Б1 Глава 2. Наука гражданского права (иивилистика) и е е изучение 5 страница

 

14. Советская теория предметного разделения права. Именно предметный критерий стал пользоваться практически всеобщим признанием среди советских ученых как основание для центрального разделения права. В конце 1930-х — начале 1940-х гг. разделение массива правовых норм по предмету регулирования приобрело господствующее положение (М. М. Агарков, М. А. Аржанов, С. II. Братусь, Д. М. Генкин,

А. Б. Годес, Я. Ф. Миколепко, Г. М. Свердлов). В 1939 г. канонизирова

 

лась знаменитая «девятка» подразделении советского права, выделенных по своему предмету: 1) государственное, 2) трудовое, 3) колхозное,

4) административное, 5) бюджетно-финансовое, 6) семейное, 7) гражданское, 8) уголовное и 9) судебное (или процессуальное) право. Почему так случилось? 11е рискуя сильно ошибиться, предположим, что основным движущим мотивом в этом вопросе послужило стремление максимально дистанцироваться от «буржуазного» разделения права на публичное и частное. Начала автономии воли, частной инициативы и частной собственности были принципиально несовместимы с основами социалистического государственного устройства. Советская эконо

 

мика не нуждалась оолее в частной инициативе и предприимчивости, а социалистический образ жизни потребовал вынесения на суд общественности множества тех вопросов, которые традиционно причислялись к сфере частной жизни. Советскому строю не нужны были граждане, способные спросить с советского государства и вообще как-либо себя ему противопоставить. В таких условиях идея разделения права на публичное и частное была обречена; но содержательная сложность и большой объем нормативного материала, изданного уже в первые годы советской власти, способствовали тому, что актуальность идеи разделения (структурирования, систематизации) права не только не утратилась, но и обострилась.

 

Именно тогда — в 1937—1940 гг., в годы, позднее названные эпохой первой дискуссии о системе советского права, — вошли в обиход понятия отрасли права и системы права. С их помощью подчеркивалось,

 

4Б§ 3. Разделение частного права (п. 11— 16)

 

что нормы права, объединенные в отрасли, представляют собой взаимосвязанные и взаимодействующие друг с другом, обладающие единством происхождения, сущности, назначения и содержания, элементы системы права. «Мы присоединяемся к тем, кто... строит систему советского права в соответствии с системой общественных отношений социалистического общества», — писал в 1940 г. М. М. Агарков.

Справедливости ради нельзя не отмстить, что вопрос о критерии классификации самих общественных отношений — тех самых, «в соответствии с системой» которых и должна была строиться система советского права, — так и остался неопределенным. А без этого ответить на вопрос о пределах (границах) предмета регулирования той или иной отрасли нрава невозможно. Если мы на секунду представим себе общественные отношения в виде геометрической фигуры (скажем, круга), то мы не сможем найти объяснения вопросу о том, почему в предмет какой-нибудь

 

одной интересующей нас отрасли права следует включить только треть данного круга, а в предмет всех остальных — две трети. Вопрос же о том, какая именно эта треть и почему именно она образует предмет отрасли, задавать в таких условиях вообще бессмысленно. Не случайно эпоха го

 

сподства предметной теории разделения права оказалась недолговечной, а самое ее существование сопровождалось ^прекращающимися дискуссиями об отраслевой самостоятельности тех или иных подразделений права, в частности трудового и семейного19.

В настоящее время взгляд на предмет регулирования как единственный критерий разграничения объективного права на отрасли отечественными цивилистами по сути оставлен. Его черты можно найти в отдельных публикациях, но обычно дальше простой констатации речи не идет: будучи высказанным, данное воззрение не получает дальнейшего развития. Ничего такого, что было бы хотя бы отдаленно похоже на попытку К. Д. Кавелина довести эту теорию до воплощения на конкретном практическом материале, в настоящее время нс имеется. Прежде так поступал Д. И. Мейер (см. о нем ниже); наиболее известным современным автором этого направления является, по-видимому,

В. А. Тархов. Он декларирует, что считает гражданским правом такую отрасль права, которая регулирует имущественные и связанные с ними

 

личные неимущественные отношения, т.е. на первый взгляд действительно ограничивается чисто предметным критерием. Ознакомление же с его учебными пособиями позволяет установить, что в действительности для обособления гражданского права им исподволь используется не только критерий предмета, но и критерий метода построения общественных отношений. На поверку выходит, что гражданское право регулирует отнюдь нс все имущественные отношения, но имущественные отношения, основанные на юридическом равенстве, автономии воли и неприкосновенности интересов их участников, т.е. одни только частные имущественные отношения.

 

15. Отраслевое (предметно-методологическое) разделение права.

Процесс поиска критериев разграничения общественных отношений привел к неожиданному результату. Оказалось, что одни обществен-

 

19 Подробно см. ниже*.

 

*см. § 5 гл. 1

4 7 Глава 1. Понятие частного и гражданского права

 

ные отношения имеет смысл отделять от других как предметы различных отраслей регулирования по... способу воздействия правовых норм на регулируемые отношения, или методу регулирования. Разумеется, от такой концепции оставался один шаг до возврата в рамки буржуазного основного разделения права, проведенного по методу построения регулируемых правом общественных отношений (отношений, основанных на координации или субординации участников). Советские ученые, вставшие на защиту классификации норм права но предмету и методу регулирования, сделать этого шага, конечно, не могли. Они постоянно подчеркивали, что вовсе не используют критерий метода ни в качестве единственного, ни в качестве самостоятельного. Сперва идет предметный критерий (вычленение имущественных отношений), и лишь затем (как вспомогательный) — критерий метода (координации или субординации). Кроме того, большинство ученых согласилось с теорией зависимости метода от предмета регулирования; справедливости ради нужно отметить, что вопрос о том, в чем же заключается пресловутая зависимость, так и не получил единообразного ответа. И в настоящее время мы можем опереться па данные одного только исторического опыта, свидетельствующего, что в продолжение более или менее стабильного общественного существования имущественные отношения действительно целесообразно регулировать координационным способом, а неимущественные (допустим, организационные) — методом субординационным. Это действительно так, но почему это так, почему так происходит? — вопрос остается открытым.

Зачатки двухкритериалыюй (предметно -методологической) концепции отраслевого разделения права, согласно которой частное (гражданское) право регулирует не всякие имущественные отношения, но лишь те из них, которые строятся на признании частных начал их пос троения — свободы, равенства и недопустимости вмешательства в частные дела, можно усмотреть во взглядах «отца русской цивилистики» Д. И. Мейера. Говоря о том, что «...науку гражданского права должно определить наукою об имущественных правах»2П, ч то «...имущественные права имеют самостоятельный характер, резко отличающий их от других прав, и, следовательно, должна быть особая самостоятельная наука об имущественных правах, которую мы и называем гражданским правом»2', ученый в определенной степени предвосхищал чисто-предметные воззрения К. Д. Кавелина. Однако содержание курса Дмитрия Ивановича убеждает в том, что сказанное следует толковать в том смысле, что имеются в виду отнюдь не все имущественные права, но только те из них, которые оформляют отношения частных лиц20 21 22. Как ни странно, эта концепция не нашла продолжателей-

 

20 Мейер Д. И. Русское гражданское право / иод ред. А. И. Вицына. 10-е изд., с исир. и доп. А. X. Гольмстена. Пт., 1915. С. 3.

21 Там же. С. 4.

22 См. об этом примечание А. X. Гольмстена на с. 3 используемого нами издания курса Д. И. Мейера.

4 8 § 3. Разделение частного права (п. 11— 16)

 

современников, а потому вряд ли может считаться той почвой, на которой выросла современная теория отраслевого деления российского права.

Истоки отраслевого разделения права по предмету и методу обнаруживаются еще в упоминавшейся статье М. М. Агаркова — сокращенном тексте доклада, прочитанного ученым на объединенном заседании секций общей теории права и гражданского нрава Института права АН СССР 2 июля 1940 г.23 В процессе прений по этому докладу другой известный советский ученый Д. М. Генкин в частности сказал: «Докладчик, давая свою систематику, исходит как будто бы из идеи предмета правового регулирования, из характера общественных отношений как критерия систематики. Но одновременно с этим он считает закономерным деление общественных отношений на такие, где наличествует властное государственное целеполагание, и на такие, где это целеполагание предоставлено автономии личности. По тем самым восстанавливается по существу критерий метода регулирования при построении системы»2'* (выделено мной. — В. Б.). На это М. М. Агарков ответил, что он, конечно, старался выстроить систему права именно по предмету регулирования, по это отнюдь не значит, «...что можно было бы отвернуться от вопроса о личности и обществе, от вопроса о методе регулирования. Эти последние вопросы имеют серьезное научное значение, не будучи, однако, такими, чтобы их класть в основу деления права»25.

Эта — половинчатая в общем позиция М. М. Агаркова — оказалась весьма шаткой именно из-за своей недостаточной, если можно так выразиться, искренности. Уже шесть лет спустя обсуждая вопрос о том,

ОЛ ¡ i

стоит ли «вводить в определение сделки момент автономии», ученый указал, что поступать подобным образом было бы излишне. Было бы «правильно и достаточно указать, что сделка совершается лицом в качестве субъекта имущественных прав... Сферой имущественных отношений, в которых совершается сделка, определяется и большее или меньшее наличие (или отсутствие) автономии»21 (выделено мной. —

В. Б.). И далее: «Наличие большей или меньшей автономии зависит не от равноправия субъектов, а от находящегося над ними государства, которое в законе устанавливает меру их самоопределения. В силу закона автономия между равноправными субъектами может отсутствовать. Закон может предписать им совершать друг с другом сделку на строго

 

 

С известной долей условности эту дату можно назвать «днем рождения» советской теории отраслевого разделения нрава по критерию предмета и метода.

Советское государство и право. 1940. № 8—9. С. 197. Аналогичные упреки были высказаны С. Ф. Кечекьяном (Там же. С. 199) и С. М. Потаповым (с. 201).

Советское государство и право. 1940. № 8—9. С. 203.

«Начало автономии в гражданском праве означает, что субъект сам определяет те цели, для достижения которых он будет осуществлять свою правоспособность. Автономия выражается в том, что субъект самостоятельно определяет, какие для него устанавливаются права и обязанности, как он будет их осуществлять, а также будет ли он их осуществлять или нет» (Агарков М. А/. Избранные труды по гражданскому праву. Т. 11. М., 2002. С. 355). При этом автономия — черта, в большей или меньшей степени присущая субъектам именно имущественных отношений. Воззрения 1920 г. соединяются с воззрениями года 1940 и дают позицию 1946 г. — теорию предмета (имущественные отношения) и зависящего от него метода (признание и защита автономии их участников) — советскую и современную теорию гражданского права как отрасли права.

Избранные труды по гражданскому праву. Т. II. М., 2002. С. 356.

4 9 Глава 1. Понятие частного и гражданского права

 

определенных условиях. Таким образом, не надо смешивать равноправие сторон с началом автономии»26. Ученый подчеркнул, что он ведет речь не столько о самой автономии — методе построения общественных отношений, регулируемых правом, сколько о ее признании и защите государством — отличительной черте метода воздействия права на общественные отношения.

Заложенные М. М. Агарковым основы учения о разделении советского права на отрасли по критериям предмета и метода правового регулирования получили развитие в ходе так называемой второй дискуссии о системе советского права (1955—1958 гг.), после чего были канонизированы в трудах целого ряда ученых-теоретиков и цивилистов, ведущую роль среди которых играют, несомненно, работы С. С. Алексеева м. Данная концепция получила статус господствующей. Известная под наименованием отраслевой теории разделения права, она сохраняет этот статус по сей день.

 

16. «Проблема» хозяйственного (предпринимательского, коммерческого) права. Теория хозяйственного права выросла, подобно своей предшественнице — дореволюционной иностранной концепции права торгового — из качественного изменения общественных отношений. Но содержательно эти изменения были различными. К образованию торгового права привело, как мы помним, возникновение торгового класса и торговых отношений — отношений, как никакие другие требующих признания юридического равенства, свободы волеизъявления и частной инициативы их участников — принципов, немыслимых в сословной и феодально-раздробленной средневековой Европе. А вот возникновение права хозяйственного относится к куда более поздней эпохе (концу XIX — началу XX столетия) и становится следствием замещения частных лиц — участников предпринимательских отношений — государством. Основным результатом этого процесса стало превращение

 

данных отношении из предпринимательских в чисто хозяйственные (экономические), а местами в управленческие и организационные. Пика своего развития хозяйственное право достигло в Советской России, руководство которой сперва отказалось видеть какие-либо частные начата

 

в организации государственной экономики, а с течением времени признала их проявления не просто противоправными, но преступными!

 

В понятие хозяйственного права, пришедшее к нам из германской (10. Гедеманн, Л. Гольдшмидт) и отчасти французской (Л. Дюги) лиге- 28 29

 

28 Избранные труды по гражданскому праву. С. 356,357.

29 См.: Алексеев С. С. О взаимодействии административно-правового и гражданско-правового регулирования в социалистическом обществе // Правоведение. 1959. № 3. С. 35—48; Его же. Предмет советского социалистического гражданского права. Свердловск, 1959 (см. переиздание этой монографии в первом томе его «Собрания сочинений» (М„ 2010. С. 16—317)); Его же. О материалистическом подходе к системе советского нрава // Правоведение. 1961. № 3. С. 15—24; Его же. Общие теоретические проблемы системы советского права. М., 1961 и др.

50 § 3. Разделение частного права (п. 11— 16)

 

ратуры30, по самой его сути было заложено поглощение внушительного куска частного права новообразованными подразделениями — этакими «частиопубличиыми» монстрами от объективного права. Как бы ни объяснять это явление — исчезновением ли различия между публичным и частным правом (Л. Г. Гойхбарг, В. М. Гордон, 1918—1924), теорией ли «двухсекторного права» П. И. Стучки (1929—1931), теорией ли «единого хозяйственного права» Л. Я. Гинцбурга (1935) и, наконец, теорией хозяйственного права как комплексной отрасли права (И. В. Павлов, Г. М. Свердлов; позднее — Л. Г. Быков, В. П. Ефимочкин, В. В. Лаптев, В. К. Мамутов, В. А. Семеусов), — ясно, что ставить результаты подобного «мичурин- ства» от юриспруденции «на одну доску» ни с частным правом в целом, ни с подразделениями, имеющими статус традиционных отраслей права, невозможно". В то время как проблема так называемого дуализма частного права лежит в области внутреннего строения системы одного только частного права, так называемая «проблема» хозяйственного права (на самом деле нс представляющая собой никакой проблемы) принадлежит к сфере внешнего окружения этой самой системы, к области той среды, с которой соприкасается и которой противопоставляется частное право.

Проведенное сравнение торгового и хозяйственного права замечательно доказывает беспочвенность попыток некоторых современных авторов проследить генеалогическое родство современной теории предпринимательского права с понятием торгового права. Никаких истоков в классическом понятии торгового права у права предпринимательского на самом деле нет32. По сути перед нами не что иное, как стремление «перелицевать» советскую концепцию хозяйственного права, этакая юридическая «старая песня», перепетая новым «исполнителем».

Столь же «старую песню» представляет собой и современная концепция коммерческого права как отрасли права. В ее интерпретации такими цивилистами, как К. К. Лебедев, В. Ф. Попондопуло, Б. И. Пугинский, действительно наблюдается определенная содержательная преемственность с русской теорией торгового права как специального гражданского права, гражданского права для торговцев (коммерсантов, предпринимателей)33. Но оценивая этот взгляд, нельзя не указать на его откровенно запоздалый характер: никаких причин, подобных тем, что послужили в свое вре- * об

 

 

 

Впрочем, и в литературе русского торгового права мы встречаем пособие классической «хозяйственно-правовой» направленности. См.: Удинцев В. А. Русское торгово- промышленное право: Вып. 1. СПб., 1907.

О. С. Иоффе в свое время доказывал, что признав за хозяйственным правом качества отрасли права, необходимо будет отказаться от его признания за правом гражданским хотя бы уже потому, что хозяйственное право (в отличие от всех других отраслей права) выделяется не по предмету и методу регулирования, а по совершенно иным критериям. См.

об этом: Иоффе О. С. Правовое регулирование хозяйственной деятельности в СССР // Избранные труды по гражданскому праву. М„ 2000. С. 710—714,723—727 и др.

Автором словосочетания «предпринимательское право» следует считать, по всей видимости, А. И. Каминку. Ознакомившись с его сочинением «Основы предпринимательского права» (Пг., 1917), легко установить, что ученый предполагал использовать его для обозначения такого подразделения объективного права, которое сегодня обыкновенно называется корпоративным или акционерным правом. Как видим, и в терминологическом отношении предпринимательское право не имеет ничего общего с хозяйственным.

Представители ярославской цивилистической школы по-прежнему предпочитают словосочетание «торговое право» всем другим обозначениям. 33

51 Глава 1. Понятие частного и гражданского права

 

мя основанием обособления торгового права от права гражданского, вот уже несколько сотен лет как не имеется. Происходивший в продолжение этих самых сотен лет процесс коммерциализации гражданского права — его обогащения нормами и конструкциями права торгового (коммерческого) — не просто приблизил последнее к первому, но, можно сказать, привел к полному поглощению права торгового правом гражданским. Нельзя, впрочем, нс признать, что такое положение дел не всегда удобно для современных коммерсантов, которые хотели бы — подобно своим «коллегам» из далекого средневековья — сохранять более широкую меру автономии в урегулировании торговых отношений и разрешении коммерческих споров: в этой своей части торговое (коммерческое) право все еще могло бы притязать на относительную самостоятельность. Вопрос же об уровне этой самостоятельности (отрасль или не отрасль, и если отрасль — то какая — основная, комплексная или специальная?), думается, в конечном счете составляет больше вопрос систематики, а не принципа.

Сказанное, впрочем, не стоит механически распространять на учебную дисциплину: подобно тому, как до революции в отсутствие особого русского торгового права ничто не мешало преподавать и изучать одноименную дисциплину на университетских факультетах, точно так же ничто не мешает это делать и теперь. Другое дело, что такое изучение должно удовлетворять известным практическим потребностям, т.с. быть тем самым предложением, которое не берется «с потолка», но вызывает - *см. п. 17 ся реально существующим спросом*.

 

§ 4. Понятие гражданского права: предмет, метод и принципы (п. 17—20)

 

17. Предмет гражданско-правового регулирования. Если понятие частного права (частных прав) относится к области субъективных прав, то понятие о праве гражданском имеет в виду обозначение, прежде всего, особой области объективного права, отрасли российского права. Гражданское право, рассматриваемое в объективном смысле (как отрасль российского права), представляет собой совокупность правовых норм, которые, согласно п. 1 и 2 ст. 2 ГК, регулируют (т.е. определяют содержание, охраняют и защищают) следующие вопросы:

1) правовое положение участников гражданского оборота34;

2) основания возникновения и порядок осуществления;

а) право собственности и другие вещные права;

 

34 В данном случае словосочетанием гражданский оборот обозначает совокупность всех общественных отношений, регулируемых гражданско-правовыми нормами, в первую очередь — экономический оборот. По существу перед нами иное (специальное) терминологическое обозначение предмета гражданского права.§ 4. Понятие гражданского права: предмет, метод и приниипы (п. 17— 20)

 

6) право на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальные права)35;

3) договорные и иные обязательства;

4) отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения);

5) другие имущественные и

6) личные неимущественные отношения36.

Цитированная норма ГК оставляет желать много лучшего в своей содержательной точности и полноте. Так, например, совершенно очевидно, что ограничиться лишь определением правового положения участников гражданского оборота далеко недостаточно для того, чтобы поставить рамки применения гражданско-правовых норм — абсолютно необходимо также, как минимум, формализовать систему источников таких норм и определить правовой режим объектов гражданского оборота. Точно так же мало определить «основания возникновения» и «порядок осуществления» вещных и интеллектуальных прав — для начала необходимо определить содержание и объекты этих прав; наряду с вопросом об основаниях возникновения не менее важное значение имеют вопросы об основаниях их изменения и прекращения. Некорректно говорить о том, что гражданское право регулирует обязательства, поскольку обязательства — это не что иное, как правоотношения, т.с. общественные отношения, уже урегулированные гражданским правом, — для чего бы могло потребоваться регулировать их еще раз? Правильно было бы сохранить логику изложения, примененную к вещным и интеллектуальным правам, сказав, что гражданское законодательство определяет содержание, объекты и основания динамики обязательственных прав. Что такое «иные имущественные права» вообще, остается загадкой37; словосочетание «личные ней-

 

В первоначальной редакции говорилось о регулировании «исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности)». Введенная частью четвертой ГК категория «интеллектуальные права» является комплексной и включает не только исключительные, но п личные, и даже «иные» права, возникающие в связи с созданием результатов интеллектуальной деятельности (см. ст. 1226 ГК). Подробнее о природе прав, обозначаемых наименованием «интеллектуальные», будет рассказываться в соответствующих главах Учебника.

 

И здесь, по сравнению с первоначальной редакцией, встречаем изменение: прежде ГК говорил не просто о личных неимущественных отношениях вообще, но лишь о тех из них, которые были связаны с отношениями имущественными. Данное уточнение исчезло, опять-таки, после принятия части четвертой ГК. В связи с внесением этого изменения отпадает необходимость в специальном выделении такой составляющей предмета гражданско-правового регулирования, как отношения по поводу неотчуждаемых прав и свобод человека и других нематериальных благ — все они охватываются понятием личных неимущественных отношений. Принято считать, что данная область отношений подвергается регулированию, как правило, только в форме защиты от нарушений, если иное не вытекает из существа тех или иных нематериальных благ.

 

1 [одозреваем, что это тс самые «иные» права, о которых помянула ст. 1226 ГК, в том числе право следования и право доступа. Думается, что все дело тут в том, что законодателю просто не удалось определить природу этих прав. Если бы это произошло, никаких «иных» прав просто бы не было, ибо при ближайшем ознакомлении с содержанием ГК становится ясно, что так называемое право следования (ст. 1293) — это классическое обязательственное право (требование), а право доступа (ст. 1292) — ограниченное вещное.Глава 1. Понятие частного и гражданского права

 

мущественные права» ставит жирные знаки вопроса на судьбе личных имущественных прав, с одной стороны, и неимущественных, которые не являются личными, с другой. Гражданское право регулирует и некоторые виды организационных отношений, возникающих, в частности, из учредительных договоров, договоров о создании юридических лиц и их учредительных документов, из предварительного договора, из договоров об организации перевозок, узловых соглашений, договоров централизованного завоза и вывоза грузов, из так называемых генеральных соглашений по поставкам, подрядным работам и др. (см. ст. 52,429,798, 799 ГК). Коротко говоря, и. 1 ст. 2 далеко не отражает всего многообразия тех разноплановых задач, которые стоят перед ГК, и не описывает круга всех тех разнообразных общественных отношений, которые им действительно регулируются.

Вместе с тем совершенно ясно, что подобная — научная — точность норме Кодекса (федерального закона) вообще говоря и нс нужна. Главная задача ГК — собрать понятные практикам и эффективные с точки зрения своего применения нормы. Действуя в соответствии с этой задачей, составители ГК указали (как сумели — с различной степенью точности) на те группы общественных отношений, которые могут быть названы основными, т.с. практически наиболее распространенными и значимыми. С этой точки зрения ГК свою задачу выполнил. По нужно учесть также

 

и следующее.

Отсутствие более точных указаний в нормах ГК о задачах гражданско- правовых норм вообще и сфере их регулирования в целом, восполняемое нормами специальных институтов, означает установление следующего правила. Имущественные отношения и связанные с ними личные неимущественные отношения предполагаются (по общему правилу — являются) предметом гражданско-правового регулирования. Разумеется, такое предположение может быть прямо исключено указанием закона38. И наоборот: иные отношения — неимущественные, не являющиеся личными, неимущественные (в том числе личные), не связанные с имущественными, организационные и др., — как правило, гражданско-правовыми нормами не регулируются, но, опять-таки, если законодательством и из этого правила не сделаны какие-либо исключения.

Абзацем 3 п. 1 ст. 2 ГК специально обращено внимание на то, что «...гражданское законодательство регулирует отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, или с их участием»; там же предпринимательская деятельность определена как «...самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке». Здесь не место входить в развернутый критический анализ данного определения, уже многократно выполненный в литературе;

 

38 Например, п. 3 ст. 2 установлено, что к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой (субординационным отношениям), в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством. Такое исключение связано с тем, что данные отношения организуются иначе, чем те, что регулируются гражданским законодательством (см. следующий пункт).

5 4 § 4. Понятие гражданского права: предмет, метод и приниипы (п. 17— 20)

 

кроме того, полагаем, что и в рамках специальных исследовании таковой вряд ли уместен, поскольку «центром тяжести» цитированной нормы является отнюдь не само определение. Утвердить тезис о единстве (монизме) гражданско-правового регулирования, уничтожить любые поползновения к раздвоению частного права на уровне нормативных актов, поставить нормативный заслон концепциям торгового, хозяйственного, предпринимательского и коммерческого права, а в конечном счет о максимально ограничить пределы публично-правового вмешательства государства в экономику — вот та цель, ради достижения которой писалась эта норма. Несмотря на многочисленные издержки, соединенные с применением этой нормы, ее эффект в целом следует оценить как положительный. /1а и исторический опыт свидетельствует о том, что наилучшим (наиболее эффективным и предпочтительным) методом регламентации предпринимательских отношений — отношений в сфере рыночной (капиталистической) организации товарного производства и товарооборота — является именно метод гражданского права, частноправовой метод.