Внимание как перцептивное действие

Центральным понятием подхода У. Найссера стало представление о схемах или внутренних когнитивных структурах, участвующих в переработке входной стимуляции, предвосхищении и поиске необхо­димой информации в окружающей среде. У. Найссер пишет: "По моему мнению, важнейшими для зрения когнитив­ными структурами являются предвосхищающие схемы, подготавливающие индивида к принятию информации строго определенного, а не любого вида и, таким образом, управляющие зрительной активностью. Поскольку мы спо­собны видеть только то, что умеем находить глазами, именно эти схемы (вместе с доступной в данный момент информаци­ей) определяют, что будет воспринято. Восприятие, дейст­вительно,— конструктивный процесс, однако конструирует­ся отнюдь не умственный образ, возникающий в сознании, где им восхищается некий внутренний человек. В каждый момент воспринимающим конструируются предвосхищения некоторой информации, делающие возможным для него принятие ее, когда она оказывается доступной. Чтобы сде­лать эту информацию доступной, ему часто приходится ак­тивно исследовать оптический поток, двигая глазами, голо­вой или всем телом. Эта исследовательская активность на­правляется все теми же предвосхищающими схемами, пред­ставляющими собой своего рода планы для перцептивных действий, также как и готовность к выделению оптических структур некоторых видов. Результат обследования окруже­ния — выделенная информация — модифицирует исходную схему. Будучи таким образом модифицированной, она на­правляет дальнейшее обследование и оказывается готовой для дополнительной информации" (Найссер, 1981, с. 42).

Отбор и селективное использование информации обусловлены не существованием каких-то пределов внутри схемы, а назначением и спецификой ее структуры, сложившейся по ходу научения или в процессе неоднократного выполнения определенного круга задач. Отсюда следует, что никаких особых механизмов селекции не сущест­вует вообще, а трудности одновременного выполнения двух деятельностей могут быть, при условии отсутствия периферической ин­терференции, преодолены путем упражнения.

С целью эмпирической проверки основных положений этой гипоте­зы был проведен ряд экспериментов по методике селективного смотрения, аналогичной бинауральному прослушиванию, в которых предъявляли два движущихся изображения, наложенных друг на друга (Найссер, 1981; Neisser, Becklen, 1975; Neisser, 1979). У. Найссер подчеркивает необычность этой ситуации. Действительно, ни в видо­вом, ни в индивидуальном опыте животных и человека зрительная за­дача такого типа никогда не встречалась. Специальный механизм фильтрации релевантной стимуляции для такого условия не мог быть создан в процессе эволюции или индивидуального научения. Если теория фильтра верна, то решение задачи зрительного вос­приятия одного из этих изображений оказалось бы невозможным или крайне затруднительным.

В первой серии опытов на один и тот же экран подавали видеозапи­си двух игр — в мяч и "в ладошки" (см. рис. 4.2). Испытуемого про­сили отслеживать и фиксировать нажатием на кнопку события од­ной игры (броски мяча или хлопки ладоней), происходящие в темпе около 40 событий в мин. Основной результат заключался в том, что все испытуемые фазу, легко и без ошибок решали эту задачу.

 

 

Затем проверялось предположение о возможности перифериче­ской селекции благодаря движениям глаз наблюдателя. Не исключено, что испытуемый, воспринимая фрагмент релевантной игры посредст­вом фовсального зрения, автоматически отсеивает большую часть нерелевантной стимуляции, попадающей на периферию сетчатки. Поскольку в опытах первой серии испытуемый свободно перемещал взор по всему изображению, предположение о селекции такого рода выглядело правдоподобным. В опытах второй серии испытуемым за­прещали двигать глазами: они должны были, отслеживая одну из игр, постоянно фиксировать метку в центре экрана. Неестественность, отличие лабораторной ситуации от обычных условий зрительного восприятия в этих опытах были тем самым намеренно усилены. Но оказалось, что даже в этих условиях испытуемые успешно справлялись с задачей.

Рис. 4.2. Эксперимент на избирательное смотрение с наложением (в) видеозаписи игры в ладошки (а) и бросков мяча (б) (Neisser, Beck-len, 1975;Найссер, 1981, рис. 3,с. 104).

По мнению У. Найссера, результаты экспериментов с наложением изображений говорят о том, что селекция релевантной зрительной ин­формации происходит независимо от гипотетических механизмов фильтрации. Избирательность — один из аспектов восприятия, обеспечи­ваемый предвосхищением необходимой информации и непрерывной настройкой перцептивной схемы, обслуживающей решение данной за­дачи. Главным условием селективной настройки схемы в вышеопи­санных опытах, вероятно, является восприятие информации о движе­нии как наиболее специфицирующей ход и события релевантной игры. Это предположение проверили в эксперименте с варьированием сходства наложенных изображений. В обоих видеосюжетах три игрока быстро двигались по комнате и перебрасывали друг другу мяч с часто­той около 30 раз в минуту. Видеозаписи при одном условии снимались в полностью идентичных ситуациях (одни и те же, одинаково одетые люди, в том же помещении, с тем же мячом), а при другом — вводи­лось специальное отличие: футболки игроков на первой видеозаписи были темные, а на второй — светлые (см. рис. 4.3а). Отслеживая начи­навшуюся чуть раньше релевантную игру, испытуемый нажимал на кнопку в ответ на каждый бросок мяча в этой игре. Показатель продук­тивности решения задачи составил для условия "полной идентичности" 0.67, а для условия "различия в одежде" — 0.87. В контрольных опы­тах, когда показывали только одну игру, он был равен 0.96.

У. Найссер интерпретирует эти данные как подтверждающие гипо­тезу о решающей роли предвосхищения кинетической информации в селекции релевантной игры. События другой игры не замечаются во­обще. В то же время он не исключает того, что некоторые нереле­вантные стимулы могут запустить процесс своего восприятия и как следствие будут осознаваться испытуемым. Сюда относится прежде всего стимуляция, вызывающая ориентировочные ответы (громкий звук, вспышка и т.п.). Такие механизмы могут быть врождены или сформированы в процессе практики. Примером последнего случая яв­ляется факт восприятия собственного имени, предъявленного по не­релевантному каналу в ситуациях дихотического прослушивания и селективного чтения. На данном этапе исследований У. Найссер приступает к частичному пересмотру ранних представлений об опера­циях такого рода, как процессах предвнимательной переработки стимульной информации, вероятно, потому что сам термин "предвнимание" теперь, в свете концепции перцептивного цикла, выглядит не­удачным, поскольку наводит на мысль о существовании, во-первых, последовательных стадий переработки и, во-вторых, самого процесса внимания. Понятно, что и то, и другое оказыва­ется для У. Найссера совершенно неприемлемым. Кроме того, новые исследования показали, что автоматическая переработка может быть не только примитивной и грубой, как утверждалось раньше приме­нительно ко всем видам предвнимательных процессов, но и чрезвы­чайно сложной и тонкой.

Рис 4.3. Эксперимент на избирательное смотрение при условиях разных футболок игроков (а)и неожиданного появления женщины с зонтиком (б) (Neisser, 1979, Fig. 9.2, p. 207; Fig. 9.3, p. 215).

Большинство автоматических операций, относимых ранее к классу предвнимательных процессов бдительности, У. Найссер объясняет ра­ботой простых, автономных и врожденных схем, служащих для за­пуска новых циклов перцептивной деятельности. Их следует отличать от операций, обусловленных функционированием сложных, иерар­хически организованных схем, сформированных в процессе по­строения умений и навыков. Автоматические системы того и другого вида могут лежать за пределами основного потока деятельности, но ис­пользуются и контролируются субъектом в разной степени. В связи с этим У. Найссер заявляет о принципиальной возможности одновре­менного восприятия нерелевантного и. релевантного сообщения в лю­бой ситуации и для любых видов стимуляции при условии специаль­но организованной, продолжительной практики.

В пользу этого предположения говорили данные дополнительной серии, проведенной по той же методике селективного смотрения. В середине проб опытов с наложением видеозаписей игр, на том же экране неожиданно для испытуемых появлялась и проходила среди игроков по той же комнате девушка с раскрытым зонтиком (рис. 4.36). Наивные испытуемые (случайные посетители лаборатории) практически никогда не замечали это странное событие, тогда как в группе опытных наблюдателей, которые не раз участвовали в подоб­ных экспериментах, девушку заметила почти половина.

В экспериментах этого цикла особое место занимают исследова­ния, проведенные на детях различного возраста. Известный факт отвлекаемости детей другие теории внимания объясняют несовер­шенством механизмов фильтрации. Поскольку в концепции перцеп­тивного цикла существование таких механизмов отрицается, У. Найссер дает этому явлению иное объяснение, предполагая, что отвлекаемость детей — следствие слабой мотивации, а не дефекта средств решения перцептивной задачи. Действительно, нередко можно видеть детей, полностью погруженных в игровую деятель­ность в течение длительного времени. В лаборатории У. Найссера были получены данные, говорящие о том, что даже четырехмесячные младенцы могут отслеживать один из наложенных фильмов.

Итак, избирательность восприятия обусловлена не формированием специальных механизмов внимания, а развитием схем умений и на­выков, служащих для лучшего и более широкого сбора наличной и доступной информации. У. Найссер отвергает идеи существования пре­делов переработки в центральной системе и устройств, предотвращаю­щих ее перегрузку. Факты интерференции одновременного выполнения двух задач он объясняет структурными ограничениями на входе и выходе системы переработки, а также трудностью координации независимых цен­тральных потоков информации и соответствующих действий. Если веро­ятность периферической структурной интерференции сведена к мини­муму, то неудачи одновременного выполнения двух деятельностей мож­но объяснить отсутствием единых или координированных когнитивных схем. Упорная и длительная тренировка совместного решения таких задач может, по мнению У. Найссера, привести к полному устранению интер­ференции.

Возможность формирования такого умения исследовалась в специаль­ной работе, проведенной по классической методике изучения распреде­ления внимания (Spelke et al., 1976). В эксперименте участвовали два ис­пытуемых, студенты-биологи Диана и Джон. Исследование продолжа­лось 17 недель, по 5 часов в неделю, 1 час в день. Испытуемые трениро­вались в одновременном выполнении двух задач: чтения про себя фрагмен­тов художественной прозы, объемом до 7 тысяч слов и письме под диктов­ку отдельных, несвязных слов. При письме под диктовку каждое после­дующее слово подавалось сразу после записи предыдущего. Испытуемый записывал их в столбик на листе бумаги немедленно и не гладя. Обе задачи надо было выполнять как можно быстрее и в то же время качественно, то есть читать текст с полным пониманием и правильно записывать слова. Скорость чтения и диктовки регистрировались. В контрольных опытах и части проб основных серий дополнительно проверялась продуктивность решения той и другой задачи, как при раздельном, так и при совместном выполнении. Для задачи чтения периодически тестировали понимание прочитанного: после некоторых проб испытуемый давал подробный пись­менный отчет о содержании данного текста, а затем отвечал на вопросы относительно эпизодов, выпавших из отчета Он не знал заранее, в какой из проб потребуют отчет. В пробах с проверкой решения задачи письма под диктовку испытуемого прерывали на сороковом слове и тестировали узна­вание 20 слов, случайно отобранных из только что продиктованного набора, смешав их с 20 словами, ранее не встречавшимися в эксперименте.

В опытах предварительной серии были получены следующие показате­ли продуктивности раздельного выполнения задач. Средняя скорость чтения Джона составила 483 слова в мин., а Дианы — 351 слово в мин., а показатели понимания прочитанного материала — 73% и 90% соответ­ственно. Джон опознал правильно 87.5% и ошибочно — 2.5 % слов, продиктованных в пробах с последующим тестом на узнавание, а Диана — соответственно — 77.5% и 5%.

В первых пробах основной серии, когда испытуемые приступили к одновременному выполнению заданий, выполнение обеих деятель-ностей ухудшилось: скорость чтения резко упала и нарушился по­черк. Но уже к концу четвертой недели эти показатели постепенно восстановились почти до уровня раздельного выполнения. Результаты проверки понимания текстов на этом этапе оказались даже несколь­ко выше, чем в начале исследования (при условии раздельного вы­полнения задач): у Джона — 86.3%, а у Дианы — 99.2%. По тес­там узнавания продиктованных слов результаты были несколько хуже: у Джона—70 % правильных опознаний и 12% ошибочных, а у Дианы — 76% и 33%, соответственно. Осознание диктуемых слов по ходу практики как будто уменьшилось, возможно, вследствие автомати­зации. В связи с этим была поставлена задача исследования степени осознания и понимания диктуемых слов, которая решалась в специ­альных сериях опытов.

В середину диктуемого набора из 80-100 слов включался блок из 20 слов, объединенных по одному из 4 признаков: смыслу, категории, син­таксису или рифме. Этот блок мог представлять собой несколько ос­мысленных предложений; слова могли принадлежать к одному и то­му же классу (обозначали предметы мебели, средства передвижения или виды жилья); все слова блока могли быть существительными, гла­голами или прилагательными; и, наконец, слова включенного блока могли рифмоваться между собой. Испытуемые не знали, что какие-то слова продиктованного набора образуют связанные структуры. После каждой пробы просили сообщить все, что можно вспомнить о диктуе­мых словах в целом и по отдельности.

Из нескольких тысяч слов, продиктованных в этой серии, испытуе­мые воспроизвели только 35. Анализ показал, что большая часть этих слов воспроизводилась не случайно. Так, Диана вспомнила слово ДИАМЕТР, сообщив, что в момент диктовки данного слова она подумала о его сходстве со своим именем. Джон заметил и вспомнил слова, связанные с его текущими заботами о финансах и пропитании. Некоторые из воспроизведенных слов оказались фонетически или семантически родственными параллельным словам читаемого текста. Например, Джон вспомнил слово ОТВРАЩЕНИЕ, продиктованное в момент чтения слова ОБРАЩЕНИЕ, и слово ВСЕЛЕНСКИЙ при чтении истории о священнике. Испытуемые ни разу не сообщили о принадлежности блоковых слов семантической или синтаксической категории и не заметили ряды слов, составляющие предложения. Только один раз оба испытуемых, независимо от содержания читаемого тек­ста, воспроизвели словосочетание ГРЯЗНАЯ ВОДА из предложения СОБАКИ ПЬЮТ ГРЯЗНУЮ ВОДУ. По окончании данной серии испытуемым показали 15 продиктованных ранее спи­сков, составленных по признакам смысла, категории и синтаксиса, и попросили вспомнить что-либо относительно этих рядов. Они не могли сказать ничего и с трудом верили, что действительно писали после­довательности типа ТЕЛЕЖКА, КОНЬКИ, ГРУЗОВИК, ЛОШАДЬ, САМОЛЕТ, ТРАКТОР, АВТОМОБИЛЬ, ВЕЛОСИПЕД, ТАКСИ, КАТЕР, ВЕРТОЛЕТ, ПРИЦЕП, МЕТРО, ТАНК, НОГИ, КОЛЯСКА, КОРАБЛЬ, МОТОЦИКЛ, ВАГОН, не замечая при этом соответст­вующей категории (здесь средства передвижения). Совершенно иные результаты дали пробы с рифмами. Диана и Джон сообщали о них все­гда, уже начиная с первых проб.

С позиций теорий селекции и умственного усилия эти результаты не выглядят удивительными. Можно думать, что в данном случае внимание было направлено только на одну деятельность — чтение рассказа, а вторая деятельность настолько автоматизировалась, что не требовала внимания. Письмо под диктовку обеспечивалось поверхност­ной переработкой информации, выполнялось легко, с минимальной затратой умственного усилия. У. Найссер и сотрудники с таким объ­яснением согласиться не могли. Неудача испытуемых в опознании слов и их связей еще не говорит о невозможности глубокой и сложной переработки этих слов вследствие ограниченности ресурсов. У. Найс­сер предположил, что если соответствующая задача будет поставлена, то Диана и Джон в конце концов смогут ее решать без ущерба для чтения и понимания рассказов.

С целью проверки этого предположения была проведена специаль­ная серия. В общий набор диктуемых слов (более 200) в случайном порядке и в разных местах вставляли 5 блоков по 10 слов каждый, объе­диненных по тем же признакам, что и ранее (смыслу, категории, син­таксису и рифме). От испытуемых по-прежнему требовали читать про себя с максимальной скоростью и полным пониманием текст и точно записывать диктуемые слова. Дополнительно их просили прервать эксперимент, как только они заметят какую-либо упорядоченность в списке диктуемых слов, и сообщить о типе обнаруженной связи.

В начале серии скорость чтения упала у обоих испытуемых, при этом понимание текста у Джона ухудшилось, а у Дианы осталось на прежнем уровне. Но уже через несколько проб эти показатели вос­становились. При этом, решая задачу записи под диктовку, Джон сообщил о наличии осмысленных предложений в 41 случае из 55, а Диана — в 42 из 69. Синтаксические группы они обнаруживали при­мерно в половине случаев, а группы рифмованных слов — всегда. В субъективных отчетах оба отмечали, что при записи слов понимали их значение.

На завершающем этапе данной серии перед испытуемыми была поставлена задача более сложная. В ответ на определенные слова диктуемого списка их просили записывать не само это слово, а ту категорию, к которой оно относится. В случайно выбранных местах набора диктовали слова категорий "мебель" или "животные". Перед каждой пробой называли одну из этих категорий и требовали, когда испытуемый услышит соответствующее слово, записать именно ее. Например, услышав слово КРОВАТЬ, он тут же должен был записать МЕБЕЛЬ. После каждой пробы следовал тест на понимание рассказа или тест на узнавание слов. Уже в первых пробах испытуемые успеш но категоризовали нужные слова, но скорость чтения и понимание рассказов снизились. Спустя шесть недель усиленной практики они достигли исходного уровня как по скорости чтения, так и в гонима нии текстов. Все-таки заметим, что узнавание слов в этих опытах было несколько хуже, чем в пробах без категоризации.

Подводя итоги, У. Найссер пишет: "Их результаты нельзя объяс­нить с помощью традиционных теорий внимания. Представляется несомненным, что количество информации, воспринимаемой из одно­го источника, в то время как внимание направлено на другой, не ли­митируется каким-либо фиксированным механизмом, и поэтому ни одна конкретная гипотеза в отношении таких механизмов не мо­жет быть корректной. Вместо этого можно утверждать, что результаты зависят от навыка наблюдателя. Тренированные испытуемые могут делать то, что кажется одинаково невозможным как новичкам, так и теоретикам" (Найссер, 1981, с. 109-110, курсив автора).

Эксперименты, проведенные группой У. Найссера, вызвали критику методического характера (напр., Lucas, Bub, 1981). Тем не, менее, основные результаты исследования избирательного смотрения наносят серьезный удар по теориям селективного внимания, а итоги тренировки одновременного выполнения двух деятельностеи подрывают доверие к теориям ограниченных ресурсов. В целом же, линия У. Найссера выступает в современной когнитивной психологии как наиболее последовательная в отрицании специфики и самостоя­тельного статуса внимания. Впрочем, как отмечают некоторые авто­ры, окончательное решение проблемы внимания на почве чисто эмпи­рической не может быть получено. Высказывания в этом духе встре­чаются и у самого У. Найссера, например: "Всамомделе, можно ли во­обще с помощью эксперимента показать правильность понимания вни­мания как активного процесса или как пассивного. По-видимому, мы можем лишь убедиться, какое из них больше соответствует представле­нию о человеческой природе в целом" (Найсер, 1976, с. 287). Работы У. Найссера оказали сильное влияние на теоретиче­скую психологию, расширив современный контекст постановки и разработки проблемы внимания. Особое обсуждение и, как мы увидим далее, развитие получила критика У. Найссера, направленная на представления о пределах когнитивной переработки.

Дормашев Ю.Б., Романов В.Я. Психология внимания. - М.: Тривола, 1995. - 347 с.: схем. - (Прогр. "Обновление гуманит. образования в России"). - Библиогр.: с. 317-331. Имен. указ.: с. 332-347