Через двадцать пять секунд 4 страница

 

Через минуту

RE:

Нет, Эмми.

 

Через тридцать секунд

RE:

Почему?

 

Через две минуты

RE:

Потому что она тебе совершенно ни к чему. Потому что для тебя ее внешность не имеет совершенно никакого значения. Потому что я не хочу, чтобы ты сравнивала свою внешность с ее внешностью. Потому что я устал. Потому что я ложусь спать.

Спокойной ночи, Эмми!

 

Через минуту

RE:

В твоих словах — упрямство и раздражение, Лео. Почему? 1. Я действую тебе на нервы? 2. Ты несчастлив? 3. Или у тебя нет ее фото?

 

Через двадцать секунд

RE:

Нет.

Счастлив.

Есть.

Спокойной ночи!

Глава десятая

На следующий вечер

Тема: Извинения

Извини, если я вчера нагрубил тебе. Я сейчас переживаю не самую лучшую свою фазу. Напишу позже!

Всего самого доброго,

Лео

 

Через два часа

RE:

Ладно. Пиши, когда напишешь. Тебе совсем не обязательно ждать свою самую лучшую фазу. Меня вполне устроит и не самая лучшая.

Эмми

 

Через три дня

Тема: Моя фаза

Дорогая Эмми!

Меня уже три дня не покидает (иногда довольно мучительное) чувство, что ты с нетерпением ждешь, когда же я наконец объясню тебе, почему я переживаю не самую лучшую фазу. С чего бы это?

Пока,

Лео

 

Через четыре часа

RE:

По-видимому, у тебя есть потребность объяснить мне это. Если тебе так уж хочется объяснить мне это, то объясни и не ходи вокруг да около.

 

Через десять минут

RE:

Нет, Эмми, у меня нет ни малейшей потребности объяснять это тебе! Да я и не могу тебе это объяснить, потому что не могу объяснить это даже самому себе. Но как это ни парадоксально — у меня такое чувство, что я должен объяснить тебе это. Как ты это объясняешь?

 

Через восемь минут

RE:

Представления не имею, Лео. Может, у тебя вдруг развился в отношении меня параноидальный синдром: потребность объяснять мне свои фазы. (Кстати, совершенно новая черта в тебе.) Если хочешь, я спрошу свою психотерапевтиню, нет ли у нее на примете какого-нибудь хорошего специалиста по параноидальной потребности объяснять фазы.

Ладно, так и быть, расслабься: тебе не надо объяснять мне, «почему ты в настоящий момент переживаешь не самую лучшую фазу». Я и так это знаю.

 

Через три минуты

RE:

Потрясающе, Эмми! Объясни мне это, пожалуйста!

 

Через двадцать минут

RE:

Ты взволнован в связи с («…»). О'кей, в связи с Памелой. В Бостоне ты был у нее в гостях. После Бостона она была в гостях у тебя. Или вы одновременно (а может, поочередно) были друг у друга в гостях в Лондоне или еще где-нибудь — не знаю, как назывались эти декорации. И вот географические и любовно-пропорциональные условия изменились. Она приезжает к тебе и остается с тобой. Любовь на расстоянии превращается в «ближний бой». Повседневная жизнь бок о бок в собственных четырех стенах вместо полного пансиона в романтическом отеле. Мытье окон и вешанье выстиранных занавесок вместо блаженного созерцания идиллических далей совместного будущего. Она не просто приезжает к тебе. Она приезжает ради тебя. Она приезжает для тебя. Она ставит на тебя. Ты берешь на себя определенную ответственность. И эта мысль, конечно, на тебя давит. Неизвестность пугает тебя, ты чувствуешь неприятный холодок в груди при мысли, что все между вами может вдруг измениться. Твоя тревога понятна и оправданна, Лео. Ты и не можешь в настоящий момент переживать свою «лучшую фазу». Какой бы тогда была следующая «фаза», следующий отрезок твоей жизни? Я уверена: вы уж как-нибудь разберетесь друг с другом!

Всего самого доброго.

Приятного вечера,

Эмми

 

Через семь часов

Тема: Ты — дневник

Привет, Эмми!

Ты уже, наверное, спишь. Уже, кажется, два или три ночи. Я сейчас вообще не пью спиртного, поэтому вино и действует на меня сильнее, чем прежде. Это всего третий бокал, а у меня уже все расплывается перед глазами. Правда, должен признаться, это большой бокал. Вино довольно крепкое — 13,5 градуса, написано на этикетке, и эти 13,5 градуса уже в моей голове, остальные 86 или 87 градусов еще пока в бутылке. Сейчас я их выпью, и в ней не останется ни одного градуса. Все будет у меня в голове. Должен признаться: это уже вторая бутылка.

Послушай, Эмми, я должен открыть тебе один секрет: ты единственная женщина, которой я пишу. Которой я пишу так, как пишу, которой я пишу, какой я есть и что у меня на душе. В сущности, ты — мой дневник. Но ты не молчишь, как дневник. Ты не так терпелива. Ты все время перебиваешь меня, отвечаешь, противоречишь мне, выбиваешь меня из равновесия. Ты — дневник с лицом, с телом и фигурой. Ты думаешь, я не вижу тебя? Ты думаешь, я не чувствую тебя? Ошибаешься. И еще как ошибаешься! Когда я тебе пишу, я достаю тебя из своей памяти и сажаю прямо напротив себя. Так было всегда. А с тех пор как я знаю тебя «лично» — ты знаешь, что я имею в виду, — с тех пор как мы в первый раз сидели друг против друга, — с тех пор (к счастью, мне никто не измерял пульс!)… С тех пор… Этого я тебе никогда не говорил; я не хотел говорить тебе это. Да и зачем? Ты замужем, он тебя любит. Он совершил грубую ошибку, он утаил от тебя правду. В общем, конечно, ошибка грубейшая. Но ты должна его простить. Твое место — в семье. Я говорю тебе это не как консерватор — я совсем не консерватор. Ну, может, у меня немного консервативный взгляд на определенные ценности, но я не консерватор, нет!

На чем мы остановились? Да, Эмми, твое место — в семье, потому что это твоя семья. А мое место — рядом с Памелой. Или ее место рядом со мной, все равно. Нет-нет, я не пришлю тебе ее фотографию. Я не смогу это сделать, для меня это слишком… Я не хочу выставлять ее на витрину, понимаешь? Зачем? Эмми, она не такая, как ты, но она любит меня, и мы сделали свой выбор, мы будем счастливы, мы подходим друг другу, у нас есть будущее, поверь мне. Ничего, что я пишу тебе это? Ты не сердишься?

Эмми, нам с тобой давно уже надо было расстаться. Так вести дневник невозможно — это же невыносимо. Ты все время смотришь на меня (ты бы написала: «Ты смотришь на меня так… так… так…»). И я вижу, как ты смотришь на меня, когда говоришь так… так… так… И что бы я ни говорил, как бы долго я ни молчал — ты смотришь на меня своими глазами-словами. Каждая твоя буква подмигивает мне так… так… так… Один раз так, другой раз так, третий раз так… В каждом слоге — твой взгляд…

Эмми, Эмми… Это была жуткая зима. Никакого «веселого Рождества и счастья в новом году» ни от какой Эмми Ротнер. Я уже действительно решил, что все кончено. Ты написала «КОНЕЦ» после той ночи. Эта ночь — а потом еще и «КОНЕЦ»… Не «конец», а «КОНЕЦ» — это уже было выше моих сил. Я списал тебя. Все исчезло, ничего не осталось. Никакого дневника. Никаких дней для дневниковых записей. Это было омерзительно пустое время. Можешь мне поверить. А Памела любит меня, я уверен.

Эмми, я спрашиваю тебя, ты помнишь эту ночь? Нам нельзя было это делать. В тебе было столько злости, столько ожесточения, столько горечи, и все же ты была такой… такой… такой… Твое дыхание над моим лицом, в моих глазах — оно прожигало меня насквозь. Может ли близость быть еще ближе? Сколько раз я мечтал об этом, видя одни и те же картины! Вот так сплестись, крепко-накрепко, и застыть навсегда… Только чувствовать твое дыхание.

Пожалуй, мне лучше закончить это письмо. Я немного пьян. Вино — крепкое, плевать, сколько там в нем градусов. Эмми, еще пятнадцать ночей — я подсчитал, — и приедет Памела. И начнется новая жизнь. Ты бы сказала «отрезок», я говорю: жизнь. Но я не консерватор. Ну, может, у меня немного консервативный взгляд на определенные ценности. Твоя жизнь — это Бернард и дети. Не отрезай ее. Тому, кто живет отрезками, не хватает широты, размаха, от него ускользает смысл целого. Он живет маленькими, вялыми, маловыразительными кусками. В конце концов он остается обделенным во всем. Твое здоровье!

А сейчас — будь что будет, я целую тебя, мой дневник. Не смотри на меня так, пожалуйста!!! И прости мне подобные мейлы. Я сейчас переживаю не самую лучшую свою фазу. Далеко не самую лучшую. И я немного пьян. Не сильно, чуть-чуть. Так, все, стоп, заканчиваю. Отправляю.

Конец.

Не КОНЕЦ, а конец.

Твой Лео

 

На следующее утро

Тема: Еще четырнадцать ночей

Дорогой Лео!

Твои пьяные послания — это, конечно, особый аттракцион! Это не просто поток слов, это настоящий водопад. Тебе не следует так резко открывать шлюзы. Правда, когда твой шкаф с чувствами, не выдержав нагрузки, трещит по швам и пропитанные красным вином строки выливаются наружу, ты иногда бываешь настоящим философом. Твоим рассуждениям о консерватизме и об отрезках жизни позавидовали бы многие мудрецы. Я даже не знаю, с какого конца мне приниматься за анализ твоего послания. И нужно ли вообще за него приниматься. Стоит ли это того в свете оставшихся четырнадцати ночей? Я, пожалуй, посоветуюсь со своим психотерапевтом. А ты пока выветривай свои оставшиеся в голове градусы!

Всего самого доброго,

Твой никогда не умолкающий Дневник

 

Через девять часов

Тема: Наша программа

Добрый вечер, Лео!

Ты уже в состоянии различать буквы? (Ты узнаешь в них мое лицо?) Тогда я в качестве твоего дневника направляю тебе запрос относительно нашей программы на ближайшие и, возможно, последние две недели: Что мы будем делать?

1. Молчать, чтобы ты мог спокойно подготовиться к «Пэм»? (Цитирую: «Она любит меня, и мы сделали свой выбор, мы будем счастливы». Личное замечание: потрясающее решение!)

2. Продолжим переписку, как будто между тобой и твоим дневником никогда ничего не было (и уже хотя бы поэтому никогда не будет)? И в момент прибытия авиарейса из Бостона наши диалоги прекратятся, чтобы ты наконец смог сосредоточиться на своей новой жизни, в то время как я брошусь в свой следующий отрезок жизни или по причине его безуспешности повторю предыдущий.

3. Или мы еще раз встретимся? Ну, ты понимаешь — одна из наших знаменитых последних встреч. С целью… с целью… с целью… Без цели. Просто так. Как мы назвали это прошлым летом? «Достойное завершение»? Может, нам пора наконец достойно — а главное, на самом деле — завершить эту историю? Подумай, более подходящего момента уже никогда не будет.

 

На следующий вечер

Тема: Еще тринадцать ночей

Привет, Лео!

Я вижу, ты уже без согласования со своим дневником выбрал пункт 1. Или ты все еще думаешь? Или ты просто трезв и молчалив? Не томи, отвечай!

Эмми

 

Через два часа

RE:

Трезв, молчалив и растерян.

 

Через десять минут

RE:

Если трезв — пей. Если молчалив — говори. Если растерян — спроси у меня совета. Дневник для того и существует.

 

Через пять минут

RE:

О чем мне тебя спросить?

 

Через шесть минут

RE:

Лучше всего о том, что тебе хотелось бы узнать. А если ты настолько растерян, что не знаешь, что спросить, потому что не знаешь, что тебе хотелось бы узнать, спроси что-нибудь другое. (Таким перлам я научилась у тебя!)

 

Через три минуты

RE:

Хорошо, Эмми. Во что ты сейчас одета?

 

Через минуту

RE:

Браво, Лео! С учетом того, что ты не знаешь, что тебе хотелось бы узнать, это просто замечательный, вполне оправданный — чтобы не сказать жгучий — вопрос!

 

Через пятьдесят секунд

RE:

Спасибо. (Таким вопросам я научился у тебя!) Итак, что на тебе сейчас, в данную минуту?

 

Через пять минут

RE:

Что ты ожидаешь услышать в ответ? Ничего? Или: «Совершенно ничего!»? Мне очень жаль, я надеюсь, ты как-нибудь переживешь правду: серая фланелевая пижамная куртка, штаны от которой утрачены и были заменены на голубые, которые постоянно сваливаются, потому что порвалась резинка, но которые мне очень жаль, потому что они остались без пары, потому что верхняя часть покинула их в стиральной машине при температуре 90 градусов, кажется, в туманную ноябрьскую ночь. Чтобы избавить себя от этого душераздирающего зрелища, я набросила сверху махровый халат кофейного цвета. Ну что, тебе стало легче?

 

Через пятнадцать минут

RE:

А если бы мы еще раз встретились — как бы ты себе представила эту встречу, Эмми?

 

Через три минуты

RE:

Ну вот видишь, в этом вопросе уже отчетливо прослеживается качественный прыжок в твоем настроении. Мой наряд явно подействовал на тебя воодушевляюще.

 

Через две минуты

RE:

Так как бы ты представила себе нашу встречу?

 

Через восемь минут

RE:

Лео, ты можешь смело говорить «как ты себе представляешь» и не прибегать к вымученному сослагательному наклонению. Я и так знаю, что ты очень далек от мысли встретиться со мной в четвертый раз. И я понимаю это. В преддверии «Пэм» ты наверняка боишься очередной ночной сексуальной атаки с моей стороны, которую ты охотно не смог бы отразить. (Я тоже люблю сослагательное наклонение!) Спешу тебя успокоить: так я «не представила бы себе» эту встречу, дорогой мой.

 

Через минуту

RE:

А как?

 

Через пятьдесят секунд

RE:

Так ее представляешь себе ты.

 

Через тридцать секунд

RE:

Но я ничего себе не представляю, Эмми. Во всяком случае, ничего определенного.

 

Через двадцать секунд

RE:

Это в точности соответствует моему представлению.

 

Через пятьдесят секунд

RE:

Не знаю, что и сказать, дорогая Эмми. «Последнюю» встречу, которую ни один из нас не может себе толком представить, я, честно говоря, с трудом себе представляю. По-моему, нам лучше оставаться в рамках письменной речи. Тут мы можем дать гораздо больше простора своей фантазии.

 

Через сорок секунд

RE:

Ну вот видишь, дорогой Лео, твою растерянность как рукой сняло. Осталась одна трезвость. К сожалению. Я никогда не смогу к ней привыкнуть.

Спокойной ночи. Приятных сновидений.

Выключаю компьютер.

 

Через тридцать секунд

RE:

Спокойной ночи, Эмми.

 

На следующий вечер

Тема: Еще двенадцать ночей

Привет, Лео!

Моя психотерапевтиня убедительно и настоятельно советует мне не встречаться с тобой во время этой фазы (не лучшей для тебя и далеко не лучшей для меня). Вы что, с ней сговорились?

 

Через два часа

Тема: Верно?

Ты ведь сидишь перед компьютером, верно? Ты прочел мой мейл, верно? Ты просто не знаешь, что сказать, верно? Ты просто не знаешь, что тебе со мной делать, верно? Ты думаешь сейчас: «Хоть бы эти двенадцать ночей поскорее прошли!» Верно?

 

Через сорок минут

RE:

Дорогая Эмми!

Как ни тяжело мне в этом признаваться, но ты, к сожалению, абсолютно права, в каждом слове!

 

Через три минуты

RE:

Как это горько!

 

Через минуту

RE:

Не только для тебя!

 

Через пятьдесят секунд

RE:

Прекращаем переписку?

 

Через тридцать секунд

RE:

Да, это, наверное, самое разумное.

 

Через тридцать секунд

RE:

Прямо сейчас?

 

Через сорок секунд

RE:

Да, по мне — хоть сейчас!

 

Через двадцать секунд

RE:

О'кей.

 

Через пятнадцать секунд

RE:

О'кей.

 

Через тридцать секунд

RE:

Ты первый, Лео!

 

Через двадцать секунд

RE:

Нет, ты первая, Эмми!

 

Через пятнадцать секунд

RE:

Почему я?