в нём четыре утермарковые круглые печи: одну при входе, на левой стороне трапезы, две около арки с правой и левой сторон настоящей церкви и одну в главном алтаре храма с левой стороны престола. При устройстве этих печей чугунный пол в главном алтаре и настоящей церкви заменён был белым каменным лещадником. Несмотря на внутреннюю теплоту храма, в большие праздники при огромном стечении народа стены храма сырели и по ним образовывалась течь. Для сохранения стенной живописи от порчи течью в конце 1870-х годов по обеим стенам храма, начиная от фонарных окон и окон третьего яруса до самого полу, устроены были круглые жестяные трубки.

В 1885 году при устройстве духовой амосовской печи под полом трапезной церкви чугунный пол заменён был таким же белым лещадником и в трапезной церкви усердием церковного старосты купца Фёдора Тихоновича Столярова.

Алтарь главного храма имеет в длину 2 сажени 1 аршин, в ширину 3 сажени 1 аршин; потолок в нём со сводами. Посреди алтаря устроен из дубового дерева квадратный полутора- аршинный престол, вновь освящённый, как видно из церковной описи, в 1852 году преосвященнейшим епископом Иеремией. Кругом престола, по благословению владыки, устроены были ступени на четверть от пола, обтянутые красным сукном. Это сделано было по причине значительной высоты престола.

Над святым престолом повешена сень с иконою сошествия Святого Духа на апостолов. Вначале сень была резная, тяжёлая, с драпировочными фигурами и спущенными резными кистями по углам. В 1871 году эта массивная рама сени заменена была новою, более лёгкой, окружённой позолотой, с изображением по углам летающих херувимов.

Впереди престола особого горнего места нет. Над этим местом прикреплена икона Господа Иисуса с Божьей Матерью и святым Иоанном Предтечей в золочёной раме с резьбою. Икона сия существует со времени устройства храма с 1784 года; на иконе риза и венцы серебряные позолоченные.

По сторонам горнего места поставлены были в 1871 году три киота столярной работы вместо прежних обветшавших, с позолоченными рамами в три ряда без стёкол. В киотах помещены малые иконы разных наименований.

Жертвенник дубовый квадратный пятичетвертной меры помещается в левом углу алтаря. Перед ним в 1874 году поставлено на тумбе резное Распятие с сиянием.

За престолом поставлен медно-посеребрённый седмисвещник, приобретённый в 1861 году вместе с пасхальным трёхсвешником за 115 рублей. По сторонам седмисвещника вставлены в тумбы две небольшие круглые с рукоятями иконы Распятия и Казанской Божьей Матери.

На окне против престола укреплена гардина в дубовой раме с переплётами, изображающая воскресшего Господа из гроба, писанная на разноцветных стёклах.

Иконостас настоящей церкви весь резной, существует с 1784 года — со времени устройства самого храма.

В кратком очерке истории нижегородских церквей иконостас этот описывается так: «Иконостас весь отзолоченный, величественных размеров, замечательной архитектуры: он устроен в виде шатра, украшен резьбой рококо и витыми колоннами, оплетёнными резными гирляндами. Образа в нём иконописные в пять ярусов, из которых в трёх большого размера и в двух — малого; местные — покрыты серебряными ризами. Во втором ярусе по сторонам среднего образа находятся резные изображения Моисея и Аарона во весь рост, а по сторонам крайних икон — двенадцати апостолов, по шести на каждой стороне; в верхнем ярусе представлены такие же два ангела, а в самом верху иконостаса — Господь Саваоф, сидящий на херувимах. На царских вратах представлены: вверху — Благовещение, а внизу — четыре сидящих евангелиста, также резные во весь рост. Одежды всех этих изображений отзолочены, а лики расписаны красками» (Н.И.Храмцовский. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода. Часть II. Издание 1857 года, стр. 97).

В нижнем ярусе иконостаса от царских врат до северной и южной дверей, равно от них к стенам и вокруг клиросов утверждены по три в ряд в полуаршинном расстоянии один от другого выгнутые плоские железные прутья с поперечниками, вначале покрытые жёлтой краской, а ныне отбронзированные. Иконостас настоящего храма позолоченный, как сказано выше, в 1794 году и надлежащим образом не исправлялся до 1879 года; его только по временам чистили и промывали. В этом же году 13 марта, присутствуя при отпевании во Всехсвятском храме рабы Божией Елизаветы Павловны Серебряковой, кум её нижегородский купеческий сын Владимир Никитич Басов обратил внимание на сей иконостас, редкий по резьбе, но облинявший позолотою и требовавший исправления. За трапезой в память усопшей он предложил устроить подписку на золочение иконостаса и первым подписал сто рублей. Подписали и другие присутствовавшие за трапезой, кто сколько мог, так что подписка на первый раз достигла до 160 рублей. Настоящий случай пожертвования возбудил в церковном старосте Алексее Петровиче Стрепетове энергию к этому доброму делу, и он, заготовив от себя и причта письма, стал рассылать их нижегородским гражданам, приглашая к пожертвованиям. Бог благословил доброе дело, и пожертвования потекли щедро: до двадцати лиц пожертвовали по сто рублей, а одно лицо, не говоря уже о мелких жертвах, внесло на этот предмет в 1880 году две тысячи рублей.

Заключив контракт на позолоту иконостаса с мастером Романовым на сумму 5400 рублей летом 1879 года, с разрешения в Бозе почившего преосвященнейшего епископа Поликарпа, приступили к самой работе. Работали очень спешно, так что главную работу кончили к празднику Рождества Христова, а ко дню Благовещения в следующем 1880 году окончательно были убраны даже и леса. При торжественном богослужении в этот праздник священником А. Ф. Воскресенским предложено было с церковной кафедры объяснение духовного значения иконостаса.

Трапезные придельные алтари одинаковы вместимостью — оба длиною по 1 сажени 2 аршина 2 вершка, а шириною по 1 сажени 2 аршина 6 вершков.

Предельные иконостасы существовали без возобновления до 1830-х годов. В этих годах усердием дворянина Ивана Кондратовича Рыбникова и его супруги оба иконостаса были перестроены, причём вновь были написаны и поставлены иконы в правом приделе св. апостола Кондрата, а в левом — преподобной Матроны. Во внимание к усердным жертвователям с этого времени в сей церкви было присоединено празднование в честь вышепоименованных святых апостола Кондрата и преподобной Матроны.

В 1832 году, как значится в церковной описи, святой антиминс левого придела, священнодействованный в 1795 году преосвященным епископом Павлом, переменён был на новый. Около этого времени, приблизительно, левый предел в церковных документах начал именоваться Казанским.

Относительно правого придела в церковной описи сохранилась в графе отметок надпись, сделанная рукою благочинного протоиерея Павла Иоанновича Лебедева: «Ныне (1852 г.) придел во имя святых апостолов Петра и Павла. Антиминс переменён на новый». А так как в 1852 году, как сказано было выше, преосвященным епископом Иеремией освящался престол главного алтаря, то можно на основании надписи протоиерея Лебедева предположить, что одновременно с освящением главного алтаря переименован был и придельный правый алтарь в Петропавловский.

О трапезных пределах в кратком очерке Н. И. Храмцовского читаем следующее: «Трапезные приделы одноярусные белые с колоннами и отзолоченной резьбой, в них царские двери в виде лучей, образа частью живописные, частью иконописные».

Придельные иконостасы снова были возобновлены резьбою и позолотою при поднятии пола в 1863-1864 годах усердием церковного старосты И. К. Лопашёва, что видно из надписи на храмозданных придельных крестах.

На кресте правого придела надпись такова: «Храм сей в честь святых апостолов Петра и Павла, перестроенный ктитором сея церкви купцом Иоанном Козминым Лопашёвым, освящён с благословения преосвященнейшего Нектария, епископа Нижегородского и Арзамасского, о. благочинным, протоиереем Благовещенского собора Павлом Иоанновичем Лебедевым 1863 года 24 ноября».

На обороте креста в 1875 году прибавлена надпись: «Переустройство придела состояло в поднятии алтарного с амвоном пола от уровня церковного на три вершка. Переменены святой престол и жертвенник. Иконостас поставлен выделанный по новому рисунку из дерева старого иконостаса, с золочёной резьбой и с малыми иконами в золочёных же прорезках».

На кресте левого придела надпись такова: «Храм сей в честь и славу Казанския иконы Божией Матере, перестроенный ктитором сея церкви Иоанном Козминым Лопашёвым, освящён с благословения Нектария, епископа Нижегородского и Арзамасского, о. благочинным протоиереем Благовещенского собора Павлом Иоанновичем Лебедевым 1864 года 22 октября».

На обороте креста в 1875 году прибавлена ещё надпись: «С протоиереем Лебедевым при освящении было трое священников, которые участвовали и при освящении правого придела: о. Григорий Вербицкий, о. Александр Покровский и Никольской Верхнепосадней церкви о. Порфирий Владимирский, а четвёртым был состоящий за штатом и исполнявший обязанность привода к присяге в Окружном Суде о. Алексей Орлов. Обедню пел хор семинарских певчих». За литургией сказано было слово священником о. Григорием Вербицким, а за всенощным бдением слово и после литургии речь старосте сказаны были с амвона о. диаконом А. Ф. Воскресенским.

Одновременно с внутренним устройством храма возобновлялась, а временами и видоизменялась стенная живопись. До 1871 года на стенах храма были следующие изображения: в главном алтаре на своде потолка над сенью был изображён Бог, во Святой Троице поклоняемый, на арке сзади иконостаса — Спаситель, а у северных и южных дверей — преподобные Евфимий и Макарий. В фонаре настоящего храма был изображён Господь Саваоф, в куполе — семь ангелов, на простенках около верхних окон — лики 12 пророков; на правой стене пониже — изображения пророков: Несение Господом креста и святые Василий Великий и Николай Чудотворец, а у самых нижних окон — Спаситель перед Каиафою; на левой стене пониже изображения пророков: Спаситель перед Пилатом и святые Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, а у самых нижних окон — предатель Иуда перед книжниками и фарисеями; на западной стене над аркой у самого купола изображено Моление о чаше, ниже сего — Распятие Господне, направо — Снятие Господа со креста, а налево — Положение во гроб.

В трапезной церкви были следующие стенные изображения: на своде потолка в самой середине был изображён Спаситель на царственном троне, а по четырём сторонам — лики святых пророков, апостолов, священномучеников, преподобных, праведных и всех святых; у входной двери с правой стороны — Исцеление расслабленного при овчей купели, с левой — Беседа Господа с самарянкой, над дверью — икона Богоматери, держимая двумя ангелами, в алтаре правого придела — икона Божией Матери Споручницы, а в левом приделе — Распятие Господне, заменённое в 1875 году изображением Казанской иконы Божией Матери.

В 1871 году изображение Бога, во Святой Троице поклоняемого, в алтаре настоящей церкви было возобновлено, а прочие изображения Спасителя и преподобных Евфимия и Макария закрашены окончательно.

В настоящей церкви изображения: Спасителя перед Каиафою на южной стене и предателя Иуды перед книжниками и фарисеями — на северной — были окончательно закрашены, а все прочие возобновлены живописью.

В 1880-1882 годах закрашены были в настоящей церкви лики 12 пророков, а в трапезной — все изображения на сводах потолка. Вместо закрашенных на отлогости свода трапезной церкви написано было изображение Господа во Святой Троице поклоняемого, все же прочие стенные изображения были переписаны заново.

В 1887 году снова поновлялась стенная живопись. В настоящей церкви в куполе были вновь написаны Господь Саваоф и семь архингелов: Гавриил, Михаил, Рафаил, Уриил, Салафиил, Егудиил, Варахиил, а в просвете над куполом — Святой Дух в виде голубя; в трапезе в середине свода на потолке — Коронование Божией Матери и в правом приделе над престолом — Тайная Вечеря по рисунку художника Доре. Самые стены были все снова выкрашены белой масляной краской, а потолок главного алтаря — масляной краской голубого цвета с золотыми звёздочками.

Из икон, не в иконостасах находящихся, особым чествованием пользуются:

1. Владимирская икона Божией Матери, поставленная в правом приделе в золочёном киоте за стеклом на тумбе — внесена была в храм в 1859 году бывшим старостой Федором Степановичем Сапожниковым. Икона сия в сребро-позлащённой ризе ценностью в 330 рублей в высоту имеет 5 четвертей, а в ширину — один аршин.

2. Казанская икона Божией Матери, поставленная у левого придела, внесена была в храм по завещанию умершего купца Ивана Матвеевича Олесова в 1878 году. При погребении Олесова родные его говорили, что икона сия существовала в роде Олесовых около двух столетий. Риза на иконе сребро-позлащённая, украшенная разноцветными камнями и цепью с крестом.

3. Живописная икона св. великомученика Пантелеймона внесена в храм в 1878 году балахнинским купцом Павлом Петровичем Зыковым.

4. Живописная икона Абалацкия Божией Матери пожертвована в 1881 году неизвестным лицом.

5. Икона Воскресения Христова с частицами святых мощей, в серебряной ризе внесена в храм купцом Семёном Козмичом Лопашёвым.

6. Большая плащаница, шитая золотом и серебром по малиновому бархату. Лики Спасителя и семи предстоящих живописные, венцы на них шиты золотом, а на венце Спасителя сияние и на убрусе Богоматери звезда низаны жемчугом. Бахрома вокруг плащаницы и четыре кисти золотые, подкладка же нанковая тёмно-зелёного цвета. Плащаница сия помещается в гробнице столярной работы под стеклянным футляром в алтаре главного храма на горнем месте.

Из богослужебных книг отличаются особой древностью:

1. Святое Евангелие, дестевое, обложенное кругом серебряным окладом с позолотою и финифтяными изображениями, украшенными резными камнями — печатано в Москве в 1815 году. При поновлении сего Евангелия в 1890 году финифтяные изображения заменены были сребро-позлащёнными.

2. Святое Евангелие, дестевое, обложенное малиновым бархатом, с сребро-позлащёнными на деках клеймами — печатано в Москве в 1744 году. В 1888 году Евангелие сие всё с корнем обложено серебром с позолотою, а в 1891 году в венцы Спасителя и Мироносиц и по бокам вделаны были разных величин и цветов камни и стразы с жемчугом.

3. Полудестевое Евангелие, напечатанное в Москве в 1779 году.

4. Евангелие в 8-ю долю листа, напечатанное в Москве в 1702 году

5. Цветная триодь 1680 года, Октоих 1692 года, Постная триодь 1696 года, Ирмологий 1759 года, Требник с правилами Номоканона 1769 года, Апостол 1780 года и др.

Весь круг богослужебных книг возобновлён был переплётом в 1874 году.

 

Петропавловское кладбище.

По устройстве кладбищенской церкви в 1784 году «учинена межа внутри выгонной земли Нижняго-Новгорода церкви благоверных царей Константина и Елены с кладбищем ото всех смежных посторонних земель, под церковью 135 сажен, под кладбищем четыре десятины 525 сажен» (см. копию указа Межев. Канц. 1784 г.).

На сооружение кладбищенской ограды производился по городу сбор, как это видно из приходо-расходных книг за 1809 год, где значатся деньги 565 рублей, «собранные в июне месяце и в праздник Всех святых по городу на покрытие церковной трапезы и загорожение кладбища». Так как собранных денег было недостаточно, то магистрат в 1812 году решил отпустить из своих сумм 1550 рублей на устройство кладбищенской ограды. По получении означенной суммы из магистрата в том же 1812 году заключён был и договор на постройку ограды следующего содержания:

«Брёвна на столбы пилить на четверо. Концы столбов обжечь. Ямы рыть не шире толщины столбов. Каждое звено длиною две сажени. Тёс пилить на трое, забирать в паз, сажать на шипы, лицевую сторону выскабливать. Между столбов под середину звена ставить, зарывши хорошенько в землю, столбики длины в поларшина, или три четверти, которые пилить из старых столбов. Вышиною каждое звено около двух аршин. К верху звена сделать шеломцы треугольные. Для сих шеломцев в столбах дыры делать шире пазов».

Устроенная в таком виде ограда существовала безо всяких исправлений до 1859 года и до того обветшала, что епархиальное начальство нашло себя вынужденным предпринять какие-либо меры к исправлению кладбища. Благочинный о. протоиерей П. И. Лебедев в своём отчёте указывал на следующие неисправности кладбища: «в ограде много сорной травы, многие кресты пошатнулись, некоторые деревянные памятники никем не поддерживаются, угрожают падением и опасностью для других, ворота в ограде ветхи и весьма неблаговидны, столпы ограды с трёх сторон не покрыты крышками».

Хотя преосвященный Антоний своей резолюцией на этом отчёте и вменил в обязанность причту сделать исправления ограды, покрасить и ворота переделать, но причт за недостатком средств не в силах был исполнить волю своего владыки. Изысканием средств на исправление кладбищенской ограды озабочены были не только члены причта, но и сами граждане Нижнего Новгорода. Так, в 1862 году на имя преосвященного Д. В. Демидовым представлена была докладная записка, в которой предлагалось учинить сбор по одному рублю с тех лиц, которые хоронят своих родных на оном кладбище. Записка сия была принята владыкою Нектарием к сведению. Отслужив в неделю Всех Святых литургию в кладбищенской церкви, преосвященнейший Нектарий посоветовал старосте Лопашёву совместно с причтом подать городскому голове прошение об устройстве каменной ограды, обещаясь самолично ходатайствовать об успешности дела. Последствием ходатайства церковного старосты и причта было только то, что в 1865 году Городская Управа переменила деревянные столбы и балясины на лицевой стороне ограды, на прочих же трёх сторонах произведены были следующие поправки: негодные балясины заменены были годными, оставшимися от лицевой стороны, а столбы подпёрли стояками, или так называемыми подмогами. Подобное исправление не имело прочности, так что требовались ежегодные починки. Не прекращались также и безобразия неблаговидных посетителей кладбища и даже судебные дела о кражах с кладбища. Чтобы устранить подобные беспорядки на кладбище, церковный староста и причт снова подали в Городскую Думу докладную записку от 22 мая 1873 года с проектом устройства ограды и заведения новых порядков. В этой записке описаны были, между прочим, следующие неурядицы на кладбище: «Вольные могильщики весьма нередко под именем церковных сторожей, взявшись копать могилы, не вырывают оных в законную меру 2 ½ аршина. Также, занимаясь постановкою крестов и памятников на могилах, нередко злоупотребляют порядком или скрываются с задатком и не исполняют обещанного или сделают не так, как было в условии. Перенимая работы по кладбищу у кладбищенских сторожей, постоянно с ними ссорятся и, случалось, производили драки. Никого не спросясь, часто копают могилы на местах, занятых родственниками одного известного дома. При копании могил ломают попадающиеся доски отгнивающих гробов и, выбрасывая наружу кости и черепа, после не заботятся зарывать оные. Ломают оградки и разбирают кирпичи у памятников. Уносят железные и чугунные вещи, замки, скобы, малые и большие медные кресты с памятников. Кроме безобразий, производимых здесь группою вольных могильщиков, словесных разумных существ, есть ещё непорядочность, прямо бросающаяся в глаза. Это посещение кладбища бессловесными неразумными животными. Коровы, козы, лошади и свиньи, имея доступ в ворота, не затворяемые проходящими, производят нечистоты на кладбище, поломы крестов и могильных дёрновых насыпей. Возможно, описываемый беспорядок городская публика приписывает бездействию и несмотрению церковного старосты и причта. Для устранения описанных беспорядков на кладбище необходимо учредить смотрителя с достаточным количеством прислуги на приличном жалованьи».

Следствием этой докладной записки было ассигнование на починку ограды и заравнивание могил, обваливающихся в весеннее время, 120 рублей в год, с отменою выдачи прежнего пособия церкви и причту в размере 225 рублей ассигнациями (на серебро 64 рубля 26 копеек)., пособия, выдававшегося с 1816 года, Высочайше конфирмованного в 1827 году. Проект же об устройстве кладбища и о введении разрядной платы за погребение на кладбище был одобрен Управою в 1877 году и внесён на утверждение Городской Думы. В том же году, по утверждении сего проекта, Городскою Думаю ассигнована была на сей предмет и сумма в количестве 7500 рублей, а 9 августа перед началом работ отслужен был торжественно перед совершением поздней литургии местным причтом молебен с водоосвящением около входных ворот ограды. При молебне присутствовал и церковный староста А. Стрепетов, много содействовавший утверждению означенного проекта. Стрепетов как выборный член Сиротского Суда и гласный Городской Думы, сблизившись с городским головой и прочими общественными деятелями, при каждом удобном случае беседовал с ними о нуждах кладбища и церкви, каковыми беседами и расположил их к осуществлению вышеупомянутого проекта. После молебна перед началом работ по устройству ограды священником А. Ф. Воскресенским сказана была приличная случаю речь.

Устройство ограды началось с лицевой и верхней, примыкающей к Немецкому кладбищу, сторон. Поставлены были каменные столбы с железными покрышками в полуторасаженном расстоянии один от другого, а в уровень с ними посередине приложен на брёвнах дощатый забор. Вместо бывших калиток в сторонах ограды устроены два только входа на кладбище: в середине по лицевой стороне деревянные ворота и главные ворота, ведущие к церковной паперти. Этот главный вход с железными створами по сторонам имеет два каменных столба, а сверху — каменную арку. Верх каменных столбов и самой арки выделан наподобие куполов с крестами, обитыми белой жестью. Посреди арки, пониже креста, выделаны места для икон. В левом столбе проделан ход для пешеходов, а в правом устроена маленькая часовня; оба столба имеют железные решётчатые двери. По устройстве упомянутых двух сторон ограды дальнейшие работы были прекращены, так что две остальные стороны кладбища оставались в прежнем виде, т. е. при столбах с балясинами, в которые и через которые удобно было всякому перелезать в денное и ночное время. Людям же непорядочного поведения представлялся удобный случай в летнее время производить по-прежнему беспорядки на кладбище. Поэтому церковный староста Стрепетов пошёл в Городскую Управу с новым предложением обнести непременно сплошным дощатым забором и другие две стороны кладбища, обещаясь затратить свои суммы на этот предмет, с условием, чтобы Городская Управа впоследствии возвратила ему оные деньги. Управа разрешила постройку, и Стрепетов в 1879 году докончил ограду, устроив сплошной дощатый забор на столбах из брёвен.

Одновременно с устройством забора ограды устроена была в сторожке особая комната для конторы кладбища, в которой с 1880 года 30 октября, по утверждении Городскою Думою доклада о разрядной плате за места на кладбище, и стала взиматься означенная плата. Для записи взимаемой платы выданы были из Городской Управы приходо-расходные книги за шнуром, печатью и скрепою члена Управы. Доходы кладбища были настолько значительны, что дали возможность Городской Управе в 1884 году отчислить из этих доходов 1200 рублей на устройство сада на площади, примыкающей к лицевой стороне ограды. По обнесении площади палисадником, на ней весной того же 1884 года рассажены были деревья: липы и берёзы, разбиты дорожки, поставлены на столбах фонари и устроены скамейки. Посередине сада устроена была беседка, а в северо-западном углу — сторожевой дом с помещением для надзирателя за садом и полицейской стражи. В 1885 году в саду посажены были ещё тополевые деревья особой породы, присланные из Москвы на имя бывшего городского головы В. А. Соболева.

При устройстве означенного сада произведено было в 1884 году 21 ноября городским архитектором И. К. Кострюковым измерение и самого кладбища. По измерении оказалось, что верхняя часть ограды к Немецкому кладбищу имеет в себе 118 сажен, нижняя — 120 сажен 1 аршин, передняя — 165 сажен 1 аршин, задняя — 165 сажен 2 аршина; вся же площадь равна 19,635 квадратным саженям. Причём передняя сторона имеет 93 каменных столба шириною в основании по 1 аршину 5 вершков. Между столбами 93 дощатых звена по 1 ½ сажени в длину. В боковой верхней части ограды 67 дощатых звеньев, из которых некоторые имеют каменные столбы, а другие — деревянные. Прочие две стороны дощатые без каменных столбов.

В 1895 году Городской Думой возбуждено было в узаконенном порядке особое ходатайство об учреждении при Всехсвятской кладбищенской церкви попечительства с назначением членов в оное Городскою Думою и передаче в заведование оного попечительства городского кладбища. Святейший Синод, не найдя достаточных оснований к означенному ходатайству, указом на имя преосвященнейшего епископа Модеста, от 22 декабря 1887 года за № 4325, дал знать о том, что Святейший Синод не находит оснований к удовлетворению ходатайства Думы о передаче в её заведование городского кладбища и учреждении при нём попечительства.

В силу этого указа Городская Дума в заседании 1888 года 10 июня признала существование установленных ею сборов за могильные места и за погребение на Всехсвятском кладбище не отвечающим своему назначению и утерявшим даже смысл, а потому и определила: «постановление её 31 октября 1880 года об означенных сборах во всех частях отменить». (Протокол Нижегородской Городской Думы 10 июня 1888 года).

В ограде кладбища устроены две часовни. Первая часовня находится против главного алтаря храма. Об учреждении этой часовни предание гласит следующее. В неделю Всех Святых служение литургии на Всехсвятском кладбищенском храме совершал преосвященнейший Иеремия, у которого и явилось желание после литургии совершить литию о всех покоящихся на кладбище. Для служения литии он приказал поставить панихидный стол против главного алтаря, куда и вышел со всеми служащими в преднесении святых икон, Креста и Евангелия. При выходе из храма и обратном шествии с кладбища производился красный звон. При своём отбытии владыка поручил причту и церковному старосте заняться устройством часовни на месте служения литии, для совершения панихид по безродным, странникам, погребаемым из больниц и тюрем, могилы которых от времени затерялись. Воля владыки приведена была в исполнение около 1855 года, так как в приходо-расходных книгах сего года упоминается расход в 8 рублей на окраску крыши и палисадника в панихидном месте. Первоначально часовня устроена была на четырёх деревянных столбах с куполообразной крышей. На крыше поставлен был небольшой крест, а под ним внутри часовни на потолке был прикреплён образ Пресвятыя Троицы. Среди столбов водружено было Распятие, а у подножия оного — Адамова глава. На столбах прикреплены были иконы Богоматери, св. Иоанна Богослова, Спасителя в темнице и Марии Магдалины.

С 1860-х годов в этой часовне начали служить литии по всем погребённым на кладбище во все храмовые престольные праздники, во дни святыя Пасхи при обходе храма с артосами, в одном из дней посещения храма чудотворною Оранскою иконою Божией Матери и в праздник Воздвижения Честного Креста Господня. Порядок выхода из храма до 1890 года совершался тот же самый, каков был при служении литии владыкой Иеремией. При красном звоне шли в часовню со св. иконами, святым Крестом и Евангелием при пении тропаря праздника. С 1890 года, по указанию преосвященейшего Владимира, служившего литургию и литию в праздник Всех Святых в кладбищенской церкви, начали петь при выходе из храма в часовню «Святый Боже» похоронным певческим напевом. На обратном пути как прежде, так и ныне поётся кондак праздника, а в Воздвижение — «Кресту Твоему покланяемся, Владыко». В самой часовне говорится ектенья, поётся «Со святыми упокой» с икосом и творится отпуст с пением «Вечная память». В праздник Воздвижения Креста Господня перед ектеньей поётся троекратно «Кресту Твоему...», а в святую Пасху перед пением «Вечная память» делается священником с крестом в руках троекратное возглашение «Христос Воскресе!» В престольные праздники часовенные иконы, предстоящие богомольцы, памятники и могилы, расположенные близ часовни и храма, окропляются святой водой.

В 1867 году на месте обветшавшей деревянной часовни устроена была усердием бывшего церковного старосты И. К. Лопашёва сплошная каменная часовня, наподобие алтаря с расписным сводом и двумя окнами. Иконы в часовне были поставлены те же, но поновлённые и в новых золочёных рамах с резьбою. Входная дверь наполовину стеклянная на ночь запиралась и теперь запирается. В эту часовню на краткое время стали помещать гробы с умершими до приезда родных, а также отпевать умерших от заразных болезней, или преждевременно разложившихся. В память строителя часовни Лопашёва родными его внесены были сюда ещё два киота с иконами: Воскресения Господня с двунадесятыми праздниками и св. Алексия Митрополита Московского. С 1880 года в часовне стала теплиться лампада днём и ночью на подаяния в кружку, прикреплённую с внутренней стороны двери, с надписью на наружной стороне: «на масло».

Одновременно с устройством каменной часовни в 1867 году устроен был вокруг церкви палисадник с новыми каменными столбами и каменным фундаментом. Палисадник доведён был по обеим сторонам до входных ворот кладбища и окрашен зелёной краской. Цель устройства палисадника была та, чтобы прекратить рытьё могил вблизи фундамента храма и сделать свободный проход как кругом храма, так и к входным воротам кладбища. Расход по устройству часовни и палисадника, как видно из приходо-расходных книг за 1867 год, простирался до 933 рублей 72 копеек.

В палисаднике вокруг церкви выстлана мостовая из жжёного кирпича, пожертвованного в 1873 году сыном умершего старосты Лопашёва Алексеем Ивановичем Лопашёвым.

Вторая часовня устроена около входных ворот кладбища, в правом столбе оных, с лицевой стороны. Внутри стены часовни оштукатурены и украшены золочёными иконостасными большими рамами для Распятия Господня и стоящих около стен икон: св. апостола Петра и Павла и Божией Матери — Всех Скорбящих Радости. Перед Распятием теплится неугасимая лампада на жертвы усердствующих; в воскресные и праздничные дни зажигаются также лампады и у прочих икон.

Часовня эта, как сказано выше, устроена во время каменной кладки столбов для главных ворот и лицевой стороны кладбища. Цель устройства та, чтобы заместить имевшее оставаться пустым пространство внутри столба и вместе с тем удовлетворить религиозному чувству приходящих, оставляющих нередко в часовне и свои посильные лепты на неугасимую лампаду и украшение храма.

Украсивши сию часовню св. иконами, священнослужители со старостой решили также украсить св. иконами и главные ворота кладбища. Так как устройство ограды совершилось по сочувствию городского головы Алексея Максимовича Губина, то для молитвенного воспоминания о благодетеле с другими его сотрудниками, с согласия священнослужителей, положено было «написать образ во имя св. Алексея человека Божия и поставить оный на воротах ограды с внутренней стороны». При написании оной иконы к лику св. Алексея человека Божия, тезоименитого ангела городского головы, церковного старосты и священника А. Ф. Воскресенского, решено было присовокупить ещё и лик св. Григория, просветителя Армении, тезоименитого ангела протоиерея Петропавловской церкви Григория Врбицкого. Образ сей высотою в 2 аршина, а шириною в 1 аршин, по освящении в воскресный день 7 декабря 1880 года, поставлен был на своё место с внутренней стороны ворот. С наружной же стороны поставлен был такой же величины образ благославляющего Господа Саваофа в золочёной раме за стеклом. Перед этими иконами в воскресенье и праздничные дни с вечера и во всю ночь теплятся лампады в красивых фонарях с разноцветными стёклами.

В верхней части ограды кладбища, выходящей к полю, в 1874 году Городскою Управою устроена была деревянная камера для анатомирования трупов несчастно умирающих. Камера эта обставлена была внутри иконами кладбищенской церкви. Отпевание анатомируемых возможно было, по указу духовной консистории от 27 ноября 1874 года и уведомлению Управы от 10 декабря того же года за № 8449, на Петропавловский причт.

В 1878 году деревянная камера была перенесена и обращена в сторожку кладбища, а на её месте устроена была новая камера с комнатами для анатомирования и отпевания, квартирой фельдшера и жильём для сторожей. В комнате для анатомирования устроен камин, водопровод и все прочие принадлежности, необходимые при вскрытии трупов. В комнате для отпевания стены обставлены иконами Господа во Святой Троице поклоняемого и Страстныя Божия Матери, а также живописными изображениями на железных листах «Воскрешение Лазаря» и «Видения пророка Иезекииля» с текстом, взятым из 37 гл. 1-10 ст. кн. пр. Иезекииля. Последние два изображения прежде помещались над входными воротами кладбища: одно с лицевой стороны, а другое — с противоположной внутренней стороны.

 

Имена в истории храма.

Со времени построения Всехсвятской кладбищенской церкви до 1790 года богослужение отправляемо было в приделе братиею Кафедрального собора. С 1790 года в церковных документах значится уже подпись священно-церковнослужителей означенной церкви: протоиерея Алексея Тимофеева, диакона Ивана Алексеева и двоих дьячков — Матвея Андреева и Ивана Михайлова. В 1852 году к протоиерею Арсению Драницыну определён был второй священник, а в 1854 году упоминаются и два диакона Каменский и Городецкий. С 1857 года протоиерея при церкви не значится, а есть только два священника: Симеон Покровский и Григорий Вербицкий. В 1861 году закрыта была вакансия второго диакона, так что причт остался пятичленный, состоящий из двоих священников, одного диакона и двоих причетников. С 1888 года причт состоит из 7 членов: 3-х священников, диакона и 3-х псаломщиков. В настоящее время в состав причта входят священники: Доримедонт Васильевич Покровский, Алексей Фёдорович Воскресенский, Василий Иоаннович Разумовский, штатный диакон Николай Димитриевич Ростовский и три псаломщика: в сане диакона Николай Петрович Сергиевский, Евгений Лукич Хилитинский и Александр Феодорович Виноградов.

Ктиторами Всехсвятского кладбищенского храма были: Иван Васильевич Котельников с 1780 г., Андрей Васильевич Котельников с 1800 г., Алексей Котельников с 1801 г., Иван Сергеевич Капустин с 1809 г., Михаил Васильевич Котельников с 1810 г., Иван Сергеевич Капустин с 1814 г., Михаил Николаев с 1818 г., Степан Весовщиков с 1821 г., Николай Пушечников с 1824 г., Василий Поздеев с 1827 г., Пётр Котельников с 1832 г., Дмитрий Веренинов с 1836 г., Флегонт Весовщиков с 1842 г., Никанор Петрович Свешников с 1845 г., Гавриил Феодорович Пачкунов с 1851 г., Феодор Степанович Сапожников с 1854 г., Иван Козмич Лопашёв с 1860 г., Алексей Петрович Стрепетов с 1874 г., а с 1885 г. по настоящее время состоит Фёдор Тихонович Столяров.