Здравствуйте, мистер бомж!

Степан Петрович вышел из своей пустой квартиры, бережно зажав грязную сумку подмышкой. Он снова шёл по уже истоптанному маршруту - от одной улице к другой. Заходил во дворы, с надеждой вглядываясь во все мусорные баки и дотошно роясь в их содержимом. Всё, что можно было съесть, Степан Петрович складывал в сумку. А то, что уже изрядно воняло, но ещё можно было обжарить и позже проглотить, старался класть в последнюю очередь. Наверх. Чтобы гнилостный запах не впитался и в без того уже испорченное дно.

Обойдя несколько дворов, Степан Петрович наконец зашёл в свой любимый, где никогда и никто его не оскорблял, сетуя на то, что здесь живут только порядочные люди и бомжам вроде него тут не место. Никто в этом дворе не плевал за его спиной и не воротил нос от запаха. Двор высокой культуры. Перевалившись туловищем за проржавевший помойный бак, Петрович внимательно копался в нём, разрывая мусорные пакеты и кропотливо распределяя их внутренности. Сумка постепенно наполнялась завтраком. Порвав нестриженными ногтями очередной пакет и разворотив его, Степану Петровичу на глаза попался аккуратный конверт, который бал запечатан и даже не помят. На нём было написано кривым почерком: "Мистеру бомжу". Петрович не стал вскрывать конверт, а положил его во внутренний карман пиджака. Всякое удаётся найти на помойке. Можно по содержимому мусорных пакетов рассказать о том, сколько людей живёт в семье, что они едят, чем болеют, какие у кого интересы и даже секреты. Но писем, написанных предположительно ему, он никогда не подбирал. Взглянув на свою ещё неполную сумку со съестными отбросами, Степан Петрович поспешил домой. Уж больно ему стало интересно прочитать это письмо.

Зайдя домой и бросив собранные припасы возле входной двери, Петрович прошёл на кухню, сел на табурет и с нетерпением вскрыл письмо. Внутри лежал сложенный бумажный лист в клеточку. На нём довольно аккуратным, но не уверенным почерком был написан следующий текст:

"Здравствуйте, мистер бомж! Ничего, что я называю вас мистером? Знаю, что в России так не принято обращаться к людям, но вам это слово очень подходит. Потому что вы выглядите очень солидно, несмотря на то, что облачены в старый ситцевый пиджак и спортивные штаны с оттянутыми коленками. Да и ваша длинная седая борода выглядит слегка неприбранной. Но дело ведь не в одежде. Вы очень уверенно и с честью носите её. Потому я и обращаюсь к вам "мистер", а не дяденька, например. Хотя вы уже старый и вас, скорее, нужно называть дедушкой. Но вы же не мой дедушка. Понимаете?

Меня зовут Эдик и я часто вижу вас по утрам из окон своего дома. Я подумал, что было бы здорово отправить вам письмо. Тогда я смогу с кем-то поговорить и рассказать о себе. Вы можете мне не отвечать, т.к. в помойке я ваше ответное письмо искать не стану. Уж простите меня, ладно? А давать вам обратный адрес я не буду в целях безопасности. Поэтому буду писать вам, не ожидая, что вы мне ответите, но надеюсь всё-таки на то, что вы будете читать. Взамен на ваше чтение я буду каждый день вместе с запиской оставлять вам еду. Завтра, например, будут бананы и хлеб с ветчиной. Договорились, хорошо?

Просто очень хочется поговорить с вами, ведь вы мне кажетесь гораздо умней моих одноклассников. Да, кстати, я учусь в пятом "Б" классе, но номер школы называть не буду, ведь мы с вами ещё плохо знакомы и, быть может, вы захотите меня выследить и взять в заложники. Поэтому пока что предлагаю просто познакомиться. Меня зовут Эдуард Афанасов. И вот с этого и начинаются мои проблемы. Во-первых, Эдуард - это очень плохое имя. Оно невероятно убогое для любого человека, а в особенности для мальчика моего возраста. Потому что "Эдуард" в уменьшительно-ласкательной форме звучит, как "Эдик". А это значит, что в школе ты будешь "Эдик-педик". Первым делом, когда я вырасту, поменяю себе имя. Пока что мне нравится имя "Рудольф", но знаю, что со временем вкусы меняются и, скорей всего, я придумаю себе потом другое имя. Но пока "Рудольф". Прошу вас безмолвно обращаться ко мне именно так.

Во-вторых, следующая моя проблема - это фамилия "Афанасов". В ней нет ничего плохого и её не исковеркать. Но учителя - все как один - считают правильным вызывать к доске в алфавитном порядке. Меня спрашивают чаще остальных, а это большой стресс. Выходя к доске, я каждый раз слышу за спиной: "Эдик-парнишка, не обоссы штанишки". Не очень складная рифма, кстати говоря. И поэтому она была бы несмешной, если бы этого не случилось со мной на самом деле.

Просто однажды на уроке географии меня вызвали к доске, но мне необходимо было выйти по малой нужде. Мне ну очень не терпелось, но если я при всём классе попрошусь в уборную, то этим привлеку к себе ненужное внимание и меня снова осмеют, мол "педик пошёл в туалет и там будет чпокаться в пукан со своими друзьями - геями". Что-то вроде того. Поэтому гораздо проще просто потерпеть до перемены. И вот, стоя у доски, я отвечал на все вопросы учительницы, но та не спешила сажать меня на место. Она имела привычку делиться с учениками своими историями из жизни, а про ученика, стоящего у доски, забывала. Я было попросился сесть, но она меня не услышала. Затем один козёл, сидящий на первой парте, заметил, что мне не терпелось в туалет и незаметно кинулся в меня чужим пеналом. Этого козла, кстати говоря, зовут Пашей. Запомните это мерзкое имя, пожалуйста. Я буду часто вам об этом человеке рассказывать. Пенал попал мне по низу живота и этого было достаточно, чтобы из меня начало всё выливаться. Прям у всех на глазах. Я пытался сдержаться, но все мои усилия были напрасны. Из меня вылилось абсолютно всё. Моча стекала по ноге, оставляя мокрую дорожку на брюках. Вокруг меня образовывалась прозрачная жёлтая лужа. И чем больше она становилась, тем громче по классу разлетался смех.

Вы понимаете, что это значит, мистер бомж? Это клеймо, которое останется со мной до окончания школы. А перейти в другую я не могу, потому что у моей мамы нет возможности меня отвозить в другую школу, потому как это очень далеко. И машины у нас нет, кстати. Вот так.

Ну что ж, думаю, пора на этом заканчивать. Если захотите ещё пообщаться, то приходите завтра к мусорному баку моего дома. Будет продолжение и бананы. Да, и хлеб с ветчиной. Чуть не забыл уже:)

P.S. Я поставил смайлик в конце письма, думая, что это немного скрасит мой рассказ. Сделает его веселее. Но смайлик - это как духи. Вы согласны? Можно быть плохим человеком, но приятно пахнуть. С текстом то же самое. Но я всё же решил этот смайлик оставить. Пока."

Степан Петрович, читая это письмо хохотал, будто услышал новый анекдот. Затем смех сменился грустью и в животе завыла надоедливая песня, призывающая к принятию пищи.

*

Следующее утро для Степана Петровича не было похоже на предыдущие. Он вскочил очень рано и сразу же вспомнил о письме. Возможно, сегодня не придётся питаться испорченными продуктами. Если верить тому мальчику, то сегодня удастся насладиться свежими бананами и хлебом с ветчиной. Свежим, мягким хлебом... А ещё ветчина! Из-за обильного слюноотделения желудок снова включил своё радио, где постоянно крутится одна и та же песня. Накинув на себя единственный пиджак и натянув обвисшие спортивные штаны, Степан Петрович чуть было не вышел на улицу босиком, забыв про обувь. Хотя, что с ней, что без неё - разница небольшая. Всё равно подошва дырявая.

Столь привычный маршрут от одной помойки до другой впервые за долгое время был изменён. Сегодня Степан Петрович прямиком шёл туда, где его должна ждать свежая еда. Он опасался, что до съестного может добраться кто-то другой или, например, собаки учуют запах ветчины и тогда пиши пропало. Подходя к мусорному баку, худшие опасения Петровича подтвердились. Бездомная дворняга рыскала в контейнере чего бы сожрать, раздирая зубами мусорные пакеты. Степан Петрович схватил камень и швырнул его в сторону "общественной столовой".

- Пшла отседова, псина треклятая! - крикнул он.

Камень ударился о мусорный бак, и раздавшийся грохот эхом разлетелся по сонному двору. Псина, нелепо взвизгнув, выпрыгнула из мусорки и скрылась за домом. Степан Петрович знал, как нужно общаться с этими тварями и в рукопашную к ним не лез. Камень - лучшее оружие против этой живности. В этом деле без опыта никуда.

Петрович подбежал к разграбленным мусорным бакам. Вокруг валялись пустые пакеты молока, яичная скорлупа, внутри которой ещё поблёскивала прозрачная слизь, повсюду были разбросаны разорванные газеты и прочий хлам. Выглядело всё так, будто взорвалась мусорная бомба. Степан Петрович с трепетом заглянул в нужный бак и бесцеремонно стал рыскать в нём тот самый пакет с едой. Найти получилось не сразу, что заставило Петровича всерьёз понервничать. Но, нащупав наконец тот самый пакет, в груди что-то сладостно запело. Степан Петрович испытал неподдельную детскую радость. Ему это напомнило то самое время, как когда-то давно, будучи ещё совсем пацанёнком, он искал свой подарок под ёлкой в Новый год.

Спрятав пакет за пазуху, он быстренько поплёлся домой, оглядываясь, будто совершил кражу. Вслед услышал крик какой-то местной старухи, но решил не обращать внимания, что является главным залогом успеха в поиске еды на помойке.

- Сволочь какая! - кричала бабка, - Всю помойку разворошил! Прибью скотину!

Прибежав домой, Степан Петрович не разуваясь разорвал пакет и дрожащими руками разложил буханку мягкого чёрного хлеба, четыреста грамм запакованной в фольгу ветчины и связку абсолютно жёлтых бананов. Не таких, коими ему приходилось питаться: все почерневшие, как снаружи, так и внутри. А жёлтые, свежие бананы!

Он набивал рот всухомятку: то надкусывал буханку, то вгрызался в ветчину, и, не пережевывая всё это, вдогонку впихивал в себя бананы. Нужно было чем-то запить, но не потому что было сухо во рту или мучила жажда. А лишь для того, чтобы еда проще пролезала в пищевод. Куда Петрович торопился - он и сам не знал. Но не мог он сдержать эту страсть. Просто не мог.

Наевшись, он наконец обратил внимание на письмо, упавшее на пол. Степан Петрович поднял его, отряхнул от крошек и песка, которые устилали пол его жилища, вскрыл конверт и начал читать.

"Здравствуйте, мистер бомж! Я надеюсь, вы благополучно получили от меня еду и это письмо. Я каждое утро буду оставлять вам эту посылку, проходя мимо помойки по дороге в школу. Приятного аппетита, кстати!

Снова расскажу о себе, раз уж у нас такая договорённость. Я хочу поведать о своих родителях. Живу я только с мамой, потому что мой папа бросил нас, когда я был ещё совсем маленьким. Я его даже не помню. Когда я спрашиваю у мамы, почему папа от нас ушёл, она мне отвечает, что я слишком мал, чтобы это понять. Поэтому я стал разбираться сам. У мамы сохранились фотографии моего отца, и я часто разглядываю их, чтобы понять его. И я пришёл к кое-какому выводу. Считаю, что мой вывод, если и не верен на все сто процентов, то как минимум на девяносто девять. Так вот... Мой папа на этих фотографиях совсем на меня не похож. Но я уверен, что это мой настоящий отец. Не знаю, как это объяснить, но уверен. Как ни странно, но внешне я похож на нашего соседа по лестничной клетке - дядю Валеру. Это старый мамин приятель, которого она знала ещё до знакомства с моим папой. Но когда мама встретила моего отца, они с дядей Валерой перестали общаться, т.к. моему папе это не нравилось. Позже у них родился я. И я думаю, что постепенно папа стал замечать, что его сын похож не на него, а на соседа. И поэтому бросил маму. Но я всё равно верю, что мой настоящий папа - это тот, что на фотографиях, но никак не дядя Валера. И я вам сейчас объясню, почему. В интернете я искал информацию по этому поводу и выяснил, что существует такая вещь, как телегония. Эта штука утверждает, что спаривание с самым первым сексуальным партнёром существенно сказывается на наследственных признаках потомства женской особи, полученного в результате спаривания с последующими партнёрами. Вот. Это я с Википедии такое определение взял. Знаете, что такое Википедия? Надеюсь, что да. В общем, я думаю, что до знакомства с папой, моя мама была влюблена в дядю Валеру и у них был секс. Но забеременела она от папы. А поскольку дядя Валера был у неё первым (я так считаю), то его гены всё равно передались мне, и именно поэтому я похож на него. Как вам моя мысль?

Я надеюсь, что когда-нибудь смогу узнать, где живёт папа, чтобы написать ему письмо, в котором я всё подробно изложу про эту самую телегонию. И тогда он к нам вернётся, и мы будем полноценной семьёй. Это моя мечта. И я с вами ей поделился. Теперь и вы должны со мной поделиться своей мечтой, мистер бомж. Когда-нибудь, возможно, это и произойдёт. Так мы сможем стать настоящими друзьями.

Когда я общался со школьным психологом, она спросила у меня, чем отличается друг от знакомого. Я ответил, что знакомый - это тот, кто тебе безразличен. А друг - это тот, чей внутренний мир тебе близок. Потом она спросила у меня: друг она мне или знакомый. Я ответил, что она мне безразлична. Она почему-то обиделась. Но я не понял, что плохого в том, чтобы быть просто знакомым? В конце концов, мне все друг другу безразличны.

Думаю, на сегодня этой информации вам будет достаточно. Так что ждите моего письма завтра. В пакете с запиской будет пакет молока, овсяные печенья и сосиски. Любите овсяные печенья? Я обожаю! Пока!"

Если бы Степан Петрович читал это письмо на пустой желудок, то вновь бы истёк слюной. Он встал, порылся в кухонном шкафу, который на последнем издыхании висел над почерневшей от времени газовой плитой. Достал оттуда алюминиевую миску, поставил на плиту и представил, как в ней медленно закипают сосиски. Он даже почувствовал их свежий наваристый аромат, разливающийся по кухне. Но на самом деле этот запах здесь поселится только завтрашним утром. Хорошо бы ещё и хлебушка к сосискам. Степан Петрович оглянулся и посмотрел на стол. Там ещё осталось немного недоеденного хлеба. Петрович обернул остатки в газету и спрятал их от себя подальше, чтобы сохранить до завтра.

Употреблять в пищу еду, найденную на помойке, уже ну никак не хотелось. Поэтому Степан Петрович пожалел, что не растянул свой завтрак на весь день. Он больше не притрагивался к привычным помоям и даже вынес их в подъезд и утилизировал. Дотерпеть бы до утра, а после жизнь снова станет слаще.

*

Долгожданное утро наступило для Степана Петровича очень неспешно. Он уже с шести утра стоял на кухне и глядел в окно, разглядывая, как неторопливо встаёт желток солнца, и его лучи молочным цветом отражаются от луж. А вот мимо пробежала женщина с сосиской на поводке. Она выгуливала сосиску вопреки собственному желанию поспать ещё полчасика. От понимания, что дети идут в местную школу только к восьми утра, у Степана Петровича начало от нетерпения сводить скулы. Ждать ещё как минимум два часа, и это время тянулось, подобно сгущёнке.

Наконец, выйдя из дома ровно в 7:55, Петрович направился к той заветной помойке. Порыскав внутри бака, он без труда отыскал ценный мусорный пакет и сразу же поспешил домой. На этот раз всё прошло спокойно и тихо.

Теперь, ощущая в своей однокомнатной квартире настоящий запах варёных сосисок, который ещё не успел улетучиться после того, как Степан Петрович позавтракал, на душе стало тепло и безмятежно. Он оставил несколько кусочков печенья и полпакета молока на вечер, но сосиски съел все до одной. Теперь можно было спокойно упасть на кровать и задремать, забыв вообще обо всём на свете.

Петрович проснулся только к вечеру и то лишь для того, чтобы доесть завтрак. Макая овсяное печенье в молоко, он наконец решил прочитать письмо Эдика. То, что там было написано, мало его волновало. Он бегло пробегал по тексту глазами, а порой и вовсе сразу же читал представленное в конце меню на завтра.

*

Такое своеобразное общение продолжалось у них уже вторую неделю, и Степан Петрович наконец полностью избавился от вредного помойного рациона, научившись растягивать завтрак Эдика на обед и ужин, чего ему вполне хватало. Но последнее письмо заставило Петровича занервничать. Он прочитал его полностью и несколько раз подряд.

"Здравствуйте, мистер бомж! У меня плохие новости. Помните того Пашу, из-за которого я описался у доски? Это он кинул в меня пенал. Вспомнили? Ну так вот... Я сегодня ударил его, когда он ко мне приставал на перемене. Я подумал, что в ответ Паша набросится на меня, но он поступил ещё хуже. Он сказал, что в четверг забивает мне стрелку после школы. Это через три дня. А это значит, мистер бомж, что на это представление сбежится вся школа, и тогда Паша меня прилюдно побьёт и унизит. За эти три дня новость как раз успеет облететь всю школу. А вы знаете, что сегодняшние стрелки не те, что были в ваше время? Хотя, возможно, у вас их и не было вовсе. В общем, сейчас быть побитым или оскорблённым - не самое страшное. Сегодня у каждого есть телефон с камерой, и твой самый несчастный момент будет запечатлён на видео и разослан абсолютно всем на планете! Видео попадёт на YouTube и все, абсолютно все будут над тобой смеяться.

Поэтому я прошу у вас помощи, мистер бомж. Поскольку стрелка назначена на четверг, у вас будет ровно три дня, чтобы побить или сильно напугать Пашу, пока он будет идти в школу. И обязательно передайте ему следующие слова: "Привет от Эдика!", чтобы он вообще побоялся прийти на стрелку. Если он не придёт, то я автоматически стану победителем, и все перестанут его уважать. Таким образом, у меня есть шанс перестать быть козлом отпущения в классе.

Итак, если завтра Паша придёт в школу не побитым или не напуганным, то послезавтра вы не получите от меня никакой еды. Паша каждое утро, кроме воскресенья, выходит из дома номер 11, который расположен на моей улице, ровно в 7:40. Дальше сами выбирайте, как действовать. Вы его узнаете по чёрной шапке с жёлтой надписью "NAVI".

Надеюсь, мы с вами договорились. Пока!

P.S. Завтра ждите от меня апельсинов, бутербродов с колбасой и упаковку чайных пакетиков."

Данное письмо вызвало у Степана Петровича возмущение. Складывалось впечатление, что его начинают использовать за кусок хлеба. Это унизительно и категорически неправильно, считал он. Мужчина должен сам справляться со своими проблемами, а не просить помощи у других. Сам ведь Степан Петрович никого не просил себя подкармливать. Поэтому он не предпринял никаких действий.

На следующее утро он получил обещанный завтрак и письмо, в котором было написано следующее короткое сообщение:

"Надеюсь, сегодня Паша не посмеет ко мне даже подойти. Приятного аппетита! Завтра вас будут ждать либо блины с вареньем и йогурт, либо ничего. Даю вам мой обратный адрес на всякий случай, если вы согласны быть моим другом. Теперь вы можете мне писать."

Ниже был написан номер дома, квартира, улица и почтовый индекс. Степан Петрович только посмеялся над этим письмом и, завалившись на кровать, быстро уснул.

*

Настало очередное утро и Степан Петрович поспешил к своему пайку. Заглянув в любимый мусорный бак, Петрович застыл в недоумении. Пакета с едой нигде не было! Он обыскал весь бак, даже залез внутрь и копошился в нём с таким упорством, что вызвало бы зависть у любой бездомной дворняги. Петрович перерыл и оставшиеся два других бака, но в них тоже ничего не было. Он нашёл только конверт, который поспешил открыть там же, не отходя от мусорных баков.

"Здравствуйте, мистер бомж! Вы не выполнили мою просьбу, поэтому сегодня остаётесь без завтрака. Увы. А я думал, что мы друзья. Но у вас ещё есть шанс исправиться. Стрелка с Пашей назначена на завтра. Действуйте или больше не получите от меня никакой еды. Пока!"

Степан Петрович в гневе разорвал эту несчастную бумажку с бреднями маленького мальчика. Затем оглянулся вокруг, посмотрел на разбросанный мусор и понял, что питаться этими отбросами он больше не намерен.

Весь оставшийся день живот Степана Петровича, подобно грудному ребёнку, требовал съестного. Желудок выл, запевая китовые песни, умолял своего хозяина сжалиться и дать хоть что-то. Но гордость больше не позволяла питаться отходами, и Петрович принял единственное правильное решение.

Следующим утром, стоя у назначенного дома, Степан Петрович выжидал цель, из-за которой его лишили вкусных завтраков. В морщинистых руках он держал достаточно увесистый крупный камень, чтобы припугнуть Пашу, показав ему серьёзность своих намерений. Через несколько минут из подъезда показался мальчик в чёрной шапке с надписью "NAVI". Петрович осторожно последовал за ним, соблюдая безопасную дистанцию. Выжидая, когда вокруг станет безлюдно, он всё ближе подкрадывался к своей жертве. И вот, выбрав подходящий момент, Степан Петрович вплотную подбежал к Паше, грубо развернул его лицом к себе и крикнул, замахиваясь камнем:

- Привет от Эдика!

Степан Петрович уверял себя, что не хотел ударить мальчика камнем по голове. Он лишь намеревался припугнуть наглеца, но камень сам выскользнул из некрепкой старой руки и глухим стуком ударился о шапку с той непонятной ему надписью. Мальчик мгновенно рухнул на асфальт, и под его головой начала расползаться багровая лужа. Сзади послышались крики уже знакомой соседской старухи. Деваться было некуда и Степан Петрович, склонившись над раненым мальчиком, терпеливо ждал приезда скорой помощи и полиции, которые уже приняли звонок от пожилой свидетельницы.

*

"Здравствуй, Эдик. То есть, Рудольф! Какое глупое имя ты себе хочешь выбрать, надо сказать. Эдуард - вполне себе неплохое. Вам что, в школе не рассказывают, что не имя красит человека?

Как ты уже понял, это пишет тебе "мистер бомж" - как ты решил меня обозвать. Ну да ладно. Пишу я тебе из тюрьмы, в которую меня посадили после того случая с этим твоим Пашкой. Хорошо, что я запомнил твой адрес, а то бы и написать не смог. Надеюсь, что парень тот жив, потому как я видел, что он пришёл в сознание до приезда скорой помощи. Напиши мне потом, как он себя чувствует. Надеюсь, в школе над тобой больше не смеются. Ха-ха, ещё бы. И кстати, хотел тебе сказать, что никакой я не бомж. Меня зовут Степан Петрович Бородин. Я ветеран Великой Отечественной. У меня есть своя квартира, пусть и небольшая. Есть пенсия, но вся она уходит на оплату коммунальных услуг, потому мне и приходилось питаться на помойке. Ты этого не знал, понимаю. Так что на данное мне прозвище я не обижаюсь.

Ты поделился со мной своей мечтой и хотел бы, чтобы и я поделился своей. Сказать по правде, никогда у меня и не было никакой мечты. Я жил сначала ради одной женщины, потом ради наших сыновей, затем внуков. А теперь, когда я стал никому не нужен, то и мечтать не вижу смысла. Но глядя на то, что творится сейчас вокруг, я понимаю, что не остаётся ничего, кроме как мечтать. Поэтому я мечтаю, Рудольф, чтобы твоё будущее было светлым и беззаботным. Чтобы у твоего поколения была достойная жизнь, чтобы ваши дети так же не знали печали и могли обеспечивать себя и свои семьи. Вот она мечта. И чем более она неосуществима, тем она прекрасней. Я считаю, что моя мечта самая прекрасная!

Кстати, большое тебе спасибо за еду! Но знаешь, что? Здесь в тюрьме кормят бесплатно три раза в день! Ты представляешь?! Это гораздо лучше, чем жить на мою пенсию. Так что я даже рад, что попал сюда. Конечно, не такой ценой, но всё же. Мы с тобой живём в удивительном мире, Рудольф. Он до сих пор полон загадок.

К сожалению, я немного приболел, но ты пиши мне, и я обязательно отвечу. Надеюсь, это не последнее моё письмо. Удачи тебе, друг!"