ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.

 

Глава 1

 

— Я просидел здесь всю эту долгую ночь перед самой победой, — почти шепотом произнес Волан-де-Морт, — неотрывно думая о том, почему Старшая палочка отказывается выполнять то, для чего она предназначена, отказывается сделать то, что она должна, по легенде, сделать для своего законного владельца... и мне кажется, я нашел ответ. Снейп молчал.

— Может быть, ты уже догадался? Ты ведь умный человек, Северус. Ты был мне хорошим и верным слугой, и я сожалею о том, что сейчас произойдет.

— Повелитель... — Старшая палочка не повинуется мне по-настоящему, Северус, потому что не я законный ее владелец. Палочка принадлежит тому волшебнику, который убил ее предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Старшая палочка не может по-настоящему принадлежать мне.

— Повелитель! — воскликнул Снейп, подынимая свою палочку.

— Иначе быть не может, — сказал Волан-де-Морт. — Я должен получить власть над этой палочкой, Северус. Власть над палочкой — а значит, и власть над Гарри Поттером.

И Волан-де-Морт взмахнул Старшей палочкой. Ничего не произошло, и на какое-то мгновение Снейп, наверное, подумал, что он помилован. Но тут намерение Волан-де-Морта прояснилось. Шар со змеей закружился в воздухе, и не успел Снейп даже вскрикнуть, как его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы, а Волан-де-Морт приказал на парселтанге:

— Убей! Раздался страшный крик. Гарри видел, как последняя краска сбежала с лица Снейпа, как расширились его глаза, как зубы змеи вонзились ему в шею, как он судорожно рванулся, пытаясь сбросить шар, как подогнулись его колени и он опустился на пол.

— Жаль, — холодно сказал Волан-де-Морт. И отвернулся. В нем не было ни печали, ни раскаяния. Пора было уходить из этой хижины и заняться делом — теперь, когда волшебная палочка действительно ему повинуется. Он навел ее на блестящий шар со змеей, и тот взмыл вверх, оторвавшись от Снейпа, который боком завалился на пол; из раны на шее хлестала кровь. Волан-де-Морт, не оглянувшись, вышел из комнаты, и змея в своем защитном шаре поплыла вслед за ним.

Гарри, вернувшийся в туннель и в собственный разум, открыл глаза. Оказывается, он в кровь искусал себе костяшки пальцев, удерживая крик. Теперь он смотрел в узкую щель между ящиком и стеной и видел подрагивающую на полу ногу в черном ботинке.

— Гарри! — прошептала за его спиной Гермиона, но он уже навел палочку на ящик, загораживавший проход. Ящик приподнялся над полом и тихо отплыл в сторону. Гарри собрал все свое мужество и заставил себя войти в хижину. Приближаясь к нему, он сам не знал, зачем делает это. Он сам не знал, что чувствует, глядя на белое как полотно лицо Снейпа и его пальцы, пытающиеся зажать кровавую рану на шее. Гарри снял мантию-невидимку и посмотрел сверху вниз на ненавистного ему человека. Расширенные черные глаза Снейпа остановились на Гарри, и он попытался что-то сказать. Гарри нагнулся к нему.

Снейп схватил его за край одежды и притянул ближе. Из его горла вырвался страшный булькающий звук: — Собери... собери... Из Снейпа текла не только кровь. Серебристо-голубое вещество, не газ и не жидкость, хлынуло из его рта, ушей и глаз. Гарри понял, что это такое, но не знал, что делать... Гермиона вложила в его дрожащую руку наколдованный флакон. Мановением палочки Гарри направил серебристое вещество в его горлышко. Когда флакон наполнился до краев, а в жилах Снейпа не осталось, похоже, ни капли крови, его судорожная хватка ослабела. — Взгляни... на... меня... — прошептал он.

Кровь еще сочилась из раны, тут же сворачиваясь, застывая и стягивая кожу. Сознание оставляло его. Из последних сил Снейп старался продержаться еще немного, нужно было отдать долг до конца, убедиться, что Поттер способен сделать правильный выбор. Сквозь прикрытые веки он скорее угадал, чем увидел, как мальчишки, судорожно скомкав мантию, побежали к замку.

Грейнджер, кажется, медлила. Он ясно слышал, что удалились двое. Внезапно Снейп почувствовал, что его бесцеремонно дернули за подородок. Грейнджер с силой вдавила камень сквозь неплотно прикрытые губы. Его обдало запахом пота, крови и желчи, и от этого осточертевшего сочетания закружилась голова. Он чувствовал, как последние силы покидают его.

— Сантино, — прошелестело где-то над ухом. Шею тут же сдавили тиски. Задыхаясь, он успел подумать, что тратить безоар в середине сражения — весьма недальновидный поступок. И это была последняя его мысль.

* * *

Снейп стоял, окруженный тускло-серым сиянием, раздававшимся откуда-то сверху. Резкий переход между светом и тенью, ограждавший пространство вокруг него, мешал разглядеть детали и уловить внезапное движение. Но, кажется, все было спокойно. Мужчина напрягся, вглядываясь в темноту, но его попытки узнать местность не увенчались успехом. За годы работы двойным агентом Снейп разучился доверять этому мнимому спокойствию, и отсутствие действия начинало нервировать его. Три фигуры выступили разом внутрь освященного круга. И Северус был немало удивлен, увидев их.

Прямо перед ним стоял Дамблдор, одетый в любимую лиловую мантию; очки-половинки поблескивали в неровном свете, по-прежнему восседая на кончике директорского (теперь уже экс-директорского) носа. Чуть позади за Альбусом стояли две женских фигуры, видно было, что обе они чувствуют себя неуверенно. В одной из них Снейп узнал свою мать — Эйлин Принц, темноволосую женщину, с бледным вытянутым лицом. Она стояла перед ним, скрестив руки на груди и чуть поджав губы. Этот жест против обыкновения не означал презрение или высокомерие, которым грешили все выпускники Слизерина. Напротив, она выглядела спокойной, собранной и чуть отстраненной от происходящего. Сейчас, спустя пару десятков лет, в ее манере держаться он узнавал свои черты. Северус повернулся к третьей фигуре и с немалым удивлением узнал Лили Поттер.

Несколько секунд он вглядывался в ее глаза, пытаясь понять, зачем она пришла? Он был ошеломлен, растерян и, кажется, побледнел еще сильнее.

— Северус, мы пришли к тебе, — голос Дамблдора выдернул Снейпа из ступора, — по традиции люди, которым ты дорог должны проводить тебя на Ту сторону. Но я не вижу тебя в мире мертвых, мальчик мой, твое место среди живых. — Но, как мне удалось бы выжить? — Снейп не верил ни единому слову. Разве не Нагайна укусила его? О, ей удалось перекусить несколько вен несомненно. И его не смог бы спасти ни чертов камень Грейнджер, ни слабенькое лечебное заклинание.

— Видишь ли, Северус, фактически ты уже мертв. Но я всегда считал, Северус, что каждый человек достоин любви. А хорошие люди, — он посмотрел на Снейпа поверх очков, — достойны второго шанса. Поверь, тебе есть куда возвращаться, пусть не сразу, но ты поймешь. Каждый волен идти своей дорогой. Умолкнув, Дамблдор отступил назад, оставив женщинам возможность сказать несколько слов.

Первой в круг вступила Лили:

— Ты всегда был хорошим другом, Северус. И я никогда не желала тебе зла...

— Прости, прости меня, — чувство вины, так мучившее его все это время, душило, мешало говорить. Он был готов упасть на колени, вымаливая прощение за то, что допустил. За то, что не успел.

Но Лили остановила его:

— Если бы ты знал, Северус, сколько ты сделал для меня, для Гарри, для нас всех. Ты достоин счастья, Северус, достоин любви, достоин покоя. Не вини себя. Он продолжал всматриваться в ее глаза, пытаясь найти в себе силы задать единственный вопрос. Тот, на который он так и не решился озвучить тогда, на шестом курсе в Хогвартсе.

Был ли у него шанс? Задай он этот вопрос тогда, Темный Лорд был бы только сторонней помехой, был бы другой Избранный, другие люди вели бы войну. Да если бы он только решился! И сейчас, стоя перед ней, он отчаянно искал в себе силы задать вопрос. И не мог найти. Смущенно улыбнувшись, Лили уступила место Эйлин:

— Северус, ты так изменился, — она подошла почти вплотную, — я вижу, что ты многому научился. Мы обязательно увидимся с тобой, Северус, но намного позже. Я знаю, что тебе еще нужно многое успеть и многое начать. А когда ты устанешь, мы будем ждать тебя здесь, и эта встреча будет для тебя долгожданной. Отступив, Эйлин последовала за остальными. Постепенно ее силуэт размывался, очертания предметов все больше смазывались, рябили и, наконец, растворились в тени.

* * *

Задыхаясь, Северус резко дернулся вперед. К горлу подступила рвота, рвущаяся наружу. Еще не вполне координируя свои движения, он склонился на бок; шею тут же свело от недавнего укуса. Должно быть, Грейнджер подобрала не совсем подходящее заклинание, но он был благодарен ей безмерно; девчонка действовала наобум, слепо доверившись Фортуне.

Разрывая засохшую кровяную пленку, обволакивающую руку, Снейп нащупал маленькую металлическую пластину, вшитую под воротом мантии, и тут же ощутил знакомый рывок под ребра. Слава Мерлину, портал, сделанный Дамблдором, способен работать даже в нестабильном магическом поле полуразрушенного Хогвартса. Снейп рухнул прямо на середину гостиной, опрокинув журнальный столик с ворохом пергаментных листов. Тошнота, обострившаяся вместе с перемещением, обрушилась на него, и, не в силах сдерживаться, он успел только отодвинуться, чтобы не залить листы, исписанные подчерком Дамблдора. На этом силы окончательно оставили его.

Позже его настигла лихорадка, появившаяся после безоара. Не потеряй он столько крови, последствия были бы менее мучительными. Несколько раз в бреду приходила Лили, которая сосредоточенно ощупывала его голову. На ее лице появлялось беспокойство, движения были очень нежными, осторожными, прохладные пальцы успокаивали разгоряченную кожу. Но потом очертания расплывались в невнятное серое пятно, образ Лили исчезал, и Северус раз за разом проваливался в удушливую пропасть забытья.

Когда он очнулся, за окном серело безликое шотландское небо. Никогда невозможно определить, в какое время суток тебе довелось проснуться, когда в твоем распоряжении только маленький кусочек окна, нагруженный тяжелыми тучами. Казалось, Снейпа мало заботили такие мелочи. Он уже успел заметить ряд склянок, выставленных на тумбочке вдоль кровати. Это было уже само по себе удивительно, потому что последние воспоминания отчетливо обрывались на полу гостиной. За бутыльками белел конверт, свернутый из пожелтевшего пергамента. Несколько строк на форзаце, написанных мелким, убористым подчерком, венчала витиеватая печать Хогвартса. Для того чтобы дотянуться до письма, ему пришлось привстать, опираясь на затекшую руку. Онемевшие за время сна мышцы с трудом подчинялись усилиям, после нескольких попыток Снейпу удалось ухватить пергамент, опрокинув несколько пузырьков на бок. Облегченно он откинулся на спинку кровати. Строчки отчаянно рябили в глазах, наскакивая друг на друга. Конечно, хорошо бы подождать, пока слабость схлынет, но жадное любопытство подстегивало его, заставляя осточертело разрывать конверт и вчитываться в заглавные строки:

"Северус! Если это письмо попало тебе в руки, смею надеяться, что тебе удалось добраться до убежища. На случай, если тебе понадобиться помощь, я попросил Твигги помочь тебе. Она пробудет с тобой столько, сколько будет необходимо. Также я взял на себя смелость попросить ее перенести некоторые вещи из твоих подземелий в том случае, если битва затронет Хогвартс. Альбус Дамблдор. "

Можно не сомневаться в том, что письмо было подлинным. Эти убористые строки, написанные зелеными чернилами, были знакомы каждому первокурснику. Оставалось лишь предполагать, почему Дамблдор вдруг позаботился о своем шпионе, не было ли этой очередной партией? Незадолго до своей гибели, директор прислал Снейпу небольшой презент, тонкую железную пластину с выгравированной надписью "liberum modum"*, в письме, сопровождавшем подарок, содержалась ясная рекомендация держать его при себе. Северус поместил пластину под воротник, не придав, однако, большого смысла этой затее, — очередные выдумки старого волшебника.

И только слова Альбуса о вольной дороге, сказанные Там, расставили все на свои места. Ему пришлось сползти вниз по спинке кровати, чтение и воспоминания утомили его. За дверью послышалась легкая возня, в комнату нерешительно заглянула Твигги. Она не спешила предлагать ему помощь, ожидая, пока он сам обозначит, что ему нужно.

— Принеси воды, — попросил Снейп. Ее не было меньше минуты, и вода, принесенная с кухни, оказалась восхитительно холодной. — Сколько я проспал? — Почти трое суток, сэр, — она смешно поджала уши, прежде чем продолжить, — Директор попросил меня быть с вами сколько потребуется, сэр. Он отправил ее в Хогвартс за школьной совой. Ему не терпелось получить свежий номер Ежедневного Пророка, для того чтобы узнать исход битвы. В любом случае, кто бы не победил, сейчас в Лондоне должно быть жуткая неразбериха. Но для Снейпа любой исход битвы не сулил ничего хорошего.

 

Глава 2

 

Не сказать, что выздоровление отнимало слишком много сил. Не привыкший нежится в постели и терпеливо сносить положенные врачебные процедуры, уже через неделю Снейп был на ногах. Его мучила шея, никак не желавшая поворачиваться в месте укуса; набухший рубец периодически кровоточил, по-видимому безоару и лечебным зельям удалось вывести не весь яд из тела; периодически на него накатывали приступы тошноты, желудок выворачивало наружу, и зельевар вынужден был приваливаться к стене, пережидая слабость не отпустит его.

В такие моменты он походил на Барти Крауча, ходившего под личиной Грюма, — переваливаясь, он двигался вдоль стен, переодически прихлебывая из собственной фляги, не раз пугая Твигги своими внезапными приступами. Курс, составленный Снейпом из запасов зелий, требовал ежечасного применения. Но эти запасы постепенно уменьшались и требовали безотлагательного пополнения. К концу второй недели состояние Снейпа позволило ему начать работу во временной лаборатории.

Конечно, большая часть редчайших ингредиентов пала вместе с Хогвартсом, ему было бесконечно жаль и утерянных трактатов, спрятанных в Тупике Прядильщиков. Снейп продолжал получать Ежедневный пророк, но большая часть новостей мало интересовала его. Полосы газеты были заполнены фамилиями погибших, арестованых, пропавших без вести, тут и там то и дело мелькали знакомые фамилии: бывшие ученики, чьи-то дети, сестры, племянники. Он уже почти и не помнил эти лица, с которыми ему приходилось пересекаться в коридорах Хогвартса.

Переживания последних дней вытеснили яркие образы прошлой жизни. Несколько последних дней списки фамилий стали перемежаться декретами Министерства, отчетами об аресте новых лиц, детальными репортажами о восстановлении Хогвартса. Снейп осторожно перебирал эти новости, пытаясь отыскать в них упоминания о своем положении, конечно, он не надеялся увидеть себя в списках героев, но, в связи с исчезновением тела, стоило опасаться внимания ищеек аврората, желающих пополнить список личных заслуг почетным трофеем.

Новостей не было, и будни его целиком заполняла кропотливая работа над зельями. Спустя некоторое время, месяц или больше, сложно следить за временем, проживая дни в замкнутом пространстве, — он стал чувствовать себя вполне сносно, шрам побелел и уже не так бросался в глаза, частично скрываясь под волосами. Ингредиенты уже были почти израсходованы, да и запас провизии подходил к концу. Летние каникулы заканчивались, но, пока ученики не вернуться в школу, эльфийка не могла приносить еду с кухни. Но даже не денежный вопрос, не вопрос пропитания и работы заставил Северуса перейти к активным действиям.

В один из дней Пророк вышел с праздничным разворотом: "Двойная свадьба Поттера и Уизли". Групповое фото на фоне свадебных украшений, где они, счастливо улыбаясь, то и дело демонстрировали кольца, было сделано на редкость типично. С другой стороны для этих Гриффиндорцев не было другого пути. Им нужно показать людям счастливый финал, хеппи энд, убедить волшебников и волшебниц, что Война не коверкает жизни и судьбы, а потом убедить себя. И это самая трудная и важная задача для выживших героев. Но для Северуса эта фотография несла вовсе не положительные эмоции.

Эта девчонка, Грейнджер, спасла ему жизнь, рискнув, возможно, чьей-то из своих близких. И это импульсивное, подростковое желание опять привело его к неоплатному долгу. Он почти жалел, что смог выбраться живым из этого ада. Теперешнее его существование было лишено смысла, романтические идеалы о спасении ближних были чужды ему, как и стремление к материальной выгоде. Как истинный Слизеринец, он преследовал свои цели, но часто они не выходили за пределы научных интересов и выполнения заданий во благо чьих-то интересов. Всю жизнь он платил по счетам.

Именно тогда он решился на отчаянную вылазку. Необходимо было пополнить запасы ингредиентов, продуктов, и разжиться чужими волосами и одеждой. Увеличенное число авроров на улицах магической Англии, абсолютная неизвестность касаемо его положения (он даже не знал в какие списки поместили его фамилию: убитых, пропавших или подлежащих немедленному аресту), приводили его в состояние нервного напряжения. Единственным его желанием было — завязать с прошлым и, по возможности, не вступать в контакт с обществом. Да и, в конце концов, он был уже не в том возрасте, чтобы слепо следовать духу авантюризма. Но жажда деятельности не оставляла ему выбора.

Там, в другой жизни, дни и ночи его жизни были заполнены вызовами, заданиями, зельями, школьной рутиной, книгами, и сейчас он вдруг обрел полную свободу времени и действий, но не имел возможности заполнить пустоту хоть какой-то деятельностью. Несколько дней ушло на тщательную подготовку к вылазке. Вопреки ожиданиям, Снейп собрался посетить Лондон не ночью, как это показалось бы логичным, а ранним утром.

В утренней полусонной суматохе у него был шанс слиться с толпой, проскользнуть незамеченным к открытию магазинов и максимально быстро пополнить запасы. Используя чары невидимости он, аппарировал в небольшую шотландскую деревушку поздно ночью. Призвав из магазина одежды костюм и, на всякий случай, платье и туфли, он уменьшил их и убрал в карман. Далее, проникнув в паб, он дернул несколько волос у местного выпивохи, прикладывающегося к кружке темного пива возле стойки бара. Ему повезло, что в будний день в этом заведении было немноголюдно, всего несколько посетителей, не считая постоянных клиентов, и небольшая компания, шумно празднующая какое-то событие и отвлекающая все внимание на себя.

Снейп подождал, пока одна из девушек направилась к выходу, пропустил ее вперед и незаметно выскользнул следом. Аппарировав прямо ко входу, он снял защитные чары, зашел внутрь и долго не мог прийти в себя. Адреналин не давал ему успокоиться, сердце колотилось где-то на уровне горла, он корил себя, что не догадался умыкнуть со стола бутыль с виски. Конечно, это не волшебный напиток, но для успокоения нервов сошло бы и это пойло. Как бы то ни было, половина дела была сделана. Последний щедрый подарок Дамблдора содержал помимо прочего бутылек с оборотным зельем, но его должно было хватить не более чем на пару часов.

Снейп понимал, что должен быть благодарен за этот жест, и, хотя обязательный набор зелий часто включал нечто подобное, в условиях военного времени крайне сложно достать любой лишний пузырек. Поход в Лондон он запланировал на вторник, точнее ориентировочно на вторник, Снейп старался следить за временем с момента посещения бара, но чувствовал, что начинает сбиваться.

Прошло уже около недели, и откладывать вылазку не представлялось возможным. Все это время он, не имея возможности работать, заполнял время воспоминаниями, пытаясь оживить ушедшие образы. Как ни прискорбно, это было осознавать — близких людей у него было немного.

В детстве ему мешали неопрятная внешность, нелюдимость, доставшаяся ему в наследство от матери, да и, что уж скрывать, некоторая надменность по отношению к сверстникам. В зрелом возрасте Северус был вынужден прибегать к этой надменности, а иногда и откровенной враждебности, чтобы скрыть свое двойственное положение от союзников и врагов, к тому же годы отчужденности отнюдь не улучшили его характер. Не сказать, чтобы раньше он чувствовал потребность в чьем-то обществе. Раньше Хогвартс принимал под своим крылом каждого, оставаясь домом для всех нуждающихся. Но сейчас эту пустоту было трудно заполнить.

Ему часто вспоминалась Лили. Она приходила к нему поздними вечерами, появляясь перед ним то тихой первокурсницей, то неуклюжим подростком, с острыми коленками, торчащими из-под юбки. Всегда с россыпью веснушек и вихрем медных волос, она врывалась в его воспоминания, заставляя ожесточенно ворочаться на старой кровати. Эти воспоминания не давали ему покоя. Иногда Лили виделась Северусу взрослой женщиной, замужней, но оттого еще более счастливой. Он видел ее сидящей в аудитории на лекциях профессора Слизнорта, солнечные лучи путались в рыжих прядках, и, случалось и такое, Снейп на доли секунды опаздывал помешать зелье, украдкой наблюдая за игрой света. Почти двадцать лет его преследовал призрак первой любви, но сейчас ее образ вызывал только боль.

Ему казалось, после битвы за Хогвартс, это чувство привязанности стало покидать его, словно случай, вытащивший его из-за Той стороны, намертво перечеркнул прошлую жизнь. Невозможно вернуть мертвых. Снейп почти не вспоминал мать, он отпустил ее почти сразу после смерти. И, когда она пришла к нему Там, Северус был немало удивлен. Между ними в последнее время не было слишком близких отношений, но Эйлин — почти единственный человек, о ком мужчина хранил теплые воспоминания. Каждое утро он ритуально перечитывал Пророк. В былые времена из-за ненадежности прежнего руководства Министерства, он удостаивал страницы газеты лишь беглым взглядом, но сейчас, в условиях информационного вакуума, все полосы газеты жадно прочитывались от начала до конца. Снейп даже заглядывал в рецепты для ведьм-домохозяек, но он бы явно не желал быть уличенным в этом занятии.

Наконец, подошел запланированный день. Северус подогнал костюм на глаз, поскольку на примерку в образе просто не хватило бы времени, положил волос в колбу с зельем и осторожно сделал глоток. Спустя несколько мгновений болезненной трансформации, Снейп ощутил, что его тело приняло окончательный облик. Из зеркала на него смотрел невысокий лысеющий мужчина, его упитанное брюшко нависало поверх ремня, одутловатость лица явно намекала на пристрастие к алкоголю, а всклоченные жесткие волосы никак не хотели приглаживаться под зубьями расчески. Примерка на глаз не удалась, рукава и плечи пиджака были слишком большими, но вкупе с общей помятостью это выглядело в какой-то мере более естественно. В конце концов, среди волшебников тоже встречаются алкоголики, прохиндеи и подкаблучники.

Утешая себя этой мыслью, Снейп аппарировал в Лондон. Волшебная часть города утром мало отличалась от маггловской. Разве что, кое-где к запаху кофе примешивались травяные нотки слабого тонизирующего зелья. Лавочники готовили магазинчики к началу рабочего дня, с помощью палочки выметая сор возле магазина. Люди то и дело сливались в единый поток, направляясь к месту службы. И, хотя они были в центре магического Лондона, немало людей были одеты в маггловскую одежду, пренебрегая официальными мантиями. На фоне вынужденной моды Северус, не пожелавший жертвовать последней мантией ради пары часов в другом образе, смотрелся достаточно органично.

Из газет он знал, что обязательный дресс-код смягчен в свете последних событий, как никак маггловская одежда более подходила для действий в экстремальных ситуациях, чем объемная волшебная мантия. На глаза ему то и дело попадались молодые люди, сделавшие выбор в пользу практичных толстовок и джинсов.

Двигаясь в едином потоке с остальными людьми, он вскоре достиг магазина ингредиентов для зелий. Внутри все оставалось в неизменном виде, к которому за многие годы Северус уже успел привыкнуть. Стараясь придать лицу невозмутимое выражение (насколько это возможно, управляя чужим лицом), Снейп стал осторожно выпытывать наличие тех или иных составляющих, но немолодая ведьма за прилавком отказывалась продать большую часть списка, по причине их отсутствия в послевоенное время.

С большим трудом ему удалось выпросить у продавца часть рога двурога и две весьма потертые шкурки бумсланга для Оборотного зелья. Легкодоступная основа, входившая также и в некоторые лечебные зелья, была запрещена к продаже и полностью уходила в руки колдомедиков. После магазина зелий Северус завернул в магазин магических питомцев и приобрел небольшую сову. И, поскольку ему не удалось выполнить первоначальный план, он был вынужден импровизировать на ходу. До конца превращения еще оставалось достаточно времени, и Снейп аппарировал недалеко от Тупика Прядильщиков, желая посмотреть на состояние дома.

Он не видел упоминания о каких-либо действиях с его имуществом, но предполагал, что на дом могли наложить Следящие чары. Его влекло к книгам, заключенным внутри дома, но войти туда не представлялось никакой возможности. Внезапно внимание мужчины привлек силуэт, мелькнувший в окне, на доли секунды ему показалось, что это только его фантазия, но отблеск огонька на конце палочки, явственно различимый сквозь шторы, убедил его в обратном. В доме кто-то был.

Не теряя драгоценного времени, Снейп аппарировал в убежище, на доли секунды опередив незнакомца, поспешно распахнувшего дверь. Раздосадованный провалившейся вылазкой, всеобщим бедственным положением, отсутствием элементарных вещей на полках магазинов, Снейп бушевал в гостиной, швыряя, листки пергамента в разные стороны. Нахохлившаяся сова наблюдала за разворачивающимся бедламом, но, кажется, не испытывала ничего, кроме равнодушного любопытства. При взгляде на птицу, его осенило.

Если в магическом мире настолько бедственное положение с зельями, и проблема с рабочими руками, почему бы не работать на госпиталь святого Мунго? Конечно, не под настоящим именем, у него было еще несколько рабочих псевдонимов, под которыми выходили публикации в научных журналах. Как двойной агент, Снейп опасался привлекать излишнее внимание, поэтому каждое имя получало тщательную историю, место жительства и характер. Он постарался выбрать максимально продуманного персонажа, чье имя упоминалось в научных кругах достаточно часто: Оуина Трева, пожилого джентльмена, живущего недалеко от Суонси, города, расположенного на Юге Уэльса. Попросив у Твигги пергамент и перо, Снейп написал короткую записку для главного целителя:

Уважаемый, мистер Сметвик. Мы все наслышаны о Вашем бедственном положении в это нелегкое время, а потому я предлагаю вам еще одни рабочие руки. Уверяю вас, что мой опыт зельевара позволит приготовить снадобья в надлежащем качестве, необходимом для успешного излечения больных. С наилучшими пожеланиями, О. Трев.

Он постарался придать своей речи неспешный викторианский стиль, который здесь, так далеко от столицы, еще не успел опошлиться городским сленгом. Но, как выяснилось, волновался он зря, потому что спустя сутки сова прилетела вместе с большой посылкой необходимых ингредиентов, ко всему также прилагалось письмо со списком зелий и небольшой денежный аванс, примерно два галеона. Сопроводительное письмо состояло всего из одного слова, размашисто написанного на клочке пергамента: "Спасибо."

В доме опять закипела работа. Запах трав заполнил гостиную вместе с импровизированной лабораторией. Вместе с выполнением заказа, Снейп успел пополнить собственные запасы. С третьей посылкой ему удалось получить недостающие ингредиенты для Оборотного зелья, и он немедленно приступил к приготовлению. В новых вылазках еще не было необходимости, но стоило позаботиться об этом на будущее.

Вместе с рутинной работой будни зельевара скрашивали длительные вечерние прогулки. Вопросы, переполнявшие голову в течение дня, носили по большей части экзистенциальный характер. Они требовали выхода, и Снейп, не имея возможности отвлечься на более насущные дела, вынужден был посвящать им некоторое время. Ему отчаянно хотелось понять мотивы бывшего директора, вернувшего его к жизни, но ответы ускользали от него. Весь смысл бытия свелся к ежедневной работе в лаборатории, и его мотивы носили сугубо практический характер.

До этих дней денежный вопрос никогда не стоял на первом плане, и оттого, что им движут меркантильные интересы, Северус чувствовал неудобство. Он пытался убедить себя, что его работа спасает множество чужих жизней, но не в привычках Слизерина помогать незнакомым людям. И эта идея вызывала в нем еще больший внутренний дисбаланс. В этом Мерлином забытом месте, затерянном среди безлюдных холмов Шотландии, день за окном в точности повторял предыдущий. В Западной стороне простирались обширные вересковые пустоши, за северными холмами в полумиле от дома было небольшое озерцо, пахнущее болотным илом.

Как-то в один из дней Снейпу удалось найти какие-то маггловские развалины, остаток фундамента, ничего особенного, и любые ориентиры к этому месту уже исчезли из его памяти. Иногда ему казалось, что он сойдет с ума от одиночества здесь, в отсутствии сколько-нибудь значимого собеседника. Твигги чаще оставалась в Школе, а сову он даже мысленно отождествлял с совой, принципиально не давая ей никаких прозвищ.

Единственной нитью связи с внешним миром оставались посылки с заказами и списками зелий. Иногда главный целитель любезно осведомлялся: знаком ли господину зельевару тот или иной состав; реже его ассистентка составляла список и уточняла, в каком количестве необходимо изготовить снадобья, и тогда от письма слабо тянуло корицей и жженой карамелью. Но чаще сова прилетала без всяких пояснений.

Дни тянулись один за другим, пока одно событие, напечатанное на третьей полосе Пророка, не попалось ему на глаза:

"Северус Снейп оправдан!" Машинально он промахнулся чашкой с кофе мимо стола и залил часть брюк. "Северус Тобиас Снейп, пропавший во время битвы за Школу, был признан невиновным по делу о содействии Тому-кого-нельзя-называть. Доказательства, представленные мистером Поттером и миссис Уизли в ходе закрытого слушания убедили Судейскую комиссию в том, что, будучи официально признанным Пожирателем Смерти, мистер Снейп действовал в интересах противоборствующей стороны (так называемого Ордена Феникса).Бывший профессор зельеварения, внесший неоценимый вклад для победы Светлой стороны, несомненно достоин оправдательного вердикта. (разв. ст. Риты Скиттер "Снейп — святоша или мошенник?" см. 10 стр.)

Он лихорадочно заметался по комнате. Конечно, появляться на улицах города все еще достаточно рискованно, слишком много у него оставалось недоброжелателей. Но он может отстоять дом. А там книги, записи и лаборатория! Ему хотелось тотчас отправиться туда, зайти в дом, увидеть все то, что скрашивало его привычные будни. Но зельевар понимал, что не должен действовать спонтанно. Он помнил о странном силуэте за окном, и, хотя, прошло достаточно времени, это воспоминание казалось ему полуфантастическим, врываться в дом без всякой подготовки было бы большой ошибкой. План, удачно выполненный в прошлый раз, почти не претерпевал изменений: тот же образ, костюм и время суток. Не откладывая дело в долгий ящик, он решил действовать уже завтра.

Работа над зельями в этот день проходила ни шатко, ни валко, и уже к обеду ему пришлось забросить это занятие: ожидание заставляло его волноваться, раз за разом он продумывал малейшие детали, и предвкушение завтрашнего утра напрочь мешало хоть сколько-нибудь сосредоточиться. Наконец, утром, спустя две чашки кофе, он стоял перед зеркалом, примеряя мятый костюм. В отражении на него смотрел низенький пухлый мужичок, с выцветшими серыми глазами и пунцовой шеей, в которую нещадно врезался жесткий воротничок. Пальцами-кругляшами он постарался застегнуть все пуговицы на пиджаке, но оставил это неблагодарное занятие. Больше всего он напоминал себе Хвоста, хотя в его образе не было тех лизоблюдских ужимок, но осталась горделивая, чуть деревянная, осанка, которая имела отношение скорее к характеру, чем к телу.

 

Вздохнув, он взмахнул палочкой и аппарировал прямо к крыльцу дома.

 

Глава 3

 

Открыв дверь, он начал осторожно входить.

— Экспеллиармус!

Дверь резко захлопнулась, едва не оставив его без пальцев. Совершив почти нечеловеческий прыжок, Снейп занял оборону за креслом. Синие, красные, золотистые вспышки то и дело пролетали рядом, вспарывая грязный велюр подлокотников. Его вынужденный соперник отличался богатой фантазией и быстрой реакцией, почти не давая возможности ответить. Иногда, впрочем, ему удавалось сделать выпад, чуть высунувшись из-за кресла, но, судя по продолжающимся вспышкам, его контратаки были безрезультатны. Он не знал, сколько продолжался бой. Заклинания звучали все реже, а стреляли все хуже. Теперь под раздачу попадали не только подлокотники, но и стоящая рядом тумба, обои на стенах и заскорузлый гобелен.

Во время одной из атак, Снейп неосмотрительно высунулся чуть сильнее, чем следовало. Но решающего заклинания не последовало. В этой оглушающей тишине, он чувствовал, как с него падает чужая личина: волосы темнели и удлинялись, рукава костюма, брюки стали немилосердно коротки, с лица клочьями слезала чужая кожа и даже рубец вернулся на свое место. Спустя мгновение у него на шее повис комок, мокрый, барахтающийся и отчаянно попискивающий:

— Это Вы! Вы живы! Не без труда отцепив от себя чужое тело, Северус не без удивления опознал в этой молодой женщине лучшую ученицу Хогвартса. Похоже, ее положение складывалось не лучшим образом. Непослушные ранее волосы были собраны в растрепанный узел, напоминающий гнездо. Она была одета в измятую блузу, запачканные джинсы и старые кроссовки. Видимо, сюда она пришла поплакать, ее покрасневшее, опухшее лицо выдавало долгую истерику, а мокрые, ледяные руки чувствовались даже сквозь рубашку и пиджак.

Решительно подтолкнув ее в направлении дивана, Снейп развернулся к бару, чтобы взять бутылку Огневиски. У него был слишком маленький опыт общения с плачущими женщинами (с плачущими молодыми женщинами!), но спиртное помогало всем, и вот в этом опыт его высказывался абсолютно точно. Возле бара его встретили следы чужой крови, похоже один из ищеек напоролся на Сектусемпру. Идиоты, лезли бы к книгам, иногда там встречаются заклинания гораздо безобиднее. Поставив возле дивана почти полный стакан, он пробормотал:

— Мисс Грейнджер, — чтобы привлечь ее внимание.

И ушел в спальню переодеваться. Через несколько минут, когда он вернулся в гостиную, его встретили пустой стакан и смятое покрывало на диване. Больше в комнате никого не было. Спустя почти две недели, Снейп окончательно освоился в доме. Он не рискнул переносить сюда лабораторию и оставаться на ночь, но регулярно приходил за некоторыми ингредиентами или записями. Заказы из больницы стали приходить все реже, и зельевар постепенно возвращался к незаконченным исследованиям.

Между тем, на улице незаметно укрепилась холодная английская осень, несущая промозглую морскую сырость и грязь. Выходить на прогулки стало затруднительно, Снейп почувствовал это в один из вечеров, когда провалился по колено в лужу, скрытую под размокшей травой. Вечера его наполнились тягучим одиночеством, которое ненадолго отступало во время работы, он старался посвящать больше времени зельеварению, оставляя силы, только для того чтобы добраться до спальни.

Все чаще днем он позволял себе оставаться в доме ненадолго, для того чтобы полистать книги в библиотеке, и уже подумывал о походе в книжный магазин для пополнения коллекции. В один из таких дней, он вновь застал Грейнджер в гостиной. В этот день она была одета с иголочки, на ней была тяжелая твидовая мантия, темные брюки, явно сшитые по фигуре, и уже знакомая ему блуза. Не иначе, как к этому комплекту приложила руку миссис Поттер, потому что в его памяти Гермиона отдавала предпочтение более практичным вещам. Волосы ее были стянуты в тугой узел, и в нем было что-то противоестественное, по сравнению с растрепанными прядями, столь любимыми ею в школе. Было и что-то неуловимо кукольное во всем ее образе, она выглядела отчужденной, притворно равнодушной и усталой. Карие глаза не выражали ни-че-го.

— Профессор Снейп, вы должны мне помочь. Это "должны" обожгло его своим холодом. Северус не любил отдавать долги, но судьба, охочая, видимо, до глупых шуток, постоянно заставляла его платить по счетам. — Мисс Грейнджер, я... Нервно покрутив кольцо:

— Миссис Уизли! — Мисс Грейнджер, я уже давно не профессор, а вы успели выйти замуж. Но ни я, ни вы не желаем изменять застарелым привычкам. И только сейчас он увидел какой-то отклик в ее глазах: надежда, смешанная со страхом. Неприятное ощущение.

— Расскажите мне, что произошло? — Северус постарался смягчить голос, чтобы не отпугнуть свою собеседницу.

Она вкратце поведала ему о своем замужестве, об ожиданиях, возложенных на них обществом и лично четой Уизли. Рассказывала об ужасах войны, о восстановлении, и о сломанных жизнях. Пару раз он подходил к бару и наполнял ее стакан, но эмоции били через край, не сдерживаясь ничем. Снейп пропустил момент, когда они переместились на диван, и ее рука оказалась в его ладони. Он рассеяно поглаживал холодные пальцы, стараясь не потерять нить разговора:

—...А я так хотела принести обществу пользу, продолжить восстановление после войны. Но Рон сказал, что лучшая польза обществу — это дети. Я пыталась сопротивляться, говорила о реализации, помощи людям. Однажды мы сильно поругались, и я ушла. Помоталась по темным улицам и пришла сюда, мне больше некуда было идти. Конечно, потом Рон нашел меня в Министерстве Магии, на рабочем месте. Он долго просил прощения, просил, чтобы я вернулась. И я сдалась. А потом все чаще он стал запирать меня дома, запрещал ходить на службу и контролировал мои перемещения по городу. Но, когда он уходит на работу, я часто прихожу сюда.

Она уже не владела эмоциями и просто всхлипывала, закрывшись рукой. Северусу было жаль эту молодую, но уже такую взрослую женщину. Какие дети? Они же еще сами дети, с изломанными судьбами и рваными сердцами. Будь он неладен этот Уизли, с его жаждой размножения. Эта рыжая семейка уже достаточно осчастливила мир своим присутствием, пора же на ком-то остановиться?! И сейчас ему, бывшему врагу, взрослому чужому человеку, изливала горе юная девушка. Как же можно довести человека, если он идет не к родным, а к ненавистному школьному учителю?

— Я могу помочь? — Северус постарался задать вопрос максимально нейтрально. — Вы можете сварить мне Контрацептивное зелье? — казалось, она была очень смущена таким вопросом. — Я заплачу... — Мисс Грейнджер, вы, определенно, не делаете чести моему курсу. Неужели лучшая ученица уже не в состоянии сварить простейшее зелье?

Оскорбившись, она резко вскочила с дивана, вырвав свои очаровательные пальчики из его ладони:

— Вы хоть представляете себе, что может сделать Рон, если обнаружит следы зельеварения в своем доме?! В последнее время он стал совершенно неуправляемым! — Запыхавшись, она остановилась, чтобы отдышаться, — И, мистер Снейп, привыкайте к моему статусу, не будьте рабом привычек.

— Мисс Грейнджер, я никогда не считал Уизли подходящей кандидатурой для главы семейства. И сейчас, после ваших историй, я вижу, что он еще больший остолоп, чем я мог бы себе представить. Увольте, но я буду обращаться к вам так, как привык. — Едко. — Можете забрать зелье через пару дней.

— Профессор... Ваши книги?

— Можете воспользоваться библиотекой, я сниму несколько заклинаний для вас. Но постарайтесь, сделать так, чтобы мои книги не покидали библиотеки этого дома. И тут он увидел, как она воодушевилась. Снейп мог поклясться, что это самое прекрасное зрелище за последнее время. В школе он не испытывал к Грейнджер ничего, кроме раздражения ее настырностью. И сейчас, наверное, сказалось его вынужденное затворничество, — он видел в ней человека, болеющего одиночеством не менее, чем он сам.

Через два дня, Снейп, как и обещал, оставил флаконы со снадобьем на столе. А еще через день увидел, что они исчезли. В те недолгие минуты, когда ему удавалось вырваться в дом, он видел, что и Грейнджер иногда бывает тут. Предметы смещались, иногда двигались стулья, и чашки на кухне были повернуты в другую сторону.

Несколько раз он пытался подгадать время, чтобы застать ее. И, когда они вынужденно делили территорию дома, заводился неспешный диалог о событиях и мнениях. Иногда кто-нибудь начинал спор о научных или политических новостях, но, впрочем, в своих изысканиях они никогда не переходили грань приличия. Это был диалог двух интеллигентных людей, заинтересованных в поддержании вежливого нейтралитета: Снейп редко использовал сарказм, Грейнджер говорила подчеркнуто спокойно. И, конечно, они никогда не возвращались к первому разговору.

Научная деятельность полностью занимала зельевара, и он успел опубликовать несколько статей в научных журналах под именем все того же Оуина Трева. Иногда он охотно делился со своей гостьей подробностями своих исследований, а Гермиона в обмен рассказывала о тех новостях, которые мужчина успел пропустить, находясь в своем вынужденном затворничестве. Для него стало открытием, что вся эта канитель с оправдательным вердиктом была затеяна с подачи Грейнджер. И, конечно, ей пришлось приложить немало сил, для того чтобы восстановить его имя. (А он и не знал, к какой Уизли обращаться с благодарностью). В конечном счете, это и была основная причина ссоры с ее увальнем-муженьком.

Северус не мог называть Уизли иначе даже вслух, в школе он просто вызывал легкое отвращение, но сейчас к этому чувству прибавилась сильнейшая неприязнь, которую он не мог оправдать ничем, кроме непроходимой тупости адресата. И он не делился своими чувствами с бывшей ученицей. В конце концов, это чужая жизнь, кто он такой, чтобы влиять на нее?

Пока же они коротали время, вежливо расшаркиваясь в коридорах и проводя совместные книжные посиделки за чаем. В это время город вступил в предрождественскую стезю, и, хотя Снейп крайне редко и только под чужой личиной появлялся на улице, он тоже ощущал дух праздника. Не сказать, чтобы он был в сильном восторге от этой традиционной суеты, обычно его Рождество ограничивалось бокалом огневиски у камина, и, чуть раньше, участием в школьных мероприятиях. В этот год он подготовил только один подарок. Боясь выказать слишком большое внимание и нарушить тем самым вежливо-нейтральные рамки, он выбрал книгу, которая содержала сведения, касающиеся их недавнего спора. Конечно, эта книга в каком-то роде была подарком и для него, ему хотелось поучаствовать в дальнейших баталиях. Оставив подарок на столе, он отправился в убежище.

Рождественские каникулы вот-вот начнутся, и они с Грейнджер не смогут увидеться до их окончания. В сочельник он по традиции устроился у камина. Читать не хотелось, и благостное тепло после спиртного навевало ностальгические воспоминания. Северус думал о Хогвартсе, о своих школьных воспоминаниях, немного о будущем, сейчас он был волен распоряжаться собой, своим временем и своими желаниями. Но определенной картины не было. Он чувствовал некоторую ответственность за судьбу своей спасительницы. Но понимал, что она — замужняя молодая женщина, и не нуждается в навязчивом внимании. В своих мыслях он боялся возвращаться к вопросу о спасении. Но вместе с тем, неосознанно искал мотивы, побудившие Грейнджер на этот шаг. Что это, если не хваленое львиное благородство? Эти мысли увлекали, но в целом Рождество прошло в благостном спокойствии, и никакие призраки прошлого больше не тревожили его.

На второй день Снейп опять собрался навестить Тупик Прядильщиков, ему срочно требовался справочник по древневосточным ядам, в котором совершенно точно упоминались известные способы применения эфедры двуколосковой. На столе его ждал маленький сверток. Ему было приятно, что Грейнджер оставила ему свой знак внимания. Внутри синей коробочки Снейп обнаружил пару изящных запонок, отделанных черным ониксом. Этот символичный и вместе с тем интимный подарок, очень удивил его. Спрятав коробку в карман, он отправился в библиотеку.

Первое, что он увидел — царящий в ней бедлам, книги были переставлены, некоторые лежали стопкой на стуле, рядом валялись сделанные женской рукой выписки. Не предпринимая никаких действий, мужчина отправился на кухню, пытаясь отыскать новые следы непонятного вмешательства. На кухне он увидел несколько немытых стаканов, чашки, кое-где валялись осколки. Над столом витал слабый запах алкоголя. Ему пришло в голову осмотреть остальные комнаты дома, чтобы отыскать новые следы непрошенных гостей (или самих гостей). Но ничего необычного не было замечено ни в лаборатории, ни в коридорах, ни в гостевой комнате.

Сюрприз ожидал его в бывшей спальне. На смятой кровати, спиной к входу сидела девушка, неестественно прямая спина — это первое, что заметил Северус. Узел на ее голове больше напоминал мочалку, некоторые пряди выбились из прочного охвата шпилек, и спутанным маревом покрывали спину. Северус моментально узнал бывшую ученицу. Но, Гермиона, безусловно, слышавшая его лихорадочные метания по дому, не реагировала на звук шагов. Он тихонько позвал:

— Мисс Грейнджер Никакой реакции. Не откликнулась она и на миссис Уизли.

— Гермиона... Осторожно приблизившись сзади, Снейп постарался обогнуть кровать, и понял, почему девушка не спешила поворачивать голову к двери. Все ее тело покрывали фиолетовые кровоподтеки, досталось даже лицу. Губа и бровь были разбиты, она даже не потрудилась смыть запекшуюся кровь. Слезы непрерывно текли из ее глаз, и в целом Грейнджер производила самое удручающее впечатление. Он тут же, немедленно вознамерился найти этого рыжего ублюдка, явится к нему и стать его самым страшным, а главное последним ночным кошмаром. И он уже собирался мчаться в сторону выхода, но тут Гермиона судорожно вцепилась в его руку. И потому, как она смотрела в его глаза, по умоляющему невольному рукопожатию, он понял, что она не простит ему такого вмешательства. Это пресловутое гриффиндорское всепрощение, понимание и совершенно неуместная добродетель заставляли его кипеть от бешенства.

Вся его натура отчаянно требовала достойного ответа на это унижение, но сейчас единственное существо, ответственное за принятие решения, умоляло забыть о мести. Снейпу ничего не оставалось, кроме как осторожно обнять ее и аппарировать. И черт с ней, с книгой! Оказавшись посреди гостиной, они чуть было не опрокинули столик со всякими снадобьями. Поскольку девушка не реагировала на смену обстановки, ему пришлось взять ее на руки и осторожно, чтобы не причинить боль, поднять ее в собственную спальню. Максимально аккуратно он опустил ее на простынь, нужно было провести диагностику, чтобы убедиться в ее относительном порядке. Зельевару удалось выявить множество гематом, ссадины, трещину в ребре. Но гораздо больше опасений вызывало ее психологическое состояние.

Эльфийка помогла ему снять с Грейнджер шерстяное платье и теплые чулки, бывшие на ней. Следующие полчаса он отдавал распоряжения Твигги, какие мази втирать и какие снадобья вливать, насильно, если придется. Расписав программу лечения, Снейп оставил пациентку в руках эльфийки. Причин для беспокойства не было, после того, как Твигги вытащила его самого буквально с того света, можно было рассчитывать, что все рекомендации будут выполнены с предельной точностью. Гораздо больше он мог бы помочь своей невольной гостье, обратившись к ее психологическому состоянию. Но немногие навыки, приобретенные во время работы с детьми, растерялись в его вынужденном одиночестве, да и Снейп никогда не умел приговаривать, нашептывать, успокаивать и дарить тепло, как это делали многие его коллеги, та же Поппи, например. Откуда у него тепло то, у такого колючего и нелюдимого?

Будь, что будет — рассудил он, и покинул спальню. Глупо, конечно, пускать все на самотек, но, где-то в глубине зрела надежда, что гриффиндорцы — сильные духом люди. Тем более прошедшие войну. Тем более такие настырные. Позже, ворочаясь на старой кушетке, Снейп пытался вообразить, насколько хрупок может быть мир молодой девушки? Сложно было представить себя на месте другого человека, но мысли увлекали его, заставляя вспоминать детали из школьного и педагогического прошлого. Плакали ли девушки от несчастной любви? Кажется, плакали. В памяти всплывали неясные силуэты, прятавшиеся в укромных коридорах. Он никогда не уделял особого внимания романтическим бредням старшекурсников. Это все блажь, не так ли? Но, кажется, для них все было взаправду. Безответная любовь причиняла боль, предательство, ссора. Между людьми существовало столько разных нюансов, наполнявших их мир, что Снейп сам себе казался абсолютно бесчувственным остолопом. Черствым бревном, повинующимся только чувству долга.

Мрачные мысли вылились в неясные сны. Ему снилось, что он вязнет в серой жиже и не может выбраться. Липкая грязь заполняла его изнутри, лишая воли к жизни, и такие видения душили почище дьявольских силков. Промучившись всю ночь, но, так и не выспавшись, Снейп вернулся к работе в лаборатории. Недостаток сна сказывался на внимательности, и один раз он чуть было не пропустил момент добавления растертой мяты. Зелье вспенилось и грозило уже выплеснуться из котла, но, быстро понизив температуру с помощью заклинания, он смог исправить ситуацию. Вздохнув, мужчина наложил на котел замораживающее заклинание. Пожалуй, вместо работы следует посвятить день не менее неотложным делам. Первым делом, он позвал Твигги, чтобы осведомиться о здоровье Грейнджер. Сам Снейп упорно избегал навещать гостью, оставляя всю заботу на долю домового эльфа. Не сказать, что ему было совсем наплевать на самочувствие девушки, в конце концов, он дергал Твигги едва ли не каждые три часа, боясь пропустить момент, когда Гермионе может стать хуже.

Куда больше ее присутствия в доме, мужчину страшили предстоящие разговоры. А ведь, она, Гермиона, обязательно захочет разобраться, когда найдет в себе силы осмыслить произошедшее. И единственным человеком мужского пола поблизости окажется Снейп, на которого обрушиться лавина неудобных вопросов. Что он может ей сказать? У него не было ни семьи, ни закадычных друзей. Была любовь, да и та словно сошла со страниц готических романов Эверса. Всю жизнь он предпочитал бежать от каких-либо человеческих связей. Проникновенные разговоры однокурсников, напутственные беседы с Дамблдором, панибратские подколки коллег, — все это вызывало у Снейпа непреодолимый страх, под любым предлогом он избегал личных тем, перечеркивал сарказмом любые поползновения к его интимному пространству.

Словом, много лет ушло на возведение неприступной стены вокруг своего "Я", башни из Слоновой кости, на вершине которой проходили его одинокие будни. Вероятно, всему виной его детство, когда мать никогда не подпускала слишком близко. Между ними были хорошие отношения, но редко выдавались моменты, когда можно было поговорить о чем-то кроме учебы, домашних дел или финансов. Равнодушно выслушав сбивчивый отчет о состоянии Грейнджер, Снейп скорректировал программу лечения и вручил ее эльфийке. Состояние девушки немного улучшилось, по крайней мере она перестала беспрерывно изучать потолок и относительно спокойно спала ночью. Хочется верить, что ее лечение не затянется слишком надолго, и уже дней через пять эту юную особу можно будет отправить на попечение друзей.

Пока же она не нуждалась в постоянном контроле, а потому ее можно было оставить на часик-другой, не опасаясь возможных инцидентов. Наскоро собравшись, Снейп аппарировал в Долвиделан, маленькую магическую деревушку, находящуюся в окрестностях одноименного замка. Места были по-настоящему глухие, стоило надеяться, что и люди здесь мало внимания уделяли событиям в Лондоне. Как назло, запас Оборотного зелья подошел к концу, и зельевару ничего не оставалось, кроме как появиться во внешнем мире под своей личиной. Он выбрал маленькую деревню на севере Уэльса, расположенную в графстве Колуи. Снейп приметил ее, во время одного из набегов Пожирателей.

Это поселение обладало совершенно особым укладом быта: маги, жившие там, предпочитали обучать детей внутри общины, закладывая в их образование не только базовые принципы магии, но и некоторые друидские обычаи, характерные для этого региона. Конечно, глобализация играет свою роль даже в магическом мире. Сперва внутрь поселения проникли магглы, желающие изучить развалины замка Долвиделан. Вслед за предприимчивыми учеными и тур-агентами появились представители Министерства Магии, попытавшиеся переманить старейшин под управление Министра. Каких-то успехов они, несомненно, достигли — в деревне был создан Совет, подчиняющийся столице. Но жители все также не желали пускать в свой быт посторонних, предпочитая изоляцию возможному прогрессу. Такая скрытность давала надежду на анонимность его визита. Но, если какие-то подробности и раскроются, то вести долетят до Лондона не слишком быстро. Магазин одежды оказался крайним на торговой улочке. Хмурая немолодая ведьма за прилавком недовольно сморщилась, когда он вошел:

— Что вам нужно? Судя по надменному равнодушному тону, хозяйка магазина не узнала его.

— Мне нужно платье для моей мм... племянницы, ей около семнадцати. Она среднего роста, довольно стройная, — как мог, он обрисовал контуры Грейнджер в воздухе. Выбрав из предложенного невзрачное темное платье, Снейп попытался заикнуться о нижнем белье и пижаме. К счастью, ведьма правильно поняла его, добавив к платью еще несколько свертков. Наскоро расплатившись, Снейп немедленно аппарировал домой.

 

Глава 4

 

Не вникая в содержимое свертков, Северус передал покупки Твигги и немедленно отправился в гостиную, где временно располагалась лаборатория. Необходимость покупки одежды другому человеку, тем более молодой девушке, — это было очень ново для него. Он невольно корил себя за чрезмерное вторжение в чужое интимное пространство, но, в любом случае, излишняя предусмотрительность не бывает напрасной. Остаток дня Снейп провел, упаковывая готовые зелья для отправки в госпиталь.

Работа была достаточно муторной и требовала аккуратности. Завершив упаковку, он позволил себе немного отдохнуть. Время ужина уже прошло, и нужно было чем-то занять вечернее время. Твигги предусмотрительно разожгла камин, и вечерняя прохлада, наполнявшая комнату до этого, моментально испарилась. Выслушав краткий доклад о состоянии здоровья девушки, Снейп отослал эльфийку присматривать за мисс Грейнджер, сунув вдогонку небольшую книгу по астрономии, завалявшуюся в доме. Ему самому астрономия здесь без надобности, а вот Гермиона наверняка найдет ее занимательной. Сам Северус намеревался провести вечер, составляя приблизительную формулу усовершенствованного зелья для заживления ран от магических проклятий. Предыдущий состав требовал существенной доработки (и на этом настаивали колдомедики из госпиталя святого Мунго); не все пациенты имели возможность ждать, пока снадобье подействует. Расчеты полностью поглотили его, Снейп сам не заметил, как наступила ночь.

Его клонило в сон, и в какой-то момент он выронил стопку пергамента из рук, не заметив этого. Мужчина поудобнее устроился в кресле, намереваясь подремать до утра, но его планы были нарушены чужим вторжением. Снейпа накрыла копна чуть влажных каштановых волос, маленькие ручки настойчиво теребили воротник, пытаясь нащупать и растегнуть пуговицы на рубашке, чужие губы жадно теребили его рот, требуя ответных действий, и вдобавок в бедро неприятно упиралась чужая острая коленка! Спросонья Снейп не сразу разобрался в происходящем, несколько секунд лениво отвечая на поцелуй.

Окончательно проснувшись, он осознал насколько затруднительно его положение. Перехватив руки девушки за запястья, мужчина постарался аккуратно отодвинуть от себя настырную гостью. Ситуация осложнялась еще и тем, что Грейнджер явилась по его душу, облачившись только лишь в крохотные трусики, которые соблазнительно очерчивали то, что должны были скрывать. Проклиная себя за остервенелое следование морали, Снейп натужно прошипел:

— Мисс Грейнджер, вы в своем уме?! Девушка рассеянно поймала его взгляд, но продолжала хранить молчание. Ее губы покраснели и набухли от поцелуя, это зрелище было слишком соблазнительным. О чем только думала эта девчонка, когда решила заявиться сюда в таком виде?

— Мисс Грейнджер, не делайте то, о чем будете сожалеть всю оставшуюся жизнь! Покраснев, Гермиона отвела взгляд.

— Мисс Грейнджер, да прекратите уже сходить с ума! Сколько у него не было женщины? Год, может, полтора? И сейчас, ощущая совсем близко податливое женское тело, он понимал, что его оборона продержится недолго. То, что происходит здесь, — абсолютно иррационально, неправильно. Ни в одном из известных ему миров молодые симпатичные девушки не прыгают в постель к черствым, эгоистичным ублюдкам. Невольно натолкнувшись взглядом на два аккуратно очерченных соска, напрягшихся то ли от холода, то ли от волнения, Снейп понял, что у него остались считанные мгновения до того, как он повалит эту дуреху на пол и возьмет прямо здесь же. Немедленно. Улучшив момент, он развернул Грейнджер спиной к себе, и, взяв ее с обеих сторон чуть выше локтя, оторвал от земли. В четыре шага преодолев расстояние до лестницы, Снейп вбежал наверх и, пинком ноги распахнув дверь, поставил девушку возле кровати.

— Поговорим утром, когда Вы хорошенько все обдумаете, мисс! — с этими словами, он буквально выскочил за дверь. Ночью он долго не мог уснуть, его мучило нахлынувшее возбуждение. Наверху, за дверью спала девушка, добровольно возжелавшая его. Снейп помнил запах ее тела, ощущение пушистых волос на пальцах, и настойчивые губы, разбудившие его. И сейчас он проклинал себя за непреклонность. Кое-как устроившись, он смог заснуть только под утро.

Проснулся он, впрочем, достаточно скоро, его разбудила обеспокоенная Твигги. Мгновенно сориентировавшись, Снейп отправился за ней, не успев даже застегнуть толком рубашку. Ворвавшись в спальню, он увидел девушку почти в том же состоянии, что и в собственном доме несколько дней назад. Она даже не повернула головы, когда открылась дверь. Ее лицо припухло от слез, которые продолжали катиться по щекам, было видно, что это не простая подростковая истерика, и ситуация требует постороннего вмешательства. Поначалу Снейп пытался возмутиться:

— Мисс Грейнджер, что за цирк вы устраиваете?! Но широкие шаги по комнате, риторические восклицания, напутствия не возымели должного эффекта. Девушка сидела, опершись спиной на стенку позади кровати, опустив взгляд, и никак не реагировала на происходящее. Тогда он подсел к ней на кровать, осторожно дотронувшись до ее руки. Грейнджер не стала отодвигаться или одергивать руку, было видно, что общество мужчины не было ей противно, ей было безразлично все, что происходило вокруг.

— Гермиона...

— Мисс Грейнжер...

— Зачем же вы так? — Снейп легонько потряс ее руку, пытаясь растормошить девушку. Но никакой реакции не последовало. Ее равнодушное сопенье начинало раздражать мужчину. Он хотел было хорошенько тряхнуть ее за плечи, но тотчас ему в голову пришла идея получше. Как можно понять женщину, если не изнутри?

— Мисс Грейнджер, вы вынуждаете меня пойти на крайние меры. До чего же тяжело с вами управляться! Он жестко дотронулся до ее подбородка, вынуждая поднять голову и посмотреть в его глаза:

— Легилименс! За мгновение до того, как его затянуло в водоворот мыслей, Снейп почувствовал, как девушка пытается разорвать контакт. Осторожно перебирая воспоминания, он старался вникнуть в события последних дней, аккуратно отделяя десятилетия чужой жизни. Поначалу Грейнджер не понимала что от нее требуется, то и дело Снейпу попадались семейные и школьные переживания. Вот маленькая Гермиона разворачивает подарок за праздничным столом, на ее голове бумажный колпак, волосы топорщаться в разные стороны, а на зубах блестят скобы. За ее спиной несколько улыбающихся людей поздравляют ее с днем рождения, и их маленькую именинницу переполняет счастье. Потом учеба в Хогвартсе, открытый учебник по нумерологии на библиотечном столе. На соседней лавке сидит Драко Малфой, и девушку переполняет раздражение и злоба. Снейп путешествует по воспоминаниям, стараясь отыскать нужную информацию, но постоянно промахивается мимо: Астрономическая башня, побережье, Большой Зал. Похоже, в какой-то момент Грейнджер поняла, что от нее требуется, и ворох воспоминаний стал дополняться нужными фрагментами. Она показала ревность Рона на четвертом курсе, и их совместные вылазки в Визжащую хижину и Тайную комнату, прогулки в Хогсмиде, семейные посиделки в Норе. Кто знает, было ли такое вмешательство необходимым? Сам того не желая, Снейп все глубже погружался в хронику чужой жизни, и картины, открывавшиеся ему, утрачивали всякую стыдливость.

Он видел неловкую попытку поцелуя с Уизли на шестом курсе, после чего их надолго отвернуло друг от друга. И отчаянные ласки в одном из укромных уголков Хогвартса перед решающей битвой. После свадьбы воспоминания потеряли радостную окраску, словно рубеж, пройденный слишком стремительно, оказался слишком сложным препятствием обоих. Несколько раз мимо Снейпа мелькали картинки супружеского секса, когда Уизли просто поднимал сорочку, а Гермиона старалась не смотреть лишний раз в его стремительно красневшее, перекошенное лицо. Еще хуже выражение его лица становилось только в момент их ссор, когда, не сильно стесняясь в выражениях, Рон позволял себе хватать жену за руки, демонстративно бросать подвернувшиеся предметы и терроризировать двери.

Одну сцену удалось рассмотреть более подробно: дело происходило в каком-то баре, очевидно, в компании коллег Уизли. Вечеринка выдалась шумной, и молодые люди явно не планировали закругляться. Несмотря на просьбы Гермионы отправиться домой, Рон, который изрядно перебрал в тот вечер, продолжал участвовать во всеобщем веселье, по-хозяйски обнимая уставшую Гермиону. В один из моментов, когда упрашивания жены стали слишком навязчивыми, он убрал руку с ее бедер и толкнул девушку в сторону стула:

— Ты достала меня! — Рон выразительно махнул в сторону двери, — Вали домой и не жди меня сегодня, обойдусь без твоих причитаний! Картинки стали искажаться, сливаясь в один темный фон. Снейпа резко выдернуло из воспоминаний.

— Хватит! — Девушке тяжело дались эти воспоминания, по цвету ее лицо почти совпадало с серо-зеленым цветом стен — Я не могу больше, простите...

— Мисс Грейнджер, при всем уважении, но вы — полная идиотка, если позволили ему такое обращение! Мужчина был ошарашен увиденным, и не старался подыскать нейтральные выражения, но, вопреки его опасениям, ее не задели эти слова. Гермиона невесело ухмыльнулась, и, судя по всему, его умозаключения недалеко ушли от ее собственных.

— Если Вам нужно какое-то время, чтобы прийти в себя, — Снейп обвел рукой комнату, — вы можете оставаться здесь сколько потребуется. Развернувшись, он вышел из комнаты.

 

Глава 5

 

Логично было бы предположить, что после такого радикального вмешательства Грейнджер еще больше замкнется в себе. Но, видимо любая терапия, даже самая беспощадная, вслед за болью приносит облегчение. Во время ужина девушка сама спустилась в гостиную, вслед за ней поднос с ужином тащила притихшая Твигги. Формально, конечно, она не располагала никаким приглашением разделить стол со Снейпом. Но, как ему казалось, только умалишенный студент мог пожелать совместную трапезу с ненавистным преподавателем.

Грейнджер же словно сама искала его общества. Мужчина напрягся. Вероятно, девчонка просто хотела разобраться в ситуации, ей было жизненно необходимо понять, почему муж мог так поступить с ней. Или же она была возмущена до крайности внезапным вмешательством в свою личную жизнь и жаждала объяснений. Оба варианта одинаково беспокоили Снейпа. В конце концов, ему были чужды альтруистические порывы, спасение душ и безвозмездная помощь ближним.

Постоянное пребывание мисс Грейнджер в этом доме было продиктовано только лишь необходимостью отдать долг. И, залечив, ее тело, Снейп был не в состоянии залатать душу. Все что ему оставалось, — ждать, пока время поможет девушке самой выйти из кризиса. Бесшумно отодвинув стул напротив, Грейнджер села и тут же приступила к трапезе. Все ее действия были степенны, неторопливы и тщательно выверены. Только кончики пальцев тихонько подрагивали. Пока она расправлялась с едой, Снейп, закончивший ужинать, мог неторопливо рассмотреть ее.

Платье, купленное им в Долвиделане, было чуть великовато в груди, но в целом пришлось почти в пору. Оно было сшито из грубой шерстяной материи светло-серого цвета и (это особенно нравилось Снейпу) закрывало тело от шеи до колен, не давая возможности дофантазировать ничего лишнего. Волосы девушки были чуть растрепаны, но