Глава 23. Инвазионизм и библейская археология 1 страница

Добыть портрет Гуго Винклера

 

 

1. Миграционизм как инвазионизм. Миграция вообще предстает в исходном пункте как эмиграция, в конечном – как иммиграция, а если в новую страну передвинулся целый народ или армия, то такая иммиграция описывается как вторжение, нашествие или инвазия (это синонимы). Когда исследователь рассматривает исследуемую страну не как исходный пункт миграций, а как конечный пункт, то есть когда смену культур в ней он объясняет именно инвазиями, то миграционизм тут оказывается инвазионизмом или полицентрическим миграционизмом.

Бывают обстоятельства, когда объяснение смены культур инвазиями просто напрашивается, а миграционизм (в форме инвазионизма) трудно отличить от эмпирической констатации фактов. Это когда речь идет об островной стране, какой является Британия. На Британских островах звучало много языков, появлялось много народов разных языковых семей (пикты, бритты, скотты, англы, саксы, норманы и др.). Их близкие родственники проживали на материке, и, если только не углубляться в палеолит, когда острова были частью континента, то совершенно ясно, что вообразить появление этих народов на островах можно, только допустив их переселение с материка через пролив. В ряде случаев о таких переселениях говорят письменные источники, а для тех периодов, когда письменных источников нет, нужно предположить такие же переселения и искать археологические их следы.

Джеймс Фергессон, первым обобщивший все аналогии британским мегалитам на континенте, говорил в 1872 г. о распространении расы строителей дольменов и рисовал на карте стрелки, ведущие в Британию изо всех стран, где мегалиты обнаружены, - из Испании и Португалии, из Франции, из Скандинавии (рис. 1).

Считая пришлое происхождение собственного этноса в отечестве само собой разумеющимся, британские археологи были особенно склонны объяснять и смену культур в других изучаемых странах таким же образом. Так они подходили и к Ближнему Востоку, который их очень интересовал, поскольку у Британии там было немало колоний и зависимых стран. В числе их первое место с точки зрения традиционной древней истории и археологии занимали Библейские страны, а Библия предоставляла дополнительный стимул к миграционным объяснениям. Ведь по Библии все народы происходят от Адама и должны были расселиться, по меньшей мере, дважды – второй раз из Ноева ковчега. А в Палестину, прежде называвшуюся Ханааном, "землей обетованной", их из Египта привел пророк Моисей, и дальше в эту страну постоянно вторгались чужеземцы: филистимляне, египтяне, ассирийцы, вавилоняне, греки, римляне, крестоносцы, арабы… Классический образец для инвазионной концепции!

В число Библейских стран в известной мере входил и Египет, и в 1880 г. туда по идее своего очень религиозного отца отправился с археологическим заданием молодой англичанин Флиндерс Питри.

 

2. Путь Флиндерса Питри к археологии. К концу жизни Флиндерс Питри написал автобиографическую книгу "Seventy years in archaeology" ("Семьдесят лет в археологии"), ибо считал себя археологом с 8 лет: его уже тогда ужаснуло описание, как римская вилла была раскопана на о. Уайт: "Я был в ужасе, слыша о том, как грубо выкапывали содержимое, и возражал, что землю надо бы удалять дюйм за дюймом, чтобы видеть всё, что в ней было, и как оно залегает" (Petrie 1931: 8). Так что он уже ребенком был "in archaeology by nature" (прирожденным археологом).

Можно подвергнуть сомнению истинность этого рассказа. Питри не был таким лгуном, как Шлиман, но семейные байки могли заместить реальность воспоминаний. Сквозь семьдесят лет всё видится в свете, сильно преувеличивающем детали, ставшие важными в позднейшей жизни. В лучшем случае это могли быть идеи, внушенные родителями под впечатлением начавшихся раскопок Фиорелли в Помпеях.

Уильям Мэтьюз Флиндерс Питри (William Mathews Flinders Petrie, 1853 – 1942; см. Glanville 1942; Drower 1985; 1999) родился в семье инженера и изобретателя Уильяма Питри, который усовершенствовал теодолит и электролампочку. Жена инженера, Анна Флиндерс, была дочерью капитана Мэтью Флиндерса, путешественника, обследовавшего берега Австралии в начале XIX на корабле "Инвестигейтор" ("Исследователь") и давшего Австралии ее имя. Очень талантливая женщина, Анна Флиндерс овладела сама латынью, греческим и древнееврейским, опубликовала (под псевдонимом) ряд книг на мифологические и библейские сюжеты.

В детстве их сын Уильям, объединивший обе фамилии и ставший Флиндерсом Питри (а имя его знаменитого деда прибавлено в родительном падеже[1]), был чахлым ребенком, болел астмой и бронхитом, отчего его не отдали в школу. Обучали его мать (языкам, истории и музыке) и отец (математике и другим точным наукам). Сын обучался быстро, и оказалось, что у него природный дар к цифрам и исключительная визуальная память. Известный естествоиспытатель Френсис Гэлтон, кузен Дарвина, описал его в своей книге "Исследования человеческих способностей" как математический феномен: он может быстро складывать в уме огромные суммы, удерживая перед умственным взором как бы скользящую шкалу, части которой обычные люди должны видеть перед собой на бумаге. Он мог бы выступать в цирке, но предпочел реальную науку. Позднее те, кто работал с ним в поле, отмечали его исключительные способности вспоминать, где он увидел какую-то форму или некое сочетание, конфигурацию – даже если это было за двадцать лет до того!

Тут не лишне вспомнить, что подобными же способностями отличался и Вирхов, также видная фигура культурно-исторической археологии.

С ранних лет Уильям начал коллекционировать античные монеты и к 15 годам стал столь известен среди нумизматов, что Британский музей стал поручать ему производить закупки монет для музея у антикваров и сельских продавцов. Временами он удалялся на недельку из дома в графстве Кент, где жили родители, останавливался в постоялых дворах, питаясь одними бобами и яблоками, и производил тригонометрическую съемку земляных городищ и древних зданий. Итогом этих вылазок были планы, выставленные потом в Британском музее, где он проводил такие же измерения артефактов египетской коллекции, и книга 1877 г. "Индуктивная метрология". В этой книге 24-летний Флиндерс Питри из точных эмпирических измерений дверей, окон и статуй постарался определить индуктивным путем единицы измерения, применявшиеся древними обществами – те, умножение которых в 2, 3 и больше раз и дало наличные размеры. Вместе с отцом они провели измерения Стоунхенджа с помощью изобретенной сыном измерительной цепи – по сей день этот план памятника самый точный.

В конце 70-х годов отец, человек глубоко религиозный, увлекся идеями своего друга шотландского астронома Чарлза Пьяззи Смита о Большой пирамиде в Гизе. Тот считал, что эта пирамида в отличие от других построена по прямому Божьему вдохновению и если открыть ее измерительную единицу ("пирамидный дюйм"), то это будет ключ ко всему прошлому и будущему человечества. Для проверки этой гипотезы Уильям подходил как нельзя лучше. Решили с ним отправиться в Египет вдвоем, но отец, замешкавшись, так и не выехал, а сын со специально изготовленными инструментами в 1880 г. отправился один.

С арабским помощником он поселился в пустой скальной гробнице рядом с пирамидой и занялся измерениями (рис. 2). Они показали, что никакого особого "пирамидного дюйма" нет. Измерениями он занимался в одних розовых трусиках, что удерживало туристов на расстоянии: викторианские приличия не позволяли лицезреть такое обнажение. Но так как было слишком жарко, то он работал по ночам, а для этой работы был одет, как он описывает сам в автобиографии, "как японский плотник, который не имеет на себе ничего кроме пары очков, разве что я не нуждаюсь в очках", Голым работал и впоследствии внутри Большой Пирамиды. Он вообще любил такой античный облик – на картине его раскопок, написанной художником Генри Уоллисом в 1895 г. (рис. 3), видно, что кое-кто из его землекопов абсолютно голый. Не решусь утверждать, что в этом предпочтении обнаженности есть какая-то сексуальная аномалия, хотя приверженность к уходу в путешествия иногда имеет и такой фактор в числе своих первопричин (Гумбольдт, Бастиан, Бёртон, Родс, Стэнли, Пржевальский, Миклухо-Маклай, Кейсмент), а Питри долго не женился.

На следующий год Флиндерс Питри отправился с друзьями путешествовать по Нилу и пришел к решению спасать египетские древности от грабительских раскопок. В это время его в Гизе посетил генерал Питт-Риверс, и были, несомненно, беседы о методике раскопок, еще более важные следствия имело его знакомство с писательницей Амелой Блэндфорд Эдвардс, увлекшейся Египтом и написавшей бестселлер "Тысячу миль по Нилу". Вместе с влиятельными друзьями она основала в 1882 г. Фонд Исследования Египта для целей "разыскания документов утраченного периода Библейской истории", и Флиндерс Питри, издавший в 1883 г., т. е. в свои 30 лет, "Пирамиды и храмы Гизы" произвел на основателей фонда отличное впечатление. Они поручили ему раскопки Таниса под общим руководством директора Египетской службы охраны древностей француза Гастона Масперо, преемника Мариэтта. Тот, копавший в это время Амарну, предоставил Питри свободу действий при условии, что каирский музей заберет любые находки, которые ему заблагорассудится.

 

3. Династический Египет, методика раскопок и "перекрестная датировка". Питри обучил жителей ближайшей деревушки (более двухсот человек) тщательным раскопкам и начал вместе со своим помощником студентом Ф. Лл. Грифитом откапывать в год по памятнику в дельте Нила: Танис, Навкратис, Дафну. С самого начала он интересовался не столько надписями, сколько керамикой и утварью, обычными орудиями и жилищами. Все древности греческого и римского времени датировал монетами. Копал он, зачерчивая планы, на которые наносил основные находки, но профилей ради стратиграфии не делал.

Скоро Питри рассорился с фондом и стал копать на свой счет, но Эдвардс с двумя богатыми друзьями снова пришли на помощь, однако им достались находки.

Конец 80-х и все 90-е Питри копал в Фаюме в Нижнем Египте. В кирпичных пирамидах Среднего Царства в Хавара и Иллахум он обнаружил погребальные камеры. В Хавара ему пришлось пробираться к камере одному по шею в воде. В римском могильнике возле Хавара он нашел около 60 могильных портретов – фаюмские портреты вызвали сенсацию. В Иллахум Питри сделал почти полный план города.

В 1889 г., как раз когда старик Питт Риверс оставил свои инспекционные поездки по Англии, чтобы сосредоточиться на раскопках Крэнбори Чейз, 35-летний Питри сформулировал свои 4 принципа раскопок:

1) что возможно, оставить и сохранить на месте;

2) это и то, что не сохранится, зафиксировать планами, чертежами, описаниями, фотоснимками;

3) все вещи тщательно извлечь и забрать;

4) тотчас и полностью опубликовать.

По прежним находкам в Эгейском мире была известна связь его с Египтом, важная для датировки тамошних памятников. В 1866 г. на Родосе был найден скарабей Аменхотепа III с микенской керамикой в одной могиле, что дало дату для Микен не позже 1400 г. до н. э. О том же говорила находка Шлимана в "сокровищнице Миния" в Орхомене в 1886 г. камня с лотосом в орнаментации египетского стиля того же времени. Это была демонстрация датировки по импортам. В 1888 г. Шлиман с Вирховом посетили раскопки Флиндерса Питри в Египте. И надо же – уже 1889 г. Питри нашел в Гуробе импортную микенскую керамику, смешанную с египетской керамикой XVIII династии. А в следующем, 1890 году в Кахуне (Египет) была найдена некая незнакомая керамика вместе с египетской керамикой XII династии. Флиндерс Питри не только установил, что это иностранная керамика, но и определил ее как эгейскую ("он назвал ее "прото-греческой"), что подтвердилось позже, когда Эванс нашел ее центр на Крите – это была керамика Камарес (рис. 4). Такое обнаружение взаимных импортов англичане часто называют cross-dating – " перекрестной датировкой ". На деле это скорее встречная датировка.

В 1891 г. вместе со своим учеником Э. Гарднером Флиндерс Питри поехал в Микены проверить связи и смог датировать начало Эгейской цивилизации серединой III тыс. до н. э., микенскую культуру – второй половиной II тыс., кубки Вафио – ок. 1200 г., шахтные гробницы – ок. 1150. Гарднер впоследствии вспоминал: "в деле объяснения материала из египетских основ он сделал за неделю больше, чем немцы за 10 лет" (цит. по Daniel 1975: 144).

В 1890 году, во время работы в Фаюме, Фонд Исследования Палестины пригласил Питри поработать в Палестине. Избрав Телль эль Хеси в Шефелахе, где он предполагал древний Лахиш, Питри провел там жаркое лето и прорезал траншею через холм и тщательно зафиксировал керамику из его слоев. Найдя ей соответствие в династическом Египте, он предложил абсолютные даты для каждого слоя. "Стоит лишь упорядочить керамику – и ключ к ко всем будущим исследованиям в наших руках. Один лишь взгляд на холм или руины, даже не слезая с коня, покажет тому, кто знает стили керамики, столько, сколько недели работы могут открыть начинающему" (цит. по Drawer 1999: 225). Поскольку этот подход был новым для Палестины, Флиндерса Питри называют "отцом библейской археологии" (пожалуй, перехватывая).

В 1892 г. Питри, вернувшись в Египет, раскапывал Телль эль Амарну, где прежде копал Масперо. Дело в том, что в 1887 г. крестьянка, копая культурный слой ради удобрения, нашла табличку из глины с клинописью – в Египте, где ее не может быть! Табличку объявили подделкой, а когда спохватились, половина уже была погублена. Вот когда решили копать на этом месте, задействовали Питри – и обнаружили Амарнский дипломатический архив.

В это время в Англии умерла Амалия Эвардс и завещала основать на ее наследство кафедру египтологии в Лондоне, назначив первым профессором Флиндерса Питри (рис. 5). Это было чрезвычайно экстравагантным шагом, поскольку Питри не имел не только докторской степени, но и университетского образования и даже вообще никакого диплома или аттестата об образовании – хотя бы среднем. Может быть, поэтому он предпочитал иметь совсем необразованных молодых помощников, которых другие археологи ехидно называли "Petrie Pups" ("Питриевы щенки"). Каждую зиму Питри стал читать лекции в Университетском колледже Лондона, а летом вывозил своих студентов на раскопки. Из своей зарплаты он оплачивал своего помощника Френсиса Грифита, чтобы тот обучал их иероглифам. Страдая от морской болезни, он 80 раз пересек Средиземное море. Он сумел также основать Британскую Школу Археологии в Египте. Из его выучеников многие стали известными археологами – Дж. Б. Куибел, Д. Дж. Хогарт, Говард Картер, Джордж Райснер и др.

 

4. Додинастический Египет и метод "датировки последовательностью". С Куибелом в 1894 г. Флиндерс Питри начал раскопки в Копте. На следующий год они копали большой могильник в Негаде и открыли тысячи могил, культура которых оказалась незнакомой Флиндерсу Питри. Поначалу он принял это за остатки бесписьменных варваров, вторгшихся в долину Нила во время ослабления фараонов, но продолжение раскопок убедило его в том, что он наткнулся на додинастическую культуру Египта. Через несколько лет раскопок он уже смог выделить три периода в этой культуре, которые он назвал амратским, герцейским и семайнским. Эта схема удержалась до сих пор. Позже он вместе с Гаем Брантоном открыл и предшествующую амратской фазу – бадарийскую. Основой датировки была керамика. Фуртвенглер уже использовал для датировки расписную керамику, а Флиндерс Питри сделал это с нерасписанной.

Именно работая над этими материалами, Флиндерс Питри изобрел свой метод хронологической классификации, который он назвал " sequence dating ". Буквальный перевод – "датировка последовательностью". Более просторечно – "шеренговой датировки", выстраиванием в сосудов в шеренги. То есть имеется в виду попросту относительная хронология в отличие от абсолютной. Но сам метод, который изобрел Флиндерс Питри, очень напоминает методы, введенные за десятилетие - полтора до него скандинавскими археологами Монтелиусом и Софусом Мюллером, только в нем больше операционализации.

Питри разработал свой метод при обработке материалов из могильников Негады, Абадия и, особенно, Диосполис Парва в конце 90-х годов и опубликовал его в статье "Последовательности в преисторических остатках" в 1899 г. Затем метод был описан в публикации "Диосполис Парва" в 1901 г. и в книге "Методы и цели в археологии" в 1904.

Погребений в могильнике было множество, и их не удавалось соотнести друг с другом стратиграфически. В каждом погребении было много сосудов, и они были различного типа. Типов было также множество (около 800). Питри решил выстроить комплексы по взаимному подобию или неподобию, исходя из идеи, что подобные должны быть близки друг другу по времени. Идея та же, что у Монтелиуса (сходство типов или вариантов типа) и – еще ближе – у Софуса Мюллера (сходство комплексов). Но Флиндерс Питри дошел до этой идеи сам, с результатами Монтелиуса и Мюллера он был незнаком – восточная и античная археология Востока были далеки от первобытной археологии Европы. Но если у Монтелиуса типологический ряд (серия) выстраивался по идее эволюции, прогресса, по крайней мере, теоретически, то у Мюллера и Питри направление изменений не предписывалось заведомо, а у Питри даже скорее улавливалось противоположное – деградация, распад мотивов.

Питри отобрал меньше четверти могил (около 900), нарезал полоски бумаги, разделил каждую на 9 секций (соответственно числу выделенных им категорий керамики) и изобразил на них сосуды каждой могилы, но так, чтобы сосуды одной категории были на одном и том же месте полоски, а затем стал подбирать полоски одна к другой по наибольшему сходству. По мере удаления от любой полоски сходство с ней уменьшалось. Состав комплекса изменялся, некоторые типы сосудов выпадали, новые появлялись. Изменялся и тип каждого оставшегося сосуда (например, сосудов с волновидными ручками). Так Питри мог проследить изменение состава комплекса и изменения формы сосудов (рис. 6).

Последовательные пункты на получившейся шкале Питри обозначил условными цифрами (от 30 до 80), а для недостающих звеньев оставил участок шкалы до 30 свободным, про запас. Хронология получилась более дробной, чем у "короля археологии" Монтелиуса – периоды не по несколько сот лет, а иногда меньше десятилетия. Впоследствии немецкий археолог Уле, изучавший Египет, переехав в Америку, перевез туда методику Флиндерса Питри, а там эта техника хронологической работы была названа "сериацией" и стала чрезвычайно популярной.

 

5. Ученый и человек. Раскапывая западные Фивы в 1895 – 96 гг., Питри обнаружил на одной стеле надпись фараона Мернепта, празднующего победу над Израилем – это был тот самый фараон, от которого, если верить Библии, евреи убегали по дну расступившегося моря. Фараон должен был погибнуть, преследуя их – над ним море, по Библии, сомкнулось. Но он празднует победу. Впрочем, "отец библейской археологии" в эти соображения не вдавался. Он не был ни атеистом, ни клерикалом.

В 1897 г. 43-летний Питри женился на Хильде Эрлин, которая оказалась верной соратницей и помощницей. Она была не только матерью его детей, но и секретарем, чертежницей, кассиром и фельдшером экспедиции, деля с ним его спартанский образ жизни. В 1911 с ним работал в Кархемише Т. Э. Лоренс, ставший потом известным как знаменитый разведчик Лоренс Аравийский. Он описал, как в лагере Питри "с готовностью ели из открытых неделю назад консервных банок, соскребши с содержимого зеленую корку". Банки, оставшиеся с прошлого года, Питри испытывал, швыряя их об стену – если не взорвутся, значит, годны. По описаниям Лоренса, "профессор – самый высокий человек в лагере, в нем около 5 футов 11 дюймов роста (т. е. 180 см), это блондин с седой бородой, широкий и активный, с голосом, при возбуждении ломким, и с постоянно лихорадочной скоростью речи" (цит. по Bahn 1996: 148).

Он был полностью отдан науке. Любя музыку, не посещал ни концертов, ни театров – нахватало времени. Не читал романов, не занимался спортом, дома не держал ни телефона, ни радио – чтобы не мешали работе. Написал более ста книг и более тысячи статей. Презирал курение, алкоголь, джаз и социализм. Конфликты сопровождали его всю жизнь. В ссоре он был не только с Фондом Египетских Исследований, но и с Британским музеем. В 1886 г. музей отверг как "мусор" его дар – полный набор египетской керамики. "Это не преисторические материалы, а скорее не-исторические", - сказали руководители музея. Питри стал сдавать свои находки в музеи Манчестера, Оксфорда и Пенсильвании. От французов, имевших большое влияние в египетской администрации, он ожидал только подвохов. Немецкие ученые критиковали его за то, что он придерживался архаичной длинной хронологии египетских династий.

В 1923 г. 70-летний Флиндерс Питри был возведен в дворянское звание, он был членом Королевского общества и Академии наук. Многие (Даниел, Стибинг и др.) числят Флиндерса Питри в создателях научной методики раскопок. Его ученица Маргарет Марри пишет: "Прослеживать подъем археологии это практически писать биографию одного человека – Флиндерса Питри" (Murray 1961). Книгу по методике "Методы и цели в археологии" он опубликовал в 1904 г., и на полвека она стала единственным учебником методики. Действительно, он настаивал на неустанном наблюдении археолога за работой своих землекопов, о личной проверке каждого места находки, ввел систему бакшиша – премий за каждую находку, сообщенную археологу без снятия с места. Он применял заливку парафином, чтобы сохранить расположение бусин в ожерелье. Но современные археологи содрогаются от скорости его работ – по памятнику в год. Его обвиняли не только в спешке, но и в избирательной публикации. Отмечают, что, аккуратно делая планы поселений, он не снимал профилей, разрезов, кроме одного памятника в Палестине в 1890 г.

В остальном стратиграфические разрезы сделал обязательными на Востоке уже его последователь Джордж Эндрю Рейснер (George Reisner, 1867 - 1942), египтолог из американо-немецкой семьи, учившийся в Берлине у известных немецких египтологов А. Эрмана и Л. Борхардта и работавший в США. Копал он тоже на средства спонсора-женщины – Фёбы Эпперсон. Экспедиции его снаряжали сначала Калифорнийский университет, потом Гарвардский университет и Бостонский музей. Вначале он изучал ассириологию, но немцы переориентировали его на Египет. Рейснер появился в Египте в 1899 г., на 20 лет позже Флиндерса Питри и еще больше заботился о детальной фиксации, описывая и фотографируя каждую деталь на разных этапах ее извлечения, чтобы можно было реконструировать не только прежний облик вещи и всего памятника, но и процесс его исследования! Рейснер первым из археологов-ориенталистов заменил полевые дневники стандартными бланками анкетного типа для стереотипных памятников (это новшество далеко не все археологи приняли). Обработка материалов у него была настолько трудоемкой, что издать результаты ее можно было только после его смерти.

На время Первой мировой войны пришлось прервать раскопки в Египте, и Питри занялся изданием каталогов находок. В 1919 г. 66-летний ученый вернулся в Египет, где местные власти накладывали всё больше ограничений на деятельность археологов- иностранцев. С 1926 г. он решил сосредоточиться на раскопках в Палестине, находившейся в это время под британским управлением (рис. 7). Но его всё чаще обвиняли в нарушениях правил стратиграфии, к этому времени обязательных. В 1934 г. его работа в Аджуле была запрещена департаментом охраны древностей Палестины за неправильное оформление отчетов.

Как пишет Стибинг,

"неудачный аспект карьеры Питри был тот, что он оставался в поле так долго, что стал анахронизмом. Нужен гений, чтобы выбиться из толпы и проложить новый путь, и Питри всегда сознавал меньшие способности всех вокруг себя. Что он не смог признать, это что … другие люди могут последовать примеру и даже улучшить методы, которые не смогли бы открыть сами. Питри никогда не жаловал критику, даже конструктивную…" (Stiebing 1993: 82).

Уйдя еще в 1933 г. из Университета в 80-летнем возрасте, он поселился по совету врачей в Иерусалиме. В 1939 г., к началу Второй мировой войны, он прекратил всякую раскопочную деятельность. Умер он в июле 1942 г., не дожив год до 90 лет, и похоронен на горе Сион. Рейснер, копавший до самой смерти, умер в том же году в полевом лагере в Гизе.

 

6. Идейная позиция. Рассматривая объяснительные идеи Флиндерса Питри, Брюс Триггер заметил, что Питри является весьма последовательным миграционистом. Обсуждая преисторическое развитие Египта в 1939 г. ("Создание Египта"), он "объясняет все культурные изменения массовыми миграциями или прибытием небольших групп, приведших к культурным изменениям посредством культурного и биологического смешивания с предшествующим населением. Питри не видел возможности значительных культурных изменений без сопутствующего биологического" (Trigger 1989: 154). В другой работе Триггер поясняет, что, перечисляя конкретные виды смены культуры, Питри назвал их 9: 8 миграций и одну "диффузию", т. е. трансмиссию (Trigger 1968: 39).

Миграционизм Питри полицентрический, центростремительный – все инвазии входят в Египет. Египет вбирает их в себя. Но очень характерно для убежденности Питри в миграционизме, что Питри мало интересовался источником прибытия той или иной миграционной волны в Египет, не устанавливал источник, не пытался доказать его более ранний характер по сравнению с египетским проявлением. Скажем, он размышлял, не шумеры ли прибыли в Египет, хотя у шумеров не было аналогий египетской культуре кроме общих черт цивилизации. Для него было достаточно появления серии новшеств в Египте – и миграция налицо. Историю он представлял как серию катастрофических перемен, перерывов постепенности и преемственности. Характерно название его книги 1911 года: "Революции цивилизаций". Он не имел в виду политические революции, а просто катастрофические перемены, разрывы преемственности.

Миграционистом был и его последователь Рейснер. Он ведь сменил специализацию с Месопотамии на Египет, потому что уверовал в движение культурных достижений из Месопотамии в Египет. Побывав у Питри с визитом в Египте, американец-востоковед Джеймс Генри Брестед (James Henry Breasted, 1865 – 1935) из Чикаго тоже проникся верой в миграцию из Месопотамии в Египет, но сменил ориентацию в обратном направлении: перенес раскопки из Египта в Ирак – стал искать там древнейшую цивилизацию.

Есть ли какая-то связь между этим миграционизмом Питри и его установками на выявление хронологических связей? Хронология нужна всем, в том числе и миграционистам: как устанавливать миграции, если не сравнить даты схожих культур – одна должна быть раньше, другая позже.

Любопытно, что Питри не принимал не только эволюцию, но даже скандинавское учение о трех веках и его развитие. "Такой разрозненный план, - писал он о системе трех веков с их подразделениями, - хорош для начала, но он не годится для точного определения; он громоздок и не выражает отношения одного периода к другому" (Flinders Petrie 1904: 127). Термины "бронзовый век", "неолит" не имели для него осмысленного звучания. Он не мыслил в этих рамках.

Относительную датировку он строил по изменению комплексов, которое не подразумевает непременную эволюцию или даже просто прогресс, а может учитывать включения новых компонентов со стороны – миграцией, влиянием, также торгово-обменными связями (тем, что археологи именуют "импортом"). Синхронизацию он производил по импортам, а импорты – элемент диффузионизма вообще, не обязательно миграционного. На первый взгляд его хронологические схемы весьма похожи на периодизации эволюционистов – Мортилье и Монтелиуса (в той мере, в какой Монтелиус был эволюционистом). Но только на первый взгляд. Схемы Питри, прежде всего, не универсальны, они локальные, привязаны к конкретному культурному блоку. Во-вторых, они не построены на прослеживании прогрессивных изменений одного вида артефактов (на типологических рядах), на превращениях, трансформациях. Периоды устанавливаются по внедрению новых артефактов и выбыванию старых. Сквозные линии изменения того или иного вида артефактов есть, но они не пронизывают всю толщу эпох и не по их изменениям выделены периоды.

Переселения и торговообменые связи – вот на чем строится взаимодействие регионов у Флиндерса Питри и зиждется его относительная хронология.

Почему у Флиндерса Питри сформировалась именно такой взгляд на человеческую историю, именно такой способ объяснения смены культурных явлений, трудно сказать. Островное положение его родины уже было названо, однако не всех ведь оно толкало к миграционным объяснениям – позже появились и противники этого. Возможно, сказалось отсутствие образования, кроме домашнего: ведь миграции – простейший способ объяснения смены культур, миграциями наивно объясняли появление любой новации в культурной жизни историки XV – XVIII веков. Катастрофисты первой половины XIX века также придерживались такого объяснения. Это старая европейская традиция. К тому же это, как указывает У. Адамс, единственная общая теория, которая делает преисторию понятной и привычной в терминах простого здравого смысла (Adams 1968: 194 – 195). Но этой концепции придерживались и другие учёные, поэтому домашнего образования и опоры на здравый смысл недостаточно для объяснения.