Чечня и Дагестан в период завоевания их русским царизмом 4 страница

В следующем рапорте Ермолову от 6 июля 1822 г. полк. Греков" сообщал о своей кровавой расправе с чеченцами дер. Староюртовской: «Глубина воды в Сунже затрудняла сильно чеченцам пере­праву; те, кои заняли курганы и балки, чтобы удерживать меня, мгновенно были сбиты и бросились к переправе, тогда скот и люди и арбы перемешались. Крик женщин и детей сделался повсемест­ным и смятение общее. Вся лощина наполнилась народом, скотом и арбами. С пригорка начали действовать картечью, ядрами,

¹ Из рапорта полк. Грекова Сталю от 24 февраля 1822 г. («Материалы по истории Дагестана и Чечни 1-й пол. XIX в.», вып. 1).

² Там же.

 

оружейным огнем, все стало бросаться в воду: женщины, мужчи­ны, скот и верховые. Одни тонули, другие добирались до другого берега, скот бегал по лесу, крик, смятение превосходили вероятие, между тем град картечей и ядер направлены были на переправу. Урон должен быть у неприятеля чрезвычайно велик, ибо густота народа, смятение и ужасный со стороны нашей огонь производили жестокое поражение. Множество тел видели между арб и в окруж­ности переправы». При этом было захвачено, по словам полк. Гре­кова, 1500 голов рогатого скота и 5 тыс. баранов. Всего из Староюрта бежало от царизма 131 семейство, т. е. 40% населения. «Староюртовская деревня по близости своей к Сунже и многочислен­ности жителей всегда имела тайные связи с непокорными чечен­цами».¹ Это был один из пунктов, долго сопротивлявшихся ца­ризму. «Обращаясь 5 лет поминутно с чеченцами, нельзя мне уже не знать их со всею подробностью; все способы применял я к сему народу и удостоверился, что искренности, покойной жиз­ни, а особенно преданности к нам от сего народа долго мы еще не будем видеть и только повелевать им можно страхом.²

Насколько энергично было сопротивление чеченцев русскому царизму, видно хотя бы из того факта, что летом 1822 г. качка-лыковские партизанские партии «собирались по меньшей мере до 70 раз». Значительное число этих стихийных выступлений горцев против русского царизма за свою независимость было окрашено в религиозный цвет.

«Чеченцы другой народ, — писал Греков Ермолову, — за одно­го человека вся деревня погибнет и не выдаст его». Так сильна была сплоченность чеченцев в борьбе за свою независимость, так упорно боролся чеченский народ против русского царизма, выдвигая из своей среды лучших сынов.

Одной из ярких фигур в тогдашнем движении чеченского на­рода, как мы видели, была личность Бей-Булата. Недаром за ним так пристально охотились и русское командование и преданный царской России шамхал Тарковский. В рапорте от 18 марта 1829 г. на имя Паскевича генерал Эмануэль писал о желании шамхала «содействовать к преклонению в покорность Бей-Булата». Эмануэль указывал на сильное влияние Бей-Булата среди чеченского на­рода и поэтому считал необходимым склонить его к покорности. «Если Бей-Булат действительно желает покориться, то отнюдь не отвергать его о сем просьбы, принять от него присягу на верно­подданство и взять в аманаты из ближайших его родственников, обнадежив его не только в забвении прошедшего, но и в благо­склонности к нему начальства, если только он чистосердечным раскаянием, покорностью и усердием загладит прежние свои поступки». ³

¹ Из рапорта Грекова Ермолову от 17 июля 1822 г.

² Там же.

³ Из предписания Паскевича Эмануэлю от 18 марта 1829 г., «Акты Кавк. археогр. комиссии», т. 7, стр. 911.

 

После длительных переговоров с русским командованием при посредничестве шамхала Тарковского и при условии получения «прощения за произведенные им до сего времени набеги и граби­тельства», Бей-Булат перешел в подданство России. Это был один из изощренных ходов царизма, направленных на обезвреживание горского партизанского движения.

Царизм не сразу покончил с Бей-Булатом, боясь вспышки на­родного восстания; он был убит через три года подосланными аген­тами царизма, якобы на почве кровной мести.¹

После временного поражения движения при Бей-Булате че­ченский народ еще не раз восставал против завоевательной поли­тики царизма, которая с 30-х годов «закреплялась» введением при­ставов в местных селениях, реквизицией оружия у горского насе­ления и увеличением податей. В своей докладной записке ² ген-майор Пулло сравнительно подробно описывает эту систему постепенного порабощения Чечни. Будучи командующим и управ­ляющим в Чечне с 1834 по 1840 г., он от каждых 10 семейств брал по 1 аманату и с каждых 10 домов по 1 ружью (всего было собрано 1900 ружей). Вблизи аулов или на месте их сооружались русские военные укрепления. Плодородные долины занимались линией передовых укреплений. Для осуществления этих мер, которые являлись не чем иным, как продолжением ермоловской завоевательной политики, в распоряжении Пулло было, кроме 4 батальонов Куринского полка, свыше 500 линейных казаков. «На все весьма значительные издержки по управлению горцами, на жалованье приставам, на содержание вооруженной стражи для них, на содержание аманатов употреблялось ежегодно до 20 тыс. руб. асе, а... на содержание приставской стражи потреблено до 20 тыс. руб. сер. в год». ³

Результатом этого натиска царизма на чеченское население в течение 30-х и 40-х годов были возникающие одно за другим восстания и вооруженные выступления. Об этом частично сооб­щает и Пулло: «Подобные мятежи, и еще в большем объеме, про­исходили в Чечне в 1825, 1830, 1831, 1834 и 1836 годах». ⁴

Чечня и Дагестан не переставали бурлить восстаниями почти в течение всей первой половины XIX в., т. е. во время завоевания этих районов русским царизмом. Это повстанческое движение мест­ного населения было ответом на тот гнет, который органически и неразрывно был связан с социальной природой русского царизма.

В 1831 г. вспыхнуло крупное восстание во владениях шамхала Тарковского против бесчинства русских властей и жестокой эксплуатации со стороны местных феодалов.

¹ См. «Акты Кавк. археогр. комиссии», т. 7, стр. 89, 912,913,914—915,918.

² Докладная записка нач. лев. фланга Кавк. линии А. П. Пулло. 1841 г. ЦВИА, ВУА, № 6438.

³ Докладная записка нач. лев. фланга Кавк. линии А. П. Пулло. 1841 г. ЦВИА, ВУА, № 6438, л. 15.

⁴ Там же, л. 18.

 

Аналогичное восстание произошло в Табасарани в 1837 г. На той же почве возникали восстания и в смежных, сопредельных районах Дагестана и Чечни. Так, в 1830 г. в Закатальском округе восстали лезгины. Главной причиной этого выступления следует считать полный произвол (или, как это скромно определяется в одной записке, ¹ «недостаточная умеренность») при взыскива­нии местными феодалами податей с зависимого населения.

Все эти многочисленные, разрозненные, неорганизованные, замкнутые стихийные восстания, не освещенные ясными полити­ческими лозунгами, на крайне пестрой в социальном отношении территории Дагестана и Чечни, были направлены против систе­матической агрессивной политики русского царизма и против произвола местных феодалов. Громкое эхо этих повсеместных вос­станий горского населения против царизма отдавалось далеко за пределами Кавказа.

Повстанческое (в значительной части широкое партизанское) движение горцев было одной из характерных черт истории Дагестана, Чечни и Ингушетии первой половины XIX в. — в период завоевания их русским царизмом.

«Если бы все эти кавказские племена объединились под владычеством единого военного вождя, они могли бы предста­вить серьезную опасность даже для соседних казачьих обла­стей». ²

Из общего повстанческого движения многочисленных враждеб­ных русскому царизму кавказских племен в конце 20-х годов XIX в. на территории Дагестана, Чечни и Ингушетии выделилось мюридистское движение. Этому движению суждено было сыграть большую роль в борьбе горцев за отстаивание своей независимости. Широкое мюридистское движение все время (с 20-х по 50-е годы XIX в.) питалось, укреплялось и усиливалось повстанче­ским движением горцев, которое почти не прекращалось в течение всего периода завоевания территории Дагестана и Чечни русским царизмом; оно черпало из него силы и получало новые резервы, превращаясь в серьезную опасность для господства царской Рос­сии на Кавказе вообще.

В ряде районов мюридизму удалось до некоторой степени «сковать по-военному» разобщенное, неорганизованное движе­ние горцев Дагестана и Чечни и создать государственную органи­зацию. Эта государственная организация противопоставила себя «гигантской империи» — России. Горцы, сорганизованные в мюридистские отряды Шамилем, почти три десятка лет наносили крупные поражения регулярной армии царизма, игравшего тогда роль жандарма Европы и палача Азии. И в этом смысле борьба горцев против царизма далеко выходила за местные рамки и имела международное значение.

¹ См. «Красный архив», № 6, «Земельные отношения в дореволюционном Дагестане». 1936.

²Маркс и Энгельс. Соч., т. IX, стр. 533.

 

Движение мюридов составило эпоху в истории Кавказа, целую длительную полосу упорной борьбы горцев за независимость.

Эта эпопея в истории борьбы горцев за независимость прошла три стадии развития: возникнув в 20-х годах, она достигла выс­шего подъема в 40-х и кончилась в 1859 г. на Гунибе пленением Шамиля, военного «вождя мюридов» (Энгельс).

II

Главная причина так называемой «священной войны» в Даге­стане и Чечне в первой половине XIX в. заключалась прежде всего в экономическом разорении и политическом унижении горского населения царизмом. «Священная война» (газават, джихад) была ответом горцев Дагестана и Чечни на зверскую завоеватель­ную политику царизма. Тот факт, что борьба горцев за независи­мость проходила под знаменем мюридизма, объясняется вековыми традициями ислама, которые глубоко вошли в общественную жизнь многочисленных племен Кавказа еще со времен арабского завоевания, т. е. с 22 годагиджры (644 г. н. э.). Очень оригинальное соображение по этому вопросу высказали великие русские демокра­ты 60-х годов Чернышевский и Добролюбов в статье «О значении наших последних подвигов на Кавказе»: «Обыкновенно приписы­вают этому явлению (т. е. мюридизму. — С. Б.) те волнения, ко­торые начались потом в покорном нам Дагестане; но едва ли это вполне справедливо. Религия сама по себе может, конечно, сильно увлекать новообращенных; но мюридизм ведь вовсе не был новой религией. Это было то же учение ислама, давно знакомое горцам, но никогда до тех пор не исполнявшееся ими. Известно, что для всех мусульман строго обязательна только та часть корана, ко­торая называется шариат и содержит в себе гражданские поста­новления. Другая часть — тарикат, заключающая высшие нрав­ственные предписания, доступна не каждому, и ее последователи представляли всегда нечто вроде монашествующих орденов в му­сульманстве. Это-то и были мюриды, т. е. последователи истины. Строгое учение мюридизма никогда не находило себе значитель­ного круга приверженцев. Мюриды пользовались большим уваже­нием мусульман в Персии, Бухаре, но никогда не воспламеняли массы народа и не приобретали политического значения. Тем менее можно было опасаться их влияния на Кавказе среди разроз­ненных племен, да притом еще плохих мусульман.

В 1824 г. казалось, что уже ничто не могло вырвать Дагестан из наших рук, и однако же в это самое время власть наша там немедленно по водворении начинала уже колебаться. Объяснение этому нужно искать, конечно, не в успехах мюридизма; напротив — скорее самые успехи его нужно объяснять враждебностью горцев к русскому владычеству». ¹

¹ «Современник», 1859, № 78, стр. 22—26.

 

В первой половине XIX в. за религиозной оболочкой газавата, как мы видим, скрывается политический протест горцев, напра­вленный против колониального гнета русского царизма. Это свя­зано было с особенностями той эпохи. В настоящее время газават используется агентурой империалистических, фашистских госу­дарств и остатками прежних эксплуататорских классов и групп для разжигания борьбы между народами против ленинско-сталинской национальной политики, против пролетарского интернацио­нализма.

«Враждебность горцев к царскому владычеству» в период за­воевания коренилась в политике экономического ограбления и мо­рального унижения, проводимой царизмом по отношению к ним; и то, что борьба горцев Дагестана и Чечни за независимость про­ходила под флагом мюридизма, объясняется не их религиозным фанатизмом, как утверждали царские лазутчики и обозреватели, а историческими особенностями Дагестана и Чечни, своеобразно сложившимися там социально-экономическими и классовыми отношениями в первой половине XIX в., когда основные мусуль­манские нормы приобрели политическое значение. В силу отста­лости экономической и политической жизни Дагестана и Чечни «политический протест» горцев и затем вся их последующая борьба за независимость против русского царизма выступали под религи­озной мюридистской оболочкой.

Между отдельными родственными племенами создавались союзы, которые вызывались к жизни главным образом задачами вооружен­ного сопротивления русскому царизму и распадались по минова­нии в них надобности.

Нечто аналогичное происходило на основе мюридистского дви­жения, возглавляемого вначале Гази-Мухаммедом, а затем Шами­лем (т. е. с конца 20 годов XIX в. до 1859 г.).

Это движение, связанное с борьбой горцев Дагестана и Чечни за независимость, исторически сложилось в исключительно своеоб­разных условиях.

Во-первых, Дагестан, Чечня и Ингушетия долгое время стояли в стороне от мирового хозяйства и мировой истории.

Во-вторых, наличие ярко выраженных местных особенностей и остатков патриархальной замкнутости и разобщенности крайне затрудняло и усложняло налаживание широких экономических связей и взаимоотношений между разрозненными племенами Даге­стана, Чечни и Ингушетии.

В-третьих, существовавшие экономические и политические связи между отдельными частями Дагестана, Чечни и Ингушетии сложились в далеком историческом прошлом и ни в какой мере не отвечали новым хозяйственным и политическим задачам, которые выдвинулись в первой половине XIX в.

В-четвертых, ряд политических центров Чечни и Дагестана (Хунзах, Дербент, Цудахар и др.) в той или иной мере исторически складывались под влиянием исламизма еще со времен арабского завоевания. Но позже, в XIX в., решающее влияние на общест­венную жизнь Дагестана и Чечни оказывал русский капитализм, который «втягивал... Кавказ в мировое товарное обращение, нивелировал его местные особенности — остаток старинной патриархальной замкнутости, — создавал себе рынок для своих фаб­рик». ¹

В-пятых, как показывает нам история Восточного Кавказа, большинство социальных движений там проходило под религиоз­ным покровом. Массовое движение мюридов в Дагестане и Чечне в первой половине XIX в., как и ряд предшествующих ему, более или менее сходных с ним движений, имело религиозную окраску.

Если содержание мюридистского движения определялось фак­тами полного экономического разорения горцев русским цариз­мом и борьбой их за независимость, то форма этого движения была тесно связана с традициями мюридизма.

Местные историографы указывают на несомненную связь истоков мюридизма с традициями ислама еще в пору арабского халифата.

«Историки пишут, что в 851 г. гиджры, соответствующем 1447 г. христианской эры, некий ученый благочестивец по имени Шейх-Джунейд, который теперь похоронен в сел. Хазри, выступил из города Ардебиля с некоторым числом своих мюридов и учеников, перешел через Ширван и направился сюда. Собственно Шейх-Джунейд объявил, что он отправится в страну черкесов воевать за веру, но тогдашний ширваншах Султан-Халил, боясь, что если Шейх-Джунейд в Дагестане приобретет силу и власть, то и Шир-ванская область также перейдет к нему, послал в Дагестан своих людей и подготовил табасаранцев и других, чтобы они вступили в войну с Шейх-Джунейдом и не дали дороги туда». ²

Поразительно сложная религиозная догматика газавата и тог­да, в эпоху борбы горцев за независимость, принижала это дви­жение, ограничивала его, затемняла политический характер борь­бы горцев.

Первые проповедники мюридизма были люди разносторонне мусульмански образованные, сведущие в вопросах истории и со­держания мюридизма. Их мировоззрение определялось и истори­ческой обстановкой того времени и исторически сложившимися связями с Бухарой и Закавказьем. В ряде записок и обозрений по истории мюридизма прямо указывается, что Бухара и Ширван являются колыбелью мюридизма. ³

При изучении истории возникновения и развития мюридизма в Дагестане и Чечне явственно выступает его связь с традициями ислама и с борьбой горцев за независимость. Для выяснения дан-

¹ В. И. Ленин. Соч., т. III, стр. 487.

² «Асари-Дагестан», стр. 41.

³ Пружановский. Исторические записки. ЦВИА, ВУА, № 6512

 

ного вопроса нами были использованы почти все записки о мюридизме, хранящиеся в главных архивах Москвы, а так­же труды местной дагестанской историографии ¹ и местные источники. ²

В Дагестане и Чечне были десятки проповедников мюридизма, которые путешествовали по Бухаре и Ширвану. Они переходили из аула в аул, проповедуя основные положения корана, которые только в борьбе горцев за независимость против русского царизма приобрели политическую значимость благодаря удобной формуле деления людей на правоверных и неверных. «Коран и основанное на нем мусульманское законодательство сводят географию и этно­графию народов всего мира к простой и удобной формуле деле­ния на две половины: правоверных и неверных. Неверный — это «гяур», это — враг. Ислам проклинает нацию неверных и создает состояние непрерывной вражды между мусульманами и невер­ными».³

Священная война — «газават» в Дагестане и Чечне в первой половине XIX в. была только частью общего повстанческого дви­жения горцев против царизма. Оформление мюридистского движе­ния совпало как раз с периодом систематического продвижения русского царизма в Дагестане, когда общее повстанческое движение горцев, будучи разрозненным, выковывалось мюридами под фла­гом мюридизма и газавата в то широкое движение, каким оно стало впоследствии.

Заслуживает особого внимания характеристика мюридизма, данная Р. А. Фадеевым. ⁴ Он считает, что мюридизм потому так развился и принял характер массового движения, что он «служил выражением главной страсти и главной черты исламизма — не­нависти к неверным в стране, занятой неверными».

Осуществление нового, «реформированного» мюридизма при Гази-Мухаммеде и Шамиле было связано с проведением своеобраз­ного равенства среди мусульманского населения. Владетели, дворяне (где они были), наследственные старшины, люди уважа­емых родов или просто уважаемые лично — до появления мю­ридизма были вырезаны один за другим, и в горах действительно установилось на время совершенное равенство, потому что не оста­лось никого, кроме черных людей. Безусловное повиновение стар­шему духовному, как в монастыре, сделалось первым долгом. Во всех горах за всеми домами и бытом людей, подчиненных мюридам, был установлен строгий контроль. Подчинив себе человеческую жизнь во всей ее целости, обратив или стремясь обратить своих

¹ 1) Книга «Асари-Дагестан» — исторические сведения о Дагестане, составил Мираа Гасан-эфенди, сын Хаджи-Абдулла-эфенди Алкадари-Дагестани. 2) Али Г а с а н о в. Краткая история Дагестанской АССР.

² 1) «Три имама» — мемуары мюрида Шамиля — Магомет-Тагира из Караха. 2) «Сказание очевидца о Шамиле» — Хаджи-Али. 3) Воспоминания Абдурахмана Ибн-Устаз-шейх тариката Джамалудин-аль-Гусейни.

³ Маркс и Энгельс. Соч., т. X, стр. 6.

⁴ Соч., т. I, ч. 1, стр. 21—25.

 

последователей в слепые орудия того, что он называл волею божиею, мюридизм кроме того окружил себя людьми, оторванными от общества, предавшимися мюридизму с закрытыми глазами, принес­шими клятву биться до последнего издыхания и резать всякого, на кого им укажут. Эти люди стали посвященными братьями духовного ордена, пастухами человеческого стада, покоренного мю­ридизмом, им одним принадлежали власть и почет. Во главе мюридистского движения стоял имам, «посредник между богом и верую­щими», соединявший в себе власть духовного, военного и админи­стративного вождя (Фадеев).

Первым проповедником реформированного мюридизма в Даге­стане в тот период был мулла Магомет, родом из сел. Яраг, из группы сподвижников которого вышли все почти крупнейшие пред­водители горцев в борьбе за независимость. Я имею в виду Гази-Мухаммеда, Шамиля и др. Все они вышли из этой «школы», из этой группы. Мулла Магомет впервые придал мюридизму поли­тическое значение.

Ужасные последствия зверской политики Ермолова на Во­сточном Кавказе «стали теми бороздами, в которые муршиды Да­гестана посеяли семя новой религии. Назначение этого учения, суфизма, видоизмененного сообразно требованиям момента, было примирить всякие раздоры и раскол, побороть страшное чудо­вище — кровавую месть и связать все народы Дагестана в общем стремлении». ¹ На свирепость и жестокость Ермолова горцы отве­тили массовым выступлением под флагом мюридизма. Мулла Ма­гомет из Ярага и Хади-Измаил из Курдомира (Ширван), опираясь на коран, начали в 20 гг. проводить реформу ислама, с тем чтобы создать «крепкие узы» объединения разноплеменного, враждую­щего между собой населения Дагестана, с тем чтобы поднять горское население против ужасов колониальной политики рус­ского царизма. Ермолов, этот свирепый и жестокий генерал, всячески использовал вражду, имевшую место среди многочис­ленных племен Дагестана и Чечни. Ермолов бросил факел раз­дора между враждебными племенами и помогал более слабым против более сильных, вызывая у первых благодарность и исполь­зуя их для подчинения последних. «Никогда еще победитель не хозяйничал более грозно в стране побежденных, ив тоже время никогда еще имя победителя не осталось в такой страшной памяти у врагов, как имя Ермолова у горцев». ² Ермолов сумел использо­вать внутренние раздоры между отдельными племенами. «Он перессорил племена между собой; одних привлек к себе узами бла­годарности, других связал страхом и вообще придерживался поли­тики, выражающейся словами: „разделяй и властвуй". Горцам Ермолов внушал такой ужас, что на Кавказе ему дали про­звище чорта». ³

¹ Bodenstedt. Die Volker des Kaukasus... Кар. XI.

² Там же.

³ Там же.

 

Мулла Магомет со своими учениками искал средств, чтобы вызвать в среде горцев массовый отпор царизму. Все эти пропо­ведники переходили из аула в аул, распространяя среди населения не только стихи корана, но и слухи о жесток остях и издеватель­ствах русских генералов над населением. «Все это было рассчи­тано на раздувание в яркое пламя тлеющей в народе ненависти против русского царизма». ^г

В многочисленных речах муллы Магомета указывалось на то, что «мусульманская религия глубоко потрясена во всех направле­ниях и идет по неправильному и опасному пути. Мусульмане за­были хорошие, добрые нравы, и их место заняли ложь, воровство,, обман, обжорство и пьянство». ²

Сущность этих проповедей виднейшего представителя мюри­дизма заслонялась крайне сложной паутиной «суфизма» — уче­ния, по которому человек, стремящийся к совершенству, истине, божеству, только тогда сливается с последним, когда он лиша­ется чувственных ощущений внешнего мира.

Эта религиозная фантастика имела четыре ответвления: ша­риат, тарикат, хакикат, маарикат. ³

Шариат — внешний закон, и исполнение его в отношении всех его предписаний относительно молитвы (сагаат), раздачи мило­стыни (зекат), поста (саум), паломничества (хаджи), очищений (таарет), а также постановления обо всех правовых отношениях, научная система всех этих постановлений—называются ильмульфик (юриспруденция).⁴ Шариат является первой ступенью религиоз­ного совершенства, обязательной для всех мусульман. На этой ступени, согласно новому учению мюридизма, стоит «вся масса народа», для которой «требуется высокое руководство» и «стро­жайшее проведение норм шариата». Этой первой и вместе с тем низшей ступени соответствует состояние «насут» (человечества), с эмблемами: «тело», «земля», «ночь», «корабль» и т. д.

¹ Там же.

² Там же.

³ См. «Суфизм или пантеистическая теософия персов», Берлин 1821; Шмельдерс, Опыт о философских школах арабов; Малькольм, История Персии, II; Г р э х э м, Бомбейские труды, т. I.

⁴ Шариат — религиозное право мусульманских народов, определяю­щее религиозные, брачно-семейные, имущественные, правовые и морально-бытовые отношения мусульман. Шариат имел глубокие корни в широких массах населения в Чечне, Ингушетии и среди мусульман Осетии. Как раз во время созыва Учредительного съезда советов Горской республики (апрель 1921 г.) явные и тайные враги советской власти в союзе с мусульманским духовенством развили среди отсталых масс горских народов бешеную аги­тацию против советской власти, утверждая, что советская власть не может допустить шариат. Единственно правильной политикой советской власти в этот период было, разрешая шариат, вести линию на постепенное пере­воспитание горских масс.

В настоящее время шариат как религиозно-правовой кодекс в СССР нигде не применяется. См. Киров, Избранные статьи и речи, стр. 77—84, речь на Учредительном съезде советов Горской ССР 21 апреля 1921 г.

 

Для «более «глубоких умов», «способных и испытывающих по­требность» стать в более близкие отношения с божеством, суще­ствует «путь к совершенству», «тропы» — тарикат. Исполнением тариката «глубокий ум», отрешаясь от чувственного внешнего мира, поднимается до «духовного и внутреннего поклонения богу». Второй ступени совершенства соответствует состояние «мелькут» — мир духов с эмблемами: «язык», «дыхание», «звезды», «море». Духовная сила тарикатора, согласно этому новому учению (свое­образной разновидности ислама), все увеличивается путем не-

Рис. 13. ДАГЕСТАН. ЧТЕНИЕ ШАРИАТА В ХИОСРАХ О литографии из альбома Г. Гагарина

прерывного погружения в природу и непосредственного позна­вания существа вещей, вплоть до экстатического созерцания — хакиката, которому соответствует состояние «джебрут» — все­могущества с эмблемами: «разум», «свет», «месяц» и «рако­вина).

Эта третья ступень, являясь предпоследним этапом на пути к полному совершенству, в котором человек вступает в непосред­ственное реальное единение с богом, называется маарикатом, соотвествующим ему состоянием — «лахут» (божество), с эмбле­мами: «мозг», «глаза», «огонь», «солнце» и «жемчужина».

Такова в самых общих чертах идеалистическая концепция учения, разработанного проповедниками мюридизма и приспособ­ленная ими к тому, чтобы объединить различные племена Даге­стана и Чечни против русского царизма.

Под этой религиозной оболочкой скрывался политический протест, борьба горцев за независимость против русского царизма. История борьбы горцев за независимость проходила через противо­речия: за реакционной своеобразной исламистской религиозной оболочкой скрывался положительный факт — борьба свободолю­бивого горского населения за отстаивание независимости.

Но, как и везде, форма не была безразличной к содержанию. В конечном счете это теософическое учение — мюридизм на практи­ке, в действительности, отлился в своеобразную иерархию, кото­рая впоследствии послужила прототипом государственного устройства при Шамиле.

Ступени со- Состояния Эмблема Доступность

вершенства

Шариат Человечество «Корабль» Всему народу

Тарикат Мир духов «Море» Мюридам

Хакикат Всемогущество «Раковина» Наибам

Маарикат Божество «Жемчужина» Имаму

Этот реакционный дурман сильно принижал политический протест горских народов в их борьбе против царизма. Он заслонял собой цель борьбы горцев за независимость. Религиозная оболоч­ка давила всей тяжестью на внутреннее политическое содержание мюридизма, и не удивительно, что это вскоре использовало духо­венство в своих корыстных интересах.

В ходе борьбы с русским царизмом, с ужасным гнетом и насиль­ственными методами колониального завоевания Ермолова, Гази-Мухаммед положил начало своего могущества».¹