Лекция 10. Зарождение археологии внеевропейских земель. 4 страница

Все эти выводы разделял и датский врач Николай Стенон (Nicolas Steno или Niels Stensen, 1638 – 1686). Он также заметил, что в каждом слое виды растений и животных оказываются те, что и в нынешних условиях обычно проживают вместе, в одной среде (скажем, мелководье или глубоководье) и в одной климатической зоне. Так что комплексы окаменелостей являются показателями природных процессов и положений земли относительно моря во время отложения слоев.

В конце XVIII века французский натуралист Жорж Луи Леклерк граф де Бюффон (George-Louis Leclerc Count de Buffon, 1707 – 1788, рис. 1) построил общую естественную историю земли. Он уже понимал, что земля прежде была раскаленной (это видно по лаве, прорывающейся из вулканов), и предположил, что история ее состояла из последовательных эпох остывания. Остывание это проходило рывками, застывшая кора то и дело ломалась, и таким образом история земли прерывалась гигантскими катастрофами (землетрясения, извержения вулканов, наводнения и т. п.). На остывание, по его рассветам, требовалось гораздо больше времени, чем отведено Библией. Бюффон пришел к выводу, что шесть дней творения, описанные Библией, нужно понимать не как обычные дни и ночи, а как огромные периоды времени – как геологические эпохи между катастрофами. Каменный уголь и ископаемые созданы за многие тысячелетия до человека. Последователей Бюффона называют катастрофистами. Тех, которые выдвигали в катастрофах на первый план вулканическую активность, землетрясения, и выделяли горные породы, образованные землетрясениями и извержениями, называли вулканистами, тех, которые больше упирали на наводнения, выделяя слои осадков, - нептунистами. Лидером нептунистов был Абрагам Вернер.

В 1816 г. в книге "Strata etc." ("Слои, опознаваемые по упорядоченным ископаемым") англичанин Уильям Смит (William Smith, 1769 - 1839) подметил, что ископаемые каждого слоя не повторяются в смежных, не заходят из одного слоя в другой, т. е. что с каждой катастрофой виды сменялись. Они были разложены в его кабинете на полках соответственно их позиции в природе: одни над другими. Он предположил, что для их отложения в таком порядке требовалось огромное время. Смит опубликовал таблицу из 32 слоев, каждый из которых содержал свой собственный комплекс ископаемых. Таким образом, было не 6 кампаний творения, а 32. По своей книге Смит (фамилия слишком частая в Англии) получил отличительное прозвище Strata Smith ("Смит Слоёв").

Его наблюдения использовал его сверстник основатель палеонтологии позвоночных Жорж Кювье (George Cuvier, 1769 – 1832, рис. 2). Средствами сравнительной анатомии Кювье открыл Закон Корреляции, по которому органы одного организма соответствуют друг другу и его общим условиям существования: у травоядных зубы приспособлены для пережевывания растений, на ногах копыта для быстрого бега от хищников, у хищников выдающиеся клыки, а на ногах когти, и т. д. Он мог восстановить всё животное по одной его части. Однажды на празднике студент пытался напугать его маской дьявола. Кювье взглянул на озорника и сказал: "У тебя рога и копыта, стало быть ты вегетарианец и не можешь быть опасным для меня". Его прозвали "костяным папой". Он заметил, что многие ископаемые животные отличаются от современных. Особи одного вида обычно очень мало отличаются друг от друга, зато сильно отличаются от других видов. Поэтому Кювье счел, что промежуточных форм между видами нет. Из наблюдения Смита о том, что ископаемые смежных геологических слоев не показывают взаимоперекрывания, Кювье сделал вывод, что в каждую геологическую эпоху, после каждой катастрофы Бог вынужден был творить весь живой мир заново – так исчезали прежние виды растений и животных и появлялись новые, похожие на них, но не те, более совершенные. Время, считал он, было слишком коротко для превращения тех в этих. Стало быть, серия катастроф уничтожала ископаемые виды, а новые существа были принесены миграциями.

Марксисты не очень жаловали Кювье. Энгельс в "Диалектике природы" писал: "Теория Кювье о претерпеваемых землей революциях была революционна на словах и реакционна на деле. На место одного акта божественного творения она ставила целый ряд повторных актов творения и делала из чуда существенный рычаг природы" (Энгельс 1953: 9).

Ну, это как посмотреть. По Библии, Бог творил мир шесть дней, а в седьмой почил от трудов своих. И дальше всё отдыхал и самодовольно любовался своим творением. А Кювье усомнился в этом, усомнился в библейском тексте и в мудрости Бога, который создал мир неудачным, при том создавал таким не раз. Кювье признал Бога бракоделом и заставил его переделывать мир. Он заставил Бога постоянно трудиться. Это была очень существенная революция!

Кювье распознал, что ископаемые слоноподобные скелеты принадлежали не слонам, а их вымершим холодолюбивым родичам из предшествующей геологической эпохи – мамонтам. Книга Кювье "Животное царство" появилась на следующий год после книги Смита – в 1817 г. По ней, нынешние виды, включая и человека, созданы в последнюю эпоху, соответствующую шестому дню творения по Библии.

Значит, по Кювье, Библия права по крайней мере относительно последней эпохи творения: человек создан с последними, современными видами животных и растений, и его не было, не могло быть, когда жили вымершие ныне гигантские ящеры, мамонты и прочие ископаемые. Вот слова Кювье: "Всё говорит за то, что в странах, где находят ископаемые кости и во время великих геологических переворотов, заставших эти кости, человеческий род ни в коем случае не существовал". Ученики и последователи Кювье заучили эту истину в лапидарной фразе: "L'homme fossil n'existe pas" ("Ископаемый человек не существовал"), сформулированной Кювье в 1812 г. (Cartailhac 1884).

Так же, как Бюффон, Кювье был катастрофистом. Мортилье отзывался о нем чуть менее негативно, чем Энгельс: в нем уживался смелый мыслитель, преобразователь Линнеевской системы, и действительный тайный советник.

Его последователем был доцент геологии в Оксфорде и настоятель Вестминстерского собора Уильям Бакленд (William Buckland, 1784 – 1856), известный как самый ярый катастрофист и приспособитель геологических открытий к Библии (рис. 3). В своих книгах "Свидетельства потопа" (1923) и "Геология и минералогия, рассмотренные в их отношении к естественной теологии" (1836) он реконструировал многочисленные катастрофы, все они оказываются едва ли не всемирными потопами. Первопричиной их Бакленд считал вулканическую активность, поэтому его считают вулканистом. Но под его лидерством катастрофисты отошли от спора вулканистов с нептунистами и превратились в дилювиалистов (от лат. diluvium 'потоп'), доказывающих реальность всемирного потопа. В эпиграмме того времени о нем говорилось:

Some doubts were once expressed about the Flood,

Buckland arose and all was clear as mud (Daniel 1966: 23).

Непереводимая игра слов основана на двойном смысле выражения clear as mud:

(Сомненья кто-то высказал насчет Потопа -

Поднялся Бакленд и всё стало ясно, как ил / бело, как сажа).

Между тем уже давно из нептунистов выделились ученые, поставившие под вопрос саму катастрофичность развития. Осадки накапливаются медленно, не быстро и породы размываются, даже землетрясения не так уж сильно изменяют лицо земли. А вот если предположить, что все эти процессы происходят чрезвычайно долго, результаты могут накопиться очень разительные. Нужно только принять допущение, что все процессы в прошлом, происходили с той же скоростью, что и сейчас. Тогда те же механизмы, которые действуют и сейчас, способны за длительное время привести к таким переменам, для объяснения которых и предлагались катастрофы.

Эту идею предложил в 1788 – 1795 гг. шотландский геолог Джеймс Хаттон (James Hutton, 1726 - 1797) в своей книге "Теория Земли", а методический принцип, лежащий в ее основе получил наименование униформизма (в знак того, что законы природы универсальны) или актуализма (раньше действовали те же, что и сейчас). Медленно и почти незаметно действуют природные механизмы – разогрев, остывание, сжатие, размывание, оседание, - которые приводят к большим переменам. На те, результаты которых мы можем сейчас видеть, потребовалось огромное время – многие миллионы лет. Река медленно размывает берега в одних местах, наносит отмели в других – так было, как есть. Ученых, исходящих из этого, стали называть флювиалистами (от лат. fluvius 'река').

Хаттон писал: "Нет принимаемых процессов, которые бы не были естественными для земного шара… Нет действия, которое нужно было бы признать, за исключением тех, о которых мы знаем их принцип". Иными словами, нет чудес, нет гигантских катастроф, нет универсальных потопов. Хотя Хаттон всячески уверял, что не помышляет отрицать существование Бога и начало мира, его теория вызвала бурю протестов. Главный критик президент Ирландской Академии Ричард Кёруэн объяснял мотивы критики вполне откровенно: "Меня ввергло в эти детали наблюдение, сколь фатальным является подозрение высокой древности земного шара для авторитета Моисеевой истории, и каковы последствия для религии и морали" (цит. по: Stiebing 1993: 38).

Идеи Хаттона подхватил, довел до логического конца и обосновал ученик Бакленда Чарлз Лайелл (Charles Lyell, 1797 – 1875) в своем трехтомном труде 1830 – 33 гг. "Принципы геологии" с подзаголовком: "т. е. попытка объяснить прежние изменения земной поверхности ссылками на ныне действующие причины". Лайелл, лидер флювиалистов XIX века (рис. 4), обратил внимание на ошибку геологов-катастрофистов: они упустили, что между отложениями слоев есть большие интервалы времени, отсюда резкая разница между заполнением слоев. Поэтому они конструировали катаклизмы и катастрофы там, где были просто перерывы между отложениями.

Оставались еще огромные валуны, занесенные какими-то силами на равнины за много километров от месторождений, от которых они были отломаны. Что это за силы, как не катастрофы – всемирный потоп и т. п.? Но вскоре, в книге 1840 г, ученик Кювье швейцарский профессор Луи Агассиз (Louis Agassiz, 1807 - 1873) разгадал и эту загадку. Он показал, что эти валуны по своему облику и залеганию совпадают с моренами от ледников Альп – значит, они занесены ледниками, которые раньше простирались гораздо дальше, чем сейчас – было явно холоднее. Он, а за ним другие реконструировали великие оледенения в прошлом, ледниковые периоды. Как раз последние по времени ископаемые животные (мамонт и пещерный медведь) сосуществовали с широким распространением северного оленя в Европе и очень соответствовали холодному времени ледникового периода. Как и Кювье, Агассиз считал, что Бог творил мир многократно, а человек создан только после оледенения, когда мамонты уже вымерли.

Но сам Кювье, утверждая, что "в странах, где находят ископаемые кости", до последнего геологического переворота человека не было, делал оговорку: "Я этим не хочу утверждать, что человек ни в коем случае не мог жить перед этим последним геологическим переворотом. Он ведь мог населять некоторые места, до сих пор оставшиеся неизвестными, и оттуда вновь заселить землю". Это отчасти согласно с Библией: и до потопа, до Ноя жили люди. Но значит, люди жили и перед последним геологическим переворотом! Когда Кювье спросили, не найден ли допотопный человек, он ответил: "Pas encore" ("Еще нет").

Он ошибался.

 

3. Мамонт и человек. Хроника упущенных возможностей. Находки костей человека вместе с костями ископаемых животных, в одном слое, попадались с очень раннего времени (Van Riper 1993).

1. В 1690 г. лондонский аптекарь Джон Коньерс, копая гравий близ Лондона, наткнулся на "ископаемую слоновую кость", рядом с которой залегал кремневый наконечник копья. Обследовав кости, он решил, что это не единорог, а скорее слон. Но как слон попал в Англию? Был ли то допотопный слон? Дело было до Кювье. Мамонта еще не знали как особый вид, а слона один приятель Коньерса, антикварий Джон Бэгфорд, связал с походом римского императора Клавдия в Англию в 43 г. н. э., когда Клавдий, как сообщали источники, взял с собой боевых слонов. Кремневый же наконечник этот консультант Коньерса отнес к древним британцам, которые, не имея бронзы и железа, использовали кремень, чтобы убивать слонов Клавдия.

С этой интерпретацией открытие Коньерса было опубликовано в 1717 г.

2. Более полувека спустя, в 1770 г., Джон Леланд описал каменное орудие (судя по внешности, ручное рубило), найденное в 1715 г. в соединении с костями "слона", но принял за сделанное бритом в Римское время.

3. В 1771 г., немецкий священник Йоган Фридрих Эспер проводил свободное время, обследуя пещеры близ Бамберга (это не очень далеко от знаменитого Байрейта) в поисках свидетельств библейского потопа. В одной пещере он нашел кости большого медведя, в котором распознал ископаемый вид (пещерного медведя). В том же самом слое глины, где эти кости залегали, Эспер обнаружил несомненную нижнюю челюсть человека и плечевую лопатку. В другой пещере поблизости он откопал хорошо сохранившийся череп человека. В 1774 г. он опубликовал свои находки, а в публикации задался вопросом, не нашел ли он остатки допотопного человека. "Как мне объяснить эти вещи в рамках нашего определенного знания? Принадлежали ли они друиду или допотопному человеку или смертному человеку более поздних времен?" В конце века Просвещения в сознании немецкого священника могли быть только библейские понятия (потоп, Ноев ковчег), итоги антикварианизма (раскопки, друиды) и классификация ископаемых Стенона. Но сам же Эспер испугался своих открытий: "Я не смею предположить без достаточного резона, чтобы эти человеческие члены были того же возраста, что и другие животные окаменелости. Они должны были попасть туда случайно вместе с ними". То есть он предположил, что кости людей могли проникнуть в слой с ископаемыми сверху, много времени спустя.

4. В 1797 г. в Англии Джон Хукхэм Фрер (John Hookham Frere, 1740 – 1807), дворянин-земледелец и член Королевского общества (рис. 5), нашел возле Хоксне в графстве Саффолк много изделий из кремня. Они залегали в гравии на глубине 12 футов (3,7 м) от поверхности, под тремя другими четко различимыми слоями грунта, из которых в слое песка, непосредственно перекрывающем слой гравия с находками изделий, оказались морские раковины и кости больших вымерших животных.

В 1800 г. Фрер поместил в журнале "Археология" отчет о своих находках, в котором дал свое заключение:

"Ситуация, в которой эти предметы оружия были найдены, может в самом деле соблазнить нас причислить их к очень отдаленному периоду, даже вне периода современного мира; но какими бы ни были наши гипотезы об этом наконечнике, было бы трудно объяснить слой, в котором они лежат, покрытый другим слоем, о котором можно предположить, что он когда-то был дном или по крайней мере берегом моря. Положение, в котором они лежат, убеждает нас, что это было место их изготовления, а не их случайного залегания…" (Daniel 1967: 58 – 59).

Место, на котором он нашел эти изделия, находилось выше окружающей местности, так что вещи и кости не могли быть намыты сюда из эрозии каких-то других местонахождений. Фрер приложил к своему письму в Общество также очень детальные изображения найденных "наконечников", и они были опубликованы (рис. 6) – для всякого современного археолога ясно, что это палеолитические, ашёльские рубила!

Это было чрезвычайно важное наблюдение, сделанное авторитетным исследователем и опубликованное в самом подходящем научном журнале. Но оно не вязалось с существующими представлениями. И, поскольку опровержений не могло быть найдено, оно было просто проигнорировано. Не было никакого отклика.

5. С 1810 г. в Перигоре (юго-западная Франция) собирал обработанные кремни Франсуа Ватар де Жуанне (François Vatard de Jouannet), библиотекарь и учитель из Бордо. Все эти орудия – наконечники стрел и топоры, полированые или оббитые, он считал "галльскими", т. е. кельтскими. В 1815 – 16 гг. он нашел и раскопал пещеры Комб Греналь и Пеш де ль'Аз, впоследствии определенные как палеолитические. Он не просто связал остатки человеческого пребывания в них (пепел, обожженные кости и оббитые кремни) с "потопом", а подверг их химическому анализу. В 1834 г. он изучал не только оббивку кремня, распознавая результат каждого удара, но и "мелкое постукивание", т. е. вторичную обработку поверхности, ретушь, для формирования режущего края. Хотя и не будучи в состоянии определить расстояние во времени, он первым разделил орудия двух периодов: ранние грубо оббитые орудия и поздние - полированные.

Жуанне не акцентировал внимание на определении видов ископаемых животных и их несовместимости со следами человека.

6. Немецкий палеонтолог Шлоттгейм находил с 1820 по 1824 гг. близ Геры в Тюрингии на глубине 30 футов человеческие кости вместе с костями ископаемых животных, но, веря в догму Кювье, не решился признать их одновременность – он решил, что человеческие кости попали в древние слои позже.

7. В 1823 г. видный австрийский геолог Ами Буе (Ami Boué, 1794 - 1881), из французских гугенотов, соучредитель Французского Геологического Общества привез самому Кювье из Лара в южной Австрии, с правого берега Рейна, из лёссовых отложений, кости ископаемого человека, полуокаменевшие, найденные вместе с костями ископаемых животных (мамонта и носорога), – они пропали без вести. Сообщение об этих находках было опубликовано в геологических журналах в 1829 – 31 гг.

8. В том же 1823 г. сам настоятель Бакленд исследовал пещеру Козья Дыра в Пэвиленде (рис. 7), на юго-западном побережье Уэлса, и раскопал там покрытый красной охрой скелет молодой особи человека без головы (он назвал его "Красной Леди из Пэвиленда", на самом деле это был юноша). Скелет залегал вместе с кремневыми орудиями того вида, который Фрер находил вместе с костями вымерших животных (т. е. палеолитическими). Бакленд расценил найденный скелет как "ясно не современный с допотопными костями вымерших видов" и датировал его римским временем – по верхнему слою. По Бакленду, римский солдат убил местную девушку и закопал ее в пещере. По нынешним представлениям, этому скелету 26 тысяч лет.

9. В 1825 г. католический священник отец Джон МакИнери (John MacEnery, 1796 – 1841) начал копать в пещере Кента в Торкуэе, где за год до него несколько других англичан копали в поисках храма Митры. Он копал там четыре года и под ненарушенным травертиновым полом и сталагмитами нашел кремневые орудия вместе с остатками вымерших животных, в частности носорога. МакИнери связался с Баклендом, и тот убедил его, что эти находки не могут быть одновременными. Вероятно, люди выдалбливали печи в травертине, и через эти дырки туда попали их инструменты. Бедный МакИнери отвечал, что в пещере нет печей, но Бакленд уверил его, что если он поищет хорошенько, то найдет их. Из уважения к Бакленду МакИнери отказался от своего убеждения в одновременности находок и от публикации результатов. Он, правда, продолжал там копать, и в 1840 г. геолог Роберт Гудвин Остин (Austen) подтвердил его наблюдения: "наконечники стрел и ножи, изготовленные из кремня, залегают во многих частях" обследованной пещеры, - констатировал геолог. - "Кости пещерных млекопитающих и изделия человека должны были попасть в пещеру прежде, чем сформировался пол из сталагмитов". Но на следующий год МакИнери умер, а его рукописи были утеряны, найдены только в 1859 и опубликованы только в 1869. Сорок лет его открытие оставалось втуне. Впрочем, коль скоро методика раскопок была грубоватой, современные исследователи также не уверены в том, что артефакты из разных слоев не намыты в один слой (Grayson 1983: 107).

10. В университете Монпелье преподавал естественные науки Марсель де Серр (Marcel de Serres), учившийся в Париже у Кювье и Ламарка. Он переписывался с Баклендом и вел свои исследования, в которых ему помогали Жюль де Кристоль и аптекарь Поль Турналь, тоже учившийся в Париже. Трое друзей проявили больше непредвзятости.

Фармацевт Поль Турналь (1805 – 1872) был куратором Нарбоннского музея. В 1827 г. он опубликовал в естественнонаучном журнале свою находку 1826 года из грота Биз в Од. Он нашел там человеческие кости и зубы, а также грубую керамику и "обломки кварца с очень острыми краями" вместе с костями животных, из коих некоторые были ископаемыми. Он не смог различить археологического слоя, но поднял вопрос о существовании ископаемого человека. В 1833 г. году Турналь объявил, что в 1831 г. нашел кости ископаемых животных с явными следами режущих орудий на них. Кроме того Турналь отказался связывать пещерные отложения с Потопом. Он вообще считал, что гигантских катастроф не было, и к историческим временам вели постепенные изменения. Его работы выходили до труда Лайелла! (Stoczkowski 1993).

11. В 1830 г. Жюль де Кристоль из Монпелье опубликовал свои находки под пещерным навесом близ Пондр в южной Франции. Там человеческие кости залегали вместе с костями гиены и носорога – для Франции ископаемого.

Всё это при жизни Кювье (он умер в 1833 г., в один год с Гёте).

12. В 1833 – 34 гг. был опубликован двухтомный труд голландского доктора из австрийского рода, но жившего в Бельгии, Филиппа-Шарля Шмерлинга (Philippe-Charles Schmerling, 1791 - 1836) "Исследования ископаемых костей, открытых в пещерах провинции Льежа". К палеонтологии и геологии он обратился случайно: был вызван к больному горняку, дети которого играли большими костями. Расспросив об источнике находок, отправился туда. Он нашел там, в пещерах Анжи и Анжиуль на большой глубине семь человеческих черепов и много артефактов – кремневых и костяных орудий, причем некоторые из них были найдены в ассоциации со скелетами шерстистого носорога, гиены, медведя и слона (мамонта?). Человеческие кости были того же цвета, что и звериные, и залегали в том же слое. "Не может быть сомнения, - писал Шмерлинг, - что человеческие кости были погребены одновременно и по той же причине, что и кости других вымерших животных" (цит. по: Daniel 1875: 34). Шмерлинг рано умер от болезни сердца и был забыт. Бóльшая часть экземпляров его труда, отлично изданного на собственные деньги, с большим количеством дорогих иллюстраций, осталась не распроданной, под конец была приобретена лавочником и использовалась им на обертки для товаров. Палеонтологическая коллекция была куплена Льежским университетом, но по небрежению хранителей большей частью утеряна. Открытию Шмерлинга предстояло ждать четверть века до признания.

13. В 1830-е – 40-е годы в Шаффо была найдена кость северного оленя с выгравированным на ней, когда она была еще свежей, рисунком оленя же. Кто выгравировал этот рисунок на свежей кости оленя? Это же не автопортрет! С 1851 г. эта кость хранилась в Париже в музее и записана в каталоге как "кельтская", но до 1869 г., когда ее увидел Ларте, на нее никто не обращал внимания.

14. В 1839 г. в датском журнале "Анналы северных древностей" вышла публикация датского ученого П. В. Лунда, который жил в бразильской деревне Лагоа Санта к северу от Рио де Жанейро, куда он уехал ради теплого климата, исцеляться от туберкулеза. В этой деревне он встретил норвежского бродягу, и тот рассказал ему о пещерах с костями в Минас Гераис. Они вместе оправились туда и между 1835 и 1844 гг. раскопали 800 пещер. В одной из них было обнаружено 30 человеческих скелетов вместе с костями ископаемых животных и каменные топоры. Этнографическое наблюдение Лунда над работой такими топорами юный Ворсо использовал в своей книге 1843 года "Древность Дании" (Klindt-Jensen 1981: 16 – 17). На сочетание с костями ископаемых животных не обратил внимания.

15. В 1852 г. в Ориньяке в слое с кремнями и костями ископаемых было найдено 17 скелетов. Их по приказу образованного мэра погребли на освященной земле, и, когда 8 лет спустя туда прибыл Ларте и начал раскопки местонахождения, ему не показали место захоронения. Где-то на католическом кладбище лежат рядом с французами 17 кроманьонцев.

16. В 1853 году профессор Спринг нашел в гроте Шаво на Маасе близ Намюра кости ископаемого человека, но не решился объявить их ископаемыми.

Что же получается? Открытия буквально стучатся в двери, а их не пускают. Один немецкий журналист, писавший об этих открытиях, выразил свои впечатления, сказав, что "хроника находок в последние десятилетия XVIII – первые десятилетия XIX веков есть не что иное как хроника упущенных возможностей" (Welker 1961: 23). Сложившиеся взгляды, составляющие систему убеждений, оказываются сильнее фактов. От них зависела оценка фактов. Даниел рассуждал об этом так:

"Причина, по которой столь много времени потребовалось, чтобы убедить людей в достоверности и значительности открытий, таких как открытия Шмерлинга и МакИнери, в первую очередь было то, что у этих исследователей был скепсис относительно фактов и были мысли, что эти факты могут быть интерпретированы другими путями". Рассмотрев эти возможности, Даниел продолжает: "Но реальной причиной за медленным признанием фактов из французских, бельгийских и британских пещер было то, что большинство геологов было еще катастрофистами в своих интерпретациях отложений" (Daniel 1975: 36).

Если уж идти до конца, то нужно определить и ту силу, которая удерживала большинство геологов на этих позициях, – их религиозные убеждения, поддерживаемые доминированием христианской церкви. Авторитет Библии, вера во всемирный потоп библейская догма ультракороткой хронологии – вот что давило на сознание ученых и заставляло их быть сугубо скептическими к фактам, не укладывающимся в эту систему, искать другие возможности объяснения, изобретать компромиссы и оправдания.

Даже Лайелл в 1832 г. всё еще придерживался убеждения, что человек создан "особым и независимым вниманием" Господа, и сохранял это убеждение еще 20 лет. И еще дольше, до 1859 года, он, лидер британских геологов и апостол глубокой древности Земного шара, не признавал пещерные доказательства одновременного существования человека с ископаемыми животными.

Перед открывателями таких фактов была стена. Чтобы проломить ее, нужны были особые качества характера – совершенно исключительные наблюдательность, убежденность и упорство.

 

4. Буше де Перт: путь к открытию. Этими качествами вполне обладал Жак Буше де Кревкёр де Перт (Jacqes Boucher de Crêvecœr de Perthes, 1788 – 1868), начальник небольшой таможни в Аббевиле в устье Соммы, недалеко от северо-западного побережья Франции. Жизнь его описана в 8-томной автобиографии (Boucher de Perthes 1863 – 1868), нескольких биографических исследованиях (Ledieu 1885; Tieullen 1904; Aufrère 1936; Aufrère 1940; Evans 1949; Hubert 1970; Cohen et Hublin 1889; Blancaert 1990; Abramowicz 1992), а краткие сведения буквально во всех историях археологии (Daniel 1967: 59 – 67; 1975: 58 – 59; Bahn 1996: 84 – 85; и др.). Его фигура – это веха.

Он не всегда был скромным таможенным чиновником. Родился он за год до французской буржуазной революции, в один год с Томсеном. Отец, Жюль-Арман-Гийом Буше де Кревкёр, был дворянином и финансистом, в революции он не растерялся, а при Наполеоне разбогател. Он знавал Наполеона, когда тот был еще в безвестности и возглавил таможню в Аббевиле. Молодость его сына, Жака, прошла при Наполеоне, и перед Сосо (так его звали родные и друзья – совсем как Сталина!) открывалась блестящая карьера. Он был в большой мере самоучкой, испытал большое влияние художника и ученого Клода Ватле. 14-летним он поступил в офис отца, в 1805 г. 17-летнего юношу устроили на службу в бюро М. Брака, директора более важной Марсельской таможни. Брак был шурином Жоржа Кювье, так что у его молодого подчиненного были поводы заинтересоваться тематикой, которая обеспечила родственнику его директора такую громкую славу.

Много позже Буше писал, что уже тогда идея найти допотопного человека посетила его.

"Я был совсем юным, когда эта мысль впервые овладела мной. В 1805 г., когда я жил дома у г. Брака, шурина Жоржа Кювье и друга моего отца, я отправился посмотреть поблизости скальный навес, называемый гротом Роланда. Моей главной целью было поискать поблизости кости, о которых часто слушал Кювье. Я собрал ряд образцов. Были ли они ископаемыми? Я не осмеливался высказать это.

Позже, в 1810 г., я посетил другой скальный навес… Говорили, что там найдено несколько человеческих скелетов. Это возможно, но мы не увидели никаких скелетов. Мы собрали там, как я делал в Марселе, кости животных, и я собрал ряд камней, которые показались мне обработанными" (Bucher 1860, цит. по: Daniel 1967: 61).

Возможно, что среди многочисленных интересов молодого человека некоторый интерес к ископаемым и древнейшему человеку зародился еще тогда. Приблизительно в это время отец Жака сообщал созданному с его участием (еще в 1795 г.) ученому Обществу Соревнования о находках в песчаном карьере Меншенкур под Аббевилем костей слона и других ископаемых животных, отправленных в парижский музей. Но воспоминания сына написаны в конце жизни, когда в свете последующей концентрации интересов и сил, в свете последующих достижений, мимолетные увлечения юности приобретают определяющее значение, которого они могли не иметь. Да и была у него в старости нужда создать себе биографию ученого с младых ногтей (о причинах - дальше).

На самом деле молодой человек успешно продвигался по службе: Наполеон объявил континентальную блокаду Англии, и морские таможни были в центре внимания. Жак перемещался с таможни на таможню и с каждым разом получал повышение. Он имел средства вести светскую жизнь. Позже он написал автобиографический роман. В нем он описывает свои любовные приключения с некой знатной особой Марией, подвизающейся при дворе и обозначаемой также как М. Б. или принцесса (княгиня) П. или принцесса П. Б. Такое сочетание возможных обозначений было только у одной знатной особы при французском дворе – у Полины Бонапарт, племянницы Наполеона! Паола-Мария Бонапарт родилась в 1780 г., в 16 лет вышла замуж, в 22 овдовела, в 23 снова вышла замуж за князя Боргезе, губернатора Пьемонта, с резиденцией в Марселе. Таким образом, дама была на 8 лет старше кавалера. Роман назывался "Паола" и был написан много позже, когда фамилия Бонапартов уже утратила ауру высшей власти. Конечно, и это могло быть всего лишь романтической фантазией.